Спанки

Глава 24 Возвращение

Когда мы были детьми, Лаура любила проделывать такой фокус: съест вареное яйцо, а потом перевернет пустую скорлупу донышком вверх и притворяется, будто даже не притрагивалась к нему.

Сейчас же я молча наблюдал, как она аккуратно погружала в яйцо чайную ложку и, зачерпнув немного, отправляла в рот. На протяжении всего завтрака мне так и не удалось заставить ее произнести хотя бы слово. В общем-то я прекрасно понимал ее состояние. В моменты сильнейшего напряжения она попросту загоняла ту или иную проблему внутрь себя, не желая ни с кем делиться ею. После смерти нашего старшего брата я был единственным членом семьи, с которым она была готова заговорить на эту тему, однако теперь я уже сам не способен касаться любых воспоминаний о Джои. Так мы с Лаурой и плыли по течению; с этого, можно сказать, и началась ее самоизоляция.

С моим уходом из родительского дома ситуация еще более усугубилась. Глядя сейчас на Лауру, я замечал в глазах сестры тот же самый взгляд, который был у нее еще при жизни Джои. Жировые отложения на щеках и тройной подбородок исчезли. Опустив голову, Лаура сидела напротив меня за кухонным столом, методично опуская ложку в яйцо и поднося ее к губам. Родители все еще пребывали без сознания, хотя вид у них стал заметно лучше, чем минувшей ночью. Благодаря своей обостренной чувствительности, я установил, что их дыхание улучшилось, став глубже и ровнее, а значит, они проснутся, как только закончится действие лекарств. Ну что ж, теперь мне по крайней мере не придется объяснять местной полиции причину их коматозного состояния.

В кухне царил полумрак — ради Лауры я специально не стал раздвигать шторы. Мне все же удалось включить бойлер, после чего она приняла ванну. Лаура ни единым словом не обмолвилась насчет того, что с ней произошло. Время близилось к полудню, и я отчетливо представил себе, как в отсутствие Макса сотрудники магазина сбились с ног, пытаясь разыскать меня.

Покончив с яйцом, Лаура попросила подлить ей чаю. Я посчитал это добрым знаком. Наконец я сжал ее ладони в своих руках и спросил, не хочет ли она рассказать мне, что все-таки с ней случилось. Сестра, говорила так тихо, что мне пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы услышать ее.

— Из аэропорта мы приехали на большом черном лимузине. Я еще подумала, что его, наверное, предоставила страховая компания. На водителе даже была специальная форма, и за все было заранее заплачено. Он и довез нас до дому. Когда настала пора дать ему на чай, лапа почему-то засмущался, так что пришлось маме взять это на себя. Сюда мы приехали уже затемно, а электричества в доме все еще не было, но мы надеялись, что его вот-вот включат. Я понесла один из чемоданов в гостиную, когда вдруг услышала какой-то приглушенный шум, — помню, я еще спросила, все ли, мол, в порядке, но мне никто не ответил. Я вернулась в холл, и в этот момент меня кто-то схватил и что-то прижал к лицу. Я ощутила запах какой-то химии и почувствовала, что не могу дышать. Тогда этот “кто-то” повел меня наверх, в спальню. Перед отъездом я заперла дверь. Мартин, ты же знаешь, я всегда запираю свою комнату. Там он отпустил меня, и я упала на пол.

— Ты видела, кто это был?

— В комнате уже горели свечи, расставленные в форме круга. Мне показалось, что он был молод, ну, примерно твоего возраста или чуточку постарше, модно одет и очень похож на тебя. Кажется, на нем был блейзер. Лица его я так толком и не разглядела, но он сказал, как его зовут. Спайки. Он повторял это слово снова и снова, словно оно таило в себе какой-то магический смысл. А потом завязал мне глаза и принялся меня раздевать. Я почувствовала, как к моей руке что-то прикоснулось — словно в ладони мне впились крохотные иголочки. А потом все было так... я чувствовала себя совсем иначе, хотелось спать, было тепло и вовсе не страшно. Затем он принялся лапать меня, поначалу нежно, потом связал... все это время я так и была с завязанными глазами, и в какой-то момент мне снова стало страшно. У меня было такое чувство, словно эта ночь вообще никогда не кончится...

— Ну-ну, успокойся, теперь уже все в порядке, — проговорил я. — Попробуй больше не думать об этом. Сделай глубокий вдох и постарайся не волноваться. Больше никто не причинит тебе ничего плохого.

Стерев с лица остатки нелепого грима, она снова стала похожа на ребенка.

— Но кто, по-твоему, это был? Кому понадобилось устраивать все это — я имею в виду лимузин и прочее?

— Я не знаю, — солгал я.

— А если он опять вернется?

— Лаура, он не вернется. Я ему этого просто не позволю. Но нам надо подумать, как поступить с тобой.

— Мартин, в полицию я не пойду, ты не заставишь меня сделать это.

— Надо, чтобы тебя осмотрел доктор. Не забывай, что ты подверглась нападению. Вдруг у тебя имеются какие-то внутренние повреждения? Посмотри на эти ожоги на руках.

Она решительно тряхнула головой.

— Об этом я сама позабочусь, но повторяю, я просто не вынесу, если все эти люди начнут задавать мне вопросы. Соседи тоже рано или поздно обо всем проведают — ты же знаешь, какие здесь люди. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь снова прийти в норму.

— Ну ладно, врачу показаться все же следует. А насчет полиции решишь потом сама.

Мне хотелось, чтобы она все же сделала соответствующее заявление, но в то же время я прекрасно понимал, что никакой пользы от этого не будет. Никто не захочет иметь дело с фантомами.

Я поднялся наверх и сложил в мусорный бак все кнуты, хлысты и прочие сексуальные атрибуты; в отдельный пакет уложил банки с мазями и остальной химией. Ближе к вечеру мне удалось окончательно удалить из помещения малейшие следы пребывания Спанки. Я в полной мере сознавал, что не в силах даже в малой степени компенсировать ущерб, причиненный моим близким, но был абсолютно не способен продумать свои дальнейшие шаги и потому сосредоточил все усилия на том, чтобы остаток дня Лаура чувствовала себя максимально спокойно.

В начале шестого мать наконец проснулась. Приподнявшись на одном локте, она чуть прищурилась и посмотрела в окно на влажные, в форме полумесяца лужайки. Похоже, она была совершенно сбита с толку воспоминаниями о Португалии. Потом она долго не могла понять, почему легла спать одетой и предварительно не привела в порядок волосы — Джойс педантично следовала во всем раз и навсегда установленному порядку. Последнее, что она помнила, — это как она вошла в дом.

Я сказал, что произошла небольшая утечка газа и что к тому времени, как я появился здесь, они уже успели им надышаться. Мне пришлось уложить их обоих на кровать, после чего я вызвал аварийную службу, которая устранила неисправность в газопроводной системе. Лаура слушала все это вранье с широко раскрытыми глазами, явно пораженная моей неожиданной говорливостью.

Отца, как только он проснулся, тут же стошнило.

— Я знаю, это от газа, — авторитетно заявила Джойс, и вскоре родители затеяли очередной спор, на сей раз по поводу того, нужно ли сообщать о случившемся куда следует. Я невольно поразился тому, как быстро мои родители перевели разговор на привычные бытовые темы, и окончательно уверовал в то, что им даже в голову не пришло заподозрить своего сына в какой-либо неискренности. Мы с Лаурой обменивались понимающими взглядами, прекрасно зная, что ни один из нас и словом не обмолвится по поводу жутких подробностей последних событий. Мы договорились с сестрой навсегда сохранить в тайне все, случившееся минувшей ночью.

Два часа спустя я отвез их в один из современных отелей на окраине города, забитый коммивояжерами, убедив пожить там, пока в доме не будет полностью отремонтирована система электро— и газоснабжения. Мать и Лаура обрадовались перспективе провести ночь на чистых гостиничных простынях, и лишь отец не одобрял переезда.

Что касается меня, то теперь я по крайней мере знал, где их искать, да и присматривать за ними здесь тоже было полегче. Я дал портье щедрые чаевые, попросив, в случае чего, немедленно связаться со мной, и отправился в город. Дорогой я размышлял над тем, сколько Лауре понадобится времени, чтобы понять, что ее насильник прекрасно знал, где находится ее спальня, а еще я гадал: как-то теперь встретит меня Сара?!