Глава восемнадцатая

Древний корабль висел в центре огромной, футов шестьсот в диаметре, пещеры из листьев. В танцующем свете фонарей, которыми вооружились разведчики в красных костюмах, мелькали веревки, на которых старый корсар висел, как муха в сети паука.

— Как долго, — проворчала Венера. — Из-за чего задержка?

Положив руку на плечо жены, адмирал выглянул в иллюминатор.

— Они проверяют, нет ли ловушек, дорогая. По моему приказу.

— А потом пойдем мы?

— Пойду я. За сундучком.

— Мы. Экспедиция была моей идеей. И о сундучке узнала я. Ты не имеешь права…

Он вздохнул.

— Ты когда-либо надевала защитный костюм? — А ты?

Одна из фигурок как-то странно замахала фонариком. Другие столпились у темного проема в борту судна. Корабль был меньше «Ладьи» и незатейлив с виду, но его силуэт отличался простотой и четкостью линий, что заметила даже Венера.

— Что он делает?

— Дает знак, что все чисто. Очевидно, Анетин решил, что в саргассах дополнительные ловушки не нужны. — Фигурки разведчиков одна за другой исчезали в темном отверстии. Пробежавшие по корпусу лучи обнаружили иллюминаторы, скрытые в тени у изгиба судна.

— Оно там, — уверенно заявила Венера. Либо так, либо ей придется искать новый дом. Раш вряд ли будет подходящим местом для жизни, если им завладеет Формация Фалкон.

Венера попыталась убедить себя, что дело лишь в этом — комфортно или некомфортно, — но воображение упрямо рисовало картины другой жизни, жизни при отцовском дворе с опальным изгнанником-мужем. Они съедят его живьем, эти злословящие придворные, эти дамы с начерненными веками и отравленными заколками в волосах, эти мужчины с глазами-буравчиками и кинжалом за поясом. Он стал бы объектом их злобных шуточек и насмешек, и никто не стал бы на его защиту.

И, конечно, для нее будет личным оскорблением и унижением, если его убьют.

— Ну, если там неопасно, тогда пойдем, — сказала она, но волнение в штурманской рубке отвлекло Чейсона. Он отвернулся, и Венера наградила его недовольным взглядом.

— Гридд! — Трэвис отчаянно махал адмиралу. — Свалился!

Чейсон нырнул к двери.

— Отравился?

— Не думаю. Больше похоже на истощение.

Все устремились к штурманской, и Венера последовала за ними. Некстати, досадно, но ей нужно поддерживать мужа. Прежде чем войти в каюту, она придала себе озабоченный вид. Воздух здесь был спертый, зловонный, как, впрочем, и на всем корабле. Гридд бессильно висел в воздухе, и растрепанные седые волосы окружали голову подобием ореола.

— Я вас привел, — прошептал он, когда Чейсон дотронулся до его плеча. На лице старика появилась полуулыбка, хотя глаза оставались полузакрыты. — Пора отдохнуть.

— Слипстрим спасен благодаря тебе, — сказал Чейсон. Гридд приподнял голову, остановил взгляд на адмирале и слабо рассмеялся.

— Не корми меня банальностями, мальчик. Только сделай так, чтобы те идиоты из академии услышали об этом. Я доказал… — Он начал задыхаться. — По-старинке лучше… гелиевые карты… чушь…

— Пошлите за врачом! — крикнул Чейсон, но было уже слишком поздно. Гридд дернулся и вздохнул, а затем затих.

Кто-то не сдержал слез, кто-то шмыгнул носом. Венера скрестила руки на груди, но ей ничего не оставалось, как только ждать. Военные долго не горюют; минута слабости — и все вернутся к своим делам.

Они зашли слишком далеко, и еще одна смерть уже не могла остановить их.


В ушах грохотали насосы защитного костюма и ее собственное дыхание. Каждые несколько минут громко звенел звонок, и приходилось наклоняться, чтобы завести управляющий насосами часовой механизм. Небольшое окошечко медного шлема ограничивало обзор. В непривычном, напоминающем мешок клеенчатом костюме она чувствовала себя словно в тюремных стенах, в нем было жарко, как в термосе, и это вызывало подсознательное беспокойство, усиливавшееся невесомостью и темнотой.

Ну и пусть. Венера пребывала в состоянии полного восторга — ничего подобного она еще не видела. Удивительное место!

Голубые лучи скользили по стенам вверх-вниз, прыгали, метались, отзываясь каскадом сверкающих отражений — сундучок Анетина был полон сокровищ.

Венере доводилось видеть вихревые облака — они напоминали заполненные клубящимся паром трубки. Здесь, внутри корабля с сокровищами, происходило нечто подобное — только здесь спираль образовывали не облака, а тысячи драгоценных украшений, золотые монеты, фаянс и резные статуэтки.

Сети, которыми сокровище когда-то крепилось к стенам, ветшали на протяжении столетий, и каждую неделю или две какой-нибудь драгоценный камень или монета отделялись от соседей и дрейфовали в центр судна. Там их захватывало почти незаметное вращение, в котором участвовало все в Вирге. Насколько знала Венера, феномен был связан как-то с орбитами и течениями. Так или иначе водоворот этот возник, расширился и оставался устойчивым в течение многих веков, перемещая захваченные им объекты медленно — минутная стрелка ходит быстрее, — но неумолимо. Суетливое вторжение искателей сокровищ нарушило тонкий, устоявшийся порядок.

Сейчас все эти изумруды, гранаты и рубины, сотворенные пламенем Кандеса, двигались по другим орбитам. В луче света то и дело мелькали сокровища, попавшие сюда с другого края света: янтарь или алмазы. Монеты двух десятков государств с чеканными профилями кормчих и королей вторгались в облака из платины и серебряных пуговиц. Под прохудившейся сетью стояли картины — небесные пейзажи и строгие портреты мужчин, глаза которых оживали, будто у проснувшихся призраков, когда их касался луч света. Одна картина — только одна! — отделилась от остальных, и теперь в центре разгулявшегося циклона стоял высокий, суровый человек в черном платье, черные глаза которого — глаза высокомерного родителя — презрительно смотрели на мародеров. Иллюзию реальности портила лишь золоченая рама. В груди мужчины зияла свежая дыра — след от пули, выпущенной первым вошедшим сюда слипстримером.

Венера не сомневалась — эпизод еще долго будет предметом шуток и подначек.

Чейсон с полнейшим равнодушием проплыл через все эти сияющие созвездия в направлении капитанского мостика. Венера поспешила за мужем, не забыв, правда, прихватить по пути парочку приглянувшихся вещиц.

Фонарик в руке адмирала осветил тесное старомодное помещение. Венера ожидала увидеть скелеты, но никаких следов насилия не обнаружила — очевидно, Анетин отличался склонностью к порядку и чистоте. В центре комнаты стоял пьедестал для карты, и сверху к нему была пристегнута шкатулка из кости, инкрустированная фантастическими сценами из мифов: мужчины и женщины на животных, которых, насколько она помнила, называли лошадями. Рука Чейсона застыла над крышкой.

— Ну же, открывай! — Конечно, он не мог ее услышать; даже свой голос показался Венере приглушенным. Она подскочила, чтобы схватить шкатулку, и в этот самый момент Чейсон откинул крышку. Два фонарика осветили содержимое.

Находившийся в ней предмет был простым белым цилиндром немного длиннее ее ладони, с черным ободком по центру и петлей на конце, за которую его можно было взять. Сделан он был из какого-то прозрачного кристалла. Чейсон снова заколебался, затем все же вынул кристалл из шкатулки.

— Ключ к Кандесу, — прокричал он, наклонившись к Венере, но она все равно едва расслышала сквозь металл. — Как и сказано в старых книгах.

— Будем надеяться, что он работает.

— Кандес же работает. Почему бы и нет? — Он положил ключ в шкатулку, закрыл крышку и замер на несколько мгновений, опустив, словно в молитве, голову.

Озадаченная, Венера снова наклонилась к нему.

— В чем дело?

Ей показалось или он действительно вздохнул?

— Я просто пытаюсь решить, что делать дальше. Гехелленцы будут кружить вокруг Листа Хора, пока мы не выйдем. Как нам добраться до Кандеса?

— А ты не из тех, кто умеет радоваться жизни, верно? — Да, сама она об этом не подумала. А наверно следовало бы — потому что он был прав.

Между княжествами Кандеса и самим Солнцем Солнц лежало широкое пустое пространство. Венера знала, что им придется пройти двести или триста миль, чтобы добраться до древнего солнца. Температура на Кандесе была такая высокая, что ни облаков, ни жилья, ни вообще чего-то живого быть там просто не могло. Изрядно потрепанный экспедиционный флот Слипстрима станет легкой мишенью для боевых сил Гехеллена.

— Если мы пошлем других, отвлечем гехелленцев, а сами возьмем «Ладью»…

Он покачал головой.

— Нас заметят. Сейчас до Кандеса не добраться даже на байке.

— Значит, придется затаиться. Подождать, пока они уйдут.

— Но есть другая проблема, — сказал он. — У нас почти нет времени.

— Что?

— Тот дредноут… Судя по твоим фотографиям, он вот-вот будет готов. И через несколько дней флот Слипстрима вступит в схватку с Мавери. Если Формация Фалкон собирается напасть на Слипстрим, значит, они уже сосредоточивают силы.

Венера хмуро посмотрела на шкатулку. Первоначальный план состоял в следующем: посетить Кандес во время его ночного цикла, чтобы Обри Махаллан сотворила с Солнцем Солнц обещанное маленькое чудо, а потом кратчайшим курсом и на полной скорости идти к Формации Фалкон и секретной верфи. Махаллан утверждала, что может установить на механизмах Кандеса некий таймер, который вызовет нужное действие через заранее рассчитанное время.

— Кому-то придется остаться, — сказала она. — Подождать, пока наши корабли уйдут, а гехелленцы бросятся в погоню. И потом идти к солнцу.

— Именно так я и думаю, — согласился Чейсон. — Первая кандидатура — Махаллан, конечно. И кто-то должен остаться с ней, чтобы обеспечить выполнение плана. Полагаю, с этим наилучшим образом справится Карриер.

— Я, — вставила поспешно Венера.

— Нет, дорогая, я абсолютно…

— А что? Думаешь, я буду в большей безопасности на борту «Ладьи», когда вы вступите в сражение против Фалкона? Кроме того, любовь моя, это наш совместный план, твой и мой. Кому мы можем доверить его осуществление, если не друг другу? Тебе нужно будет сосредоточиться на военных задачах и не беспокоиться о том, сделала ли Махаллан свою работу и надежен Лайл Карриер. Тебе нужен кто-то, кому ты можешь доверять.

— А тебе я доверять могу.

— Ну, Чейсон, это прозвучало почти как вопрос. — Она засмеялась и ущипнула его за руку. — Это самый лучший план, признайся.

Он согласился, и они повернулись к выходу. Когда Чейсон снимал шкатулку с пьедестала, из-под нее выкатилось что-то маленькое. Он не заметил. Венера посветила фонариком — вот оно, уплывает к переднему иллюминатору. Она потянулась, поймала вещицу и взяла ее двумя пальцами.

Это было кольцо, мужская печатка. Кроваво-красный матовый камень с изображением стоящей на задних ногах лошади. У лошади были крылья.

Она засунула кольцо в перчатку и последовала за мужем с мостика.


Радостный вопль эхом разнесся по «Ладье», когда из-за деревянной двери влетела добрая пригоршня золота и драгоценностей. Через секунду за ними следом протиснулся человек в красном защитном костюме. Он размахивал руками, а из круглого медного шлема доносились неразборчивые приглушенные звуки. Впрочем, на него никто не обращал внимания. Члены экипажа и офицеры, призванные, и добровольцы, все, забыв о приличиях, набросились на сокровище. Человек в защитном костюме снял наконец шлем и завопил:

— Это мелочь, мальчики! Там тонны всего этого! Тонны! Легкая рука опустилась на плечо Хайдена.

— Привет, — сказала ему на ухо Обри. Хайден почувствовал, что заливается краской. Сердце учащенно забилось.

— Тебя хочет видеть адмирал, — продолжала она и, посмотрев в сторону, добавила: — А они, похоже, довольны, а?

Он рассмеялся. Довольны? Слабо сказано. Люди плакали, дрались из-за безделушек, кричали, прыгали и отскакивали от стен.

Ее первые слова только теперь дошли до его сознания.

— Фаннинг хочет меня видеть?

— Да, он в штурманской рубке. — Она слегка толкнула его сзади, и он полетел к выходу.

После нескольких столкновений и сложных маневров ему удалось выбраться из пекла борьбы и добраться до двери, избежав худшего, потому что в этот момент дверь снова приоткрылась, и в нее влетел мешок с золотом.

К тому времени, когда Хайден достиг штурманской рубки, передняя часть судна почти опустела. Он постучал, и приглушенный голос Фаннинга ответил:

— Войдите.

В рубке, несмотря на множество фонарей, было сумрачно. Хайден удивился, увидев, что адмирал один. Зацепившись одной ногой за петлю, он неподвижно висел у стола с картой. В тусклом свете Фаннинг являл собой этюд в приглушенных тонах; глаза и складки на мундире растворялись в тени. Поза со скрещенными на груди руками, новые морщины у глаз и уголков рта подчеркивали застывшее на лице выражение озабоченности.

— Слышал, вы близко познакомились с нашим оружейником, — сказал Фаннинг бесстрастным тоном.

Как он узнал? Неужели их с Обри отношения уже не тайна для экипажа?

— Достаточно близко, — осторожно ответил Хайден. Но какое это имеет значение?

— Возможно. Возможно, вполне достаточно для выполнения задания, которое я хочу поручить вам. — Фаннинг жестом предложил пройти. — Закройте дверь, пожалуйста. — Закрывая за собой дверь, Хайден все еще слышал доносящийся из-за стены шум — там делили сокровища. Он подлетел к столу и сунул ногу в крепление. Теперь двое мужчин стояли друг против друга над подсвеченной картой.

— Я собираюсь на неопределенное время выпустить жену из поля моего зрения, — с загадочной улыбкой сообщил Фаннинг. — Речь, возможно, идет о нескольких месяцах. Вы знаете детали нашего плана? Почему мы здесь?

— Не больше остальных, сэр.

— Хм. — Взгляд Фаннинга на мгновение ушел в темноту. — Наш план, мистер Гриффин, предусматривает разгром имеющего численное преимущество врага. Когда Венера в первый раз пришла ко мне и рассказала, что на основании изучения некоторых документов считает возможным применение радара в Вирге, я не проявил к ее открытию большого интереса. Эта технология имела бы ограниченное применение в честной драке, то есть при дневном свете и в чистом пространстве. Но свидетельство о планируемом вторжении Формации Фалкон изменило все. Не получая указаний от Кормчего, мы могли совершить грубую стратегическую ошибку и погубить наш народ.

— Меня все это не очень волнует, сэр. Я родом из Эйри. — Это смахивало на вызов, но промолчать Хайден не мог.

К его удивлению, адмирал просто кивнул.

— Это объясняет кое-что в вашем поведении, но ни в коем случае не все. Вы — хороший пилот, Хайден, но я задаюсь вопросом, можно ли вам доверять. Мы вместе дрались в Гехеллене, но, как вы понимаете, это мало что доказывает.

Теперь уже Хайден отвел глаза.

— Я много лет считал вас своим врагом, — сказал он. Фаннинг улыбнулся.

— Ну, возможно, я и остаюсь вашим врагом… политическим. Но я не чувствую в вас своего личного врага, Гриффин. И это в данной ситуации представляет огромную разницу. Скажите, что, по-вашему, случится с Эйри, если Формация Фалкон завоюет Слипстрим?

— О нас никто больше не вспомнит. Словно нас и не было.

Фаннинг перехватил его взгляд и Хайден пожал плечами.

— Я знаю, что сейчас вы — единственная надежда моего народа.

— А что вы думаете о моей жене? Странный вопрос, подумал Хайден.

— Ну, мне она нравится, если вы это имеете в виду. Фаннинг вздохнул.

— Чтобы выполнить наш план, я должен оставить ее здесь на то время, пока доберемся до границы Гехеллена. Затем ей нужно пробраться незаметно мимо местных, проникнуть в Солнце Солнц и повернуть некий переключатель, который позволит нам использовать радары, изготовленные Обри Махаллан. Вообще-то щелкать кнопкой будет не Венера — у нее нет необходимых технических знаний. Это сделает Обри Махаллан.

Проникнуть в Солнце Солнц? И Обри тоже? На лице Хайдена, должно быть, отразилось удивление, потому что Фаннинг улыбнулся.

— Вы понимаете. Мне не доставляет удовольствия оставлять здесь жену, Гриффин, но план разработала она, и один из нас должен присматривать за Махаллан. Прав ли я, полагая, что и вы чувствовали бы то же самое, оставляя Обри?

Хайден прикусил губу. Фаннинг застал его врасплох новостью, что цель экспедиции — Кандес. К старым чувствам добавились новые вопросы — смесь получилась горючая. Он заставил себя сосредоточиться на главном.

— Наверно. К чему вы клоните?

— Я хочу, чтобы вы доставили их на Кандес, а когда закончите дело, нашли способ вернуться в Слипстрим, — без обиняков ответил Фаннинг. — У меня нет больше никого, кому я могу доверить сделать эту работу. Вообще-то логика говорит, что вы последний человек в экспедиции, которому я должен доверять. Но мне кажется, что я в вас не ошибаюсь, а поэтому спрашиваю напрямик: я могу доверить вам это дело?

— Вы ведь не собираетесь уничтожить Кандес? Это было бы…

— Безумием. Самоубийством. Геноцидом. — Фаннинг покачал головой. — Не думаю, что мы смогли бы уничтожить Кандес, даже если бы очень хотели. Нет, наше вмешательство будет незначительным, временным, и никто в Вирге его не заметит. Если согласитесь, у вас будет шанс самому проследить за этим.

Хайден не верил своим ушам. Фаннинг доверяет ему! Конечно, он не заслуживал такого доверия, если учесть все его планы и намерения. Он не может, не должен, не имеет права принять предложение, потому что обязан — во исполнение данной клятвы — обмануть доверие.

И все же… Обри в любом случае отправится туда. Возможно, ей потребуется его защита.

— Да, я сделаю это, — с тяжелым сердцем сказал он. — Я отвезу их туда. И не стану вмешиваться в ваши планы. При условии, что Кандесу ничто не угрожает.

И тогда — словно желая смутить его еще больше — Фаннинг улыбнулся.

— Я знаю, что могу на вас положиться. Знаю, что вы вернете их домой.

Хайден улыбнулся и кивнул. Сам он такой уверенности в себе не чувствовал.

* * *

К тому времени, как «Ладья» встретилась с остальными кораблями флота, воздух на судне изрядно испортился. Все шестеро сошлись под пустыми глазами Карлинта. За кораблями, включая частично отремонтированный «Мучитель», тащились огромные сети, заполненные пиратскими сокровищами, а в штурманской «Ладьи» адмирал Фаннинг читал донесения о стычках с гехелленцами. Рискованная тактика с отвлекающим маневром оправдалась, никто не погиб, хотя еще два судна получили пробоины в корпусе, и экипажи только теперь смогли снять кислородные маски. Но о перенесенных тяготах никто не вспоминал — всех захватило праздничное настроение, а темные, давно погруженные в молчание улицы Карлинта впервые за много столетий огласились эхом радостных воплей.

Фаннинг держал вдохновенную речь перед флотом, а Хайден, расположившись в ангаре, занимался переоборудованием одного из военных байков. Ему помогал Мартор.

— …Формация Фалкон уничтожит… — гремел Фаннинг. Хайден показал Мартору картер форсажной камеры.

— Разработано для скорости, но сделано надежно. Типично для военных. Хорошие машины, но дополнительную защиту придется убрать.

— Только экстраординарные меры могут спасти… Мартор устанавливал на байк два дополнительных

седла.

— А изоляция? — Он постучал по внешнему кожуху цилиндра. — Я чуть ногу не обжег на гоночном, а там изоляция была.

— … Выполнить эту задачу суждено нам… Хайден пожал плечами.

— Седло, крепления для ног, рули — этого достаточно. В остальных местах к байку лучше не прикасаться. Но это цена, которую мы платим за приличную скорость.

— …Не только богачами, но и героями…

Хайден потянулся и щелкнул по золотой цепи, которая петлей висела на шее Мартора.

— Что будешь делать? Ты же теперь богач. — В невесомости безделушки мотались во все стороны, и перед Мартором то и дело как будто повисало золотое облачко, которое приходилось убирать.

— Не знаю. Я ж ничего кроме корабля и не видел… Наверно, куплю корабль…

Хайден усмехнулся.

— Охотиться за пиратами? Мартор покачал головой.

— Вообще-то мне не нравится драться. Есть вещи, о которых здорово рассказывать, но ими не хочется заниматься. — Он застенчиво отвел взгляд. — Но, знаешь, было забавно. Парням нравились мои истории, а получалось легко. Может, когда вернемся домой, попробую научиться писать и читать.

— Ты — писатель? — Хайден чуть не засмеялся, но увидел, что юнга говорит серьезно. — Что ж, прекрасная идея. У тебя должно получиться. Передай, пожалуйста, вон тот гаечный ключ.

— Привет. — Хайден поднял глаза — в ангар вошла Обри. На ней было кожаное летное снаряжение, включая шлем с очками. Она подплыла к байку и остановилась, положив руку на плечо Мартора. — Как дела?

Мартор пробормотал что-то бессвязное.

— Пока нас не будет, держись подальше от неприятностей, — сказала она ему. — Ни с кем не дерись и не занимайся спекуляциями, ладно? Мы проверим, когда вернемся.

Мартор застенчиво улыбнулся ей.

— Я выживу… хотя бы для того, чтобы снова вас увидеть, мисс Махаллан.

Обри на секунду нахмурилась, но тут же улыбнулась.

— Всего лишь десять дней. Столько времени вам потребуется, чтобы достичь Формации Фалкон, если, конечно, не попадете в сети гехелленцев. И ни во что не врежетесь. И штурман найдет ваше солнце, и вы не заблудитесь, не собьетесь с пути и не потеряетесь в зиме. — Она усмехнулась, заметив, как переменилось у него лицо. — Не волнуйся. Мы рассчитали все до минуты.

— Именно это меня и беспокоит, — пробормотал Хайден. Координация была самой слабой частью плана: чтобы все сошлось, Чейсон Фаннинг должен был атаковать тайную верфь Формации в заранее установленное время. С учетом всего, что поджидало их в пути — навигационных ошибок, столкновений, поломок, нехватки топлива, встреч с пиратами, — надеяться на точное, минута в минуту, выполнение графика не приходилось. Что касается задания Хайдена, то оно никаких сложностей не обещало.

Полететь в Солнце Солнц.

— И что ты собираетесь делать потом? — внезапно спросил Мартор. Хайден поднял голову; занятый работой, он не понял, кому парнишка задал вопрос. Он открыл рот… Обри сделала то же самое.

Хайден пожал плечами.

— Так далеко я еще не заглядывал. — Он отвернулся от Обри, не желая встречаться с ней взглядом, хотя и она тоже смотрела куда-то в сторону.


Шла ночная смена, когда Хайден возвратился в ангар. Корабли Слипстрима пробирались к предместьям Листа Хора. Тишину ангара нарушал только храп эвакуированного с «Невидимой Руки» экипажа. Люди свешивались со стен, пола и потолка, как куколки. Протиснувшись между ними, Хайден добрался до байка. Снял с плеча свернутую грузовую сеть и тяжелую катушку с кабелем и повесил их в воздухе рядом с собой. Развернув набор инструментов, он выбрал гаечный ключ, покопался в кармане, вытащил держатели и болты. Тихо, чтобы никого не разбудить, Хайден привернул держатели к корпусу байка, над дожигателем.

Поручение адмирала сопровождать Венеру и Обри к Кандесу настолько озадачило его, что он почти целый час предавался размышлениям. Что бы это могло значить? Ответ пришел позже, в разговоре с новым боцманом «Ладьи». Потеряв ход мыслей, Хайден сидел, словно в трансе, уставившись в темноту.

— В чем дело? Ударился или что? — окликнул его боцман.

Он пробормотал что-то невнятное в ответ и выключился из разговора. Подойдя к иллюминатору, он долго смотрел на черный мир саргассов и в какой-то момент поймал себя на том, что испытывает незнакомое ощущение легкости.

Слова зашелестели в голове; произносил ли их мысленно он сам или они всплыли из давних воспоминаний? Может быть, то был голос отца? «Кандес — мать всех солнц. Если у Эйри должно быть новое солнце, его ядро должно быть оттуда».

Никто и никогда не говорил Хайдену, как Кандес делится своими сокровищами, но он слышал, что взять их совсем не трудно. «Это как собирать фрукты», — рассказывал один из инженеров Сопротивления.

Работая тихо и осторожно, Хайден думал о том, что теперь, пожалуй, можно заручиться одобрением адмирала. Если его схватят, он сошлется на Фаннинга. Против будет скорее всего Карриер, но Хайден не боялся Карриера. Да, он сделает все тайно и в свободное время, но не из страха

перед кем-то, а потому что это касается только его самого и никого больше. Это его личное дело.

Он вытащил из седла набивку и заменил ее смотанной грузовой сетью. Клочки набивки начали расплываться, и он собрал их и положил в карман. Потом затолкал под корпус туго смотанный тонкий кабель. Закончив, он выпрямился и улыбнулся, довольный своей работой.

Майлз и его приятели в Сопротивлении были правы в одном: важно не то, с чем ты борешься, а что ты создаешь. Родители Хайдена знали это, а он забыл за долгие годы скитаний после их смерти. Так что, те годы потрачены впустую? Нет, они привели его сюда, чтобы закончить то, что следовало сделать давным-давно.

Он отложил инструменты, погладил любовно байк и направился к центрифуге судна — в последний раз перед долгим перерывом поспать в условиях гравитации.

Загрузка...