Спасительница Зейна

Глава 39

Они провели весь день в конспиративной квартире в Сиэтле, исцеляясь от ран, охраняя заключенных и принимая меры для передачи их совету, высшему суду вампиров, который наказывал за нарушения в их обществе. Дом, который Мюллер использовал в качестве штаб-квартиры, сгорел дотла, несмотря на быстрое прибытие пожарных. Любые сведения о существовании вампиров были успешно скрыты, и, согласно местным источникам Самсона, пожарные подозревали поджог, но не имели никаких зацепок. В обломках не было найдено тел, что подтверждало гибель только вампиров, их тела растворялись в пепле, не оставляя следов ДНК.

У Зейна не было времени побыть с Портией наедине, в доме было слишком много народа, и Самсон заботился о том, чтобы и он, и Портия оправились от тяжелого испытания, по крайней мере, физически.

Раны Томаса заживали под присмотром Эдди и Оливера.

Когда Самсон, наконец, разрешил всем вернуться в Сан-Франциско, Зейн почувствовал облегчение. Ему нужно побыть наедине с Портией, чтобы поговорить об их будущем, и не хотел, чтобы у них была аудитория для этого разговора. Он сжал руку Портии, когда они спускались по трапу.

— Зейн, — окликнул его Самсон.

Он повернулся, вовсе не стремясь к долгому прощанию, потому что желал только вернуть Портию домой, затащить в постель и заключить в свои объятия.

— Да?

— Забыл упомянуть, что церемония Изабель состоится в следующую субботу. И как ее крестный отец, ты должен прийти после заката. — Он кивнул. Во время этого события он официально будет признан ее крестным отцом, наставником на всю жизнь, и он выберет для нее второе имя.　

— Это будет честью для меня.

— О, и еще: твоя собака на ночь останется у Иветт. Думаю, вы хотите побыть одни сегодня.

Зейн был ошеломлен дальновидностью босса и чуть не задохнулся. Черт, он превращается в такого эмоционального урода!

Он взглянул на Портию и увидел, что ей тоже не терпится остаться с ним наедине. Они ещё о многом не поговорили.

— Да, нам нужно кое-что обсудить.

Ускорив шаг, он направился домой, не выпуская руки Портии. Когда входная дверь за ним закрылась, он заглянул ей в глаза. Впервые в жизни он не знал, с чего начать. Они едва успели поговорить, после гибели ее отца при пожаре, и, за исключением нескольких слов, которые он сказал после прыжка из окна, Зейн не упоминал о смерти Мюллера. Но они должны были обсудить это.

— Знаю, — прошептала она.

Неужели Портия действительно так хорошо его понимает?

— Знаешь что?

— Что тебе тяжело. Я — его дочь. Ничто этого не изменит. Когда смотришь на меня, ты, должно быть, видишь его, думаешь о том, что он сделал с тобой и твоей семьей. Я понятия не имею, что мне сделать, чтобы исправить это.

Он заставил ее замолчать, прижав палец к ее губам.　

— Тебе нечего мне доказывать. Я знаю, кто ты. — Он прижал руку к груди. — Чувствую это здесь. Ты совсем на него не похожа. Когда я смотрю на тебя, вижу только тебя. Но я причинил тебе боль. Те мои угрозы… — Зейн закрыл глаза, желая повернуть время вспять. — Как ты можешь доверять мне после того, как я с тобой обошелся?

— Ты был готов отдать свою жизнь в обмен на мою. — Она быстро сделал вдох. — Я бы, конечно, никогда этого не приняла, но знать, что ты готов на это… показало, что у тебя на сердце.

— Не задумываясь, я предложу это снова.

— Надеюсь, такого больше не произойдет.

Зейн опустил глаза, и некоторое время изучал свои ботинки.　

— Тебе нужно знать еще кое-что. — Когда он посмотрел ан неё, увидел любопытство в чертах. — Без живого родителя, учитывая твой возраст, ты автоматически считаешься взрослой и совершеннолетней. А значит, можешь принимать собственные решения.

Портия не смогла сдержать улыбки.　

— Какого рода решения?

— Любого.

Зейн перенес вес тела на другую ногу, внезапно занервничав. Портия сделала шаг к нему, потом еще один, принося с собой жар тела.

— Ты ничего не хочешь спросить?

Ее ресницы слегка дрогнули, и он вдруг услышал дрожь в ее голосе.

— Я не имею права спрашивать.

Портия выгнула брови.

— Не поняла.

— Ты молода, а я у тебя первый. Было бы неправильно предложить тебе… союз.

Вздрогнув, Портия отпрянула.　

— Ты не любишь меня?

Он сглотнул комок в горле.

— Я этого не говорил. Но не могу просить тебя принять решение, которое повлияет на всю твою жизнь. Тебе нужно время, чтобы осознать свои желания. Я могу подождать. — Он долго и напряженно думал об этом на обратном пути. Если он сейчас попросит ее связать себя с ним кровными узами, то воспользуется ее уязвимостью. Портия все еще горевала по отцу, хотя и не хотела в этом признаваться. Она осталась совсем одна. Он не хотел, чтобы она выбрала его просто потому, что ей не к кому обратиться.

— Подождать?

— Да, крошка. Я подожду, пока ты будешь готова, пока не поймешь, что хочешь меня. Потому что, как только ты скажешь «да», я никогда тебя не отпущу.

Ее взгляд смягчился.

— А тем временем?..

— Ты можешь жить у меня… — Зейн искал одобрение в ее глазах.

— В грехе? — изящно хлопая ресницами, подразнила Портия.

— Во множестве грехов, это я тебе обещаю.

Смотря голодным взглядом, Портия провела пальцем по нижней губе, посылая через тело Зейна электрический ток.

— Можно мне попробовать? Не хотелось бы покупать кота в мешке, если ты понимаешь, о чем я.

Зейн прикусил ее палец.

— Я думал, ты никогда не попросишь.

Не давая Портии времени подумать, он подхватил ее на руки и понес в спальню, где поставил на ноги. Через несколько секунд их одежда валялась на полу, сорванная в спешке и нетерпении. Прошло слишком много времени. Только когда он почувствовал ее обнаженную кожу под своими руками и ее теплые губы, прижатые к его губам, напряжение последних дней покинуло тело и исчезло вдали.

В том, как он уложил ее на простыни, не было изящества, его тело просто требовало своего. Он обещал не связывать себя с ней этой ночью, дать ей время привыкнуть к новой жизни, но теперь, с податливой Портией в руках, знал, что должен приложить все усилия, чтобы сдержать обещание.

Зейн проложил дорожку поцелуев вдоль ее шеи и обхватил ладонями грудь, массируя твердую плоть и постукивая большими пальцами по соскам. Одна его нога была зажата между ее ног, а его возбужденный член прижимался к ее бедру, нетерпеливо ожидая, когда окажется дома.

Зейн подавил желание войти в нее без всякой прелюдии, но его нога заставила ее шире раздвинуть ноги, не заботясь о том, что он ведет себя как дикарь.

Тело Портии выгнулось, когда она прижалась к нему. Ее голос был хриплым, когда она заговорила.　

— Не будь жестоким, не заставляй меня ждать. Ты же знаешь, чего я хочу.

Он поднял голову и посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.　

— Тогда скажи это.

Она скользнула рукой по его шее и притянула ближе.

— Я хочу, чтобы твой член был внутри меня. А клыки в моей шее.

Ее грубое требование освободило едва сдерживаемого зверя. Клыки вытянулись во всю длину, их кончики выглядывали из его губ. А член Зейна был тверже камня. Повинуясь ее желанию, Зейн накрыл ее своим телом. Запах ее возбуждения наполнил комнату и опьянил, не давая возможности сдержаться. С торжествующим рычанием он вошел в нее одним резким движением. Ее мускулы сжали его, словно в кулаке, лишая рассудка. Он понятия не имел, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к тому, как она принимает его в свое прекрасное тело.

Легкий пот выступил на его теле, и с каждым толчком, с каждым ударом плоти о плоть, он потел все больше. Он старался не кусать ее, не желая потерять голову и слишком быстро утонуть в ее сущности. Но это только вопрос времени. Он не мог игнорировать тихие стоны Портии, ее прерывистое дыхание и запах, который только усиливался, когда пот выступил на ее коже.

Изящный изгиб ее шеи звал его, а вена пульсировала в неистовом ритме, маня.

Портия двигала бедрами под ним, побуждая Зейна входить сильнее. Ее глаза под полузакрытыми веками сияли страстью и любовью, безмолвно повторяя ее просьбу.

— Зейн! — взмолилась она. Звук ее голоса вывел его из равновесия. Со стоном он прижался губами к тому месту, где ее шея соприкасалась с плечом. Дрожа, он коснулся ее кожи кончиками своих клыков, и от этого прикосновения по телу пробежал жар. Портия застонала в ответ. Затем Зейн вонзился ей кожу и утопил клыки в плоти. Ее сладкая кровь коснулась языка, и от такого насыщенного вкуса у Зейна мгновенно сорвало крышу. Его тело гудело от приятного электричества, пронзившего тело. Он втянул в себя еще больше ее крови, и это ощущение только усилилось.

— Я люблю тебя, Зейн, — услышал он ее шепот.

Он хотел ответить и рассказать ей о своих чувствах, но не мог отпустить ее шею. Он нуждался в этом, нуждался в ней. Зейн неистово двигался внутри нее, поднимая их обоих все выше и выше, и звуки их любовных ласк эхом раздавались в доме.

— Я приняла решение, Зейн. — Ее слова пробились сквозь блаженство, в котором он находился. Его мозг работал недостаточно быстро, чтобы понять смысл ее слов, когда он вдруг почувствовал губы и зубы Портии на своем плече. — Не хочу ждать.

Внезапно Зейн понял. Его сердце остановилось только для того, чтобы забиться в тот момент, когда он почувствовал, как ее клыки вонзились в его плоть. Она пила его кровь, пока он брал ее в свое тело. Они были соединены любовью, Портия принимала Зейна как своего кровного партнера.

Навсегда вместе. Едины навсегда.

Когда их кровь смешалась, а тела взорвались плотским блаженством, сердце Зейна широко распахнулось. Вокруг него никогда больше не будет ни стены, ни цепей. Он был свободен. Свободен любить.

Его разум потянулся к ней.

«Крошка, я люблю тебя».

И тогда он впервые почувствовал ее присутствие внутри себя, тепло и любовь охватили его сердце и разум. Когда голос Портии прозвучал в его голове, пока ее клыки все еще были в его плоти, он понял, что никогда не слышал более сладкого звука.

«Ты мой, Зейн, навсегда мой».