Соловьи не поют зимой

Глава 6

Гостиница «Былина» располагалась в двухэтажном каменном здании, возведённом в конце позапрошлого века в стиле русского модерна. К ресторанчику от входа вел узкий коридор, нынче обвешанный весёлой новогодней мишурой. В самом помещении ресторана было светло и уютно. Массивные деревянные столы, винтажные картины и украшения умело имитировали обстановку старинного русского трактира. Был здесь даже граммофон. Но сейчас он не играл, и вообще стояла приятная мягкая тишина, так как посетителей было немного.

Надя светилась от радости и украдкой трогала губы, словно не верила, что её маленькая мечта сбылась. Она увлекла китайца к аккуратному столику в уютном угловом закутке, и едва парочка устроилась под декоративными лаптями, матрёшками и балалайками, к ним тут же подскочил русоволосый юный официант в светлой рубахе-косоворотке, представился и подал меню.

— Что ты будешь? — спросила Надя Инчэна, не переставая улыбаться. Ей всё время хотелось ловить взгляд его бездонных чёрных глаз, и держать себя в руках удавалось с трудом. — Я обожаю блины с сёмгой! И даже совсем без начинки… блины тут готовят по отличному русскому рецепту, ты больше нигде таких не попробуешь.

— Вот это вы правильно говорите, Надежда Дмитриевна, — поддакнул официант, который, оказывается знал Надю в лицо. Впрочем, Соловушку многие знали. — Блины, кулебяки, курники — у нас всё выдержано в настоящих народных традициях. А ещё у нас отличная водка «Поволжье», почти что местная. Крепкая, но мягко пьётся…

Надя кивнула. Хотя водку она употребляла пару раз в весьма умеренных количествах, но если Инчэн захочет попробовать, то она тоже не откажется, не маленькая.

— Что ж, я согласен на блины. Блины у нас тоже готовят, но русские мне ещё не доводилось пробовать. А водка… — Инчэн улыбнулся уголком губ и поднял взгляд на официанта. — Можно и водку…

Сделав заказ, они какое-то время просто глядели друг другу в глаза. Молчание само по себе было разговором, а бьющиеся в унисон сердца говорили о большем, чем можно выразить словами.

Наконец Надя, сидящая наискосок от Инчэна, посмотрела на него с зажегшемся во взгляде любопытством.

— А правду говорят, что насекомые в Китае — национальное лакомство?

— Да, — Инчэн моргнул, стряхивая наваждение, которое накрывало волной, когда она вот так на него смотрела. — Деликатес.

В тёмно-серых глазах девушки промелькнуло озорство, и она радостно призналась, понизив голос, хотя их и так вряд бы кто сейчас услышал:

— Мне бы очень хотелось попробовать! Я ведь птица. Если бы окружающие узнали, сколько я за свою жизнь съела жуков, червяков, личинок, кому-нибудь точно стало бы плохо. Но я никогда не ела ничего подобного, приготовленного для людей. А это так интересно!

— Да. Но даже среди китайцев не каждый готов такое попробовать, — ответил Инчэн. — Все люди одинаковы, и различие в культурных традициях не меняет их сути.

Они ещё даже не начинали пить, а весёлая, разрумянившаяся девушка уже выглядела чуть захмелевшей. Резкий переход от мороза к приятному теплу, мысли о первом в её жизни настоящем поцелуе и главное — близость молодого дракона — кружили Наде голову. Ей хотелось сделать что-то смелое, яркое, безумное… В сердце теснились предчувствия нового, ещё неизведанного счастья. Уже одно то, что можно спокойно болтать о таких вещих, радовало Соловушку.

И вдруг она чуть нахмурилась и очень серьёзно спросила:

— А драконы едят людей?

Инчэн задумчиво провёл пальцем по скатерти, отвёл взгляд, а затем снова посмотрел на Надю.

— Драконы не едят людей. Мы высшие существа, но в своём истинном воплощении всё же не голодаем. Обычно мы едим сверчков, светлячков и маленьких пташек, — он коварно ухмыльнулся, — таких, как ты.

Однако через мгновение, решив, что может напугать её, всерьёз добавил:

— Но только обычных. Поглощать чужую духовную силу — прямой путь во тьму. Грань между тем, чтобы стать богом, и тем, чтобы стать демоном, очень тонкая. Оступишься — и уже никогда не сможешь вернуться к прежнему состоянию. Исключение составляет добровольный обмен духовной силой — парное совершенствование.

Инчэн смутился и замолчал. Но Соловушка уже зацепилась за любопытное словосочетание.

— Парное совершенствование? Что это? — она ласково улыбнулась ему. — Расскажешь?

Дракон откашлялся, приложив кулак ко рту, но ответить не успел. Официант принёс всё, что они заказали, расставил на столе, и только когда он ушёл, Инчэн смог продолжить.

Разлив водку по рюмкам, он наконец сказал:

— Это обмен энергией. Обмен и обновление, которое происходит через использование духовно-сексуальных практик. Подробности я, пожалуй, знаю только в теории, — он смущённо улыбнулся.

Надя тоже немного застеснялась, хотя у нее тут же родился вопрос: как понимать его последнюю фразу? У него не было никого, с кем бы он хотел настолько углубиться… во всё это? Конечно же, такое Соловушка спросить бы не решилась. Как и дать понять Инчэну, что неведомые «подробности» только сильнее заинтриговали… Лишь особый отблеск, мелькнувший в выразительных глазах девушки, выдал её.

Надя перевела разговор на другое.

— Думаю, мы ещё о многом с тобой поговорим. Но я рада, что драконы не едят людей и даже разумных птичек! — она тихо, но звонко засмеялась — слуха Инчэна словно коснулся хрустальный колокольчик. — А мои птичьи гастрономические пристрастия немного сохраняются даже в человеческом облике. Я, например, больше всяких разных конфет люблю глазированный фундук и клюкву в сахарной пудре. Но до десерта нам ещё далеко…

Надя приподняла наполненную рюмку и просто сказала:

— С Новым годом, Инчэн! Я счастлива, что ушедший год подарил мне встречу с тобой.

Китаец тоже поднял рюмку и улыбнулся.

— С Новым годом, Надя, — произнёс он непривычно низким для себя голосом, чувствуя волнение и трепет от того, как чудесно прозвучал её смех. А затем залпом выпил рюмку и только тогда вспомнил — его духовная сила не сработает в случае с русской водкой, он очень скоро опьянеет. И пока этого не случилось, следует быть осторожным. Поэтому Инчэн сразу принялся за блины.

Как и говорила Надя, они оказались очень вкусными, и некоторое время он просто молча ел. Потом всё же решил снова наполнить рюмки. Всё это время Инчэн избегал разглядывать девушку, лишь смотрел в её глаза и на губы, но сейчас взгляд невольно скользнул по вырезу платья и остановился на кулоне. От украшения исходила странная энергия, но рассматривать его слишком долго было неприлично, и Инчэн, вновь подняв рюмку, произнёс:

— За встречу. Я тоже счастлив, что судьба свела меня с тобой.

Рюмки тихонько ударились друг о друга с нежным звоном. После второй Надю охватил восторг. Ей хотелось уже не только петь, но и кружиться в танце по залу, свободно раскинув руки, наговорить всяких добрых слов официанту, а потом… поцеловать красавца-китайца. И только остатки самоконтроля удерживали девушку на месте. Но она ничего не могла поделать ни с жаром, разлившимся в крови, ни с покрасневшими ещё сильнее щеками, ни с глазами, сверкавшими, как звезды, взгляд которых то и дело обращался на Инчэна.

Миссия, таинственная жемчужина, волшебный кулон, слегка выскользнувший из выреза платья… обо всем этом Соловушка сейчас и думать забыла. В мыслях, в сердце, в желаниях разгорячённого тела был только он… юный дракон.

Вот они! След долго петлял по улочкам, пока не вывел её на шумную площадь. Она затерялась среди людей и стала наблюдать. Приставучий второй дракон, видимо, приставленный следить за ней, проворонил её ещё у отеля. Дурак! Пан Чжэнь усмехнулась своим мыслям и потёрла руки от удовольствия, удачно маскируя этот жест под согревание замёрзших ладоней.

Имуги была осторожна, драконы знали о её присутствии, но сейчас этот влюблённый идиот не просто не чувствовал врага, но и не замечал никого вокруг, кроме девушки, на которую неотрывно смотрел. О, да! Жемчужина выбрала ему пару, теперь будет ещё легче обвести его вокруг пальца. Она украдёт артефакт и доставит отцу. Так больше никто не запретит имуги появляться в мире смертных, так больше никто не посмеет их принижать, и так они возвысятся и снова смогут бросить вызов драконам.

Пан Чжэнь следовала за парой, и когда они зашли в ресторан, выждав несколько минут, юркнула следом. Она вела себя естественно: выбрала место у окна, заказала сок. Ей не нужно было постоянно следить за ними, она чувствовала их, но всё же иногда поглядывала.

«Воркуют как голубки», — мысленно произнесла Пан Чжэнь, вложив в эту фразу всё презрение, на какое была способна.

Её взгляд прошёлся по пальцам Юань Луна, скользившим по столу, по салфетнице, обратился к завиткам волос девушки, а затем — к вырезу её платья. Пан Чжэнь бы отвернулась, если бы не кулон, призрачно сверкнувший в свете здешнего освещения. Лицо имуги застыло в непередаваемой маске, и она поспешила отвести взгляд.

«Неужели он здесь не из-за артефакта? Или не знает, что за вещь висит у неё на шее? Но это невозможно!» — Пан Чжэнь задумчиво постучала себя по носу указательным пальцем.

Ей с детства говорили, что талисман, связанный с артефактом, — это камень, который всегда должен быть у хранителя с собой. Она не могла ошибаться. Но и дракон не мог.

«Неужели он столь искусен в притворстве, что делает вид, будто ничего не понял? — подумала Пан Чжэнь и ухмыльнулась. — Ну и пусть играет в свою игру, а я сыграю в свою. Сегодня эта вещь станет моей. Намного быстрее, чем предполагал отец. Сегодня эта партия будет выиграна».