«Страх так сильно похож на любовь» — крутилось в голове Ларса, пока он со спутниками двигался по катакомбам вслед за ушедшей далеко вперёд принцессой. Смесь этих казалось бы несовместимых чувств буквально витала в воздухе. Мягкие ласкающие мозг волны сладкой неги, гонимые ледяным штормом ужаса — они нарастали, ширились и захлёстывали, вызывая дрожь, пока в один миг не превратились в обжигающий огненный поток ярости.
— Что за хрень там творится? — вытер Дик о рубаху вспотевшую ладонь и покрепче ухватил древко топора. — Они же не могут нас видеть, да?
— Они видят её, — передёрнул Олег плечами в нервном ознобе.
Поднявшись наверх, четвёрка вышла на подтопленные ступени часовни и замерла, наблюдая картину достойную кисти мастеров-баталистов. Принцесса стояла в полный рост, расправив плечи, белокурые волосы её развивались на ветру, левая рука сжимала горло сучащего ногами секуратора, правая — медленно вынимала клинок из его груди. Вонзив в землю извлечённый из кровавого узилища меч, Санти запустила туда руку и под аккомпанемент ломающихся рёбер и рвущихся сосудов избавила тело от сердца. Выпотрошенный труп рухнул к её ногам. Принцесса опустилась на корточки, голова её склонилась, рот оскалился, спина выгнулась дугой, острые зубы впились в сочащуюся кровью плоть и поглотили её за считанные секунды.
— Они ваши, — небрежно бросила Санти и погрузила лицо в зачерпнутую ладонями воду.
Только тогда, оторвав взгляды от демонически прекрасной воительницы, четверо увидели поле боя. Болото вокруг принцессы стало красным. Посечённые, расчленённые, выпотрошенные тела секураторов лежали тут и там. Их было не меньше дюжины, и над каждым из них, как поминальная свеча, мерцал янтарный огонёк души.
— Глазам не верю, — прошептал Жером, блаженно улыбаясь.
— У кого-то сейчас будет много работы, — по-дружески пихнул Миллер Олега кулаком в плечо.
— Не сгореть бы на ней, — провёл тот ладонью по лицу, считая огоньки.
— Принцесса, — подошёл к Санти Ларс, — всё в порядке?
— Нет, — вложила она меч в ножны.
— Город, — понимающе кивнул Ларс.
— Я надеялась, что он… — впервые на лице Санти отразилось замешательство.
— …менее разрушен?
— Сколько времени прошло?
— Думаю, веков семь-восемь, может и больше.
— Это всё его вина, — замешательство сменилось злобой, а взгляд принцессы обратился к громаде дворцов, высящейся за туманом. — Презренный трус.
— Твой отец? Думаешь, он всё ещё там?
— Не думаю, я чую это, — лесенки морщин собрались вдоль переносицы, подтягивая вверх губу в зверином оскале. — Его смрад, — ладонь принцессы сжала рукоять меча, кольчуга заиграла перламутровыми отливами вздымаемая грудью.
— Не спеши, — Ларс, сам поражаясь столь отчаянной смелости, положил свою руку на перчатку Санти.
Взгляд демонических глаз упал на него словно молот, едва не вогнав в землю, идеальные брови принцессы сошлись к переносице.
— Позволь помочь тебе, — продолжил Ларс, пересиливая желание сжаться в комок и закрыть голову руками. — Вместе у нас больше шансов.
Взгляд Санти смягчился, на губах заиграла улыбка.
— Мой милый маленький пилигрим, — склонилась она к Ларсу, как взрослый склоняется к ребёнку, чтобы утешить, и нежно провела ладонью по его щеке. — Я знаю, ты силён. Тьма, что течёт в тебе, будет расти. Укроти её, и со временем твои силы станут поистине огромны. Но сейчас, мой милый пилигрим, тебе придётся постоять в стороне. Не волнуйся, я не убью его, пока не получу ответ.
— Ты справишься?
Вместо ответа Санти лишь улыбнулась и кивнула в сторону остальной троицы:
— Твой друг — любитель поторговаться — хорош в своём деле?
— В торговле? — посмотрел Ларс на Олега. — А, ты про очищение. Сложно сказать, он пока не имел дела с действительно сильными душами. Те же, что были нами поглощены… Даже не знаю. Иногда я не могу отделаться от ощущения, что в моей голове роятся чужие мысли. Мысли прежнего обладателя души. Довольно неприятно. Честно говоря, — нервозно улыбнулся Ларс, — это просто сводит с ума.
— О чьей душе ты говоришь?
— Архивариуса города Швацвальд Ансельма де Блуа.
— Он был знатен и стар?
— Похоже на то. Поглощая его душу, я испытал эмоции куда более сильные, чем от душ простолюдинов. Она захлестнула меня и едва не потопила в себе.
— Но ты справился. Ведь чужие мысли посещают тебя всё реже?
— Если бы. Поначалу мне и самому так казалось, но потом я…
— Говори.
— Потом я умер, — пожал Ларс плечами. — И с тех пор души во мне… они будто сорвались с привязи. Какие-то из них — лишь отголоски, справиться с ними легко. Но архивариус беспокоит меня. Он пытается захватить контроль, я это чувствую и пока нахожу силы противостоять. Однако де Блуа — не единственная проблема. Душа, с помощью которой меня вернули к жизни — душа секуратора.
— Я ощущаю её, — кивнула Санти.
— Олег говорил, что не распознал почти ничего, при очищении. Но я распознаю. Нечто спрятанное глубоко внутри теперь выходит наружу, и оно пугает меня, — посмотрел Ларс в глаза принцессы, — очень пугает.
— Чем же? — приблизилась Санти так, что её ухо оказалось возле губ Ларса.
— Иногда, — прошептал тот, — я хочу убить их. Всех их. Это как вспышка в голове, её не предугадать. Боюсь, если я поглощу ещё хоть одну душу, то не смогу противиться.
— О, бедняжка, — прошептала принцесса в ответ. — Ты так страдаешь. Дай свою руку, я помогу тебе, — Санти сняла перчатку, и длинные тонкие пальцы, простёртые к Ларсу, опутались нитями Тьмы. — Ну же. Не бойся.
Губы Ларса дрогнули, в тщетной попытке задать вопрос, а рука сама развернулась ладонью вверх, и языки чёрного пламени заплясали на ней, устремляясь к нитям принцессы.
— Ларс! — позвал Олег. — Я закончил. Подойдёшь?
— Иди, — кивнула Сани.
— Конечно, — ответил голландец, и сплетшиеся воедино волокна Тьмы растаяли, вернувшись к своим истокам.
— Твоя доля, — протянул Олег Ларсу три янтарных сферы. — Пусть будут при вас, а то чёрт его знает… Что ты делаешь?!
Приняв души, ладонь голландца сжалась в кулак, и яркий свет хлынул сквозь пальцы. Ларс упал на колени, янтарное свечение охватило его тело, и оно засветилось, будто расплавленный металл в домне. Вода вокруг пошла мелкой рябью. Несколько секунд, и всё прекратилось, лишь пар продолжал подниматься от стоящего на коленях тела.
— Ларс? — протянул к нему руку Олег и отпрянул, когда голова голландца поднялась. — Ты как? Всё хорошо?
— Более чем, — встал тот и отряхнулся.
— Три за раз! Ты в своём уме?
— Но, — развёл Ларс руками, — у меня ведь нет карманов.
— Нет карманов, — повторил Дик, хохотнув, и задумчиво взглянул на свои души. — Да к дьяволу всё, — сжал он кулак, зажмурившись.
— Вы ополоумели, — перевёл Олег взгляд с окутанного паром лежащего в воде и блаженно улыбающегося Миллера на Ларса. — Это ты его подначил? Зачем?
— Он сам принял решение, — пожал тот плечами.
— Они правы, — проговорил, будто сам себе, Жером, перекатывая янтарные сферы по ладони. — Зачем откладывать, если каждая минута может стать последней? — сомкнул он пальцы, присоединяясь к двум первопроходцам.
— Прекрасно, — кивнул Олег. — Если что-нибудь оторвёт вам ноги, не просите…
— Заткнись и глотай, — перебил его Миллер, продолжая лежать в воде, с раскинутыми в стороны руками и глядя в небо, будто там грохотал праздничный фейерверк. — Поверь, оно того стоит.
— Глупая идея. Чертовски глупая, — учащённо дыша, уставился Олег на свою долю добычи. — Но, в конце-то концов, один раз живём. К тому же, как ни крути, а карманов действительно нет.
Энергия трёх душ вошла в тело как электрический разряд. Мир растворился в ослепительной вспышке. Звуки, чувства и даже эмоции исчезли в сияющей бесконечности. «Наверное, так выглядит смерть» — подумал Олег совершенно отстранённо, без страха, без сожаления. Восхитительная пустота, чистая, непорочная, идеальная. «Я — пустота» — прозвучала мысль и растаяла, поглощённая великим Ничто. Но вдруг свет померк, а когда вновь появился, то уже не был идеален, материальный мир, как зловещая тень проступал из него, всё настойчивее. Олег поднялся и размял плечи, ощущая странные, почти неизъяснимые перемены в себе.
— Ты чувствуешь? — спросил, стоя у него за спиной, Ларс.
— Да, — распрямил Олег пальцы и с хрустом сжал их в кулак. — Нам нужно больше душ.
— Я смогу дать их вам, — произнесла Санти, глядя в туман. — Все, кроме одной.
— Зачем это тебе? — спросил Жером. — Чего ты ждёшь взамен?
— Может, я желаю исполнения пророчества, — улыбнулась принцесса.
— А может даме попросту приятна наша компания, — высказал предположение Дик. — В любом случае, лично у меня нет ни малейших возражений. И, наверное, не возьму на себя лишнего, если принесу её высочеству благодарность от всех нас за столь щедрое предложение, — отвесил он неумелый поклон. — Признаться, я никогда в жизни не чувствовал себя так охрененно! — распростёр Миллер руки, будто пытался обнять весь мир. — Люблю это болото, люблю этих ребят, — пнул он разрубленный труп, — люблю чёртов Ош со всеми его отродьями!
— Больше не желаешь возвращаться? — стоя спиной к четвёрке, спросила Санти.
— Ну, — скрестил Дик руки на груди, — если подумать, я всё же не настолько сильно люблю Ош.
— Однако, кто знает, что будет дальше, верно? — повернулась принцесса к Миллеру. — Поглощая души, легко войти во вкус, они наполняют силой, уверенностью в себе, и желанием продолжать, со всё большим и большим аппетитом. Но помните — даже если вами будут поглощены сотни подобных, — кивнула принцесса на мёртвого секуратора, — силы ваши останутся ничтожны в сравнении с теми, кого вы зовёте Пожирателями.
— Хочешь сказать, — почесал подбородок Олег, — что мы обречены на провал с Палачом Мо?
— Ни единого шанса, — печально улыбнулась принцесса. — Он размажет вас, как мух. Так же легко, как смахивает пыль со своего молота. Не останется и следа.
— Очень оптимистично.
— Не уверена, заметит ли он вообще, что убил вас.
— Да, я понял.
— А ваши крошечные души вольются в его — великую — как четыре капли в океан.
— Хорошо, — поднял руки Олег, капитулируя. — Большое спасибо за столь основательное и подробное разъяснение. Но что ты предлагаешь?
— Разве не очевидно? — положила Санти руку на эфес меча. — Я сокрушу его для вас.
Все четверо переглянулись, стоя перед принцессой.
— Твоя цена? — наконец, спросил Олег.
— Ты очистишь душу моего отца для меня.
— Он жив?
— Он не мёртв. Пока. Но, не стану лукавить, его душа может уничтожить тебя. Готов ли ты пойти на этот риск?
— Выбор за тобой, — ответил Ларс на немой вопрос Олега.
— Не похоже, чтобы он у меня действительно был, — вытер тот о штаны взмокшие ладони. — И насколько велика вероятность неудачи? — поднял Олег взгляд на терпеливо ожидающую решения принцессу.
— Она велика, — со вздохом ответила Санти.
— Что произойдёт со мной, если не справлюсь?
— В лучшем случае ты погибнешь тотчас.
— А не в лучшем? — голос Олега дрогнул.
— Энергия души уничтожит тебя, твою сущность, выжжет изнутри, оставив лишь телесную оболочку и совсем немного сознания в ней. Ровно столько, чтобы ты мог ощущать нескончаемую боль и всепоглощающее отчаяние, без малейшей возможности прекратить их. Смыслом твоего существования будет стремление к физической смерти, но остатки твоего поверженного разума не смогут дать тебе подсказку, как её приблизить. Твоё тело будет гнить и распадаться, очень-очень долго и невыразимо мучительно. Тебя ждёт агония длиною в жизнь.
— Не волнуйся, — положил Миллер руку на плечо Олега, отчего тот вздрогнул, — если до такого дойдёт, я помогу… Ну, ты понимаешь.
— Спасибо, — ответил Олег механически.
— А кому-нибудь вообще удавалось очищать великие души? — поинтересовался Жером.
Санти задумалась.
— Не припоминаю, — ответила она, наконец.
— Чудесно, — упавшим голосом прошептал Олег, глядя в пустоту.
— А как же Пожиратели? — вступил в разговор Миллер. — Неужели они не поглощали великих душ? Тот же Палач Мо наверняка перебил кучи знати.
— Апостолам Тьмы не нужно очищение, — покачала головой принцесса. — Как и их обращённым слугам. Они переродились полностью, и новые метаморфозы делают их лишь сильнее. Нельзя разрушить то, что уже разрушено.
— Но ты ведь тоже не чужда Тьмы. Может…?
— Я назвала свою цену, — прервала Санти Миллера. — Соглашайтесь или отказывайтесь, торга не будет.
— Тебе нужно решить, — заглянул Ларс в глаза Олега, продолжающего потерянно смотреть в одну точку. — Если тебя это успокоит, тогда знай — храмовники Аттерлянда практиковали очищение великих душ в Смутные времена. Сейчас уже трудно сказать, насколько эти души были сильны, но факт остаётся фактом. Знать не так часто гибнет, потому и случаев очищения мало, но это не означает, что оно невозможно.
— Сколько там храмовников сгорело, пытаясь проделать такое с душой Иеремии? — припомнил Олег рассказ Нигума.
— Не сравнивай. Иеремия — апостол, его душа, вероятно, намного сильнее.
— Сильнее души проклятого Тьмой короля легендарного Латарнака, прожившего чёрт знает сколько веков, чья дочь, едва очнувшись после тысячелетней комы, шинкует дюжину адских тварей, даже не сбив дыхания? — выдал Олег наполненную чувством тираду. — Эту душу мне не стоит сравнивать? Её мне не стоит бояться?
— Бояться стоит, — согласился Ларс. — Но не отказывайся от попытки. Ты знаешь не хуже меня — это наш единственный шанс. Что будет дальше, не скажет никто, но я скажу тебе с полной уверенностью, чего точно не будет, если ты не выполнишь её условий — мы не вернёмся домой и не выживем здесь. Всё, через что мы уже прошли, не будет иметь смысла. Посмотри на меня. У тебя есть дар. Зачем он, если ты откажешься применить его тогда, когда этот дар больше всего нужен?
— Тебе легко говорить.
— Вовсе нет. Мы рискуем не меньше. Если ты погибнешь, то и нам конец. Не будет очищения — не будет сделки. Мы останемся ни с чем.
— Ларс прав, — цокнул языком Жером. — Ты знаешь, я сюда не рвался. Но теперь мы здесь, и с этим уже ничего не поделаешь. Нужно идти до конца, раз начали.
— По крайней мере, мы сдохнем, зная, что сделали всё от нас зависящее, — согласился Миллер.
— Чёрт с вами, — вздохнул Олег. — Я попытаюсь.