Солнце Солнц

Глава десятая

Насколько мог судить Хайден, корабли делали не больше пятнадцати миль в час, осторожно продвигаясь вперед через темные облака, иногда останавливаясь, пока командиры пытались определить настоящее положение и всматривались изо всех сил в следы, оставленные гироскопами в резервуарах с глицерином. Дважды перед ними открывались океаны чистого воздуха. Пользуясь возможностью, адмирал давал приказ — полный вперед. В таких случаях Хайден разыскивал Мартора, они садились на байк и отправлялись на прогулку, гоняя на всей скорости. В одной из таких поездок парнишка не удержался, и его просто-напросто снесло. Развернувшись, Хайден обнаружил приятеля летящим, словно пуля, в темноте, с трепещущими на ветру руками и совершенно спокойного — парнишка не сомневался, что за ним вернутся.

В самые тихие часы ночной вахты они встречались с Махаллан в ее тесной, похожей на ящик мастерской. Она усаживала их мастерить какие-то штуковины — хотя, что это за штуковины, не объясняла.

«Они имеют отношение к электричеству» — вот и все объяснение. Устройства (что примечательно, их было семь) представляли собой коробки, заполненные металлическими проводами, которые соединялись с другими, меньшими по объему, коробками и трубками. Большую часть времени Махаллан возилась с этими крохотными контейнерами, наполняя их тщательно перемешанными пастами и порошками, от которых воняло маслами и металлом. Время от времени она заставляла Мартора или Хайдена крутить педали стационарного байка, прикрепленного к большой металлической банке, соединенной проводами с одной из коробочек, а потом с любопытством заглядывала внутрь нового устройства и тыкала в провода металлическими штырьками. Наблюдать за всем этим было иногда весело, а иногда скучно. И тогда они коротали время за разговорами.

Хайдена интересовал тот странный внешний мир, откуда прибыла Махаллан, но ему лишь иногда удавалось вставить словечко в изливающуюся безостановочным потоком болтовню Мартора. Юнга был полностью во власти чар оружейника.

Когда же ему удавалось спросить ее о прошлом, Махаллан отвечала уклончиво. Но на третью ночь, когда они висели над одной из ее странных коробочек, наблюдая за выходящим из нее и расползающимся клубом дыма, она со вздохом пробормотала:

— Для меня это — самое замечательное.

— Что, леди? — Мартор отвернулся за кожаной шторой, потом ловко собрал в нее дым и, отведя к иллюминатору, вытряхнул его наружу.

Она подождала, а когда он возвратился, открыла крышку коробочки и сказала:

— Для меня замечательно то, что мы можем сидеть здесь и создавать веши, действие которых определяем сами. Как этот корабль. — Она похлопала по стене. — Для их создания требуются знания. — Последнее слово Махаллан произнесла с особенным выражением, словно смакуя.

— А разве там, откуда вы приехали, знаниями не пользуются? — Хайден задал вопрос шутливо, но она, к его удивлению, покачала головой.

— Нет, не пользуются. По крайней мере знаниями о физическом мире. Системы Искусственной Природы избавляют нас от необходимости знать что-либо. — Заметив его недоумение, Махаллан состроила гримасу. — Понимаю, это трудно объяснить. Именно поэтому я и не распространялась о том, откуда прибыла. Видите ли, в мирах за пределами Вирги люди лишены необходимости делать вещи для себя. Их создает для нас Искусственная Природа. Там нет даже двух одинаковых устройств или машин; каждая развивается в своем собственном виртуальном мире. Даже два инструмента, предназначенные для выполнения одинаковой работы, хотя и могут выглядеть одинаково, работают совершенно по-разному. И поскольку каждое устройство проходит собственный путь эволюции — у вас сказали бы, разработано в особых условиях — никто не может сказать, как именно оно работает. Можно годами изучать работу одного двигателя, но такое наблюдение ничего не скажет вам о том, как должен функционировать другой. Поэтому нет и стимула к познанию. И так обстоит дело в большинстве миров на протяжении тысяч лет.

Вот почему, ребята, вы даже представить себе не можете, что я почувствовала, когда, приехав сюда, впервые увидела два ваших корабля, выплывающие из облаков. Они были идентичны! Они работали одинаково, используя точные копии одних и тех же машин. Люди здесь способны создавать ментальные модели объектов, а потом воплощать их в физическую реальность. Для меня Вирга — чудо, потому что здесь у вас есть знание, и вы используете его, чтобы сделать не одну, а сразу несколько вещей. Каждый раз, когда я вижу новый образец того, что видела прежде — подобно этим кораблям, — я испытываю ни с чем не сравнимое изумление. — Она улыбнулась им. — Вы живете в совершенно особенном мире.

Пока Махаллан говорила, коробочка, над которой она работала, медленно переместилась к стене. Оружейник заметила это и схватила ее.

— А вот это уже нехороший знак, — пробормотала она. Мартор задумчиво потер подбородок.

— Поэтому вы так удивились, что я слышал о гравитации? Обри кивнула.

— Вот именно, о гравитации. Э… да, в большинстве известных мне миров понятия вроде гравитации заменяют новыми мифологемами, создаваемыми их мастерами. — Равно озадаченные, Хайден и Мартор растерянно переглянулись, а Махаллан, мельком взглянув на них, от души рассмеялась.

— Я слышал, — осторожно сказал Хайден, — что люди за пределами Вирги живут вечно, могут путешествовать повсюду во вселенной и делать все что угодно.

Махаллан пожала плечами.

— О да, конечно. И это означает, что нам незачем что-то знать. Это — трагедия. Я провела годы, изучая то, что ты называете науками, но было трудно найти умеющих их преподавать. Значительная часть знаний уже не записывается, как было раньше. Собственно, поэтому я и приехала в Виргу. Это единственное известное мне место, где нет Искусственной Природы.

— Почему?

Она подалась вперед и зашептала, как заговорщик.

— Кандес разрушает системы Искусственной Природы. Несколько столетий назад его перенастроили таким образом, чтобы держать нашу цивилизацию подальше от Вирги. Существуют, однако, и побочные эффекты, вредные для вашей цивилизации — поэтому-то мы и делаем вот это. — Она тряхнула выжженной коробкой.

— А для чего они? — Хайден задавал этот вопрос десятки раз, и она неизменно уходила от ответа по существу. Может быть теперь, когда ей хочется поболтать…

Но Махаллан только улыбнулась загадочно.

— Они помогут нам победить.

В дверь постучали. Не успели они пошевелиться, как в крошечную комнату просунулась голова Венеры Фаннинг.

— Ага. Полуночники не спят, как и обещали.

— Проходите, Венера, — сказала Обри безучастно. Жена адмирала вплыла в каюту и, заметив Мартора, нахмурилась.

— Вот оно что! Значит, этот лазутчик втерся-таки к вам в доверие. Выметайся, или я устрою так, что боцман укоротит тебе пальцы, пронырливая ищейка.

Мартор прокрался мимо нее и выскользнул из комнаты. Венера, довольно улыбнувшись, закрыла за ним дверь и, повернувшись к остальным, бодро осведомилась, как идут дела.

— Шли хорошо, пока вы не прогнали моего помощника, — сказала Обри.

— Вот ещё! — Венера махнула рукой. — У вас второй остался. Хотя ненадолго — завтра будет занят. Предпримем небольшую экскурсию. Вы тоже едете.

Обри осторожно поместила устройство, над которым работала, в темный деревянный ящик и закрыла его.

— И куда же мы поедем?

— Завтра наша первая остановка. Я имею в виду, первая официальная остановка. Хочу, чтобы вы тоже поехали, потому что уже бывали там раньше.

— В самом деле? — Обри замялась и отвела глаза. Хайдену показалось, что она вдруг как-то погрустнела. — Так что, мы вернулись к Слипстриму?

Венера усмехнулась.

— Вы же знаете, что я не это имею в виду. Мы отправляемся на туристическую станцию! Вы ведь здесь жили, когда прибыли в Виргу, не так ли? И должны хорошо знать, что тут и как.

— Вообще-то нет, не знаю. И мне не нравится, что меня посылают туда без предварительного уведомления. Если только… — Она вдруг побледнела. — Вы же не отсылаете меня…

— Конечно, нет. Вот же глупая… Мне нужно, чтобы вы нашли для меня кое-кого — поговорить, заключить сделку. Вот и все, что мне от вас нужно, понятно? Согласны?

— Да, — пробормотала Обри. К своему удивлению, Хайден заметил, что она избегает смотреть Венере в глаза. Венера либо не замечала этого, либо принимала как должное. Повернувшись к Хайдену, она улыбнулась своей хищной улыбкой.

— Будьте готовы — вылет ровно в восемь часов. Возьмем байк и коляски, так что озаботьтесь заранее.

— Да, мэм.

— Хорошо. — Не сказав больше ни слова, Венера ушла. Как только дверь закрылась, Обри повернулась к иллюминатору, открыла его и высунула голову наружу. До Хайдена донеслось приглушенное проклятие.

— Что происходит?

Она повернулась, скорчила гримасу и жестом предложила посмотреть самому. Он проскользнул мимо нее к иллюминатору. Холодный ветер ударил в лицо.

Какое-то время Хайден не видел ничего кроме обычной тьмы и облаков, а потом с удивлением понял — то, что он принял за образовавшийся из испарений гигантский гриб-дождевик, на самом деле огромный, блистающий острыми гранями лед. Они проплывали мимо замерзшего озера, айсберга величиной с цилиндр Раша!

Он втянул голову обратно.

— Там айсберг.

Обри покачала головой.

— Посмотри еще раз.

Озадаченный, Хайден выглянул снова. Да, там действительно был айсберг, а за ним еще один. И еще, и еще — соединенные вершинами в подобие цепочки.

Венок облака проскользнул над судном, и в открывшемся пространстве он увидел то, что имела в виду Обри. Увидел, и у него перехватило дыхание.

Бегущие огни «Ладьи» слабо отражались от мерцающих плоскостей льда, тысячами углов уходящих в темноту. Гигантская фара корабля пронзала мрак сияющим конусом, и в ее свете перед Хайденом предстал целый лес айсбергов. Они цеплялись друг за друга тонкими нитями и острыми пластинами, а пустоты и просветы между ними заполнял густой туман. «Ладья» медленно огибала гигантские шпили льда; едва один ледяной великан растворялся в зыбкой дымке, как впереди появлялись другие.

Взгляд Хайдена скользнул по шеренге проплывающих мимо ледяных гор, и он вдруг понял, что где-то там, вдалеке, за многие мили отсюда, они уплотняются и жмутся друг к другу, словно захваченные в тиски огромной челюсти. Темные расселины зияли между ними. Все это напоминало лес, выстилающий астероид Слипстрима, только вместо тянущихся из темноты деревьев здесь был бесконечный лед.

— Похоже на стену, — сказал Хайден и в этот самый момент ударился подбородком о край иллюминатора. По каким-то непонятным причинам его потянуло в каюту — вероятно, давление воздуха.

— Это не стена, — кисло заметила Обри. — Это — потолок. Тот самый…

— Тот самый… — И тут до него дошло. — Это — оболочка мира?

— Оболочка воздушного шара, да. Здесь — все остальное в Вирге находится под нами. Именно поэтому мы ощущаем гравитацию. Мне бы следовало догадаться раньше — двигатели работают с натугой.

Эхо чудовищного треска потрясло ледяной лес. Громадная трещина расколола спрессованные глыбы. Хайден снова выглянул и увидел ледяную гору, величественно отделяющуюся от своих соседей. Он наблюдал за ней, пока она не исчезла за ними в стылом тумане, уходя в сторону от собратьев.

— Кандес вызывает в Вирге конвекционные потоки, — сказала Обри, и Хайден вздрогнул от неожиданности — он и не заметил, как она оказалась рядом, под иллюминатором. — Поднимающийся водяной пар конденсируется в озера, а те, если добираются сюда, замерзают. Оболочка Вирги очень, очень холодная. Но оболочка также представляет собой вершину гравитационного колодца Вирги, каким бы маленьким он ни был. Вырастая, айсберги тяжелеют и в конечном итоге смещаются и падают, тая при этом. Самые большие из них доходят почти до Кандеса, пока не испарятся.

Хайден еще долго рассматривал исполинские сосульки — именно ими они по существу и были, — потом втянул голову.

— Зачем мы здесь?

Лицо Обри было совсем рядом — их разделяли какие-то дюймы. Он никогда не находился так близко к ней, и оттого испытывал нелепое, неуместное удовольствие — вот только выглядела она несчастной.

— Что-то не так?

Она вернулась на рабочее место и некоторое время возилась с лампой.

— Если бы я знала, что мы направляемся сюда, никогда бы не согласилась участвовать в этой экспедиции.

Хайден скрестил руки и ждал. Через несколько секунд Обри тяжело вздохнула:

— Послушайте, я приехала в Виргу, чтобы убежать из того мира. — Она ткнула пальцем в корпус, очевидно, имея в виду вселенную, простирающуюся за оболочкой. — Я здесь — беженка, чужая, и мне не нравится, когда кто-то напоминает, откуда я явилась и что оставила. А еще меньше мне хочется снова оказаться на той тоскливой станции.

Он спустился, сел в воздухе рядом с ней и, помолчав задумчиво, заговорил негромко:

— Понимаю. То есть мне кажется, что понимаю. Я родился и вырос в Эйри. Слипстрим завоевал нас, когда я был еще ребенком. Но я помню, как там было, и все вокруг напоминает о прошлом. Все, начиная от поделок, которые продаются на рынке, до говора людей на улицах. Все это… отдается болью. Сначала пытаешься ничего не замечать, избегать каких-то мест. А потом чувствуешь себя виноватым в том, что случилось.

Она покачала головой.

— Все не так. Не совсем так, но да, мне тоже неприятны напоминания. — Она внезапно улыбнулась. — Я и не знала, что ты из Эйри.

— Ну, об этом не знал никто до сегодняшнего вечера. Наверно, узнают к утру?

Обри вскинула бровь.

— С какой стати?

Некоторое время сидели в тишине, деля общее молчание. Потом через судно прошла слабая дрожь, и одновременно с ней по-другому заныли двигатели.

Обри застонала.

— Что, уже прибыли?

Внезапный вой тревожной сигнализации заглушил бы любой ответ Хайдена или мысль, если бы таковая у него завелась. Он подтянулся к окну и выглянул, как раз вовремя, чтобы увидеть яркие прожилки света, вырывающиеся из широкой облачной гряды и сходящиеся на одном из кораблей. Интенсивные вспышки осветили борт судна. Хайден успел закрыть и задраить иллюминатор, прежде чем грохот взрывов докатился до «Ладьи».

— Нас атакуют, — сказал он без особой на то необходимости, но ответа не последовало, поскольку Обри Махаллан уже вышла из комнаты.

Пока Чейсон Фаннинг надевал мундир, адъютант, положив руку ему на спину, направлял адмирала по соединительному проходу к мостику. Очнувшийся от спячки корабль бурлил.

— Сколько их там? — крикнул он. — Какое оружие?

— Адмирал, похоже, это зимние пираты, — отозвался испуганный рулевой, младший офицер, заступивший на одну из своих первых вахт. Возможная ошибка страшила его больше, чем противник.

Чейсон проскользнул к главному перископу, взялся за ручки и, не глядя, сунул ноги в находившиеся ниже крепления. Несколько секунд он моргал, пытаясь рассмотреть то, что видел. Потом опыт взял верх, включив отработанные практикой рефлексы, и адмирал приступил к оценке ситуации.

— Вижу десять вражеских судов. Целый, чтоб им, флот. Держу пари, основная группа маневрирует внутри той облачной гряды.

— Должно быть, их предупредили из Вареа, — сказал у него за спиной капитан Сембри. — Такого большого приза они скорее всего в своих краях еще и видывали.

— Чепуха! Они не флот, а стая потрепанных ворон. Но почему они полагают, что могут победить нас? А… — Он невесело усмехнулся, рассмотрев очертания дальних кораблей. — Похоже на фрегаты Эйри. Беру свои слова назад, их не добыча интересует. Значит, кое-кто из них еще имеет зуб против нас.

Он повернулся и предложил перископ Сембри.

— Капитан, у нас случай классического ночного боестолкновения. Нас заманили в ловушку в центре цилиндра облака. Их корабли прячутся в тех облаках, и я вовсе не сомневаюсь, что если у нас хватит глупости преследовать их, мы наткнемся на айсберги. Они собираются ударить и скрыться в тумане, потому что знают, что там внутри. Мы должны лишить их этого преимущества.

Он повернулся к собравшейся по тревоге взъерошенной, но уже готовой к действию сигнальной команде.

— Всем судам: запустить байки. Байкам провести разведку облаков; в бой не вступать, если, конечно, враг их не атакует. Всем судам: развернуться полукругом. Всем судам: готовить ракетный залп.

— Огонь без команды.

— Пассажиры — по каютам! — Для придания своим словам большей убедительности боцман помахал перед Хайденом саблей. — Это и тебя касается, мальчишка. И пристегнись — мы будем маневрировать. — Поколебавшись, Хайден отступил к мастерской Махаллан, пожалуй, единственному месту на корабле, где его никто бы не побеспокоил. Он едва успел ухватиться за дверь, как судно содрогнулось. Шум двигателей перерос в оглушающий рев, а из носовой части эхом донесся визг редко используемых тормозов. Они останавливали центрифугу, чтобы «Ладья» могла маневрировать, не принимая во внимание гироскопические эффекты. Личные вещи десятков членов экипажа соскользнули со своих мест и разлетелись во все стороны, ударяясь о стены и разбиваясь о пол.

Рискуя получить пулю, Хайден высунул голову из иллюминатора. Его взгляду предстало беспорядочное скопление кораблей, освещаемых непрерывным ракетным огнем и перемещающихся под разными углами друг к другу, причем, отличить своего от противника поначалу не представлялось возможным. И все же силуэты некоторых были хорошо ему знакомы. Хайден легко узнавал обтекаемые формы пиратских судов, поскольку и сам провел некоторое время на одном из них в годы вынужденных скитаний. Он солгал, сказав Майлзу и другим бойцам Сопротивления, что просидел все эти годы на грибной ферме посреди пустоты. Открыть правду было куда опасней.

Привыкая к темноте, глаза различали все больше деталей. Тучи байков вылетали из кораблей, заполняя воздух пронзительным треском и роясь словно растревоженные пчелы. Обрамлением этой живописной картины служили надвигающиеся со всех сторон гряды черных туч. Словно по мановению волшебной палочки из одной такой тучи выплыл огромный фрегат; языки красного пламени вырвались с борта вслед за ракетным залпом, выпущенным в упор в корму слипстримовского судна. Добрая половина ракет отскочила от конусообразного корпуса, выписывая на черном фоне световые узоры, но остальные взорвались. Куски обшивки полетели во все стороны. Пират повернулся, пронзительно взвывая двигателями и наводя на цель надфюзеляжную ракетную батарею. На сей раз большая часть залпа пришлась на обнажившуюся внутреннюю часть слипстримовского крейсера. Цепная реакция взрывов потрясла корабль, и в следующий момент облака вспыхнули пламенем, озарив судно, взорвавшееся, как перезрелый фрукт. Люди и вещи, кувыркаясь, вылетели в холодное пространство под грохочущие раскаты.

Хайден улыбнулся — так им и надо. У Слипстрима одним кораблем стало меньше. С другой стороны… он внезапно понял, что экспедиционные силы могут проиграть сражение. И если они будут разбиты, в плен никого брать не будут. Убьют всех, от адмирала и леди Фаннинг до Мартора и Обри Махаллан.

Он порадовался бы смерти Фаннингов — или по крайней мере адмирала. Венера… Хайден не знал, что думать о ней, и лишь с болью сознавал, что ее судьба не в его руках. Она никогда не согласилась бы бежать с ним. Но возможно ему удастся убедить Мартора и Обри Махаллан. Они могли бы вырваться отсюда на полной скорости, добраться до туристической станции, которая уже виднелась в просвете между облаками. Станция была в нескольких милях от них — опрокинутый вверх дном пейзаж; город не свернутый в цилиндр, а растянутый по черному потолку Вирги.

Они могли бы добраться до этой воронки света. Они могли бы выжить.

Он повернулся и помчался к мастерской.

— Кто знал, что в Вирге так много пиратских судов? — пробормотал кто-то из команды. Чейсон Фаннинг воздержался от комментариев на эту реплику, но сам задавался тем же вопросом. Неужели они собрали флот со всего мира только для того, чтобы атаковать его относительно небольшую экспедиционную группу? В данный момент зима и впрямь соответствовала романтическому образу, сложившемуся в общественном сознании благодаря популярным легендам и песням, — огромная темная империя флибустьеров и каперов.

Даже не верилось, что они уже потеряли «Стрелу». Взрыв судна произвел на людей сильнейшее впечатление, стряхнуть которое было непросто. Чейсон шел по кораблю, отдавая приказы, бросая шуточки и вообще изображая оптимиста-бодрячка. Нужно довести до них, что он доверяет Сембри командовать «Ладьей», и что его первая забота — экипаж. Но адмирала сопровождала толпа офицеров, он останавливался возле каждого иллюминатора, чтобы оценить ход сражения, а то и бросить короткий приказ сигнальщикам.

Заглянул адмирал и в ангар. Здесь было пусто, все машины отправлены на задание, кроме нелепого гоночного байка Венеры. Возле коляски возился ее водитель. Двери ангара были широко распахнуты, и взгромоздившиеся на них люди с винтовками напоминали горгулий, готовых в любой момент отогнать тех, кто помет приблизиться. По его приказу суда выпустили сигнальные ракеты, и облака озарились снаружи мертвенно-бледным зеленоватым светом.

Вид отсюда был и впрямь отличный, даже лучше, чем с мостика. Чейсон прыгнул к одной из дверей и зацепился за удивленного матроса.

— Еще одна найдется? — спросил он, указывая на винтовку. — Собираюсь лично посчитаться за «Стрелу».

Матрос усмехнулся и крикнул:

— Винтовку для адмирала, парни! — Ему передали оружие, причем в передаче приняли участие и его офицеры, смотревшие на происходящее с беспокойством и неодобрением.

Он жестом показал, чтобы они присоединялись к нему.

— Проведите отсюда к мостику переговорную трубу, — сказал Чейсон. Именно в этот момент «Ладья» развернулась так, что перед ними предстал черный корпус пирата. Судно находилось на расстоянии менее трехсот футов; он даже видел огни через открытые ракетные порты.

— Огонь по кораблю! — завопил адмирал и принялся палить из винтовки. Его поддержали, так что получился вполне даже удовлетворительный залповый огонь. Мгновения спустя яркие стрелы ракет устремились в сторону врага от «Ладьи» и откуда-то сзади. Скорее всего это был «Разрыв», составлявший вместе с «Ладьей» и «Невидимой Рукой» боевую триаду.

— Бить по моторам! — Он сделал несколько выстрелов, показывая пример. В таких сражениях нужно не только двигаться, но и постоянно вращать корабль, чтобы держать врага на прицеле ракетных батарей. Для этого приходилось выдвигать и разворачивать на девяносто градусов гондолы двигателей, которые становились уязвимыми для стрелкового оружия и ракет.

«Ладья» поворачивалась, создавая небольшую гравитацию; Чейсону пришлось обернуться и ухватиться за люк, потому что верх и низ сместились, и он стрелял себе под ноги. Вот почему во время сражения требуется обязательно пристегнуться к любому оказавшемуся под рукой кольцу. Иначе можно легко выпасть из корабля.

Ангар поворачивался, и корсар уходил из виду. Перед тем как окончательно потерять его из поля зрения, Чейсон мельком заметил одного из своих байкеров, выскочившего к пирату с тыла. Смельчак держал над головой гранату и, проносясь мимо противника со скоростью более ста миль в час, швырнул ее в неприятельское судно. Светящийся зеленый шар исчез в одном из двигателей и взорвался как раз в тот момент, когда распахнутые двери ангара перекрыли вид.

Но зато теперь перед адмиралом разворачивалась другая картина. «Мучитель», «Стрела» и «Невидимая Рука», экипажи которых прошли отличную подготовку, сумели сохранить боевой порядок, несмотря на то, что были окружены шестью пиратскими кораблями. Один из них, охваченный пламенем, повернул в сторону с явным намерением укрыться за облаком. Скоординированный ракетный залп триады накрыл другого пирата, и его борта прогнулись от удара. Потеряв управление, он отходил в сторону.

Внутри облаков, подсвеченных снаружи зеленоватыми сигнальными ракетами, вспыхнули желтые и красные огни маяков, которыми байкеры отмечали лед или другие опасные препятствия в тумане. Они сделали свое дело и должны возвращаться. Адмирал повернулся к своей свите.

— Всем байкам: атаковать противника без команды. Всем судам: заминировать облака.

Через несколько секунд он услышал натужное «взяли!» — команда «Ладьи» поднимала минные катапульты. Гул моторов становился громче — байки выходили на цель.

Совсем близко раздался рев двигателя. Один из байкеров возвращался, может быть, раненый или… Адмирал наклонился и выглянул за край двери ангара. Черная бочка, оставляя за собой хвост пламени, тащилась параллельно «Ладье», пытаясь приспособиться к вращению. На пирате была ядовито-зеленая куртка и штаны цвета бургунди. Крюком с привязанной гранатой корсар старался зацепиться за край иллюминатора.

Чейсон подался вперед; теперь он стоял у основания открытой двери, и только веревка вокруг талии связывала его с кораблем. Он прицелился, выстрелил и увидел, как лихач забился в конвульсиях. Байк, вильнув, ушел в сторону. Прежде чем отступить в ангар, адмирал убедился, что граната последовала за пиратом в темноту.

Экипаж отозвался на успех адмирала одобрительными возгласами, а он, повиснув за бортом, наблюдал за ходом сражения. Его флот имел очевидное преимущество в вооружении, броне и дисциплине, но противник превосходил их числом. Пираты — или пилоты-экспатрианты Эйри — то выскакивали из-за облачных гряд, то снова исчезали в них. Отыскивая оставленные байкерами Слипстрима маяки, они тушили их один за другим. Заранее зафиксировав положение ледяных и каменных глыб в своих навигационных системах, пираты прекрасно ориентировались и без ламп.

Еще один оборот — и новая картина: «Разрыв» и «Невидимая Рука» вступили в ожесточенную перестрелку с тремя черными цилиндрами. Их строй рассыпался, два корабля, набирая скорость, уходили все дальше. Чейсон собрался было спросить, почему Сембри не преследует их, но тут «Ладья» повернулась, и они пропали из виду, а их место заняло что-то огромное, заслонившее чуть ли не полнеба.

Это был черный корпус пиратского судна, и от «Ладьи» его отделяли считанные ярды. Каким-то образом ублюдку удалось подкрасться к Сембри незамеченным. Оглянувшись, Чейсон понял, что пират уже набросил петлю на вращающийся крейсер. Если им не помешает трение или какое-то препятствие, пираты смогут подтянуть «Ладью» и нанизать ее на зазубренные тараны, которые уже высунулись из ракетных портов.

— Сембри! — взревел Чейсон. Проклятие! За такую оплошность день таскать на буксире и то мало. Стрелки вокруг него застыли в изумлении, поэтому он завопил: — Огонь! Бейте по тем портам! — И сам подал пример.

Выстрелив, адмирал обернулся к адъютантам.

— Приготовиться к абордажу. И узнайте, почему Сембри стоит на месте!

— Из-за мин, — сказал кто-то. — Они заминировали пространство между нами и остальными.

Правота сказанного подтвердилась, когда корабль снова повернулся; Чейсон мельком увидел зеленые огоньки, кувыркающиеся между «Ладьей» и удаляющимся «Разрывом».

— Разминировать! — Едва отдав приказ, он уже понял, что поблизости нет ни одного слипстримовского байка. По-

чти все они сцепились с неприятелем на противоположном краю поля битвы. Некоторые беспомощно дрейфовали, горящие или уже мертвые. Остальные пропали.

Он повернулся и ткнул пальцем в водителя Венеры.

— Ты! Выйдешь и расчистишь минное поле!

— Что? — Молодой человек недоуменно заморгал. Конечно, что взять со штатского.

Чейсон обратился к стрелкам.

— Кто-нибудь еще может управлять байком?

— Нет, подождите, я сделаю это. — Парень впился взглядом в Чейсона, как будто тот нанес ему смертельное оскорбление. — Но… — Он бросил взгляд куда-то в сторону. — Мне понадобится помощь. — И указал на две коляски байка.

— Все что угодно. — Чейсон небрежно махнул рукой. — Возьми любого, кого сочтешь нужным.

— Принесите мне саблю и пистолет. — Ожидая, адмирал наблюдал за пилотом — тот вручную подкатил байк к открытым дверям ангара. Венера не обрадуется, если я разобью ее маленькое такси, подумал он. Эта мысль заставила его улыбнуться.