Спасение: Невидимый

Глава 27

«Зандер!», возразила Бонни, смеясь, «Я вообще не устала. Пойдем! Я хочу пойти танцевать и увидеть всех».

«Нет», сказал Зандер, держа ее чемодан в одной руке и запирая дверь другой, когда Бонни пыталась развернуться и покинуть здание.

«Теперь, когда ты в моих когтях, я хочу что бы ты была дома сегодня вечером. Ты не представляешь, как одиноко мне было в нашей квартире одному». Он усмехнулся, но его прекрасные голубые глаза были серьезными, и сердце Бонни сделало смешной маленький скачек.

«Я тоже по тебе скучала», сказала она, и Зандер наклонился чтобы поцеловать ее, его рот был теплый и мягкий напротив ее.

Вообще-то, если Зандер хочет всю меня, только для себя сегодня вечером, я не вижу большой проблемы в этом, решила Бонни, позволяя себе погрузится в поцелуй. «Я полагаю, что я могу подождать до завтра, что бы увидеть остальных», сказала она ему мечтательно.

Зандер фыркнул и обнял свободной рукой ее за плечи. «Удачи в этом», сказал он, и повернулся, дверь их квартиры распахнулась.

«Сюрприз!» кричало несколько голосов. Бонни завизжала от восторга и побежала обнять Мередит.

«Я скучала по тебе!» кричала Бонни, и Мередит смеялась, ее руки стиснулись вокруг ее подруги.

«Я тоже», сказала Мередит. Она выглядела уставшей, заметила Бонни, темные круги под глазами, которые не должны находиться здесь, но она улыбалась ярко. Аларик подошел к ним и взял руку Мередит в свою.

«Она тосковала все время, пока ты отсутствовала», заметил он Бонни. «После того, как разберемся с одной вещью, вы двое нуждаетесь в некотором времени для девочек».

Стая была рассредоточена по комнате, отражаясь от стен, как обычно: Шей и Джаред с энтузиазмом дурачились в углу кухни, Камден и Маркус пили спиртное залпом, Тристан и Спенсер оскорбляли друг друга, все они боролись, пили, ели, шумели. Бонни улыбалась лучезарной улыбкой им всем в равной степени, чувствуя себя доброжелательно. Они могли быть шумными и дикими сегодня вечером, и ей будет все равно. Она просто была рада быть дома.

«Как Чикаго?» спросила Елена. Она поцеловала Бонни в щеку и протянул ей бокал вина. «У тебя была возможность посетить художественный институт?»

«Нет,» сказала Бонни, делая глоток. «Мы не выбирались посмотреть город; в основном мы работали над ведьминскими вещами». Она собиралась подробно рассказать об этом, как они проводили свои дни в медитации и исследованиях трав, их вечера в работе над заклинаниями, когда она поняла, что Елена не слушала. Глаза ее подруги смотрели через нее, через плечо Бонни, и Бонни обернулась и увидела, на что смотрит Елена.

Стефан был на противоположной стороне комнаты, глядя на Елену, его лицо было настолько несчастным, что сердце Бонни заболело в сочувствии.

Бонни обнаружила, что затаила дыхание, ожидая чего-то — она не знала чего — что должно произойти. Но через секунду, Стефан отвернулся, и момент был прерван. «Ну!» сказала Елена слишком ярко, ее внимание перешло обратно на Бонни. «Я бы хотела пойти в художественный институт! У них есть удивительные картины восемнадцатого века».

«Ладно», неуверенно сказала Бонни. Она толкнула Зандера и попыталась спросить, что, черт возьми, происходит с ними с помощью елезаметного поднятия бровей, но Зандер только пожал плечами.

Бонни повернулась и впервые увидела Мэтта — она не заметила, как онприехал. Он выглядел ужасно, глаза красные и опухшие, как будто не спал несколько дней.

«Мэтт!» воскликнула она, и быстро обняла его. «Где Жасмин?»

Мэтт вздрогнул. «Мы…э-э-э…, мы расстались», сказал он, его голос дрожал.

«О, Мэтт.» Она сочувственно положила руку ему на плечо. «Что случилось?» Но Мэтт уже отворачивался, направляясь в сторону кухни.

В замешательстве, Бонни снова посмотрела на Зандера для объяснения, но он отошел, чтобы разбить борцовский матч между Энрике и Маркусом.

Схватив Мередит за запястье, Бонни потащила ее в сторону комнаты.

«Что происходит с Еленой и Стефаном?» прошипела она, как только они были в уединении. «И что произошло с Мэттом и Жасмин?» Она нахмурилась, думая о напряженных взглядах за улыбками ее друзей, даже слегка безумное качество игр оборотней. «На самом деле, что случилось со всеми?»

Мередит прикусила губу.

«Скажи мне,» настаивала Бонни.

«Я расскажу, клянусь,» сказала Мередит в спешке. «Но сегодня, может мы просто будем радоваться твоему возвращению?»

«Покажи нам волшебный трюк, Бонни!» кричал Энрике, успешно отвлекаясь от своей борцовской схватки.

Бонни закатила глаза на него, потом указал пальцем на Мередит. «Завтра», сказала она. «Ты расскажешь мне все.» Мередит кивнула, и Бонни пошла к центру комнаты, высоко подняв голову. Если они хотят, чтобы она веселилась в течение одной ночи прежде, чем расскажут ей о том, как ужасно шли дела, она сделает это.

«Ведьмин трюк! Ведьмин трюк!» скандировали несколько оборотней во главе с Энрике, и Бонни улыбнулась. Наконец, она могла показать своим друзьям — показать Зандеру — какими были последние несколько недель.

Сконцентрировавшись, как она училась в Чикаго, ее пальцы упирались в сокола на ее горле, она потянулась вниз, вниз, через бетон и кирпич ее дома к земле под ним. После того, как она была посажена так же твердо, как дерево, она протянула свое сознание наружу, и решительно схватила энергию всех присутствующих в комнате.

Шок ударил через нее, когда она связалась с Зандером, и через него с другими оборотнями. Их энергия была более сырой, чем она привыкла, жесткая, мышечная сила, которая заставила ее дрожать, чувствуя себя гипер-осторожной. Она слышала стабильное биение сердца Зандера рядом с ней, чувствовала резкий запах алкоголя из напитков у всех и сладкий липкий запах от печенья, которое Елена только что принесла в комнату. Так ли оборотни чувствовали все это время?

Она была более осторожной связываясь со Стефаном — его энергия была мощной и темной и остро осознающей. У его энергии было холодное затаенное чувство, что заставляло ее дрожать, холодное и неподвижное, в то время как оборотни были полны жизни и тепла. Энергия Мередит была странно похожа на Стефана — вампиры и охотники, две стороны одной медали, думала Бонни, почти перегруженная — а Аларик ощущался более знакомо, как и ведьмы, с которыми она работала в Чикаго. Энергия Елены светилась золотым и согревала Бонни изнутри, как будто ее кости нежно и медленно кипели.

Здесь, подумала Бонни, так много энергии, чтобы позаимствовать. Она протащила ее через себя осторожно, укрощая энергию, а затем сосредоточила ее на Энрике, который все еще руководил скандированием. Затем она толкнула.

С испуганным визгом, Энрике ударился о потолок, немного сильнее, чем намеревалась Бонни, и она держала его там, Сила других текла сквозь нее.

После минутного пораженного молчания, каждый, даже Энрике, начал смеяться.

Давайте встретимся к северу от кампуса. 20 мин?

Стефан прочитал текстовое сообщение от Джека и направился к двери. Ему и главному охотнику нужно поговорить. Джек должен принять инстинкты Стражника Елены более серьезно; они оба должны. Кроме того, было уже поздно, и вечеринка разваливалась в любом случае.

Он почувствовал Елену сзади себя за мгновение до того, как она коснулась его руки. «Стефан? Можно поговорить с тобой?» Она выглядела бледной и напряженной, ее драгоценные голубые глаза были огромными на лице.

«Да, конечно,» сказал Стефан, его сердце переворачивалось. Он весь вечер хотел вытащить ее в сторону. Был мучительно наблюдать за ней, не зная, о чем она думает или как себя чувствует прямо сейчас. «Дайте мне только одну минуту, и мы пойдем домой.» Он быстро ответил Джеку — я не могу сегодня вечером. Извини — и выключил свой ​​телефон.

Это было важнее.

Он и Елена вместе спустились вниз и на улицу, потом молча повернули к дому. Ночь была теплая и прозрачная, звезды светили ярко над головой. Тишина ощущалась товарищеской, без напряженности, которая висела между ним и Еленой в последнее время. Через некоторое время, плечи Стефана опустились, часть тревоги оставила его. Они были Еленой и Стефаном, и они любили друг друга, несмотря ни на что. Он знал это. Он взял ее за руку, и она крепко держала ее.

«Я хотела извиниться,» осторожно сказала Елена, все еще глядя прямо перед собой. «Даже если я не согласна с тем, что вы делаете, я знаю, что ты всего лишь пытаешься защитить меня.» Он восхитился ее профилем на мгновение, ее маленький нос и острый подбородок, мягкая выпуклость ее губ. Она выглядела такой нежной, ее кожа бледная и гладкая в лунном свете, но ему нужно помнить, что она таковой не была.

«Я тоже хотел извиниться», сказал он, и она повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. «Я знаю, что ты не беспомощна. Ты всегда была сильной, даже прежде, чем нашла свою Силу. «Он вспомнил ту старшеклассницу, такую решительную и умную и несчастную, ее смелый дух держал его и Дэймон завороженными, несмотря на все годы опыта, всех женщин. которых они знали. После первого шока от сходства, их привлекло не ее сходство с Кэтрин, вовсе нет.

Они подошли к двери своего дома. Стефан говорил торопливо, желая высказать все, что он должен был сказать ей, так или иначе, чувствуя, что им нужно очистить воздух, прежде чем они войдут внутрь. В следующий раз, когда они пойдут домой, он хотел сделать это чисто, без стресса и переживаний, которые парили над ними, как темное облако.

«Я был таким упрямым,» сказал Стефан. «Я знаю это. Я не слушал. Иногда единственное, что я вижу это опасность для тебя. Я продолжаю думать, если я смогу просто избавиться от всего, что угрожает тебе, то мы можем быть свободными. Мы сможем начать свою жизнь вместе, жизнь, которая будет длиться вечно. «Он сглотнул, внезапно оказавшись в непосредственной близости от слез. «Если бы я потерял тебя, я бы не смог пережить это,» закончил он тихо.

«О, Стефан.» Елена погладила его щеку, затем нежно провела пальцами по волосам. «Всегда будет другая опасность. Это наша совместная жизнь. Мы не можем тратить ее».

«Я знаю,» сказал Стефан, поднимая руку, чтобы взять ее. «И я должен был прислушаться к тебе насчет Тринити. Я не могу — я не мог поверить, что она все еще там.

Но я верю в тебя. Ты Стражник и» — он должен был заставить себя сказать эти слова, потому что большая часть его все еще кричала защитить Елену, спасти ее — «может быть, ты можешь ощущать то, что я не могу " Он вздохнул. «Я доверяю тебе, Елена. Если хочешь попытаться спасти Тринити, я помогу тебе».

Это вдруг показалось таким простым. Независимо от того, что произойдет завтра — и он не знал, что произойдет, потому что Тринити была опасна и Соломон еще преследовал Елену, ни один из этих фактов не изменился — они снова были едины. «Я люблю тебя,» сказал он ей. «Все больше каждый день. Мы будем вместе в течение тысячи лет, дольше, и я буду продолжать любить тебя в течение всех них.»

Елена поцеловала его в ответ, тепло и настойчиво, и он притянул ее еще ​​ближе. Они пошли наверх в свою квартиру рука об руку, обмениваясь поцелуями всю дорогу.

«У меня есть кое-что для тебя,» сказал Стефан, когда они, наконец, были внутри. Его медленное сердце немного ускорилось, поскольку он рылся в кармане в поисках ключа и положил его в ее руку.

«Это от твоего дома в Феллс Черч», пояснил он, в ответ на ее вопросительный взгляд. «Я купил ее для тебя, у твоей тети Джудит. Когда все закончится, когда Соломон, наконец, умрет, мы сможет поехать куда угодно. Я покажу тебе все места, в которых я был, и мы исследуем новые части мира вместе. Но мы всегда сможем вернуться домой. У нас будет совестный дом — твой дом».

Глаза Елены наполнились слезами. «Спасибо,» прошептала она. «Я чувствовала себя так… Я не был готова отпустить его. Я хочу этого, дом, куда мы сможем вернуться вместе».

Елена — мой дом, подумал он и сказал ей об этом, проводя пальцами по мягкой коже щек, лба, губ, горла, как будто он мог запомнить ее на ощупь. Она тихо пробормотала ему ответ, ее дыхание было теплым, глаза светились жизнью. Стефан поцеловал ее в шею, чувствуя биение ее крови в венах, такое же устойчивое и постоянное как приливы.

Елена призывно склонила голову в одну сторону, и он мягко скользнул клыками под кожу. Первый глоток богатой, теплой крови Елены привел их еще ближе друг к другу, две части совершенного целого. Дом, снова подумал он.

Елена — мой дом.