Сорванная карусель

Глава 1

Очередное, четвёртое по счёту озарение снизошло на Наза, когда он сидел за столом в своей комнате и работал над составлением магической формулы заклинания «Стремительный шаг», идея которого пришла ему в голову накануне вечером.

Случилось это два дня назад. Как и в предыдущие три раза, Наз вдруг ощутил лёгкое головокружение, догадавшись, что сейчас произойдёт, он откинулся на спинку стула и постарался расслабиться. Перед глазами полыхнула ослепительно-яркая вспышка белого света, и Наз перестал ощущать свое тело. Изображение заваленного бумагами стола и комнаты поплыло, быстро превращаясь в непонятное цветное месиво, которое, в свою очередь, вскоре сфокусировалось обратно в картинку. Но совсем в другую.

Теперь Наз сидел за столом в какой-то грязной харчевне. Вернее не сам Наз, а грозный тролль, телом которого, благодаря озарению, он временно завладел. Напротив тролля плечом друг к другу сидели два хмурых типа, судя по внешнему виду, местные стражники.

— Ну, так что скажешь, Ловер? — обратился к троллЮ-Назу один из стражников.

— Чё надо от Ловера? — проревел мгновенно вжившийся в образ Наз.

— Да тише ты, болван! — рявкнул на него второй.

Правая лапа тролля молнией пронеслась над столом и, намертво вцепившись острыми когтями в кольчугу на груди у стражника, потащила того к зубастой пасти. Всё произошло настолько быстро, что бедолага даже охнуть не успел, не то что за меч схватиться.

— Кого это ты называешь болваном, человечишка? — прошипел тролль-Наз, обдавая неосторожного стражника зловоньем своего дыхания.

— Извини его, Ловер, он не хотел тебя обидеть, — вступился за посеревшего от страха товарища первый стражник. — Ловер, дружище, да что на тебя нашло? Ты же нас с Гуном не первый год знаешь, мы когда-нибудь тебя обманывали?

— Буд, кончай болтать, брось ему скорее пластинку, — прохрипел задыхающийся Гув.

Буд торопливо развязал свой кошель, извлёк оттуда серебряную пластинку и положил её на стол перед троллем.

— Вот, уважаемый, прими в знак искреннего раскаянья моего друга.

— Принимаю, — кивнул тролль-Наз и разжал лапу. Отчего бедолага Гув обрушился всем своим немалым весом на стол, который, к счастью, был пуст. Кривясь от боли, несчастный отполз обратно на своё место.

— Ну, так что скажешь, насчёт нашего предложения? — как ни в чём не бывало, снова спросил Буд.

— Чё за предложение? — в свою очередь поинтересовался тролль-Наз, стараясь рычать как можно тише.

— Я напомню, уважаемому, если он позабыл, — затравленно улыбаясь предложил Гув. Определённо взбучка пошла ему на пользу.

Тролль уставился на него в ожидании продолжения.

— Наш князь, высокочтимый Тулаб Тлесский, предлагает могучему воину Ловеру место сотника с годовым жалованьем в двадцать пять золотых колец.

— Тулаб Тлесский набирает дополнительные полки пеших наёмников? С кем же он готовится воевать? — прорычал тролль-Наз.

— Тсс! — Буд приложил палец к губам. — Это пока тайна.

— Неужели вероломное нападение, — прошипел тролль пригнувшись к поверхности стола. — И не боится нарушить Кодекс Уважения. Ай да смельчак ваш князь.

— Мы тебе этого не говорили, — поспешно прошептал Буд.

— Ты сам догадался, — совсем тихо добавил Гув.

— Так как, что нам передать князю? Ты согласен? — спросил Буд.

Тролль-Наз не успел ответить. Снова лёгкое головокружение, вспышка белого света, и смена картинки окружающей действительности.

Наз снова в комнате за столом и полностью владеет своим телом. Он знает, что от него требуется. На Большой Земле появился новый возмутитель спокойствия и он должен его остановить даже ценой собственной жизни.

Наз прочёл заклинание «Перемещение» и оказался в крохотной лодочке среди огромных волн бушующего океана. К счастью, одиночество его длилось недолго. Через несколько минут на горизонте появился пиратский корабль, несущийся к нему на всех парусах.

Поднявшись на палубу, Наз приказал капитану корабля доставить его как можно ближе к Тлесскому княжеству.

На следующий день утром корабль бросил якорь в небольшой бухточке у побережья Большой Земли, откуда до нужного Назу города Тлеса — столицы одноимённого княжества — было рукой подать.

Наказав капитану ждать его возвращения, Наз на шлюпке переправился на берег. Здесь его уже ждал небольшой конный отряд отчаянных сорвиголов, которые должны были помочь тени убить князя. После двухчасовой сумасшедшей скачки, они прибыли в славный город Тлес.

В столице Наз разделил свой отряд. Троих самых крепких и опытных бойцов он взял с собой в княжеский замок, остальным же наказал атаковать малочисленные патрули городских стражников и устроить на городских улицах массовые драки, выманив тем самым для подавления беспорядков дополнительные отряды стражников из замка, — это, без сомнения, скажется на качестве его охраны; передвигаться внутри замка основному отряду убийц Тлесского князя станет гораздо легче.

План Наза сработал блестяще. Лихие люди расстарались на славу, в нескольких местах город был охвачен огнём. Не в силах справиться с бандой бесчинствующих молодчиков, городская стража запросила подмоги из замка. После того, как оттуда выехала конная сотня, колдун повёл свой маленький отряд на приступ.

В замок они проникли очень просто — через главные ворота, воспользовавшись нерадивостью стражников-привратников, которые, после выезда конного отряда, замешкались с поднятием моста. Наз отвёл привратникам глаза и, вместе с помощниками, незаметно прокрался мимо них.

Назу везло. Никем не замеченный маленький отряд пересёк внутренний двор и вбежал в широко открытую дверь донжона. А в пустынном коридоре первого этажа лихая четвёрка нарвалась всего лишь на безобидного слугу, который неспешно брёл по каким-то своим делам аккурат им навстречу.

Подручные Наза среагировали мгновенно, несчастный парнишка и рта раскрыть не успел, как оказался на полу с приставленным к горлу ножом.

— Не бойся. Если правдиво и быстро ответишь на мои вопросы, оставим тебя в живых, — пообещал Наз. — Но если я почувствую, что ты лжёшь…

— Пожалуйста, не убивайте, — заскулил несчастный, — я всё скажу.

— Какая из дверей ведёт в княжеские покои?

— Идите по коридору до конца, повернёте налево и по винтовой лестнице на второй этаж. Там увидите дверь в княжеские покои, она одна — не ошибётесь.

— У двери есть охрана? .

— Семь стражников.

— Молодец. Оглушите его, — приказал своим людям Наз отворачиваясь от несчастного.

Они пробежали две трети коридора, когда одна из боковых дверей в самом его конце распахнулась и, преграждая путь из неё вывалились три изрядно подвыпившие стражника.

— Эй, а вы кто такие?! — грозно рявкнул на набегающую четвёрку шагнувший в коридор первым. — А ну сто!.. — Он захрипел и с торчащим из горла ножом рухнул под ноги своим товарищам.

— Измена!!! Враг в замке!!! — одновременно заорали два других стражника, хватаясь за мечи. К счастью для Наза, воспользоваться ими они не успели, подручные колдуна оказались расторопнее, брошенные ими ножи оборвали вопли обоих горлопанов.

Но своим криком стражники переполошили весь замок. За спиной у сворачивающей к лестнице четверки, одна за другой стали распахиваться двери, в коридор выскакивали и тут же присоединялись к погоне новые и новые воины Тлесского князя.

У лестницы Наз разделил свой маленький отряд.

— Вы двое, — Наз указал рукой на двух своих помощников, — останетесь здесь внизу и будете держать лестницу. Ты, — он опустил руку на плечо третьего, — поедешь первым, я следом за тобой. Да помогут нам боги!

— Слава богам! — дружно отозвались трое обречённых на смерть.

— Вперёд! — скомандовал колдун…

Двое против нескольких десятков смогли продержаться совсем не долго. Когда звон мечей внизу стих, Наз с единственным теперь помощником одолевали последние ступени лестницы.

Наверху, как и предвидел Наз, их уже с нетерпением поджидали княжеские телохранители, но для них у него был припасён сюрприз. Пока бежали по лестнице, колдун шептал заклинания и, достигнув второго этажа, ударил по врагам сразу двумя шаровыми молниями.

Четверо из семи стражников, на которых пришлась основная сила магического удара, получив смертельные ранения, теперь в агонии корчились на полу, остальные трое отделались лишь лёгкими ожогами и устояли на ногах, но временно ослеплённые яркой вспышкой, они тоже больше не представляли серьёзной угрозы — ими занялся последний воин Наза.

Взрывной волной дверь, которую охраняли семеро стражников, сорвало с петель и швырнуло на пол — путь в покои Тлесского князя был открыт.

Тулаб Тлесский умер, как подобает воину, с мечом в руках. Он рухнул на пол своей гостиной, пронзённый магической стрелой, чуть-чуть не дотянувшись кончиком клинка до груди своего убийцы.

Дело было сделано, несостоявшийся завоеватель был мертв. Теперь предстояло самое сложное — улизнуть от стражников и придворных колдунов князя, которые через считанные секунды будут здесь. Путь для бегства у Наза был только один — в окно.

Но из гостиной все три окна выходили во внутренний двор замка, где сейчас было полно лучников, и, если он попытается отсюда выпрыгнуть, его наверняка утыкают стрелами. Наз перешёл в соседнюю комнату — это оказалась княжеская опочивальня, здесь было ещё два окна, но оба они тоже выходили во внутренний двор. Из спальни он перешёл в кабинет, и здесь было два окна, но уже в разных стенах, одно из них открывало вид на высоченную стену замка, до которой было всего метра три, — это было как раз то, что нужно.

Наз схватил со стола массивный подсвечник и запустил им окно. Стекло со звоном посыпалось наружу. Наз уже собирался прыгать, когда его внимание вдруг привлёк пожелтевший от времени листок папируса, в одиночестве лежащий на письменном столе князя. Прямо на его глазах стали появляться магические символы и складываться в формулу, над составлением которой он вчера промучился целое утро. Невероятно, но на листе появилась магическая формула придуманного им самим заклинания «Стремительный шаг».

В коридоре второго этажа послышался топот множества бегущих ног.

— Спасайтесь, господин! — раздался крик последнего телохранителя Наза.

Этот призыв вывел колдуна из потрясения. Наз торопливо схватил со стола папирус, свернул его в трубочку и сунул в карман своего балахона. Потом он взобрался на подоконник, прочёл заклинание «Невесомость» и, как следует оттолкнувшись, прыгнул.

Долетев до стены, Наз зацепился руками и ногами за выступающие камни — удержаться на отвесной стене ему не составило труда, под воздействием заклинания он был легче перышка — и, подобно гигантскому жуку, быстро полез вверх. Взобравшись на стену, он перелез на другую сторону и точно также, как только что поднимался, стал спускаться.

Добравшись до заполненного водой рва, Наз снял с себя заклинание «Невесомость» и прочёл заклинание «Ледяное дыхание», под воздействием которого часть воды от стены до противоположенного берега мгновенно покрылась коркой льда. Волшебный лёд был непрочным и быстро таял, но другого способа перебраться через десятиметровый ров у Наза не было. Первые две трети пути далась ему сравнительно легко, — хотя каждый шаг сопровождался зловещим треском, лёд держал его вес. Когда же до берега оставалось чуть более трёх метров, его опорная нога провалилась под лёд, и он оказался по колено в воде. К счастью, под второй ногой, на которую ему поневоле пришлось перенести весь свой вес, лёд выдержал. Опустившись на руки, Наз осторожно вытащил ногу из проруби. Оставшиеся метры колдун преодолел, не разгибая спины, на четвереньках, и снова поднялся на ноги лишь на твёрдой земле.

Вырвавшись из замка, Наз узкими безлюдными улочками никем не замеченный и не остановленный спокойно дошёл до городской стены, и перебрался через неё так же, как и через стену замка.

Опасаясь погони, колдун произнёс заклинание «Стремительный шаг» и всего за полтора часа без приключений добрался до океана. На шлюпке он вернулся обратно на корабль, откуда почти сразу же перебрался в свою белую лодочку и перенёсся в родные Пещеры Теней.

Наз проснулся посреди ночи. В комнате, освещенной невидимой лампой под потолком, царил привычный полумрак. Колдун ощутил, что под защитным балахоном по его телу бежали струйки холодного пота. Наверное, ему только что приснился кошмар. К сожалению, а может и к счастью, брат Наз никогда не помнил своих снов.

Он проспал чуть больше четырех часов. После выполнения сложнейшего задания, потребовавшего от Наза в течение двух, дней полной концентрации колдовских способностей, этого было явно недостаточно. Для восстановления сил ему необходимо было спать ещё, как минимум, три часа.

Но пробудившись раньше срока, Наз никак не мог снова заснуть. С четверть часа бестолково проворочавшись на жёстком топчане с боку на бок, он решительно поднялся с кровати и вышел из комнаты.

Вдохнув полной грудью пыльный воздух подземных коридоров, этот замечательный воздух покоя и вечности, Наз зашагал в непроглядную тьму…

Он всего лишь намеривался чуток прогуляться по лабиринту коридоров Пещер Теней, потом прочесть заклинание «Возвращение», вернуться обратно в комнату и снова попытаться уснуть. Такое Наз уже проделывал не раз — это было его лучшим средством от бессонницы. Но на этот раз всё произошло совсем не так, как он рассчитывал.

В подземных коридорах Пещер Теней царил абсолютный мрак, но, будучи тенью, Наз прекрасно видел в темноте. Впрочем, особо разглядывать здесь было нечего, и привыкшие, во время прогулок, к однообразию унылой серости пола, стен и потолка, глаза колдуна равнодушно блуждал и по камню, высматривая лишь новые повороты.

Но в этот раз Пещеры преподнесли ему сюрприз. Свернув в очередной, пятый по счёту, коридор Наз вдруг увидел на его левой стене огромное белое пятно. Ничего подобного на стенах подземных коридоров Наз раньше не замечал. Поравнявшись с находкой, он озадаченно остановился — при ближайшем рассмотрении пятно оказалось большим рисунком.

На стене коридора белой краской была нарисована дверь. Причем нарисована настолько мастерски, что выглядела совсем, как настоящая. Наз даже попытался ухватиться за нарисованную ручку и очень удивился, когда его пальцы бестолково ударились о стену. Похлопав ладонью по рисунку и убедившись, что перед ним всего лишь покрытый краской камень Наз озадаченно проворчал себе под нос:

— Что за глупые шутки?! Нам тут только художника не хватало! Узнаю кто это сделал… — Дальнейшие слова замерли у него на устах.

Неожиданно на том месте, где ладонь Наза в последний раз хлопнула по поверхности окрашенного камня, проступил её грязный отпечаток.

В произошедшем не было бы ничего удивительного, если бы его ладонь была вымазана сажею и открыта, но она была, во-первых, безукоризненно чистой, а во-вторых, надежно укрытой длинным рукавом белого балахона. Прямого контакта ладони со стеной не было, Наз почувствовал камень через плотную ткань, и, тем не менее, ладонь Наза оставила на белом рисунке чёрный отпечаток.

Движимый любопытством, Наз приложил ладонь точно к проступившему отпечатку. И в момент их соприкосновения по нарисованной двери вдруг пробежала ветвистая, черная молния. Внутри стены что-то щелкнуло, и на глазах у изумленного Наза нарисованная дверь раскололась пополам. Её половинки стали медленно разъезжаться.

Совершенно позабыв о прогулке, Наз, как завороженный, следил за раздвигающимся рисунком.

Дверь открывалась очень медленно. Вот между двумя её половинками появилась тоненькая полоска ослепительно яркого, света. Вот эта полоска расширилась. Щель раздвинулась ещё на чуть-чуть, и ещё, и ещё…

Вскоре дверь открылась настолько, что Наз смог увидеть скрывающийся за рисунком огромный белый зал. Колдун с первого же взгляда влюбился в его белоснежные просторы и в одну секунду принял судьбоносное решение — как только дверь разойдётся на достаточное для беспрепятственного прохода расстояние, обязательно войти в образовавшийся разлом.

Рисунок же, как будто испытывая силу духа и преданность своего избранника, расходился очень медленно — с убийственной точностью метронома, всего-то сантиметра на два за минуту. Происходило это выматывающее душу действо абсолютной тишине. Но самое ужасное заключалось в том, что время от времени на щель «находило», и, ни с того ни с сего, она вдруг со страшным скрежетом захлопывалась, вызывая у Наза отчаянный вопль, и процесс расхождения двух половинок нарисованной двери начинался сначала.

Прежде чем осторожный Наз, преодолев страх, решился рискнуть, сволочь-дверь захлопывалась перед его носом целых четыре раза. И что особенно обидно, последние два раза ширина расщелины доходила уже до двадцати сантиметров, и можно было пытаться протиснуться через неё, но, опасаясь застрять и быть безжалостно раздавленным каменной стеной, Наз ждал расширения щели ещё на чуть-чуть, и в тот самый миг, когда он таки решался втиснуться в неё, дверь захлопывалась прямо перед его носом.

Во время пятого расхождения двух половинок доведённый до отчаянья бесплодным ожиданием колдун ринулся в щель, как только она достигла восемнадцати сантиметров, и, конечно же, намертво в ней застрял.

Лишь через минуту, когда проход ещё чуток расширился, находясь в полуобморочном состоянии, ему удалось протиснуться в зал. Совершенно обессиленный, он рухнул на белоснежно-белый пол, и тут же услышал треск сходящийся за спиной двери.

Оглянувшись, он увидел лишь гладкую ровную стену, без намёка на впустившую его сюда щель. От накатившей вдруг нестерпимой головной боли Наз зажмурился и зашептал себе под нос формулу целительного заклинание. Но колдовство Пещер вместо того, чтобы избавить от боли, на этот раз почему-то лишь многократно её усилило. Колдун закричал и потерял сознание.

Очнувшись, Наз вдруг с ужасом понял, что понятия не имеет, каким образом он здесь очутился, кто он такой и почему в этом огромном белом зале кроме него больше нет ни единой живой души.

Его прошлое тени осталось где-то там, позади, за нарисованной дверью, а здесь, в этом великолепном белом зале, у него имелось лишь настоящее. И что бы отныне он ни сделан куда бы ни пошел, нарисованная дверь будет невидимым призраком всюду сопровождать его и, как бы быстро он не по-пытался оглянуться, она захлопнется быстрее. Гораздо быстрее его взгляда!

Поднимаясь с пола, Наз, как будто впервые в жизни, оглядел себя с ног до головы. Изменение одежды произошло пока он был без сознания.

Теперь на нем был серый плащ колдуна, отличающийся от белого балахона тени ни только цветом, но и фасоном — полы и рукава плаща не были чрезмерно длинными, а, напротив, были идеально подогнаны по фигуре своего хозяина. Капюшон плаща был откинут за плечи, но открытые голова, руки и ноги Наза совершенно спокойно переносили обилие света в зале.

Перемены в одежде Наз воспринял совершено спокойно. Он совершенно не помнил своего прошлого в Пещерах Теней, и смутно — жизнь на Большой Земле, в те славные времена, когда он был независимым колдуном. Белый балахон тени на себе он сейчас воспринял бы с гораздо большим удивлением, чем этот серый плащ колдуна, в котором шесть лет назад он попал в Пещеры Теней.

Наз провел руками по приятно гладкой ткани плаща и ощутил, что в правом внутреннем кармане лежит какой-то свиток. Через секунду колдун с изумлением рассматривал папирус, совершенно недоумевая, с чего это вдруг сие созданье старины глубокой делает в кармане его плаща? А между тем, удивляться было совершенно нечему, ведь всего несколько часов назад он сам сунул этот папирус в карман своего балахона в кабинете Тлесского князя. Положил и забыл о свитке. Замена балахона плащом, по всей видимости, ни коим образом не отразилась на содержимом карманов его одежды, и, ощупывая серый плащ, он наткнулся на свиток.

Правда теперь листок оказался девственно чистым с обеих сторон.

Но чистым он оставался недолго.

Осмотрев неожиданную находку и убедившись, что на пожелтевшем от старости листке ничего не написано, Наз уже собрался убрать его обратно в карман, как вдруг на лицевой стороне папируса стали проступать отдельные буквы. Прямо на глазах они быстро складывались в слова. И вскоре Назу удалось прочитать следующие строки:

И бросит он вызов острову магов!

И, отбросив серый плащ свой, полюбит алые одежды!

И постигнет он Высшее мастерство!

И займет место среди семи Избранных!

Прочитав четверостишье раз пять подряд, Наз все ровно совершенно ничего не понял из прочитанного и, окрестив про себя древний папирус «источником забавной чуши», свернул его и убрал во внутренний карман плаща.

За годы, проведённые в Пещерах Теней, физически Наз мало изменился, он попрежнему ощущал себя сорокалетним мужчиной — столько ему было, когда он угодил в ловушку Пещер. А поскольку о последних годах своей жизни в роли тени он совершенно ничего не помнил, нынешние проблемы с памятью для себя объяснил очень просто — последствием неудачного колдовского эксперимента. Вероятно он неправильно составил магическую формулу заклинания, вот его и шандарахнуло. Счастье ещё, что отделался лишь частичной потерей памяти, всё могло закончиться гораздо хуже — такая непростительная для опытного колдуна ошибка (Наз ощущал себя далеко не новичком в колдовском деле) могла запросто стоить жизни.

«Этот роскошный белый зал, вероятнее всего, моё личное Укромное местечко, — „догадался“ Наз и, опираясь на этот сомнительный факт, выстроил стройную цепь умозаключений: — Здесь я уединяюсь от суетного мира и изучаю чародейское искусство. Этот зал, должно быть, построил для меня Князь, на службе у которого я состою. Вот только кто же это, фолль меня раздери, такой? Проклятье! Из-за провалов в памяти, я напрочь забыл имя своего господина. Ну да не беда, главное жив остался, а память дело поправимое. Как только выберусь из белого зала, наложу на какого-нибудь слугу чары „Сплетник“, он мне всё, как на духу, выложит. Но выйти отсюда будет не просто, похоже дверь зала скрыта иллюзорным заклинанием, а из-за треклятых провалов, я не помню ключевого слова. Можно конечно попытаться пробить стену с помощью заклинаний разрушения, но при этом может частично развалиться дворец — как потом оправдаться перед князем? Нет, такой вариант не подходит. Остаётся одно, искать иллюзию старым испытанным методом — на ощупь. Тут уж как повезёт. Может получится отыскать за четверть часа, а может и целый день придётся промучиться».

Приняв решение, Наз прошёл в один из четырёх углов зала, откуда медленно двинулся вдоль стены к противоположному углу. Через каждые два шага колдун останавливался и простукивал стену в нескольких местах, внимательно прислушиваясь к глухому каменному стуку.

Идея Наза была проста — он знал, что иллюзия не превращает дверь в каменную стену, а лишь маскирует под неё. Выглядит дверь как стена, но при простукивании она отзовётся не камнем, а деревом.

Назу не повезло, в выбранной им стене двери не оказалось. Простукивание первой стены продолжалось больше часа, добравшись до противоположного угла, Наз буквально шатался от усталости. Его ноги гудели от долгой ходьбы, глаза слезились от обилия ярко-белого света, отбитые об камень пальцы напрочь утратили чувствительность. Решив малость отдохнуть, измученный колдун сел на пол, прислонившись спиной к стене. Очень скоро накопившаяся усталость дала о себе знать, и он не заметил, как уснул.

Наз спал и ему снился сон.

Его окружало облако молочно-белого тумана.

Туман был настолько плотным, что Наз не мог разглядеть сквозь него даже собственные руки. Под ногами у пего не было опоры, но он никуда не падал. Казалось, он слился с удивительным туманом, стал неотъемлемой его частью испокойно парил вместе с ним, наплевав на притяжение.

К счастью, Наз отчетливо понимал, что это всего лишь сон, ничего не боялся.

Окружающую тишину вдруг нарушил холодный, неприятный голос:

— Итак, я тебя слушаю. Поделись со мной своими дальнейшими планами, — ни с того ни с сего, потребовал он.

Из-за тумана Наз не видел хозяина голоса и мог лишь примерно догадываться, где тот находится. Голос донёсся слева, с расстояния трёх-четырёх метров. Впрочем, учитывая, что туман, наверняка, слегка приглушил голос, на самом деле незнакомец мог быть гораздо ближе.

Голос не упомянул, к кому конкретно он обращается, и Наз решил проигнорировать его нелепое требование. Но вместо того, чтобы, прикинувшись рыбой, молчать, вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:

— Извините, это вы ко мне обращаетесь?

Ответ прозвучал мгновенно.

— А к кому же ещё, как ни к тебе? Ведь это твой сон, — произнёс такой же начисто лишённый эмоций, равнодушный голос из тумана.

Назу стало немного не по себе от нелепой мысли, что он пытается наладить диалог с окружающим его туманом.

Словно прочтя его мысль, незнакомец успокоил:

— Это не туман.

— Послушайте, — возмутился Наз, — нечего играть со мной в кошки-мышки. Это мой сон. Я здесь хозяин. И требую…

— Не совсем так, — перебил равнодушный голос.

— Говорите, кто вы! — рявкнул Наз. Он до рези в глазах вглядывался в туман, пытаясь разглядеть хозяина равнодушного голоса. Но все его усилия, увы, были тщетны.

На сей раз ответ последовал с некоторой задержкой.

— Неважно кто я. Главное, я хочу тебе помочь, — донеслось из тумана.

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

— Неужели вспомнил имя своего господина? Князя, которому ты служишь? — на этот раз в холодном, равнодушном голосе Назу послышалась издевка.

— Если вы знаете, скажите, — потребовал колдун.

— Ты вольный чародей, у тебя нет господ.

— Врёшь! — невольно вырвалось у Паза. — А как же белый зал?

— Он ничей. Это очень древнее и тщательно укрытое от посторонних глаз место. Сюда трудно попасть, но выбраться ещё труднее. Я один из немногих, имеющих власть над его белыми стенами. И я помогу тебе отыскать выход.

«Спокойно, Паз, всё под контролем, это всего лишь сон, ц ты в любой момент можешь проснуться», — уговаривал себя запаниковавший от таких откровений колдун.

— Все не так просто, как тебе кажется. Это не только ТВОЙ сон, но и МОЙ тоже. Интересно, что ты будешь делать, если я не захочу просыпаться? А я ведь могу спать долго. ОЧЕНЬ ДОЛГО!

Таинственный обладатель равнодушного голоса в очередной раз подтвердил, что легко читает мысли Паза. Эта последняя капля переполнила чашу терпения колдуна.

«Все, надоело. — решил Наз. — Не нравится мне этот сон и на счет «три» я просыпаюсь… Раз, два, три…»

— Как видишь, ничего у тебя не вышло. Как я тебе и обещал. — Странный, невидимый собеседник даже издеваться умудрялся равнодушно. Это его равнодушие просто сводило Наза с ума!

Снова прочитав мысли пленника, незнакомец добавил:

— Не нужно сопротивляться. Я не враг тебе. Доверься мне, и…

— Заткнись!!! — Наз испугался собственного крика. Ответом ему стал оглушительный хохот. Равнодушный. неживой хохот, напрочь лишенный каких-либо эмоций. Не человеческий, леденящий душу хохот.

— Ну пожалуйста, скажи мне — кто ты? — взмолился Наз, признавая полное своё поражение перед могущество.» невидимого собеседника. — Пожалуйста прекрати это и скажи, кто ты, тролль тебя раздери, такой?

— Хорошо. Я удовлетворю твое любопытство. — Хохот прекратился. Обладатель равнодушного голоса продолжил:

— Только с одним условием — ничему не удивляйся. Помни, это всего лишь сон. Наш с тобой общий сон.

— Я помню про сон, открывайся.

— Подумай ещё раз, может не стоит убирать туман. Давай продолжим разговор, не глядя друг другу в глаза. Поверь мне, так тебе будет проще.

— Нет, я хочу!

Назу было страшно, очень страшно, сон полностью вышел из-под его контроля и превратился в самый настоящий кошмар, но во что бы то ни стало он должен был посмотреть в глаза своему страху.

—Да будет так…

Ярко-белый густой туман стал быстро блекнуть, с каждой секундой становясь всё более прозрачным. Наз вдруг ощутил, что больше не парит в поднебесье.

Примерно через полминуты от тумана осталось лишь воспоминанье. Оглядевшись по сторонам, Наз обнаружил, что стоит в сосновом бору. От резкого запаха хвои у него даже закружилась голова.

— Помни, это всего лишь сон, — донеслось из-за спины. Наз обернулся и обомлел.

Хозяин равнодушного голоса обнаружился в четырёх шагах от Наза, он стоял, прислонившись спиной к толстому стволу вековой сосны. Сорокалетний мужчина вполне приятной наружности, как две капли воды похожий на самого Наза. Двойник отличался от настоящего Наза лишь цветом своего плаща, у него он был черный, а не серый.

— Кто ты? — спросил Наз.

— Не нужно меня бояться. — Двойник улыбнулся, но по-прежнему холодный, равнодушный голос свел на нет эффект улыбки. — Я твой самый преданный друг.

— Кто ты? — повторил свой вопрос Наз.

— Можешь называть меня Повелителем Грёз, — ответилдвойник.

— Что за бред? — Наз нервно хохотнул: «Поскорее бы этоткошмар закончился».

— Волею Вездесущего Хаоса, я призван, чтобы заботиться о тебе и охранять от всяческих невзгод.

— Послушай, я прекрасно обходился до сих пор без твоей помощи.

— И чем это закончилось? Пару часов назад имя своё не вспомнил. До сих пор не знаешь, где твой дом. И понятия не, имеешь, есть ли у тебя друзья и кто твои враги.

— Ну наконец, хоть какая-то польза от этого дурного разговора, — улыбнулся Наз. — Будь добр, напомни мне о доме, друзьях и врагах.

— Я бы с радостью, но мне известно ровно столько же, сколько и тебе, — пожал плечами двойник.

— Так какой же от тебя тогда прок! — всплеснул руками раздосадованный Наз. — Будешь приходить ко мне во сне и корить за промахи и ошибки. Хороша забота!

— В моих силах контролировать не только сны. Как насчет фокусов с воображением?

— Что-то я не пойму, уж не собираешься ли ты меня шантажировать?

— Ну что ты, какой шантаж? При чем здесь шантаж? Я лишь пытаюсь тебе помочь.

—Да засунь ты свою помощь знаешь куда?..

Но собеседника было не пронять.

—Думаешь, дверь белого зала скрыта иллюзорным заклинанием? — вдруг спросил он.

— О чём это ты? — насторожился Наз.

— На самом деле нет никакой иллюзии. А не можешь ты её увидеть по той простой причине, что я отвел от неё твои глаза. Точно такую же шутку я могу проделать и с твоим слухом — ты можешь до посинения простукивать стены зала, но, пока я не захочу, дверь ты не отыщешь.

— А как же твои заверения, что не будет никакого шантажа?

— Поверь, всё это делается лишь тебе во благо. Доверься мне.

—Думаешь, твоя взяла? Думаешь, запер меня в ловушке. Как бы не так. Да я просто разнесу стену заклинанием разрушения и выйду из проклятого зала безо всякой двери.

— У тебя ничего не выйдет, стены белого зала под защитой древних чар, простому колдуну их не разрушить.

— Ты блефуешь.

— Клянусь, я говорю правду.

— Ладно, давай выкладывай, чего ты там от меня добиваешься?

— Вот это уже деловой разговор, — снова улыбнулся двойник. — Мне бы хотелось, чтобы ты внял наказам Заветного листочка и отправился на остров Розы.

— Минутку! Какого ещё «Заветного листочка»? И при чем здесь остров Розы?

— Заветный листочек — это папирус, который ты недавно обнаружил в кармане своего плаща.

—Да там чушь какая-то. Остров магов какой-то… — На мгновенье Наз примолк, потрясённый неожиданным прозрением. — Слушай, а ведь точно. Это же остров Розы и есть, как же я сразу-то не догадался. Но почему я должен следовать советам этого папируса? У меня своя голова на плечах.

— Заветный листочек — это твоя судьба. Придётся покориться.

Всякому терпению рано или поздно приходит конец. Доведённый до бешенства высокомерным равнодушием двойника, Наз в два прыжка преодолел разделяющее их расстояние ч, как следует, саданул Повелителя Грёз кулаком аккурат под дых. А мгновением позже очень пожалел о содеянном.

«Черный плащ» даже не шелохнулся при ударе и, как ни в чем не бывало, продолжил стоять, прислонившись спиной к стволу дерева. Наз же скорчился у его ног, охая от боли и судорожно глотая ртом воздух.

— Никогда так больше не делай. Это глупо, бесполезно и очень больно, — равнодушно пояснил горе драчуну «чёрный плащ», — я существо более высокого порядка и неуязвим для тебя. Пытаясь ударить меня, ты только самому себе делаешь больно.

— Да заткнись! И без тебя тошно!

— Так как насчет наказов Заветного листочка? — невозмутимо продолжил гнуть свое двойник.

— Ладно, твоя взяла, может быть я и навещу остров магов

— Нет, так не пойдёт. Никакого «может быть». Я хочу чтобы ты мне ТВЕРДО обещал выполнять все наказы Заветного листочка.

— Ишь, хитрец какой. — Кое-как отдышавшись, Наз снова поднялся на ноги. — Хочешь, чтобы я сковал себя по рукам и ногам нерушимой клятвой. А что ты мне сможешь сделать, если я не соглашусь? Не откроешь выхода из зала и уморишь голодом? Что-то я сильно сомневаюсь, что ты способен совершить подобную глупость. Ведь я нужен тебе живым, не так ли. Ну, умник, что ты на это скажешь?

— Ты прав, я призван беречь твою жизнь, а не отнимать её. Голодом я тебя конечно поморю, но не до смерти. Поголодаешь денек-другой, глядишь, станешь посговорчивей. Если же ты найдешь в себе силы перетерпеть длинный пост и всё равно не согласишься принять мое условие, то через два-три дня я, конечно, открою тебе дверь. Но! Я позабочусь о том, чтобы с этого момента удача от тебя отвернулась. И, чтобы вернуть её, очень скоро ты будешь вынужден принять мое предложение и отправиться на остров. Лично я в этом нисколько не сомневаюсь. Твое немедленное обещание всего лишь избавит тебя же самого от дополнительных, никому не нужных мучений. Однако решать, разумеется, тебе. — Всё это было произнесено без эмоций, ровным, четким, холодным, равнодушным голосом.

— У-у, шантажист проклятый!

— Так что ты решил? Обещаешь сразу или сперва помучаешься?

— Ладно, твоя взяла. Обещаю строго следовать наказам папир… гм, Заветного листочка.

— Вот и славно. Потом сам мне спасибо скажешь. Следуй наказам Заветного листочка и станешь самым могущественным чародеем этого мира.

— Ага, сказал паук мухе, — прошептал Наз себе под нос и

…проснулся. Безо всяких там протираний глаз, сладких позевываний и потягиваний. Просто открыл глаза и, обнаружил, что снова сидит на полу белого зала, прислонившись спиной к стене. Он помнил свой сон до мельчайших подробностей, как будто разговор с Повелителем Грёз состоялся наяву.

Чувствовал себя Наз отлично, выспался прекрасно, настроение было бодрое и веселое. Но самое главное, он сразу же увидел дверь, которая своей слегка сероватой краской заметно выделялась на фоне окружающего белоснежного великолепия. Двойник в чёрном плаще не обманул, никакой иллюзии, маскирующие выход из зала, и впрямь, не было.

Белый зал сейчас ему показался, раза в два меньше, чем перед сном. Впрочем, ведь перед сном у него болела голова, и очень может быть взбудораженное болью воображение преувеличило его реальные размеры.

Наз поднялся на ноги и зашагал к выходу. На ходу он сотворил голубую молнию и направил её на стену зала. Она вошла в белый камень, как вода в песок, не оставив на монолите стены даже крохотной трещины.

«Стены белого зала под защитой древних чар, простому колдуну их не разрушить, — процитировал Наз слова Повелителя Грёз. — Всё именно так, как он и сказал. Ну и в историю я вляпался!»

Дверь оказалась незапертой и легко поддалась нажиму его руки.

Выйдя из зала, Наз оказался на пороге большого трёхэтажного дома. Через дорогу напротив возвышался точно такой же красавец. Оглядевших по сторонам, Наз увидел ещё десятка два домов. Такое скопление больших домов могло означать лишь одно — это белая деревня.

Спустившись с крыльца, он зашагал вдоль пустынной улицы. Несмотря на полуденное время, в деревне было очень тихо, непривычно тихо — ни шума ветра, ни птичьих криков, ничего. Жизнь как будто замерла в этом странном месте.

Он дошёл до последнего дома, так и не встретив на своём пути ни одного местного жителя, и зашагал дальше по изрядно заросшей травой и кустарником дороге. Запущенное состояние дороги подтвердило догадку колдуна, что деревня была необитаема, а хозяева домов наведывались сюда очень редко.

Примерно через полчаса заросшая дорога вывела Наза на торный путь. Не зная, в какую сторону лучше повернуть, что-бы быстрее добраться до ближайшего портового города, Наз сел на траву у обочины пути и стал ждать появления повозки или путника. Судя по накатанности и утоптанности пути ожидание его не должно было затянуться надолго.

Наз был связан по рукам и ногам нерушимым обещанием, данным во сне Повелителю Грёз, потому дальнейший его маршрут был определён. В портовом городе Наз намеревался задержаться ровно настолько, чтобы раздобыть с пяток золотых колец на билет до острова Розы, где, если верить пророчеству Заветного листочка, его ожидало блестящее будущее мага Ордена Алой Розы.

Чтобы хоть как-то скоротать томительные минуты временного бездействия, Наз вытащил из кармана свиток папируса, развернул и ещё раз пробежал глазами загадочное четверостишье:

И бросит он вызов острову магов!

И, отбросив серый плащ свой, полюбит алые одежды!

И постигнет он Высшее мастерство!

И займет место среди семи Избранных!

Теперь его смысл казался очевидным. В мире существует лишь один остров магов — остров Розы. Все семь Магических замков на острове принадлежат могущественному Ордену Алой Розы, и все маги и подмаги этого Ордена носят алые одежды. С Высшим мастерством тоже всё понятно — Наз очень одарённый колдун и, став членом Ордена, он заметно повысит уровень своего профессионального мастерства! И, наконец, последнее — неужели(?), невероятно, но коль скоро так написано в Заветном листочке, то почему бы и нет? — Орден Алой Розы управляется Кругом Избранных, состоящим из семи Высших магов — это всем известный факт. Значит, он станет одним из Высших.

— И займёт место среди семи Избранных! — Наз вслух процитировал последнюю строчку четверостишья и, улыбнувшись радужным грёзам, прошептал: — Неужели всё так и будет? Даже дух захватывает! Ай да Заветный листочек. Одно только настораживает: как же всё-таки он попал ко мне в карман? Ох уж эти проклятые провалы в памяти…

От дальнейшего самобичевания его отвлекла повозка, неспешно выехавшая из-за дальнего поворота дороги. Следом за первой показалась вторая, затем третья и четвёртая. Все они были нагружены одинаковым товаром и, без сомнения, принадлежали одному хозяину.

Наз аккуратно скатал папирус в трубочку, сунул его во внутренний карман плаща и, поднявшись на ноги, зашагал навстречу купеческому обозу.

Стоя на заливаемой солнечным светом палубе, Наз с наслаждением вдыхал свежий океанский воздух. Капюшон его серого плаща был откинут назад, расстегнутый ворот шерстяной сорочки оголял худую и очень бледную грудь. За его спиной вместе с загадочным прошлым быстро удалялось побережье Большой Земли, но Наз ни разу на него не оглянулся. Он смотрел вперёд на бескрайную океанскую гладь и счастливо улыбался.

Так получилось, что на отплывающий к острову Розы корабль Наз попал этим же вечером. Одноместную каюту на трехмачтовом красавце Назу оплатил купец, обоз повозок которого колдун повстречал на торном пути.

Почему так вдруг расщедрился жадный до барыша торговец? Да потому что… Впрочем, обо всём по порядку…

На вопрос Наза о ближайшем портовом городе, возница первой повозки обстоятельно ему объяснил, что всего в полусотне вёрст отсюда находится город Солёный, там точно есть порт и их обоз следуют как раз туда на ярмарку. Обрадованной Наз попросил разрешения присоединиться к обозу. Возница пожалел одинокого путника и, подвинувшись, указал на местечко рядом с собой. Наз пробормотал слова благодарности и на ходу ловко запрыгнул в повозку.

Возница оказался разговорчивым малым, перво-наперво предложил познакомиться и назвался Ильбой. «Наз», — представился колдун, пожимая протянутую руку. Дальше Ильба поведал случайному попутчику, что сам он с Лесты столицы Лестского княжества, там у него семья — жена и двое малюток-дочерей. Что пять лет назад он выкупил князя вольную для себя и своей молодой жены и с тех пор работает на известного на всём южном побережье купца —. господина Гудара. Платит ему хозяин хорошо, грех жаловаться. За пять лет работы на купца Ильба скопил приличный капиталец и через год-другой планирует заняться торговым делом самостоятельно, что называется: на свой страх и риск.

— Ильба, а где сам господин купец? Разве он не должен сопровождать свой обоз? — спросил Наз.

— Он и сопровождал, — кивнул Ильба. — Господин Гудар расстался с нами всего час назад. Вместе с тремя слугами он помчался в Солёный, чтобы к приезду обоза арендовать место на ярмарке.

— И оставил обоз без охраны? — удивился колдун. — Ваш купец не боится нападения разбойников?

В ответ возница от души расхохотался и пояснил:

— В окрестностях Солёного нет разбойников. Городские стражники регулярно прочёсывают местные леса, и лихие люди предпочитают не показывать в них носа. За все те годы, что я работаю на господина Гудара, в этих краях на наш обоз ни разу никто не нападал.

Наз удовлетворённо кивнул. И Ильба продолжил вслух мечтать о том, как он скоро сказочно разбогатеет и арендует для своей семьи прекрасный дом в белой деревне…

Он как раз расписывал, как будет нежиться по утрам в бассейне из чистого золота, когда в кисть его левой руки вонзилась длинная стрела. Выронив поводья, Ильба заорал дурным голосом, в унисон ему закричали возницы на трёх других повозках — бедолаг постигла та же горькая участь. Предоставленные сами себе лошади остановились. Обоз встал. Из высокого длинного кустарника, справа от дороги, выбежали шестеро недобрых молодцев, у пятерых в руках были натянутые луки, у шестого — короткий прямой меч.

— А ты говорил всех разбойников извели, — попенял товарищу невредимый Наз. Целивший в него лучник малость промахнулся, стрела пробила широкий рукав его плаща, но саму руку к счастью не задела.

В ответ Ильба разразился очередным громогласным воплем .

— Ну-ка тихо! — зло рявкнул на покалеченных людей разбойник с мечом, очевидно он был главарём этой шайки. — Если не заткнётесь, следующую стрелу получите в живот и подохнете в жутких мучениях.

Угроза подействовала, отчаянный вой сменил затравленный скулёж.

— Так-то лучше, — ухмыльнулся главарь и приказал: — Брысь с повозок, теперь они принадлежат нам.

Все возницы послушно спустились на землю. Один лишь Наз не сдвинулся с места.

— Эй, тебе нужно особое приглашение? — рявкнул на него главарь и, повернувшись к ближнему лучнику, приказал: — Эй, Губошлёп, ну-ка поторопи этого болвана.

Но, вопреки его воле, лучник отвернулся от фигуры в сером плаще и выпустил стрелу в своего товарища. Потрясённый столь неожиданным поворотом главарь бросился на предателя, но, прежде чем пасть от его меча, лучник успел выпустить ещё две стрелы и завалил ещё двоих разбойников. Вот так за считанные мгновенья число грабителей уменьшилось втрое.

Перепуганные неожиданной перестрелкой возницы попадали на землю и заползли под повозки. А Наз по-прежнему спокойно сидел на своём месте, со зловещей улыбкой взирая на происходящее.

— Ломоть, что происходит? — донёсся с противоположенного конца обоза перепуганный голос последнего лучника.

— Губошлёп спятил и завалил Вислоухого, Быка и Лиса — пояснил главарь. — Но я его прикончил, опасность миновала.

— И что нам теперь делать?

— Спокойно, Гусак, без паники. Твоя доля только что троекратно возросла. Держи болванов под прицелом, пока я буду разворачивать повозки… Недоумок, — главарь вновь обвился к Назу, — ты всё ещё не слез? Ну всё, достал ты меня.

Он замахнулся мечом и вдруг замер в этой неестествен ной позе, не в силах больше самостоятельно пошевелить ци рукой, ни ногой.

— Эй, Ломоть, что с тобой, — послышался тревожный голос. Потом быстрые шаги. И тот же, но слегка запыхавшийся, голос раздался уже совсем рядом: — Ломоть, ты меня пугаешь, скажи хоть что-нибудь.

Повинуясь чужой воле, главарь молча обернулся к подбежавшему лучнику и зарубил его недрогнувшей рукой.

— Вот и всё! — громко объявил Наз в наступившей тишине. — Друзья, можете вылезать, разбойники перебили друг друга. — Он ловко спрыгнул с повозки и, отобрав у околдованного главаря меч, стал опутывать его верёвкой, обнаруженной у него же в кармане.

Убедившись, что опасность и впрямь миновала, возницы один за другим стали выбираться из-под повозок и подходить к Назу.

— Как же это они друг друга? Почему? — выразил общее недоумение Ильба.

— Потому что мне не нравится, когда кто-то пытается мною командовать, —ответил его недавний спутник.

— Дружище, кто ты? — спросил йльба.

— Колдун, — спокойно ответил Наз. И, улыбнувшись, спросил: — Как думаешь, ваш господин Гудар отблагодарит меня за то, что я сберёг его товар?

— Разумеется, наш хозяин честный и справедливый человек, — горячо заверил Ильба. — Будьте уверенны, мы подтвердим, что без вашей помощи, уважаемый Наз, мы точно лишились бы повозок с товаром и возможно даже жизней. — Остальные согласно закивали.

— А на случай, если он вам не поверит на слово, мы предъявим ему Ломтя — главаря разбойничьей шайки, — Добавил Наз. — До Солёного он будет под воздействием моих чар, а в городе я сниму с него заклинание и передам в руки стражников… Вы как сможете управлять своими повозками одной рукой?

— Не беспокойтесь, справимся, — снова за всех ответил Ильба. — Вот только наложим повязки на раны.

— Давайте я перевяжу, так будет быстрее. Несите чистые тряпицы и становитесь в очередь.

— А что будем делать с убитыми разбойниками? — спросил возница третьей повозки.

— А ничего не будем делать, — ответил колдун. — Оставим в назидание стражникам, которые якобы извели всех до единого разбойников в окрестных лесах.

Через полтора часа обоз благополучно прибыл в Солёный город.

Узнавший от своих возниц о приключившемся в дороге несчастье, купец Гудар допросил пленённого разбойника и рассыпался перед спасителем своего добра в словах благодарности. Купец спросил, чего бы колдун хотел в награду за услугу. Наз попросил оплатить ему дорогу до острова Розы. Они ударили по рукам, и тем же вечером Наз попал на корабль.

После долгого двухнедельного плавания, его корабль благополучно достиг острова магов, и Наз сошёл на берег в порту Красного города.

Стать членом Ордена Алой Розы оказалось намного проще, чем он ожидал.

В первый же день своего пребывания в Красном городе Наз познакомился с Кремпом — славным парнем и, что самое важное, подмагом Ордена Алой Розы.

Кремп оказался одиноким замкнутым человеком, отчаянно нуждающемся в добром друге-собеседнике. И Наз мастерски справился с этой ролью.

Они стали часто видеться друг с другом. Как только у Кремпа появлялось свободное время, он сбегал из замка в город и шёл на квартиру к Назу, которую кстати сам же и помог снять другу на время пребывания в Красном. И вместе они шли в какой-нибудь тихий уютный ресторанчик, где подолгу засиживались за откровенными беседами на самые разные темы.

Однажды во время такого дружеского разговора, когда речь зашла о легендарном могуществе магов Ордена Алой Розы Наз, как бы случайно, проговорился, что он тоже немного умеет колдовать. А через неделю после этого разговора Кремп вдруг предложил своему новому другу занять только что освободившееся место младшего подмага.

— Соглашайся, такой шанс тебе больше никогда не представится, — уговаривал Корсар. — Я похлопочу за тебя перед своим магом-наставником, и ты тоже станешь членом Ордена Алой Розы.

— Это так неожиданно, — мастерски разыграл удивление Наз. — Мне нужно подумать.

— Пока ты будешь думать, на это место возьмут кого-нибудь другого. Ну же, дружище, решайся. Сам же говорил, что колдовать умеешь.

— Но совсем чуть-чуть.

— Да это не важно, главное способности к чародейству у тебя есть, а уж в Ордене тебе их разовьют по максимуму. В библиотеке Магического замка ты познаешь множество новых заклинаний, а быть может, со временем, даже научишься самостоятельно составлять магические формулы и станешь старшим подмагом!.. Кроме того алые одежды члена Ордена позволят тебе бесплатно позавтракать, пообедать или поужинать в любом приглянувшимся ресторане или трактире Красного города — хозяин заведения встретит тебя с распростёртыми объятьями, потому что, когда в городе узнают, кто к нему заходил, от клиентов не будет отбоя. И ещё, алые одежды будут привлекать к тебе внимание хорошеньких девушек. Ну, так что скажешь?

— Заманчиво конечно, — улыбнулся Наз. — А меня не возникнет проблем из-за того, что я родился не на острове Розы? Я слышал в Ордене чужаков не очень-то жалуют.

— Пока ты не станешь магом второй ступени, до тебя вообще дела никому не будет, — заверил Кремп. — А у подавляющее большинство чародеев, кстати в гораздо более раннем, чем ты, возрасте, пришедших в Орден, так и не поднимаются выше уровня старшего подмага. Потому, сам понимаешь, шансы привлечь к себе внимание у тебя не очень-то велики.

И Наз согласился. Вот так, немного удачи и обаяния, и уже через месяц он стал младшим подмагом Ордена Алой Розы.

* * *

Наз оказался на редкость одарённым чародеем. Уже через три года он достиг уровня старшего подмага и, подобно другу Кремпу, получил в наставники опытного мага.

Чтобы накопить запас знаний соответствующий уровню мага второй ступени, ему потребовалось всего лишь шестнадцать лет. Для достижения столь выдающегося успеха все эти годы ему приходилось, в буквальном смысле слова, работать на износ. Если у него с первого раза не получалось составить магическую формулу какого-то нового сложного заклинания, он бился над ней до полного своего истощения. Он мог по несколько дней подряд без сна и пищи экспериментировать в библиотеке замка, пока не добивался поставленной цели. Но, несмотря на чудовищный перерасход сил, Наз за эти годы нисколько не постарел, он остался точно таким же, каким впервые поднялся в Магический замок шестнадцать лет назад и выглядел теперь даже моложе Корсара.

Дальнейшего продвижения в иерархии Ордена Назу пришлось ждать долгие десятилетия.

Число заседающих на Круге Избранных Высших магов оставалось неизменным с момента основания Ордена Алой Розы — их могло быть только семеро. А магов второй ступени в Ордене могло быть сколько угодно, и каждый из них теоретически мог претендовать на место Высшего, которое освобождалось лишь после смерти одного из семи Высших магов Ордена. Умирали Высшие редко. Когда же случалось такое несчастье, нетрудно догадаться какая острая борьба разгоралась между многочисленными претендентами за освободившееся место. Появление среди магов второй ступени молодого, одаренного и потому чрезвычайно опасного конкурента, в борьбе за тепленькое местечко Высшего мага, стало для многих костью в горле,

Трем магам, особо рьяным ненавистникам таланта Наза, удалось разузнать, что Наз не является уроженцем острова розы.

— Выскочка не розская, о месте Высшего и думать забудь! С твоим немытым рылом тебе не видать его, как своих ушей! — в ультимативной форме заявил ему представите ушлой троицы и добавил: — Заруби себе на носу, теперь ты у нас на крючке. И стоит тебе сделать хоть один неверный шаг — мы тут же расскажем всем в Ордене о твоей тайне.

Хоть Кремп и клялся, что держал язык за зубами, Наз ему не верил. Впрочем, от кого именно узнали его тайну шантажисты, теперь было не важно. Наз уже находился «под колпаком», а, как известно, после драки кулаками не машут. Тучи сгущались, и Наз понятия не имел, что делать в этой тупиковой ситуации. Он был на грани паники и бегства с острова магов.

Но однажды утром всё вдруг само собой утряслось. Наз проснулся усталым и разбитым, всю ночь ему снился какой-то отвратительный кошмар, к счастью абсолютно позабывшийся в первые же секунды пробуждения.

Наз как раз растирался полотенцем после ледяного душа, когда к нему в комнату ворвался взволнованный подмаг и поведал трагическую новость: этой ночью в их замке одновременно скончались три мага второй ступени, следов насильственной смерти ни магических, ни физических на их телах не обнаружено, просто их сердца перестали биться и они умерли во сне.

Весь Орден был в шоке от такого небывалого происшествия, ну а Наз парил на седьмом небе от счастья — ведь эти трое неожиданно отошедшие в мир иной как раз и были его шантажистами.

В очередной раз уверовав в свою счастливую звезду, Иаз продолжил совершенствоваться в магическом искусстве. В последующие годы никто из магов ему больше ни разу открыто не угрожал.

Но, несмотря на очевидный талант выдающегося мага, места Высшего Назу пришлось дожидаться целых восемьдесят лет, в течение которых шесть раз в разных замках Ордена происходили серии загадочных смертей магов второй ступени — три-четыре мага одновременно умирали во сне от необъяснимой остановки сердца. Каждый раз такая серия смертей сопровождалась ночным кошмаром Наза. Но будущий Высший маг упорно не замечал этих подозрительных совпадений. Возможно, узнай он, что почти все умершие во сне маги знали или догадывались о тайне его рождения, он посмотрел бы на всё это другими глазами. Но поскольку его больше никто не пытался шантажировать, Наз пребывал в блаженном неведении.

За эти долгие восемьдесят лет он опять же ни капельки не изменился. Разумеется, как и все маги второй ступени, он пользовался заклинанием «Бессмертия», но, хоть оно и носило столь громкое название, на самом деле стопроцентного бессмертия не давало — взять хотя бы в качестве примера умирающих от остановки сердца магов, — оно лишь растягивало жизнь мага на огромный, по человеческим меркам, срок, но маги всё равно продолжали потихоньку стареть. Наз же, как выглядел девяносто шесть лет назад, будучи ещё только младшим подмагом, сорокалетним мужчиной, так сорокалетним же и остался, став Высшим магом. Для себя эту замечательную способность своего организма: противостоять времени, Наз объяснил очень просто — последствием какого-то происшествия, случившегося с ним в его таинственном прошлом.

Впрочем, как бы то ни было, но маг второй ступени Наз после долгих лет ожидания наконец занял место среди семи Избранных. Он сдержал данное девяносто шесть лет назад обещание и выполнил все наказы своего Заветного листочка.

Однажды вечером, по прошествии примерно месяца с того памятного дня, когда он получил вожделенные «ключи» от собственного Магического замка и вместе с ними место в Круге Избранных, а говоря проще, после того, как он стал Высшим, Наз, повинуясь внезапному порыву, распахнул дверцы шкафа и достал свой видавший виды серый плащ. Робежав рукой по потертой материи, он сунул руку в скрытый внутренний карман и вытащил оттуда свернутый в трубочку Заветный листочек.

С минуту он, как заворожённый, смотрел на свиток, страшась его развернуть. Шутка ли, ведь всем, чего он на сегодняшний день добился, Наз обязан именно этому загадочному папирусу. Этот пожелтевшей от времени свиток круто изменил всю его жизнь. Кто знает, какие ещё фокусы способен вы кинуть Заветный листочек?

Но вскоре любопытство взяло верх, и он его развернул.

Опасения Наза оказались не напрасными…

Глава 2

— Гаденыш! Да как ты посмел войти в мой дом без стука?! — Дребезжащий старческий голос донёсся из огромного кресла, одиноко стоящего в центре большой просторной комнаты. — Думал, я слишком стар и не почувствую твоего приближения? Самонадеянный болван!

Кресло стояло спинкой к двери и пока что полностью скрывало сидящего в нём горбуна.

— Если б я захотел, чтобы ты не почувствовал — ты бы не почувствовал, — отозвался с порога звонкий молодой голос, в котором не было и тени страха. — У меня к тебе дело, старый пердун.

Послушное воле колдуна кресло плавно повернулось в сторону незваного гостя, и собеседники впервые увидели друг друга.

— Самонадеянный наглец! — протявкал старый карлик-горбун, пожирая горящими злобой глазами высокого статного юношу с обнажённым мечом в руке. — Мало того, что ты нарушил мой покой, ты ещё дерзнул оскорбить меня в моём же доме! Трепещи, несчастный, смерть твоя будет ужасна.

— Уже трепещу, — усмехнулся молодой рыцарь и, выставив перед собой меч, бросился на злобного колдуна. Двигался он очень красиво: плавно, грациозно, совершенно по-кошачьи бесшумно и, в то же время, невероятно быстро.

С обеих рук колдуна одновременно сорвались две багровые молнии и ударили набегающему юноше в грудь и живот. На рыцаре задымилась одежда, но он устоял на ногах и продолжил атаку.

У горбуна глаза на лоб полезли от столь неожиданного поворота. Вместо того чтобы испепелить человека на месте как это было всегда, на этот раз молнии лишь прожгли здоровенные дыры в плаще и рубахе рыцаря, а дальше, столкнувшись с какой-то невидимой защитой, бестолково сгорели, не причинив жертве ни малейшего вреда.

— Ах ты, пень старый! — возмущённо закричал подбегающий юноша. — Плащ совсем новый мне испортил и рубаху!

— Нечего было лезть в чужой дом… — растерянно зашипел в своё оправдание старый горбун.

— Молчать! — грозно рявкнул на него молодой рыцарь. — Добежав до карлика, он приставил меч к его горлу и объявил: — Всё, шутки в сторону. Если замечу, что шепчешь заклинание, снесу твою маленькую башку.

— Кто ты, тролль тебя раздери?! — прохрипел обливающийся холодным потом горбун. Ещё никогда в жизни ему не было так страшно. — Что тебе от меня надо?

— До этого дня наши пути-дороги никогда не пересекались. Ты мне ничего не должен. И лично я ничего против твоего существования не имею.

— Зачем же ты пришёл в мой дом с мечом?

— Все просто, меня наняли, и отрабатываю полученные деньги.

— Кто ты?

— Давай не будем отвлекаться, у меня мало времени. Согласен с моим предложением? — Не дожидаясь ответа, клинок в умелой руке юноши ожил и, описав несколько плавных, вращательных движений вокруг шеи старого колдуна, вынудил того несколько раз кивнуть.

— Вот и договорились. Теперь, старый прыщ, слушай меня внимательно: ты сию же секунду снимешь с барона Верега свое заклинание «Слепота».

— Кто ты? — повторил колдун свой первый вопрос.

— Так, значит, не хочешь по-хорошему. Ну, дело твое… Послe твоей смерти заклинание все одно потеряет силу и через месяц-другой зрение барона восстановится само собой. Колдун хрипло засмеялся и прошипел:

— Месяц? Ну насмешил! Нет, болван, я умру, но чары они не развеются! Этот ублюдок Верег будут сверкать бельмами, пока не сдохнет!

— Ты переоцениваешь свои силы, жалкий колдун — спокойно возразил молодой рыцарь. — Уверен, все твои чары развеются даже не через месяц, а через пару недель. Прощай вонючка. Хорошо, что ты засмеялся, не люблю, знаешь ли когда человек умирает с выражением ужаса на лице. — он надавил на клинок, намереваясь совершенно хладнокровно перерезать горло старому колдуну. Из-под отточенного лезвия побежала струйка крови.

— Ладно, сдаюсь, твоя взяла, — еле слышно прошептал старик. — Я всё сделаю прямо сейчас.

— Так-то лучше, — улыбнулся рыцарь и отодвинул меч на безопасное для шеи колдуна расстояние.

— Я сниму своё заклинание, но с одним условием.

— Не забывайся, старый пень, условия здесь диктую я… А, впрочем, говори, что за условие?

— Скажи, кто ты, и, клянусь, я тут же сниму заклинание.

— Вот ведь любопытный какой, — покачал головой рыцарь — Ладно, откроюсь — я Алый паладин.

— Алый паладин?! Так ведь они ещё в предыдущем столетии…

— Как видишь, не все.

— Невероятно! Значит на тебе под одеждой зачарованные доспехи? Покажи мне их, а.

— Колдун, не испытывай моего терпения. Я выполнил твое условие — теперь твоя очередь. Снимай своё заклинание.

Горбун не возражал. Если перед ним действительно Алый паладин — а, судя по тому, что молнии не причинили юноше вреда, так оно и есть — то лучше его не злить.

— Я готов. Но для этого нужно привести сюда Верега или…

— Знаю, — перебил юноша. — Я всё принёс. — Он извлёк из потайного кармана маленький кожаный мешочек и швырнул его на колени колдуну. — Открой. Там волосы барона, я срезал их с его головы час назад собственным мечом. И, колдун, не вздумай со мной шутить! Читай заклинание «Прозрение» громко и чётко. Предупреждаю, как паладин, неплохо разбираюсь в чарах. И, если мне покажется, что ты пытаешься меня провести, я без предупреждения перережу тебе горло.

Старик вытряхнул волосы из мешочка на ладонь правой руки и, не отрывая от них глаз, стал медленно читать требуемое заклинание. В самом конце он резко махнул рукой, разлетевшиеся волосы сотнями ярких искорок вспыхнули в полумраке комнаты и исчезли.

— Всё, я тоже сдержал клятву, барон снова может видеть, — недовольно проворчал карлик. — Эх, юноша, юноша, знали бы вы, какого плута только что избавили от заслуженного наказания. Он ведь, Верег этот, тролль его раздери, намедни такое отчебучил… Вот послушайте, я расскажу…

— Меня не интересуют ваши с ним дрязги, — перебил рыцарь. — Барон щедро мне заплатил за избавление от твоих чар. Я выполнил свою работу и больше ничего ни о ком не желаю знать.

Стуб стер с лезвия клинка кровь колдуна и закинул меч обратно в ножны.

— Прощай, старик. Надеюсь, наши дорожки больше никогда не пересекутся, — сказал он и, развернувшись, направился к выходу.

— Послушай, юноша, — окликнул его карлик, — а если я тебе заплачу, ты выполнишь мой заказ?

Слова горбуна настигли рыцаря у самого порога. Он мгновенно обернулся, в его глазах полыхала ярость, а рука сама собой опустилась на рукоять меча.

— Колдун, живи мы в эпоху Алых паладинов, встреча со мной неизбежно закончилась бы для тебя смертью, — заговорил он в ответ. — Не искушай судьбу. Я и так уже открыл тебе пожалуй даже слишком много и не убиваю тебя лишь потому, что у тебя нет ни друзей, ни учеников, с которыми ты мог бы поделиться секретом моего существования. Надеюсь, ты не дашь мне повода пожалеть о содеянном?

— Да, да, я всё это понимаю и, поверь, очень ценю твою Доброту. Но я же не предлагаю тебе ничего постыдного. У меня к тебе чисто деловое предложение. Эта сволочь, Берег, у меня вот где сидит. — Распалившийся колдун резко провел ребром ладони поперек горла и, потревожив свежую ранку, зашипел от боли. Переждав боль, он продолжил: — Он нанял тебя, и ты прекрасно выполнил его поручение. Твой профессионализм произвел на меня неизгладимое впечатление. Одним словом, я дам тебе золота в два раза больше, чем заплатил барон, если ты этому прохвосту…

— Нет и ещё раз — нет! — резко ответил рыцарь. — Во-первых, Алые паладины убивают колдунов, а не работают на них. А во-вторых, я уже получил достаточно золота и отправляюсь домой. — С этими словами он перешагнул порог комнаты и захлопнул за собой дверь.

На обратном пути молодому рыцарю не повезло с погодой, днями напролёт моросил колючий дождь, дул холодный ветер, а за бортом корабля штормило. К счастью, морской болезнью юноша не страдал, качка его лишь убаюкивала. Почти всё время плавания он просидел в своей каюте, лишь изредка выбираясь на палубу, подышать свежим воздухом.

Молодого рыцаря звали Стуб. Ему недавно исполнилось девятнадцать, но выглядел он гораздо моложе своих лет, и, хотя он уже полгода был женатым мужчиной, окружающие до сих пор воспринимали его, как бесправного мальчишку.

Его отец, господин Лобар, погиб, когда Стубу было двенадцать. На Лобара в трактире набросился пьяный тролль и в считанные мгновенья разорвал его на куски. Очевидцы этого ужасного происшествия единодушно утверждали, что до появления отца Стуба тролль вёл себя совершенно спокойно, а потом словно с цепи сорвался. Будь на отце в тот день доспехи Алого паладина, быть может он бы и уцелел, но отец редко их надевал в Красном городе, утверждая, что на родном острове у него нет врагов. После трагической гибели отца зачарованные доспехи не рассыпались в труху — это означало, что они признали в единственном наследнике Лобара своего нового хозяина. Но двенадцатилетний мальчик был пока что слишком слаб, чтобы поднять отцовский меч, и его мама отдала доспехи с мечом на хранение в гномий банк, объявив Стубу, что позволит ему их забрать не раньше, чем через шесть лет.

Матери Стуба, избалованной роскошью, скромных сбережений мужа хватило ненадолго. Вскоре ей пришлось продать их большой, красивый дом в центре города и переехать в более скромный, поближе к окраине. Потом в ещё более скромный, и ещё, и ещё… В итоге, через три года мать с сыном оказались в грязных трущобах.

Мама Стуба была сильной женщиной, но она слишком любила своего мужа и очень по нему тосковала. Нищета стала той каплей, что переполнила чашу её терпения. Счеты с жизнью она свела, выпив яд. Стубу тогда было уже шестнадцать, он работал слугой в трактире и был самостоятельным взрослым человеком.

Через два года после смерти матери Стуб встретил прекрасную девушку и полюбил её всем сердцем. А когда девушка тоже ответила ему взаимностью, Стуб впервые за долгие шесть лет после смерти отца снова почувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Вскоре они поженились и стали вместе жить в маленькой каморке Стуба.

После гибели отца Стуб ни на минуту не забывал о том, чьим преемником является. Даже если бы он очень захотел этого, у него всё одно ничего бы не вышло, потому что отец приходил к Стубу во сне и обучал своему тайному искусству. Каждую ночь, закрывая глаза, Стуб отправлялся на изнурительную тренировку. Отец не давал покоя сыну до тех пор, пока у Стуба в голове намертво не засели десятки формул боевых магических заклинаний, и пока его телом не было освоено и доведено до автоматизма бесчисленное множество приёмов защиты и нападения с мечом в руках.

Когда обучение закончилось, Стубу уже шёл семнадцатый год. Будь его воля, он надел бы доспехи Алого паладина и подпоясался перевязью родового меча уже тогда. Но доспехи и меч лежали в глубоких подвалах гномьего банка, и забрать их оттуда он мог лишь расплатившись с гномами за хранение. В течение трёх лет каждый месяц он откладывал по две серебряные пластинки и, наконец, скопил нужную сумму.

И вот, три недели назад, Стуб сел на корабль и отправился в свой первый поход на Большую Землю. Вскоре ему предстояло на деле доказать, прежде всего самому себе, что у него в жилах течёт кровь легендарных Алых паладинов…

Корабль бросил якорь в порту Солёного города. Добравшись до берега, Стуб первым делом отправился завтракать в портовый трактир, где у местных завсегдатаев заодно выспросил самые свежие городские сплетни. Его заинтересовала история купца Фога, в суконной лавке которого вчера вечером на глазах у покупателей весь товар превратился в какой-то никчёмный хлам. Без сомнения, здесь не обошлось без колдовства. Бедолага Фог, в одно мгновенье превратившийся из богача в нищего, кинулся за помощью к городским стражникам, призывая их отобрать его золото у подлого колдуна, который продал ему вместо товара заколдованный хлам. Он уверял, что знает дом коварного обманщика и может им его показать. Но стражники побоялись связываться с колдуном. В ответ на мольбы и щедрые посылы купца, они лишь развели руками, мол, чего уж теперь, после драки кулаками не машут, впредь будешь разборчивее в выборе поставщиков. На этом бы история и закончилась, если бы не Стуб. Разузнав у людей адрес купца, молодой рыцарь навестил его и предложил вернуть ему золото, при условии, что треть суммы Фог пожалует Стубу. Уже распрощавшийся с золотом купец тут же согласился на условие неожиданного спасителя. Так Стуб получил свой первый заказ.

Совершенно уверенный в своей безнаказанности колдун, на требование молодого рыцаря вернуть добытое обманом золото лишь рассмеялся ему в лицо и велел своим слугам проводить гостя к выходу. Когда же тремя молниеносными ударами меча Стуб за пару секунд оглушил всех троих слуг, разозлившийся колдун выпустил в рыцаря одну за другой две магические стрелы. Зачарованные доспехи Алого паладина легко выдержал эту атаку. Стуб вновь потребовал золото Фога, пригрозив, в случае повторного отказа, перерезать негостеприимному хозяину горло. На этот раз подавленному неуязвимостью противника колдуну стало не до смеха, трясущимися руками он открыл тайник и отдал золото.

Вот так Стуб заработал свою первую сотню золотых колец…

Уже после исполнения третьего заказа золота у Стуба с лихвой хватало и на дом в центре Красного, и на безбедную жизнь в нём в течение, как минимум, года. Можно было бы возвращаться домой. К тому же, перед самым его отплытием на Большую Землю Фрэя, так звали его жену, призналась Стубу, что в скором времени у них будет малыш. Лишние волнения жене сейчас совсем ни к чему. Но по давнему семейному обычаю, за поход паладин обязан был выполнить никак не меньше пяти заказов.

Выполнение последних двух задержало его в Солёном ещё на три дня. Если бы он только знал, как круто эти роковые дни перевернут всю его дальнейшую жизнь… Но вплоть до возвращения в родной город наш герой пребывал в блаженном неведении.

Кто же такие Алые паладины? Когда они появились на острове Розы? И что послужило причиной их появления? Ответы на эти вопросы неразрывно связаны с историей возникновения на острове самого Ордена Алой Розы.

Изначально Магические замки на острове Розы существовали обособленно друг от друга. В каждом замке были свои, тщательно охраняемые от посторонних глаз, секреты чародейского мастерства. Тогда ещё на острове не было больших городов. Островитяне жили родами. И все маги и подмаги замков тоже были выходцами из родовых деревень. Если у деревенского ребёнка вдруг проявлялись способности к чародейству (обычно они раскрывались в возрасте шести-восьми лет), деревенский шаман (ими становились состарившиеся в замках подмаги, чародейского таланта которых оказывалось не достаточно для достижения уровня магов) отбирал его у родителей и отвозил на Пляски Огня.

Каждая родовая деревня поклонялась своему Магическому замку, из-за чего между отдельными родами часто вспыхивали кровавые усобицы. Но несмотря на то, что и между замками существовала жестокая конкуренция, сами маги в этих распрях участия не принимали. На ежегодно проводимые Плясках Огня лучшие маги семи замков демонстрировали перед съехавшимися со всего острова шаманами и старейшинами родов своё мастерство в укрощении пламени Выбор огненной стихии был не случаен, ведь для острова Розы, большую часть территории которого занимает лес, не было бедствия страшнее пожара. Победа в этом соревновании давала замку право претендовать на каждого второго малыша-чародея, из выявленных во всех родах острова в течение года до следующих Плясок. Вторая половина одарённых чародейскими способностями мальчишек распределялась между остальными шестью замками по жребию, и здесь уж как кому повезёт.

Такой незатейливый уклад сохранялся на острове Розы вплоть до того рокового дня, когда на его берег высадилось многотысячное вражеское войско. Ужасные захватчики приплыли на огромных многопарусных кораблях, рядом с которыми пироги островитян казались жалкими букашками.

Первой жертвой вероломного вторжения стала деревня рода Кусачих Медуз. На свою беду расположенная на самом берегу, она была с ходу атакована завоевателями. Из несчастных «медуз» уцелели лишь те немногие, кто бросился в лес, не дожидаясь пока первая шлюпка с захватчиками причалит к берегу.

Весть о вторжении несметной вражеской рати понеслась по острову, сея среди островитян ужас и панику.

До подножья гранитной стены первого Магического замка супостаты добрались уже через шесть часов после высадки. Этот замок находился совсем рядом с берегом (позже вокруг него раскинулся знаменитый на весь мир Красный город — столица острова Розы), враги увидели его ещё со своих кораблей, поэтому и высадились на берег именно в этом месте. Не встретив на своём пути ни малейшего сопротивления, захватчики вырубили в густом непроходимом лесу широкую просеку от берега к гранитной скале и осадили замок. Тут выяснилась ещё одна крайне неприятная для островитян новость: среди завоевателей оказалось немало чародеев — ими оказались люди с ног до головы закутанные в непроницаемые белые балахоны. Магический замок был неприступен для обычных воинов, но оказался совершенно беззащитен перед атакой белых колдунов. Окружив скалу широким белым кольцом, вражеские колдуны одновременно обрушили на волшебный гранит мощь своих заклинаний. Скала жалобно затрещала, на её гладких стенах появились паутинки трещин…

Спасая свой дом, маги и старшие подмаги замка были вынуждены спуститься вниз и вступить с врагами в сражение, финал которого был заранее предрешён, потому что чародеев с обеих сторон было примерно поровну, но за спинами белых колдунов в лесу ещё затаилась добрая тысяча лучников, непрерывно осыпающая несчастных магов и подмагов тучами стрел. Защитникам приходилось расходовать уйму магической энергии на поддержание вокруг себя непроницаемой для стрел огненной завесы, в то время как белым колдунам не на что было отвлекаться, и они направляли всю мощь своих заклинаний только на врагов-чародеев.

За первые полчаса сражения погибли две трети старших подмагов и четверо магов замка. Во вражеском стане потерь было гораздо меньше: два десятка лучников и четверо белых колдунов. Ещё через час у гранитной стены в живых осталось лишь семеро магов — самых искушённых и опытных чародеев. Ни один из них больше даже не пытался нападать. Сосредоточив жалкие остатки сил, каждый уцелевший маг обречённой скороговоркой шептал лишь заклинания защиты. Эти семеро давно смирились с неизбежностью скорой гибели, они не боялись смерти и ждали её, как избавления от накопившейся за время боя чудовищной усталости. Поэтому, когда кольцо напирающих со всех сторон врагов вдруг рассыпалось на отдельные отряды, и белые колдуны с лучниками попятились прочь от уже фактически захваченной ими скалы, уцелевшие маги просто не поверили своим глазам.

На самом деле (об этом маги узнали несколькими часами позже) столь поспешное отступление белых колдунов было вызвано неожиданным нападением двух многочисленных отрядов островитян на остальные силы захватчиков, которым без колдовского прикрытия пришлось туго.

Расчистив для своих колдунов и лучников подступы к подножью гранитной скалы, мечники оттянулись обратно к берегу. Здесь большая их часть, примерно две с половиной тысячи воинов, остались обустраивать и укреплять лагерь разбитый вокруг захваченной деревни. А остальные, разделившись на два отряда, примерно по семь сотен в каждом двинулась вдоль берега в противоположенных направлениях высматривая над лесом другие Магические замки.

И вот, аккурат в тот самый момент, когда белые колдуны в первый раз дружно ударили по гранитной скале первого замка, оба разведывательных отряда на берегу практически одновременно подверглись нападению двух отрядов аборигенов.

Их костяк составили маги и подмаги двух ближайших к осаждённому Магических замков. Прослышав о вражеском вторжении на остров, они, не сговариваясь, выступили на защиту родной земли. На клич двух замков живо откликнулись ближайшие к ним родовые деревни и послали под знамёна освободительных отрядов своих воинов.

Войска островитян были примерно равны по численности с разведывательными отрядами захватчиков (маги успели собрать воинов лишь из ближайших деревень), и они были гораздо хуже вооружены (у местных костяные ножи и заострённые палки в виде дротиков, у врагов же стальные мечи, копья со стальными наконечниками, щиты со стальными пластинами и у многих даже стальные кольчуги), но зато за спинами бойцов стояло множество умелых чародеев, в то время как все колдуны захватчиков сейчас штурмовали замок и своим мечникам временно ничем помочь не могли.

Неожиданная магическая атака обратила оба неприятельских отряда в паническое бегство, и дротики островитян, поначалу малоэффективные против окованных сталью щитов, нанесли неприятелю немалый урон, вонзаясь в беззащитные спины удирающих.

Из двух отрядов, общей численностью примерно полторы тысячи человек, до своего лагеря добралось всего около двухсот счастливчиков. Здесь несчастные наконец попали под защиту своих колдунов и лучников, которые к тому времени вернулись в лагерь. Захватчики, решив перевести дух после обидного разгрома, в этот день больше не отваживались на вылазки.

Отряды островитян соединились и тоже стали лагерем в лесу, вокруг чудом уцелевшей гранитной скалы. Их пыл в одно мгновенье остудили горы трупов, которые они обнаружили у подножья гранитной скалы. Все от мага до простого воина прекрасно понимали, что отправляться на штурм прекрасно укреплённого неприятельского лагеря, когда на твоей стороне нет подавляющего численного преимущества (объединённая армия, несмотря на блестящую победу, всё ещё была вдвое меньше армии захватчиков) — это самоубийство чистой воды. Необходимо воспользоваться предоставленной врагом паузой, чтобы пополнить свои ряды как можно большим числом воинов. К несчастью, остальные четыре Магических замка находились на другом конце острова, и на их быструю помощь не стоило рассчитывать.

За ночь объединённая освободительная армия островитян пополнилась ещё шестью сотнями воинов, сил всё ещё было не достаточно для очевидного перевеса в решающей битве. Но на рассвете захватчики двинулись на новый приступ Магического замка, не оставляя никакого выбора.

Это было самое яростное и кровопролитное сражение, из когда-либо происходивших на острове Розы. Впервые маги трёх замков открыто демонстрировали друг другу свои лучшие боевые заклинания, секреты которых до сего дня хранили, как зеницу око. Ради победы над общим врагом, предыдущей ночью маги трёх замков объединились в боевой союз и назвали его Орденом Алой Розы.

Сражение длилось три с половиной часа. Соотношение сил было примерно одинаковым. У островитян было ощутимое превосходство в чародейской мощи (магов и подмагов было почти втрое больше, чем белых колдунов), но у завоевателей ещё была почти тысяча лучников, стрелы которых сковывали магические действия. И ещё, двум с половиной тысячам мечникам захватчиков противостояли всего две тысячи местных воинов.

И все же островитяне смогли отстоять родную землю.

Этa победа далась им ценой невероятных потерь. В бою полегли более тысячи воинов-островитян и примерно столько же мечников с нападающей стороны. От стрел простых и магических погибли все старшие подмаги и половина магов такую цену пришлось заплатить за уничтожение белых колдунов.

Лишившись колдовской защиты, мечники дрогнули бросились наутёк, уцелевшим лучникам ничего не оставалось как присоединиться к их позорному бегству. Во время лихорадочного отступления погибли ещё примерно две трети неприятельского войска, уцелевшего в самом сражении.

До своего укреплённого лагеря удалось добежать лишь толпе обезумевших от ужаса оборванцев — жалким ошмёткам некогда ужасной армии. Но широкий ров и высокий частокол ненадолго задержал их преследователей. При яростной поддержке магов, освободители при первой же атаке ворвались в лагерь. Уцелевшие захватчики побросали оружие и, моля о пощаде, рухнули перед ними на колени. Из пятитысячной вражеской армии в живых остались лишь четыреста шестьдесят семь человек, все они стали пленниками острова Розы.

Пленникам было предложено на выбор: либо их прямо сейчас, не сходя с места, казнят, либо они навсегда остаются на острове и берут себе в жёны несчастных островитянок, мужья которых погибли в сегодняшней битве. Все пленники выбрали второй вариант. Их разбили на небольшие группы по пять-десять человек и развели по родовым деревням… И лишь через семь лет, когда все они уже вполне прижились на острове, им было позволено вновь объединиться. Вместе с жёнами и детьми бывшие захватчики из разных уголков острова съехались в свой бывший лагерь на берегу, и на этом самом месте основали Красный город, впоследствии ставший столицей острова Розы.

После сражения уцелевшие маги трёх замков вызвали магов остальных четырёх замков на общее собрание. На этом собрании впервые в истории острова маги трёх замков выступили как единый Орден Алой Розы. Они поведали чapoдеям из других замков, что лишь объединившись в боевой союз, смогли одолеть грозного врага. Но за свою победу и пришлось заплатить дорогую цену — в бою погибли все старшие подмаги и половина магов Ордена. А в одном замков — том, что в одиночку принял на себя первый яростный натиск врага, после решающего сражения уцелело лишь пятеро магов. Хорошо ещё врагам не удалось проникнуть внутрь замка и младшие подмаги не пострадали. Единственный выход в сложившейся ситуации — остальным четырём замкам острова Розы тоже войти в единый Орден Алой Розы. Тогда в помощь обескровленным войной замкам из остальных четырёх можно перевести часть магов и старших подмагов, а взамен забрать из них часть младших подмагов. Кроме того, объединение всех семи замков жизненно необходимо на случай вторжения на остров Розы очередной армии захватчиков.

Но доводы магов трёх объединившихся замков, вопреки их стараниям, не были услышаны остальными собравшимися — четыре замка так и не пожелали терять независимость. Они с радостью согласились забрать у Ордена лишних младших подмагов, но собственных магов и старших подмагов посылать в замки Ордена наотрез отказались. Такой вариант помощи был решительно отвергнут уже магами Ордена. Собрание закончилось ничем. Так ни до чего толком не договорившись, маги разъехались по своим замкам.

Идея создать из большей части младших подмагов Ордена отряд Алых паладинов, родилась у магов Ордена от безысходности. Изначально они даже не представляли, сколь грозная сила окажется в их распоряжении всего-то через пятнадцать лет, просто это был единственный выход из сложившегося положения. Ведь каждому младшему подмагу, чтобы впоследствии из него получился хотя бы толковый старший подмаг, особенно в первые годы обучения в замке требовалась ежедневная опека опытного чародея-наставника. Каждый уцелевший после сражения маг мог вести от силы трех младших подмагов, в действительности же их приходилось на каждого мага Ордена по доброй дюжине. Оставив в двух замках необходимое количество младших подмагов, всех свезли в третий — тот самый, где уцелело лишь пятеро магов.

Всего в замке оказалось двести шестнадцать мальчишек, в возрасте от восьми до тринадцати лет. Из них решено было сделать воинов, способных при очередном вторжении армии захватчиков наравне с магами защищать замки родного Ордена Алой Розы.

Трое магов замка тут же приступили к обучению будущих грозных истребителей колдунов. Они обучали своих подопечных исключительно боевым заклинаниям — самому примитивному и легкому разделу магии. А специально доставляемые в замок пленники обучали их различным приёмам боя с ещё диковинным для островитян оружием — мечом и копьём Оставшиеся двое магов тоже не сидели без дела. Они занялись подготовкой снаряжения будущих Алых паладинов. Перво-наперво они допросили нескольких пленников и разузнали у них секрет изготовления прочнейших стальных рубашек и мечей. Среди пленников оказалось несколько кузнецов, они пообещали наладить кузницы в приютивших их деревнях и обеспечить своих родичей железной утварью, но когда маги объяснили, чего именно хотели бы от них получить, те лишь бессильно развели руками. Все допрашиваемые магами пленники сошлись в едином мнении, что такая ювелирная работа по силам лишь гномам. Магам объяснили, что гномы это такие невысокие, коренастые бородачи, их легко можно разыскать на Большой Земле, там они есть в каждом мало-мальски крупном городе. Добраться до Большой Земли можно было только на корабле — к счастью, у берегов острова Розы этого добра было более чем достаточно.

По приказу магов, пленники обучили воинов одного из лесных родов управлению кораблём. И через пару месяцев со смешанной командой, на три четверти состоящей из островитян и на четверть из пленников, маги поплыли на Большую Землю… Через две недели, как и предсказывали пленники, они достигли берега Большой Земли и поплыли вдоль него, высматривая портовый город.

До подходящего города пришлось плыть ещё полтора дня. Когда корабль, наконец, встал на якорь, один из магов в шлюпке с матросами-островитянами поплыл на берег, а второй остался на корабле, присматривать за пленниками, чтобы те, воспользовавшись случаем, не удрали.

Оказавшись на берегу, маг сразу же отправился на городскую ярмарку, там разыскал лавки гномов и за две с половиной тысячи золотых колец (всё это золото маги Ордена конфисковали у побеждённых завоевателей) нанял одного местного оружейного мастера. Тут же вручив кошели с кольцами своей жене, гном собрал инструмент и вместе с магом прибыл на корабль.

Следующие годы гном честно отрабатывал условия договора. В специально для него оборудованной в Магическом замке кузнице он с редкими перерывами на еду и сон днями напролёт ковал тончайшие, практически невесомые, но невероятно прочные стальные доспехи и лёгкие, острые, как бритва, мечи. А маги в процессе его работы покрывали будущие изделия новыми и новыми слоями защитных заклинаний. Гном справился с заказом даже раньше установленного срока, уже через тринадцать лет двести шестнадцать мечей и полных наборов зачарованных доспехов Алых паладинов были готовы, и по распоряжению магов, гнома отвезли обратно на Большую Землю.

Когда обучение Алых паладинов подходило к концу, их маги-наставники уже точно знали, как распорядятся этой грозной силой.

И вот настал долгожданный день. Алые паладины облачились в зачарованные доспехи и перекинули через плечо ножны с мечами. Повинуясь приказу своих наставников, они разделились на четыре отряда по пятьдесят четыре человека в каждом и впервые за последние пятнадцать лет покинули стены Магического замка.

Каждый из отрядов возглавил маг-наставник. Последний, пятый маг остался в одиночестве сторожить опустевший замок.

Двигаясь только по ночам, отряды беспрепятственно пересекли остров из конца в конец. На эти ночные перемещения, как и было запланировано, они потратили неделю. Точно в срок Алые паладины вышли каждый к своей цели.

Здесь каждый из отрядов разделился ещё на две равные половины. Двадцать семь Алых паладинов, окружив подножья гранитных скал, остались внизу. В из задачу входило никого не выпускать из замков. Им разрешалось безжалостно убивать магов и подмагов, что попытаются с боем вырваться из замков.

Остальные следом за своими магами-наставниками поднялись в замки. Так в одну из тёмных, безлунных ночей все четыре независимых Магических замка подверглись стремительной атаке Алых паладинов Ордена.

Ночью коридоры замков, как правильно рассчитали маги-наставники, оказались пустынными. Никем не замеченные отряды быстро добежали до библиотек замков и, бесцеремонно вышвырнув оттуда особо жадных до знаний полуночников, в считанные минуты завладели этими бесценными хранилищами магических секретов.

Очень скоро все четыре замка гудели, как растревоженные ульи. Перво-наперво маги попытались силой отвоевать свои библиотеки. Во всех замках с интервалом в несколько минут отряды самых опытных магов атаковали караулы, выставленные ночными захватчиками у дверей библиотек. И получили неожиданно достойный отпор — зачарованные доспехи Алых паладинов легко выдержали град молний и магических стрел, а их мечи обратили магов в бегство.

Столкнувшись с невиданной доселе силой, перед которой спасовали даже грозные маги, многие подмаги (в основном конечно младшие) запаниковали и попытались сбежать из замков. Но внизу путь к свободе им преградили новые отряды неуязвимых воинов, пришлось незадачливым беглецам возвращаться обратно в замки.

Маги и подмаги, в ожидании объяснений, обречённо столпились в ведущих к библиотекам коридорах замка. На рассвете к ним вышли предводители Алых паладинов — маги-наставники. Они объявили, что отныне все семь Магических замков острова Розы объединяются в единый Орден Алой Розы, а все противники этого объединения будут немедленно безжалостно уничтожены Алыми паладинами Ордена. Им никто не осмелился возразить, маги и подмаги захваченных замков покорно присягнули на верность Ордену Алой Розы. Вот так, за одну ночь последние четыре Магических замка потеряли свою независимость.

Во избежание тайного заговора и последующего мятежа какого-то отдельного замка, хорошо знакомых друг другу магов и подмагов из одного замка развозили по шести остальным замкам Ордена. Все эти тайные переводы внутри Ордена осуществлялись под строгим контролем отрядов Алых паладинов. Так же их отряды на первых порах обеспечивали порядок и спокойствие внутри семи замков Ордена.

А через пять лет, когда маги и подмаги пообвыклись в новых замках, и надобность в сторожевых отрядах отпала, Круг Избранных, три года назад избранный из лучших магов Ордена, постановил отправить Алых паладинов на Большую Землю, дабы те своей отвагой и воинским искусством прославили перед жителями материка великий Орден Алой Розы.

На шести кораблях две сотни Алых паладинов переправились на Большую Землю. И в течение следующих двадцати лет их грозный отряд прошёл через множество княжеств и баронств, больших городов и маленьких деревень. Алые паладины покрыли себя на Большой Земле неувядаемой славой, одно лишь известие о приближении их отряда заставляло трепетать сильнейших правителей Большой Земли.

Когда же отряд вновь вернулся на родной остров, Высшие маги Ордена щедро наградили героев золотом (кстати, добытом ими же в кровопролитных схватках на Большой Земле) и объявили о роспуске отряда. Каждому Алому паладину было предложено поселиться в любом из трёх городов острова (к тому времени в дополнение к Красному островитянами были заложены ещё два города Розовый и Бардовый) и спокойно доживать там свою старость на полном обеспечении Ордена. Маги были уверены, что содержать паладинов им придётся не долго, ведь, в отличие от магов, Алые паладины не умели растягивать свою жизнь на века. Разумеется, Орден Алой Розы без труда мог бы ежегодно обновлять ряды паладинов, очень многие младшие подмаги мечтали походить на бесстрашных и практически непобедимых бравых красавцев со стальными Очарованными мечами. Но рядом с грозным отрядом неуязвимых истребителей чародеев ни один маг на острове не мог чувствовать себя в безопасности. Сегодня Алые паладины жизнь готовы отдать за родной Орден — прекрасно! — но кто знает, что взбредет в их головы завтра. Вдруг они захотят перебить всех магов и стать властителями острова? Нет, такое средство для магов было слишком опасным.

От года к году Алых паладинов на острове становилось все меньше и меньше. Не прошло и ста лет, а от некогда грозных сотен, остались лишь воспоминания. В городах сохранились лишь отдельные мастера-одиночки — наследники, признанные зачарованными доспехами своих отцов. Эта потрясающая особенность доспехов Алых паладинов, выбирать после смерти своего хозяина приемника из его отпрысков стала настоящим откровение для самих магов-наставников. Но, как бы то ни было, эта горстка одиночек уже не представляла для магов реальной угрозы. Было совершенно очевидно, что через сотню-другую лет Алые паладины выродятся окончательно. Орден снял отпрысков паладинов со своего обеспечения и предоставил им полную свободу действий.

Чтобы достойно содержать себя и свои семьи, новым Алым паладинам приходилось время от времени отправляться на заработки на материк, благо между островом Розы и Большой Землёй уже завязались серьезные торговые отношения, и между ними постоянно курсировали десятки кораблей.

За деньгами на материк плавал и прапрадед Стуба, и его прадед, и дед, и отец. И, вот, настал черёд самого Стуба — последнего Алого паладина Ордена Алой Розы. Хотя, ведь его жена ждёт ребенка, поэтому, кто знает, быть может ещё и не последнего.

Сойдя с корабля в порту Красного, Стуб подбежал к первому же свободному извозчику и, посулив ему втрое больше обычного тарифа, приказал, не щадя лошадей, гнать в Гадкий переулок.

Через полчаса безумной скачки молодой рыцарь был на месте.

Бросив вознице три серебренных пластинки, Стуб со всех ног бросился к распахнутой настежь двери подъезда обшарпанного крысятника, где они с Фрэей за шесть медяков в месяц снимали крохотною каморку. Но теперь всё, с нищетой покончено раз и навсегда, сегодня же они переберутся из этих жалких трущоб в светлую и просторную квартиру в доме на широкой, чистой улице в центре города. Подгоняемый этой прекрасной новостью, Стуб поднялся на второй этаж всего за три прыжка и зашагал по длинному коридору.

Ответом на его требовательный стук в дверь родной ко-щорки была звенящая тишина. От зловещего предчувствия внутри у Стуба всё сжалось и похолодело. Он стал лихорадочно шарить по карманам в поисках ключа.

Ворвавшись в свою коморку, Стуб замер на пороге, потрясённый открывшимся зрелищем. В постели на скомканной и запачканной бурыми пятнами засохшей крови простыне лежало окоченевшее тело его жены, на полу рядом с кроватью валялся ворох перепачканных кровью полотенец, а на столе стоял большой таз с отстоявшейся водой и тонким слоем бурого осадка на дне.

Судя по запаху разложения, Фрэя умерла дня два назад. А по недвусмысленной позе трупа, несложно было догадаться, что умерла она во время родов. Произошедшему существовало единственное разумное объяснение: у несчастной женщины не было денег на толкового, опытного акушера, а тот, услугами которого поневоле пришлось ей воспользоваться, на поверку оказался никчёмным шарлатаном.

— Подлец, даже наготу моей несчастной девочке не удосужился прикрыть, — пробормотал себе под нос раздавленный горем Стуб. — Бросил умирающую, истекающую кровью Фрэю и сбежал. Трус! Ничтожество! Мерзкий ублюдок!.. О Боже! Ну почему я не приплыл сюда тремя днями раньше!.. — Рыцарь в отчаянии разрыдался.

— Скотина! — заорал он сквозь рыдания. — Ты украл жизнь моей Фрэи! Га-а-ад!..

В ответ из-за стенки донёсся рёв взбешенного соседа:

— Слушай ты, молокосос, а ну-ка немедленно заткнись! Явился не запылился, ни свет, ни заря, да ещё людям спать мешает! В отличие от тебя, тунеядца, людям скоро на работу идти, а я ещё толком не выспался!

Стуб и не подумал угомониться:

— …Клянусь небом, я найду тебя! — продолжил кричать он. — И ты сдохнешь, захлебнувшись собственной кровью!..

— Ну всё, достал ты меня, щенок! — снова донеслось из-за стены. Сосед поднялся с кровати, натянул штаны и решительно зашагал к двери. — Сейчас я из тебя дурь-то вышибу, — добавил он, выходя в коридор.

— …Я тебе ноги вырву! Мразь! Выродок! Шарлатан!

Сосед неслышно вошёл в распахнутую дверь и, подкравшись к горюющему Стубу, отвесил ему пинка. Застигнутый врасплох молодой рыцарь на мгновенье взмыл в воздух и смешно плюхнулся на пол.

— Так-то лучше, — довольно потирая руки, осклабился сосед. — А это что тут ещё у тебя? — только теперь он заметил мёртвую женщину. — Так она сдохла что ли? А я то понять не могу, с чего вдруг у меня в комнате падалью потянуло! Пацан, немедленно избавься от этого дерь… — Больше он не успел ничего сказать.

Сорокалетний мужик, поперек себя шире, вдруг оказался валяющимся на полу. Он искренне недоумевал, как это худощавому пареньку, которого он считал слабаком и хлюпиком, удалось так ловко сбить с ног его, втрое превосходящего по весу. Не поднимаясь с пола, парнишка вдруг выбросил вверх обе ноги и ударил пятками противника в область груди.

Стуб легко вскочил на ноги и, мгновенно обнажив меч, прижал его к жирной шее соседа. У которого от страха мгновенно чадрожали губы.

— Послушай меня, крутой дядюшка Чуд, — обратился к здоровяку Стуб. — Внимательно послушай. Мы с тобой живём в этом вонючем крысятнике бок о бок не один год, я знаю, что ты скользкий тип, проныра и плут. Ты всегда всё обо всех знаешь. Прошу тебя, расскажи, что здесь произошло два дня назад, за чту информацию я щедро расплачусь с тобой золотом.

— Ты никак разбогател?

Вместо ответа Стуб ударил свободной рукой по пухлому кошелю на боку — зазвенело.

— Но я ничего не знаю, — сосед попытался отползти от меча, но уже через полметра упёрся затылком в стену.

— Я тебе почему-то не верю, — зловеще ухмыльнулся Стуб и погладил лезвием щеку здоровяка, — и начинаю терять терпение. Ты сильно рискуешь, Чуд. Если я не добьюсь от тебя правды, клянусь, перережу тебе горло. А потом с тем же вопросом обращусь к соседу слева. Если он мне тоже не ответит — прирежу и его. И обращусь к соседу напротив. Понимаешь, куда я клоню?.. Я залью дом кровью, буду убивать здесь всех без разбора, пока не получу ответ на свой вопрос. Возможно мне придётся вырезать половину здешних жильцов, мне плевать, но рано или поздно я нападу на след убийцы своей жены… Так как, что ты решил? Предпочтешь поделиться со мной информацией и остаться жить или умрёшь с разрубленным горлом в луже собственной крови?

— Да ты, парень, псих. Говорю же тебе, я сам её только сейчас увидел…

Едва заметное движение мизинца на рукояти меча остановило растерянное бормотание здоровяка, из глубокой царапины на его шее побежал тонкий красный ручеёк.

— Ты глупый человек, Чуд. Глупый и упрямый. Надеешься, я поверю, что ты ничего не слышал, когда моя жена рожала? Да она кричала на весь дом. Зная твою гнусную натуру, уверен, ты даже подглядывал за мучениями несчастной женщины. Говори, урод, кто принимал роды у Фрэи и куда подевался мой ребенок? Говори! Не то, клянусь небом!..

— Ладно, ладно, скажу всё, что знаю, — торопливо зашептал Чуд, — только убери меч, он мешает мне говорить.

Стуб отодвинул меч от шеи соседа, но оставил в опасной близости от его лица.

— Стуб, ты только не нервничай. Пожалуйста, дослушай меня сперва до конца, а уж потом принимай решение. Договорились?

— Надеюсь, Чуд, ты не пытаешься тянуть время. Ладно, Договорились. Но если почувствую, что ты юлишь и чего-то мне недоговариваешь — убью без предупреждения.

— Не беспокойся, я уже понял, что ты парень серьёзный, выложу всё, как на духу, — здоровяк криво улыбнулся. — Начну с того, что я действительно не видел того, кто погубил твою жену… Ша! Ты обещал сперва меня выслушать!.. Ты прав при родах женщины кричат и очень громко, и люди, проживающие под одной крышей с роженицей, обречены если не наблюдать процесс, то уж слышать-то обязательно. Но ни два, ни три дня назад твоя жена не кричала. Дверь вашей комнаты была заперта, и до вчерашнего вечера я бы уверен, что твоя жена уехала рожать к каким-нибудь своим родственникам.

— У нее не было никого, кроме меня, — прервал соседя Стуб. — Чуд, ты хочешь меня убедить, что Фрэя рожала молча? Она умерла от жуткой боли, но не проронила ни звука? И, думаешь, я поверю в эту чушь?

— Минуточку, минуточку, Стуб! — запротестовал Чуд. —Я вовсе не утверждаю, что твоя жена молчала во время родов, — я лишь пояснил, что ничегошеньки не слышал. Ну не будь же ты идиотом, ведь мы живем на острове магов!

— Но, но, полегче, не забывайся, сосед! — Меч Алого паладина описал стремительный полукруг вокруг шеи здоровяка. — Ещё одна непочтительная реплика в мой адрес и ты, как пить дать, лишишься головы… Хочешь сказать, в этом деле не обошлось без колдовства? Но чего ради какому-то колдуну приспичило похищать нашего младенца, ведь стоит мне обратиться в Орден, и маги в два счёта…

Чуд ухмыльнулся и объяснил:

— Ну, во-первых, ни один маг палец о палец бесплатно не ударит. Нанять мага — удовольствие очень дорогое, а всем известно, что обитатели трущоб еле-еле концы с концами сводят. А, во-вторых, это вовсе не какой-то колдун.

— Так кто же это сделал, тролль тебя раздери?!

— Ты когда-нибудь слышал о Повелительницах Ночи?

— Что?! Ведьма?! Бред, бабушкины сказки! Ты мне зубы не заговаривай! Даже если они ещё и существуют, то только не здесь в Красном городе. В древности они заключили союз с магами Ордена, и если хоть одна Повелительница Ночи рискнёт ступить на землю острова Розы…

— Надо же! — Чуд смотрел на Стуба широко раскрытыми от удивления глазами. — Откуда ты все это знаешь?

— Не твоего ума дело, — раздражённо отмахнулся Стуб. — Значит, ты подумал на ведьму?

Сосед согласно кивнул.

— Почему?

— Сам посуди, рожая, молодая здоровая женщина не издала ни звука, хотя ей было очень больно — достаточно взглянуть на ее искажённое предсмертной мукой лицо. И её младенец сразу же после родов был похищен. Как не крути, но уж больно это походит на дело рук Повелительницы Ночи. И самое главное, два дня назад я видел её собственными глазами.

— Кого? Ведьму?!

— Да. Ну тогда я ещё не знал, что она ведьма. Об этом я догадался, лишь несколько минут назад, когда увидел твою мёртвую Фрэю. Два дня назад ночью у меня была бессонница, я выглянул в окно и в лунном свете увидел молодую женщину, выходящую из подъезда нашего дома. На ней было длинное черное платье, и она прижимала к груди большую корзину — в ней мог быть украденный младенец.

— Это уже кое-что. Держи, ты честно его заработал, — Стуб достал из кошеля золотое кольцо и швырнул его здоровяку.

— Я сочувствую твоему горю, парень, — грустно улыбнулся приободрившийся Чуд. — Но тут уж ничего не попишешь. Придётся смириться…

— Вот только утешать меня не надо, — перебил Стуб. — Лучше скажи, ты не проследил куда направилась девица с младенцем, выйдя из нашего подъезда?

— Нет, не обратил внимания. Но, если ты очень хочешь разыскать эту Повелительницу Ночи и встретиться с ней, я знаю способ.

Стуб бросил соседу ещё одно кольцо и потребовал:

— Говори.

— Это очень простой способ. О нём много лет назад, когда я ещё был сопливым пацаном, мне поведал один колдун. Сам я, разумеется, никогда его не проверял, и, если ничего не выйдет, уж не обессудь. Колдун мог запросто наврать. Впрочем, этот способ не потребует от тебя никаких усилий, поэтому даже если ничего не получится…

— Да говори же наконец!

— Колдун сказал мне, что, если кто-то осмелится потребить жертву Повелительницы Ночи в течение трех дней после смерти, то следующей ночью ведьма обязательно навестит этого неосторожного смельчака и постарается его убить.

— То есть, мне нужно лишь дотронуться до Фрэи, и погубившая её ведьма сама меня отыщет?

— Так сказал мне колдун.

— Отлично, это как раз то, что нужно! Пусть только появится этой ночью и посмотрим, чья возьмёт.

Стуб убрал меч в ножны, завернул тело жены в старую местами истертую до плеши медвежью шкуру, служившую покрывалом их кровати и, взвалив на свои плечи, двинулся вон из своего бывшего жилища.

— К чему этот риск? — вопрос соседа настиг Стуба уже на пороге. Он оглянулся. — Ты ловкий, быстрый и умелый воин, сегодня ты доказал мне это на деле, — продолжил Чуд, — но с настоящей ведьмой в одиночку тебе все одно не справиться. Совладать с ней по силам только магам Ордена, это всем известный факт. У тебя достаточно золота, чтобы нанять себе на эту ночь мага-охранника. Мой тебе совет — обязательно сделай это…

— Я не простой воин, — сказал Стуб. — И маг мне не нужен.

Он развернулся и зашагал дальше. Бывший сосед продолжал что-то ещё говорить ему в след, но Алый паладин его больше не слушал.

На крошечном побеге березы уже появился пятый листочек. Магия Алой Розы в действии — удивительный, завораживающий процесс. Всего час назад, в соответствии с древним обрядом предания огню, Стуб аккуратно высыпал в крошечную ямку на берегу Ласки пепел своей преждевременно ушедшей из жизни жены, бросил туда же одно-единственное крохотное семечко поминального дерева и засылал ямку землей — и вот уже на этом месте бурно произрастает молодой тонкий побег березки. Подмаг Ордена, у которого Стуб покупал обработанное специальными заклинаниям семечко, заверил молодого рыцаря, что поминальное дерево полностью разовьется за десять дней. Очень похоже, что так оно и будет.

До недавнего времени на острове Розы поминальные деревья сажались лишь над могилами магов и подмагов Ордена, а лишь в последние полвека это потрясающее чудо чародейского искусства стало доступно всем без исключения островитянам, согласным выложить за семечко поминального дерева сотню золотых колец.

У Стуба после удачного похода с золотом проблем не было. Что такое сотня презренных безделушек-колец по сравнению с вечной памятью о его ненаглядной Фрэе, ведь поминальные деревья отличались от обычных не только бурным, стремительным ростом. Они имели более продолжительный срок жизни, практически не страдали при пожаре, их нельзя было ни срубить, ни спилить и, кроме всего вышеперечисленного, они могли чудесным образом пробудить в сердцах посадивших их людей приятные воспоминания об умершем близком человеке.

Вот и сейчас, глядя на совсем ещё крохотный росток поминальной березы, Стуб находился во власти сладких грез-воспоминаний.

Ему казалось, что Фрэя, живая и здоровая, сидит сейчас рядом с ним на живописном берегу неторопливой лесной речушки, наслаждается пением птиц, легким дуновением проказника ветерка и глядит на него широко открытыми, влюбленными глазами. Глазами, переполненными живой и искренней радостью. Они оба молчат. Да и к чему слава, им и так очень хорошо вдвоем. Солнце плавно опускается за линию горизонта, и поминальное дерево рядом с ними растёт не по часам, а по минутам…

Сегодня Стуб не собирался возвращаться под защиту городских стен. Он принял решение: провести эту ночь рядом с прахом своей любимой. И будь что будет.

После своих приключений на Большой Земле, Стуб был уверен в себе на все сто. И все же перед вероятной встречей с повелительницей Ночи он немного нервничал.

Крохотный побег уже превратился в хрупкий немного кривоватый стволик с тремя веточками, на которых красовалось более дюжины миниатюрных листочков. Однако наблюдать за ростом удивительного растения становилось все труднее. Солнце медленно, но верно, закатывалось за горизонт. День уступал место ночи. В лесу становилось темно.

Не то чтобы Стуб очень уж поверил в байку соседа о Повелительнице Ночи, но, как бы то ни было, здоровяк говорил с ним совершенно искренне — уж в чем, в чем, а в этом-то Алый паладин был уверен. Отец тоже ему кое-что рассказывал о Повелительницах Ночи. Убийство роженицы и похищение только что появившегося на свет младенца было, если верить отцовской сказке, очень даже в стиле этих ведьм, но…

Существовало «но», которое полностью перечеркивало возможность причастности ведьмы к убийству его жены. Между Орденом Алой Розы и Повелительницами Ночи существовал договор, один из пунктов которого гласил: ведьмам под страхом неминуемой мгновенной смерти запрещено ступать на землю острова магов. Об этом договоре Стуб тоже узнал от отца. Договор между магами острова Розы и ведьмами Большой Земли с обеих сторон был скреплён священными, нерушимыми клятвами.

Вот уже небо густо усеяно мириадами звезд и мягко светит луна.

Но для поминальной березы время суток не имеет значения, её бурный рост продолжается и ночью. Полутораметровое деревце уже может похвастать девятью ветвями, а новые листочки теперь появляются чуть ли не каждую секунду. По-прежнему Фрэя, будто живая, сидит в полуметре от Стуба.

И вдруг…

— Какая великолепная ночь. Милый, я так счастлива вновь тебя увидеть. Как хорошо, что ты наконец вернулся… Что с тобой? Милый, ты чем-то встревожен? Расскажи, быть может я смогу…

Этот неожиданный, нежный, мелодичный и такой родной голос без сомнения принадлежал его умершей жене! Но, как же так, ведь видения не могут разговаривать! И ещё одна неувязочка — когда раздался голос, Алый паладин как раз смотрел на губки своей любимой, и он видел, как они зашевелились — но лишь со второй фразы.

Нет, что-то здесь не чисто.

Зидимо, Стуб слишком уж откровенно встревожился. родной голос исчез так же неожиданно, как и появился. Исчезший голос «прихватил» с собой и само ведение.

Стуб остался на берегу реки один. Но одиночество его длилось недолго.

Вдруг чьи-то огромные когтистые лапы неуклюже опустились ему на плечи и легко, как пушинку, развернули рыцаря лицом к поминальному деревцу, за которым вдруг оказалась очень красивая молодая женщина.

— Итак, — промурлыкала черноволосая незнакомка в чёрном охотничьем костюме, — игры кончились, рыцарь. Наблюдая за тобой со стороны, я пришла к выводу, что ты сознательно потревожил покой моей жертвы. Тебя не испугало моё появление — значит в своих выводах я не ошиблась. Ты жаждешь мести. Тебя ведь зовут Стуб, и Фрэя — была твоей женой, не так ли? — Она улыбнулась, обнажив жемчужно белые зубки. — Наивный, наивный смельчак. Жаль будет тебя убивать.

— Не так быстро, красавица, — улыбнулся в ответ Стуб. — Я знаю порядок. Перед смертью я имею право задать Повелительнице Ночи три вопроса — и ты обязана честно на них ответить.

— Проклятье! — поморщилась девушка. — Ну и рыцари пошли, торгуются, как тётки на базаре.

— Так я могу задавать вопросы? — невозмутимо уточнил Стуб.

— Валяй, спрашивай.

— Для начала мне бы хотелось знать, что за уроды впились в мои плечи? Неужели грозная Повелительница Ночи нуждается в охране?

— Отпустите его, — распорядилась ведьма.

Тяжёлые когтистые лапы тут же разжались и исчезли с его плеч.

— Обернись, Стуб, — продолжила ведьма, вновь переточив внимание на рыцаря. — Это они тебя только что держали — мои верные слуги, тролли…

К такому повороту Алый паладин был не готов, два трёхметровых тролля молча возвышались за его спиной и буравили его кроваво-красными глазами, в которых Стуб прочел свой смертный приговор. По первому же приказу своей хозяйки они были готовы наброситься на человека и разорвать его на куски. От когтей и зубов одного такого чудища погиб его отец, правда тогда на нём не было защитных доспехов Алого паладина. Но много ли от них проку в бою с толстокожими силачами троллями, практически не восприимчивыми к боевой магии?

— …В лесу они всегда меня сопровождают. С их помощью я легко прохожу сквозь дремучую чащобу, они переносят меня через лесные речки, их присутствие отпугивает волков и медведей… Конечно я вполне могла бы обойтись и без них, но они избавляют меня от массы проблем.

— Да уж, с этим трудно не согласиться, — пробормотал Стуб.

— Я ответила на первые два вопроса, задавай последний.

— Постой, так не честно, — возмутился рыцарь. — Давай не будем цепляться к словам! Я задал только один вопрос. Второй вырвался случайно и является как бы уточнением первого.

— А мне плевать, чем послужил тебе твой второй вопрос, — усмехнулась ведьма. — Факт в том, что он прозвучал, и я на него ответила. Я жду, не испытывай моего терпения — или у тебя больше нет вопросов?

Стуб тяжело вздохнул и задал последний вопрос:

— Объясни, как так получилось, что ведьма, нарушив клятвы своих прабабок, осмелилась ступить на землю острова Розы? Ведь между магическим Орденом Алой Розы и Повелительницами Ночи уже несколько столетий существует договор…

— Я поняла твой вопрос, — перебила ведьма. — Рыцарь ты не перестаёшь меня удивлять своей осведомлённость. Откуда ты узнал о существовании договора?

— Не важно, считай мне о ней поведал один мой хороший приятель — подмаг Ордена.

— Сомневаюсь, чтобы подмагов посвящали в такие секреты.

— Отвечай на вопрос.

— Хорошо. Ответ мой таков: все условия древнего договора по сей день честно выполняются обеими сторонами, а мое появление на острове Розы — это невероятный счастливый случай, не предусмотренный условиями договора. Дело в том, что я островитянка — я здесь родилась.

— Погоди, но как такое возможно? Ведь на нашем острове с незапамятных времён чародейские способности проявлялись только лишь у мальчишек.

— Именно. Маги Ордена даже теоретически не допускали возможности рождения на острове девочки-чародейки, поэтому такой вариант в договоре с Повелительницами Ночи ими никак не оговаривался. О том, кто я такая, я сама поняла лишь в десять лет. Тогда я вдруг начала слышать голоса. Знаешь, ведь ведьмы могут мысленно переговариваться между собой, и разделяющее их при этом расстояние не имеет значения. Сестры, живущие на Большой Земле, которых я ни разу даже в глаза не видела, заочно обучили меня управлять своим даром, так я стала Повелительницей Ночи… Я ответила на твой последний вопрос. Теперь ты должен умереть. Надеюсь, за время нашей беседы ты уже выбрал смерть по душе?

— Разумеется, — Стуб нырнул на землю, пару раз быстро кувыркнулся через голову и, вскочив на ноги, обнажил меч.

Тролли теперь находились справа от него на расстоянии трёх метров, а повелительница ночи левее метра на четыре.

— Кто бы сомневался! — усмехнулась ведьма и скомандовала своим слугам: — Убейте его!

И пошла потеха…

Трехметровые чудища утробно зарычали и не спеша, вразвалочку двинулись на Алого паладина, предполагая попросту сбить его с ног и затоптать. Когда же Стуб легко от обоих увернулся и вдобавок исхитрился чиркнуть одного по лапе мечом, тролли осерчали не на шутку и стали обрабатывать шустрого малого со всем старанием.

К счастью для Стуба, ни у одного из чудищ в руках не было стального оружия — оба пользовались огромными двухметровыми дубинами, вырубленными из дубового ствола Конечно, если бы такая колотушка хоть раз угодила точно цель, то часть человеческого тела мгновенно превратилась бы в сплошное месиво крови и костей. Но толстенные дубины даже для силачей троллей были весьма тяжёлыми и громоздкими, ими невозможно было разить направо и налево с сумасшедшей скоростью. Пока тролли замахивались, Алый паладин успевал разгадать направление удара и каждый раз безошибочно отскакивал на безопасное место.

Уворачиваясь от непрерывно мелькающих в воздухе бревен, Стуб иногда даже успевал нанести ответный удар своим мечом. Однако, как известно, пробить подкожный мышечный панцирь тролля совсем не просто. Его острейший клинок оставлял на телах троллей еле заметные царапины, которые лишь злили монстров, в действительности не причиняя ни тому, ни другому серьёзного вреда.

Молнии и магические стрелы против троллей тоже были малоэффективны. Единственным действенным против тролля было заклинание «Внушение». Но Алому паладину были доступны лишь боевые заклинания, а «Внушение» в разряд боевых не входило.

И все же уже на второй минуте боя Стуб успешно применил одно из своих боевых заклинаний, пусть не против самих троллей, но против их деревянного оружия. Два огненных шара сорвались с его левой руки и ударили в дубины, от чего те мгновенно запылали и почти сразу же прогорели дотла, так что у ошарашенных троллей в лапах остались лишь горсти горячего пепла.

Воспользовавшись временной растерянностью врагов, Стуб высоко подпрыгнул и беспрепятственно вонзил свой меч одному из троллей в глаз.

Смертельно ранений монстр испуганно зашипел и быстро замотал головой, пытаясь избавиться от жуткой боли, но холодная сталь и трезвый расчет сделали свое дело. Боль не только не прошла, а, напротив, из-за резких движений стократно усилилась. Изо рта, носа и выбитого глаза чудит3 обильно потекла густая, темно-синяя кровь. Тролль затянул тоскливую песню смерти и начал медленно оседать.

Опускаясь на землю, Стуб потянул меч обратно из глазницы; но тут тролль замотал головой, выворачивая рукоять из ладони рыцаря и как будто бы какая-то невидимая рука «помогла» разжаться его пальцам — не иначе Повелительница Ночи, почувствовав, что шустрый рыцарь начинает одолевать её слуг, решила малость поколдовать.

— У-у, ведьмище треклятое! — Стуб погрозил ведьме кулаком.

Между тем, смерть товарища вывела из оцепенения второго тролля. От ярости его и без того огромная сила удесятерилась. Он со всей дури врезал здоровенным кулаком по тому месту, где мгновение назад находился Алый паладин, и исполинский кулак его почти по локоть вошел в землю.

Спасаясь от кулаков живого тролля, Стубу пришлось отскочить от мертвого и бросить меч, крепко засевший в его глазнице.

В том, что Повелительница Ночи теперь лично оберегает своего последнего слугу, Стуб окончательно убедился, когда попробовал сотворить молнию. По его задумке, молния должна была ударить в основание подходящего дерева и повалить его троллю на голову. Оглушённый тролль на какое-то время оставит Стуба в покое и можно будет без помех вернуться за мечом. Он всё точно рассчитал и в нужный момент обрушил молнию на ствол высоченной сосны. Дерево затрещало и стало рушиться аккурат на то место, где через секунду должен был оказаться набегающий на Стуба тролль. Но у самой головы чудища падающий ствол, как будто наткнувшись на невидимую преграду, вдруг замер в воздухе и рухнул на землю лишь когда тролль выбежал из опасной зоны.

Вот так, очередное вмешательство ведьмы и масса магической энергии потрачена совершенно впустую. Стуб вновь вынужден приседать, падать, кувыркаться, крутиться волчком, делать сальто, бегать, прыгать… — в общем, всячески уворачиваться от тролля, которому разгорающаяся ярость попрежнему служила неиссякаемым источником дополнительных сил. А ведь в конце «представления», разумеется, лишь в том случае, что он дотянет до финала, Стубу ещё предстояло помериться с силами с самой госпожой Повелительницей Ночи. Впрочем, что толку задумываться о будущем, совершенно очевидно, что меч ему подобрать не дадут а без него он обречен на верную смерть от руки разбущевавшегося тролля…

С начала поединка прошло больше часа, мысли в голове у Стуба путались, тело практически ничего не чувствовало, но он по-прежнему продолжал уворачиваться от коварных ударов тролля.

Любой другой человек на его месте уже давно бы упал ввиду полного истощения сил. Любой другой, но не Алый паладин!

— Всё! Хватит! Не могу больше! Надо остановиться, и будь что будет! Что толку себя истязать, когда концовка кошмара все одно очевидна?! — шептал себе под нос едва живой от усталости Стуб. Его мышцы сводило от бесконечно долгого напряжения. Но шестым чувством предвидя очередной удар, колени паладина вовремя подгибались, туловище отклонялось и,..

И страдания продолжались.

Поначалу тролль, взбешённый тем, что никак не удаётся прихлопнуть жалкого противника, непостижимым образом раз за разом успевающего выскочить из-под верного удара, азартно преследовал изворотливого рыцаря, осыпая его градом ударов. Но после того, как его едва не придавила огромная сосна, тролль сменил тактику и стал наносить удары аккуратно, без спешки, с оглядкой по сторонам, дожидаясь пока несчастный человечек полностью вымотается и запросит пощады. Ждать пришлось гораздо дольше, чем он предполагал…

Бой закончился в ничью.

Ведьма что-то громко крикнула и тролль замер, как вкопанный. Ожидающий очередного удара Стуб, пошатываясь, пятился от исполина.

Прошла секунда, вторая, третья — ударного броска № последовало. Удалившись на безопасные четыре метра, Рь1' царь остановился и позволил себе чуток расслабиться и пере' вести дух.

Не сводя глаз с тролля, Стуб стал массировать едва дви-фшимися пальцами загнанные мышцы ног. Процедура была чень болезненной, он морщился и шипел сквозь зубы, но не (ганавливался, прекрасно понимая, что, если сейчас их как

,.1едует не размять, уже через несколько минут бездействия ь,шцы ног скует судорога, и как только это случится —

тролль сцапает его и начнёт рвать на части.

— Стуб, ты ведь Алый паладин?

Ведьме пришлось повторить свой вопрос дважды, прежде чем рыцарь понял, чего от него добиваются.

— Да, — кивнул он. И, устало улыбнувшись, добавил: — Быстро же ты догадалась.

— Почему ты сразу мне об этом не сказал?

— Потому что.

— Болван, если бы ты сразу признался…

— То твои тролли тут же свернули бы мне шею.

— Нет. Они бы тебя даже пальцем не тронули, — решительно возразила ведьма.

— Я тебе не верю, — покачал головой Стуб. — Тебе меня не заморочить. У меня под одеждой зачарованные доспехи паладина.

— Да я вовсе не собираюсь… — начала оправдываться ведьма, но рыцарь её перебил:

— Как видишь, даже без меча я смог выстоять против твоего тролля.

— Если б я его не остановила, он бы порвал тебя.

— Может да, а может нет. Сейчас лето, ночи коротенькие, и уже скоро начнет светать. Я знаю, ведьмы не выносят дневного света, и скоро ты побежишь прятаться в свое логово. А я уж как-нибудь постараюсь продержаться до рассвета. Потом восстановлю силы и пойду по твоему следу. Сегодняшней ночью тебе удалось застать меня врасплох…

— Враньё. Ты ждал меня.

— Тебя да, но не твоих троллей. Их появление стало для меня полнейшей неожиданностью.

— Хороша неожиданность. Одного тролля прикончил на первых же минутах боя, а чуть позже едва не оглушил второго. После этих слов ведьмы на изнуренном лице Стуба, помимо его воли, загорелась улыбка. — Чё скалишься, хорошо вовремя вмешалась — а то бы натворил бед.

— Зря ты приказала троллю остановиться, — сказал Стуб. — У него был шанс прикончить меня. Теперь же, когда я отдохнул и восстановил силы, я точно продержусь до рассвета.

— Болван, ты до сих пор так ничего и не понял?

— Это ещё вопрос, кто из нас больший болван.

— Стуб, ты же сам попрекал меня договором между Орденом Алой Розы и Повелительницами Ночи.

— И что с того?

— А то, что из-за этого старого договора между нашими предками, нам нельзя убивать друг друга.

— Но договор ведь касается магов и ведьм. При чем здесь Алые паладины? — удивился Стуб.

— Договор была заключён в годы расцвета славы Алых паладинов, когда их непобедимые отряды нагнали настоящий ужас на чародеев Большой Земли. Именно страх перед Алыми паладинами вынудил Повелительниц Ночи заключить очень невыгодный мирный договор с магами Ордена. Один из пунктов договора запрещает под страхом мгновенной смерти Алым паладинам убивать ведьм, а ведьмам строить козни против Алых паладинов.

— Это что же? Получается, я не могу мстить тебе за смерть своей жены?! — возмутился Стуб.

— Но я не убивала твоей жены.

— Вот как? Чего же тогда ты здесь делаешь? Ведь ты явилась ночью за моей жизнью, потому что я до срока потревожил твою жертву! Или я что-то путаю? Тогда поправь.

— Нет, ты ничего не путаешь. Твоя жена умерла у меня на глазах, и перед смертью я накладывала на неё свои чары, поэтому в какой-то степени она, конечно, и моя жертва. Но у меня и в мыслях не было убивать беззащитную женщину. Бедняжке не повезло, у неё были сложные роды. Не вмешайся я, вместе с Фрэей умер бы и ваш ребенок, но я спасла девочку, сейчас она жива и здорова.

— Значит у меня родилась дочь?

— Да.

— Что, жену совсем никак нельзя было спасти?

— Вопрос стоял: либо — либо. Выжить мог только кто-то один — либо мать, либо ребенок. Плохой, неопытный акушер не смог бы спасти ни ту, ни другую. А на хорошего, который смог бы спасти мать, но погубил бы ребёнка, у твоей Фрэи попросту не было денег! Девочку могла спасти только я — именно это я и сделала.

— Но почему ребенка, почему не Фрэю?

— О, у тебя, Стуб, очень необычная дочь. Звезды открыли мне, что от её жизни зависит судьба всего нашего мира.

— Что за чушь ты несёшь, причём здесь звёзды? — поморщился Стуб.

— Хочешь верь — хочешь не верь, но лично я убеждена, что высшими силами было позволено мне стать Повелительницей Ночи на острове Розы лишь для того, чтобы я помогла появиться на свет вашему с Фрэей ребенку.

— А зачем ты похитила моего ребенка?

— Что же я, по-твоему, должна была оставить беспомощного младенца умирать радом с остывающим трупом матери? — возмутилась ведьма.

— Ты так торопилась унести мою дочь, что даже не позаботилась прикрыть остывающий труп её матери.

— Извини, но у меня была серьёзная причина торопиться. Когда ребенок, наконец, полностью вышел из утробы матери, до рассвета оставалось совсем немного времени. Пришлось всё бросить, как есть, и удирать со всех ног… Кстати, и эта ночь уже подходит к концу, пора прощаться и расходиться.

— Погоди, а как же моя дочь? Ты собираешься мне её возвращать или как?

—Ты отец девочки, и я тебе её отдам, но только после Того, как ты выполнишь два моих условия!

— Какие ещё условия?!

— Во-первых, я хочу, чтобы девочку нарекли именем Лепесток.

— Глупее ничего не могла придумать?

— Послушай, до рассвета осталось всего полчаса, а мне надо успеть вернуться домой, поэтому на бессмысленные препирания у меня нет времени. Отвечай, согласен или нет?

— Ну объясни хотя бы, почему вдруг Лепесток?

— Это имя наиболее благоприятствует сложившемуся во время её рождения сочетанию звезд. Можешь сколько угодно смеяться, но имя девочки — это мое первое условие и я от него не отступлюсь. Если ты против, то я сама воспитаю девочку.

— Ишь ты, воспитает она. Я тебе воспитаю! Своих заимей — их воспитывай, а о моей дочке и думать забудь.

— Значит, согласен назвать девочку Лепесток?

— Конечно согласен. Хорошее женское имя. Давай, выкладывай уже свое второе условие.

— Во-вторых, я отдам тебе дочь, только после того как ты переберёшься из Красного города в какую-нибудь лесную деревушку, желательно на противоположенном конце острова, подальше от городов. Затаишься в этой деревеньке и станешь жить ничем не привлекая к себе внимание своих новых соседей.

— Ты сама себе противоречишь, — возразил Стуб. — Ведь даже ребенок знает — лучше всего спрятаться и затаиться можно именно в большом многолюдном городе. А в родовых деревнях, как правило, каждый человек на виду.

— Ничего, ничего. Главное никому в деревне не рассказывай и, упаси боги, не доказывай, что ты Алый паладин.

— Ладно, будь по-твоему, согласен и с этим твоим условием.

— Отлично, — похвалила ведьма. — Тогда этим же утром садись на баржу и отправляйся в деревню рода Белого Ужа.

— А почему именно туда? На нашем острове множество лесных деревень, может мне захочется поселиться в какой-нибудь другой. Или деревня рода Белого Ужа — это ещё одно твоё обязательное условие?

— Нет, я не настаиваю. Где поселиться — решать тебе. Эту деревню я предложила, потому что звезды предсказывают: в ближайшие годы она очень сильно разбогатеет. Сейчас дом в этой деревушке обойдется тебе в двадцать колец…

— Ничего себе, ну и цены! — перебил рыцарь. — Да за такие деньги можно отхватить приличную квартиру в центре Красного.

Ведьма спокойно продолжила:

— За вступление в род ты заплатишь ещё пятьдесят золотых.

— Да ты чё, милая, совсем спятила! Я ж нищим останусь!

— Не прибедняйся, по моим подсчётам у тебя в карманах сейчас не меньше четырёх сотен золотых колец.

— А это-то ты откуда знаешь? — опешил Стуб. — Неужели тоже звёзды нашептали?

— Да, звезды, — кивнула ведьма и продолжила: — Итак, ты сразу же заплатишь примерно семьдесят колец. Но твоё вложение уже через три-четыре года сторицей окупится. Вскоре каждый член рода Белого Ужа будет купаться в золоте, и вы с дочерью будите там жить с не меньшим комфортом, чем в городе.

— Но я и сейчас могу купаться в золоте.

— Не забудь, ты обещал не привлекать к себе внимания. И если ты поселишься в деревне бедного рода — вам с дочерью придётся влачить жалкое существование, среди бедняков.

— Ну хорошо, хорошо, мы с Лепесток будем жить в деревне этого твоего рода Белого Ужа. Теперь отдавай мою девочку.

— Не так быстро, Стуб, — усмехнулась ведьма. — Не думаешь же ты, что я всюду таскаю младенца за собой? Сейчас твоя девочка находится у меня дома, не беспокойся, ей там очень хорошо — я умею ухаживать за грудными младенцами. Ты пока поезжай, обживайся на новом месте. За дочь не переживай, как только устроишься, сразу же её получишь… А теперь прощай, Алый паладин. Небо на востоке Уже начинает сереть, и мне пора возвращаться в свой дом. Искать меня не нужно, если вдруг ты мне понадобишься, я сама тебя найду.

Стуб попытался удержать ведьму, но его руки ухватили лишь пустоту — Повелительница Ночи прямо у него на глазах Растворилась в предрассветном сумраке.

Тролль, как только его госпожа исчезла, тут же утратил интерес к одинокому рыцарю, отвернулся от него и не спеша зашагал в сторону Красного города.

Конечно, Стуб мог проследить за троллем, но вряд ли тот привёл бы его к логову Повелительницы Ночи. Наверняка ведьма зачаровала обоих своих «слуг» лишь на одну эту ночь и теперь, когда её чары развеялись, уцелевший тролль спокойно пошёл к себе домой.

Алый паладин вытащил из глаза поверженного им другого тролля свой меч, тщательно оттер его о ствол ближайшего дерева от густой, слизеподобной, темно-синей массы и закинул в заплечные ножны.

Потом он ещё несколько минут посидел около поминального деревца, прощаясь со своей любимой, — за ночь березка выросла до четырех метров, местами на стволе уже даже стала проступать белизна. Поднявшись с влажной от утренней росы травы, он зашагал в сторону речной пристани.

Через два часа Стуб спал на мягкой перине в каюте первого класса.

Огромная баржа, на которой он купил каюту, нехотя рассекала своим плоским носом водную гладь Ласки. Ей были не страшны ни жара, ни холод, ни ливень, ни ураган, её неторопливое движение не замедлялась ни днём, ни ночью. И можно было не сомневаться, что ровно через неделю она обязательно пришвартуется к крошечной пристани деревеньки рода Белого Ужа.

Сойдя на берег после недельного плавания, Стуб сразу же развил бурную деятельность. Ещё на барже он наметил для себя примерный план действий.

Перво-наперво ему следовало нанести визит местному шаману. От соседа по каюте Стуб узнал, что в роду Белого Ужа все важные решения принимались только на совете старейшин рода. Но, если хочешь, чтобы твоя просьба была гарантированно удовлетворена, нужно попытаться задобрить шамана рода. Шаман являлся почётным членом совета старейшин, и от его мнения на совете зависело очень многое.

В своем стремлении немедленно переговорить с влиятельным шаманом Стуб оказался отнюдь не одинок. Он заметил ещё пятерых претендентов на разговор. Сойдя с баржи, они тоже торопливо засеменили в направлении дома шамана, который стоял отдельно от остальных деревенских домов, на высокой горе.

На длинном, утомительном подъёме Алый паладин легко оторвался от быстро запыхавшихся конкурентов. Он уже колотил в ворота дома шамана, когда ближайший из его преследователей преодолел лишь две трети пути.

Лавесу, так звали шамана, уже порядком надоели самоуверенные и наглые торгаши, съезжающиеся со всего острова и ежедневно обивающие порог его дома в надежде выкупить кусок земли близ ярмарки, под строительство дома для себя и своей семьи. Все они страстно хотели стать членами богатеющего рода Белого Ужа, за это они готовы были щедро расплачиваться золотом — Лавес никому не отказывал, но разным людям он называл разную цену, и далеко не всем она оказывалась по карману.

— Любезный, чем я мог бы вам помочь? — задал свой обычный вопрос Лавес своему первому утреннему просителю. И получил на него ожидаемый ответ:

— Я приехал выкупить членство в вашем роде, хочу построить дом в вашей деревне и жить здесь долго и счастливо, — отрапортовал Стуб.

— Все хотят, — улыбнулся шаман. — Ну, и кто ты такой, сокол ясный?

Ответ на второй его вопрос, просто шокировал Лавеса.

— Меня зовут Стуб, я Алый паладин, — честно представился проситель.

— Алый кто? Эй, что за шутки, все паладины давно повымирали!

— Если не верите, могу легко вам это доказать, — примирительно улыбнулся рыцарь. — Уважаемый Лавес, вы ведь шаман, попробуйте меня зачаровать.

Лавес попробовал, у него ничего не вышло, и, побелев от ужаса, он взвизгнул:

— Чего тебе от меня надо?

— Я же уже сказал, хочу построить дом в вашей деревне и жить здесь долго и счастливо, — повторил Стуб.

— Зачем тебе это?

— Услышал, что ваш род год от года богатеет, вот решил переехать сюда из города и жить здесь в своё удовольствие.

— Но ты же не торговец, ты убийца колдунов!

— И что с того? Я не собираюсь торговать, я просто буду жить здесь тихо, как мышка, ну и, как член рода, буду получать часть от общей его прибыли. Уверен, мне хватит.

— Не понимаю. Своим умением ты мог бы зарабатывать на Большой Земле гораздо…

— Послушайте, у меня есть на то свои личные причины, — перебил Стуб. — Может мне надоело убивать, захотелось тишины и покоя.

— Ты Алый паладин — убийство у тебя в крови, — не поверил Лавес.

— Даю вам слово паладина, что не причиню вреда никому из членов рода Белого Ужа. Давайте прекратим этот бессмысленный спор… Вот здесь, — Алый паладин вытащил из кармана увесистый кошелек и вложил его в сухую, морщинистую ладонь шамана, — сто золотых колец. Я слышал, что примерно столько составляет годовой доход четырех семей рода. Думаю что этой суммы более чем достаточно за обычный домик в вашей деревне.

— Ну что ты, сто колец за местную халупу, это чересчур много, — старый шаман улыбнулся, развязал полученный от Стуба кошель, вытряхнул оттуда себе на ладонь четыре колечка и возвратил кожаный мешочек Алому паладину. — Четырех колец вполне достаточно, а остальные, парень, тебе самому пригодятся. Добро пожаловать в род Белого Ужа.

— Благодарю, уважаемый, — поклонился Стуб. — И последняя просьба. Мне бы не хотелось, чтобы люди в деревни знали…

— Не беспокойся, — перебил понятливый старик, — твои секрет умрёт вместе со мной.

Стуб попрощался с шаманом и покинул его дом. А вечером того же дня совет старейшин с подачи шамана единогласно проголосовал за принятие молодого человека по имени Стуб в свой род.

Первые пару недель, пока нанятые им плотники строили на выделенном родом участке земли дом, Стубу пришлось пожить в деревенской гостинице. Ну а как только дом был готов, новый член рода Белого Ужа въехал в него и стал потихоньку обживаться.

День сменялся ночью, ночь уступала место новому дню. Стуб честно выполнил поставленное ведьмой условие, жил тихо, мирно, скромно, не привлекая к своей персоне постороннего внимания, но Повелительница Ночи почему-то не торопилась возвращать ему дочь.

Вот уже целый месяц он одиноко жил в своём новом жилище, а от ведьмы до сих пор не было ни слуху, ни духу.

«Неужели обманула? Навешала лапши на уши, отправила на другой конец острова, и пока я, как болван, торчу в этой глуши, сама с дочкой села на корабль без помех и сбежала на Большую Землю?» — Стуб всё чаще задавал самому себе эти тревожные вопросы. И убийственно неприятный ответ становился для него всё более и более очевидным.

И лишь когда он уже совсем было потерял надежду, ведьма, наконец, сдержала своё обещание. Однажды рано утром Стуба разбудил отчаянный детский плачь, он выбежал на крыльцо и обнаружил у порога большую корзину с полуторамесячным младенцем.

Малышка была, как две капли воды, похожа на его Фрэю, сомнений быть не могло — это его дочь.

Кроме девочки в корзине ещё был большой зеленый конверт, на обеих сторонах которого красовался роскошный черный тюльпан — ведьмин знак.

Вскрыв конверт, Стуб прочёл письмо Повелительницы Ночи:

«Стуб, жизни твоей дочери с самого рождения угрожает смертельная опасность. Однажды в твой дом придёт убийца ты всегда должен быть готов к его появлению. Не оставляй девочку ни на минуту без присмотра, всегда будь рядом защищай и оберегай своего ребёнка. Я бы ни за что не отдала тебе Лепесток, но на острове Розы попросту не существует лучшего защитника, чем Алый паладин. И если даже тебе не удастся защитить девочку, сделать это не удастся никому!»

— Похоже ведьма совсем на своих звездах тронулась, — покачал головой Стуб, складывая письмо и убирая его обратно в конверт. Но все же, помимо его воли, предостережение Повелительницы Ночи зародили в его душе смутную тревогу…

К тому, что у молодого рыцаря вдруг ни с того, ни с сего появилась малютка дочь, в деревне отнеслись спокойно.

Несколько страдающих бессонницей сородичей видели, как ночью вышла из леса и приблизилась к дому Стуба молодая красивая девушка в чёрном траурном платье — в лунном свете её прекрасно было видно. Оставив на крыльце дома большую корзину, красотка тут же развернулась и сбежала обратно в лес… Когда утром Стуб достал из корзины кричащего младенца, соглядатаи «догадались», что ночная гостья — это его бывшая городская любовница, а ребёнок — плод их запретной любви. Новость за считанные часы облетела родовую деревню, и Стубу, когда днём он пришёл к шаману, не пришлось ничего выдумывать. От него потребовалось лишь ответить на единственный вопрос Лавеса: признает ли он ребёнка своим или откажется от него?

То, что молодой человек так безропотно принял малютку, большинству родичей пришлось по душе. Разумеется, нашлись и те, кто считал Стуба чересчур самонадеянным, ведь в одиночку вырастить и воспитать девочку отцу, который еще сам почти мальчик, будет ох как не просто. Были даже и такие, что за глаза величали Стуба не иначе, как упёртым болваном. Но в открытую поведение неразговорчивого молодого рыцаря никто не осуждал, и Стубу, к счастью, ничего никому не пришлось доказывать.

С подачи Лавеса, вечером того же дня род Белого Ужа увеличился ещё на одного крошечного человечка.

Дальше у Стуба с дочкой потекла спокойная, размеренная жизнь.

Глава 3

Строки изменились! Заветный листочек задал Назу очередную головоломку:

И отыщет он Непобедимого Воина!

И прольется кровь!

И пожухнет сорванный Лепесток!

— Что ещё за непобедимый воин? — прошептал Высший маг, в очередной раз перечитывая нелепые строки. — И почему обязательно прольётся кровь? И уж совсем непонятно причём здесь какой-то сорванный лепесток? — Он тяжело вздохнул и добавил: — Не было печали и, вот, на тебе. Тролль меня дёрнул совать нос в папирус! Ай да Заветный листочек, вот уж услужил, так услужил.

Наз точно помнил, что три месяца назад, когда он в последний раз разворачивал папирус (кстати, уже тогда он точно знал, что очень скоро станет Высшим магом), всё на нём оставалось по старому — лишь привычное глазу судьбоносное четверостишье без изменений:

И бросит он вызов острову магов!

И, отбросив серый плащ свой, полюбит алые одежды!

И постигнет он Высшее мастерство!

И зашлет место среди семи Избранных!

— Ну то что старые-то исчезли понятно, — продолжил он рассуждать вслух. — Я все их выполнил. Но к чему эти три новые строки? Быть может их появление как-то связано с моей недавней поездкой на материк?

Поездка на Большую Землю была обязательной частью ритуала Посвящения мага второй ступени в Высшие маги Ордена. В это последнее своё путешествие будущий Высший отправлялся за месяц до своего Посвящения. Это было своего рода прощание со свободой, ведь, пройдя Посвящение, маг окажется навечно «прикованным» к родному острову.

Наз сосредоточился, пытаясь подробно восстановить в памяти все свои действия во время этой недавней поездки и был крайне удивлён, когда оказалось, что воспоминания о трёх днях, проведенных им на материке, удивительным образом частично вылетели у него из головы, — это у него-то, у мага, способного с первого прочтения наизусть запоминать сложнейшие формулы магических заклинаний. Но, как он ни старался сейчас припомнить события всего-то полуторамесячной давности, чёрные дыры провалов памяти никак не хотели восстанавливаться.

Такое уже случалось с ним однажды.

Много-много лет назад, ещё будучи неумехой-колдуном, однажды он очнулся на полу огромного белого зала, не имея ни малейшего понятия, как он там очутился. Тогда всё было гораздо хуже — он вообще не помнил о последних годах своей жизни. Сейчас же у него из головы всего-навсего частично вылетели события трёх дней…

Три полузабытых дня во время последней поездки на материк Наз провёл в Солёном городе. Там с ним ежедневно, а вернее сказать ежеутрене, случались непонятные, нелепые происшествия. Теперь из его памяти исчезли все воспоминания, связанные именно с этими происшествиями.

Неладное заключалось в том, что Наз периодически терял над собой контроль.

Так, первое своё утро на материке он встретил за городом. Проснувшись, Наз с изумлением обнаружил себя сидящим в удобной двухместной коляске, посреди смутно знакомой белой деревни. Кучера на козлах не было, и предоставленные самим себе лошади мирно пощипывали травку, растущую прямо на дороге. Ужас заключался в том, что Наз отчетливо помнил, как вечером засыпал в номере гостиницы Соленого города, и вот тебе на! Подобному происшествию существовало лишь одно логическое объяснение: Наз — лунатик. Странно, почему же до этого дня он никогда не замечал за собой подобных чудачеств? Наз пересел на место возницы и, потянув за вожжи, заставил коней развернуть коляску. Обратная дорога до города заняла два с половиной часа.

Памятуя о своём недавно открывшемся недуге, следующим вечером, прежде чем лечь спать, Наз принял серьёзные меры предосторожности: он наложил на дверь своей спальни несколько магических замков, расставил магические ловушки на полу вокруг кровати и, наконец, наложил на самого себя специально созданное этим днём заклинание «Здоровый, глубокий сон». Но, вопреки его ожиданиям, открыв утром глаза, он увидел вокруг всё ту же белую деревню за городом. Правда теперь он не сидел в коляске, а стоял на ногах буквально в шаге от крыльца одного из двух десятков похожих друг на дружку трёхэтажных домов. Коляска обнаружилась в десятке шагов за его спиной. Снова, как и в первый раз, он развернул лошадей и через два с половиной часа был в Солёном.

Не на шутку обеспокоенному своими бесконтрольными ночными выходками, Наз захотел немедленно покинуть Солёный город и отправиться обратно на остров Розы, за последние без малого сто лет сделавшийся ему практически родным, чтобы его от этой набившей оскомину белой деревни следующим утром уже отделял океан. Но, увы, ближайший корабль на остров отправлялся только на следующий день — пришлось задержаться в городе ещё на ночь.

С третьей попытки ему удалось-таки частично справиться с проблемой. Он снова во сне удрал из номера, но в этот раз хотя бы обошлось без поездки за город. Пробудившись, он обнаружил, что находится где-то на окраине Соленого, на совершенно незнакомой улице, изрядно захламлённой кучами мусора и лужами нечистот. Тянущиеся по обе стороны узкой дороги покосившиеся, обшарпанные двух— и трёхэтажные деревянные дома, все с наглухо закрытыми ставнями на окнах, выглядели особенно мрачно в предрассветном сумраке. И ещё всего в нескольких шагах прямо перед собой Наз увидел огромную выгребную яму. Вонь рядом с ней стояла, хоть топор вещай.

— Вовремя же я проснулся, — пробормотал потрясённый Маг — ещё бы несколько секунд и точно искупался бы в дерьме. — Он нервно хохотнул и, отвернувшись от ямы крикнул безлюдной улице: — Кретины! Вы хоть бы ограждения вокруг своей поганой ямы какие сделали!

Несколько ставен в ближайших к яме домах с треском распахнулись, из окон высунулись хмурые заспанные лица и перебивая друг друга, заорали в ответ:

— Заткнись, болван!

— Чё орёшь ни свет, ни заря?!

— Совсем страх потерял, алкаш! Облопался и честных людей достаешь?!

— Вали отсюда, крыса горластая!

Наз счёл за благо промолчать и, накинув на голову капюшон, бросился вон из этого вонючего местечка. Пока он бежал по длинной, узкой улице, его несколько раз пытались окатить из окон помоями, но, к огромной досаде разбуженных жителей трущоб, он увернулся от всех зловонных потоков.

Выбежав на более-менее приличную улицу, Наз остановил первого же свободного извозчика и распорядился отвести себя на Радужную улицу к гостинице «Весёлый карлик». Судя по тому, как долго они добирались до места, Наз сделал вывод, что за ночь он умудрился забраться в противоположенную часть города.

Уже в номере, перекладывая содержимое многочисленных карманов плаща в дорожный сундук, Наз обнаружил пропажу своей магической цепочки, над изготовлением которой трудился три последних года. В Магическом замке он день за днём аккуратно обрабатывал специальными боевыми заклинаниями каждое крохотное колечко стальной цепочки, специально изготовленной гномами по его заказу. Результатом его многолетнего труда стало практически непобедимое оружие, и вот, благодаря неожиданно обрушившимся на него приступам лунатизма, три года упорной работы вылетели в трубу.

С помощью заклинания «Поиск магических предметов» Наз мог бы попытаться отыскать свою пропажу. Но, к сожалению, это заклинание позволяло зацепить потерянный предмет лишь в радиусе тридцати шагов. А Наз понятия не имел, где обронил свою цепочку — это запросто могло произойти где нибудь за городом по дороге в белую деревню или в городе, Во время его скитаний по трущобам Солёного. В такой ситуации поиски могли затянуться на добрую неделю, а если предположить, что цепочку кто-то подобрал и унёс к себе домой, то и на долгие месяцы. Наз же не желал оставаться в Солёном больше ни единого дня.

«Всё равно использовать смертоносную змейку по назначению, можно лишь с моего благословения, — мысленно утешал себя Наз, усаживаясь в коляску и приказывая извозчику везти себя в порт. — Ну найдет её какой-нибудь бедолага, принесет домой, посадит на нее пса, может лет через двадцать очень удивится, что за все это время цепочка не поржавела… А самому мне она, положа руку на сердце, уже без особой надобности. Скоро стану Высшим, и мне станет доступен „Посох Мощи“, одно прикосновение которого грозит противнику мгновенной смертью. Это лучшее оружие для ближнего боя, поэтому, выбирая между цепочкой и Посохом Мощи, я, всё равно, предпочёл бы Посох. Жалко, конечно, стальную змейку, занятная была вещица, но что поделаешь, потерял и потерял — после драки кулаками не машут».

К неописуемому облегчению Наза, чистый океанский воздух плодотворно сказался на его слегка пошатнувшемся здоровье — на корабле его приступы лунатизма прекратились сами собой. Следующее утро он встретил в своей каюте, как и положено нормальному человеку, лёжа в постели. Третий день плавания начался так же удачно. И четвёртый, и пятый…

В конце плавания, благополучно позабыв о пережитых в Солёном утренних потрясениях, Наз совершенно успокоился, перестал по вечерам страховаться магическими ловушками и сонным заклинанием, и снова засыпал без малейшего опасения, что утром проснётся неведомо где.

Теперь, по прошествии полутора месяцев, Наз совсем не помнил о своих ночных похождениях по Солёному. Но в одном он был уверен на все сто: что бы он ни делал в те три дня в Солёном, его Заветный листочек всегда был при нём. Ведь папирус постоянно лежит во внутреннем кармане его серого плаща, там его место, а Наз плавал на материк именно в сером плаще. Однако это не пролило свет на тайну наказов, зашифрованных в новых строках.

Отчаявшись разгадать новую загадку Заветного листочка Наз очень кстати вспомнил, что смысл первого четверостишья открылся ему во сне.

Поскольку время уже было вечерние, и все намеченные на день дела он уже сделал, Наз лег в кровать и, пожелав самому себе озаряющего сновидения, быстро уснул.

Но в эту ночь ничего путного Назу, увы, не пригрезилось. Разгадка таинственных строк не пришла во сне и следующей ночью…

Прошло ещё три недели. За ежедневными хлопотами новая загадка Заветного листочка потихоньку начала забываться. И, вот, как-то раз, совершенно неожиданно, Назу приснилась та самая смутно знакомая белая деревня…

Он уверенно направляется к одному из домов.

Входная дверь плавно распахивается перед ним, открывая его изумленному взору хорошо знакомый, но за сто лет уже основательно позабытый, огромный белый зал. Наз перешагивает через порог и оказывается внутри зала. Дверь за его спиной с сухим щелчком захлопывается. И тут же его окутывает плотное облако белоснежного тумана.

— Наконец-то, сподобился войти в зал, — раздался справа знакомый равнодушный голос. Наз сразу же вспомнил обладателя «очаровательного» голоса, и это воспоминание не принесло ему радости.

— О боги, сколько же лет прошло с нашей последней встречи, — прошептал Наз.

—Девяносто шесть, — отозвался невидимый за плотным туманом Повелитель Грёз. — Но ты хранишь её в памяти — это хорошо.

— Извини, но я вспомнил тебя только сейчас, когда ты заговорил.

— Пусть так, но вспомнил же.

— Твой голос трудно забыть.

— Я недоволен тобой, Наз, — решительно поменял тему Повелитель Грёз. — Ну что за ребячество? Тебя дважды приглашают в гости. Во второй раз даже до двери доводят, прямо, как маленького. Ты же, вместо того, чтобы открыть дверь и войти в белый зал, разворачиваешься и бросаешься наутек. В чём дело? Ведь знаешь же — я тебе добра желаю. Думаешь, мне легко, находясь рядом с тобой на острове магов, налаживать мысленный контакт с этим чудесным местечком, находящимся за тысячи верст на Большой Земле? Из-за твоего непростительного упрямства я вынужден теперь тратить огромное количество драгоценной энергии, которую мог бы использовать с гораздо большей пользой в твоих же интересах.

— Когда это меня приглашал? — искренне удивился Наз.

— Так, так, значит, ты обо всём забыл. Похоже, я перестарался с внушением.

Туман вдруг рассеялся, и Наз растерянно огляделся по сторонам. Он стоял на небольшой, открытой всем ветрам, квадратной площадке, на вершине огромной скалы, настолько высокой, что верхушку её отделяла от земли непроглядная пелена пушистых облаков. Двойник находился всего в метре справа от Наза. Он сидел в изящном, инкрустированном золотом и драгоценными каменьями кресле, и с едва заметной улыбкой на лице любовался расстилающимся под ногами белым облачным морем.

—Да о чём ты, тролль тебя раздери, говоришь? — возмутился Наз, припомнив последние слова Повелителя Грёз.

В ответ двойник разразился безумным смехом.

— О нет, только не это, — застонал Наз, зажимая ладонями уши.

Мольбы Наза в кои-то веки были услышаны, двойник перестал смеяться и снова заговорил:

— —К делу… Ты здесь, потому что не можешь разгадать новые наказы Заветного листочка? Не так ли?

— Я пытался, но у меня ничего не вышло, — развёл рукамиНаз.

— Но ты хочешь их разгадать?

— Конечно. Следуя первым четырём наказам папируса.

— Заветного листочка! — поправил Повелитель Грёз.

— Так вот, следуя им, я стал Высшим магом Ордена Алой Розы. Теперь моя жизнь — полная чаша. Я могущественный чародей, перед которым преклоняют головы высокомерные маги. А кем, ну кем я был раньше? Жалким колдунишкой, которых на Большой Земле десятки тысяч? И ты ещё спрашиваешь…

— Не отвлекайся, — перебил двойник, — у нас очень мало времени. Связь на таком огромном расстоянии неустойчивая, ты в любой момент можешь проснуться.

— Тогда не будем терять времени, скорее растолкуй мне три новых наказа.

— Ты помнишь строки наизусть?

— Да.

— Тогда называй мне их по очереди, и я буду объяснять их значение.

— Первая строка звучит так: И отыщет он Непобедимого Воина! — продекламировал Наз.

— Это просто. Непобедимыми воинами острова Розы на Большой Земле когда-то называли Алых паладинов, — пояснил Повелитель Грёз.

— Но их эпоха давно прошла, — возразил Наз. — Вряд ли на острове уцелел ещё хотя бы один паладин. В отличие от магов, они не могли растягивать свою жизнь на столетия.

— Должно быть речь идет о каком-то потомке этого славного племени, унаследовавшем силу своих легендарных предков. В общем, Заветный листочек призывает тебя отыскать Алого паладина. Говори следующую строку.

— И прольется кровь!

— Это совсем просто. Разыскав паладина, ты должен будешь бросить ему вызов. Вы сразитесь — прольётся кровь. Читай дальше.

— И пожухнет сорванный Лепесток!

— А вот это неожиданный поворот. Я даже затрудняюсь сходу прокомментировать… Ты ничего не напутал?

— Да всё точно. И пожухнет сорванный Лепесток! —~ повторил Наз.

— Погоди-ка, кажется я начинаю понимать… Скажи, слово «лепесток» написано с большой буквы или с маленькой?

— С большой.

— Тогда, скорее всего, Лепесток — это имя человека очень тесно связанного с Алым паладином. Имя больше подходит для женщины, поэтому Лепесток это либо жена его, либо дочь. Вероятнее всего дочь. И когда прольётся кровь (имеется в виду, разумеется, кровь паладина), осиротевшая дочь падёт к твоим ногам — и пожухнет сорванный Лепесток… Всё понял, что тебе нужно делать?

— Ну в общем-то да, хотя…

— Давай-ка, я всё же подытожу. Тебе станет понятнее, а мне спокойнее.

— Давай.

— Значит так, на острове Розы тебе следует отыскать Алого паладина, вызвать его на бой, убить и захватить в плен его дочь, по имени Лепесток.

— Непонятно, зачем только мне-то всё это нужно? — покачал головой Наз. — Первые четыре завета были очевидно полезны, следуя им, я стал Высшим. А здесь ерунда какая-то получается? Ну чего, скажи на милость, я добьюсь, погубив Алого паладина и пленив его дочь?

— Твоя выгода очевидна. Посуди сам, тебе предоставляется шанс сразиться с Алым паладином — это же реальная возможность испытать твои силы. Победа над ним придаст тебе уверенности и ещё больше возвысит тебя над остальными магами. А ещё, возможно, паладин с дочерью замышляют какую-нибудь пакость против твоего Ордена, и, следуя указаниям Заветного листочка, ты разоблачишь… — договорить двойник не успел. Неожиданно резкий порыв ветра вдруг удари л Наза в грудь, маг поневоле отшатнулся па несколько шагов, твёрдая опора выскользнула у него из-под ног, и, сорвавшись со скалы, он камнем полетел в скрываемую облаками бездну.

Наз проснулся в холодном поту от собственного крика. Убедившись, что падение с гигантской высоты — это лишь безобидный кошмар, он с облегчением рассмеялся.

Высший встал с кровати, подошёл к шкафу с одеждой и перво-наперво извлёк из кармана серого плаща свиток папируса. Свершилось! На него снизошло долгожданное озарение и теперь он понимал значение новых строк. Ему надлежало отыскать Алого паладина, убить его и пленить его дочь, но имени Лепесток.

Заклинанием, которым воспользовался Наз, для поиска на острове Розы Алого паладина, маги Ордена не пользовались уже много-много лет. Высшему пришлось перелистать с полсотни магических книг в библиотеке своего замка, прежде чем он смог найти подходящее заклинание. Но усилия того стоили. С помощью своего магического зеркала и древнего заклинания «Поиск Алых паладинов» Наз определил, что от некогда грозной боевой силы Ордена на острове теперь остался единственный Алый паладин. Его зовут Стуб, ему тридцать пять лет, и у него есть пятнадцатилетняя дочь по имени Лепесток.

Наз выполнил первый наказ Заветного Листочка — отыскал Непобедимого Воина. Теперь должна была пролиться кровь.

Назу повезло — паладин с дочерью жили в деревне рода Белого Ужа. А эта деревня, равно, как и располагающаяся рядом с ней ярмарка, находились под опекой Магического замка, Высшим магом которого был Наз. Но даже будучи полноправным правителем, Высший не мог так просто, средь бела дня, явиться в деревню, вызвать на поединок Алого паладина и на глазах огромной толпы зевак постараться быстренько его укокошить, после чего схватить девчонку, перекинуть через плечо и скрыться с добычей в неизвестном направлении. Не мог по двум существенным причинам. Во-первых, ещё не факт кто из них окажется победителем в честном открытом поединке. Алый паладин для мага крайне неудобный и опасный противник, и прежде чем вызывать его на смертельный бой, необходимо как следует к этому бою подготовиться и продумать все свои действия до мелочей. Во вторых, что гораздо опаснее, весть о поединке между магом и алым паладином в считанные дни облетит остров, у остальных магов Ордена к Назу возникнет ряд вопросов, и на следующем Круге Избранных ему придётся перед ними как-то оправдываться.

Наза спросят: зачем ты убил отца и похитил дочь? И что он им ответит? Что Алый паладин и его дочь — это опасные преступники, замышляющие что-то ужасное против Ордена? Тогда его спросят: откуда такая информация? И ему придётся показать свой Заветный Листочек. После чего разразится грандиозный скандал. Подумать только, Высший вместо того, чтобы принимать решения самостоятельно, прислушивается к советам какого-то папируса! Круг Избранных, без сомнения, единогласно сочтёт его сумасшедшим, а сумасшедший Высший это очевидная угроза Ордену — и Наза приговорят к смерти.

Пришлось Назу до поры до времени отложить исполнение второго и третьего наказа Заветного листочка.

В течение следующей недели у Наза в голове зародился и созрел смелый, рискованный, но вполне выполнимый, при его чародейской силе и положении в Ордене, план, позволяющий сразиться с Алым паладином без свидетелей. Единственная загвоздка — для успешного воплощения этого плана в жизнь ему требовался сведущий в магии и, что особенно важно, безоговорочно преданный помощник.

За девяносто шесть лет в Ордене Алой Розы Наз нажил немало врагов, а вот с друзьями у него здесь как-то не заладилось.

Единственным чародеем в Ордене, с которым у Наза когда-то давно сложились добрые, приятельские отношения, был старина Кремп. Но после того, как, став магом второй ступени, Наз перебрался в другой Магический замок, они с Кремпом стали отдаляться друг от друга. Год от года некогда неразлучные приятели виделись все реже и реже. Когда Кремп тоже стал магом второй ступени и обзавёлся собственными Учениками, он перестал ездить к Назу и дальнейшее их общение свелось к вялой переписке. А примерно сорок лет назад Наз перестал отвечать на письма Кремпа, и между ними оборвалась и эта тоненькая связующая нить.

Теперь, когда Кремп ему снова понадобился, Наз осторожно навел справки о своём старом приятеле и выяснил, цт тот по-прежнему проживает в Магическом замке Красного города.

После заседания очередного Круга Избранных, Наз задержался в замке Люма и лично навестил своего старого приятеля. Ему без труда удалось уговорить Кремпа переехать в свой замок.

Глава 4

Как и предсказывала ведьма, от года к году богатство рода Белого Ужа стремительно росло. Годовые обороты ярмарки росли, как на дрожжах, и золотые кольца сыпались в карманы родичей неиссякающим дождем.

Но от этого постоянно растущего благополучия тревога, зародившаяся у Стуба после прочтения письма ведьмы, не только не исчезала, а наоборот — год от года увеличивалась всё больше и больше.

На ежегодных Больших Сходах Стуб призывал родичей позаботиться об охране разбогатевшей деревни, но всякий раз его лишь поднимали на смех. Мол, чудак человек, к чему кормить и содержать отряд вооруженной стражи, когда ярмарка с деревней и так уже находится под защитой магического Ордена?

Нехорошие предчувствия Стуба стали сбываться, когда его девочке исполнилось пятнадцать.

Всё началось со смерти Лавеса. Вообще-то, в самой смерти шамана ничего удивительного не было, как ни как старику перевалило уже за восьмой десяток. Он умер естественной смертью, во сне у него просто остановилось сердце. Но Стубу очень не понравился тот факт, что на церемонии похорон Лавеса уже распоряжался другой шаман.

В том, что умелый и опытный колдун захотел занять освободившееся место шамана богатого рода Белого Ужа, конечно, не было ничего удивительного. Услышав о смерти местного шамана, он предложил свои услуги совету старейшин рода, показал свою колдовскую силу, и старейшины единогласно объявили его преемником Лавеса. Всё вроде бы по закону. Но дед Ёж, так звали нового шамана, по мнению Стуба, как-то уж подозрительно вовремя оказался на местной ярмарке. И хотя колдун рассказал вполне правдивую историю, что приехал на ярмарку прикупить для своих колдовских нужд кое-какие редкие травы и, сойдя утром с баржи на пристань, от местных жителей узнал трагическую новость о смерти Лавеса, Стуб ему не поверил и поклялся самому себе не спускать с него глаз.

Месяц сменялся месяцем. Новый шаман прекрасно справлялся со своими обязанностями, и ни у кого из родичей не возникало в его адрес ни малейших претензий. Ни у кого кроме Стуба, который продолжал сторониться деда Ежа. Алый паладин никак не мог отделаться от мысли, что колдун лишь до поры до времени всех ловко водит за нос, но однажды скинет маску и явит своё истинное лицо. Тучи вокруг деревни рода Белого Ужа сгущались, Стуб буквальной кожей чувствовал надвигающуюся беду, теперь даже ночью, ложась в постель, он не снимал свои зачарованные доспехи.

Первый год шаманства деда Ежа прошёл спокойно. Пошёл второй…

Стояла тихая, теплая сентябрьская ночь. Стуб лежал в своей кровати и уже начинал потихоньку засыпать, как вдруг тишина за окном взорвалась свирепым лаем цепных псов и испуганными людскими криками. С дальнего конца деревни Донёсся лязг оружия, треск ломающегося дерева, звон бьющейся стекла. Быстро приближающийся шум сопровождался Неприятным глазу зеленоватым светом, превратившим непроглядную ночь в ужасный день.

Стуб проворно вскочил на ноги и бросился к распахнутому окну своей спальни, откуда его взору открылось воистину потрясающее зрелище — окружающая дом реальность как будто бы странным образом раздвоилась. Стуб одновременно увидел сразу два варианта происходящих на деревенской улице событий, один накладывался поверх другого, от чего получалась крайне непростая для восприятия мешанина. Алому паладину потребовалось некоторое время, чтобы в ней худо бедно разобраться.

В первом варианте посреди пустой улицы, растянувщись в цепочку, стояли четверо незнакомцев. Трое из них были закутаны в просторные серые плащи, их лица скрывали низко опущенные капюшоны, четвёртый был в одежде мага Ордена Алой Розы, его лицо было открыто — спокойное лицо сорокалетнего мужчина. Напротив странной четвёрки примерно в двадцати шагах стоял ещё один маг, его лицо тоже было открыто, и Стуб без труда узнал в нём шамана своего рода — деда Ежа. В этом варианте в дальнем конце деревни и впрямь происходила какая-то суматоха, в окнах деревенской гостиницы и дюжине соседних домов горел свет, оттуда выскакивали полуголые люди с мечами и копьями в руках и бежали в сторону реки. Что творилось у реки из своего окна Стубу было не видно. На фоне суматохи в крайних домах поражало полнейшее спокойствие остальной деревни рода Белого Ужа. Как будто во всех остальных домах люди в одночасье повымирали — свет нигде не горел, и не один родич, кроме Стуба, до сих пор даже не выглянул в окно…

Во втором же варианте, который как бы накладывается поверх первого, неизменным остаётся лишь незнакомый маг в центре улицы, а стоящие рядом с ним серые фигуры бесследно исчезают. Дед Ёж тоже остаётся на своём месте, в двадцати шагах напротив, но здесь он уже не в одежде мага, а в своём привычном повседневном одеянии: широких штанах и длинной, до колен, рубахе. Во втором варианте над деревенскими домами горят неприятные глазу зелёные огни, дальний конец деревенской улицы заполнен толпой кровожадных речных пиратов, которые, вламываясь в дома, беспощадно избивают перепуганных хозяев и забирают всё ценное, что попадается им на глаза. Ограбив один дом, разбойники врываются в следующий, мешки с награбленным барахлом они складывают в кучи прямо на улице. Не встречая на своём пути практически никакого сопротивления, они быстро захватывают новые и новые дома, неумолимо приближаясь к жилищу Стуба…

Удивительному раздвоению реальности существовало единственное логичное объяснение — на деревню рода Белого ужа каким-то могущественным чародеем была искусно наложена иллюзия, а Стуб смог увидеть одновременно и реальность, и иллюзию благодаря своим зачарованным доспехам. Чародеем, сотворившим эту сложную волшбу, скорее всего был тот незнакомый маг в центре улицы — он единственный не менялся под воздействием иллюзии.

В том, что сорокалетний незнакомец — истинный маг Ордена Алой Розы, Стуб был уверен абсолютно. И дело даже не в том, что на нём была Алая одежда, — на шамане Еже был такой же плащ, но его магом Стуб не посчитал. Стуба убедил сам факт того, что чародей так открыто творит мощнейшую иллюзию в деревне рода Белого Ужа и совершенно не боится наказания со стороны опекающих эту деревню магов из ближайшего Магического замка.

— На деле, приятель, вышло не совсем так, как ты задумывал, — прошептал Стуб, вглядываясь в мага. — Напрасно стараешься, я знаю, что толпы злодеев на улице и зелёный свет над домами — это лишь твоя безумная фантазия. А на улице тихо и спокойно.

Словно услышав его слова, маг повернул голову в направлении Стуба. Их глаза встретились. Незнакомец ухмыльнулся и поманил Алого паладина рукой.

Между тем в иллюзорном варианте реальности вокруг нескольких домов вдруг вспыхнуло ярко-синее пламя, одновременно языки такого же пламени заплясали на белой рубашке шамана, выдавая своего создателя. В синем пламени в одно мгновенье погибло с добрую дюжину врывающихся в Дома разбойников. Со стороны всё это действо выглядело весьма впечатляюще, если бы Стуб не знал, что это лишь иллюзия…

— Ага, ну наконец-то! Сейчас ему наш дед Еж покажет! — вдруг раздался из-за плеча радостный возглас дочери.

Стуб даже подпрыгнул от неожиданности.

Глаза Лепесток были широко распахнуты от ужаса, лицо было мокрым от слез, но если она и плакала, то совершенно беззвучно.

— О нет!!! — бедняжка в ужасе отшатнулась от окна когда огромная ядовито-зелёная стрела пронзила старого шамана. В иллюзии он погиб — сгорел живьём в страшных мучениях, а в реальности дед Ёж в одеянии мага Ордена разумеется остался совершенно целёхонек.

Но девочка, к несчастью, видела только лишь кровавую иллюзию, и это было плохо, очень плохо. Потому что означало что весь этот красочный спектакль затевался вовсе не для него хладнокровного Алого паладина, а для его впечатлительной дочурки. Первоначальная цель магом-злодеем была уже достигнута: Лепесток была перепугана до смерти, её воля совершенно подавлена, теперь девочка для него лёгкая добыча.

Стуб обнял дочь за плечи и тоном, не терпящим возражений, произнес:

— Лепесток, тебе нужно немедленно бежать отсюда.

Стуб потребовал это от своей дочери вовсе не потому, что засомневался в своей способности её защитить. Ему не хотелось, чтобы дочка была рядом, когда он спустится, чтобы остановить обезумевшего мага. У мерзавца четверо подручных, среди которых как минимум один умелый чародей, и пока Стуб будет занят магом, остальные четверо могут добраться до временно беззащитной Лепесток. Такого никак нельзя было допускать. Пусть лучше девочка лишний раз пробежится по ночному лесу, пока её папа спокойно разберётся с плохими дядьками.

Уткнувшись мокрым от слёз лицом в отцовскую грудь девушка горячо зашептала:

— Нет! Не хочу! Я останусь с тобой! Пожалуйста, не надо! Мне страшно!.. Ты видел? Папа, эти злодеи погубили нашего шамана! Что теперь с нами будет? Мы ведь не умрем?

У Лепесток началась истерика.

Но нянчиться с дочерью у Стуба не было времени. Он резко встряхнул её и, чтобы привести в чувство, закатил звонкую пощечину.

Паники в глазах девушки заметно поубавилось, и Стуб повторил свое требование.

— Бежать?! Но куда, ведь всюду убийцы?! — возразила Лепесток.

— В лес. — Подхватив дочь под руку, Стуб решительно потащил её к ведущий в подвал лестнице, наставляя на ходу. — Не бойся, там внизу масляный светильник горит. Когда спустишься, увидишь справа от лестницы в углу кучу старых корзинок, под ними будет подземный ход, я его выкопал как раз для такого вот случая. Он выведет тебя в лес…

— Папа, а как же ты?

. — Не бойся за меня, малышка, — напутствовал Алый паладин дочь, направляя её в пропахший плесенью полумрак подземелья. — Сейчас я прихвачу меч, и ещё кое-какие ценные вещицы и побегу следом за тобой… Ну-ну, чего ты, не плачь, все будет хорошо. Удачи тебе, моя славная девочка, и до встречи на Зачарованной поляне.

Когда он отпускал руку Лепесток, у Стуба вдруг возникло ощущение, что ему уже не суждено будет увидеть свою милую дочурку. Но усилием воли он тут же отогнал мрачные мысли, и когда девушка последний раз обернулась, перед тем как нырнуть в полумрак подвала, на отцовском лице уже снова сияла обнадёживающая улыбка.

Стуба совершенно не пугало предстоящее выяснение отношений с магом Ордена. В первые годы после объединения всех семи замков острова в единый Орден Алой Розы между магами и Алыми паладинами отношения были, мягко выражаясь, весьма прохладными, и из-за малейшего пустяка часто разгорались серьёзные ссоры, заканчивающиеся, как правило, Демонстрацией силы. Но поединки между ними очень скоро были категорически запрещены Орденом, потому что, за очень редким исключением, исход их был однозначно предсказуем — у магов появлялся шанс, лишь когда Алые паладины соглашались снять свои зачарованные доспехи, а это происходило крайне редко.

Стуб выйдет на бой в доспехах, и это означает, что, как бы не был хорош его сегодняшний маг-противник, ему вряд ли удастся отбить смертоносные выпады меча Алого паладина.

Давая возможность убежать дочке подальше в лес, Стуб постоял у окна ещё пару минут, потом плавным кошачьим движением извлёк из висящих на стене ножен меч и не спеша двинулся к выходу.

Теперь, когда руки Стуба были развязаны, пришло врем расплатиться с магом и его ублюдками за показанное представление. С обнаженным клинком наперевес Алый паладин спокойно открыл дверь и вышел на залитую раздражают зеленым светом улицу.

Мимо Алого паладина пробежала девушка с растрепанными волосами и в разорванном на груди платье. За ней, едва не наступая на пятки, гнались двое разбойников с перекошенными яростью лицами. Залитые кровью топоры в руках у преследователей не оставляли сомнений относительно страшной участи несчастной. Стуб мог бы попытаться вмешаться, эти двое с топорами были для него не противники, он бы уложил обоих за считанные секунды. Но Алый паладин спокойно прошёл мимо и даже не глянул в сторону ошалевшей от страха девицы, потому что эта леденящая душу сцена погони была всего лишь частью магической иллюзии. И девушка, и её преследователи, все они были бестелесными миражами.

Но пять неподвижных фигур, грозно возвышающихся в центре гремяще-кричащего безумия, были очень даже реальными. Именно к ним и направился Алый паладин.

Когда Стуб приблизился на расстояние примерно двадцати шагов, маг вдруг заговорил. И с первыми его словами с деревенской улицы исчезли толпы бесчинствующих разбойников, остался лишь мерзкий зелёный свет.

— Тебе понравилась моя иллюзия? — спросил маг приближающегося паладина. И тут же сам ответил на свой вопрос: — Вижу, что понравилась, вон как глазки у тебя сверкают. Не зря я столько сил и времени на неё потратил. Ой, не зря. А как твоя дочурка пережила нашествие разбойников. Надеюсь, бедняжка не описалась со страха?

Игнорируя вопрос чародея в красном плаще, Стуб первым делом учинил разнос предателю Ежу:

— Так вот значит как ты отплачиваешь за доброту и доверие приютившему тебя роду?! Злобный старый ублюдок. Знай, я не доверял тебе с первых дней твоего появления в нашей деревне. Ты сразу же показался мне жалкой продажной тварью!

Дед Еж молча выслушал заслуженные упрёки. Вместо него вновь заговорил маг:

— Боже мой, Стуб, сколько злобы в адрес своего бывшего шамана!

— Прохвост он, а не шаман.

— Ну а сам-то ты чем лучше? Корчишь тут из себя честного родича, хотя на самом деле являешься Алым паладином и не один твой сосед об этом ни сном, ни духом. Даже дочке своей единственной не рассказал — ай, молодца! Сам-то ты в эту глухомань как попал, а умник? Неужели здесь родился? Что-то не верится.

Стуб застыл, как громом пораженный, не дойдя до мага пяти шагов. Похоже его противник прекрасно знал, с кем имеет дело. Знал, и все же осмелился бросить ему вызов. В таком случае он либо свихнувшийся психопат, либо…

— Да, маг, своей иллюзией ты до полусмерти напугал мою дочь. И разозлил меня.

— Отлично, этого я и добивался.

— Маг, я тебя не понимаю — ты знаешь, что я Алый паладин и всё равно хочешь сразиться со мной?

— Совершенно верно. Кстати, меня зовут Наз.

— Но зачем устраивать из вызова на поединок целое магическое представление? Ты мог просто войти в мой дом и объявить о своём намерении. Можешь не сомневаться, я бы принял твой вызов.

— Значит, вот так просто и без затей, зайти и объявить? — Наз весело от души расхохотался. — Друг мой, у тебя потрясающее чувство юмора? По-твоему, маг Ордена Алой Розы может так запросто, вдруг, ни с того, ни с сего, нанести визит какому-то там неприметному деревенскому жителю? Вывести его на улицу и на глазах у любопытных соседей сразиться с ним. Да об этом поединке через неделю будет гудеть весь наш остров. А тебе не хуже меня известно, что Орден ещё двести лет назад наложил строжайший запрет на поединки между магами и Алыми паладинами. И поскольку я уверен в своей победе…

— А я в своей, — вставил Стуб.

— …Мне не нужны лишние глаза и уши, — продолжи Наз, игнорируя оговорку Алого паладина. — Главное в моей иллюзии вовсе не беснующиеся на улице разбойники, их я создавал ради забавы, для своего удовольствия — меня приятно порадовало, как они напугали твою дочь и разозлили тебя. Но разбойники и этот забавный зелёный свет лишь цветная ширма, прикрывающая невидимые сонные чары, которые мы с уважаемым Кремпом — тебе он известен под именем деда Ежа — наложили на жителей всех деревенских домов.

— Не всех. Вон там, — Стуб ткнул мечом в дальний конец деревни, где в окнах домов горел свет, — людям явно не до сна.

— Об этих нескольких домах можешь не беспокоиться, — небрежно отмахнулся Наз. — В ближайший час им будет не до нас, они воюют с настоящими речными пиратами.

— А эти-то откуда?

— Я лично нанял их, чтобы этой ночью они напали на земли рода Белого Ужа, — встрял в разговор дед Ёж.

— Подлец!

— Ну вот опять, — покачал головой Наз. — Не волнуйся, ничего страшного твоим родичам не грозит. Кремп приказал пиратам лишь обозначить видимость нападения на деревню. Сейчас под натиском разбуженных защитников они пятятся обратно к реке.

— Ничего не понимаю. Зачем же тогда вам понадобилось нанимать пиратов?

— Очень просто, — улыбнулся Наз. — Даже нам с Кремпом вдвоём не по силам было мгновенно усыпить всех деревенских жителей, и некоторые, прежде чем заснуть, наверняка, услышали на улице подозрительный шум и крики, а может даже и увидели врывающихся в соседские дома разбойников. Но теперь утром, когда они проснутся, им скажут, что ночью на деревню и впрямь нападали пираты, к счастью, нападение было быстро отбито. А днём в деревню приду я…

— Сильно сомневаюсь, — процедил сквозь зубы алый паладин. Но Наз, сделав вид, что не расслышал его реплики и спокойно продолжил:

— И сообщу, что маги Ордена Алой Розы жестоко покарали обнаглевших пиратов, и все, кто этой ночью осмелился потревожить покой рода Белого Ужа, умерли в страшных мучениях. И как бы невзначай ещё добавлю, что среди напавших на деревню пиратов были два колдуна, которые во время ночного нападения пытались усыпить деревенских жителей сонными чарами, но, к счастью, им противостоял шаман рода дед Ёж, и всех усыпить им не удалось… Вот так и разрешатся все странности этой ночи. Как тебе мой план?

— Итак, ты и твои помощники здесь для того чтобы убить меня, — произнес Стуб, небрежно поигрывая мечем. — Ты знаешь, что я Алый паладин и все же рискуешь бросить мне вызов. Что ж, смелости тебе, явно, не занимать. Насколько я понял, ты, Наз, действуешь на свой страх и риск, и руководящая верхушка Ордена Алой Розы не в курсе твоих чудачеств?

— Ну почему же, кое-кто из Высших магов очень даже в курсе.

— Так я и думал, — Стуб презрительно скривил губы. — Ты Высший. Вот причина твоего спесивого самомнения.

— Ты догадлив, — кивнул Наз. — Похоже тебе не терпится сбить с меня спесь?

— Отчего же, я не прочь ещё малость поболтать. Скажи, зачем тебе понадобилось меня убивать?

— Не люблю Алых паладинов.

— Почему?

— Послушай, я знаю, для чего ты тянешь время, — поменял тему Наз. — Пока ты мне тут заговариваешь зубы, твоя дочка удирает в лес. Надеешься, ей удастся там скрыться от Меня?

— Ты что, сквозь стены видишь! — раздражённо воскликнул Стуб.

— Не важно как я это узнал, — спокойно продолжил Наз, — главное я попал в точку. Твоя дочь сбежала в лес, но вынужден тебя разочаровать: какой бы замечательной бегуньей она не была, мои славные ребятки догонят её и приволокут обратно.

— Это эти что ли? — Стуб махнул мечом в сторону закутанной в плащи троицы.

— Именно. Полагаю мы дали твой дочери достаточную фору. Пора начинать охоту… Прошу вас, господа, откиньте капюшоны.

Составляющая компанию магу и шаману троица послушно открыла лица. Очень уродливые, злые лица полулюдей полузверей. Стуб мгновенно узнал оскалы волколаков и инстинктивно выставил перед собой меч, отгораживаясь от непредсказуемых врагов.

— Не беспокойся, Стуб, они тебя не тронут, — усмехнулся реакции паладина Наз. — Я знаю, что даже втроём против тебя одного у них практически нет шансов. Не для того я выложил за каждого из них по пятьдесят золотых колец, чтобы ты перебил их у меня на глазах. Тобой, Стуб, займусь я лично, а оборотни по свежему, горячему следу погонятся за твоей дочуркой. Представляешь, что они с ней сделают, когда поймают. Эти создания обожают насилие. А мне ведь совершенно всё равно, в каком состоянии они доставят твою девочку, лишь бы была жива. И, что самое ужасное, ведь ты не сможешь их остановить, потому что ещё есть я и уважаемый Кремп, и тебе придется сперва сразиться с нами. Потом же ты, попросту, не успеешь догнать волколаков. Да и не будет у тебя никакого потом.

— Наз, зачем ты это делаешь? Тебе был нужен я — так вот он я, перед тобой. Убей меня, если сможешь, но, пожалуйста, не трогай мою дочь. Она лишь маленькая беззащитная девочка и никогда не станет Алым паладином.

— Сожалею, но ты сам виноват, — развёл руками маг. — Нечего было дочь в лес отсылать. Осталась бы Лепесток дома, я бы оборотням и пальцем к ней прикоснуться не позволил. Но девчонка сбежала, и теперь её надо догонять.

— Да зачем она тебе сдалась?

— Всё, мне надоела эта пустая болтовня, — раздражённо отмахнулся Наз и, повернувшись к оборотням, приказал им: — В погоню, мальчики. Ату её!

Все трое одновременно рванули к широко распахнутой двери дома Стуба, на ходу оборачиваясь волками. Алый рыцарь попытался преградить им путь, но в руках у Наза вдруг буквально из воздуха материализовалась идеально ровная, розового оттенка, приблизительно метровой длины палка, и он решительно атаковал Стуба. Паладину поневоле пришлось притормозить и вступить в схватку с Высшим магом.

Стуб не очень-то опасался грозного Посоха Мощи в руках у Высшего, потому что в эпоху расцвета Алых паладинов тот применялся магами куда чаще, чем теперь. Сейчас, чтобы стать магом второй ступени подмагу необходимо овладеть высшим заклинанием «Продление жизни» или, как его ещё называют, «Бессмертие». Ведь сейчас на острове царит мир и покой, и благополучию магов ничто не угрожает, так что живи и совершенствуйся в меру своих способностей. В те же времена, когда Магические замки были независимы, и маги из разных замков, мягко выражаясь, недолюбливали друг друга, поединки между ними были вполне обыденным делом, и магу приходилось в первую очередь задумываться не о продлении жизни, а о её сохранении. Поэтому, чтобы стать магами второй ступени, подмаги стремились в первую очередь овладеть не высшим заклинанием «Бессмертие», а высшим заклинанием «Посох Мощи».

Перед прикосновением Посоха Мощи были бессильны даже зачарованные доспехи Алых паладинов. Но на стальные клинки их мечей убийственная мощь Посоха не распространялась, и паладины могли сколь угодно долго отмахиваться мечами от грозных Посохов Мощи. Конечно, преимущество мага, владеющего Посохом Мощи, перед Алым Паладином было очевидно. Ведь магу было достаточно коснуться Посохом любой части тела противника, и тот тут же умирал. В то время как Алому паладину для победы непременно нужно было нанести смертельную рану и желательно не одну или отрубить магу голову, потому что под воздействием целительных заклинаний обычные раны мага затягивались прямо на глазах, а отрубленные конечности через несколько секунд срастались вновь. И всё же Алые паладины настолько превосходили магов в фехтовальном мастерстве, что поединки между ними были строго-настрого запрещены.

Меч Стуба с Посохом Наза переплелись и закружились стремительном танце.

Маг оказался на диво хорошим фехтовальщиком. Впрочем, Посох его, как он ни старался, неизменно натыкался на отточенную сталь Алого паладина, в то время как мечу за первую минута поединка удалось нанести хозяину Посоха с добрую дюжину неглубоких царапин. Крохотные ранки тут же затянулись, но дыры в плаще остались.

На восьмой минуте поединка, когда плащ, рубашка и даже штаны Наза превратились буквально в изодранные лохмотья, Стубу удалось-таки подловить противника на ложном замахе и ловким движением изящно закрутить и выбить смертоносный Посох у него из руки. Вот и всё, по сути дело было сделано, оставалось лишь добить мага, пока тот не успел сотворить новый Посох Мощи.

Обезоруженный Наз растерянно попятился. Стуб бросился на него, как коршун, и практически без замаха вонзил свой меч точно под левую грудь мага.

И тут произошло нечто невероятное, немыслимое и непонятное!

За доли секунды изодранный плащ затаившего дыхание в ожидании неминуемой гибели мага вдруг из красного превратился в черный. Меч легко вспорол дорогую ткань плаща и плавно вошел в нежную человеческую плоть…

Жуткая боль в левом боку вынудила Стуба разжать пальцы и выпустить оружие. Но он так и не успел поднести руку к страшной ране. Смерть наступила практически мгновенно.

Последним, что Алый паладин увидел и услышал в мире живых — были полные недоумения и откровенного ужаса глаза возвышающегося над ним живого, невредимого мага и жуткий, неестественный, МЕРТВЫЙ смех, загадочным образом вырывающийся из-за плотно сжатых губ Высшего.

* * *

Наблюдавший за поединком со стороны Еж-Кремп так толком и не понял, что произошло. Секунду назад Стуб нанес Назy казалось бы верный, смертоносный удар, нанес очень быстро, неотвратимо быстро. Но, вопреки логике и здравому смыслу, в итоге, именно Алый паладин почему-то упал, а из его рассечённой груди ударил фонтан крови.

Возвышаясь над коченеющим трупом врага, Наз каким-то непривычно отчуждённым голосом пробурчал себе под нос странную фразу: «Ты великий воин, но Повелителя Грёз погубить невозможно». Несуразица какая-то. Впрочем, это вполне могла быть концовка какого-нибудь недоступного пониманию Кремпа высшего заклинания.

Еще Кремпу почудилось, что красный плащ Высшего вдруг на несколько мгновений почернел. Конечно он запросто мог ошибиться, ведь заливавший деревню мерзкий зелёный свет ужасно искажал цвета. Красный плащ от чёрного при таком освещении отличить было очень не просто. И все же Кремпу показалось, что на считанные мгновения плащ поменял свой цвет.

Глава 5

В эту ночь Наз блестяще справился с двумя из трёх наказов Заветного листочка. Он отыскал Алого паладина и пролил его кровь. Лишь сорвать Лепесток, по сути ставший его законной добычей, у него с первого раза не вышло.

Девушке удалось сбежать в лес, а посланные по её следу оборотни сгинули без следа. Невероятно, но шестнадцатилетняя дочь Алого паладина каким-то образом смогла избавиться от ужасных преследователей.

Неудача оборотней конечно подпортила триумф Наза, но лишь самую малость. Высший понимал, что поимка беглянки это лишь вопрос времени. Нужно затаиться и подождать — вскоре беспокойство за отца перевесит страх и осторожность, и Лепесток захочет вернуться в деревню. А на обратном пути ей не миновать гигантской ловушки, в которую Наз одним сложным высшим заклинанием превратил прилегающую к деревне стометровую полосу леса, прежде чем покинуть деревню рода Белого Ужа и вернуться в свой Магический замок.

Ловушка Наза сработала через три дня.

Как только девушка стала пленницей зачарованного им леса, Наз сразу же это почувствовал. Но у него было несколько важных утренних встреч с магами, отменить которые без объяснений он не мог. Рассудив, что никуда теперь девчонка от него не денется, Наз решил сперва спокойно завершить все намеченные на утро дела.

Окончательно освободиться Высшему удалось лишь через два часа и, не теряя больше ни минуты, он покинул замок и отправился к деревушке рода Белого Ужа.

По мере приближения к цели, у мага вдруг возникло и стало усиливаться нехорошее предчувствие, что девчонке каким-то загадочным образом удалось вырваться из его ловушки. Наз гнал от себя эту нелепую мысль, но, прибыв на место, с изумлением обнаружил, что Лепесток здесь, и впрямь, давно уже след простыл.

Отыскать место, где дочке Стуба удалось пробить брешь в высшем заклинании, Назу не составило труда. Лес здесь был, в буквальном смысле слова, разворочен: поваленные деревья (и какие деревья! — вырванные с корнем столетние дубы), раздавленные кусты, обломанные ветки. Создавалось впечатление, что здесь вместо хрупкой, одинокой девушки прорывалось с добрый десяток злобных троллей.

Свою досаду Наз выместил на бедняге Кремпе, который вместо того, чтобы сторожить зачарованный лес, мирно проспал все утро в своём тихом домике на горе и очень удивился, обнаружив при пробуждении у изголовья своей кровати перекошенное гримасой ярости лицо Высшего.

Итак, Лепесток вырвалась из ловушки и сбежала. И Наз понятия не имел, где её теперь искать. Вариантов у дочери Стуба было хоть отбавляй. Девушка могла затаиться в лесу.

Например, примкнуть к какому-нибудь лесному роду. Ведь кроме рода Белого Ужа их на острове Розы было ещё более трёхсот — попробуй, отыщи в каком, а молодую, сильную, здоровую девушку везде приняли бы с распростёртыми объятьями. Или она могла поселиться в какой-нибудь забытой богами охотничьей избушке, где-нибудь в непроходимой глуши, и стать отшельницей — по заверениям Кремпа дочка Стуба в лесу легко смогла бы себя прокормить, она умела охотиться, ловить рыбу, знала грибные и ягодные полянки, поэтому и такой вариант нельзя было сбрасывать со счетов. Ещё Лепесток могла направиться в любой из трёх городов острова. Отыскать же её среди проживающих в них четырёх миллионов островитян и ещё доброго миллиона сменяющих друг друга приезжих с Большой Земли, было бы ой как не просто. И, наконец, четвёртый и самый неприятный для Наза вариант: девушка могла сесть на корабль и покинуть остров Розы. Этот вариант был возможен лишь при условии, что у Лепесток при себе было достаточно золота. Наз с Кремпом обнаружили в доме Стуба тайник с почти тремя сотнями золотых колец, из чего сделали вывод, что Алый паладин был весьма состоятельным человеком. Оставалось только надеяться, что Стуб перед тем, как отправить дочку в лес, не отсыпал ей в карман горсть-другую звонких колечек из тайника.

Хорошо ещё Назу было известно имя девушки и подробное описание её внешности — все же, как ни как, Кремп по поручению Наза чуть ли не год за ней наблюдал.

Вполне вероятно, обратись Наз за помощью к гвардейцам Алой Розы, они отыскали бы пропажу в течение месяца. Но Наз не мог позволить себе так сильно рисковать. Ведь от гвардейцев о его поисках девушки по имени Лепесток, без сомнения, тут же стало бы известно остальным Высшим магам Ордена Алой Розы. Тогда бы неминуемо всплыло, что она дочка некого Стуба, недавно без вести пропавшего островитянина из рода Белого Ужа. Потом бы всплыло, что Стуб был Алым паладином, а шаманом рода Белого Ужа последний год был друг Наза — маг Кремп… В итоге, всё это могло бы закончиться весьма неприятно — полным разоблачением Наза.

Единственным безопасным средством поиска беглянки для Наза оставалось его магическое зеркало.

Высший вернулся в замок и настроил магическое зеркало на поиск Лепесток, но, увы, на подконтрольной его Магическому замку территории девушки обнаружить не удалось. Лепесток находилась вне пределов досягаемости зеркала, и оно не смогло мгновенно её отыскать. Но задание в него было заложено и, выполняя его, магическое зеркало Наза стало ежедневно километр за километром осматривать остальную территорию острова. И, если дочке Стуба не взбредет в голову шальная мысль: убраться с родного острова, то рано или поздно оно непременно её отыщет.

В надежде, что Заветный листочек поможет ему как-то ускорить поиск беглянки, Наз пару раз в неделю разворачивал его. Верхние две строки в нём после поединка с Алым паладином бесследно исчезли, но третья осталась неизменной. Теперь он каждый раз перечитывал один единственный наказ:

И пожухнет сорванный Лепесток!

Подобное постоянство Заветного листочка нельзя было назвать совершенно бесполезным. Оно вселяло надежу, что Лепесток всё ещё здесь, на острове Розы и, похоже, в ближайшие дни уезжать отсюда не собирается. А раз так, то обнаружение её нового места жительства это лишь вопрос времени…

Лишь через пять лет магическое зеркало Наза напало-таки на след Лепесток. Дочь Стуба обнаружилась в Красном городе, где она проживала в большом доме на пересечении улиц Разухабистой и Шального дерева.

К сожалению, Наз не имел возможности тут же нанести визит беглянке. Красный город и Магический замок Наза находились в противоположенных концах острова, а единственным способом для Наза быстро добраться до столицы острова было перемещение через магический портал из своего замка в замок Красного города. Но хозяином тамошнего замка был Люм, с которым у Наза в последние месяцы совершенно испортились отношения. И если бы Наз безо всякой причины, вдруг появился в замке Люма и без объяснений спустился в город, любопытный Люм непременно увязался бы за ним следом, а о посещении Лепесток в присутствии недруга Высшего не могло быть и речи.

Самым спокойным и безопасным для Наза было бы в своём сером неприметном плаще отправиться в Красный на быстроходной ладье по лесной речке Ласке. Правда в этом случае он бы добрался до города лишь через четыре дня, зато его визит остался бы тайной для Люма. Но и этот вариант не годился, потому что через три дня должен был состояться очередной Круг Избранных, и Наз обязательно должен был на нём присутствовать.

Впрочем, как говорится, нет худа без добра, очередной Круг Избранных должен был собраться как раз в замке Люма, и это было очень даже на руку Назу. Через три дня он окажется в замке Люма на вполне законных основаниях, а после заседания Круга задержится в замке и объявит Высшему, что хочет развеется прогулкой по Красному городу. Подобные чудачества у Высших в порядке вещей, и Люм не посмеет лично контролировать его перемещения по городу. Конечно не исключено, что Люм приставит к нему какого-нибудь доверенного подмага, но отвести тому глаза для Высшего не составит труда. А после того как Наз досыта нагуляется, по дороге невзначай посетив дом Лепесток и наложив на девушку заклинание «Рабская покорность», он спокойно поднимется в замок Люма и с помощью портала вернётся в свой замок. Его рабыня пока останется в Красном городе, но по первому же приказу прибудет в то место, куда он ей укажет. Таким образом этот вариант почти так же безопасен, как и речное путешествие на ладье, и ещё позволяет оказаться в Красном на День быстрее.

Очередное собрание Круга Избранных нежданно-негаданно затянулось гораздо дольше обычного.

Как обычно по-деловому быстро разобравшись с накопившимися за неделю делами, Высшие маги вдруг дружно заспорили по какому-то пустяшному поводу, спор перерос в предъявление претензий друг другу, потом припомнились старые обиды, и пошло-поехало… Лишь часа через три охватившая магов волна праведного гнева по отношению к «горячо и нежно любимым» коллегам начала ослабевать. Всё или почти всё грязное белье было извлечено из тайников памяти и выставлено на всеобщее обозрение. Полные отборных помоев ушата, наконец-то, опустели.

Все эти три часа Наз сидел, как на иголках. Дочка Стуба, которую он разыскивал целых пять лет, была уже совсем рядом нужно было лишь спуститься в город, поймать извозчика, и тот за считанные минуты домчит его до дома на пересечении улиц Разухабистой и Шального Дерева. Но не мог же Наз в самый разгар ожесточенного спора помахать остальным Высшим ручкой и, сославшись на дела, откланяться. И без того в его адрес уже прозвучало множество нелицеприятных речей, и если бы он столь безумной выходкой привлек к своей персоне повышенное внимание, то, наверняка, узнал бы от присутствующих о себе и не такое. А ведь он был честолюбивым магом и привык отвечать ударом на удар. Пришлось бы тоже ввязаться в эту мерзопакостную перепалку. Поэтому Наз, стиснув зубы, терпеливо ждал когда все вдоволь наговорятся и успокоятся.

Наконец, председатель Круга Избранных Высший маг Оз обратился к собравшимся с завершающей работу Круга, прощальной речью.

Трёхчасовая нервотрепка настолько вывела из равновесия Наза, что в последние минуты заседания Круга Избранных ему хотелось лишь одного — поскорее распрощаться с этими злопамятными долгожителями и отдохнуть в тишине своего замка. Посему, лишь только Оз объявил о завершении работы, Наз первым встал со своего стула и, чинно раскланявшись, направился к порталу.

О своем блестящем плане Наз вспомнил лишь, произнося первую фразу заклинания «Перемещение». Уже было слишком поздно что-либо менять — не мог же он оборвать заклинание на полуслове.

«Ну вот, теперь придётся добираться до города по реке. И встреча с Лепесток откладывается ещё на четыре дня, — одна за другой лихорадочно замелькали в голове Наза досадливые мыслишки, пока губы и язык автоматически продолжали шептать магические формулы заклинания. — А может оно и к лучшему, что всё так вышло. Лом сегодня весь день буравил меня ненавистным взглядом. Он бы точно за мной в город следом увязался. А так, пусть и через четыре дня, но точно безо всякой слежки… Стоп! Что за чушь я несу!» — Впервые за последнее столетие Наз не на шутку испугался.

И было от чего! Неожиданно его собственный язык совершенно самостоятельно исказил формулу заклинания. Губы проворно зашептали какие-то нелепые и, что особенно ужасно, незнакомые и непонятные магические символы. Наз же был не в силах как-то прекратить это безобразие. Казалось, его волю вдруг парализовало, а губы и язык обрели самостоятельность. Подобные чудачества в магическом портале могли закончиться очень плачевно. От страха маг крепко зажмурился.

В себя Наз пришел от нежного прикосновения к разгоряченной щеке прохладного и свежего океанского ветра. Он открыл глаза и изумлённо ахнул.

Неведомое Назу заклинание, как ни странно, сработало, но вместо Магического замка оно переместило Высшего в крохотную белую лодочку, отчаянно барахтающуюся среди полуметровых волн, в нескольких метрах от одного из многочисленных причалов порта Красного города.

В следующее мгновенье взгляд мага случайно упал на рукав плаща, и он снова изумлённо ахнул. Оказалось, что во время удивительного перемещения его алый плащ поменял свой цвет! Когда же он нащупал в кармане посеревшего плаща аккуратно свернутый в трубочку Заветный листочек, он лишь потрясение покачал головой.

Немного оправившись от первоначального шока, Наз схватил лежащие на дне лодочки почти игрушечное весло и серией мощных, умелых гребков подогнал свое утлое суденышко к причалу.

На высокий причал он забрался проворно, как кошка. А обретя, наконец, под ногами твердую опору, первым делом тут же пробурчал себе под нос очередное короткое и совершенно незнакомое заклинание.

На этот раз он, к счастью, никуда не переместился и одежда его осталась без изменений. Смысл сотворенной им волшбы стал понятен, как только он обернулся, — крохотная белая лодочка на его глазах превратилось в туманное облачко, которое тут же развеял налетевший ветер.

— Вот ведь оказия, — пробормотал Наз и нервно хохотнул.

Оно конечно, странная напасть с непонятными заклинаниями пошла ему лишь на пользу, и Наз это прекрасно понимал, ведь благодаря ей он сейчас в Красном городе, а не в Магическом замке за пару сотен верст от цели. И всё же он болезненно переживал перенесённое только что унижение. Ещё полчаса назад Наз считал себя лучшим из лучших, несокрушимым чародеем Ордена Алой Розы, способным навязать свою волю любому живому существу на острове, каким бы сильным оно не было, — победа над Алым паладином окончательно убедила его в этой мысли. И вот, вдруг, он сам оказался безвольной куклой в руках у силы несоизмеримо более могущественной, чем он сам. Самолюбию мага был нанесён чувствительный удар.

Наз несколько минут простоял неподвижно, глядя на разбивающиеся о причал волны и ожидая очередного приступа непонятных заклинаний. Но время шло, и ничего с ним не происходило. Постепенно былая уверенность вернулась к нему.

— Похоже отпустило, — объявил он самому себе и, отвернувшись от воды, пошёл искать свободного извозчика…

Еще через четверть часа видавшая виды коляска лихо вылетела из-за очередного поворота на перекресток Разухабистой и Шального дерева. Старик-возница чуть не до смерти загнал двух своих лошадёнок. Ну а как же иначе, ведь господин в сером плаще пообещал ему за быструю доставку два золотых кольца. Целое состояние! И всего-то за одну поездку. Всю дорогу беспощадно настегивая лошадей вожжами, дед выбивал из своих, мягко выражаясь, не совсем породистых кляч, по максимуму всё, на что они были способны.

Наз решительно забарабанил в дверь дома Лепесток. Когда она распахнулась, и на пороге появился пятидесятилетний мужичок с заспанными глазами, Высший, не задавая ему никаких вопросов, тут же наложил на несчастного парализующее заклинание, после чего, словно деревянную чурку, прислонил к стене и вошел в дом, предусмотрительно захлопнув за собой дверь.

Не теряя времени, Наз сразу же приступил к поиску Лепесток. В течение следующего получаса он тщательнейшим образом осмотрел каждый уголок жилища. Невзрачный с улицы, изнутри двухэтажный дом оказался на диво длинным и просторным, в нём Наз насчитал аж тридцать восемь отдельных помещений: комнат, комнатушек, комнатенок, чуланчиков, кухонек и прочих каморок. Люди здесь не только жили, но и работали. Обилие ниток и тряпок на полу и швейных устройств на столах не оставляло ни малейшего сомнения относительно рода деятельности проживающих здесь людей.

В доме на глаза Назу часто попадались неподвижно застывшие в нелепых и комичных позах женские фигуры. Объяснение этому было очень простое: открывая дверь в очередную комнату, Наз первым делом накладывал парализующее заклинание на всех присутствующих там людей.

В доме Высший обнаружил больше двадцати женщин самого разного возраста, но, к огромному его сожалению, Лепесток среди них не оказалось. Пришлось снять чары с хозяина и подвергнуть его допросу.

Бобд, так Назу представился хозяин дома, был до смерти напуган поздним визитёром, а посему безропотно ответил на все вопросы незнакомца в сером плаще.

От него Наз узнал, что пять лет назад Лепесток вышла замуж за Бобда. Четыре года назад у них родился сын. А неделе назад, после серьёзной ссоры с мужем, Лепесток забрала сына и ушла от Бобда. По просьбе Лепесток, Бобд снял для бывшей жены и её сына каюту на корабле, и несколько дней назад они уплыли на Большую Землю.

По ходу допроса Наз раздражался всё больше и больше, девчонке в очередной раз удалось упорхнуть прямо у него из-под носа. А когда Бобд стал описывать свою радость от наконец обретённой свободы, Наз еле сдержался, чтобы не придушить этого разговорчивого болвана.

При расставании Наз вручил Бобду, в качестве моральной компенсации за беспокойство, кошель с двадцатью золотыми кольцами, чем привел бывшего мужа Лепесток в полный восторг, и тут же получил от него любезное приглашение: врываться в его дом, даже без стука, в любое время дня и ночи.

Первое, что сделал Наз, покинув дом Бобда, — сунул руку во внутренний карман плаща и достал свиток папируса.

Заветный листочек не обманул ожиданий своего хозяина. Содержание его в очередной раз изменилось. На сей раз вместо набившей оскомину строки, о пожухшем сорванном лепестке, на нём появилась совсем другая строка:

И в Солёном городе откроется пред ним сила слабости!

Смысл первой половины этой строки был понятен Назу безо всяких объяснений. Он должен был бросить все свои дела на острове и немедленно плыть в Соленый город.

«А как же Орден? — мысленно задал себе вопрос Наз. И тут же сам на него ответил: — Да брось, ты ведь всегда чувствовал себя здесь незваным гостем. Орден Алой Розы — это не твоя судьба. Ты приплыл сюда сто лет назад, чтобы стать лучшим среди чародеев, — и ты добился поставленной цели. После того, как сегодня все Высшие стали свидетелями твоего странного перемещения из магического портала, наверняка у них к тебе появилось целый ряд вопросов, на которые тебе вряд ли захочется отвечать. Возможно они решат отложить расследование до следующего заседания Круга Избранных, а быть может тебя уже разыскивают. В любом случае дальнейшее твоё пребывание на острове Розы становится неоправданно опасным».

Приняв решение, Наз окрикнул извозчика и приказал вести себя в порт…

Капитан «Резвого витязя», уважаемый господин Вокс, после сытного ужина, подкрепленного бокалом ароматного вина, прогуливался по палубе своего корабля, посасывал трубочку и любовался солнечными бликами на поверхности воды. Лишь под вечер солнышко наконец пробилось сквозь сплошную завесу серых туч, и бушевавший весь день шторм начал потихоньку ослабевать. Сейчас на его корабле полным ходом шла погрузка, а часа через четыре он намеревался сняться с якоря и, покинув тихую гавань Красного города, взять курс на Солёный город. Вокс был бывалым мореходом, и его не пугало, что отплывать от острова придётся в темноте, все прибрежные рифы капитан «Резвого витязя» знал, как свои пять пальцев.

Крохотная лодочка появилась на поверхности воды, близ соседнего причала, из ниоткуда прямо у Вокса на глазах. Сперва образовалось облачко белесого тумана, а когда туман развеялся, показалась белая лодка, такая маленькая, что в ней едва помещался её единственный пассажир — чародей в сером плаще.

Несколько секунд чародей сидел неподвижно, словно недоумевая: где это он очутился, а быть может, просто восстанавливая силы после сотворения заклинания. Затем он достал со дна лодочки весло и, умело загребая, направил свое суденышко к причалу.

Через несколько минут он ловко вскарабкался на деревянный причал. А белая лодочка почти сразу же после того как колдун её покинул, снова скрылась в туманном облаке. На этот раз, когда туман развеялся, лодка бесследно исчезла, как будто её никогда и не было.

Чародей долго стоял на причале, глядя на волны затихающего океана. Потом отвернулся и решительно зашагал в глубь порта. Вскоре его фигура растворилась в сгущающихся сумерках…

Великолепное магическое представление, единственным свидетелем которого ему посчастливилось стать, подняло и без того вполне благодушное настроение капитана на совсем уж заоблачную высоту. Когда чародей скрылся из виду, Вокс даже крякнул от удовольствия. За свою жизнь он слышал немало баек о невероятных проделках магов острова Розы, но вот так близко собственными глазами увидеть чудо магии Ордена Алой Розы ему довелось впервые. Правда на чародее почему-то был серый, а не алый, плащ, вероятно маг не хотел быть узнанным на улицах Красного города. Но Вокса ему провести не удалось — капитан собственными глазами видел чудесные превращения переодетого мага.

Представляя, как вытянутся лица его друзей в Солёном городе, когда однажды вечером за чаркой вина он им поведает об увиденном в порту Красного чудесном появлении из ниоткуда и исчезновении в никуда белой лодки, Вокс в великолепном настроении вернулся в свою каюту.

Наказав своему помощнику разбудить себя через три часа, капитан разделся, лёг в кровать, немного поворочался с боку на бок, устраиваясь поудобнее, и, наконец, заснул.

Помощник растолкал своего капитана на полчаса раньше установленного Воксом срока, свой вопиющий поступок он мотивировал тем, что некий господин, узнав, что их корабль готовится сняться с якоря и вскоре отплывает в Солёный город, захотел немедленно переговорить с капитаном.

Глянув на часы, Вокс поморщился и печально констатировал:

— Люмб, тролль тебя задери, всё-таки ты неисправимый болван, полчаса не мог подождать. Ну, так чего надо этому твоему господину?

— Он хотел бы снять каюту и готов…

— Нет, ты меня точно в гроб загонишь, — перебил капитан. — Столько лет уже вместе плаваем, пора бы уже запомнить — мы НЕ ВОЗИМ пассажиров, только товары.

— Но, господин Вокс, этот господин, он буквально набит золотом. Вы не поверите, он посулил мне за то, что мы доставим его в Солёный…

— И слушать не желаю, — решительно перебил капитан и отвернувшись от помощника, продолжил его вразумлять: — Люмб, я не отступлю от своих правил. Гони в шею этого господина. И только попробуй ещё хотя бы заикнуться о золоте — Ты меня знаешь, я…

— Ну, ну, дружище, право дело, не стоит так выпрыгивать из штанов по пустякам, — перебивший капитана спокойный и решительный голос совершенно точно не мог принадлежать его помощнику.

Глянув в сторону заговорившего с ним незнакомца, Вокс зашелся в беззвучном крике ужаса. Перед ним вместо незаметно выскользнувшего в коридор помощника теперь стоял тот самый чародей из белой лодки. На свою беду Вокс отлично рассмотрел и запомнил его лицо, ну и серый плащ разумеется.

— Извините, старина, в мои планы вовсе не входило напугать вас своим появлением, — невозмутимо продолжил чародей. — Ваш помощник любезно позволил мне переговорить с вами с глазу на глаз. За эту пустяшную услугу я отстегнул ему шесть золотых колец — его полуторамесячное жалование. Сами понимаете, он попросту не имел ни единого шанса отказать мне в любезности. Впрочем, если вы сочтете, что за подобный проступок бедняга Люмб должен быть наказан — воля ваша. В конце концов, кто я такой, чтобы обсуждать приказы капитана этого замечательного корабля?

— Что… вам… от меня… надо? — кое-как протявкал Вокс. Ему ещё ни разу в жизни не было так страшно. Произнося эту фразу, он заикался буквально на каждом слове, его язык вдруг сделался ватным и непослушным.

— Вот это уже похоже на деловой разговор. — Незнакомец в сером улыбнулся и заговорщицки подмигнул бледному, как смерть, капитану. — Во-первых, вам не нужно меня бояться, я не кусаюсь. Во-вторых, вот в этом мешочке, — незнакомец достал из внутреннего кармана плаща небольшой кованый кошель, — четырнадцать золотых колец. Они ваши, если вы возьмёте меня на корабль и довезёте до Соленого города. Да, ваш помощник мне уже объяснил, что вы никогда не перевозили пассажиров на своём корабле — какие-то там предрассудки, что удача может отвернуться и прочая чушь Но, на мой взгляд, четырнадцать колец — вполне достаточная сумма, чтобы разок отступить от правил.

— А если я откажусь? — спросил Вокс, мысленно поражаясь собственной смелости.

— Тогда, я обещаю, что удача совершенно точно отвернется от вас, любезный капитан. И возможно в этот раз вы не доплывете до места вашего назначения. — Жизнерадостная улыбка на лице колдуна в сером плаще всего-то лишь на мгновенье сменилась злобным оскалом, и этого мгновенья оказалось более чем достаточно, чтобы Вокс принял правильное решение.

Естественно, старый капитан взял деньги.

Поскольку на корабле свободных кают не было, Вокс велел Люмбу освободить свою каюту и перебираться в кубрик к матросам. Неудобства помощника были щедро компенсированы шестью золотыми кольцам, и он с радостью согласился услужить щедрому пассажиру.

За время плавания Наз, так чародей представился Боксу, раскрылся перед подозрительным капитаном с неожиданно приятной стороны. Пассажир ежедневно, невзирая на погоду, подолгу прогуливался по палубе, смотрел на безбрежный водный простор и улыбался каким-то своим радужным думкам. А за завтраком, обедом и ужином он развлекал сидящих с ним за одним столом капитана и помощника забавными историями из жизни лесных родов острова Розы, каковых, как оказалось, он знал великое множество. Весёлый, улыбчивый человек и умный, интересный собеседник Наз совершенно не походил на чопорных магов Ордена Алой Розы, каковыми их себе представлял Вокс. Под конец плавания капитан даже засомневался: не пригрезилась ли ему вся эта история с белой лодкой?..

Подгоняемый попутным ветром, корабль на диво быстро достиг берегов Большой Земли. «Резвый витязь» бросил якорь в гавани Соленого города и Наз покинул корабль Бокса.

Странный маг в сером плаще больше никогда не попадался на глаза Воксу, но удивительное происшествие, предшествующее знакомству с ним, навсегда запечатлелось в памяти капитана.

В Соленом городе Наз поселился в гостинице «Весельчак Буп». Ожидая чудесного озарения, в первый день он вообще не выходил на улицу, а, запершись в номере, чуть ли ни каждый час с надеждой заглядывал в Заветный листочек. Но, увы, строка в папирусе оставалась неизменной:

И в Солёном городе откроется пред ним сила слабости!

А понять значение второй её половины, как ни старался, Наз был не в силах.

Весь следующий день Наз бесцельно мотался по городу и отчаянно скучал от вынужденного безделья. В поисках хоть каких-нибудь развлечений он забрёл в грязный район на окраине Солёного. Здесь на одиноко прогуливающегося мага за вечер трижды нападали местные грабители. Поигрывая длинными ножами и тяжёлыми дубинками плечистые мордовороты каждый раз обращались к нему с одной и той же старой, как мир, просьбой: поделись, мол, богатый дядя золотишком с обездоленными. К счастью, просители подходили небольшими группами всего по три-четыре человека, и каждый раз Наз щедро с ними делился, но не золотишком, а своими великолепными иллюзиями. Под воздействием его Магии грабители начинали ожесточённо мутузить друг друга, а маг, вдоволь налюбовавшись мордобоем, спокойно шёл Дальше.

На третий день он придумал себе другое развлечение. Наз отправился на большую городскую ярмарку и, изображая беспечного ротозея, стал ходить по торговым рядам. Увесистый кошель, небрежно болтающийся у него на поясе, притягивал к себе руки местных воришек, словно магнит железо. Наз специально часто останавливался у разных лотков и; как бы прицениваясь к товарам, в задумчивости развязывал кошель и высыпал себе на ладонь горсть золотых колец За день его кошель пытались срезать двадцать восемь раз. Но каждый раз в самый последний момент кто-то из стоящих рядом с Назом людей, продавец или случайный прохожий вдруг замечал неуклюжего вора. Наз поднимал возмущённый крик, бедолага вор кидался наутёк, но удрать от разъярённой толпы не удалось ни одному из двадцати восьми обидчиков Наза.

А на другой день Наз отправился в игорный дом и, незаметно проникнув в сознание некоего тролля Казула, как магу позже стало известно владельцу гостиницы «Горный цветок», помог ему сорвать банк в невероятно сложной карточной игре. Чем просто сразил наповал местных завсегдатаев, до сего дня считавшим тугодума тролля весьма посредственным игроком…

Борясь со скукой, Наз каждый день придумывал себе какое-то новое развлечение. Так продолжалось целых полтора месяца. И на протяжении всего этого времени вечерами, ложась спасть, маг надеялся увидеть вещий сон. Но ничего путного ему, к сожалению, не снилось. Так, ерунда какая-то, большую часть которой Высший не помнил. Хотя были и исключения.

Так, на восьмую ночь ему приснилось, будто он уговаривает своего старого приятеля Кремпа чего-то или кого-то покинуть и куда-то убраться, но, несмотря на все его старания, упрямый старик упорно отказывается.

Нечто подобное ему приснилось двумя днями позже. И вновь Кремп почему-то воспринял его, Наза, как смертельного врага и на все уговоры Высшего мага заявил решительное «нет».

Возможно эти сны стали следствием столкновения с магическим маяком Кремпа, на который Наз однажды совершенно случайно наткнулся, прогуливаясь в переполненным людьми порту Соленого города. Высший очень удивился столь экстравагантной выходке приятеля, почему-то тоже вдруг оказавшегося в Солёном. Заинтригованный Наз попытался было с помощью маяка отыскать в городе Кремпа, но оказалось, что маяк настроен на определённого чародея, а Наз этим чародеем, увы, не являлся. Высший оставил маяк приятеля в покое и продолжил неторопливую прогулку.

Третий и последний сон про Кремпа оказался гораздо длиннее предыдущих, быть может это произошло из-за того, что на сей раз Наза неожиданно сморило прямо днем. После сытного обеда Высший маг сидел в кресле-качалке на балконе своего номера, без особого интереса смотрел на суетящихся внизу горожан, выдумывая себе развлечение на вечер, и неожиданно заснул. Опять их с приятелем разговор происходил на повышенных тонах, снова Кремп не желал слушать увещевания Наза и своим ослиным упрямством довёл-таки его до бешенства. В этот раз Наз едва не изжарил своего дерзкого приятеля в океане огня…

И лишь по истечении полуторамесячного ожидания, Назу наконец открылся тайный смысл второй половины наказа Заветного листочка. Однажды холодным, осенним утром он проснулся не в своей тёплой потели, а в безлюдной белой деревне, стоя буквально в шаге от крыльца одного из двух десятков похожих друг на дружку, как близнецы-братья, трёхэтажных домов. Судя по тому, как гудели его уставшие ноги и как были заляпаны грязью сапоги и полы серого плаща, он забрёл в эту глушь на своих двоих, и идти ему пришлось очень-очень долго.

— Как же я за городские ворота ночью выбрался? Ничего не помню, — прошептал потрясённый маг. — Вот так новость, оказывается, я разгуливаю во сне. Только этой напасти мне ещё не хватало. — И тут его вдруг осенило. — Ну конечно, — уже в полный голос воскликнул Наз. — И в Солёном городе откроется пред ним сила слабости! Именно на этот мой недуг и указывал Заветный листочек. Значит я здесь не случайно.

Прервав свои рассуждения, Наз поднялся на крыльцо, открыл дверь и вошел в дом.

Он оказался в начале длинного и ужасно грязного коридора' с его потолка свешивались широкие гирлянды паутины, а н а его стенах и на полу громоздились настоящие сугробы пыли. Дверной проём за спиной Наза служил здесь единственным источником света, и маг не стал закрывать дверь. Укрыв голову капюшоном и приподняв полы плаща, Наз осторожно двинулся вперёд. Рассохшиеся доски пола жалобно заскрипели у него под ногами.

Он достиг середины коридора, когда от резкого порыва ветра вдруг захлопнулась входная дверь, и коридор погрузился в непроглядный мрак. К счастью, Наз уже успел приметить под слоем пыли контуры ближайшей боковой двери. Двигаясь на ощупь вдоль стены, он добрался до дверной ручки и потянул за неё. Дверь с натужным скрипом отворилась.

Переступив через порог, маг оказался в небольшой, метров семь в длину и метра четыре в ширину, комнате, с большим окном в стене напротив двери. В комнате совсем не было мебели. Оконное стекло, как всё в этом запущенном доме, оказалось похоронено под толстым слоем грязи и едва пропускало солнечный свет. Пол, стены и потолок комнаты когда-то давно были белого цвета, теперь же из-за скудости освещения и налипшей на них паутины и пыли казались тёмно-серыми. Между досками пола зияли широкие щели, на стенах во многих местах краска облупилась, выставив на обозрение грязно-болотного цвета обои, побелка тоже частично осыпалась, обнажив болезненно-желтого цвета язвы на потолке.

Стоя на пороге этой облезлой комнаты, Наз растерянно оглядывался по сторонам и никак не мог отделаться от мысли, что над ним только что жестоко посмеялись. В этом доме он должен был увидеть вовсе не это ветхое убожество, ему должно было открыться нечто грандиозное, величественное…

— Вижу, моя иллюзия в очередной раз произвела на тебя неизгладимое впечатление. — Невеселые думы Наза оборвал полный равнодушия голос. — Не стану отрицать, весьма польщен… На самом деле ты уже добрые десять минут топчешь мраморный пол белого зала. Правда не совсем твердой походкой. Ведь ты спишь.

— Я снова?..

—Да, ты снова заснул. Не беспокойся, я контролирую наше тело, когда ты спишь.

Двойник Наза, загадочный Повелитель Грёз, обнаружился сидящим прямо на полу облезлой комнаты, прислонившись спиной к пыльной стене.

— Можешь не сомневаться, реально ты сейчас стоишь в белом зале, — снова заговорил он. — А эта комнатенка тебе всего лишь снится.

— Опять твои дурацкие шуточки, — нахмурился Наз.

— А, по-моему, забавно получилось, — спокойно отозвался двойник.

— Так это ты заставил меня этой ночью выбраться из города и пешком дойти до этого дома?

— Разумеется я. Кто же ещё?

— Когда ты, наконец, оставишь меня в покое!

— Никогда. Мы с тобой одна команда, и у нас очень хорошо получается заботиться друг о друге.

— Тролль тебя раздери!

— Глупо ругаться со мной. Проклиная меня, ты проклинаешь свои собственные поступки и достижения.

— Заткнись!

— Да полно тебе, успокойся. Не ты ли полтора последних месяца жил ожиданием этой встречи?

— Хочешь сказать, что я добровольно, по собственной воле…

—Да, и ещё раз, да. Ради этой встречи ты бросил свой магический Орден и покинул остров Розы.

— Я выполнял наказ Заветного листочка.

— Молодец. Умница. Послушный мальчик. А теперь разверни его снова, и я помогу тебе разобраться с новым наказом.

— Что за тон! Я свободный человек и не подчиняюсь ни чьим приказам!

— Ты же знаешь, я желаю тебе лишь добра. Не упрямься, доставай Заветный листочек и займёмся делом.

Окрыленный неожиданно возникшей у него в голове простой до гениальности идеей, позволяющей одним махом с лихвой расплатиться с Повелителем Грёз за все обиды, Наз выхватил из внутреннего кармана плаща свиток папируса стал лихорадочно рвать его на мелкие клочки.

Как ни странно, двойник отреагировал на подобный вандализм совершенно спокойно, а когда Наз швырнул ему в лицо мелкие клочки, разразился зловещим хохотом.

Вдоволь насмеявшись, двойник равнодушно заявил:

— Великолепное представление. Мне понравилось.

— Мне тоже, — ухмыльнулся Наз.

— В таком случае, может повторишь? — спокойно предложил двойник.

— Чего повторишь? — опешил маг.

— Ну что ты уставился на меня, как баран на новые ворота. Загляни-ка в свой карман. Уверен, Заветный листочек целый и невредимый снова лежит на своём месте. Ну же, смелей, доставай и рви.

Наз сунул руку в только что опустошенный им карман плаща и…

О ужас! Рука действительно нащупала знакомый свиток.

— Чего же ты замер. Или передумал?

— Этого не может быть, — прошептал потрясённый Наз.

— Ладно, забыли. Будем считать, что душу ты отвёл. Теперь давай, разворачивай и читай вслух, что там написано.

Наз послушно развернул свиток и прочёл новое наставление:

И в Закатном городе померкнет Звезда Восходящая!

— Вот видишь, как все просто, а ты боялся, — сказал двойник.

— Чего просто, — покачал головой Наз, снова пробегая глазами таинственную строчку, — ерунда какая-то получается.

— Тебе надлежит отправиться в Закатный город. Там ты отыщешь сбежавшую Лепесток, — пояснил двойник.

— Откуда ты всё это взял? В наказе об Лепесток ни слова. Лишь о какой-то звезде восходящей, будь она трижды неладна.

— Восходящая звезда — это сын Лепесток. Ты должен будешь забрать его у матери и подчинить своей воле.

— Это ещё зачем? С чего это я стану разлучать ребенка и матерью?

— Таков наказ Заветного листочка.

— А мне плевать! Я решительно отказываюсь заниматься подобными гнусностями! Я никуда не пойду и не стану никого разлучать!

— Тебя послушать — ты весь такой хороший, пригожий, в жизни мухи не обидевший, а я, выходит, подлый безжалостный злодей, который, не жалея сил, подбивает тебя на всякие отвратительные поступки. Но, на самом деле, всё это гнусная ложь. А правда заключается в том, что мы — две неразрывные половинки одного целого. И хочешь ты того или пет, но нам придётся довести начатое дело до конца. Наз ДОЛЖЕН исполнить этот последний наказ, он БЫЛ РОЖДЕН для этого. От своей судьбы не убежишь. Чтобы ты не говорил — ты уже не в силах чего-либо изменить.

— Не забывайся, в реальной жизни я и только я принимаю решения! А всё, что можешь ты, это являться ко мне во сне и изводить меня своими нелепыми наставлениями.

— Да, всё именно так, как ты сказал. И сейчас тебе придётся принять судьбоносное решение.

— О чём это ты? — забеспокоился Наз.

— К твоему спящему телу в белом зале как раз сейчас приближается Высший маг Люм с Посохом Мощи в руках.

— Тогда чего же ты медлишь, отпусти меня, мне нужно немедленно проснуться!

— Пожалуй у нас ещё есть минута до его атаки, — равнодушно отозвался двойник. — Я хочу, чтобы ты знал: Люм — защитник Лепесток. И, если ты твёрдо решил оставить беглянку с сыном в покое, я не выпущу тебя и позволю ему поразить твоё тело.

— Что, опять шантаж?

Игнорируя вопрос, двойник продолжил равнодушным голосом:

— Весь смысл твоей жизни в исполнении этого последнегонаказа Заветного листочка. И если ты отказываешься…

— Ладно, твоя взяла, я согласен, — перебил двойник тревожно озирающийся по сторонам Наз.

— Клянёшься?

— Клянусь!

— Осторожнее, мой славный чародей, береги себя. Имей в виду, когда проснёшься, маг Люм окажется у тебя за спиной…

Наз открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Проморгавшись, он с изумлением обнаружил, что стоит в белом зале и сжимает в руках развёрнутый свиток папируса с очередным мудрёным наказом:

И в Закатном городе померкнет Звезда Восходящая!

Скрытый смысл этого наказа, который он должен был выполнить во что бы то ни стало, открылся Назу неожиданно легко: ему надлежало отправиться в Закатный город, отыскать там сбежавшую Лепесток, отобрать у неё сына и подчинить своей воле.

Вдруг он почувствовал за спиной присутствие смертельно опасного врага и, не оборачиваясь, тут же сделал несколько стремительных кувырков через голову. Интуиция его не подвела. Когда Наз, откатившись на безопасное расстояние, вскочил на ноги и обернулся, он увидел перекошенное злобой лицо Высшего мага Люма, только что едва не дотянувшегося до него своим Посохом Мощи.

Враг не оставил Назу выбора, о мирных переговорах после столь грязной выходки Люма не могло быть и речи. Наз скороговоркой забормотал себе под нос формулу высшего заклинания «Посох Мощи»…

С первых же минут боя стало ясно, что в поединке сошлись достойные противники. Оба мага, продемонстрировав незаурядное умение опытных фехтовальщиков, легко отбили наступательные порывы друг друга и, опасаясь во время следующей атаки пропустить смертоносное прикосновение Посоха Мощи противника, сосредоточились на защите. В итоге поединок очень быстро свёлся к неспешному обмену ударами расчете, что враг устанет быстрее.

Вскоре Наз с ужасом начал понимать, что рисковать и обострять бой придётся именно ему, потому что, если всё так и пойдёт дальше, то этот бой он неминуемо проиграет. Дело в том, что постепенно начало сказываться преимущество Люма в росте и в длине рук. Уже теперь, по прошествии всего-то четверти часа боя, выпады молодого мага от раза к разу становились всё опаснее, ещё от силы полчаса и уставший Наз попросту не успеет вовремя отскочить.

Но Назу не пришлось открываться, быстро одолеть врага ему помог счастливый случай.

Нежданно-негаданно в зале вдруг появились какие-то люди — чуть позже выяснилось, что это были друзья Люма. Один из них, выкрикивая угрозы в адрес Наза, бросился к сражающимся, и этой безумной выходкой оказал Люму медвежью услугу. Тот отвлекся на голос друга, замешкался с защитой и тут же пропустил коварный удар Наза.

Наз был взбешен. Он только что едва избежал смерти и лишь случай помог ему справиться с коварным убийцей.

Наз точно знал, кто натравил на него Высшего мага Люма. Более того, предатель пришёл полюбоваться учинённой над ним расправой. Вон он, подлый изменник Кремп, затаился за спинами рыцарей-телохранителей, в надежде, что Наз его не заметит, — как бы не так.

Наз решительно направился к Кремпу, по пути парализуя преграждающих ему путь, в наивной надежде остановить Высшего мага, рыцарей-телохранителей. От Кремпа его отделяла лишь сотня метров…

Однако Наз недооценил противников. У одного из вроде бы совершенно неопасных рыцарей оказался удивительной силы меч.

Парализующие чары Наза, соприкоснувшись с его клинком, тут же бесследно развеялись. Наз едва-едва успел извернуться и выдернуть голову из-под рубящего удара. И все же меч рассек ему плечо. Давно отвыкший от физической боли маг зашёлся в изумлённом вопле.

Следом за криком с губ Высшего сорвалось неведомо от куда взявшееся в его замутненном болью сознании заклинание, под действием которого мраморные плиты у него под ногами вдруг превратились в бесплотный туман и Наз, спасаясь от вновь устремившегося к нему, страшного меча, провалился в бездну.

Глава 6

Это было первое в жизни Лепесток океанское путешествие, и в первые три дня она наслаждалась каждой минутой плавания. Затем, как это часто бывает, наступило пресыщение. Следующие одиннадцать дней она почти безвылазно просидела вместе с сыном в каюте. Её мальчик с первых минут пребывания на корабле почему-то очень невзлюбил вид бескрайней водной глади и за всё путешествие ни разу даже носа на палубу не высунул.

Основной причиной, из-за которой Лепесток не пожелала надолго задерживаться с сыном в Соленом городе, стал ужасный удушливый запах нечистот, которыми провоняли все улицы города. Привыкшие к зловонью с рождения, местные жители его попросту не замечали. Но для людей, родившихся и выросших на острове Розы, это было тяжкое испытание. Будь Лепесток одна, быть может она бы ещё попыталась привыкнуть, но она была не в силах смотреть, как страдает её малолетний сынишка. И поскольку очень дорогие городские гостиницы с очищенным воздухом им были не по карману, оставалось одно: искать более чистый городок.

Порасспросив людей в портовом трактире, куда, сойдя с корабля, они с сыном отправились завтракать. Лепесток узнала, что над всеми мало-мальски крупными поселениями Большой Земли распространяется такое же зловонье, а во многих местах вонь даже гораздо сильнее, чем в Солёном, ведь здешние улицы ещё худо-бедно проветривается чистым воздухом с океана. Лишь в только-только образованных поселках первые лет двадцать воздух более-менее свеж и чист, но там в очень скором времени накопления нечистот дают о себе знать.

Ближайшей из таких ещё не загаженных новостроек был некий Закатный город. Он был основан всего-то пару лет назад, и чистый воздух в данном поселении, по крайней мере на ближайшее десятилетие, гарантировался.

Еще одним веским доводом в пользу Закатного города стал тот факт, что он, подобно Соленому городу, располагался на побережье океана. И добраться до него можно было без особых хлопот.

Выйдя из трактира Лепесток тут же на оставшиеся золото сняла себе каюту на корабле, через час отплывающем в сторону Закатного. Теперь им с сыном предстояло совершить уже второе, но на этот раз всего лишь двухдневное, океанское путешествие…

Отыскать Лепесток в Закатном городе для Наза не составило труда.

Совсем недавно основанный город по сути ещё напоминал большую деревню, где все обо всех всё знали и за пару-другую звонких колец были не прочь поделиться свежими городскими сплетнями с заезжим богачом.

Молодая, очень привлекательная женщина с маленьким мальчиком, совсем недавно появившаяся в городе и поселившаяся в доме сапожных дел мастера, была в центре последних местных сплетен.

За пару золотых колец один из местных жителей с радостью согласился проводить Наза до её дома.

Прочная дубовая калитка в окружающем дом двухметровом заборе была заперта. Но Наз не стал тревожить хозяев громким стуком. Вместо этого он прочёл короткое, но чрезвычайно эффективное в подобных ситуациях, заклинание Скрытный таран, и возникшая на его пути преграда разлетелась в щепки.

Само собой, в дом Высший вошел тоже безо всякого стука.

* * *

Горд, сапожных дел мастер Закатного города, вместе с своей молодой женой и приемным сынишкой сидели за утрем ней трапезой, когда дверь резко распахнулась, и на пороге появился незнакомец, с ног до головы укутанный в черный плащ.

Удивленный столь ранним и бесцеремонным вторжением Горд попытался подняться из-за стола и, как следует, проучить наглеца. Но его молодое, всегда такое легкое на подъем тело почему-то вдруг налилось свинцовой тяжестью, он не смог ни пошевелиться, ни даже заговорить. Единственное, что оставалось бедняге, — это, на все лады проклиная про себя неожиданное бессилие, стать молчаливым свидетелем ужасного спектакля, разыгравшегося на его глазах.

А ужасаться было чему.

Ни слова не говоря, человек в черном плаще уверенной походкой направился к ребенку.

Его молодая жена со страшным криком бросилась незнакомцу наперерез, пытаясь защитить свое дитя.

Но незнакомец даже не глянул в её сторону. Не останавливаясь, он резким движением руки просто отшвырнул молодую женщину так, что бедняжка отлетела к стене и, ударившись об неё головой, замерла…

…Лепесток на несколько секунд потеряла сознание.

Когда она очнулась, незнакомец уже пересек комнату и подошел к мальчику. Горд сидел, словно окаменевший.

Лепесток попыталась подняться, но это ей не удалось.

— Кто вы? — крикнула она, в отчаянии пытаясь остановить зловещего незнакомца хотя бы словами. — Зачем вы здесь? Что вы хотите от нас? Если вам нужны деньги, то вы не к тем пришли, мы не богаты. Вон, в той шкатулке все наши сбережения — всего-то пять золотых колец. Забирайте их и уходите. Не беспокойтесь, мы ничего не расскажем городской страже. Я вам клянусь…

Но ответом на рыдания несчастной был лишь жуткий, леденящий кровь смех.

Незнакомец грубо схватил мальчика за ворот рубашки и, не обращая внимания на мольбы матери и истошный визг перепуганного ребёнка, которого он нес как щенка, спокойно пошагал в сторону двери.

Отчаянный крик сына придал Лепесток сил, и она, забыв о боли, вскочила на ноги и, схватив со стола большой длинный нож, бросилась на похитителя.

Лепесток метила в спину, но, как только она занесла руку для удара, человек в чёрном плаще резко обернулся и закрылся мальчиком, как живым щитом. Девушка едва успела остановить лезвие всего в нескольких сантиметрах от своего ребёнка.

На ужас матери незнакомец ответил хохотом, от которого у Лепесток кровь застыла в жилах.

— Кто вы? — стараясь перекричать страшный смех и громкий плач, вопрошала Лепесток. — Рыцарь? Чародей?.. Зачем вам мой сын? Пожалейте ребёнка! Возьмите меня и убейте, если хотите! Но отдайте мальчика! — умоляла она.

Но тот только смеялся, и Лепесток вновь бросилась на него…

…Когда Назу наскучило забавляться травлей разъяренной амазонки, он прочёл заклинание «Магическая стрела», и пораженная в самое сердце Лепесток, обливаясь кровью, рухнула на пол столовой у его ног.

Наз не испытал ни капли сострадания к своей жертве. Его тоже никто не жалел, вчера выяснилось, что у него множество смертельных врагов, а единственный друг оказался коварным предателем. Впрочем и ненависти к этой девушке он не испытывал. Он просто выполнял наказ Заветного листочка, а она стала досадным препятствием на его пути.

Назу был нужен только лишь её ребёнок. Он совершенно точно не стал бы убивать Лепесток, отнесись она к расставанию с сыном более спокойно, но обезумевшая от горя мать преградила ему дорогу с оружием в руках — пришлось от нее избавиться.

Спокойно выйдя из дома, Наз поставил притихшего после смерти матери ребёнка на ноги и жестом приказал идти вперед. Мальчик подчинился

Когда Наз выводил ребенка из Закатного города, вдруг одновременно загорелось сразу с десяток домов на центральной, и пока что единственной, городской улице, а в городском трактире местные завсегдатаи ни с того, ни с сего по пустяшному поводу затеяли между собой свару, которая тут же переросла в безобразную драку с поножовщиной…

…Способность двигаться Горд обрел лишь спустя полчаса после ухода незнакомца в черном плаще.

Еще не поздно было бросится следом за похитителем ребенка, но за полчаса неподвижности сапожных дел мастер о многом успел передумать. Он догадался, что их незваный гость могущественный — чародей и понял, что совершенно бессилен против волшбы, которой черный колдун убил его жену.

Горд очень любил свою Лепесток, прожитые с ней полтора месяца были самыми счастливыми в его жизни. Он всем сердцем полюбил и её сына, такого веселого, подвижного и необычайно смышлёного для своих лет пацана. Но…

После увиденного он панически боялся чёрного колдуна.

На ватных ногах, покачиваясь, Горд подошел к распростершейся на полу Лепесток и, бессильно опустившись рядом с ней на колени, разрыдался.