Служу Советскому Союзу 2 (Василий Высоцкий) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 28

И вот я завербован…

Продавший и предавший Родину, семью, и всё то будущее, которое могло бы быть…

Я чуть погонял эту мысль в голове и сплюнул. Не очень хорошая эта мысль. Говенная, если говорить по правде. После этого чуть сильнее закрутил гайку на левом борту самолета. До упора. Пока делаешь нудную работу, думается лучше. Может поэтому многие писатели обдумывают свои сюжеты на прогулке, когда тело совершает движения, а голова остается свободной для мыслей?

Конечно, я и не думал подчиняться и работать с организацией Ульриха на самом деле. Да и их вряд ли интересовал какой-то техник на аэродроме. Среди наших техников было немало немцев, так что осведомитель из русских военных, которые к тому же периодически меняются, не очень хороший вариант. После раздумий я пришел к выводу, что меня завербовали для какой-то другой цели.

Ну, уважаемые читатели портала Автор Тудей, посудите сами — какой с меня прок? Я вернулся в часть и оказался почти безвылазным. Благодарность подполковника закончилась и мне пришлось вернуться обратно. И снова потянулись обычные солдатские будни, где отблесками солнца значились выходные и увольнительные.

Что с меня взять? «Секретные чертежи» самолетов? Да они и так известны. СУ-7Б в прошлом году вообще перестали выпускать, так что вряд ли кому нужны эти самые чертежи. Как сказали бы герои фильма «Операции „Ы“»: «Всё украдено до нас!»

Список сотрудников, который мне в первом задании попросили предоставить — это вообще открытая информация. Получить её можно было и не задействуя такого «важного» сотрудника. Да, я оставил бумагу в заданном месте, но… Я больше, чем уверен, что это всего лишь проверка моей лояльности, так как список сотрудников аэродрома по любому был у «Штази». А если есть там, то будет и у противников.

И вряд ли Мезьер не был знаком с кем-то из этой всевидящей организации, чтобы ему на блюдечке не принесли эту информацию. А вот проверить новоиспеченного сотрудника «на вшивость» не мешает.

Завербовали просто для того, чтобы завербовать?

Ну это тоже несерьезно. Ведь я мог запросто рассказать о произошедшем своему начальству и, после серьезного получения по жопе за связь со школьницей, пусть и половозрелой, мог бы оказаться ещё и героем. Правда, рассказывал о своем героизме я где-нибудь на севере белым медведицам, но…

Такую возможность тоже нельзя было упускать из вида.

Но, пока что меня завербовали для работы лично на Ульриха де Мезьера. На офицера, который создал армию Бундесвера. Да, пусть он в прошлом году формально отошел от дел, но… Есть же поговорка, что «бывших фсбшников не бывает». Эту же поговорку можно отнести и к де Мезьеру.

И тот факт, что он спокойно разгуливает по территории ГДР, когда сам принимал участие в строительстве армии, идущей в противовес советской, говорил о многом. Я не верил в подобное безрассудство бывшего гитлеровского подполковника. Скорее всего, он находился со счастливым билетом в кармане и волосатой рукой на воротнике — такая комбинация вытащит откуда угодно.

Я ещё немного навел справки в библиотеке при аэродроме. Конечно, книг было немного, но кое-что вычленить удалось. Я читал про вербовщика и старался в сухих строчках увидеть характер человека. Увы, там были только мелкие пояснения. Они вряд ли могли передать об этом человеке что-нибудь серьезное:

«В один из жарких майских дней 1945 г. на берлинском аэродроме Темпельхоф приземлился немецкий связной самолет „Физелер-Шторх“, из которого вышел худощавый человек в форме подполковника немецкого генштаба. Его сразу взяли под стражу и провели к зданию ангара, где подполковника ожидали несколько советских офицеров. Прилетевший представился: „Подполковник генштаба де Мезьер, прибыл по приказанию верховного командования вооруженных сил!“ Без долгих разговоров все уселись в машину и направились в Карлсхорст, в штаб советских войск.

Подполковник Ульрих де Мезьер, один из офицеров ОКВ, прибыл из Фленсбурга в Берлин, чтобы предъявить советскому командованию карты и таблицы, согласно которым должна была производиться капитуляция вермахта. Материалы лежали у него в папке. Но когда его пригласили в кабинет, где находились представители высшего советского командования, обнаружилась такая картина. Вместо карт и таблиц подполковник привез из Фленсбурга то, что в просторечии называется „филькиной грамотой“. По документам нельзя было установить ни численности, ни дислокации войск.

Одновременно подполковник де Мезьер пытался давать советскому командованию рекомендации, которые весьма походили на требования. Например, он хотел получить согласие на то, чтобы во Фленсбург собрались все части ОКВ, рассеянные по Германии; он требовал „привилегий“ для войск, взятых в плен в Прибалтике. Разумеется, не в меру усердного подполковника поставили на место и все его „рекомендации“ были отклонены. Попытка ОКВ затянуть и затруднить процесс капитуляции была сорвана.

Нет, не быстро привыкали генералы вермахта к мысли, что вермахт уже не существует, и им не помогут никакие уловки! Им все еще казалось, что длится какой-то страшный сон и скоро они вернутся в Берлин — не в советский штаб в Карлсхорсте, а в привычные кабинеты на Бендлерштрассе, где у подъезда солдат в стальном шлеме и со свастикой на мундире щелкнет каблуками и сделает на караул. Но история не кинолента, и ее нельзя запустить в обратном направлении. Вермахт больше не существовал».

Очень мало информации. Только то, что снова хотели обмануть и подсунуть лажу. И что до последнего не верили в свой плачевный исход «войны с дикарями из Советского Союза».

Я улыбнулся и попытался снова надавить на гайку. Та отказалась двигаться дальше. Что же, можно было приступать к следующей. Я шмыгнул носом и чуть передвинулся.

После того, как я вернулся и до того, как поступило первое задание, у меня под подушкой появилась записка с таким содержанием:

Здорово, Серега. Арахис вчера ел? Рубль брось в общую вазу. С аванса луцкаем ещё?

Были у меня юбилейные рубли, где на одной стороне изображен герб и номинал, а на другой стороне был изображен монумент «Воин-освободитель» и по кругу шли слова «Победа над фашисткой Германией» и дата «XX лет». Вот один из этих рублей и упал в общую вазу, в которую «слоны» скидывались на покупку чая и меняли их на зарплату солдат-срочников.

Солдаты в то время получали три рубля восемьдесят копеек в месяц в Союзе, а в ГДР имели аж целых пятнадцать марок. Вот примерно так мы и меняли деньги для ребят на будущее — пять марок к одному рублю. Срочникам в СССР марки были не нужны, а вот рубли брали. Заставлять не заставляли, но и свой процент имели и вряд ли это можно было назвать спекуляцией, скорее фонд взаимопомощи и взаимовыручки.

Солдатам же помимо обмена ещё сопутствовало некоторое удовлетворение желаний, такое, как покупка чего-нибудь из-за забора. В основном это были сигареты, сладости и редко алкоголь. Так что наш обменный пункт никогда не оставался пустым.

И вот в эту самую вазу я опустил заветный рубль с чеканкой.

Если вы не поняли, что содержалось в записке, то попробуйте прочитать первые буквы слов без имени и с опусканием предлогов.

Вроде бы невинная записка превращалась в вопрос. И опускание рубля означало ответ. И после ответа через день появилась новая записка:

Серега, сегодня Михалыч литр укупил. Ждет на игру.

Если у вас получилось прочитать первую записку, то не составит труда понять — о чем речь и во второй. Да, был и Михалыч, старший техник, была и игра в карты. Но самое главное, что я понял — Зинчуков рядом и он отслеживает де Мезьера. А это значило, что передача данных о тех, кто находился на аэродроме вовсе не так уж важна.

Охота шла полным ходом и такую крупную лису, как Ульрих ни в коем случае нельзя было упускать…