Сергей Спящий СОЛНЦЕ В ДВЕ ТРЕТИ НЕБА научно-фантастический роман

Глава 1. Самая горячая крошка солнечной системы

Солнечный ветер ласкал повёрнутую к центральному светилу сторону планеты жёсткой, колючей лаской.

Когда-то давно люди уже были здесь. Были недолго, потом ушли. Давно ли? Полвека назад. Мгновение по меркам звёзд. Целая бездна времени с точки зрения человека.

Боже мой, сколько событий произошло за это время на далёкой Земле. Сменились эпохи. Старые государства и страны перековывались, словно куски железной руды в гигантском тигле. Каких-то пятьдесят с хвостиком лет между торопливым стартом последнего корабля и неспешным, осторожным приближением нового. Прошло всего лишь полвека. Но как сильно изменилось человечество.

А между тем отдельный человек остался практически таким же, каким и был. Почти такие же люди, камень за камнем, возводили усыпальницы для почивших царей древнего Египта. Шагали в легионах древнего Рима. Боролись с эпидемиями и создавали новые смертоносные вирусы в устремлённых к небесам зданиях из стекла и стали. Писали и сжигали книги. Раз за разом создавали всё более мощное оружие, договаривались никогда и ни за что не применять его. Всё равно применяли. Строили и разрушали. Путь людей — наш путь — извилист. Падения и взлёты. Кто скажет: в каких пропорциях в нём смешались необходимость и случайность?

По отдельности люди такие, как были сто или двести или тысячу лет назад. А вместе совсем другие, разительно отличающиеся от самих себя полувековой давности. Другие книги. Иные мечты. Совсем другие разговоры в курилках. И внукам дедушки рассказывают другие сказки. После чего дети видят другие сны. Как так получилось? Как это возможно? Очень просто: головы остались прежними, изменились мысли.

Солнечный ветер ласкал повёрнутую к центральному светилу сторону планеты жёсткой, колючей лаской. Словно кошку гладили против шерсти. Меркурий — планета больше всего подходящая под описание ада, каким его рисовали доверчивым прихожанам священники. Разряженная атмосфера Меркурия состоит из атомов водорода, кислорода, натрия, гелия и калия, принесенных солнечным ветром или выбитых им из поверхности. Температура поверхности варьируется от плюс четырёхсот градусах Цельсия на солнечной стороне и до минус двухсот на противоположенной. На дне глубоких кратеров, куда никогда не заглядывает солнце, можно найти воду в виде льда покрытого сверху коркой слипшейся пыли. Есть и пики вечного света.

Как и положено уважающему себя филиалу ада, вход в него не оставлен без охраны. Природа не озаботилась созданием достойного стража, но на помощь ей пришли люди. Больше полувека, раскинув сети солнечных батарей, на орбите дрейфует рукотворный Цербер.

Время не пощадило его. Потемнела защитная зеркальная поверхность. Часть вспомогательных систем вышла из строя. Океан солнечного света, в котором он плыл, позволял не задумываться о расходе энергии, но он же и убивал его. С каждым фотоном, с каждой частичкой солнечного ветра попавшей в утратившую зеркальный блеск область и всё глубже разъедавшей корпус.

Однако Цербер был ещё функционален. Реликт древней, канувшей в лету, эпохи. Слепой страж, бездумно охраняющий собственность владевшей Меркурием корпорации. Её давно нет — смыта приливной волной истории, пропала, как пыль с книжных страниц во время смены эпох. А Цербер остался.

Пять десятилетий он спал, слушая во сне гневную песнь солнца, забивающую радиодиапазон. Слышал отголоски, долетающие со стороны далёкой Земли, когда фигуры планетарных танцев подводили одну планету к другой. Цербер был очень стар. Никто не планировал, что ему придётся работать без перерыва так долго. Приближение первого, за полвека, корабля Цербер уловил, когда тот уже замедлял скорость для выхода на орбиту.

Появление в охраняемой зоне искусственного объекта пробудило стража. Многие системы отказали, другие работали не в полную мощность или вовсе нестабильно. Работающие на корпорацию инженеры постарались на славу, продублировав важные для выполнения задачи контуры. Их действия вполне понятны. До Меркурия путь не близок и отремонтировать вышедшего из строя охранника не так просто.

Вторгшийся в охраняемое пространство искусственный объект находился недопустимо близко. Цербер запросил идентификационный код отличавший корабли корпорации от остальных. Одновременно с запросом началась предварительная активация «огненного глаза». В кристаллический мозг потекли отчёты периферийных систем. Многочисленные повреждения. Падение напряжения. По предварительным оценкам аналитической подпрограммы главный лазер способен выдать мощность около шестидесяти процентов от номинала. Вполне достаточно для уничтожения незваных гостей. Одну за другой отсчитывал прошедшие секунды заведённый на ожидание получения идентификационного кода таймер. На всякий случай Цербер ещё дважды повторит свой запрос. Если не получит ответа, то короткий росчерк ослепительно яркого, перебивающего даже гигантский огненный шар солнца, луча и нарушитель будет пронзён насквозь. Если он попытается напасть на Цербера до истечения срока ожидания, эффект будет тот же. Страж терпеливо ждал.

И ожидание было вознаграждено. Когда он уже собирался повторить запрос, корабль передал код. Это был так называемый «гостевой код». Код, позволяющий неограниченное время находиться на орбите и принимать поднимающиеся с поверхности челноки, но не отправлять их самому. Если бы Цербер являлся чем-то больше чем автоматом, его бы насторожило, что первый появившейся после долгого промежутка корабль идентифицирует себя гостевым кодом. С кем он собрался связываться на безлюдной поверхности? Да и существует ли ещё производственный комплекс, строительство которого начала, но так и не закончила полвека назад, корпорация? Цербера эти вопросы не волновали. Его вообще ничего не волновало. Следуя программе, передавший гостевой код корабль попал в список не подлежавших немедленному уничтожению объектов. Следящие системы поймали гостя в перекрестье датчиков. Огненный глаз деактивировался. Цербер снова погрузился в чуткий сон. Если пришелец попытается отправить к Меркурию посадочный челнок, то он прореагирует соответствующим образом. Если попытается атаковать Цербера, в действие вступит программа самозащиты. Если передаст идентификационный код полного доступа, то его статус измениться. Реликт ушедшей в прошлое эпохи не ведал сомнений. Не знал, что существует такое слово «сомнение» и уж тем более не понимал его значение.

Короткий диалог в космосе прекратился. Опять тишина и безмолвие. Конечно, если не считать завывание солнечного ветра, почти неразличимую вблизи центрального светила песнь дальних звёзд и голос Земли — голос сотен операторов центра управления полётами поддерживающими связь с каждым кораблём и каждым челноком, вышедшим за пределы атмосферы.

Здесь, на орбите Меркурия, было тихо.

Солнечный ветер ласкал повёрнутую к центральному светилу сторону планеты жёсткой, колючей лаской. Первый, за полвека, подошедший к Меркурию космический корабль разворачивал пелену солнечных батарей. Большой, многотонный левиафан, легко, словно пёрышко, плывущий в пространстве. Самый современный, самый молодой корабль дальнего следования, вышедший из доков лунных верфей только два года назад. «Прометей» — девятая единица народного космического флота кораблей дальнего следования способных долететь до других планет солнечной системы и вернуться обратно. Корабль, специально поостренный для полёта к Меркурию. Вот его экипаж:

Ирина Горохова — старший специалист по информационным системам (в том числе по древним информационным системам) и младший специалист по энергосистемам. Роботехник, механик, запасной пилот.

Денис Кораблёв — младший специалист по информационным системам и старший по энергосистемам. Таким образом — он одновременно начальник и подчинённый Ирины. Несмотря на размеры «Прометея», экипаж у него, как у всякого другого корабля дальнего следования, мал и каждый вынужден совмещать несколько специальностей. Ещё Денис запасной оператор систем активной защиты корабля, энергетик, механик и «космический муж» Ирины. «Космический» — на время полёта. Долгого, долгого полёта.

Следующая пара: Сергей Головатов и Саша Гончарова. Пилоты, связисты, операторы корабельных систем активной защиты. Кроме того Саша корабельный врач и садовник — следит за системами регенерации воздуха и гидропонной фермой. Сергей — самый счастливый стажёр в солнечной системе. В отличии от остальных это его первый полёт дальнего следования. Также Сергей выполняет обязанности радиста на Прометее, отвечая за связь.

Антон Романович Заёлкин — капитан экспедиции. Он приложил руку к строительству научных баз и промышленных комплексов серебряным поясом опоясывающих Землю. Возводил станции на марсианских песках для учёных-климатологов, изучающих возможность глобального изменения климата красной планеты.

Анна Снежинская — физик, специалист по трансмутации энергнума.

Всего шесть человек. Каждый один из лучших в своей основной специальности. Может быть не самый лучший, но при подборе экипажа космических кораблей дальнего следования большую роль играет психологическая совместимость. Самый гениальный учёных, самый опытный инженер и самый лучший пилот, если они нелюдимы и сварливы, останутся на Земле. В космос полетят другие.

«Прометей» сконструирован специально для полётов к Меркурию. Так же как для корабля, для его экипажа этот рейс самый важный. Последний — для самого старого члена экипажа, капитана Антона Романовича, готовящегося перешагнуть предельный для космонавта возраст. Первый — для юного стажёра Сергея Головатова, лучшего выпускника КосмАка позапрошлого года. Они уже вошли в историю, все шестеро. Но как именно войдут в неё: героями или неудачниками, покажет будущее.

Семь месяцев назад, в период непосредственно предшествующий наибольшему сближению планет, «Прометей» начал путь от третьей от солнца планеты до первой. Позади межпланетные танцы — гравитационные манёвры в полях притяжения Марса и Венеры. Филигранные «деми» и «экарте». Математически выверенные «ан л`эр» и «ан деор». Рассчитанные и выполненные мозгом корабля «джете» и «шанжман де пье». Современные корабли пилотируют электронные машины. И пилоты скорее математики и программисты, нежели непосредственно пилоты.

«Прометей» торопился к своей цели. Он был первым, кто шёл туда после конца старого мира. Как будто нетерпеливый юноша спешит на свидание. Полёт состоял из набора скорости в первую часть пути и торможения во вторую. Успеть попасть в окно, когда планеты наиболее близки, иначе придётся догонять убегающую беглянку. Спеши, юноша, спиши. Она пока ещё ждёт, недовольно надувая пухлые губки и притопывая ножкой по мраморным плитам, на площади под часами. Не заставляй её ждать ещё дольше, не испытывай зазря её терпение. Выскочив из распахнувшихся дверей автолёта, ты извинишься, взмахнёшь разноцветным и ярким букетом модифицированных цветов, и вы будете гулять ночь напролёт, коротая время за задушевными разговорами в автоматизированных ночных кафе. А утром, вместе с повядшим букетом, отчаянно зевая и прикрывая рот ладонью, вы встретите рассвет.

На Меркурии рассвет похож на стену пламени, бегущую по поверхности планеты. Его почти невозможно выдержать даже в самом тяжёлом скафандре. Перепад температуры между ночью и днём на поверхности более шестисот градусов. Но уже на глубине в один метр этот перепад температур едва ли ощущается. Рыхлые породы плохо проводят тепло. Под раскалённой или ледяной поверхностью температура постоянна и составляет около семидесяти градусов Цельсия. Там уже можно жить.

Будь осторожен, влюблённый юноша! Самая горячая планета грозна и в гневе и в ласке. Её страсть плавит металл, а любовь обжигает не меньше чем ненависть. Смотри, чтобы она не сожгла твои хрупкие крылышки. Я надеюсь, что у вас всё кончиться хорошо. То будет союз по любви, а не по расчёту.

Вышедший на орбиту Меркурия «Прометей» расправлял плёнки солнечных батарей. Со стороны большой корабль казался горчичным зерном, повисшим в центре невесомой паутины. Как будто не плавящая на солнечном свету снежинка вдруг кристаллизовалась на орбите горячей планеты. Пять процентов солнечного света отражалось, не в силах оказаться поглощённой миллиардами микроплоскостей солнечных батарей. Казалось, вся снежинка сияет и горит. Это было непередаваемо красиво.

— Новая уличная игра набирает популярность в Москве — увлечённо пересказывал свежие новости полученные во время последнего сеанса связи с Землёй из глобальной сети Сергей Головатов, пилот, стажёр, связист и солнечный физик. Он сидел за пультом управления, пристёгнутый к креслу ремнями крест-накрест.

Рядом располагалось рабочее место первого пилота, Саши Гончаровой. Гибкие ремни, перечёркивающие грудь, выгодно подчёркивали её стати. Вот бы сейчас сделать голографический, или хотя бы обычный, двухмерный снимок и вбросить на один из посвящённых полёту «Прометея» узлов в общемировой сети. А если бы на официальный узел КосмСовПола — Сергей на секунду зажмурился, представляя Сашино голофото в стянутой ремнями облегающей футболке на официальном портале рассказывающем о ходе полёта среди инженерных чертежей, сухих справочных данных, технических характеристик и высушенной, сглаженной биографии членов экипажа. Было бы здорово! Даже жалко, что ни сама Саша, ни цензоры ЦУПа, фильтрующие информационный обмен между Прометеем и Землёй, ни за что не разрешат сделать что-то подобное.

Остальные члены экипажа лежали в противоперегрузочных капсулах, ожидая пока пилоты закончат манёвры, переключат питание корабельных систем на улавливаемую энергию солнца, а реактор переведут в режим максимальной экономии топлива. Конечно, капитан, Антон Романович, поддерживал канал связи с рубкой из своей капсулы и вдобавок получал дублирование информации со всех систем. Но умная техника позволяла легко разделять рабочие отчёты и личную болтовню по тону голоса. Все космонавты владели этим специфическим умением.

— Сеть солнечных батарей расправлена — доложила Саша «рабочим» тоном: — Начинаем постепенное переключение корабельной сети на альтернативный внешний источник питания. Пока проблем не обнаружено.

По каналу связи от капитана донеслось: — Согласовываю.

Ничего не поделаешь. В план полёта включено великое множество протоколов. Протокол выхода на орбиту, протокол перевода реактора в спящий режим, протокол начала процедуры торможения и даже протокол торжественного собрания экипажа корабля после выхода на орбиту и окончания всех подготовительных работ — его тоже придётся выполнять. Многочисленные протоколы всегда казались Сергею чем-то ненастоящим, театральным. Словно игры в «воинов-защитников», которую приводили во всех детских лагерях под конец летнего сезона.

Старший отряда зовёт: — рядовой Головатов! — А ты должен ответить: — На месте, товарищ краском!

А, перед окончанием летних военных игр, дружное, во всю глотку: — Служу и Защищаю!

Игра! Кого они защищают: десятилетние мальчишки и девчонки в детском летнем лагере, в окультуренных лесах Подмосковья.

То же самое и здесь. По протоколу пилот должен озвучивать каждое действие вслух. А капитан разрешать выполнение словами «Согласовываю» или «Приступить к выполнению». Игра. Игра для взрослых.

Наблюдая как по голографическому терминалу показывающему «твёрдую» трёхмерную картинку бегут показания многочисленных датчиков, Саша заинтересованно спросила: — Что там в Москве?

Спросила другим, не «рабочим» голосом. Как и всё сказанное в командной рубке, её слова будут навечно сохранены в банках данных корабля, но в бортовой журнал не попадут. Там место исключительно рабочим разговорам. Например, таким, как этот: Получен запрос идентификационного кода от Цербера, прошу разрешение передать код / Разрешаю / Передача завершена, гостевой код принят. / Отбой системам активной защиты. / Есть отбой системам активной защиты. / Начинаю развёртывание солнечных батарей. / Согласовываю. / Развёртывание солнечных батарей началось…

— Называется «угадай космонавта». В толпе или в пассажирских автолётах в часы пик, когда сидячих мест не хватает, словом везде где только возможно. Школьники ищут в толпе человека долгое время жившего и трудящегося за границами атмосферы. Знаешь, как они это делают?

— По причёске? — Саша коснулась короткой щетины у себя на макушке. Стрижки у них всех короткие, чтобы не было проблем с облачением в скафандры. У Саши относительно длинный, в два пальца, ёжик светлых волос, отчего она становится похожа на одуванчик. У Сергея длина волос толщиной в один палец соответствует стандарту. Он ещё на Земле начал ходить так, как только прошёл отборочные испытания на первый курс КосмАка. Пусть все знают, что перед ними будущий покоритель межпланетных пространств.

— Системы второго уровня важности и законсервированные отсеки переключены на альтернативное питание на тридцать процентов.

— Гидропонная ферма переведена на альтернативное питание.

Они произнесли практически одновременно. Саша едва заметно поморщилась. Её не нравилось, когда гидропонную ферму называют фермой, а не садом. Но так она называлась в инструкциях. Садом комплекс гидропонных ферм, рекреационных оранжерей и биоректоров с колониями генетически измененных бактерий называла, прежде всего, Саша, и, только вслед за ней, остальные члены экипажа.

— Согласовываю — отозвался из капсулы Антон Романович.

— По причёске ненадёжно — объяснил Сергей: — Короткая стрижка сейчас популярна. Не только космос, но ещё и армия с её зашкаливающей популярностью. Всё гораздо хитрее.

— Регистрирую активное сканирование со стороны Цербера. Активация «огненного глаза» не отмечена. Скорее всего периодическая проверка. Сканирование закончено. Изменений в поведении Цербера не замечено.

— Продолжайте работы согласно протоколу.

— Есть продолжать работы — и совсем другим голосом, надёжно отфильтровываемым системами связи, Сергей продолжил: — Хитрее. Поисковики, так называются группы, играющие в новую игру, смотрят на походку. Ты замечала, что любой, кто долгое время работал в условиях слабой гравитации или, тем более, невесомости, идёт так, чтобы минимизировать время, когда обе ноги одновременно оторваны от поверхности?

— Ещё бы — хмыкнула Саша — Попробуй походить в магнитных ботинках в невесомости широким шагом.

— Вот-вот. Вдобавок космонавты, в общественном транспорте, держаться за поручни двумя руками надёжно фиксируя тело в неподвижном положении. Оказывается это легко заметить со стороны, если хорошо приглядеться.

— Забавно. А дальше? Нашли кого-то похожего на космонавта, но вдруг ошиблись. Или это вообще кто-то притворяется, чтобы отбить охоту к поиску. Как фраги считать?

— Системы второго уровня важности и законсервированные отсеки полностью переведены на альтернативное питание. Излишки высвободившейся энергии от реактора начинаю сбрасывать в пространство. Резервные аккумуляторы заполнены под завязку.

— Согласовываю.

— Очень просто. Найдя потенциальную цель, поисковики, а это, как правило, школьники или студенты, элементарно подходят и спрашивают человека: был ли он в космосе. Если получается узнать космонавта по фамилии, то насчитывается десять фрагов. Это непросто, с космосом сегодня связаны десятки тысяч человек. Всех не упомнишь, а искать в сети по образу, естественно, запрещается. Если поисковик фамилию не вспомнил, но причастность к пространству угадал, то один фраг. Новостной узел пишет: в столице развернулась настоящая охота. Группы поисковиков играющих в «угадай космонавта» уже появились в других городах, прежде всего в Ленинграде. Появились и те, кто специально маскируется под космонавтов, чтобы обманывать поисковиков. У них собственный рейтинг антифрагов.

— Делать им нечего, там в Москве — вглядываясь в показания, Саша раздвинула уголки губ в улыбке.

— Ты что, это здорово! Жалко игра появилась когда я уже доучился и сам стал космонавтом — пожаловался Сергей — Теперь придётся маскироваться, а не охотиться. Это не так интересно.

— Отмечено увеличение силы давления солнечного света на сеть солнечных батарей в два процента от расчётного. Разброс в пределах нормы. Коррекция положения корабля не требуется.

— Продолжайте работу.

— Есть продолжать работу.

— Альтернативный внешний источник питания покрывает потребности «Прометея» на восемьдесят процентов. Прошу разрешения начать перевод реактора в режим сниженного производства энергии.

— Резервные аккумуляторы? — спросил капитан.

— Заполнены на девяносто восемь процентов.

— Перевод реактора в режим сниженного производства энергии разрешаю. — капитан немного подумал и спросил: — Поведение Цербера?

Сергей кратко отозвался: — Ведёт себя паинькой, Антон Романович.

Командную рубку заполнил громовой голос капитана: — Отвечать по уставу!

— Есть отвечать по уставу. Изменений в поведение объекта Цербер не зафиксировано. Активное сканирование в данный момент времени не ведётся. В случае незамеченной активации Цербером «огненного глаза» вероятность критического поражения корабля, по оценкам корабельного мозга, не превышает пяти процентов. С вероятностью в двадцать семь процентов луч будет рассеян сетью солнечных батарей и не причинит вред корпусу корабля.

Саша погрозила Сергею рукой сжатой в кулак. Стажёр только смущённо улыбнулся. Ещё во время учёбы в КосмАке, читая бортовые журналы кораблей дальнего следования, он радовался, натыкаясь на редкие проявления живой, человеческой речи между мёртворождённых строк протокола. Читать их было всё равно, что просматривать логи работы какой-нибудь программы. И вдруг: неожиданное, живое слово. Честно говоря, сейчас он оговорился специально. Для какого-нибудь другого, бредящего космосом, мальчишки, который когда-нибудь будет читать бортовой журнал их корабля.

Спустя некоторое время в рубке возобновилась личная, не записывающаяся в бортовой журнал, беседа.

— Знаешь, ты стала популярнее в списке прекрасных космонавток — подмигнул Сергей.

— Правда? На сколько?

— Плюс тысяча двести четырнадцать пунктов с момента последнего сеанса связи. Теперь с тобой хотят встречаться уже больше семнадцати тысяч юношей.

— Завидуешь? — Саша сверкнула зубами.

— Чему завидовать — фыркнул Сергей: — Они все остались там, а я-то здесь.

— В смысле: завидуешь положению в списке?

— Допустим попасть в список прекрасных космонавток мне не светит при всём желании — рассмеялся Сергей — Женщины всегда шли с большим отрывом от мужчин в подобного рода рейтингах. Тем более в непонятно кем и как составленных списках с неофициальных узлов сети.

— И кого на Земле считают самой красивой космонавткой?

— От узла к узлу мнения расходятся — дипломатично ответил Сергей: — Кстати, я сделал выборку по ответам на твои запросы к сети.

— Спасибо.

— Пустяки. Всё-таки непривычно, когда не можешь мгновенно прояснить любой спорный вопрос в сети. Вместо этого вынужден вручную составлять список поисковых запросов и ждать планового сеанса связи с Землёй, чтобы отправить их и следующего сеанса, чтобы получить ответы. И всё под контролем ЦУПовских цензоров. Бдительность, чтоб её.

— Пространство — зона сверхвысокого риска. Это называется дисциплина, стажёр.

— Да знаю я. Ты обиделась? — удивился Сергей.

— С чего ты взял?

— Называешь «стажёром»…

— Просто задумалась. Не нравится как растёт давление солнечного света. «Ветер» усиливается. Пока ещё укладываемся в пределы случайной флюктуации солнечной активности, но уже на грани. Как бы ни пришлось корректировать положение «Прометея», чтобы не сдуло. И ещё этот Цербер. По оценке аналитиков КосмСовПола вероятность его полноценного функционирования не превышала десяти процентов. Больше полувека непрерывной работы без техобслуживания в агрессивных условиях. А он, оказывается, код запрашивает, и глаз свой прогревать начал. И ещё сканирует периодически.

— Цербер скушал код — заметил Сергей.

— Гостевой код. А полного мы не знаем.

— Сожжём и все дела. Сама знаешь, какие у «Прометея» системы активной защиты. Только называются защитными. Зато про «активность» всё правда.

Саша задумчиво покачала головой. Сжечь Цербера они могли ещё на подходе. Ну, почти наверняка могли. Всё же полная техническая документация на рукотворного стража пропала при конце старого мира. Чудо ещё, что гостевой код сохранился и дошёл до наших дней.

Уничтожить Цербера можно, но существуют определённые резоны, вынуждающие не спешить с этим. Насколько было бы легче, если бы за минувшие полвека реликт старого мира тихо отключился во сне от шального фотона, пронзившего защищённый центральный процессор. Все три его дублирующих центральных процессора. Не судьба. Теперь придётся решать, что делать с подарком древних на общем собрании и советоваться с Землёй.

Стажёр смотрел на неё большими васильковыми глазами. Ещё при первой встрече, под неусыпным наблюдением психотехников из психологической группы КосмСовПола, Саша подумала: какие у него большие глаза. И какие удивительно синие.

Такой чистой синевы не было в глазах ни у кого из её знакомых. Казалась невозможным встретить синий цвет подобной чистоты в естественной среде, не в химической лаборатории, после многочисленных итераций выпариваний, перегонок и кристаллизаций. Однако вот он, сидит перед ней. Лучший выпускник пилотного направления КосмАка позапрошлого года. Второй пилот. По мнению психотехников: её идеальная пара.

— Товарищ младший пилот, приказываю следить за возрастанием активности солнца. Как бы нас не сдуло к чёртовой бабушке.

— Будет сделано, товарищ старший пилот. Больше никаких «стажёров»?

— Никаких, младший пилот.

— Седьмой раз обещаешь — заметил Сергей — За время полёта.

Мечущийся в беспокойном сне сбоивших систем и вышедших из строя контуров Цербер не отреагировал, когда Прометей развернул сеть солнечных батарей. Через неравные промежутки времени реликт древних времён приходил в себя, сканировал единственный, кроме него самого, искусственный объект на орбите и, удостоверившись, что тот не пытается превысить полученные по факту предъявления гостевого кода полномочия, засыпал снова.

Между тем на борту Прометея происходили занимательные события, напрямую касающиеся судьбы древнего стража охраняющего собственность уже давно не существующей корпорации. Ни корпорации, ни её когда-то почти всемогущих директоров, ни многочисленных акционеров больше не существовало, вообще.

Был только Меркурий, миллионы лет опаляемый жаром Солнца. Был Цербер, уже несколько десятилетий медленно умирающий с каждой отказавшей вспомогательной системой, с каждым вышедшим из строя и не подлежащим восстановлению блоком. Всё ещё опасный, бездумно стерегущий планету от людей, страж. Был молодой космический корабль «Прометей», два года назад сошедших с лунных кораблестроительных верфей и отправившийся в свой первый дальний полёт. Девятый многоразовый корабль дальнего следования космического флота новой земли.

Далеко, за бездной темноты и безмолвия, была Земля, словно красавица, опоясанная серебристым кольцом научных станций и вынесенных на орбиту перерабатывающих и промышленных комплексов. Земля-старушка. Земля — молодая девушка, чуть ли не ребёнок. Молодость, молодость отчаянно рвалась на просторы. Ей было тесно на девушке-старушке Земле. Молодой новый мир, отроду которому меньше полувека, не принимал компромиссов ни в любви, ни в ненависти. Вперёд! Выше! Сильнее!

Не выйдет мечтать с расчётом. Так же как не получиться любить наполовину. Частью этой опаляющей огнём, стремительно врывающейся за пределы колыбели человечества, молодости был экипаж Прометея. Все шесть человек. И даже капитан, Антон Романович, через несколько лет космонавт-пенсионер, мыслил себя неотъемлемой частью неудержимого потока.

Они твёрдо знали, что любое отступление временно. Сама жизнь показывала это и учила тому, что на каждый шаг назад рано или поздно будет сделано два вперёд. Только вперёд. Сильнее и выше. Иногда, для того чтобы звучать гордо, приходиться прикладывать усилия.

— Реактор переведён в спящий режим. Сброс избытков энергии в пространство прекращён. Предписанные регламентом работы завершены. Существенных неполадок или отклонений не выявлено. К записи приложить подробный лог. Подписываю. Идентификация голоса. Визуальная идентификация. Старший пилот Александра Гончарова.

— Подписываю. Идентификация голоса. Визуальная идентификация. Младший пилот-стажёр Сергей Головатов.

Большая электронная машина, мозг корабля, подтвердила: — Личности удостоверены.

Опять игра. Они авторизовались, заступая на дежурство. Да и откуда мог появиться посторонний на космическом корабле, в миллионе километров от Земли? Игры в космосе. Игры для взрослых.

— Завершить запись в бортовой журнал — Саша устало откинулась в кресле: — Сколько мы уже так, три часа?

— Три часа с четвертью — поправил Сергей: — Санечка, как же я рад, что мы наконец-то можем говорить человеческим, а не уставным языком.

— Летели, летели и наконец прилетели — девушка потянулась разминая мышцы: — А самое интересно только начинается.

— Начинается — подтвердил Сергей расстегивая ремни и воспаряя над креслом: — Хорошо как.

Младший пилот сделал хитрый кульбит в воздухе перевернувшись вниз головой и в таком виде увидел входящего в рубку капитана. Входящего, так как Антон Романович не поленился включить магнитные ботинки и мог передвигаться по кораблю привычным образом. Тем самым специфическим шагом, по которому на Земле даже школьник мог легко опознать долгое время проработавшего в космосе человека.

— Занимаешься спортивной подготовкой? — уточнил Антон Романович: — Молодец, опережаешь приказы. Внеочередное занятие в спортзале. Можешь выполнять.

— За что? — взвыл Сергей, по-прежнему оставаясь висеть вниз головой в командной рубке. Он понемногу опускался, примерно со скоростью выпущенного из пальцев пёрышка на земле. Гравитация на корабле была гораздо слабее лунной.

— Не за что, а потому что — усмехнулся капитан: — Потому, что если всё пойдёт по плану мы скоро будем там — Антон Романович показал глазами на экран внешнего обзора. Экран сейчас выключен, но всем понятно куда указал капитан: — Самая горячая крошка солнечной системы. Даром, что мала, гравитация как на Марсе. Тренировки и ещё раз тренировки, чтобы привыкшие к невесомости мышцы пришли в норму. Правильно я рассуждаю, корабельный врач?

— Совершенно правильно, товарищ капитан — подтвердила Саша успевшая расстегнуть ремни, но предпочитающая остаться прикованной к полу магнитными подошвами: — Как врач говорю: лишних тренировок не бывает. Особенно во время длительного пребывания в пространстве. Иди Серёжа, расти над собой. Морально. А я пойду спать.

— Через два часа общий сбор — предупредил Антон Романович: — Скорректируем наши планы с учётом функционирования Цербера. Выслушаем поздравление с Земли в честь достижения цели экспедиции. Запишем ответное поздравление. Всё как обычно.

Саша кивнула. Помахав на прощание растерявшемуся Сергею, девушка исчезла.

— Ты всё ещё здесь? — в деланном удивлении поднял бровь Антон Романович. За это время Сергей пролетел половину расстояния до пола. Перевернувшись в нормальное положение, младший пилот обречённо уточнил: — Но я ведь пилот. Согласно плану пилоты должны оставаться на борту корабля поддерживая связь между группой на поверхности и Землёй.

— Планы имеют печальное свойство не соответствовать действительности — пожал плечами капитан: — А пилоты тем более обязаны уметь и любить разговаривать на «уставном» языке так же как на «человеческом». Что-то я не находил слова «паинька» в корабельных уставах. Может быть, плохо искал?

— Есть отправляться в спортзал — вздохнул Сергей. Несмотря на кажущуюся свободу общения, слово капитана являлось законом для любого члена экипажа. Так же как приказ командира в армии. Больше чем на войне, они — в космосе. В дальнем космосе далеко за пределами лунной орбиты.

Активировав магнитные ботинки, Сергей в мгновение ока опустился на пол. Только в старых производственных фильмах о буднях космических монтажников, да ещё в плохих романах, магнитные ботинки при соприкосновении с полом издают металлический звук. Пол на современных кораблях покрыт слоем нескользкого пластика подобного тому, из которого делают мягкие, ворсистые, псевдомеховые ковры на земле. Да и в ботинках не найдёшь столько металла, чтобы было чему лязгнуть. Младший пилот-стажёр коснулся пола бесшумно. Чуть дрогнули колени, компенсируя не сильный, но заметный удар.

— Антон Романович — неожиданно для себя подал голос Сергей: — Мы дошли. Самые первые.

— Я знаю — серьёзно ответил капитан как будто младший пилот сообщил какую-то важную новость, а не очевидный факт.

— Тогда я пошёл?

— Конечно, пилот.

Выйдя в коридор, Сергей побежал. Нет, полетел, уменьшив притяжение магнитных ботинок к полу чуть ли не в три раза. В груди билось: мы дошли! И ещё: самое интересное, самое важное, только начинается. До чего же здорово быть младшим пилотом на самом современном корабле дальнего следования. Меркурий! Солнечная планета! Ты владеешь сокровищем невиданной ценности. Людям нужен этот дар, чтобы идти дальше, идти быстрее. И он, Сергей Головатов — один из первопроходцев, заново открывающих дорогу к первой от солнца планете.

До чего здорово жить!

Прометей и Цербер дрейфовали на орбите, терпеливо ожидая, какое решение примут люди.

Загрузка...