Сода-солнце. Повести

РАНЬШЕ ОН БЫЛ СПОКОЙНЫЙ

Вечер. Сад. Половодье цветов и листьев. На каменной скамье две женщины. Пожилая нанизывает бусы. Молодая поет:

Молодая положила лютню на колени.

Платье белое на ней из прозрачного шелка, вышито маленькими букетиками мирта и желтых цветов. На голове гирлянда из шиповника и веток чемерицы.

Она сорвала пучок мяты и, растирая ее между пальцами, надушила горячий воздух вокруг.

- Ох, не люблю я эту песню, - сказала старая. - Все поешь, все поешь. А ведь уже который год замужем. Пора остепениться.

- Подожди, Анита… - сказала молодая и быстро встала. Беглыми движениями она поправила волосы, опять села. - Кажется, приехали.

- Глаза бы не глядели… Ты же вся горишь…

- Иди, Анита… Иди… Я счастлива… - сказала она, глядя на идущих по дорожке.

Впереди высокий. Длинная борода, длинные волосы.

- Здравствуйте, синьора Джиоконда, - сказал он.

- Здравствуйте, синьор Леонардо, - ответила она тихо.

- Можешь сегодня не переодеваться, - сказал невысокий полный человек (ее муж). - Синьор Леонардо писать не будет. Он уезжает.

- Вы уезжаете?

Она поглядела на него недоверчивым взглядом крестьянской девушки, удивительным у такой взрослой и нарядной дамы.

- Уезжаю, Монна Лиза… Воине с пизанцами конца не видно. Мне синьория заказала военную картину…

Спутники Леонардо стояли молча.

- А как же мой портрет? - спросила она.

- Я вернусь, Монна Лиза… как всегда… Прощайте.

И Леонардо ушел со своими спутниками.

- Как всегда, - сказал муж, глядя ему вслед. - Вам не кажется, синьора, что ваш портрет несколько затянулся?…

Монна Лиза ничего не отвечает, и муж уходит, пожав плечами.

А Монна Лиза наклоняет голову и снимает слезинку со щеки.

Она снова берет лютню:

- Да, - говорит она, перестав плакать. - Вы попали в беду, синьора.

…Едут всадники по закатной равнине.

Спокойно ступают кони.

Впереди Леонардо в берете с пером по самые плечи.

Низкое солнце заходит за поле, пасутся свиньи. Далекие голубые холмы. Длинные тени пали на дорогу.

Это час тоски путешественников, час нежности в сердце того, кто сказал недавно «прости» милым друзьям.

Близкая ночь догоняет их, и они подстегнули коней.

Поднялась луна, огромная, желтая, и осветила дорогу с белыми призрачными фигурами. Это были волы. Белые волы тосканской породы.

Они бредут по скошенному полю, задевая рогами друг друга, и тянут бронзовые пушки с уродливыми колесами.

Вдали показался городской холм…

Зубчатые стены и воротные башни среди вытоптанных хлебных полей на берегу Арно, а за стенами города Пизы встает багровое зарево. Театр военных действий. Ну что же, спустимся в партер.

…Около деревни.

Женщина, нищенски одетая, роет лопатой землю. Возле наполовину вырытой ямы стоит бочонок. Двое детишек устало и давно плачут.

- Деточки мои… милые мои… - мать не оглядывается на них.

- Ма-а-ма… кушать хочу…

- Родненькие, кету кушать, не плачьте… Нету кушать…

- А в бочке?

- Воробышки мои… это не наше… Если мы сохраним бочонок от солдат, хозяин трактира нам заплатит.

Тихо подъезжает Леонардо со спутниками, молча смотрит, и его замечает мальчик.

- Мама… там дядя…

- Где? Где? - оборачивается женщина. - Не дам, проклятые, не дам! Мы умираем с голоду! А-а-а-а! Не дам!

- Что ты, голубушка, - говорит Мельци. - Мы не возьмем. Что ты?

- Не знаю, ничего не знаю! Мы не виноваты!

- Молчи… Ну… молчи! - говорит Зороастро. - Как нам доехать до Флорентийского лагеря?

- Вон дорога… Она приведет.

- Прощай, - говорит Зороастро, но мать обращается к Леонардо.

- Подайте милостыню, ради Христа. И Леонардо молча дает ей денег.

- Дай бог вам здоровья, синьор… Дай бог вам счастья… Синьор, у вас, может быть, найдется кусочек хлеба?… Ребеночек все плачет, и второй все просит есть… На деньги здесь ничего не купишь… Солдаты все позабирали…

Леонардо велит дать хлеба, и Зороастро достает хлеб из кожаной сумки. Женщина жадно хватает хлеб, дает детям. Извиняясь, смотрит на Леонардо и вдруг загораживает бочку.

- А-а-а-а! Не дам! - кричит она.

- Опомнись, женщина, - сурово говорит Зороастро. - Наш синьор не грабитель.

- А что он… грозно так смотрит?

- Грозно? - Зороастро оглядывается на Леонардо. - Он смотрит на тех, кто довел вас до нищеты.

- Что врешь… Здесь нет никого…

- Не мешай нам думать, женщина, - сурово говорит Зороастро.

И Леонардо печальный гонит коня вскачь, и ученики его вслед за ним.

…Огромная комната придорожного трактира. За окном вдали пылает прекрасный город Пиза. Трое рваных солдат пьют вино.

- Все с голоду скоро подохнем, - сказал один. - Шесть месяцев не платят жалованья. Кормись как знаешь… И мужичье проклятое не кормит.

- У них самих нечего жрать, - сказал второй.

- Стой, ребята! - сказал первый. - Люди из отряда Колеони подходят.

Вбегает воин, за ним другие.

- …А вы уже здесь! - закричал воин. - Прочь отсюда!

Схватились… Бьются…

- Стой! Погоди… - говорит первый солдат. - Передохнем.

Оба отряда останавливаются. Хмуро держась за мечи, тяжело и хрипло дышат.

- Уж мы б вас вздули, бергамцы паршивые, - сказал первый солдат, - вторые сутки вот без еды…

- Собаки! - закричал пришедший воин. - А мы, по-вашему?! Они голодные! А мы? Мы первые подошли к деревне!

Деревня наша!

- Ваша?… Возьмите, если ваша, - ответил солдат.

- Возьмем! - сказал воин.

- Возьмите!

- Вот отдохнем и возьмем.

- Ну, отдохнул, пожалуй, - сказал солдат и, подняв меч, бросился на воина.

Опять началась схватка, и все ушли сражаясь.

Стало совсем тихо в трактире. Зарево горящей Пизы освещало небо.

И тогда вышел хозяин и поднял поваленные скамьи.

- Плохие времена наступили… Джузеппе! - крикнул он. - Эй, Джузеппе! Испугался? Не бойся, дурачок… Они все ушли.

- Ушли? - ответил голос невидимого Джузеппе, и вылез парень.

- Все прибрать надо, - сказал хозяин, глядя в окно. - На то мы и хозяева трактира, чтобы наблюдать драки со всей округи… Вылез, Джузеппе? Вот и хорошо… А теперь обратно полезай… Опять солдаты идут…

- Ох, - сказал Джузеппе и скрылся.

- Э, погоди… солдаты - это мелочь, - сказал хозяин. - Тут поважнее господа едут… О господи, сам гонфалоньер Флоренции синьор Содерини жалует, и с ним кто же это, не разберу?… Джузеппе! Черт проклятый, ты вылезешь, наконец, из ямы?!

- Иду, иду, - сказал Джузеппе.

Вошли Леонардо и Содерини, человек невысокого роста, с большим носом, с большой челюстью.

- Спокойнее, маэстро, спокойнее, - сказал он, - мои солдаты вас проводят. Если нужно, попугают мародеров.

- О! Попугают! - откликнулся Леонардо. - Все кого-нибудь боятся… Мирные волы и те пушки тянут… Сладостная военная жизнь… Мало еды, зато много крови…

- Ну, ну, не расстраивайся… Ты бы лучше подумал, как нам выиграть эту войну… Такому великому инженеру, как ты, грешно уклоняться…

- Я уже подумал.

- Ты шутишь… Все вон отсюда… Оставьте нас вдвоем.

Все ушли.

- Ну говори, - жадно придвинулся Содерини.

- Надо так сделать, - сказал Леонардо, глядя в окно. - Надо заключить мир с пизанцами.

- Что? - изумился Содерини. - Ну хорошо… Продолжай.

- Надо заключить мир… Это первое… Нужно построить канал на реке Арно, который соединит город Пизу с Флоренцией… Это второе, - сказал Леонардо твердо.

Содерини пристально поглядел на Леонардо и отодвинулся, поджимая тонкие губы.

- Я исследовал реку… Это вещь возможная… Канал нужно строить совместно с пизанцами… После этого войны ваши прекратятся, потому что канал обогатит оба города… Я сделал подсчеты.

- Ты сумасшедший, - сказал Содерини, внимательно глядя на Леонардо, - вот почему ты бродишь здесь между двумя лагерями… Я все понять не мог… Ну, прощай, - и он ушел…

- Привет вам, мастер Леонардо, - сказал хозяин. - Давненько к нам не заглядывали.

- А ты все тот же, что и был, - сказал Леонардо. - Неграмотен, как францисканец, но весел.

- Я потому и весел, что неграмотен, синьор Леонардо.

- Не притворяйся, друг, что ты глупей, чем есть.

- Вы сильно постарели, синьор Леонардо… Зато много успели, я слышал.

- Деньгами нищ, зато богат разлуками. Ну, прощая, пойду и я…

И Леонардо вышел из трактира.

- Постарел… Постарел, - сказал хозяин, глядя ему вслед. - Раньше он был спокойный.