Смертельная опасность

Глава 83. Боль — расплата за ошибку

Когда из тени показался маленький силуэт в потрепанном платьице и волосами, Сетия повернулась к владыке спиной и посмотрела в алые, как кровь глаза. Маленькая девочка смотрела в ответ любопытными детскими глазами, словно только недавно ни на кого не нападала и не пыталась перегрызть шею. В больших как рубины глаза плескался интерес и радость от встречи. Магистр еще в Академии Смерти понял, что девочка прониклась к ведьмочке интересом и каким-то образом поддалась ее влиянию, становясь спокойной и послушной. Да что говорить… он и по себе знал, как легко рядом с ней может уходить злость, как легко одно ее присутствие способно путать мысли. А теперь видел это со стороны. Наблюдал за тем, как Сетия делает несколько шагов маленькому дьяволенку навстречу, опускается перед ней на колени и заключает ее ладошки в свои. Как моментом позже обнимает ее, и как меняется выражение лица ребенка.

Девочка неуверенно скользнула своими ладошка по спине девушки и прильнула к ней еще сильнее, словно рядом с Сетие ей не был страшен целый мир. Она чувствовала, что они похожи, что в них обеих было что-то такое, что огораживало их от других.

— Galissi… — тихо пролепетала девушка, даже не надеясь, что ее поймут, хотя нет, она надеялась, что ее поймет именно ведьма.

И Сетия поняла. Это был древний язык, который использовался не для произношения заклинаний, а приобретал особое произношение при разговоре. Любопытная ведьмочка в свое время интересовалась не только заклинаниями, но и обшарила библиотеку на предмет всего, что могло ее заинтересовать, в том числе и словари с различными языками, и пыталась запомнить все, что ей было доступно. К удивлению ее самой, язык давался ей легко, и в голове укладывался как родной, словно она уже родилась с его знанием, и оставалось только вспомнить. Сетия улыбнулась и отпрянула в сторону, чтобы посмотреть девочке в глаза.

Так же шепотом она ответила ей и обняла снова. Малышка сказала ей, что рада ее видеть, и Сетия не могла не ответить тем же, расплываясь довольной улыбкой. Магистр позаботился о ней, как и говорили, и не держал ее в страшном месте вроде тюремных казематов, одно только это уже радовало Селестию. Ведь после случая с Кайсиль она стала сомневаться, что правитель в случае чего не станет применять тяжелые жестокие меры.

Владыка тем временем вышел из комнаты и вернулся через пару минут. Вместе с ним в гостиную вошло несколько слуг с подносом блюд. От тарелок к потолку вздымался пар, и запах наполняющий комнату, непроизвольно вызывал урчание желудка. Не только у малышки, но и у Сетии, отчего та тут же отвернулась в сторону, делая вид, что разглядывает лепнины на потолке. Специально для нее на стенах горело несколько канделябров, поэтому она прекрасно видела окружающую обстановку. Подведя девочку за ручку к столу, она усадила ее на стул и придвинула ближе. Девочка не хотела с ней расставаться, но расслабилась, когда увидела, что Сетия садится рядом. Магистр же сел последним на дальний край стола, что немного задело девушку, но вида не подала. Неужели ему неприятно сидеть к ней ближе? Или это все из-за девочки? Хотя, что могла сделать ему такая малышка? Если только, он не недолюбливает детей… В голове крутился рой мыслей, прерванный словами правителя.

— Еда здесь тоже вкусная. Попробуйте.

— Благодарю. — кивнула головой и привстала чтобы наложить девочке всего понемногу. Еды было достаточно, чтобы накормить десятерых. Селия расцвета в улыбке стоило девочке накинуться на еду так, словно ей не давали еды долгие столетия.

— Она ведь проснулась спустя очень долгое время? — не сводя глаз с девочки, спросила ведьмочка.

— Несколько сотен лет точно. Ее обнаружили в лесах, покрытых вечными льдами. За долгое время, проведенное в мерзлой тюрьме, ее жажда возросла до небывалых пределов. Она кидается на моих стражей и ведется себя как оголодавший зверь. — магистр нахмурил брови, а Сетия шутливо прищурилась и повернулась к нему.

— А вы знали, что ябедничать на детей не хорошо, Ваше Темнейшество?

— Думаю, вы уже заметили, что я далеко не образец подражания. — парировал он с той же шутливостью и закинул в рот большой кусок печеного мяса в соусе.

— Что есть, то есть. — картинно улыбнулась девушка и продолжила трапезу. — И все же сложно поверить в то, что эта малышка ведет себя плохо. Бьюсь об заклад, вы просто плохо о ней заботились.

Этого он отрицать не мог. После того как забрал демона из Академии, отдал на попечение организации, а сам занялся государственными делами. И не обратил бы на нее внимания, если бы эта чудо-малышка не разнесла половину этой самой организации, не забыв при этом добраться до ее работников. Вот смотришь на нее сейчас за столом — милое дитя, просто слегка проголодавшееся, и сам бы не поверил в ее жестокость, если бы не увидел собственными глазами.

— Ты должна вести себя хорошо. — наставляла Сетия, гладя сидящую на ее коленях девочку. Ужин закончился, слуги убрали всю посуду, и девочка удобно устроилась в ее объятиях, вслушиваясь в равномерное постукивание сердца ведьмы. Девочке было так спокойно, что она не хотела отлипать от ведьмы ни на минуту: грелась ее теплом и силой, волной струящейся вокруг нее. Сетия сдерживала свою магию ровно настолько чтобы рядом стоящие люди ее не чувствовали, но если вот так касаться ее и находиться рядом, то можно понять, что перед ними стоит далеко не самая слабая ведьма, хотя по пределу и не самая сильная. — Расти хорошей девочкой, стань сильной и не совершай необдуманных поступков. Будь умницей и слушайся взрослых. Не причиняй им вред без причины. — продолжала наставлять она, используя древний язык. В том, то девочка ее понимала, она не сомневалась. Успела убедиться еще в академии, а уж когда после ужина усадила малышку на свои руки, спрашивая ее имя, только подтвердила догадки. «Аделин» — так звали это милое создание, уже пару минут посапывающее на ее груди.

Поцеловав девочку в висок, Сетия передала Аделин моторизовавшийся из тьмы стражнице, а сама подошла к окну, разглядывая светящиеся пестрые огни города. Прямо сейчас ее не покидало чувство дежавю, и оно только возросло, когда за ее спиной оказался правитель. В повисшей тишине она слышала его тяжелое дыхание, то, с каким усилием вздымается его широкая грудь, как он делает еще один шаг, оказываясь совсем рядом, настолько, что их разделяли считанные сантиметры.

— Тебе так нравится этот вид?

— Да. Это самое светлое место во всем Нижнемирии. Здесь больше огней, чем где бы то ни было.

— Оно не самое светлое. — проговорил он напряженным голосом. Видно, нахождение так близко к ней, тоже на нем сказывалось.

— Правда? — она взглянула на его отражение в стекле, только что осознав, что все это время он тоже на него смотрел. Смотрел на нее так пристально, что у нее перехватило дыхание, а по телу пробежал рой мурашей.

— На самом деле я бы хотел тебя кое-куда отвести.

Она ухватилась за протянутую ладонь и их снова поглотила дымка мрака.

***

— Что все это значит? — ведьмочка скрестила руки на груди, стоя перед девушкой, лежащей на широкой кровати с парчового балдахина. И если бы эта девушка не была ей знакома, было бы всяко лучше. Перед ней лежала та самая недо-красотка и хамка, что совсем недавно пыталась ее унизить своим недо-выкатанным наружу бюстом и самомнением. Только сейчас под ее глазами пролегли черные впадины, губы побелели. И вообще вся она сейчас больше походила на свой парик: такая же сухая и безликая как моль. — ваше Темнейшество, объяснитесь. — потребовала она пока еще тихо и без нервов, хотя хотелось просто развернуться и зашагать к выходу.

Владыка и сам был не рад такому повороту, но среди слуг, убиравших тарелки после ужина к нему пришел посыльный и сообщил о болезни его любовницы. Точнее, бывшей любовницы, потому что он уже давно не проводил с ней ночи. Да что там говорить, он и сам себя поражал тем, как давно его не тянуло к другим женщинам. Только к одной, и то далеко не женщине, а совсем еще юной девчушке. А сейчас пришлось свести их обеих, и от мысли, что одной придется спасать другую, на душу будто якорь корабельный привязали.

Глубокий вдох-выдох и вот уже Сетия собралась с мыслями, подошла к кровати и осмотрела больную пронзительным ястребиным взглядом, от которого не могла ускользнуть ни одна деталь.

— Проклятье… — то ли констатировала факт, то ли выругалась ведьма. Хоть эта девица и была ей неприятна, это не значит, что Селестия желала ей смерти. Делиться своей кровью ей совершенно не хотелось, да и тьма не была такой силы, чтобы пришлось прибегать к растворам. К счастью магистр обратился к ней вовремя, но не хотелось даже думать, при каких обстоятельствах он узнал о ее болезни. Может, был с ней накануне, а может кто-то нашептал…

— Сможешь помочь? — все так же спокойно обращался владыка, словно его не особо волновала сложившаяся ситуация.

Незнакомка была без сознания, ее губы были плотно сжаты, а глаза дергались, словно она видела очень плохой сон. По ее шее и рукам раскинулась паутинка тьмы, медленно оплетая тело и пытаясь не то подчинить его себе, не то забрать все жизненные силы. Селестии совсем не хотелось использовать магию при магистре, но другого выбора не было, вряд ли он поддастся на уговоры и покинет комнату.

Она подошла ближе и наклонилась над пышногрудой блондинкой, чтобы осторожно провести пальчиками по ее предплечью, плечу и подняться к жилке на шее, с закрытыми глазами пытаясь прочувствовать опутывающую тьму. Та, как магнитом пыталась перекинуться на руку ведьмочки, но тут же растворялась в ее ауре, очищаясь теплым еле-заметным светом. Когда нить проклятья была мысленно захвачена, она потянула за нее, перетягивая тьму в свою ладонь и формируя на ней необрамленный черный морион. Когда девушка вздохнула с облегчением и морщинки усталости на ее лице разгладились, Сетия до боли сжала камень к руке и протянула правителю.

— Возьмите, передадите ей на память. — бросила она и отошла в сторону.

Девушка на удивление быстро пришла в себя, наверняка сказывалось лошадиное здоровье, которое она залежами хранила в своем пышном бюсте, она открыла глаза и вскочила на кровати, бросаясь в объятия магистра.

— Вы пришли! Я так скучала, мой повелитель! — запричитала она громко своим сладким голоском, стискивая его в своих крепких объятиях, и как кошка ластилась к его груди. — Мой спаситель! Мой…

— Сицилия, не сейчас. — рявкнул правитель, и это «не сейчас» больно так резануло кожу.

Дальше Селести не слушала, открыла дверь и вышла вон. Проходя по незнакомому коридору здания, толком не смотрела по сторонам, только целенаправленно искала лестницу вниз. Почему-то то, что они сейчас находились на втором этаже, она поняла сразу. За спиной она услышала тяжелые быстрые шаги, и уже через мгновение крепкая рука резко подхватила ее за локоть и повернула на себя.

— Да подожди же ты!

— Зачем? Вам стоит быть рядом со своей женщиной… — ее глаза сейчас были ледяными как куски льда, а тело обдавало неприятным знакомым холодком.

— Она не моя женщина. — повысил он голос.

— Вам не нужно мне ничего объяснять. С кем вы проводите свои ночи, не мое дело.

— Да не провожу я с ней… — запнулся, потому что чуть не соврал. — То есть, проводил, но… Послушай, я правда не святой и никогда им не был. У меня есть женщины…то есть были…Вот Бездна! — выругался он и черная дымка портала заволокла их обоих.

Говорить в таверне его знакомого трактирщика и по совместительству, отца Сицилии ему не хотелось совсем, поэтому он перенес их в свои дворцовые покои и только тогда отпустил ее руку, крепко сжимаемую пальцами. След от его касания больно обжог ее кожу, и от него не укрылись покрасневшие полосы, от которых наверняка на утро обнаружатся синяки.

Она отстранилась от него на несколько шагов как от прокаженного. Находиться рядом не было ни малейшего желания, даже в столь желанные прежде янтарные глаза смотреть было противно. Эти руки, эти губы… все они касались ее, дарили ей ласку и тепло. Но не только ей одной. Сколько женщин прежде он держал в объятиях? А о скольких заботился до сих пор? Как часто, живя с ней под одной крышей, принимая ее объятия, он ходил к другим? Даже просто думать об этом было так больно, что хотелось немедленно сбежать, укрыться там, где она больше не сможет его видеть.

— Послушай…

— Я не хочу ничего слышать! — резче, чем хотелось, сказала она. — Вам не нужно мне ничего объяснять, это ваша жизнь и вы вольны делать все, что хотите.

— Все, что захочу? — магистр зло скрипнул зубами. — Уверена?

Она молча кивнула, а в следующее мгновение владыка привлек ее к себе так властно, что не давал возможности отстраниться. Он касался ее жесткими жаркими губами, требовательно впивался в ее губы и большими сильными руками прижимал ее к себе так сильно, что ей не хватало воздуха. Каждое касание обжигало кожу сильнее раскаленного угля, а поцелуи становились все жарче, искуснее, раскрепощённее. Она сопротивлялась ему, но ее действия только сильнее разжигали искру. Этот мужчина терял рассудок, ведьмочка сопротивляясь, тряхнула головой, и очки полетели на пол, но он словно не замечал собственного безумства, и того как вместо огня, которого он жаждал в ней распалить, ее радужные прекрасные глаза покрывались льдом. Он отстранился лишь на миг, когда она прекратила сопротивление и отдалась его похоти, стояла не шелохнувшись, принимая, но, не отвечая на ласку. Ей больше не хотелось становиться одной из многих. Ведь правитель никогда и не говорил ей о том, что что-то к ней испытывает. Он лишь перестал скрывать свои желания. Но много ли это значит? Никто не говорил о любви, о нужности, о заботе и о всех тех важных чувствах, что могли бы сказать ей о том, что она близка ему, необходима. Он пригасил ее для того, чтобы она помогла, справлялась с больными, лечила проклятия, и о большем речи не шло. Сейчас и до этого он лишь поддавался минутным прихотям, а она думала, что сможет стать для него всем, мечтала стать самым важным человеком в его жизни. Но кто она такая? Маленькая ведьмочка из другого мира, которая, если судить по словам самого владыки, даже не в его вкусе. Осознание с такой силой ударило в голову, что Сетия напрочь перестала сопротивляться и что-либо чувствовать. Она ощущала, как холодеют пальцы, как к горлу и глазам подступают непрошенные слезы, застывшие где-то на полпути.

— Отпустите меня. — тихо прошептала она, сознанием находясь где-то очень далеко.

— Нет. — отрез он. — Ты сама сказала, что я могу делать то, что хочу!

— Вы должны меня отпустить!

— Я ничего тебе не должен! — рявкнул он, и только сейчас понял, что наделал. Допустил самую страшную ошибку, которую только мог, сказал то, что перечеркнуло между ними все. И доказательством тому была пощечина, которая больно обожгла кожу, и радужные глаза, пытающие ненавистью и презрением.

— Верно. Вы ничего мне не должны!

Он не ожидал, что ему самому станет невыносимо больно, когда она применит магию, и, вырвавшись из объятий, покинет комнату. Он пытался ее схватить, но его пальцы поймали лишь воздух. Норт отвез ее в квартиру той же ночью, слез она так и не проронила. У нее еще оставалось важное дело, которое она собиралась провернуть, не смотря ни на что.