Сообщество на краю

10. Заседание

Прошло два дня, и Гендибал испытывал не столько тоску, сколько гнев. Не было причин откладывать разбирательство. Он был уверен, что если бы он оказался не готов, они бы настояли на немедленном слушании.

У них была только одна цель — поиздеваться над ним. Они тянули время, потому что он доказывал, что перед Вторым Сообществом стоит величайший со времен Мула кризис.

Они его и в самом деле разозлили, и, Великий Селдон! — тем сильнее будет его ответный удар. В этом он не сомневался.

Он огляделся — приемная была пуста. Это продолжалось уже два дня. Он был меченным — Спикер, которого скоро разжалуют, во всей пятисотлетней истории Второго Сообщества не случалось такого. Его низведут до обычного рядового члена Второго Сообщества.

Причем, одно дело быть уважаемым рядовым, в особенности, если имеешь солидный титул, который Гендибал мог бы сохранить даже после импичмента. Совсем другое дело быть разжалованным Спикером.

Но этого не будет, сурово думал Гендибал, хотя его все избегали эти два дня. Только Сура Нови разговаривала с ним как обычно, но она была слишком наивна, чтобы понять ситуацию, для нее Гендибал оставался «мастером».

Гендибала раздражало, что отношение Суры Нови несколько утешало его. Не начинал ли он испытывать благодарность за столь малые дары?

Из зала появился секретарь и сообщил, что Стол готов. Гендибал направился в зал. Гендибал хорошо знал секретаря. Этот человек до тонкостей чувствовал, какую степень почтительности заслуживает каждый Спикер. В данный момент Гендибал котировался очень низко.

Даже секретарь считал его уже осужденным.

Они все сидели за столом, мрачные, в черных судейских мантиях.

Первый Спикер выглядел несколько расстроенным, но не допускал на своем лице ни малейшего намека на участие, Деларми, одна из трех женщин Спикеров даже не удостоила Гендибала взглядом.

— Спикер Стор Гендибал, — произнес Первый Спикер, — вы обвиняетесь в поведении, не подобающем Спикеру. Вы, в присутствии всех нас, огульно и бездоказательно обвинили Стол в предательстве и покушении на убийство. Вы потребовали ментального анализа для всех членов Второго Сообщества, включая Спикеров и Первого Спикера, чтобы узнать, кому нельзя больше доверять. Подобное поведение нарушает законы, без соблюдения которых Второе Сообщество не может управлять сложной и потенциально враждебной Галактикой, чтобы построить жизнеспособную Вторую Империю.

Мы все были свидетелями этих нарушений, поэтому можно не зачитывать формальное обвинительное заключение и перейти сразу к следующей стадии. Спикер Гендибал есть ли у вас оправдание?

При этих словах Деларми, все еще не глядевшая на Гендибала, позволила себе короткую улыбочку.

— Если истину считать оправданием, — сказал Гендибал, — то оно у меня есть. И в самом деле, есть основания считать, что в нашей безопасности существует брешь. Эта брешь может быть связана с ментальным контролем над одним или несколькими членами Второго Сообщества, не исключая здесь присутствующих. Второму Сообществу угрожает смертельный кризис. Возможно, вы все это смутно чувствуете и поэтому ускорили суд, так как не можете зря тратить время. С другой стороны, зачем вы потеряли два дня, когда я потребовал немедленного суда? Я заявляю, что именно смертельный кризис вынудил меня сказать, то, что я сказал. Я вел бы себя недостойно Спикера, если бы не сделал этого.

— Он лишь повторяет клевету, Первый Спикер, — негромко сказала Деларми.

Кресло Гендибала было немного отодвинуто от стола, уже знак отстранения. Но, как будто его это не смущало, он отодвинул кресло еще дальше и встал.

— Собираетесь ли вы, — спросил он, — вынести обвинительный приговор, не утруждая себя разбирательством или я могу изложить свое оправдание подробно?

— Здесь, — ответил Первый Спикер, — не самосуд, Спикер. У нас нет руководящего прецедента, поэтому мы склонимся в вашу сторону, если наши человеческие качества вынудят нас уклониться от абсолютной справедливости. Лучше оправдать виновного, чем осудить невиновного. Поэтому, хоть случай для нас настолько серьезен, что легко оправдать виновного мы не можем, мы все же позволим вам представить ваши материалы так, как вы желаете, и дадим вам столько времени, сколько вам потребуется. Затем единогласным голосованием, ВКЛЮЧАЯ МОИ ГОЛОС — эти слова он произнес громче — будет решено, что мы услышали достаточно. Гендибал сказал:

— Позвольте мне начать с того, что член Первого Сообщества, Голан Тревиц, которого Первый Спикер и я считаем режущей кромкой надвигающегося кризиса, был выслан с Терминуса и отбыл в неизвестном направлении.

— Порция информации, — тихо проговорила Деларми. — Откуда спикер (интонация явно указывала, что это слово не с большой буквы) это знает?

— Мне сообщил Первый Спикер, но у меня есть и собственное подтверждение. Учитывая мои подозрения относительно находящихся в этом зале, разрешите мне сохранить в тайне свои источники.

— Я поддерживаю, — сказал Первый Спикер. — Давайте продолжим, не уточняя эту информацию. Но если Стол решит, что эта информация должна быть получена, Спикеру Гендибалу придется ее представить.

— Хоть спикер не представляет эту информацию, — заметила Деларми, — я думаю, что у него есть агент, который подчиняется ему лично и не подчиняется правилам поведения, управляющим штатом Сообщества.

— Я понимаю все, что отсюда следует, — проворчал Первый Спикер. — Незачем произносить это вслух для меня, Спикер Деларми.

— Я сказала об этом только для протокола, Первый Спикер. Данный вопрос усугубляет вину, а в заключении об импичменте он не упомянут. Поскольку оно не было зачитано, я предлагаю внести туда этот пункт.

— Секретарь получает указание включить этот пункт, — сказал Первый Спикер. — Конкретная словесная формулировка будет уточнена в свое время. Спикер Гендибал, (он, по крайней мере, произносил с большой буквы) пока что ваша защита — шаг назад. Продолжайте.

— Тревиц не только отбыл в неожиданном направлении, — сказал Гендибал, — но и с неслыханной скоростью. По моей информации, которой пока не располагает Первый Спикер, он пролетел около десяти тысяч парсеков меньше, чем за час.

— Одним Прыжком? — недоверчиво спросил один из Спикеров.

— Прыжков было свыше двух десятков, и они сделаны один за другим практически без перерыва. Это еще труднее представить себе, чем единственный Прыжок на такое расстояние. Даже, если его местонахождение известно, нам потребуется время, чтобы его догнать, а если он обнаружит нас и действительно захочет убежать, нам не настичь его никогда… А вы тратите время на игры с импичментом и теряете два дня, чтобы больше потешиться.

Первый Спикер постарался скрыть гнев.

— Пожалуйста, Спикер Гендибал, объясните нам, какое, по-вашему, все это имеет значение.

— Это указывает, Первый Спикер, ни то, что Первое Сообщество стало намного могущественнее, чем во времена Прима Палвера, и теперь мы бы не выстояли против них, если бы они нас обнаружили и имели свободу действий.

Спикер Деларми встала.

— Первый Спикер, — заявила она, — наше время тратится на вещи, не имеющие отношения к делу. Мы не дети, чтобы нас запугивали сказками Бабушки-Искривленное Пространство. Неважно, насколько впечатляюща машинерия Первого Сообщества, если их разумы под нашим контролем.

— Что вы скажете на это, Спикер Гендибал? — спросил Первый Спикер.

— Что вопрос о разумах мы рассмотрим в свое время. Сейчас я лишь хочу подчеркнуть растущую и превосходящую мощь Первого Сообщества в технике.

— Переходите к следующему пункту, Спикер Гендибал, — сказал Первый Спикер. — должен сказать, что ваш первый пункт не кажется связанным с делом, содержащимся в заключении об импичменте.

Стол выразил одобрение.

— Продолжаю. У Тревица есть спутник, — (Гендибал помолчал, продумывая произношение), — некий Янов Пелорат — малопродуктивный ученый, посвятивший свою жизнь изучению мифов и легенд, связанных с Землей.

— Вы о нем столько знаете? Это и есть ваш скрытый источник? — сказала Деларми, которая совершенно вошла в роль обвинителя.

— Да, — твердо сказал Гендибал, — я все о нем знаю. Несколько месяцев назад Мэр Терминуса, энергичная и способная женщина, вдруг заинтересовалась этим ученым. Поэтому я тоже заинтересовался. Я не делал из этого тайны. Вся информация, которую я собрал, передана Первому Спикеру.

— Подтверждаю это, — тихо сказал Первый Спикер.

Пожилой Спикер спросил:

— Это какая Земля? Не та ли прародина, о которой говорится в сказках? О которой столько шумели в старые имперские времена?

Гендибал кивнул.

— Из сказок Бабушки-Искривленное Пространство, как сказала бы Спикер Деларми. Мне известно, что Пелорат мечтал попасть на Трантор и поработать в Галактической Библиотеке, чтобы найти информацию о Земле, которую он не смог получить по межзвездной библиотечной службе на Терминусе. Когда они с Тревицем покинули Терминус, он считал, что его мечта скоро осуществится. Мы их ждали и собирались исследовать. Но случилось иначе — как вы теперь знаете, они не прибудут. Они полетели в другое место, пока не ясно куда. И по причине, пока неизвестной.

На круглом лице Деларми появилось ангельское выражение. Она сказала:

— А почему это должно нас тревожить? Мы не страдаем от их отсутствия. Если они не полетели к нам, значит Первое Сообщество не знает истинной природы Трантора, и мы можем аплодировать тонкой работе Прима Палвера.

— На первый взгляд, да, — сказал Гендибал. — Но, может быть, их новый путь говорит не об этом. Может быть они свернули для того, чтобы Трантор не смог, изучив их разумы, разглядеть истинное значение Земли?

Произошло некоторое замешательство.

— Кто угодно, — сказала Деларми, — может изобретать всякие истории, но какой в этом смысл? Почему кого-то должно беспокоить, думаем ли мы во Втором Сообществе о Земле? Вопрос о том, была ли Земля или это миф, должен интересовать историков, вроде этого Пелората. А нам какое дело?

— В таком случае, — сказал Гендибал, — почему в Библиотеке нет никаких ссылок на Землю?

В первый раз в атмосфере Стола почувствовалась не враждебность, а что-то иное.

— Разве нет? — спросила Деларми.

Совершенно спокойно Гендибал ответил:

— Когда до меня дошло сообщение, что Тревиц и Пелорат собираются искать здесь информацию о Земле, я поручил нашему компьютеру подготовить перечень документов с такой информацией. Он не выдал ничего. Ни одного документа! Потом вы настояли, чтобы я ждал два дня. Кроме того, я узнал, что гости из Первого Сообщества не прибудут. Это подстегнуло мое любопытство. Поэтому, пока вы, как говорится, пировали в рушащемся доме, я просмотрел некоторые свои книги по истории. Я нашел места, где отмечались исследования «Проблемы Прародины» в позднеимперские времена. Там были упомянуты конкретные документы — книги и фильмы, были цитаты со ссылками. Я вернулся в Библиотеку и лично проверил эти документы. Заверяю вас, в Библиотеке ничего не оказалось.

— Что ж тут удивительного? — сказала Деларми. — Если Земля в самом деле миф…

— Тогда я нашел бы ее в мифологических ссылках, если бы это была сказка Бабушки-Искривленное Пространство, я нашел бы ее в сборнике сказок Бабушки-Искривленное Пространство. Если бы это был плод чьего-то больного воображения, я нашел бы что-нибудь в психопатологии. Ведь что-то связанное с Землей существует! Когда я назвал ее, вы все вспомнили о ней, как о легендарной планете, с которой произошел человеческий род. Почему же в Библиотеке на нее нет ссылок? Никаких? Нигде?

Деларми промолчала и слово перехватил другой Спикер. Это был Леонис Ченг, маленький человечек. Он был известен энциклопедическими знаниями всех подробностей Плана Селдона и полным незнанием реальной Галактики. Когда он говорил его глазки часто моргали.

— Хорошо известно, что Империя в последние годы пыталась создать имперский культ, подавляя интерес к доимперским временам.

Гендибал кивнул.

— Подавление. Вы точно определили, Спикер Ченг. Это не то же самое, что уничтожение свидетельств. Но вам хорошо известно, что другой отличительной чертой последних лет Империи был неожиданный интерес к древним и, как считалось лучшим, временам. Я только что говорил об интересе к «Проблеме Прародины» во времена Хари Селдона.

С виноватым покашливанием Ченг прервал его:

— Я все это знаю, молодой человек. Я знаю о проблемах времени разложения Империи намного больше, чем вы думаете. Создание имперского культа положило конец дилетантским играм вокруг Земли. Спустя два века после Селдона при последнем возрождении и усилении имперского культа при Клеоне Втором всякие рассуждения о Проблеме закончились. Во времена Клеона была специальная директива по этому вопросу. В ней интерес к Земле и тому подобному определялся как (думаю, цитирую точно) «изжившие себя и бесплодные спекуляции, стремящиеся подорвать любовь народа к императорскому трону».

Гендибал улыбнулся.

— Так вы, Спикер Ченг, относите уничтожение ссылок на Землю в Библиотеке ко времени Клеона Второго?

— Я не делал выводов. Я только изложил то, что считал нужным.

— И правильно, что не делали выводов. Во времена Клеона Второго Империя, может быть и переживала возрождение, но Университет и Библиотека находились в наших руках. Вернее, в руках наших предшественников. Без ведома Спикеров Второго Сообщества невозможно удалить материалы из Библиотеки. А умиравшая Империя об этих материалах вообще ничего не знала.

Гендибал сделал паузу, но Ченг молчал и смотрел поверх головы Гендибала. Гендибал сказал:

— Из всего этого следует, что материалы о Земле не могли быть изъяты во времена Селдона, поскольку тогда «Проблемой Прародины» активно занимались. Они не могли быть изъяты позже, когда Второе Сообщество владело Библиотекой. И все же сейчас этих материалов там нет. Как это могло случиться?

Деларми нетерпеливо воскликнула:

— Перестаньте размахивать вашей дилеммой, Спикер Гендибал. Мы ее видим. Какое решение вы предлагаете? Что вы сами удалили материалы?

— Как обычно, Спикер Деларми, вы схватываете самую суть. — Он поклонился с притворной почтительностью, а она слегка поджала губы. — Одно из решений — это то, что «очистку» совершил Спикер Второго Сообщества, умеющий использовать кураторов, не оставляя воспоминаний, а компьютеры, не оставляя записей.

Первый Спикер покраснел.

— Невероятно, Спикер Гендибал. Спикер не мог такого сделать. Какие у него могли быть мотивы? даже если ему удалось устранить материалы о Земле тайком от Стола, он рисковал карьерой. Ведь махинации с Библиотекой легко обнаружить. Более того, я даже думаю, что и самый искусный Спикер не смог бы это сделать, не оставляя следа.

— Тогда, Первый Спикер, вы не согласны со Спикером Деларми, что это сделал я.

— Безусловно. Я иногда сомневаюсь в ваших суждениях, но сумасшедшим я. вас не считаю.

— Значит случилось невозможное. Никто не мог удалить материалы о Земле из Библиотеки, и все-таки их там нет.

С подчеркнутой усталостью Деларми произнесла:

— Хорошо, хорошо. Покончим с этим. Я уверена, вы думаете, что у вас есть решение этого вопроса. Что вы предлагаете?

— Если вы уверены, Спикер, то и все остальные тоже уверены. Я считаю, что Библиотеку «очистил» кто-то из членов Второго Сообщества, находившийся под контролем тайной силы. Эта сила действовала извне, и никто ничего не заметил, потому что эта сила о том позаботилась.

Деларми рассмеялась.

— Да, пока это не заметили вы — неподконтрольный. Если бы эта сила существовала, то почему вам она не помешала обнаружить отсутствие материала в Библиотеке? Почему вас не взяли под контроль?

Гендибал серьезно сказал:

— Ничего смешного тут нет, Спикер. Они, как и мы, могут понимать, что вмешательство должно быть минимальным. Когда несколько дней назад моя жизнь была в опасности, я больше думал о том, чтобы не «наследить» в стрынском разуме, чем о своем спасении. Они могут вести себя так же. Они не вмешиваются без необходимости. Эта сила — угроза нам. Смертельная угроза. Может быть, мне позволили докопаться до истины, оттого что это уже неважно, они уже победили. А мы здесь играем в наши игры!

— Но какую цель они преследуют? — кусая губы спросила Деларми. Она чувствовала, что власть ускользает от нее, что Стол проявляет все больше интереса… участия…

— Подумайте… — ответил Гендибал. — Первое Сообщество со своим могучим арсеналом разыскивает Землю. Они сделали вид, что просто отправили двух ссыльных. Но снабдили их кораблем невиданной мощи, способным покрыть десять тысяч парсеков за полчаса. Разве Тревиц и его спутник могут быть просто ссыльными?

Теперь о Втором Сообществе. Мы Землю не искали, и без нашего ведома были сделаны шаги, чтобы скрыть информацию о Земле. Теперь Первое Сообщество гораздо ближе к тому, чтобы найти Землю, чем мы.

Гендибал остановился, и Деларми сказала:

— Ну и что? Кончайте ваши детские сказки. В конце концов, вы знаете что-нибудь или нет?

— Всего я не знаю. Я не проник в глубины сети, окружающей нас, но я знаю, что сеть существует! Я не знаю, какое значение имеет Земля, но я знаю — Второе Сообщество, а вместе с ним План Селдона и будущее всего человечества в опасности.

Деларми снова встала. Она больше не улыбалась и хотя владела собой, говорила напряженным голосом:

— Стойте! Хватит. Первый Спикер положите этому конец! Обсуждается предосудительное поведение, а он сочиняет сказки. Он не оправдывается, а просто заговаривает нам зубы, Я предлагаю проголосовать сейчас. Призываю к единогласному голосованию за осуждение.

— Постойте, — резко сказал Гендибал. — Мне обещали дать возможность защищаться. Есть еще один пункт. Позвольте мне представить его, а после можете переходить к голосованию. Первый Спикер устало потер глаза и сказал:

— Можете продолжать, Спикер Гендибал. Позвольте мне указать Столу, что осуждение обвиненного Спикера очень тяжелое и беспрецедентное дело. Мы не можем помешать полной защите обвиняемого. Если даже принятый вариант удовлетворит нас, он может не удовлетворить тех, кто придет после нас. Мы должны помнить об исторической перспективе. Давайте действовать так, чтобы нас одобрили в грядущих столетиях.

— Мы рискуем, Первый спикер, — горько сказала Деларми, — что потомки будут над вами смеяться. Решение продолжать защиту — ваше.

Гендибал глубоко вздохнул.

— В таком случае, в соответствии с вашим решением, Первый Спикер, я хочу вызвать свидетеля. Это молодая женщина, я встретил три дня назад, она помогла мне во время нападения фермеров.

— Известна ли эта женщина Столу? — спросил Первый Спикер.

— Нет, Первый Спикер. Она из народа этой планеты.

Деларми широко раскрыла глаза.

— Стрынка?

— Точно!

— Какое нам до них дело! Не все ли равно, что они скажут! Они не существуют!

На лице Гендибала появился оскал, мало похожий на улыбку. Он резко сказал:

— Физически они существуют. Они люди, и выполняют важную роль в Плане Селдона, служа щитом для Второго Сообщества. Я не поддерживаю бесчеловечное заявление Спикера Деларми и надеюсь, что оно занесено в протокол и может, рассматриваться как свидетельство несоответствия посту Спикера. Согласен ли Стол с диким заявлением Спикера Деларми, и лишаюсь ли я свидетеля?

— Вызывайте свидетеля, Спикер, — сказал Первый Спикер.

Оскал на лице Гендибала перешел в обычную улыбку. Его разум был настороже, но и за своим защитным барьером он почувствовал, что пройдена опасная точка и он победил.

Сура Нови держалась напряженно. Она стояла перебирая складки длинной юбки. Ее глаза были широко раскрыты, губы дрожали, а грудь заметно вздымалась. Ее волосы были гладко причесаны и собраны сзади в большой пучок, все ее загорелое лицо выражало испуг. Она торопливо оглядела Стол, взглянув в лицо каждому Спикеру, в ее огромных глазах было благоговение.

В ответ они смотрели на нее с разной степенью недоверия и неловкости. Спикер Деларми устремила взгляд выше головы Нови, не замечая ее.

Гендибал осторожно коснулся оболочки разума Нови, успокаивая ее. Он как бы похлопывал ее по руке или гладил по щеке, чего не мог сделать в этих условиях физически. Он сказал:

— Первый Спикер, я погружу ее в гипнотическое состояние, чтобы страх не исказил показания. Не посмотрите ли вы, не посмотрят ли остальные, если захотят убедиться, что я не изменяю ее разум?

При звуке голоса Гендибала Нови вздрогнула, и это его не удивило. Он знал, что она никогда не слышала, как разговаривают между собой представители Второго Сообщества. Она никогда не сталкивалась с этой смесью звука, тона, выражения лица и мыслей. Однако страх исчез после того, как Гендибал мысленно «погладил» ее. Лицо ее стало спокойным.

— У вас за спиной кресло, Нови, — сказал Гендибал, — сядьте, пожалуйста.

Нови сделала нечто похожее на маленький реверанс и села.

Говорила она вполне отчетливо, но иногда, если стрынский акцент становился слишком интенсивным, Гендибал заставлял ее повторять ответы. А поскольку он при этом продолжал формальную речь в свою защиту перед Столом, ему иногда приходилось повторять и свои вопросы.

Повесть о драке между ним и Руфирантом была рассказана спокойно и ясно. Гендибал спросил:

— Вы все это видели сами, Нови?

— Не, мастер. Иначе я бы все это предостановила. Руфирынт будь хороший парень, но не особенно сообрыжай.

— Но вы описали все, как будто видели сами. Как это может быть?

— Руфирынт после рыссказал. При вопросах. Он стыдись.

— Стыдится? Он когда-нибудь вел себя так?

— Руфирынт? Не, мастер. Он будь добрый, хотя большой. Он не будь дрычун и он пужайся мученых. Он часто говори, что они могущественны.

— Почему же он так не думал, когда встретил меня?

— Это будь стрынно. Это будь непонятно. — Она покачала головой. — На него найди блажь. Я сказала ему: «Ты чурбан, вам ли нападать на мученого?» А он сказал: «Я не знай, как это случилось. Это было, как будто я на стороне стою и смотрю не на меня».

— Спикер Гендибал, — прервал Спикер Ченг, — какую ценность имеют показания этой женщины о том, что сказал другой человек? Разве нельзя допросить его самого?

— Можно, после показаний этой женщины, если Стол пожелает. Я готов вызвать для этого Каролла Руфиранта. Если нет, Стол сможет перейти к вынесению решения, когда я закончу с этим свидетелем.

— Очень хорошо, — сказал Первый Спикер. — Продолжайте.

— А вы, Нови, — сказал Гендибал, — похоже ли на вас, вот так вмешаться в драку?

Некоторое время Сура Нови молчала. Между ее густыми бровями появилась маленькая морщинка. Потом лоб разгладился и она сказала:

— Я не знай. Я не хоти мученым ничего плохого. Меня понесло и я всерединилась без мысли. — Сна секунду помолчала. — Я сделай так снова, если придется.

— Нови, — сказал Гендибал, — сейчас вы уснете, не думайте ни о чем, вы отдохнете и даже не увидите снов.

Нови что-то пробормотала, и голова ее откинулась на подголовник на спинке кресла. Она закрыла глаза.

Гендибал немного выждал, затем произнес:

— Первый Спикер, почтительно прошу вас последовать за мной в разум этой женщины. Вы увидите, что он прост и симметричен, это удачно, поскольку позволяет увидеть то, что иначе можно было бы не заметить. Сюда… сюда! Видите? Если остальные тоже хотят увидеть будет лучше входить по очереди.

Среди Стола возник все усиливающийся шум.

— Кто-нибудь еще сомневается? — спросил Гендибал.

— Я, — сказала Деларми, — сомневаюсь, потому что… — и она остановилась на пороге того, что даже она не осмеливалась произнести.

— Вы думаете, что я умышленно вмешался в этот разум, чтобы сфабриковать фальшивые свидетельства? Значит, вы думаете, что я способен на такую тонкую регулировку? Изменить форму одного ментального волокна, не потревожив ничего в нем самом и вокруг? да если бы я был способен на такое, зачем мне сприть с вами? Зачем унижаться на этом суде? Зачем трудиться вас убеждать? Если бы я мог проделать то, что вы видите в разуме этой женщины, вы все оказались бы беспомощными передо мной, если бы сперва как следует не подготовились… Беспощадный факт, но никто из вас не может манипулировать разумом так, как манипулировали разумом этой женщины. И я не могу. И все же кто-то это сделал.

Он остановился, оглядел всех Спикеров по очереди, затем пристально взглянув на Деларми, сказал:

— Теперь, если нужно, я могу вызвать стрынского фермера Руфиранта. Я обследовал его разум и нашел в нем следы подобного вмешательства.

— В этом нет необходимости, — сказал Первый Спикер. — То, что мы увидели, поразительно.

— В таком случае, можно, я разбужу эту стрынку? Я договорился, что ее встретят и проследят, чтобы она пришла в себя.

Гендибал помог Нови встать и, мягко сжав ее локоть, подвел к двери. После этого он сказал:

— Позвольте мне кратко подвести итоги. Эти разумы изменены способом, которым мы не владеем. Этим же способом повлияли на библиотекарей, чтобы они уничтожили все материалы о Земле в Библиотеке, сами об этом не ведая. Мы видим, как было организовано мое опоздание на заседание Стола, Мне угрожали, затем меня спасли. Результатом стал мой импичмент. Далее меня могли отстранить от политической деятельности и курс, который помешал бы этим людям, кто бы они ни были, был бы отвергнут.

Деларми наклонилась вперед. Она явно была потрясена.

— Если эта тайная организация так умна, как же вы все это обнаружили?

Теперь и Гендибал мог позволить себе улыбнуться.

— Это не моя заслуга, — ответил он. — Я не претендую на то, что я более квалифицированный специалист, чем другие Спикеры,тем более, чем Первый Спикер. Вероятно, эти анти-мулы, как метко назвал их Первый Спикер, тоже не абсолютно неуязвимы. Может быть, они выбрали в качестве своего инструмента именно эту стрынку, потому что она требовала небольшого вмешательства. Она и без того сочувствовала ученым и восхищалась ими. А потом ее мимолетный контакт со мной усилил ее фантазию самой стать «ученой», и она пришла ко мне на следующий день с этой мечтой в голове. Ее амбиция показалась мне необычной и я из любопытства изучил ее разум.

Если б не это, я никогда не стал бы его изучать. А я случайно наткнулся на следы вмешательства. Если бы они выбрали другую женщину, без сильного тяготения к ученым, им пришлось бы больше потрудиться над ее разумом, но зато я ничего бы не узнал. Анти-мулы просчитались, и то, что они могут споткнуться, воодушевляет.

— Первый Спикер и вы, — сказала Деларми, — называете эту организацию анти-мулами за то, что они способствуют Плану Селдона, в то время как Мул противостоял ему. Если они, как и мы, стараются удержать Галактику на этом пути, чем же они опасны?

— Зачем им трудиться без всякой цели? Мы не знаем, какова эта цель. Циник сказал бы, что в будущем они вмешаются и повернут развитие в направлении более приятном им, чем нам. Хотя я не отношу себя к циникам, у меня именно такое ощущение. Спикер Деларми, основываясь на любви и вере (которые, как мы знаем, составляют существенную часть ее характера), готова утверждать, что анти-мулы — космические альтруисты и выполняют за нас работу, не рассчитывая на вознаграждение?

При этих словах за столом послышался тихий смех, и Гендибал понял, что выиграл, Деларми тоже поняла, что проиграла. И всплеск гнева прорвался через ее ментальный щит, подобно яркому красному солнечному лучу, на мгновение прорвавшемуся через плотный лиственный шатер.

Гендибал сказал:

— Сразу после нападения фермеров я поспешил с заключением, что за этим стоит кто-то из Спикеров. Сейчас я узнал, что был прав в отношении заговора, но не был прав в отношении заговорщиков. Я приношу извинения за несправедливое обвинение и ссылаюсь на смягчающие обстоятельства.

Первый Спикер сказал:

— Я полагаю, что это извинение можно…

Деларми прервала его. Она опять приняла ангельский вид, ее голос был сладок, как сахарин.

— С полным уважением, Первый Спикер, простите, что прерываю. Оставим дело об импичменте. Я бы не стала теперь голосовать за осуждение, и, наверно, никто бы не стал. Я даже предлагаю убрать обвинение из незапятнанного личного дела. Спикер Гендибал талантливо оправдал себя, я поздравляю его с этим, а также с раскрытием кризиса, которому мы позволили бы тлеть до бесконечности. Последствия трудно предсказать. Я от всего сердца приношу извинения за прежнюю враждебность.

Она прямо сияла благосклонностью к Гендибалу. Он против воли восхитился ее умением мгновенно изменить курс, чтобы сократить потери. Он почувствовал, что это лишь прелюдия к следующей атаке. Он был уверен, что предстоят неприятности.

Спикер Деларми излучала очарование и доминировала над Столом. Голос ее сделался мягким, улыбка доброй, глаза искрились и вся она стала нежной. Никому не хотелось прерывать ее, все ждали, когда она нанесет удар. Она сказала:

— Мне кажется, что благодаря Спикеру Гендибалу мы все теперь поняли, что надо делать. Мы не видим этих анти-мулов, и нам ничего о них неизвестно, кроме их мимолетных прикосновений к разумам прямо здесь, в наших владениях, Мы не знаем, что задумали власти Первого Сообщества. Мы можем столкнуться с союзом анти-мулов и Первого Сообщества.

Но мы знаем, что Тревиц и его спутник отправились куда-то и что Первый Спикер и Гендибал чувствуют, что Тревиц — это ключ к выходу из кризиса.

Что же мы должны сделать? Выяснить все, что можно, о Тревице. Куда он направляется, с какой целью, о чем он думает, не является ли он только орудием более могущественной силы.

— Он под наблюдением, — вставил Гендибал.

Деларми снисходительно улыбнулась.

— Чьим? Вашего инопланетного агента? Разве такой агент может противостоять могуществу, которое вы нам продемонстрировали? Во времена Мула и позже Второе Сообщество без колебаний посылало и даже приносило в жертву добровольцев из лучших своих специалистов, поскольку другие не справились бы. Когда нужно было восстановить План Селдона, сам Прим Палвер рыскал по Галактике под видом транторского торговца, чтобы привезти на Трантор девчонку Аркади. Тем более нельзя сидеть сложа руки сейчас, когда надвигается кризис, быть может, более опасный, чем все предыдущие.

— Вы, конечно, не предлагаете Первому Спикеру сейчас оставить Трантор, — сказал Гендибал.

— Нет, конечно, нет, — ответила Деларми. — Он позарез необходим нам здесь. Но у нас есть вы, Спикер Гендибал. Вы уловили и оценили кризис, вы обнаружили скрытое вмешательство в Библиотеке, вы добились, чтобы Стол принял ваши взгляды. Вы яснее всех нас видите все, что связано с кризисом. Вы и должны отправиться навстречу врагу. Могу я попросить Стол показать свое мнение?

Мнение было ясно и без формального голосования. Каждый Спикер чувствовал имение других. И сникшему Гендибалу стало ясно, что его победу Деларми превратила в поражение. Эта зловредная женщина отправит его в ссылку, а сама останется, чтобы контролировать Стол, и следовательно, Второе Сообщество, и следовательно, всю Галактику, обрекая их, возможно, на гибель.

А если Гендибал справится с задачей и добудет информацию, которая позволит Второму Сообществу предотвратить кризис, заслугу организации этого припишут Деларми. Чем расторопнее будет Гендибал, чем больше будет его успех, тем сильнее он укрепит власть Деларми.

Это был прекрасный остроумный маневр. И Деларми настолько доминировала над Столом, что фактически узурпировала власть Первого Спикера. Гендибал чувствовал его гнев.

Он обернулся. Первый Спикер и не пытался скрыть свой гнев, и стало ясно, что взамен только что разрешенного конфликта возник новый.

Квиндор Шандес, двадцать пятый Первый Спикер не имел иллюзий на свой счет. Он не причислял себя к тем энергичным Первым Спикерам, которые прославили историю Второго Сообщества, но он и не должен был быть таким. Он управлял Столом в тихий период, Галактика процветала, борьба была не нужна. Наступило время для поддержания установившегося порядка, и он был человеком, подходящим для этой роли. Его предшественник потому его и избрал.

— Вы ученый, а не искатель приключений, — сказал двадцать четвертый Первый Спикер, — вы будете сохранять План, а искатель приключений может его разрушить. Сохраните! Пусть это будет главным в политике вашего Стола.

Он старался, и это означало пассивное руководство, что иногда истолковывалось как слабость. Распускались слухи, что он хочет подать в отставку, плелись интриги с целью выяснить, кто будет после него, велась борьба за власть.

Шандес не сомневался, что лидером в этой борьбе была Деларми. Она была самой сильной личностью этого Стола. Даже Гендибал с его жаром и безрассудством молодости, отступал перед ней. Как только что.

Но, ради Селдона, как бы пассивен или даже слаб ни был Первый Спикер, у него было исключительное право и поступаться им он не собирался.

Он встал, чтобы говорить, и Стол сразу замолчал. Когда Первый Спикер вставал, чтобы говорить, никто не смел его прерывать. Не посмели бы даже Деларми или Гендибал.

— Спикеры! — сказал он. — Я согласен, что мы столкнулись с надвигающиеся кризисом и должны принять решительные меры. Отправиться навстречу врагу должен я. Спикер Деларми со свойственным ей благородством, оправдала мое устранение от этой задачи необходимостью моего присутствия здесь. Истина, однако, в том, что я не нужен ни здесь, ни там. Я старею, я устал. Все вы давно ждете, когда я уйду в отставку, вероятно, я должен уйти. Я уйду в отставку после того, как этот кризис будет преодолен.

Привилегией Первого Спикера является выбор преемника. Я собираюсь объявить о своем выборе сейчас… У нас есть один Спикер, который всегда доминировал в работе Стола, и силой своей личности добивался лидерства, которого не мог добиться я. Вы все поняли, что я говорю о Спикере Деларми. — Он немного помолчал. Затем сказал: — Неодобрение показывает только Спикер Гендибал. могу я спросить почему? — Он сел, чтобы Гендибал имел право говорить.

— Я не одобряю, Первый Спикер, — тихо сказал Гендибал, — но выбор преемника ваша прерогатива.

— И я выбираю! Когда вы вернетесь, добившись начала процесса, который положит конец этому кризису, наступит время моей отставки. Мой преемник к тому времени должен будет проводить политику, продолжающую и закрепляющую этот процесс… У вас есть, что сказать, Спикер Гендибал?

С ледяным спокойствием Гендибал сказал:

— Когда вы сделаете своим преемником Спикера Деларми, Первый Спикер, я надеюсь, вы посоветуете ей…

Первый Спикер грубо перебил его:

— Говоря о Спикере Деларми, я не называл ее своим преемником. Так что вы хотите сказать?

— Прошу прощения, Первый Спикер. Я должен был сказать: «Предполагая, что вы сделаете Спикера Деларми своим преемником». После моего возвращения не посоветуете ли вы ей…

— Я ни при каких обстоятельствах не собираюсь делать ее своим преемником. Что вы теперь скажете?

При этом заявлении Первый Спикер не смог скрыть вспышки удовлетворения ударом, который он нанес Деларми. Он не мог бы унизить ее сильнее.

— Ну, Спикер Гендибал, — повторил он, — что вы скажете?

— Скажу, что я в замешательстве.

Первый Спикер вновь поднялся. Он заявил:

— Спикер Деларми доминировала и лидировала, но это еще не все, что требуется для поста Первого Спикера. Спикер Гендибал увидел то, что прозевали мы. Он столкнулся с объединенной враждебностью Стола, заставил Стол пересмотреть дело и согласиться с собой. У меня есть некоторые подозрения относительно мотивов, по которым Спикер Деларми взвалила ответственность за преследование Голана Тревица на плечи Спикера Гендибала. Но эта ноша действительно должна быть на его плечах. Я знаю, что он справится — в этом я доверяю своей интуиции — и когда он вернется, Спикер Гендибал станет двадцать шестым Первым Спикером.

Он резко сел, и в хаосе звука, жестов, мысли и выражений лиц начался обмен мнениями.

Первый Спикер безразлично глядел перед собой, не обращая внимания на эту какофонию. Теперь, после своего заявления, он неожиданно для себя почувствовал огромное облегчение, сложив с себя груз ответственности. Следовало сделать это раньше, да не получалось.

Только теперь он нашел преемника.

Он почувствовал разум Деларми и поднял на нее глаза.

Великий Селдон! Она спокойно улыбалась, страшное разочарование не было заметно, она не сдалась. Он подумал, уж не сыграл ли он ей на руку?

Делора Деларми не стала бы скрывать разочарования, если бы думала, что от этого будет какая-то польза. Она бы с удовольствием отомстила старому дураку, который контролировал Стол. Или молодому идиоту, в заговоре с которым состояла фортуна. Но ей нужно было не удовольствие, а кое-что большее.

Она хотела стать Первый Спикером.

И пока у нее оставалась на руках хоть одна карта, она намеревалась ее разыграть.

Она нежно улыбнулась, подняла руку и дождалась, пока все совершенно успокоились. После этого она заговорила.

— Первый Спикер, я, как раньше сказал Спикер Гендибал, не возражаю. Выбор преемника — ваша прерогатива. Я сейчас взяла слово с целью внести вклад — я надеюсь — в успех миссии Спикера Гендибала. Можно мне выразить свои мысли, Первый Спикер?

— Выражайте, — буркнул Первый Спикер. Деларми показалась ему уж слишком нежной и доброжелательной.

Деларми больше не улыбалась, она наклонила голову набок и серьезно произнесла:

— Наши корабли не так совершенны, как корабли Первого Сообщества, но Спикеру Гендибалу есть на чем лететь. Он знает, как и все мы, как пилотировать корабли. На каждой значительной планете Галактики есть наши представители, и он везде будет желанным гостем. Он может защитить себя даже от этих анти-мулов, поскольку знает об опасности. Ведь и тогда даже, когда мы о них не знали, они предпочитали не трогать нас, а действовать через низшие разумы фермеров. Мы, конечно, тщательно проверим всех членов Второго Сообщества, включая Спикеров, но я надеюсь, что они не пострадали. Анти-мулы не смеют вмешиваться в наши разумы.

Тем не менее, незачем Спикеру Гендибалу рисковать больше, чем необходимо. Будет лучше всего, если его миссия будет замаскирована и он отправится в путешествие под видом стрынского фермера-торговца. Прим Палвер, например, так и делал.

— У Прима Палвера, — сказал Первый Спикер, — для этого была причина. У Спикера Гендибала такой причины нет. Если ему понадобится прикрытие, он достаточно умен, чтобы его организовать.

— Прошу прощения, Первый Спикер, я хочу предложить более тонкое прикрытие. Прим Палвер, как вы помните, брал с собой жену, многолетнюю спутницу. Путешествующий с женой выглядит вполне патриархально. Это устраняет всякие подозрения.

— Жены у меня нет, — сказал Гендибал. — Спутницы были, но ни одна из них добровольно не приняла бы супружескую роль.

— Это хорошо известно, Спикер Гендибал, — сказала Деларми, — но люди примут любую женщину, которая полетит с вами, за вашу жену. Желающих найти нетрудно, а если вам обязательно нужны документы, это тоже можно обеспечить. Я думаю, с вами должна отправиться женщина.

На мгновение у Гендибала перехватило дыхание. Неужели она собралась…

Может быть, это хитрость, чтобы получить свою долю в его успехе? Может быть, она добивалась совместного или поочередного занятия поста Первого Спикера?

— Я ошеломлен, — серьезно сказал Гендибал, — тем, что Спикер Деларми нашла, что она…

И Деларми громко расхохоталась, глядя на Гендибала с почти искренним обожанием. Он угодил в ловушку и выглядел дураком. Этого Стол не забудет.

— Спикер Гендибал, — сказала она, — я не обладаю достаточной дерзостью для такой задачи. Она ваша, и только ваша. Как и пост Первого Спикера будет вашим, и только вашим. Я бы никогда не подумала, что вы захотите взять меня с собой. В моем возрасте уже не принято обольщать мужчин…

Среди Спикеров замелькали улыбочки, улыбку не смог скрыть даже Первый Спикер.

Гендибал принял удар и, чтобы не усугублять своего положения, не стал подражать иронии Деларми, это был бы напрасный труд.

— Так что же вы предлагаете? — вежливо спросил он. — Я и не думал, что вы пожелаете составить мне компанию. Я знаю, что вы лучше чувствуете себя на заседаниях Стола, чем в галактических дебрях.

— Согласна, Спикер Гендибал, согласна. Мое предложение соответствовало бы вашей роли стрынского торговца. Чтобы вы в этой роли выглядели естественно, лучшей спутницей для вас была бы стрынка.

— Стрынка? — Второй раз за короткое время Гендибала застали врасплох. И Стол наслаждался этим.

— Та самая стрынка, — продолжала Деларми, — которая спасла вас от фермеров. Которая взирает на вас с трепетом. Чей разум вы ощупали. И которая, не сознавая этого, спасла вас от гораздо большей опасности, чем фермерские тумаки. Я вам предлагаю взять ее.

Первым импульсом Гендибала было немедленно и категорически отказаться. Но он знал, что Деларми того и ждет, и что это станет дополнительным развлечением для Стола.

Очевидно, Первый Спикер допустил ошибку, поторопившись назвать Гендибала своим преемником. Первый Спикер хотел отомстить Деларми, и она тут же обратила это в свою пользу.

Гендибал был самым молодым из Спикеров. Он рассердил Стол, потом избежал осуждения. Они не могли без негодования видеть его преемником.

Теперь они запомнят, как Деларми выставила его в смешном виде и какое удовольствие это им доставило. Она без труда убедит их, что для поста Первого Спикера ему не хватает зрелости и опыта. Их объединенное давление вынудит Первого Спикера изменить решение, пока Гендибала не будет. Или, если Первый Спикер настоит на своем, Гендибал окажется беспомощным перед лицом объединенной оппозиции.

Все это он увидел в одно мгновение и ответил, будто бы не задумываясь:

— Спикер Деларми, я восхищаюсь вашим предвидением, мне не удалось удивить вас. Я действительно намеревался взять с собой эту стрынку, хотя и не по той причине, которую назвали вы. Я хотел взять ее с собой ради ее разума. Все вы его изучили и знаете, что он собой представляет. Удивительно ясный, чистый и простой, без тени коварства. Ни одно прикосновение к нему со стороны не останется незамеченным. Не приходило ли вам в голову, Спикер Деларми, что эта стрынка послужит для меня прекрасной сторожевой системой? Мне кажется, что при помощи ее разума я обнаружу первые симптомы присутствия ментальной активности раньше, чем при помощи своего.

И в наступившей изумленной тишине он скромно добавил:

— Ах, никто из вас об этом не подумал? Ну, не беда. А теперь, я должен вас покинуть. Нельзя терять времени.

— Подождите, — сказала Деларми, потеряв инициативу в третий раз, — что вы собираетесь делать?

Гендибал слегка пожал плечами и ответил:

— Зачем уточнять? Чем меньше Стол знает, тем меньше у анти-мулов причин заняться вами.

Он сказал это так, будто его главной заботой была безопасность Стола. Он наполнил этой заботой свой разум и показал им.

Это им польстит. И удержит их от мысли, а знает ли сам Гендибал, что он собирается делать?

Вечером Первый Спикер разговаривал с Гендибалом наедине.

— Вы были правы, — сказал он. — Я не удержался и пошарил под поверхностью вашего разума. Я видел, что вы считаете мое заявление ошибкой. Оно и было ошибкой. Это все из-за того, что мне хотелось стереть эту вечную улыбочку с ее лица и отомстить ей за то, что она так хамски то и дело узурпировала мою роль.

— Лучше бы вы сказали мне частным образом, — вздохнул Гендибал, — а дальнейшие шаги отложили до моего возвращения.

— Тогда я не смог бы отомстить Деларми… Плохое оправдание для Первого Спикера, я знаю…

— Это не остановит ее, Первый Спикер. Она по-прежнему будет интриговать ради этого поста. Может быть, мне следовало отказаться от назначения. Легко доказать, что Спикер Деларми — лучший ум Стола и будет лучшим Первым Спикером.

— Лучший ум, но только за Столом. Она не видит настоящих врагов, кроме других Спикеров. Ее вообще нельзя было делать Спикером… Послушайте, мажет быть, я должен запретить вам брать эту стрынку? Я ведь знаю, что Деларми заманила вас в ловушку.

— Нет, нет. Причина, которую я назвал, настоящая. Эта женщина действительно послужит для меня сторожевой системой, и спасибо Деларми, что натолкнула меня на это. Я убежден, эта женщина будет мне полезна.

— Хорошо. Кстати, и я не лгал. Я действительно уверен, что в борьбе с кризисом вы достигнете успеха, если вы доверяете моей интуиции.

— .Доверяю, и согласен с вами. Обещаю вам, что вернусь и стану Первым Спикером, и ни анти-мулы, ни Деларми не смогут мне помешать.

Говоря это Гендибал излучал энтузиазм. Почему он так радовался, из-за чего стремился в это путешествие? Из-за честолюбия? Конечно. Прим Палвер однажды совершил подобный поступок — так и Стор Гендибал не уступит. Никто не посмеет отнять у него пост Первого Спикера после этого. И все же, не было ли чего-то еще, кроме честолюбия? Жажда схватки? Вообще желание острых ощущений у человека, который всю свою сознательную жизнь томился на тайном клочке отсталой планеты?… Он не знал точно, но чувствовал, что ему отчаянно не терпелось лететь.