Сон Лилит

Глава 8 Разрушенный мир

Машины визжали, люди в комбинезонах с грохотом сбрасывали в трюм сети, а команда осыпала проклятиями грузчиков, которые лопатами кидали рыбу. Запахи рыбьей крови, горелою топлива и пота рабочих ударяли в ноздри Лилит. Она испытывала смертельный голод, и, когда кто-нибудь из людей подходил к ней достаточно близко, еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него. Сейчас, к ее великому разочарованию, рядом с ней остановился Искатель, чья кровь не была особенно вкусной.

Лилит жила тогда на берегу спокойного внутреннего моря, где среди дубов рычали львы, а людские племена кочевали по поросшей травой равнине, собирая ягоды и поджаривая диких птиц. До нее дошли слухи об удивительных событиях, которые произошли на земле египтян, и она отправилась туда. Среди последователей умного фараона появилась группа солнцепоклонников, куда вошли лучшие египтяне – вельможи, писари и самые умные жрецы. Лилит поняла, что они могут стать новой эволюционной ветвью в истории человечества. Назвавшись Нефертити, она стала женой фараона Аменхотепа, а затем сумела захватить власть. После этого она начала подстрекать вернуться жрецов бога Ра. Солнцепоклонники были вытеснены из страны под предлогом того, что слишком преданы своему богу.

Под предводительством Тутмоса они ушли в Синай, где под присмотром Властителей стали развиваться, превращаясь в новое племя. Два поколения были подвергнуты испытанию – их отправили кочевать по пустыне, – а выжившим Лилит отдала землю под названием Кана, населенную всяким сбродом, питавшимся ягодами и грызунами. Однако, к сожалению, у них оказалась горькая кровь, о чем Властительница узнала, съев самого Тутмоса. С ним пришлось расправиться, потому что после тягот кочевой жизни он сошел с ума.

До сего дня, по прошествии такого огромного промежутка времени, Искатели, называющие себя теперь израильтянами, помнят о Лилит и рассказывают легенды о богине, которая породила демонов на берегах Красного, известного тогда под именем Кровавого, моря. Чтобы объяснить себе ее обманчивый возраст, они сделали ее женой первого человека. Демонами были просто дети других Властителей. На самом деле Лилит не знала, откуда взялись Властители и, разумеется, она сама. Иногда ей казалось, что они упали со звезд; а иногда она считала их порождением Земли. Но Искатели обладали богатым воображением – так она стала дерзкой женой, а потом и ночной ведьмой, которая бродит по ночам, и пьет кровь детей. А что в этом особенного? Все Властители поступали именно так. Детей было легко поймать, а родители легко переживали их потерю.

Прошло столько времени, и теперь Лилит вынуждена прятаться – грязная, нагая, жаждущая пищи, в качестве которой ей предлагается Искатель. Он разговаривал с другими рыбаками на гортанном языке под названием «английский». Лилит за время путешествия не раз слышала его голос и сделала вывод, что английский, который она выучила когда-то в Каире, заметно отличался от этого жаргона. Наверняка здесь, в этом волшебном городе дворцов, раскинувшемся за набережной, к которой они пришвартовались, на нем говорят низшие из низших. Можно надеяться, что этот вариант английского больше не осквернит ее слух.

Сейчас Искатель стоял к ней спиной на расстоянии не более чем три фута. Лилит слышала, как струится кровь по многочисленным сосудам его тела. Между тем двое рабочих поднялись из трюма на палубу, так что он остался в одиночестве.

– Готов, Рини? – заорал Искатель.

– Запускай подъемник! – крикнул ему в ответ один из рабочих наверху, и Искатель нажал круглую черную кнопку.

Тросы натянулись, и улов, загруженный к этому времени в сеть, начал подниматься из трюма. В это мгновение Лилит рванулась вперед, схватила свою жертву, впилась в его шею и в одно мгновение осушила обмякшее тело. Кровь была настолько противной, что Властительницу едва не стошнило, но она все же сумела совладать с собой. Останки, которые теперь представляли собой паутину тонких косточек, обтянутых кожей, Лилит отшвырнула в темную глубину трюма. Затем она натянула комбинезон Искателя, надела его шапку и, поднявшись по лестнице, вылезла на палубу. У нее за спиной Рини крикнул:

– Эй, еврейчик, ты куда? Яичницы с ветчинкой захотелось?

Она пересекла палубу.

– Эй, Джек! – крикнул кто-то еще.

Сделав неопределенный жест рукой, Лилит нахлобучила пониже шапку, сбежала по сходням и затерялась среди прилавков огромного рыбного рынка. Она нигде не останавливалась, ища взглядом знаки Властителей.

– Эй, леди, – удивленно произнес кто-то.

Она быстро прошла мимо. Лилит уже по Каиру знала, как просто привлечь к себе внимание, а ей совершенно не хотелось с кем-либо общаться. Затем внезапно она оказалась в начале залитой солнечным светом узкой улицы, проложенной между двумя огромными утесами. Люди, похоже, высекли свои гигантские жилища из огромной сплошной скалы. Какое же терпение надо для этого иметь! Надо же, улица забита людьми и машинами, но здесь, казалось, соблюдался определенный порядок по сравнению с движением на улицах Каира, Лилит оглядела стены домов, стараясь найти знак Властителей, но ничего похожего не было. Она пошла по улице и вскоре очутилась перед широкой лестницей, ведущей вниз. Внимание Лилит привлекла вывеска, латинские буквы на которой гласили: «Фултон-стрит».

Ниже были написаны еще какие-то слова. Лилит решила, что это заклинания и заговоры для тех, кто намерен отправиться под землю.

Она начала спускаться. Внизу в клетке сидела женщина. Наверное, она была наказана за какой-то проступок – вышла на улицу, не покрыв голову, или что-то в этом роде. Первоначально женщины покрывали голову, потому что именно они занимались сбором плодов или урожая и таким образом проводили большую часть своего времени на солнце в отличие от мужчин, которые охотились в тени.

Лилит сняла с головы шапку и тряхнула волосами. Если кто-нибудь приблизится к ней, возмущенный тем, что у нее не покрыта голова, она высосет его до последней капли.

Дальше, за калиткой, виднелся тоннель. Властители определенно должны были оставить там свои знаки. Лилит осмотрела калитку. Она доходила ей всего лишь до пояса, но все попытки толкнуть ее не увенчались успехом. Калитка была слишком низкой и явно предназначалась для того, чтобы остановить случайно попавших сюда животных, коров или заблудившихся львов. Поэтому Лилит просто перепрыгнула через нее.

Женщина в клетке что-то залепетала по-английски. Бедняжка, наверное, молилась великой богине, выставленной в гавани, и вполне справедливо удивлялась, что та отказывает нуждающейся женщине в помощи. Неужели люди до сих пор не поняли, что их боги – всего лишь камень и известняк.

Через мгновение появились двое мужчин в одинаковых голубых одеждах, один из них был из Нубии, второй принадлежал к северным племенам.

– Не спеши, сестренка, – крикнул чернокожий.

Властительница уже достаточно наслушалась английского, чтобы понять, что в этой фразе прозвучала угроза, и все же ее конкретный смысл оставался неясным.

– Я тебе не сестренка! – крикнула Лилит в ответ, и ее голос эхом разнесся под сводами тоннеля.

Она спрыгнула вниз с площадки, нависавшей над тоннелем. Две железные полосы на его полу убегали вдаль, скрываясь за поворотом.

– Остановитесь, леди, этого делать нельзя!

– О черт!

Наверняка ее хотят посадить в клетку рядом с женщиной, таково наказание за то, что Лилит ходит без покрывала на голове. В клетку она не пойдет, поэтому стоит прибавить шагу.

Где-то далеко впереди послышался дребезжащий звук. Вскоре она увидела два огня, которые очень быстро приближались.

– Эй, леди, сойдите с полотна!

– Стойте, мы не сделаем вам ничего плохого.

Огромная повозка-"машина" начала гудеть, и Лилит поняла, что надо отойти в сторону. Она отступила назад, к дальней стороне тоннеля. В следующий момент мимо нее, сверкая огнями, пронеслось блестящее чудовище. Грохот был таким сильным, пронзительным, звенящим – как сама смерть, и ей не удалось сдержать крик.

Зрелище оказалось совершенно фантастическим: в окнах машины Лилит увидела человеческие создания. Их было великое множество, и, что еще более поразительно, они не страдали от невыносимого шума, а спокойно ели, разглядывали бумажные флаги или просто мило беседовали. Едва грохот затих вдали, как Лилит в несколько прыжков преодолела помост и оказалась в другом тоннеле – как выяснилось мгновение спустя, только для того, чтобы очутиться перед другой машиной. Она застыла на месте, в то время как человек, управляющий машиной, удивленно уставился на нее. Выхода не было. Властительница метнулась к низкой стенке на дальней стороне тоннеля, преследуемая не просто грохотом, а воем разъяренного шторма.

Потом все кончилось, потому что перед ее глазами была тоненькая прямая линия. Лилит вскрикнула от удивления. Знак Властителей!

– Отлично, сестренка, иди сюда.

– Ну, давай. Иди сюда, милочка, я тебе помогу.

Лилит положила руку на линию, коснулась ее три раза... и стена расступилась, пропуская ее.

– Чтоб тебя! Что там, черт бы меня побрал, такое?

Это было место Властителей, и люди не смогут сюда проникнуть. Она в безопасности! До нее донеслись приглушенные крики:

– Леди, с вами все в порядке?

– Там что-то с электричеством. Что-то странное.

Лилит пошла вглубь, продвигаясь в абсолютной темноте. Она подняла руку, коснулась потолка, собираясь вызвать свечение, – безрезультатно. Сделав несколько шагов, она втянула носом воздух, но не почувствовала никаких намеков на присутствие Властителей. Ее рука скользнула по чему-то мягкому. Нащупав висящую ткань, она решила, что перед ней что-то вроде занавеса. Лилит присела на пол, на ощупь ища край, нашла его и приподняла.

Теперь она ощутила новый запах, не совсем понятный... определенно плесень. Но к запаху плесени примешивалось еще что-то... Что? Лилит прошла за занавес и опустила его за собой. Это заглушило шум, поднятый ее преследователями, которые теперь орали как сумасшедшие и колотили по стене. Здесь опять чувствовался запах старой ткани... и этот странный аромат. Ее по-прежнему окружала темнота. Почему Властители не позаботились об освещении?

Чуткое ухо Лилит различило какой-то непонятный звук. Кто-то движется ей навстречу?

– Приветствую тебя, – сказала она на прайме.

Ответа не последовало. Лилит провела вокруг себя рукой... и наткнулась на что-то, со стуком упавшее к ее ногам. Наклонившись, она нашла этот предмет и ощупала его, определив знакомую форму. Восковая свеча, слегка изогнутая, причем над ней потрудились зубы крыс, но, очевидно, нашли ее несъедобной. Но... О ужас! «Свеча» чуть заметно двигалась. Властительница положила странный предмет, от которого слабо пахло – да, именно гнилью! – на раскрытую ладонь и почувствовала легкую щекотку. Лилит отшвырнула его и рванулась вперед, размахивая руками, спотыкаясь, забыв об опасности, желая поскорее выбраться отсюда. Неожиданно она поскользнулась и упала, приземлившись на спину и ударившись головой, причем достаточно сильно, так что на какое-то мгновение тело отказалось ей подчиняться и Властительница неподвижно застыла на месте.

Со всех сторон до нее доносился тихий шорох. Теперь Лилит уже знала его причину: почувствовав ее присутствие, почти неуловимо двигались расчлененные тела Властителей, оторванный палец одного из них она только что держала в руках. С трудом поднявшись, она некоторое время стояла, вглядываясь в этот ад, а потом закричала, пытаясь в крике излить и свою боль, и жуткий страх.

Люди убивали Властителей, в этом не было ничего необычного. Если кто-нибудь из ее соплеменников, пренебрегая опасностью, начинал жить слишком близко к человеческому обществу, то рано или поздно его разоблачали, что неизменно заканчивалось его гибелью. Но эти Властители были расчленены – значит, тот, кто сделал это, знал, на какие муки обрекал своих жертв. Его (или их) жестокость была вполне сравнима с безжалостностью тех, кто распял Ре-Атуна на дверях в Каире и оставил его в бесконечно ужасном состоянии полужизни, полусмерти.

– О пожалуйста, пожалуйста, успокойтесь, – простонала она, заливаясь слезами. – Я не могу вам помочь, дорогие мои. Я и себе не могу помочь!

Через мгновение Лилит взяла себя в руки и плотно сжала рот, прислушиваясь. Ничего... кроме безнадежного шелеста борьбы на полу – и в ее сердце. Люди побывали здесь, потому что только они могли совершить такое. Возможно, это был человек с пунических земель и его северный друг? Нет. Если бы им удалось преодолеть барьер, они бы сейчас преследовали ее. Тогда сюда прибыли убийцы ее друга из Каира?.. Лилит тряхнула головой, отгоняя растерянность, в которую ее ввергли смятенные мысли. Люди стали такими разумными и такими жестокими. Ты хочешь презирать их, свой страх перед ними? Но даже Искатель, которого она только что съела, этот жалкий рыбак, являлся кое-чем большим, чем просто пища, так что его убийство было ужасным деянием.

Человечество повзрослело – только так можно это объяснить, причем изменения произошли буквально в последние десятилетия.

Лилит закрыла глаза. У нее появилось ощущение, словно она парит, находясь в каком-то месте, совершенно оторванном от мира. Но этот темный тоннель не подходил для мечтаний. Она не вернется в свой воображаемый дом, окруженный садом, так как его нет. Властители родились на Земле, и Лилит, разумеется, тоже, а вовсе не пришла сюда из какого-то райского уголка. И она всегда питалась кровью, а не ела эти паршивые пшеничные булочки – или что там еще она видела в своих мечтах. Ей просто хотелось, чтобы так было, вот и все.

– Мне нужен свет, – громко сказала она и принялась ощупывать стены, отодвигать занавеси, перешагивать через то, что, возможно, являлось предметами мебели. Здесь должен быть какой-то свет, даже Властители не могли ничего увидеть в такой кромешной темноте. Она хлопала по стенам рукой и терла их, снова терла и колотила по ним – и вдруг обнаружила, что видит свои руки.

Мерцание исходило от стен, именно так, как это и должно было быть. Флуоресцирующая краска приготовлялась из лишайника, и Властители повсеместно использовали ее в своих логовах. Когда освещение стало ярче, Лилит догадалась, почему не обнаружила его сразу: стены 6ыли покрыты таким толстым слоем пыли, что краска оказалась полностью скрытой под ним.

Лилит с трудом могла поверить своим глазам. Перед ней была гора частей тел: торсы, ноги, головы, руки, пальцы – они усеяли все вокруг и были полны безнадежной, бессмысленной, мучительной жизни. Агония Властителей происходила среди покрытых пылью драгоценных камней, потускневших золотых украшений и посуды, сломанной мебели из редких пород дерева, изъеденных плесенью картин, изображавших девушек и юношей в залитых солнцем садах.

Вместе с Властителями были уничтожены и их коллекции. Ее соплеменники любили окружать себя предметами, оставшимися от очередного поколения людей. Время превращало их в редчайшие сокровища. Однако почему люди, оказавшись здесь, не разграбили логово? Наверное, все, что здесь находится, уже не имеет никакой ценности...

Лилит некоторое время размышляла над тем, как облегчить страдания Властителей. Единственный выход – сжечь их, но у нее под рукой не было никакого топлива. Настоящее тщательное убийство требовало времени и усилий. Все, что сейчас она могла для них сделать, это выжить.

Занявшись поиском подходящей одежды, Лилит обнаружила ее в одном из сундуков с резной крышкой. Она вытащила оттуда платье, приложила к себе, потом примерила другое, пока не нашла более-менее подходящее по размеру. Оно было вычурным и, казалось, вот-вот рассыплется в ее руках, но Властительнице надо было что-то надеть, чтобы появиться среди людей. Предстоящее ей дело не терпит отлагательства.

Именно сейчас, в этом ужасном месте, ей пришлось осознать неумолимый факт: на Властителей обрушилось несчастье – нет, оно было сравнимо разве что с катастрофой. Человечество восстало против них и уничтожило ее соплеменников с необычайно дикой жестокостью, вот почему последнее время она пребывала в одиночестве: просто никого не осталось.

Дрожа от ужаса и отвращения, чувствуя, как внутри ее переливается кровь Искателя, Лилит натянула через голову платье, борясь с запутавшимися нижними юбками и кружевами. Зачем она так опрометчиво повела себя на рыболовном судне и просто отбросила в сторону останки этого Искателя – где только были ее мысли? Люди найдут обескровленное тело, и кто-нибудь, кому известно многое про Властителей, сразу же догадается, что она здесь, и начнет на нее охоту. Как они это делают? Почему столь успешно? Властители способствовали тому, чтобы людское поголовье становилось лучше, но кто мог подумать, чем это обернется?

В другом сундуке, заполненном всевозможной обувью, Лилит нашла некое подобие сандалий – очень странные, застегивающиеся на крючки и полностью закрывающие ногу. Удобными их назвать было нельзя: в них она чувствовала себя, как сборщик лотосов на ходулях, но это было единственное, что ей удалось подобрать. Опыт пребывания в Каире помог ей усвоить, что нужны еще бумажки, которые египтяне называют «фунты». Лилит обыскала карманы одежды, висящей на торсе одной из жертв; от отвращения руки дрожали так, что она с трудом контролировала их движения. Безрезультатно. Затем она подошла к другому бедняге и в его кармане нашла кожаный футляр, в котором было сложено много зеленоватых цветных бумажек, промаркированных арабскими цифрами. Рядом с ним валялась черная трубочка, на одном ее конце было маленькое подобие прозрачного шарика – люди используют такие штуки для освещения. Однако шарик не горел, и, повертев трубочку в руках, Лилит не могла сообразить, как же ее зажечь. Если бы ей удалось воспользоваться светом, что излучает трубочка, она бы узнала несколько больше о том месте, в котором очутилась. Ситуация складывалась таким образом, что Властительнице лучше вообще не показываться на поверхности, а появляться среди людей только для того, чтобы поесть. Теперь она прекрасно понимала, почему ее соплеменники отступили под землю.

В тот момент, когда Лилит засовывала скрученный комок фунтов за пояс платья, послышался отрывистый стук и сверкнул свет. В тусклом мерцании стен ей удалось разглядеть, что маленькая трубочка лежит на полу. Она выпала из ее рук и при этом на краткий миг зажглась. Властительница подобрала ее и встряхнула. Трубочка снова на короткое время вспыхнула. Лилит опять потрясла и получила тот же самый результат. Что бы это значило?

Совершенно ясно: чтобы получить свет, не надо постоянно трясти трубочку. Может быть, кончается топливо, которое и дает свет? Затем ее внимание привлек выступающий колпачок, и Лилит машинально покрутила его. Появился свет, не очень сильный, но его вполне хватало. Что ж, она сумела хоть как-то подготовиться к дальнейшему путешествию. На ней человеческая женская одежда, у нее есть фунты и переносной источник света. Осталось раздобыть воды, чтобы напиться и вымыться, и найти место, где можно отдохнуть. Однако мысль о том, что у нее появится возможность заняться своей внешностью и вновь стать красивой, казалась очень далекой от осуществления. Реалистичная часть ее сознания, холодная и ясная, насколько вообще может быть таковым сознание, подсказывала, что в конце путешествия ее ждет такой же конец, какой постиг лежащих вокруг нее соплеменников. Где-то там, в этих тоннелях, таится неизбежная гибель.

Бекки снова прокрутила видеозапись. Почему Лео вышла через черный ход? Почему бы ей просто не воспользоваться парадным входом? Бекки чуть было не пропустила ее, лишь краем глаза успела заметить какое-то движение у калитки.

Наступило время для ее мужа понять, что они все еще партнеры.

– Пол, поднимись, пожалуйста, в кабинет.

Ответа не последовало, потом она сообразила, что он в кухне, разговаривает по телефону. Когда Бекки спустилась вниз, Пол уже закончил разговор.

– Бокаж, – пояснил он ей. – Они исследовали плащ того вампира, который был в Каире. Ты бы знала, из какой кожи он сделан!

– Господи Иисусе!

– Это еще не все. Они нашли кое-что в кармане – тоже человеческую кожу, Бекки. С чьей-то спины. Ты же знаешь, они делают портсигары, бумажники и прочее из этого материала.

– Близко они к нему подошли?

– Бокаж утверждает, что след обрывается. Бекки посмотрела ему в глаза. Как только она впервые поняла, что любит Пола, то сразу же начала бояться за него. Они вместе, плечом к плечу, со своей командой – самыми смелыми людьми в мире – спускались в парижские катакомбы, очищая их от вампиров. И здесь, в Нью-Йорке, Пол нашел ход в их логово, которое располагалось в заброшенном тоннеле метро и хитро замаскированных трубопроводах. Охота была успешной... вот только Лео, если в ее венах действительно течет кровь этих чудовищ, и случай в Каире в корне меняли ситуацию.

– Я следила за Лео, – сообщила Бекки.

Он поднял брови.

– Я просто несколько раз наблюдала за этим домом на Саттон-плейс.

– Спасибо, что хоть сказала.

– Я говорю – говорю об этом сейчас.

– Бекки, это же опасно.

Она даже не удосужилась пожать плечами.

– Я видела ее один раз. У нее была сумка. Она внесла ее в дом.

– Это опасно!

– Есть одно странное обстоятельство; она вышла по аллее на Саттон-плейс, а не через главный вход.

– Бекки, у нас есть правило номер один: никогда не работать в одиночку.

– Я профессионал.

– Бекки, если с тобой что-нибудь случится, даже не знаю, что я сделаю.

– Брось, Пол, у нас такая работа – достаточно опасная. Надо привыкнуть жить с этим. Во всяком случае, я записала все на видеокассету.

Он вздохнул.

– Хорошо, молодец, – одобрил он, посмотрев кассету. – Сумка была полной, когда она входила?

– Да.

– Она и здесь полная. Или сумка не имеет никакого отношения к дому, или в ней какое-то оборудование, которое ей понадобилось.

– Можно как-нибудь проникнуть в дом?

– Через подземный ход из сада.

У нее внутри все сжалось. Этот подземный ход соединен со всеми остальными тоннелями.

– О чем ты думаешь?

– О, Пол, я просто вспомнила.

– Да, это тяжело. Я все помню с того момента, как это отродье убило моего отца.

– Полагаю, нам надо войти в дом.

Последовала тишина.

– Пол?

– Я уже был в доме.

– Эй, Пол, мы же не работаем в одиночку. Забыл правило номер один?

– Я, черт подери, профессионал, – проворчал он.

Они снова просмотрели видеозапись. Лео вышла через маленькую дверь в стене, внимательно оглядела улицу, затем поспешно удалилась прочь.

– Может быть, она подготавливает? – высказал предположение Пол.

– Дом?

– Конечно. У нас вампир в бегах, а от Каира до Нью-Йорка двенадцать часов лету. У них есть телефоны, электронная почта, все средства связи, которыми располагают обычные люди. В Каире у этого вампира горела земля под ногами, и он решил перебраться в Нью-Йорк.

– А почему не в Пекин, или в Рио, или в Мехико-сити? Любой из этих городов был бы для него намного лучше, чем чертов Нью-Йорк.

– Здесь Лео, а она богата, имеет влияние.

– Каков он из себя... этот дом? Там все по-прежнему?

– Даже этот ее портрет, я имею в виду Мириам, и тот висит в гостиной.

Пол отвернулся.

Бекки знала, что он не может выбросить Мириам из сердца.

– Она была очаровательным созданием, – тихо заметила Бекки, – пока не поцеловала тебя.

Он усмехнулся.

– Сейчас я хочу выждать, отступить немного назад, но продолжать вести наблюдение за Лео, а когда они встретятся, то сразу взять обоих.

– Лео – полноправная гражданка. Потребуется вести судебное разбирательство по всем правилам.

– Да она... Господи, я даже не знаю, как ее назвать. Они из нее сделали неизвестно кого. Но она уже не человеческое создание. Теперь – нет.

– Я же сказала, она защищена законом.

– Мы сделаем с ней то же самое, что сделали с другими «гражданами». Ради Бога, Сара Робертс была доктором.

Зазвонил телефон. Оба рванулись к нему с одной и то же мыслью: Ян! Бекки сняла трубку.

– Это Джордж фоке, – представился голос. – Миссис Уорд?

– Привет, Джордж.

– Мне надо поговорить с Полом.

Это еще что, черт побери? Инспектор Фокс оказал им большую поддержку во время очистки города, не зная или не спрашивая, что это команда офицеров ЦРУ делает в заброшенных тоннелях под улицами города.

– Джордж Фокс, – представился он Полу.

Пол нажал кнопку на телефонном аппарате – чтобы и Бекки могла слышать их разговор.

– Привет, Джордж, – поздоровался он.

– Он задержан.

Сердце Бекки сжалось.

– Ясно.

– Он был задержан во время облавы на одной из вечеринок в Челси. Он у нас в управлении. Тебе бы надо туда приехать, а то его отправят в Риккерс. После того как на него оформят документы, я уже ничего не смогу сделать.

Что там, так бы их, произошло?

– Я понимаю, – ответил Пол.

– Постой минуточку, – повернулась к нему Бекки. – Дай мне. – Пол отвел руку в сторону, но она вцепилась в трубку, и Уорд был вынужден уступить. – Хорошо, Джордж, какова ситуация?

– Обвинение в хранении экстази. У него нашли таблетку.

– Это преступление?

– Класс С, но, если вы его не вытащите, то он проведет ночь в Риккерсе. А уж если он туда попадет... в общем, вам не стоит это допускать.

– Мы будем у вас через час, – Бекки повесила трубку.

Машину поведет она. Пол водит хорошо, но она – чертовски хорошо. – Его обвиняют в хранении наркотиков и собираются отправить в Риккерс.

– Мы должны внести залог. Я позвоню...

– Ты позвонишь Моррису Виллеру из машины. Полагаю, что кто-то должен поговорить с дежурившим ночью прокурором, чтобы дело не возбуждали. А адвокат тут не поможет. Это дело родителей.

– И ты хочешь оказаться там через час? Даже если я сяду за руль, нам потребуется не менее двух часов.

– Но ты за руль не сядешь.

Она поставила на крышу машины синий фонарь и убедилась, что все документы у нее в сумочке. Строго говоря, это нельзя было назвать служе6ным делом, но перед Бекки-матерью Бекки – офицер ЦРУ была бессильна. Ради всех святых нельзя допустить, чтобы ее мальчика ночью изнасиловали в тюрьме.

После первого поворота Пол ухватился за ручку над пассажирским сиденьем и проворчал:

– Нам надо попасть туда живыми.

– Не беспокойся.

Когда они выехали на магистраль, она развила скорость в сто двадцать миль в час, но потом снизила до ста пятнадцати. Чуть больше – и ее рефлексы уже не сработают. К счастью, ни один из полицейских не рискнет останавливать машину с «мигалкой», да еще с такими номерами.

Но не прошло и пяти минут, как Бекки услышала за спиной сирену. Какое-то время она не обращала на это внимания, надеясь, что полицейские увидят номера и отстанут. Но в зеркале заднего вида она увидела суровые лица. Парни завелись не на шутку.

– Черт бы их побрал!

Пол промолчал.

Она повернула к бордюру так быстро, что их преследователи чуть было не проскочили мимо. Полицейский подошел к окну машины.

– По служебным делам! – рявкнула Бекки.

– Водительские права и регистрационную карточку.

Она предъявила свое удостоверение.

– Водительские права и регистрационную карточку.

– Ты что, тупой? Это служебная машина, а я – офицер ЦРУ. Убирайся с моих глаз и НЕМЕДЛЕННО!

– Леди, вы ехали со скоростью сто двадцать миль в час.

– Если ты сейчас же не уберешься, то мне придется ехать со скоростью сто сорок, и я это сделаю, а на тебя накатаю рапорт, причем очень серьезный.

– На «ауди» сто сорок не развить.

О-о, настоящий придурок! Теперь она все поняла.

– Эта может, – сказала Бекки, закрывая окно.

Машина рванула вперед. Полицейские за ними не последовали... неужели она была настолько убедительна, что они приняли их за каких-то шишек?

– Ну ты их и напугала. Произвела впечатление.

– Ну-ну, – кивнула Бекки, прекрасно сознавая, что, будь на ее месте мужчина, они бы и близко не подъехали.

Через пятьдесят две минуты они остановились перед муниципальным зданием в нижнем Манхэттене. Внутри оказался настоящий лабиринт, но в конце концов они отыскали кабинет номер сто семьдесят шесть в табличкой: «Дежурный прокурор С. Гатфринд». Как только она толкнула дверь, то сразу же увидела затылок Морриса Виллера и сидящего на возвышении собственного сына. Она прошла мимо отдыхающих полицейских к мрачного вида задержанным и положила руку на плечо Яна.

Он повернулся. Каким маленьким он выглядел – совсем еще ребенок!.. На его щеках были видны следы от слез.

Моррис пожал им руки.

– Боюсь, вы должны будете проделать это без меня, – сказал он. – Вы представляете, что надо говорить: хороший мальчик, совершил ошибку, не надо оформлять привод... и прочее... Ну же, мамочка!

– Прокурор слышит это по пятьдесят раз за ночь.

– Ты будешь удивлен, когда узнаешь, как редко он такое слышит. Здесь еще шестнадцать ребят, а появились только двое родителей – вы. А Пол расскажет, как он им гордится.

– Он мной не гордится, – проворчал Ян.

Бекки сжала руку мужа, но у нее было желание свернуть ему шею. Ничего подобного не произошло бы, если бы Пол позволил себе такую роскошь, как доверять своему собственному сыну. Тогда Ян пошел бы за отцом на край света, а не оказался бы здесь, да еще переполненный ненавистью к отцу.

Неожиданно Бекки услышала, как ее приглашают пройти к микрофону.

– Он очень хороший мальчик, – с выражением объявила она, и ее голос странным эхом отразился от стен помещения.

Бекки начала рассказывать, какой у нее умный сын, как он хорошо учится... Они только что переехали на Манхэттен, и мальчик слишком перенервничал, оказавшись здесь, поэтому совершил ошибку. По ее мнению, она очень красноречиво защищала Яна, глядя в пустые глаза прокурора Гатфринда.

Затем на помост взошел Пол.

– Ян просто соблазнился запретным плодом, – прорычал он, его голос так прогремел по всей комнате из динамиков, что все присутствующие притихли. Даже у прокурора, похоже, в глазах проскочили искорки. – Это с ним произошло в первый и в последний раз. Нет необходимости выдвигать против него обвинение как против взрослого нарушителя. Кроме всего прочего он может воспользоваться услугами хорошего адвоката. Но мы и так с вами оба хорошо знаем возможный исход. Позвольте мне забрать сына домой и дать ему то, что ему требуется.

– И что же ему требуется, мистер Уорд?

– Если откровенно, ваша честь, то, думаю, ему просто надо уделять больше времени. Последнее время он был в каком-то смысле заброшен.

– И поэтому вы здесь.

– Поэтому мы здесь.

Адвокат штата зачитал обвинение, но возражений у него не было. Несколько невнятных слов, последовавший за ними удар молотка, и дело было прекращено.

Они вышли в холл, и Бекки обняла Яна.

– Это значит, что мне надо вернуться? – спросил он.

Она оглянулась в поисках Пола. Он должен быть здесь. Он должен помочь ей принять решение. Но он, словно статуя, стоял в конце коридора. И не придумал ничего лучше, как читать дурацкую газету. Бекки извинилась перед Моррисом, что его пришлось выдернуть из постели. Затем вместе с Яном пошла через холл.

– Пол Уорд...

Он был бледен и выглядел так, словно его хватил удар. В руках у Пола был утренний выпуск «Нью-Йорк дейли ньюс» Ни говоря ни слова, с застывшим лицом он протянул ей газету.

Под заголовком «Высохшее тело: несчастный случай?» была напечатана следующая история: "Тело капитана рыболовного судна Якова Сигеля 6ыло найдено в трюме его судна, «Морской лещ», после того как команда обыскала весь фултоновский рыбный рынок. Команда судна заявила о пропаже Сигеля, предположив, что он упал за борт, ибо исчез с судна примерно в пять пятнадцать утра во время разгрузки судна на рынке.

Тело мистера Сигеля было полностью обескровлено, что полиция приписывает странному несчастному случаю. «Я никогда не видел ничего подобного», – заявил старший полицейский офицер Б. Дж. Харлоу. Медицинское заключение о конкретных причинах смерти будет получено в течение дня".

Еще задолго до того, как Бекки закончила читать статью, мир вокруг нее погрузился в абсолютную тишину, Ян и Пол, а вместе с ними и весь коридор отодвинулись куда-то, а ее мысли вернулись к тем ужасным временам, которые она провела под этими улицами.

– Мам? Пап?

Она посмотрела на сына словно сквозь толпу теней.

– Опыт с квартирой у тебя, Ян, провалился, – сказала она.

Бекки тяжело опустилась на скамью. Что поделаешь – она никогда не отпустит его бродить по этим улицам, зная, что вампиры вернулись.