Снаряд инженера Попова

Фантастическая повесть

«Флаг Родины» ежедневная газета Черноморского флота; №№ 20, 21, 22, 24, 25. 1958 г. Севастополь.

1. Защита изобретения

Несколько рядов электромобилей выстроилось на площади у высотного здания научно-исследовательского института аварийно-спасательной службы. Атомные часы на здании показывали без четверти десять, когда на площадь плавно приземлился двухместный пассажирский вертолет.

Кандидат технических наук инженер Попов, высокий блондин, поставив машину в квадрат стоянки у подъезда здания, захлопнул дверцу и быстро направился к эскалатору. Движущиеся ступеньки лестницы подняли Валентина Михайловича к широкой прозрачной пластмассовой двери парадного входа. Фотореле любезно открыло дверь в вестибюль. Попов торопился на заседание научно-технической комиссии. Он оставил на вешалке синтешелковый плащ, шляпу и вошел в лифт. Через несколько секунд кабина подъемника плавно доставила Валентина Михайловича на площадку десятого этажа. Попов хорошо знал расположение помещений судо-подъемного отдела. На ходу расстегивая молнию портфеля, он легкой походкой прошел в зал. Там его уже ждали представители из Академии наук, инженеры и товарищи по заводу. Многие и раньше часто сталкивались с Валентином Михайловичем по работе и, зная его точность, не беспокоились, что до начала доклада оставалось всего пять минут. Но те, кто об этой точности не знал, уже ерзал от нетерпения в креслах.

— Может быть, запоздает Попов? — спросил инженер Васильев, посматривая на пустующую сцену, где перед комиссией был поставлен закрытый небольшой ширмочкой снаряд Попова.

— Что вы! — ответил ему пожилой, с седеющими висками, академик Соколов. — Мы-то уж узнаем Валентина Михайловича.

Вдруг в зале все повернулись в сторону сцены. Раскланиваясь на ходу, Попов взошел на кафедру, оглядел присутствующих и, секунду помолчав, улыбнулся и открыл портфель.

— Сегодня я должен! Рассказать о новой конструкции судоподъемного снаряда, изготовленного на нашем заводе. Вам всем хорошо известно, что до сего времени перед нами стояла проблема глубоководного подъема затонувших судов. Разрешите, я вам приведу несколько цифр. За истекшее трехлетие на всех океанах и морях земного шара от различных катастроф, аварий утонуло судов общим водоизмещением на семьсот тысяч тонн. Из них различными судоподъемными организациями, по данным статистических бюллетеней, поднято судов всего лишь на сто десять тысяч тонн, а остальные шестьсот тысяч и до сего времени остаются недоступными на глубине. Вы теперь хорошо можете представить эту материальную потерю для человечества. Особенно, если учесть, что современные суда изготовлены из нержавеющей стали, не подвергающейся разрушениям. Раньше подъем судов ограничивался тем, что водолаз не мог в скафандре работать на глубине свыше двухсот пятидесяти метров, а глубоководные панцирные скафандры обеспечивали погружение водолаза лишь до четырехсот метров.

Валентин Михайлович посмотрел в зал. Все внимательно слушали его, некоторые записывали речь Попова на карманные магнитофоны.

Попов подошел к экрану и включил светокарту, где были крестиками, помечены затонувшие суда, рядом стояли цифры, обозначающие глубины.

— Видите ли, уважаемые коллеги, в основном все еще не поднятые суда покоятся на глубине свыше пятисот метров. Они хорошо могут быть просмотрены подводными телевизорами, но, увы, недоступны!

— Как же их поднять? — не выдержав, спросил Попова Васильев.

Валентин Михайлович встретился взглядом с инженером.

— Николай Иванович! Я понимаю ваше нетерпение. Ваша конструкция магнитноакустического разведчика безотказна, и в большинстве случаев места гибели были обнаружены им. Так вот…

Попов подошел к ширме и, раздвинув ее, легко выкатил на тележке свой судоподъемный снаряд, потом подошел к кафедре и нажал на одну из кнопок пульта. На светоэкране появился чертеж снаряда.

— Разрешите доложить вам устройство, — обратился к присутствующим изобретатель.

Включив лучевой фонарик, он начал объяснять.

— После обнаружения места гибели, используя подводный телевизор и это судоподъемное устройство, можно легко поднять судно любого водоизмещения даже с небольшого катера.

По залу прошла волна удивления.

— Да, да, товарищи. Теперь для этой цели водолазы больше не понадобятся.

— Ну как же, Валентин Михайлович, без водолазов? — снова, не выдержав, спросил Васильев.

— Вот корпус. — Попов показал светоуказкой на сигарообразный снаряд. — Он предназначен для создания нулевой плавучести всей аппаратуры, которая размещается следующим образом. Здесь впереди имеется электромагнит. Назначение соленоида — притягиваться к корпусу судна. А это рули глубины, — Попов показал на оперение, состоящее из двух горизонтальных и вертикального рулей.

— Движение снаряда в воде производится за счет реактивного водяного двигателя. Двигатель работает по принципу движения каракатицы. В этом цилиндре (Валентин Михайлович стал водить светоуказкой по экрану) располагается поршень, впереди имеется клапан. Поршень имеет прямолинейно-возвратное движение. Движется он за счет переменного магнитного поля.

— Таким образом, — продолжал Попов, — снаряд не имеет ни сальников для вала с винтом, ни электродвигателя. Все его детали находятся в воде, и поэтому снаряд, за исключением дифферентовочного баллона, не имеет пустоты, значит, он не боится и колоссальных глубоководных давлений. Мы его испытывали давлением в тысячу атмосфер.

— Теперь объясняю принцип управления движением снаряда.

Попов нажал на вторую кнопку пульта, и экран засветился зеленоватым светом. Потом появились кадры, снятые на водном полигоне. Короткометражный фильм сопровождался дикторским текстом:

«С борта небольшого катера в воду сброшен судоподъемный снаряд инженера Попова».

На поверхности воды появился сигарообразный снаряд. От него тянулся тонкий кабель управления. Когда успокоилась поверхность, снаряд медленно пошел в воду за счет принятия балласта в дифферентовочный баллон. Из его кормовой части выходила струя воды. Оператор, управляя с борта катера, переложил рули на погружение и, действуя вертикальным рулем, подвел его к утопленной большой толстостенной цистерне.

Диктор между тем пояснял происходящее:

«Снаряд подошел к имитируемому цистерной борту корабля. Оператор включил магнит и акустическим вибратором проверяет толщину борта. Отметчик показывает, что в данном месте материал обшивки цистерны имеет малую толщину. Оператор обесточивает электромагнит и, действуя рулями, подводит к другому месту цистерны. Отметчик показывает достаточную толщину металла. Электромагнит прижимает снаряд к цистерне, ставя корпус снаряда вертикально к борту».

В этом месте Попов выключил экран.

— Надеюсь, эта часть вам понятна? — Спросил он присутствующих.

— Но разве электромагнитом можно поднять суда больших водоизмещений? — спросил какой-то молодой доцент.

Валентин Михайлович улыбнулся, увидев, с каким любопытством и настороженностью смотрели на него члены комиссии и все присутствующие.

— Конечно, подъем судов с помощью сверхмощных электромагнитов — это удел писателей фантастических рассказов. Но мы, товарищи, решили этот вопрос. Подъем судов не требует колоссальной энергии, которую фантасты, не подсчитав, придавали магнитам! Дело гораздо проще. Смотрите.

Валентин Михайлович снова включил экран. Чертеж показывал головную часть снаряда.

— Вот здесь, — Попов показал светоуказкой, — в середине катушки электромагнита располагается ствол пушки. Как видите, в нее вставлен гарпун. Пушка работает по принципу известного вам водолазного подводного дыропробивного пистолета. Подведя снаряд к прочному месту борта и направив электромагнитом снаряд, оператор замыкает контакт. Электрозапал срабатывает, и гарпун проникает в корпус судна. Назад он не может выйти, его удерживают вот эти автоматические откидные стопоры. К стержню гарпуна прикреплен трос. После каждой пробивки электромагнит обесточивают, и снаряд отводят для перезарядки и последующего прострела судна.

Попов снова включил короткометражный фильм.

«Внимание! — послышался голос диктора. — Оператор производит обстрел корпуса».

Из динамика послышался глухой выстрел. Корпус снаряда на экране отскочил назад и снова прижался к борту цистерны в стороне. На экране хорошо было видно, как прочный гарпун легко вошел в двухсантиметровый корпус цистерны. От гарпуна вверх шел трос, конец которого на поверхности был прикреплен к буйку. После этого снаряд своим ходом пошел вверх для перезарядки.

Попов выключил экран. Несколько секунд, пораженные простым способом глубоководного подъема судов, присутствующие молчали, потом в зале раздались аплодисменты.

2. Гибель атомохода

Океан бушевал. Волны обрушивались на берег острова Свобода, с грохотом разбиваясь о скалы.

С моря остров казался необитаемым, и только внимательно вглядевшись, можно было метрах в ста от берега, в расщелине скалы, заметить одноэтажный пластмассовый домик. В нем расположилась метеорологическая станция.

В этот день, как и всегда, за стенами станции шла обычная деловая жизнь. Синоптик-радистка Нина Соловьева, черноглазая, невысокая девушка, сидела у пульта управления, наблюдая за показаниями приборов.

Висящие у входа в комнату стенные радиевые часы мелодично пробили два. Начальник станции Владимир Иванович Лось, склонившись над картой, рассматривал свой район.

— Так, — бормотал он, делая какие-то вычисления. До острова от нас семь миль. Значит…

Остров Лебяжий был авангардом станции. Там были расположены самые удаленные от материка автоматические приборы, замерявшие температуру воздуха, влажность, давление атмосферы, силу и скорость ветра, уровень воды, соленость ее и вообще все то, что представляло интерес для метеорологов.

— Как там, на Лебяжьем? — вдруг повернулась к Лосю Нина. — Погода совсем разбушевалась.

— Боюсь, приборы не отказали бы, — ответил Лось, взглянув в окно. — Давайте-ка посмотрим, как там дела.

Нина включила стереотелевизор станции. На экране появилось изображение острова. Казалось, что он весь был залит водой. Волны перекатывались, разбиваясь о треножники мачт контрольных станций. Видно было, как вибрировали стойки.

— Дайте вращение приемнику, — попросил Владимир Иванович.

Изображение острова медленно поплыло по экрану. Везде была вода. Нина и Лось внимательно всматривались вдаль.

— Ничего, мачты не сорвет, пройдет шторм — подправим, — проговорил Лось успокоительно.

Нина включила радиоприемник и надела наушники. Эфир был наполнен обычными передачами. Звучала реклама на различных языках, слышалась концертная музыка, на некоторых волнах завывал джаз.

— Океан точно взбесился, а в эфире легкая музыка, — проговорила девушка.

Лось включил тучевой локатор. Стрелка одного из приборов резко подпрыгнула вверх.

— Смотрите, Нина, какие плотные тучи идут на континент.

Локатор, принимая тяжелые тучи, показывал на счетчике большую скорость движения.

— Через час они достигнут континента, надо предупредить выпадение града… Видите, Нина, — начальник показал на шкалу прибора, — эти тучи прольют крупный град, как только попадут в слои воздуха с более высокой температурой. Плохо придется полям, если мы не успеем.

Нина вспомнила, как неделю назад, собираясь с Лосем вылететь на смену партии, она собирала букеты васильков, любуясь спелыми, тяжело налившимися колосьями хлебных полей.

— Да, и сады могут пострадать. Эти тучи большой район заденут, — тревожно выразила вслух Соловьева свою мысль.

Владимир Иванович ничего не ответил. Сосредоточенный, он подошел к щиту, вделанному в одну из стен помещения и, включив решающе-счетную машину, дал команду рассчитать необходимое количество противоградовых ракет, их траектории и высоты разрывов.

Аппаратура решающе-счетной машины, принимая отраженные радиоволны локатора и электрических полей грозовых туч, через несколько минут произвела необходимые вычисления. Лось нажал на одну из кнопок пульта управления. Из датчиков станции на батарею ракет пошли электрокоманды.

Установленные на специальной площадке невдалеке от станции, ракеты пришли в движение. Множество направляющих, похожих на короткие рельсы, стали принимать заданные углы возвышения, разворачиваясь в разные стороны навстречу летящим тучам. Наконец, на щите загорелась индикаторная лампочка, прогудел электроревун.

— Батарея готова. Включить телеприемник станции!

Лось нажал на одну из многочисленных кнопок пульта.

Сквозь рев ветра были слышны звуки высокого тона стартующих ракет. На экране хорошо было видно как, шевельнувшись на направляющих, ракеты выбросили облака белого дыма и стрелами ринулись ввысь. Уже через несколько секунд они, достигнув несущихся туч, начали разрываться небольшими красноватыми облачками. Каждая метеоракета имела в головной части заряд с порошком йодистого серебра. Микроскопическая серебряная пыль, подхваченная струями воздуха, разносилась по всем направлениям. На экране стереотелевизора хорошо было видно, как в небе стали появляться просветы. Тучи надвигались на остров в сторону континента. Но они редели, разрывались на куски, точно их рубил невидимый меч.

— Коагулятор действует безотказно, восхищенно проговорил Владимир Иванович.

Там, в воздухе, каждая пылинка заряда притягивала влагу, отчего она, становясь тяжелой, падала вниз. Когда тучи достигли острова, на него извергся поток крупного града и дождя.

Было слышно, как гранулы били по крыше, стенам, окнам метеостанции. Со склонов острова потекли потоки воды.

Так продолжалось около двадцати минут.

Нина Соловьева, лишь изредка поглядывая вверх, продолжала обзор горизонта. Ей было приятно, что они не пропустили градовых туч на континент и оказали неоценимую услугу совхозам края.

Неожиданно в эфире раздались сигналы бедствия.

— Владимир Иванович, кто-то попал в беду. Сигналы принимаю по УКВ.

— Вот еще этого не хватало в такую погоду? — забеспокоился Лось и подошел к Соловьевой.

— Это автоматическая корабельная станция подает сигналы. Судя по ультракоротковолновому диапазону, это где-то совсем недалеко.

— С кем случилось несчастье? — взволнованно промолвил Лось, включая радиопеленгатор.

Электромотор антенны начал вращать рамку. На экране азимутного приемника радиопеленгатора появились два луча, медленно сходясь вместе.

— Северо-восток! — воскликнула Соловьева.

Автоматически антенна прекратила свое вращение.

— Это в районе Лебяжьего… Ну и дела… Свяжитесь с континентом. Видимо, на судне вышли из строя передающие устройства, — быстро произнес Лось. — Включите телевизор, осмотрите горизонт.

Соловьева нажала на ряд кнопок, и на экране снова появился скалистый остров. Прямо на него, с большим креном на правый борт, шло судно.

— Это атомоход! — определил Владимир Иванович по обтекаемым надстройкам судна.

Но не успел он закончить фразу, как большая волна подхватила судно. На экране показалось красное днище атомохода. Было видно, как он бортом врезался в один из многочисленных пиков надводных рифов. Еще волна — и все исчезло. Экран приемника засветился спокойным голубоватым фоном.

— Станция на Лебяжьем повреждена… Корабль погиб… Передайте о случившемся на континент, — упавшим голосом сказал Лось и, закурив папиросу, в волнении начал ходить по комнате.

Нина почти вплотную наклонилась к микрофону передатчика.

— «Альфа», «Альфа»! Говорит «Омега». В районе острова Лебяжий погибло неизвестное судно. Разбило станцию. Связь установить не удалось.

Владимир Иванович подошел к Соловьевой.

— Добавьте, — обратился он к ней. — Глубина у острова пятьсот метров. Остров окружен подводными рифами. Помощь оказать нельзя. Шторм десять баллов. Лось… Все…

3. На подъем атомохода

Когда Попов возвращался с доклада к своему вертолету, его в вестибюле нагнал Васильев.

— Валентин Михайлович, вас срочно просит к себе директор аварийно-спасательного управления Горелов.

— Зачем?

— Не знаю.

— Летим! — коротко бросил Попов.

Они вошли в вертолет и через десять минут сели на специально оборудованную крышу управления. Там их уже поджидал секретарь директора.

— Прошу, Валентин Михайлович. Директор ждет вас.

Попов и Васильев вместе с секретарём вошли в лифт, который их доставил к площадке кабинета директора. Васильев остался в приемной. Когда Попов вошел в кабинет, навстречу ему из-за письменного стола поднялся невысокий, плотный седой человек.

— Извините, что потревожил вас, Валентин Михайлович. Дело срочное… Только что из Владивостока получена радиограмма. На Охотском море вблизи острова Лебяжьего затонул наш атомоход «Звезда» с грузом нового антибиотика. Получено приказание найти и поднять судно. Время очень дорого, так как антибиотик от воды может испортиться. Это очень ценный и дорогой груз! К сожалению, о команде атомохода ничего неизвестно. Предполагается, что произошла случайная авария реактора. Надеюсь, команду найдем.

Попов внимательно слушал директора.

— Я прошу вас отправиться на остров испытать свой судо-подъемный снаряд. Вот вам и практическая проверка. А защитили вы проект блестяще! Я из кабинета наблюдал по телевизору…

Горелов замолчал.

— Я готов, товарищ директор! — ответил решительно Валентин Михайлович.

— Тогда ознакомимся с предполагаемым районом гибели «Звезды», — сказал Горелов, подводя Попова к карте. — Учтите, здесь подводные рифы. Если удастся поднять атомоход, его следует отбуксировать к острову. Там есть отмель.

Горелов стал показывать район.

— А как же будет произведен поиск «Звезды»? — спросил Попов.

— К Лебяжьему из Владивостока уже вышло судоподъемное судно «Седов», на нем установлены телевизионные акустикомагнитные искатели инженера Васильева.

Попов улыбнулся.

— Что это вы? — спросил Горелов.

— Удачное обстоятельство! У вас в приемной сам. Николай Иванович. Он, видимо, чувствовал, что и ему придется отправиться в путь.

— Да! — прервал Попова Горелов. — Вылет через час. Я отдал приказание, чтобы ваш снаряд погрузили на атомолет. Пилот ожидает на атомодроме.

4. Судьба команды «Звезды»

Атомоход «Звезда» шел своим обычным рейсом из Калькутты во Владивосток. Капитан судна Виктор Владимирович Михайлов торопился в базу.

— Что-то не нравится мне сегодня океан, смотрите, Николай Петрович, — обратился он к механику Колосову, который, расположившись в мягком кожаном кресле, наблюдал за показаниями приборов реактора.

— Да! — с тревогой в голосе ответил механик. — Океан точно взбесился. Вода так и норовит опрокинуть судно.

И точно желая подтвердить его слова, большой вал темно-зеленой воды, поднявшись горбом, обрушился на надстройку мостика. Через окно рубки хорошо было видно, как побелевшая от пены вода, на секунду замерев, быстро покатилась к противоположному борту.

— Нам во что бы то ни стало надо успеть в базу, продолжал с беспокойством Михайлов. — В этом антибиотике нуждаются люди, от нас зависит сейчас жизнь многих.

Капитан посмотрел на курсограф. Писчик автоматического курсографа на ленте вел ломаную кривую. «Здорово сносит с курса. Как бы не наскочить на рифы», — подумал он.

Взглянув на механика, Михайлов заметил на его лице тревогу.

— Что там у вас? — спросил он у поднявшегося с кресла Колосова.

Николай Петрович, расставив широко ноги, стоял у пульта, и внимательно смотрел на показания приборов.

— Кажется, что-то с реактором. Неужели автоматика отказывает?

На большом контрольном щите то и дело загоралась красная индикаторная лампочка. Стрелки приборов, показывающие степень радиации реактора, резко проходя красную черту, отклонялись почти до самого конца шкалы.

— Виктор Владимирович, — серьезно посмотрев в глаза капитану, сказал механик, — нам всем угрожает лучевая болезнь. Реактор сейчас излучает смертельные лучи. Смотрите, приборы показывают около тысячи рентген.

Колосов быстро вращал штурвальчики, включал и выключал рубильники, стараясь опустить в недра реактора кадмиевые стержни, которые должны были принять на себя поток нейтронов и этим затормозить реакцию урана в котле.

— Ничего не выходит. Вероятно, от болтанки где-то заклинило или оборвалась цепь в системе управления.

На лице Колосова появились капельки пота. Он лучше всех понимал, что неожиданно вышедший из повиновения реактор в лучшем случае может поразить всю команду своими невидимыми лучами, а в худшем — вызвать взрыв всего уранового котла.

— Надо спасать команду! Время не терпит, Виктор Владимирович… Сейчас ваше присутствие в рубке лишнее. Находиться вне биокамеры опасно…

Капитан включил трансляционную установку и наклонился к микрофону:

— Внимание, говорит капитан «Звезды», — произнес он четким, твердым голосом. — На судне вышел из строя реактор. Всему экипажу немедленно войти в защитную камеру. Это мой приказ.

Потом капитан снял ленту с курсографа и, захватив, судовой журнал, покинул рубку.

Механик достал из аптечки две таблетки, которые на некоторое время могли бы защитить организм от проникающей радиации и быстро проглотил их.

«На пять минут хватит», — подумал он и, нажав на кнопку автоматической аварийной станции, привел ее в действие. Через минуту реактор перестал выделять избыточные нейтроны. Температура в котле начала падать. Остановились турбины. Винты атомохода прекратили вращение. Теперь «Звезда» из мощного судна превратилась в неуправляемую металлическую посудину, судьба которой была полностью во власти стихии.

Колосов взглянул на радиолокатор. На экране появилась светящаяся точка.

Это был остров.

Еще раз, осмотрев рубку, как бы прощаясь с ней навсегда, Николай Петрович быстро направился в камеру. В нее он вошел последним.

Михайлов вопросительно посмотрел на механика и по его сжатым губам понял, что все средства снова ввести в режим реактор исчерпаны.

Биологическая спасательная камера являлась убежищем для команды. Ее толстые стены не только защищали людей от смертоносных лучей радиирующего котла, но и в случае гибели судна могли выдержать большое давление воды, а затем и поднять команду на поверхность.

Вдруг послышался резкий скрежет, весь корпус вздрогнул.

«Наскочили на риф!» — пронеслось в голове Колосова.

Сильный толчок повалил людей с сидений. Выключилось освещение. В наступившей тишине было хорошо слышно, как через борт начала поступать вода внутрь корпуса.

Михайлов первым поднялся на ноги, включил аварийный свет.

— Всем взяться за поручни! — приказал он.

Эта команда была своевременной, атомоход резко накренился на правый борт. Креномер камеры показывал двадцать градусов.

— Внимание, товарищи! Сейчас будем всплывать, — спокойно проговорил механик.

В этот момент еще раз подхваченная большой волной «Звезда», как бы прощаясь с морем, поднялась над залитым островом. Ударившись форштевнем в треногу мачты станции, она свернула в сторону и начала медленно погружаться носом в пучину. Вскоре над ее палубой сомкнулась вода.

Когда атомоход начал погружаться, Колосов произвел выстрел камеры. Цилиндр аварийно-спасательной камеры под воздействием пороховых газов вылетел из корпуса судна и пошел вверх. Вскоре он уже покачивался на поверхности.

Шло время. Понемногу успокаивался шторм. Члены экипажа для того, чтобы легче переносить болтанку, лежали в подвесных гамаках. Внутри камеры все это время бесперебойно работала регенерационная установка, очищающая воздух от углекислоты. Дышалось легко. Николай Петрович отдраил иллюминаторы. Через кварцевые круглые окна было видно, как смирялся океан.

Виктор Владимирович, связавшись по рации с континентом, держал непрерывную связь. Ему обещали, как только стихнет ветер, прислать помощь. Поэтому он, наблюдая за компасом и лагом, все время вел вычисление, определяя свое местонахождение в океане. По его расчетам, камера была в сорока пяти милях от острова Лебяжий.

На душе у него было отвратительно. Он то и дело возвращался к мысли, что не успел доставить дорогостоящий антибиотик, не смог помочь людям, которые в нем сейчас очень нуждались. Жаль было и нового судна, которым он командовал уже около года. Виктор Владимирович знал, что антибиотик, изготовленный из особых южных растений, все же значительно дороже атомохода, которые отечественная промышленность на автоматических судостроительных заводах выпускала сериями. Но все же это был его любимый корабль…

— Что вы там рисуете? — спросил он вдруг Колосова.

— Да вот, нет худа без добра, — ответил Николай Петрович. — Кое-какое техническое усовершенствование. Надо на судах, обслуживающих экваториальные зоны, во-первых, все электрооборудование и механизмы покрыть гидрофобными соединениями, чтобы они не коррозировались, а вот эту автоматическую схему сделать так… — механик протянул капитану блокнот с чертежом. — По-моему, эта схема, если ее внедрить на новом атомоходе, будет защищена от вероятного выхода из строя при большой болтанке и вибрации.

Михайлов взял блокнот. Не успел он вникнуть в смысл предложения механика, как загорелся сигнал вызова.

— Я Михайлов. Перехожу на прием, — произнес капитан и включил динамик.

Из эфира донесся голос диспетчера аварийно-спасательного управления морского театра.

— Как ваше самочувствие?

— Отличное. Колосов изобретает даже.

— Держитесь, товарищи. По нашему прогнозу шторм через два часа утихнет. К месту гибели «Звезды» для подъема атомохода вышло аварийно-спасательное судно «Седов». Воронцов примет вас на борт.

Команда знала, что Родина еще никогда не оставляла без своей заботы тружеников ее морских просторов.

5. Воскрешение атомохода

Атомолет стремительно поднялся в небо. Через три минуты он достиг высоты в двадцать тысяч метров и со скоростью пять тысяч километров в час стал держать курс к Лебяжьему. Атомолет, напоминающий удлиненную стрелу, казалось, неподвижно висел в воздухе. В герметической кабине не чувствовалось никакой вибрации. Полет атомолета можно было определить лишь по калейдоскопически меняющимся облакам, которые в голубом воздухе мелькали внизу.

У Попова и Васильева впереди было два с половиной часа. Оба изобретателя еще раз для убедительности проверяли судоподъемный снаряд, поставленный посередине просторной кабины. Механизмы снаряда работали безотказно.

Пилот прервал их занятие, предложил сесть в кресло и закрепиться ремнями.

— Приводняемся к месту! Пятнадцать тысяч километров от Ленинграда пройдено за два с половиной часа.

Атомолет был новейшей конструкции. Васильев и Попов на таком корабле летели впервые.

— Валентин Михайлович, а зачем в кресло да еще и ремнями обвязываться?

— Как же иначе? Мало ли что может при посадке произойти. В аварийном случае пилот скатапультирует кабину, а мы на парашюте спустимся! — ответил, улыбаясь, Валентин Михайлович.

Васильев потуже затянул ремни.

— Ничего. Это я пошутил, — засмеялся Попов.

— Идем на посадку! — предупредил пилот.

Сбавив скорость за сто километров до места посадки, атомолет по пологой кривой пошел на снижение. На высоте семь тысяч метров он пробил облака. А еще через несколько минут атомолет плавно коснулся воды. В иллюминатор теперь хорошо был виден приближающийся «Седов». Замедлив скорость, атомолет, держась фюзеляжем на воде, близко подошел к судну. С палубы «Седова» оторвался гидровертолет. Через несколько минут Попов с Васильевым были на борту «Седова». Их встретил капитан.

— Воронцов! — представился он. — Могу вас порадовать, нами обнаружен атомоход.

— Отлично! — Валентин Михайлович пожал ему руку. — Половину дела сделали. Искатели инженера Васильева оправдали себя. Это же последнее слово техники.

— А вот и он сам! — представил Николая Ивановича Попов.

— Рад вас видеть! — обрадовался Воронцов. — Прошу в радиорубку.

Попов и Васильев спустились, вниз. Там, на большом экране, было отчетливо видно, как два прожектора, разгоняя темноту, освещали дно океана. «Звезда» лежала на правом борту.

— Здорово досталось атомоходу! — тихо проговорил Васильев, осматривая зияющую длинную пробоину.

— Рифы здесь кремневые! — осведомил Воронов. — Опасный район. Давно не бывало таких случаев. Видимо, ураган занес атомоход на рифы.

Васильев подошел к пульту управления искателей.

— Разрешите-ка, я поработаю? — спросил он у Воронцова.

— Пожалуйста!

Николай Иванович начал управлять движением подводного телевизора. Телеприемник, расположенный в небольшом движущемся стальном корпусе, обходил атомоход, показывая на экране его очертания.

— А ведь разрушение небольшое, — произнес Попов.

— Это еще посмотреть надо! — вставил Воронцов, поднимаясь со стула. — Пойду готовить снаряд.

Через полчаса судоподъемный снаряд Попова был на воде. Валентин Михайлович снова появился в рубке.

— Хорошая погодка! В море полный штиль. И не верится, что недавно шторм бушевал.

— На Охотском море перемены резкие, — сокрушенно ответил Воронцов. — Достается частенько морякам.

Валентин Михайлович, протянув с палубы в рубку кабель, идущий от снаряда, сел у экрана.

— Начнем, товарищи! — сказал он и стал оперировать кнопками на небольшом переносном пульте управления снарядом. На экране было хорошо видно, как в лучах подводного прожектора снаряд, подобно небольшой подводной лодке, погружался навстречу атомоходу.

Вскоре снаряд достиг борта «Звезды». Васильев включил дополнительные прожекторы. Со дна вверх поднимались узкие ленты темно-зеленых водорослей. Промелькнула какая-то напоминающая угря рыба. Попав в свет прожектора, она, испугавшись, резко вильнула в сторону. Вслед за диковинной рыбой проплыло два кальмара. Один из них в щупальцах держал добычу. Везде мерцали огоньки.

Попов подвел к борту снаряд и включил электромагнит.

— В хорошее место попал! — обрадовался он. — Видимо, в районе шпангоута. Прибор показывает толщину борта пять сантиметров. Вот сейчас и зацепим «Звездочку».

Вздрогнув, снаряд отскочил от борта и снова притянулся рядом. Присутствующие в рубке увидели на экране торчащий из корпуса атомохода гарпун, от него вверх шел к буйку стальной трос.

— Надо поднять снаряд для перезарядки, — сказал Попов.

Обстрел корпуса «Звезды» занял два часа. Теперь на поверхности моря плавало двадцать буйков, от которых вниз шли стальные тросы, впиваясь гарпунами в корпус атомохода.

— Пора подвести понтоны к тросам, не так ли? — спросил Воронцов.

Валентин Михайлович утвердительно кивнул головой.

Все вышли на палубу. Было около трех часов дня. Высоко в небе светило солнце, обогревая чинно сидящих на воде чаек. Некоторые из них низко парили над водой, ища рыбешку.

«Седов» на малом ходу подошел к буйкам и с помощью кранов выгрузил из трюма надувные понтоны. Команда аварийно-спасательного судна начала буксировать на катере понтоны, прикрепляя их карабинами к тросам-буйкам. Наконец эта работа была закончена.

«Седов» отошел в сторону. Двадцать понтонов, изготовленных из прочного пластического материала, сморщенные, покачивались на воде. Воронцов подал команду:

— Открыть клапаны затопления!

С пульта управления судна в воду пошел акустический сигнал. Сигнал был принят автоматическими реле наполнительного устройства понтонов.

— Малый задний! — передал в машинное отделение Воронцов. «Седов» медленно отошел на безопасное расстояние.

В этот момент, повинуясь акустической команде, поданной с судна, открылись клапаны вентиляций и кингстоны понтонов. Выдохнув воздух, поплавки быстро заполнились водой, и пошли на глубину. Достигнув борта «Звезды», карабины понтонов автоматически закрепились за подъемные тросы.

Все вышедшие на палубу «Седова» ждали торжественной минуты. Вокруг стояла тишина.

Валентин Михайлович немного волновался, хотя всем своим видом старался этого не показывать.

Когда все поплавки закрепились на тросах, наступило время подъема атомохода. Снова по команде к исполнительным реле пошел акустический сигнал. Достигнув реле, звук произвел одновременное воздействие на все понтоны. Из баллонов, расположенных внутри подъемников, начал выходить сжатый воздух, распрямляя оболочку поплавков.

Атомоход вздрогнул и покачнулся на грунте. Прошло еще некоторое время, необходимое для полного распрямления оболочки понтонов. Теперь они приобрели форму шаров и медленно начали поднимать судно.

На поверхность воды, с шипением лопаясь, всплывало множество воздушных пузырей. Вода в районе гибели «Звезды» кипела. Большие пузыри окрашивали поверхность моря в белый цвет.

— Сейчас «Звезда» появится на поверхности, — сказал Воронцов, наблюдая в выносной экран подводного телевизора. — Смотрите, вот она!

И действительно, разрезая бурлящую поверхность, медленно всплывал корпус атомохода. Громкое «ура» загремело на «Седове», моряки приветствовали появление погибшего судна. Под аплодисменты, поддерживаемый понтонами, появился корпус судна. В воде плавали пробковые матрацы, какие-то ящики и обломки дерева. Теперь все хорошо видели зияющую пробоину, из которой с шумом выливалась вода.

«Седов» взял на буксир «Звезду». Медленно и осторожно начал он буксировать атомоход к мелководью острова.

Ценный груз был спасен.

Валентин Михайлович, облокотившись на фальшборт, смотрел на воду. Надвигалось время захода солнца. Горизонт покрывался багряным светом. Солнце садилось в воду.

— Хорошо! Как хорошо на море! — произнес он вслух.

— Да, временами море очень затейливо раскрашивает себя. Этот заход нам на руку, — ответил Воронцов. — Если солнце село в воду, жди хорошую погоду.

— Валентин Михайлович, — обратился к Попову Васильев. — Смотрите атомолет нас ожидает.

Он показал на громадную длинную стрелу с короткими крылышками, качавшуюся невдалеке на воде.

— Да, сегодня часикам к одиннадцати вечера будем в Ленинграде.

— Что, любуетесь морем? — вплотную подошел к ним Воронцов. — Красиво море. И вести хорошие.

— Какие? — спросил его Попов.

— Вот, читайте, — он протянул радиограмму. Валентин Михайлович быстро вслух прочитал содержание.

— Значит команду принимаем на борт. Раненых и погибших нет. Хорошо. Как хорошо!