Спасительница мира (СИ)

Глава 8

Пока приходила в себя на куче тряпья — размотала котомку. Достала гримуар и прижала к груди. Казалось, что его страницы еще хранят тепло матушкиных рук, даже боязно открывать.

Фрол оторвался от книги, которую начал читать и спросил:

— Чья это вещь?

— Моя, — вздохнула тяжело, — точнее, матушки моей. Она завещала ее по смерти.

— Ты знаешь — что в ней?

— Пока нет, но думаю, что какие-то рецепты, советы, записи о магии и ее использовании.

Фрол закивал.

— Да, обычно такие дневники ведут ведьмы, как светлые, так и темные, иногда природницы да лекарки.

— Моя матушка была из природниц, наверное. Учила меня слушать лес, наблюдать за лесными жителями.

— Тебе любая информация будет полезна, главное — не торопиться и отрабатывать новый навык до автоматизма.

— Моя матушка так же говорила: «Только не торопись!»

— Мудрая женщина была, очевидно! Да хранят ее боги!

— Еще письма от нее остались. Три — адресованы мне, а четвертое без подписи.

— Не думала их открыть? — спросил Фрол.

— Да все как-то не до этого было. Пожалуй, открою вот это, под номером один.

Разорвала сбоку и вытянула сложенный вдвое листок. Пальцы задрожали, появилось ощущение, что матушка еще жива и сейчас заговорит со мной.

«Дорогое мое дитя!

Если ты читаешь эти строки, значит меня уже нет в живых, а работа моя не окончена. Ты юна и любознательна, а еще неопытна и доверчива. Чужие люди могут воспользоваться твоими слабостями в собственных корыстных целях. Поэтому, прошу! С вниманием отбирай друзей, не открывай сердце для лживых людей. Берегись тех, кто наделен властью и обременен богатствами. С ними тебе не по пути. Это мое первое напутственное письмо. Всего их будет три. Следующее открой, как прочтешь первые десять страниц гримуара и ни секундой раньше! Я не до конца уверена в том, какой силой наделили тебя боги, но знай, твоя миссия очень важна! Береги себя, моя любимая Миранда! Пусть небо хранит тебя.

И еще, письмо без подписи не для тебя. Со временем поймешь, кому его отдать!»

Я вытерла щеки, что стали мокрыми от слез. Эти строки — много значат для меня! Позже я прочту его еще раз, наедине. И заучу каждое слово, что оставила мне матушка в назидание. Единственное, что я могу сделать, чтобы почтить ее память — это исполнить все, о чем она просит.

Еще раз оглядела скудное убранство кабинета Фрола и поняла, что не смогу вот так, как они жить. Воровать и спать на куче грязного тряпья. Нет, я не белоручка и согласна тяжело трудиться ради крыши над головой и куска хлеба. Согласна учиться всем, что предложит жизнь, но только не обману.

Я подняла голову и посмотрела прямо в глаза Фролу.

— Простите меня, дядька Фро, но я не выйду на улицы вместе с вашими ребятами. Боюсь, что эта работа не для меня.

Внутри меня все сжалось. Ждала, что он сейчас раскричится или начнет насмехаться над моими идеалами. Но Фрол удивил.

— Я рад, что ты так решила, Миранда. И честно говоря, не представляю тебя срезающей кошельки. Такая жизнь не для славной девушки вроде тебя, да и дар нужно развивать и беречь. Сегодня заночуешь у нас, а завтра подумаем, чем можно помочь. И на счет работы для тебя разузнаю. Не волнуйся, законной и вполне мирной, — тут же поправился он, предвидя мой вопрос.

— Спасибо вам! Вы — замечательный! — я растроганно прижала руки к груди. Пока мне везло, и по пути попадались неплохие люди. Кроме, конечно, Пьера. По рукам пробежали мурашки отвращения при одном только воспоминании, как он сопел мне в затылок и прижимался.

Фрол снова уткнулся в какую-то потрепанную книженцию, а я взяла в руки матушкин гримуар. Не сказать, чтобы он был очень уж увесистый, как для ведьмовской книги. Может, она начала его недавно вести?

Открыла первую страницу, вторую, пролистала до конца — пусто! Это что за шутки такие? Не могла же я взять не ту книгу??

— Дядька Фоо, а вы не знаете, что с моим гримуаром не так? — решилась оторвать его от чтения.

Он приподнялся со своего места, рассматривая книгу в моих руках.

— Хех, известный трюк! — и тут же уселся обратно. — Чтобы никто посторонний не мог подсмотреть ведьмовские записи, ставят своего рода защиту.

— И как ее снять? Или увидеть написанное?

— Вариантов много, — хмыкнул он, — капля крови, клок волос, отпечаток руки, слюна.… Да что угодно!

— Вот так загадку мне матушка задала! Эдак я могу всю жизнь отгадывать — чем там капнуть или мазнуть, — руки опускались. Мне не разгадать этот ребус вовек.

— Миранда, ты, как будущий маг, не должна пасовать перед трудностями. Иначе ничего не добьешься. Что-то ты быстро сдалась, — подмигнул мне Фрол, подбадривая.

— Ладно, попробуем, — я не особо верила, что у меня получится. Но другого выхода все равно не было.

Лизнула палец и прижала к странице. Ничего. Провела рукой по волосам, собирая пару волосинок, и вложила между страницами. Подождала. Опять никакого эффекта.

— У вас иголка есть? — обратилась к Фролу.

— Где-то была, обожди.

Фрол порылся в ящиках стола, выуживая на свет всякий хлам. Среди прочего обнаружился моток ниток и старые, погнутые иголки для шитья.

— Других нет, — извиняющимся тоном произнес он, протягивая мне находку.

— И на том спасибо!

Поплевала на иголку и вытерла об себя. Затем кольнула большой палец и прижала к бумаге, щедро окропляя ее своей кровью.

Гримуар зашелестел страницами и по поверхности бумаги, будто волна пробежала, проявляя наклонные аккуратные буковки. Почерк матушки я сразу узнала и от радости захлопала в ладоши.

— Получилось! У нас получилось!

— Ну вот, а ты переживала, — улыбнулся Фрол. — И что же пишет твоя достопочтенная матушка, да обретет она покой в лучших мирах!

— Сейчас посмотрим.

Я разгладила страничку гримуара и принялась читать. Матушка подробно описывала, как принять свою силу и что нужно делать для этого. Я восторженно пискнула. Это то, что надо! Ужасно хотелось попробовать первое упражнение, но сил все еще не было. Да и Фрол не советовал напрягаться сверх меры — можно перегореть.

В дверь заглянула чумазая девчонка и позвала нас ужинать.

— Пойдем, пойдем, — поманил меня за собой Флор, — еще успеешь начитаться и опробовать. А для юного мага что самое главное? — спросил он у меня, останавливаясь в проходе.

— Терпение и прилежность? — предположила я.

— Нет, — он громко рассмеялся сочным басом, — сытная еда! Будешь ходить голодная — не будет сил магичить.

— Сытная еда, кто бы подумал, — повторила себе под нос, усаживаясь за импровизированный стол. Помещение к ужину чуть расчистили, сдвинув хлам и кровати вплотную к стенам. На образовавшемся пятачке поставили две табуретки, а на них положили старую дверь. Вот тебе и стол. Сидеть полагалось на земляном полу, поджав под себя ноги. Но мне Фрол пожертвовал старый ящик из-под овощей, поставленный на бок.

— Ну-с, чем боги одарили, тому и рады, — произнес короткую вступительную речь Фрол и все тут же кинулись к единственной миске по центру стола. В ней лежала горячая, запеченная прямо в углях картошка. Рядом, в щербатом стакане стояла соль. Ребята чистили картошку на столе, посыпали густо солью и отправляли в рот, ойкая от того, какая она горячая.

Я протянула руку и выловила небольшую картофелину из общей кучки. Она была ужасно грязная, вся черная. В саже и копоти. Держать ее в руках не получалось — обжигала пальцы. Я положила ее на стол, и, подсматривая, как это делают остальные, счистила кожуру. Внутри она оказалась желтенькая, ароматная и очень вкусная. От одной штучки разгулялся дикий аппетит. Но я не решалась взять еще. Вон, какие дети худые и голодные. Буквально давятся каждым куском. Некоторые даже не чистят, а едят вместе с кожурой, лишь сдувая с нее пепел.

— Бери еще, — буркнул тот самый, самый взрослый мальчишка и пододвинул ко мне последнюю картофелину.

— Спасибо, — прошептала и принялась чистить, давясь слезами. Тот, кто никогда не голодал — не сможет понять подобную жертвенность со стороны уличных мальчишек. Но я оценила и дала себе зарок, что как только мои силы станут мне подвластны — обязательно придумаю как помочь этим ребятам.

После ужина все разбрелись по углам. Малышня поменьше играли в подобие игрушек. У них был странный набор: отбитая фаянсовая голова куклы — некогда красивая и расписанная красками, деревянный домик, напоминающий скворечник, носки, набитые всякой всячиной, что служили своего рода мягкой игрушкой и игральные кубики, сделанные из мякиша хлеба.

— Это я им домик сделал. А то совсем пусто, — сказал старший, пересаживаясь ко мне поближе. — Ты прости, Миранда, что накинулись на тебя. Думали, ты из этих, господских.

— Ничего, — я мотнула головой, отмечая, что могла бы сделать малышам игрушки и поинтереснее. — Слушай, а те ленты еще остались? Ну, с моего платья?

— Думаешь пришить их обратно? Прости, но твой наряд от этого не станет прежним, — скептически заметил он.

— Нет-нет, ты не понял. Я хочу сшить им несколько мягких игрушек. А пестрые ленты отлично украсят поделку.

Старший кивнул головой и подошел к девочкам. Бесцеремонно выдрал у них из жидких хвостиков ленты от платья и строго зыркнул на остальных. Тут же из недр рваных брюк, платьиц, шорт показались на свет остатки моего наряда. Старший сгрузил все это добро передо мной на стол и отошел. Я повернулась к Фролу.

— Иголку дадите? И нитки, пожалуйста.

Он с улыбкой поднялся из-за стола и вернулся с мотком в руках.

— Занимайтесь, детки, играйте. А я пойду, почитаю.

Ножниц в этом доме не обнаружилось и пришлось сшивать так, как есть. Из алых лент получился смешной зайчик с разными по длине ушами. Из белых — мышонок с длинным хвостом. А из куска подола — просто мягкая круглая подушка с глазками-пуговками.

Дети восторженно смеялись, прижимая к груди мои корявые самоделки. Никогда не видела, чтобы кто-то так искренне радовался простому и незатейливому подарку.