Слезы звезд

Глава 7. Созвездие Волка

— Ты встретилась нос к носу с Советом? — Уилл не мог скрыть своего изумления. Он смотрел на меня расширившимися глазами, словно я вдруг свалилась сюда с Венеры. — И они с тобой разговаривали?

Я мрачно кивнула. Меня почему-то не покидало какое-то странное чувство, что меня как-то использовали. Разыграли наравне с остальными.

И что значил этот его жест? Если это не просто случайное совпадение, то он знает, что я соврала о пузырьке перед учительским советом. Мне почему-то вспомнили слова Аттвуд, что у Главы Совета не бывает совпадений. Черт! Как же я влипла!

— Адриана Марлоу, конечно, услужила, — хмуро вздохнула Джин.

— Расскажи, какие они, — попросил Уилл.

Я поморщилась.

— Ну, надменные и заносчивые, похлеще, чем Аттвуд. Сначала смотрели на меня, как на пустое место, пока я не назвала свое имя. Я потом как вылупились — я хотела под землю провалиться.

— Наверное, из-за соревнования, — Уилл помрачнел.

Я покачала головой, вспоминая их странно ошеломленные, побледневшие лица. Словно они вдруг увидели призрак.

— Из того, что сказал этот их Глава, я так поняла, что они вообще мало знали о том, что там случилось.

— А какой он? — чуть дыша, спросила Джин.

Я задумалась.

— Не знаю. Странный. Вроде и остроумный, и веселый, но что-то есть в нем такое… — Я вспомнила его пронизывающие глаза и то, как он взглянул на Стефани Аттвуд, заставив ее отшатнуться. — Настораживающее. Даже опасное.

По ее лицу было видно, что она старается его представить.

По коридору с гордо поднятой головой прошла Марлоу. Уилл и Джин проводили ее глазами, в то время как я, не отрываясь, смотрела на скорчившуюся рядом с ней Эндрюс.

Заметив наше внимание, обе, будто спасаясь от бури, юркнули в класс.

— Шестерки, — зло заметил Уилл. Джин впервые молча кивнула.

— Но тебе однозначно повезло: вмешательство Совета спасло тебя от наказания. Зачем ты вообще задержалась после уроков?

Мы с Джин украдкой переглянулись.

— Нужно было кое-что сделать, — отмахнулась я. — Не спрашивай, все равно не скажу.

По направлению ее глаз, я поняла, что Джин сейчас думает о браслете.

— Ну ладно. Не говори, — Уилл нахмурился. — Но теперь я буду следить, чтобы ты не ввязывалась в неприятности!

— Что ты делаешь? — вскрикнула я, когда он потащил меня за руку к выходу.

— Веду тебя домой!

Дома я еще улыбалась. Уилл не отпускал меня всю дорогу, со смешной серьезностью вступив в роль моего ангела-хранителя. С одной стороны, его забота была мне приятна. Но с другой стороны, из-за его рвения у меня снова не получилось остаться с Джин наедине, чтобы она могла завершить начатое.

Я приняла душ и по привычке переоделась в джинсы и удобную, широкую, теплую толстовку, которую особенно любила и уже почти затаскала до дыр. Сегодня я собиралась исполнить созревший после разговора с Лин план.

Чем больше я об этом думала, тем больше уверялась в мысли, что, несмотря на ссору, она права — таинственная незнакомка, видения и волк как-то связаны. И мне нужно найти картину. Если верить ее предположениям и моим воспоминаниям, картина с загадочной женщиной до сих пор хранилась там, в темной сырости подвала. Но пробовать проникнуть туда изнутри, когда тетя не выходила из гостиной, было слишком рискованно. Оставалось действовать снаружи. В подвале было маленькое, засаленное окошко, через которое пробивался тусклый лунный свет. В прошлом году оно было моим единственным источником освещения, пока я, дрожа от холода, скрючивалась на куче хлама, который тетя там складировала.

В доме было тихо. Почтальон давно пришел и ушел, и по моим подсчетам вопли тети уже час, как смолкли в гостиной. Марджи дала ей снотворное и ни на шаг не отойдет, пока та продолжит изредка бредить Советом, заснув в своем неудобном кресле.

Я подошла и отворила окно. С улицы дыхнуло спасительной прохладой. Было уже темно.

Легко вскарабкавшись на дерево, я соскользнула с него и с трепетом пробралась за угол, пригибаясь под каждым окном. На всякий случай заглянув в одно из них, которое открывало вид на гостиную с кухни, я убедилась, что не ошиблась — тетя с больным видом возлежала в кресле, уже почти уснув. Подле нее хлопотала преданная экономка. В гостиной царил легкий полумрак.

Я нагнулась к грязному маленькому окну, наполовину скрытому под землей, и посветила телефоном, оглядывая наружную раму. Изнутри оно казалось намного больше! Я подергала его, силясь приоткрыть, но безрезультатно. Рама была слишком старая, замок давно заржавел, само стекло, казалось, вросло в землю. Оно не поддавалось.

— Собралась куда-то?

От неожиданности я подпрыгнула и ударилась о ставню. В окружающей тишине звук вышел особенно громким. Повезло, что в этот момент тетя впала в очередной приступ параноидального бреда, и старая горничная закрутилась подле нее с грелкой. В слабом свете ламп коридора было видно, что она подняла голову, но решила, что виноваты порыв ветра и старое дерево, и снова вернулась к своим делам.

Майк лениво прислонился к обшарпанной, местами почти полностью облезлой обшивке стены. В пальцах он вертел старый теннисный мячик.

Он что, меня ждал? Как он узнал?

— Что ты тут делаешь? — спросила я, потирая уже наметившуюся шишку под волосами чуть выше лба.

— Кажется, я первый спросил.

Мои вылазки уже давно не были секретом для Майка, который никогда не требовал ничего знать. Но, застигнутая врасплох, я растерялась.

— Я… это не то, что ты думаешь…

— Вот как? — По его снисходительной интонации я поняла, что Майк мне не поверил.

В эту секунду Марджи все-таки приподнялась и направилась на кухню проверить источник шума.

— Здесь слишком опасно, — понизив голос, проговорил он, кивая на дерево. — Встретимся в моей комнате. Нам нужно поговорить.

Перед тем, как влезть назад, я обернулась. Он ждал — и я послушно вскарабкалась наверх.

***

Когда я собралась с духом и вышла в наполовину погруженный в темноту коридор, дверь в комнату Майка была приоткрыта. На черный пол падал золотой отблеск искусственного света. С тех пор, как я сюда въехала, такое было впервые — ни его родителей, ни тем более Николь, которой пришлось искать подвозки в этом семестре, потому что он отказался ее возить, он не пускал в пространство своей комнаты.

Я на цыпочках прошла по скрипучему полу и нерешительно замерла на пороге.

— Заходи, — его насмешило мое замешательство.

Помедлив еще секунду, я послушно зашла и затворила за собой дверь.

Горела единственная настольная лампа, но ее неяркого света хватало, чтобы осмотреться. Комната Майка была самая обычная, с большим плазменным телевизором, от вида которого я уже давно отвыкла, и с навороченной музыкальной системой (я ни разу не слышала, чтобы он ее включал). Компьютер на столе был выключен и производил впечатление, что до него давно не дотрагивались. Единственным, что бросилось в глаза, было большое количество книг, которыми были уставлены все полки в комнате. На них не было ни пылинки.

Сидя на краешке кровати, Майк с интересом наблюдал за мной, пока я с любопытством осматривала его комнату.

— Ожидала чего-то другого?

Я пожала плечами. Я вообще не знала, чего от него ожидать.

Только сейчас я заметила, что он потирает тыльную сторону кисти, на которой была содрана кожа. Вспомнилась разбитая, саднящая губа Эрика.

Майк проигнорировал мой взгляд.

— Ладно, вернемся к делу. До сих пор я не вмешивался, — наши глаза встретились, и я невольно заерзала. Мы никогда об этом не говорили. По его виду стало понятно, что теперь что-то изменилось.

— Ситуация накаляется, и с твоими походами в лес пора заканчивать. Хотя бы на время.

Глядя на его прекрасное лицо — слегка нахмуренные брови, плотно сжатые, полные губы, устремленные на меня прищуренные глаза — я пыталась разгадать, в чем его интерес. Да, Майк — единственный, кто знал про волка. Пока он почему-то молчал. Но при этом всегда оставался красным. Учитывая, что я не знала, на чьей он на самом деле стороне, я решила, что единственное, что важно — это защитить волка. От всех. Даже от него.

— Я осторожна, — ответ прозвучал с легким вызовом. — Я ценю, что ты тогда ничего не рассказал учителям, но это мое дело…

— Он рассказал Камилле.

Я запнулась на полуслове.

— И некоторым из своих дружков. Они планируют начать охоту. За тобой будут следить.

— Откуда ты знаешь? — выдохнула я. Вспомнились угрозы, которые Эрик бросил мне в лицо тогда перед раздевалками, и внутри заструился неприятный, липкий страх. Случилось то, чего я больше всего боялась.

— Это не имеет значения. Единственное, что сейчас важно, это чтобы они не напали на след.

В голове заметались сотни хаотичных мыслей о том, что теперь делать (направить Эрика по ложному пути, отправить волка подальше, сбежать вместе с ним!), но новость обезоружила меня. Заставила паниковать. На волка вот-вот начнут охоту, а я еще и на долю не приблизилась к его тайне!

Я запустила пальцы в волосы и до боли прикусила губу.

— Джейк знает? — единым духом выпалила я, позабыв, что хотела быть с ним осторожной.

Прекратив медленно перекатывать в длинных, ловких пальцах мячик, Майк резко прищурился.

— При чем здесь это?

Я медлила.

— Алекс, есть что-то, что я должен знать? — надавил он.

В приступе паники я рассказала ему про окровавленный камень, который хранился у Джейка в доме и который являлся единственным существующим доказательством, после того как Майк сжег в камине чип с видеозаписью.

— Не думаю, что он знает, — отозвался Майк после паузы, в течение которой он напряженно что-то обдумывал. — Эрик рассказал своим, а Джейк… После всего, что случилось, можно с уверенностью сказать, что он в них не входит, — он усмехнулся. — Эрик бесится из-за отстранения. Они хотят найти доказательства того, что волк существует, чтобы вымолить отмену наказания. Ну или просто утянуть тебя за собой. Сейчас он пойдет на все.

В отчаянии я обняла себя за плечи и сделала несколько шагов по его комнате. Опершись локтями на колени и перекидывая мяч с одной руки в другую, Майк наблюдал за мной,

— Тебе лучше больше с ним не видеться. По крайней мере, какое-то время. Сейчас это наилучший вариант.

— Только я могу его защитить! — Это вырвалось у меня бессознательно, но я тут же поняла, что это правда. Каким-то образом волк нуждался во мне так же, как я нуждалась в нем.

— В лесу ты не в безопасности, — отрезал Майк. — Я не позволю.

— Ты не понимаешь… Я не брошу его там одного, пока Эрик будет рыскать рядом. Они найдут его. Я должна помочь ему… Мы… мы уйдем вместе!

Это решение само всплыло в голове. Я могла бы попросить его покинуть это место, но без меня он не уйдет — странным образом я знала это внутри. Поэтому оставалось сбежать вместе. В прошлом году я уже думала об этом, но тогда не смогла из-за друзей. Теперь я чувствовала, что должна пойти на это. Ради волка.

— Нет, — Майк отшвырнул мяч в угол и сжал пальцы. — Если они поймают и тебя, с тобой сразу расправятся. Этого не будет.

— Я буду осторожна! Я… я знаю лес и…

Его губы тронула кривая усмешка.

— Зря ты думаешь, что тебя так тяжело найти.

Я остановилась, как вкопанная. Хруст веток и то преследующее меня чувство, что за мной наблюдают. Быстрые, скользящие тени, которые я принимала за игру света между деревьями. Все это вдруг обрело смысл.

Майк смотрел мне в глаза без единого намека на раскаяние.

— Ты следил за мной?! — Я сжала кулаки. — Как ты мог?

— Так было нужно. Для твоей же безопасности.

Я все еще не могла в это поверить. И он заявил это как ни в чем не бывало! Но Майк хранил хладнокровие, словно не считал нужным оправдываться.

— Теперь ты знаешь, как легко тебя выследить. Если ты хочешь его защитить, то тебе придется расстаться с ним. На время.

Хоть внутри я все еще была возмущена его наглым вторжением в мою личную жизнь, в его словах была доля здравого смысла. Если я ничего не подозревала о слежке Майка, то точно так же могу не заметить и другую. А в том, что Эрик теперь будет всеми силами пытаться отомстить, я не сомневалась.

При мысли о разлуке с волком у меня заныло внутри.

— И нужно рассказать учителю.

Я вздрогнула.

— Зачем?

— Он должен знать. Нам может пригодиться его помощь.

Я отвернулась, чувствуя горечь. Будь все, как раньше, я бы больше не колебалась ни на секунду. Но что, если после всего мистер Честертон даже не захочет меня слушать? Тем более помогать. Скорее всего, не захочет…

Майк вдруг поднялся с кровати и приблизился ко мне.

— Покажи плечо.

— Что? — не сразу поняла я. Охота на волка, которую задумал Эрик, все еще занимала все мои мысли.

Его руки коснулись толстовки.

— Кьяра сказала, что этот ублюдок снова тебя тронул. Хочу убедиться, что тебе не нужно к врачу.

— Я в порядке, — попыталась заверить я. — Но он ударил Уилла…

— Покажи мне, — его тон не допускал отказа.

Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Я послушно оттянула горло кофты (благо оно было достаточно широким), покраснев, как рак, когда холодные пальцы Майка медленно скользнули по моему обнаженному плечу.

— Больно?

— Нет.

Он двигался сантиметр за сантиметром, нежно отодвигая мои волосы каждый раз, когда они мешали ему. Подобному дотошному осмотру позавидовал бы любой доктор. В свою очередь, я украдкой осматривала его правильные, достойные римского бога черты. До чего же он красив!

— Вывиха нет, но, если начнет болеть, дай мне знать. И в следующий раз я не хочу узнавать такие вещи это от кого-то другого, — добавил он со странным ожесточением. От прежнего Майка, который только что нежно осматривал мое плечо, не осталось и следа. Его лицо снова приобрело выражение отчужденной замкнутости. — Если Эрик еще раз тронет тебя хоть пальцем, ты должна сразу же сказать мне или учителю. — Он сделал паузу, затем через силу добавил: — Если нас нет, то Джейку.

— Вот еще! — Не знаю, что Майк о себе вдруг возомнил, но о Джейке я точно не хотела слышать.

— Как бы мне ни хотелось это признавать, он помог нам добиться отстранения Эрика, Алекс, — хмуро бросил он. — Дело было слишком серьезным, и одному мне в этот раз не поверили бы.

— Мне все равно! — я упрямо вскинула голову. — К этому самовлюбленному идиоту я точно не пойду!

Он стоял в тени лампы. Но даже в этом полумраке я увидела, что его бровь скептически приподнялась.

— Однако ты все еще носишь браслет этого «самовлюбленного идиота», — сухо отреагировал он.

Я возмущенно охнула, спрятав запястье за спину. И как только Майк умудряется все замечать?

— Я… Только потому, что не смогла его снять!

Он хмыкнул. Затем сложил руки на груди.

— Ладно, как скажешь. В общем, больше ни шагу из своей комнаты после наступления темноты или каких-нибудь других глупостей, вроде побега, — подчеркнул он, пока я подправляла кофту. — Поверь мне, я сразу об этом узнаю.

Он отвернулся. Наверное, это был знак, что мне пора уходить.

Я подумала о подвале. Если Майк и вправду собрался меня караулить, то про картину точно можно забыть. Мимо него мне не проскользнуть. Да и чертово окно с улицы не поддавалось.

Оставался только один выход.

— Помоги мне попасть в подвал, — я выступила вперед. — Тогда я пообещаю, что не буду пока ходить в лес.

Майк непонимающе нахмурился.

— Зачем тебе? — в его взгляде проскользнула подозрительность. Он засунул руки в карманы брюк и выпрямился, буравя меня взглядом, будто силился прочесть ответ на моем лице.

— Надо.

Я не могла сказать ему правду. Кто знает, почему от этой картины решили избавиться. Она явно не предназначалась для чужих глаз и, услышав об этом, Майк может отказаться.

На его лице снова проскользнула тень подозрительности. Оно сменилось странным выражением, когда он пристально меня разглядывал. Наконец его губы шевельнулись:

— Ладно. Если ты так хочешь.

Мое сердце взлетело от радости.

— Марджи хранит ключи на кухне. Я пройду туда и открою дверь. Потом отвлеку их. Спускайся незаметно и постарайся не задерживаться. У тебя не больше пяти минут.

Я сразу же согласилась.

— Майк, — позвала я его, когда он направился к лестнице. — Не мог бы ты сделать еще одно одолжение?

— Не слишком ли много одолжений для одного дня? — цинично поинтересовался он.

Но задержался, и я подтянула рукав.

— Пожалуйста, помоги мне его снять.

Он ухмыльнулся, но тем не менее подошел ближе. Я думала, что ему придется повозиться, но Майк снял браслет с той же профессиональной легкостью, с какой Джейк надел мне его на руку. Я с облегчением почувствовала, как тяжелые камни наконец-то соскользнули с моего запястья.

— Неплохо, — заметил он, осматривая сверкающую драгоценность. Крупные сапфиры, обрамленные бриллиантами, казалось, ожили в его ладони, засияв еще ярче. — Думаю, я знаю, почему он его выбрал.

Затем, ловко пропустив браслет меж пальцев, опустил его мне в ладонь. Под его насмешливым взглядом я поспешно сунула роскошное украшение в карман кофты.

— Спускайся через минуту, — сказал он и исчез в сумраке длинного коридора.

***

Прокравшись в одних носках на первый этаж, я услышала голоса с гостиной. Разбуженная появлением сына, тетя встрепенулась, чтобы расспросить его о школе. Для нее это был шанс вытянуть из него что-нибудь о своем драгоценном Совете. Уж в том, что Майк был одним из тех, кого лично им представили, я не сомневалась.

Спустившись за ним, я проскользнула мимо его широкой спины, которая заслоняла от тети и возившейся подле нее экономки лестницу, и в царившей здесь темноте нащупала железную ручку. Дверь поддалась, и я с облегчением вздохнула. Майк выполнил обещание. Теперь тикали отведенные мне пять минут.

Меня встретил знакомый затхлый запах. Внизу было холодно и сыро. Откуда-то снизу донесся знакомый писк, и я поморщилась. Крысы.

Спускалась я, подсвечивая себе телефоном ступеньки и держась рукой за холодные стены, чтобы не потерять равновесие. Луч света скользил по наполненному неприятными воспоминаниями пространству, разгоняя мерзких созданий, которые с громким писком шныряли в стороны.

«Теперь вы не такие смелые», — злорадно подумала я, преследуя фонариком несколько особенно жирных тварей, которые возмущенно бросились врассыпную.

Горы хлама томились под покрытыми толстым слоем пыли одеялами. Не имея понятия откуда начать, я скинула первые два и чуть не закашлялась. Пришлось быстро закрыть рот рукавом. С остальными я действовала более осторожно, спрятав пол лица в ворот толстовки и стараясь не дышать, когда очередное одеяло слетало в сторону. Сколько же здесь старья!

Казалось, этому не было конца. Я отодвигала в сторону прогнившие коробки, наполненные несущими запах старости безделушками, трухлявые доски от развалившихся шкафов, несколько изрядно потрепанных огородных чучел, даже кухонную утварь, которая не годилась для употребления, но которую моя тетя, по-видимому, жалела выбросить.

Время шло, но картину я так и не нашла. Зато сама по уши выпачкалась в грязи.

Голоса в гостиной стали громче — похоже, там назревала ссора. Нужно было поторапливаться, пока Майк не потеряет терпение, как случалось при любом его разговоре с матерью.

Я в отчаянии подняла телефон. Луч от фонарика скользил по груде хлама, не обращая внимания на потихоньку осмелевших крыс, которым не нравилось присутствие чужака. Их злобные маленькие глазки следили за мной из окружающего мрака.

Наконец мои глаза уловили слабый блеск. Молясь, чтобы это не оказалось миражом, я кинулась вперед и принялась разгребать самую дальнюю, заваленную со всех сторон тяжелыми балками кучу в углу. Где-то подо мной громко пискнула придавленная крыса, но я только отшвырнула ее ногой. Времени оставалось в обрез мало — я буквально ощущала, как Майк наверху теряет самообладание. Тетя снова завела пластинку насчет его будущего.

Вдруг я увидела ее. Уголок знакомой позолоченной рамы торчал из-под груды тряпья, на которой я как-то ночевала. Лин была права — картина здесь! Но как ее вытащить? Здесь были самые тяжелые вещи — старые шкафы и сваленные столы накрепко засели под дубовыми балками. Отодвинуть большинство из них мне было не под силу. Напрягаясь изо всех сил, я пыталась расширить пространство вокруг нее, сдирая в кровь руки и больше не обращая внимания на пыль и грязь, покрывшие меня с ног до головы. Послышался треск рвущейся ткани — одна из старых перекладин зацепила мою любимую кофту. Теперь сбоку зияла дырка, но оплакивать потерю не было времени.

Большую часть полотна заслонял тяжелый комод. Если бы мне удалось его хоть чуточку сдвинуть, я бы увидела достаточно! Я налегла всем телом, скрежеща зубами и чувствуя, как протестуют мышцы. От напряжения чуть не развязался пупок. Через долгих пять секунд, показавшихся мне бесконечными, рухлядь все-таки поддалась. И картина приоткрылась.

Телефон прыгал в моих дрожащих от перенапряжения руках, и мне не сразу удалось выхватить ее лицо. Но это была она.

Я присела рядом, стараясь унять сердцебиение.

Красивая незнакомка столько раз снилась мне, что я помнила каждую ее черточку. Краски немного потускнели от долгого пребывания в сыром, промозглом подвале. Но не ее завораживающая красота. Самыми чудесными были глаза. Словно два горящих сапфира в обрамлении бабочек-ресниц. Алебастровая кожа не потеряла свою белизну. Благодаря ей, казалось, от полотна исходило жемчужное сияние. Художник явно был мастером своего дела — ему удалось передать даже полный внутреннего огня взгляд красавицы. Так нарисовать мог только тот, кто был сильно влюблен…

Кто же они? Художник и его прекрасная дама сердца?

— Не лезь в мою жизнь! Я сам решу.

От неожиданности я чуть не уронила смартфон, который служил мне фонарем.

— В «твою» жизнь?! Мы с отцом из кожи вон лезли, чтобы дать тебе самое лучшее! И так ты нам отвечаешь?

— Я — не твой пропуск в их дома! И никогда им не буду!

Но крики вдруг отошли на задний план. Я смотрела на то, что нечаянно высветил телефон. Скромная серебряная цепочка на шее незнакомки. Причудливое соединение палочек, составляющих неизвестную мне фигуру. Я уже видела этот кулон — в кабинете мисс Белл, куда пришла, чтобы поговорить с ней перед дачей показаний. Он вывалился мне в ладонь из страниц старого школьного альбома… Альбома красных.

У меня похолодело внутри. Это могло означать только одно — эта девушка, кем бы она ни была, когда-то носила красную форму.

Я молча смотрела на прекрасный лик, не зная, что и думать. Конечно, можно было догадаться и раньше, ведь, если она принадлежала к их фамильной линии, то это было очевидным: моя синяя форма была здесь скорее досадным пятном на их непорочном семействе, все отпрыски которого гордо носили красную форму. Но тем не менее прежняя сильная симпатия к незнакомке, которая росла по мере того, как я о ней думала, уступила место растерянности. Я чувствовала, что меня каким-то образом предали.

— Нет, ты примешь предложение Совета! Миссис Джеймс лично позвонила сообщить мне об этом! Ты, должно быть, с ума сошел, если думаешь, что они дадут тебе второй шанс! Я немедленно наберу ее и скажу, что ты согласен!

— Если ты это сделаешь, я брошу школу.

Страсти наверху достигли предела. Я почувствовала, что пора выбираться отсюда. Я сфотографировала картину на телефон и, стараясь не повредить, задвинула ее коробками. Затем наспех закидала все пыльными одеялами и взбежала вверх по ступенькам.

Отсюда я видела только напрягшуюся спину Майка. Он явно мечтал поскорее уйти, потому что его пальцы, вонзившиеся в дверной проем гостиной, побелели. Тетку мне было не видно, но я могла представить ее лицо и сжатые кулаки. Рядом с ней суетилась Марджи.

— Вот погоди вернется отец! Я все ему расскажу, — шипела она. — Уважаемые члены Совета так высоко оценили твой талант, а ты решил загубить свое будущее, отвергнув их предложение! Я не позволю! Я этого не допущу!

Я тихонько прикрыла за собой дверь в подвал. Он обернулся через плечо. Казалось, он перестал воспринимать истерические визги матери. Сильнейшее раздражение на его лице сменилось той же восковой маской, с которой он смотрел на меня в своей комнате.

Решив, что он просто злится из-за моей задержки, я быстро проскочила мимо него на лестницу и взбежала к себе.

Сердце громко билось, горло мучительно перехватило. Но не из-за картины. Совет сделал Майку какое-то предложение, потому что оценил его выступление на соревновании. И хотя Майк еще не дал понять, что примет его, я почувствовала, как изнутри меня заполняет горечь.

***

В одном он был прав — Эрик не медлил, и скоро я заметила за собой первую слежку. По дороге домой я то и дело отмечала какую-нибудь машину, тащившуюся за мной следом. Из-за этого я перестала ходить в школу через лес и теперь пользовалась главной дорогой. Когда тупорылые дружки Эрика наконец поняли, что попали в зону моего внимания, они начали подъезжать поближе, чтобы якобы крикнуть что-нибудь обидное и тем самым скрыть свои настоящие намерения. Но теперь им было меня не провести.

Больше всего меня беспокоило то, что, вынужденная на время прекратить наши встречи, я не попрощалась с волком. Я утешала себя, что это для его же блага: теперь нужно было соблюдать осторожность. Но все же иногда, когда на бархате холодного ночного неба высыпали звезды, я подходила к окну, отворяла его и прикрывала веки, мысленно обращаясь к волку. Каким-то шестым чувством я знала, что он меня слышит. И все понимает. Я просила его уйти подальше и затаиться, надеясь, что все это не продлится долго, и красные быстро потеряют терпение и отстанут. Меня снедала мучительная тоска, и каким-то образом я знала, что точно такая же тоска снедает и его. Как будто, мы оба потеряли частичку себя и сможем обрести ее назад, только воссоединившись снова.

Иногда мне казалось, что я ощущаю силу мощных лап, горячий пар, струившийся в морозном воздухе, и ночной ветер, подгоняющий мускулистые, поджарые бока. Волк был свободен. И я радовалась вместе с ним, проносясь, как призрак, над заснеженными полями под усыпанным звездами небом и глядя на мир его глазами. Когда волнующая связь резко прерывалась, я грустно вздыхала в темноте своей комнаты, ощущая тягостное одиночество и чувствуя, как почему-то ноют мышцы.

В классе меня не покидало ощущение той же слежки. Адриана Марлоу вынюхивала и сновала рядом, особенно когда мы с Уиллом и Джин о чем-то шептались. Я предположила, что взбешенный отстранением Эрик подключил и ее, чтобы ни на секунду не оставлять меня без присмотра.

Майк предложил рассказать все мистеру Честертону, но я считала, что он меня еще не простил и вряд ли захочет слушать. На уроках биологии он старался держаться жизнерадостно, но я заметила, что под глазами учителя пролегли черные тени. За это время он исхудал и выглядел бледнее, чем обычно. В полной противоположности мистеру Броуди, который расхаживал по школе, напустив на себя важный, как у петуха, вид. Это меня бесконечно расстраивало. И каждый раз мысленно готовясь заговорить с учителем, когда наступал решающий момент, я так и не решалась найти в себе силы подойти.

— Ты должна начать тренироваться, Алекс, — хмуро заметил Уилл, когда я играла с Кенией. Ему не нравилось, что я трачу попусту те редкие тренировки, которые миссис Джеймс не удалось отменить.

Сам он уже в совершенстве мог управлять своей росомахой, чем постоянно заслуживал громкие похвалы мистера Честертона.

— Зачем? — безразлично отозвалась я, подкидывая игрушечный мячик повыше. Малышка крепла с каждым днем и уже доходила мне до колена. Такими темпами скоро мне, пожалуй, понадобится мяч размером с футбольный. — Я была на соревновании и видела, какими животными управляют красные. У нас против них нет ни единого шанса.

— Дело не только в соревновании. Когда-нибудь мы выйдем отсюда, и придется делать другие вещи. Нам нужно будет управлять людьми.

— Я не хочу никем управлять!

Мячик подлетел слишком высоко, но Кения изловчилась и поймала его зубами. Положив его возле меня, она кинула на меня растерянный взгляд, гадая, в чем провинилась.

— Так надо. Это наша будущая работа.

— Твоя мама никем не управляет, — холодно отозвалась я, убрав непослушную прядку за ухо. Кения отбежала в сторону и смотрела на меня преданными глазами, ожидая продолжения игры. — С чего ты решил, что мне или тебе нужно будет это делать?

— Моя мама — это другое, — не сдавался Уилл. — Она сама хотела остаться здесь и открыть кафе. Ей разрешили. Но обычно так не бывает. Нам придется куда-нибудь уехать и делать то, что решит для нас Совет.

— Тогда я тоже останусь, — упрямо заявила я, с силой сжав в пальцах мячик, который должна была кинуть. Уже приготовившаяся рвануться вперед Кения с тоской уставилась на него. — И мне не понадобятся эти дурацкие способности, чтобы делать кофе или заворачивать пирожные!

Краем глаза я заметила, что нас внимательно слушает Фишер. Мелькнула мысль, что он тоже шпионит для Эрика. Что ж, пусть передаст ему, что я не собираюсь становиться, как они!

— Почему ты так настроена против? Мой отец, например, не делает ничего плохого людям. Просто иногда надо заставить их делать правильные вещи.

— Правильные для кого? — я подпустила в голос язвительности.

— Для них самих, — не растерялся Уилл. — Папа рассказывал, как им пришлось вмешаться, когда нужно было прикрыть одну фабрику, которая сбрасывала в реки ядовитые отходы. Местные политики не соглашались из-за своих корыстных интересов. Но от этого страдали другие люди. Когда он узнал, то с помощью нашего дара заставил их передумать — и фабрику закрыли. Представляешь, сколько людей он спас от того вреда, который нанесла бы им зараженная вода?

Возразить мне было нечего.

С другого края комнаты вдруг раздался пронзительный визг. Глаза Марлоу горели в тон глаз ее носухе, которая корчилась на полу. На лице ее хозяйки проступило садистское удовольствие — казалось, ей нравилось забавляться подобным образом. Учитель только укоризненно покачал в ее сторону головой.

— Вот ты этим и занимайся, — я бросила мячик поскуливающей от нетерпения Кении. — А я не хочу работать на красных. Я предпочитаю остаться собой.

— Это как? — изумился Уилл.

— Обычным человеком! Не нужны мне эти способности! Заставлять других делать что-то с помощью этой волшебной силы — неправильно. Это не решит проблему, да ты и сам говорил, что вы не можете успеть всегда и везде.

— Но мы стараемся, — упрямо возразил Уилл. — Например, я точно знаю, что без того, что делает мой отец, было бы намного хуже. В первую очередь, для тех, кто о нас и не подозревает.

Я вздохнула.

— Ну хорошо. Допустим, что твой отец делает правильные вещи… А все это богатство красных? Ты думаешь, я поверю, что они используют эти свои способности только на благо других? Не говоря уже о том, что они жестоко эксплуатируют желтых для собственного удобства! В итоге, твой отец и другие такие, как он, действительно работают и стараются сотворить что-то хорошее, а они только живут себе припеваючи, указывая нам, что и как делать! Ну уж нет! Я точно не хочу быть частью этого!

Я заметила, что Фишер склонил голову и раздумывает над моими словами.

На следующем уроке истории я никак не могла сосредоточиться. Глядя на как всегда прекрасную и еще более бледную мисс Белл я думала о двух серебряных цепочках в ее столе, то и дело сравнивая воспоминание с фотографией, хранившейся в моем смартфоне. Но ошибки быть не могло — цепочки были идентичны. Меня так и подмывало расспросить ее, но тогда пришлось бы рассказать, откуда я про них узнала. Точнее, признаться, что я лазила в ее столе.

«Тебе еще нужна помощь?» — Джин незаметно подсунула мне записку. Она скосила глаза на мое запястье, намекая на браслет.

Оглянувшись на Уилла, который погрузился в какие-то свои мысли, я быстро написала ответ: «Нет, все в порядке».

Казалось, она хотела задать еще мучивший ее вопрос, но никак не решалась.

Подумав, я подвинула к себе листок и, закусив губу, написала имя. «Только никому ни слова, Джин. Знаешь только ты».

Не знаю, зачем я решила признаться, но теперь почувствовала себя лучше. Я так устала от всех этих секретов.

Несколько секунд Джин неотрывно смотрела на листок, затем глазами дала понять, что клянется, и взяла ластик. Имя исчезло так же, как и появилось, и я вздохнула. Браслет теперь лежал в шкафу, глубоко погребенный под кучей тряпья, чтобы вездесущая Марджи не сунула нос. Перепачканную и порванную, когда-то самую любимую кофту пришлось свернуть и незаметно выкинуть в мусорный бак перед домом. По крайней мере, у любопытной экономки, которая забирала мои вещи для стирки, не возникнет ненужных вопросов по поводу причины такого слоя грязи.

На перемене перед последним уроком географии, после которого нас должны были отпустить, случилось нечто ужасное.

— Помните того парня, которого постоянного дразнили Эрик и его компашка? — Уилл, который зашел в класс позже нас, мрачно стукнул сумкой по столу. Его сосед Адам, прилежно повторяющий материал перед началом урока, вздрогнул и укоризненно покосился в его сторону.

Мы с Джин повернулись к нему.

— Он покончил с собой.

Джин громко ахнула. В ее серых глазах отразился неподдельный ужас.

Я же опустилась на стул, приложив ладонь к губам. Я хорошо помнила этого мальчика, который учился в одном классе с Лин. Бледный и задерганный, он был любимой мишенью красных с самого начала семестра. А после новости о наказании Эрик вообще не давал ему прохода.

— Всех желтых сейчас собрали внизу, чтобы объявить. И все. Больше по этому поводу ничего делать не собираются, — он зло пнул ногой парту. Адам резко встал и отошел к своему приятелю, с которым ходил вместе на ланч.

Кое-кто в классе повернул голову, но в большинстве своем наши одноклассники проглотили новость с присущим им отсутствием эмоций.

— Откуда ты узнал?

— Стефани Аттвуд потеряла где-то свою меховую накидку и послала меня проверить столовую. Я проходил мимо и слышал, как Абигайл Фостер им говорила. Многие плакали.

Уилл сел. Его глаза были стеклянными.

Я подумала о Лин. Я все еще не разговаривала с ней после ее слов о Джейке. И сейчас горько об этом сожалела. Хорошо узнав помощницу миссис Джеймс за время своей работы в кафе, я понимала, что эта резкая и лицемерная особа вряд ли проявила какое-то сочувствие к его одноклассникам, только что потерявшим товарища.

— Они травили его с самого начала семестра, — большие глаза Джин были влажными. Я знала, что в этот момент она думала о маленькой Хлое внизу, которая должна была справиться с этой новостью в одиночестве. — Наверное, он не выдержал.

Мы втроем молчали. Каждый из нас думал о том, что теперь придется пережить его семье.

— Фу, слабак, — тонкий голосок заставил меня вздрогнуть. Сидевшая к нам спиной Марлоу вертела в руке карандаш. Мишель рядом с ней скрючилась над своей тетрадкой.

Краем глаза я увидела, как кулаки Уилла сжались.

— Замолчи, Марлоу, — угрожающе процедила я, боясь, что Уилл сделает какую-нибудь глупость.

Ее тонкая, мышиная косичка насмешливо дрогнула. Она отложила карандаш и развернулась.

— А то что? — хихикнула она. — Никто из вас ничего мне не сделает, — ее злые бегающие глазки сверлили Уилла, в глазах которого снова появилась знакомая мне чернота.

Не сочтя его достойным ее дальнейшего внимания, она снова повернулась к нам с Джин.

— Вот, видите это, — она гордо подправила красную повязку на своей руке, чуть ниже плеча. У меня сжалось внутри. Повязка была новая — закралось подозрение, что не обошлось без миссис Джеймс. — Я теперь дежурная и староста в классе, — подтвердила она мои опасения. — Вы все теперь под моим строгим наблюдением. Ты особенно, — ехидно бросила она в мою сторону. — Ой, чуть не забыла. Это еще не все. Мишель, покажи.

Ее неразговорчивая соседка съежилась, но Адриана выхватила ее руку и продемонстрировала нам. На ее плече красовалась такая же полоска, только тоньше.

— Мишель — моя помощница. А это, — она ткнула пальцем в ткань хорошо знакомого вишневого оттенка, — знак нашей новой власти. Вы все должны нас слушаться, или вас строго накажут. Это приказ миссис Джеймс! — Она приосанилась и обвела взглядом класс, подчеркивая, что ее слова относились ко всем.

Я заметила, что многих эта новость обескуражила. Кое-кто переглянулся. Лишь маленький Фишер не выглядел удивленным, словно ожидал чего-то подобного.

— В чем заключается эта новая должность? — услышала я сбоку тихий голос Джин.

Марлоу резко повернулась и несколько секунд щурясь оглядывала мою соседку, словно прикидывала, стоит ли ей отвечать. В конце тщеславие взяло верх.

— Если кто-то из вас нарушит правила или сделает что-то, что покажется мне, — она свысока оглядела класс, — странным, я сразу оповещу об этом миссис Джеймс. И она позаботится о наказании, хи-хи. Теперь я — ее глаза в этом классе. А вы все под моим присмотром. Никто не ускользнет, — зло прибавила она.

— Что значит — странным? — спокойно поинтересовалась Джин.

— Все, что покажется мне подозрительным! — Адриана начала заметно терять терпение. Ей не нравилось, что она должна объяснять свою новую должность, благодаря которой обрела новое положение в классе. Даже Эмили Браун, которая до сих пор была любимицей учителей и поэтому считавшая себя главной, заметно пригорюнилась.

— У тебя должны быть точные инструкции на этот счет, — не моргнула Джин.

— У меня есть инструкции! — взвизгнула Марлоу, позеленев, как неспелый помидор. — Только тебя они не касаются! — Она раздраженно подправила свою повязку и откинула мышиную косичку назад. — Ах да, забыла добавить. Ни я, ни Мишель больше не будем участвовать в соревновании. Но от наших докладов будет зависеть, кто из вас попадет на следующее.

Теперь по классу прокатился возмущенный ропот. Если тему старосты они еще готовы были проглотить, то соревнование воспринималось куда более болезненно.

— Ого-го, я слышу недовольных! Может быть, кто-то желает заполнить жалобу? — ее маленькие глазки злобно забегали из стороны в сторону, пытаясь выявить первых потенциальных нарушителей. Но ребята в классе только робко потупились. Фишер вздохнул, его плечи опустились.

— У меня один вопрос, — Уилл поднял голову. Я отчего-то занервничала.

Марлоу с подозрением покосилась на него.

— А, ты… Как твой глаз? Или это был нос, хи-хи? В следующий раз будешь знать, как попадаться под руку.

Но Уилл с достоинством проглотил ее обидное замечание.

— В ряды доносчиков еще можно записаться? — он смотрел ей прямо в глаза. — Или они уже переполнены?

Я похолодела.

— Уилл, не надо!

Лицо Адрианы Марлоу перекосилось, тонкая шея покраснела. Она не могла поверить своим ушам.

Вдруг у стены кто-то сдавленно хмыкнул. Его поддержали на среднем ряду. Казалось, в классе, который до сих пор был примером прилежания, вот-вот взорвется бомба.

— Ты! — Она вскочила и указала на Уилла пальцем, одновременно пытаясь высмотреть других насмешников. Ее зрачки ошалело бегали то туда, то сюда. — Ты за это поплатишься! А вы все, — она бешено обвела притихший класс, — вы у меня попляшете! Попомните мое слово! Я здесь главная! — завизжала она, приобретая сходство с поросенком. — Кто выступит против меня — пожалеет, что родился на свет!

— Кто родился? Когда? Ох, звезды опять ничего мне не сказали! — вошедший в класс мистер Скруп уставился на нее через толстые стекла своих очков. Выглядел он несказанно озадаченным. И даже как будто расстроился.

Не обращая на него внимания и еще раз кинув на нас предостерегающий взгляд, Марлоу плюхнулась на свой стул и что-то коротко сказала Мишель. Отведя глаза, та послушно вытащила чистый блокнот и протянула ей. Адриана с важным видом сделала туда несколько записей.

«Наверняка об Уилле», — шепнула я Джин, не опасаясь, что услышит глухой брюзга Скруп, который уже позабыл об Адриане и дрожащими руками водрузил глобус на стол. Она со вздохом кивнула.

Мои опасения оправдались. После географии Уилла вызвали на третий этаж к миссис Джеймс. Когда он вернулся в раздевалку, где ждали мы с Джин, то застегивал рукав своей рубашки. Его лицо оставалось каменным. Сколько бы я не пыталась убедить его не связываться с Марлоу, пока он провожал меня домой, Уилл только упорно отмалчивался. Хорошо хоть машина сзади не решалась сократить расстояние, пока мы были вдвоем. Я не сомневалась, что Уилл бы на кого-то бросился. Теперь я начала за него не на шутку переживать.

***

— Тебе не кажется, что Уилл изменился? — спросила я Джин, когда мы пришли в столовую. Уилл отказался присоединиться. В последнее время он все больше уходил в себя, а этот случай с Дином только ускорил этот процесс.

Взяв подносы, мы сели. После их примирения Джин перестала садиться отдельно.

— Может быть, тебе стоит поговорить с ним, Алекс.

— Я старалась. Он не хочет ничего слушать.

Она покачала головой.

— Не об этом. Он видит, что ты постоянно что-то скрываешь и болезненно это воспринимает. Думаю, он хотел бы, чтобы ты больше с ним делилась. Пожалуйста, хотя бы попробуй.

Я молча прожевала кусок котлеты. Джин, как обычно, была права. Это началось еще на каникулах, когда я спрятала от него все свои переживания и боль, связанные с соревнованием, и усугубилось с моими поездками к Джейку, в котором он почему-то видел часть моего нового мира, в который я отказывалась впускать его самого. Я думала, что со временем это пройдет, но я ошиблась.

— Как Хлое восприняла новость про Дина? — я сменила тему.

— Испугалась и очень расстроилась. Она долго не могла понять, почему он решил умереть, — в глазах Джин мелькнула горечь. — Мама не знала, как ей объяснить, и от этого Хлое только больше плакала. У нее поднялась температура, — Джин отставила тарелку в сторону и обняла себя за худенькие плечики, как делала всегда, когда случалось что-то плохое или она очень волновалась.

Я поддержала ее, как могла, и поискала глазами Лин. Со своей части столовой она ответила мне взглядом, полным глубокой скорби и негодования. После того, что случилось, желтые ходили как в воду опущенные, у многих были опухшие, покрасневшие лица. «Надо будет скорее помириться», — подумала я.

— Зато им, похоже, по барабану, — я посмотрела в сторону, где сидели Эрик, Камилла и Дилан в окружении своих приспешников. Их эта новость никак не затронула. Они по-прежнему были заняты своим отстранением от тренировок. Кэйл Мерфи, прикрыв рот рукой и откинув назад жирные волосы цвета переспелой пшеницы, что-то нашептывал мрачно опершемуся на стол Эрику.

— Да уж, — Джин поддержала меня вздохом.

Я скосила глаза на Майка. Он обедал в одиночестве. Несмотря на томные женские взгляды, прикованные к его платиновой шевелюре, за его столом никого не было. Не смея приблизиться к брату, с которым отношения с начала семестра окончательно разладились, Николь вертелась за столом Камиллы.

Залюбовавшись, подобно его одноклассницам, я невольно задержала взгляд — и он поднял голову. Наши глаза встретились.

— И они, конечно, как обычно выйдут из этого безнаказанными… — Я отвернулась, чувствуя, что он смотрит, но не решаясь снова оглянуться через плечо. К щекам прилила краска, когда я вспомнила нежное прикосновение его пальцев к моему плечу.

Джин ничего не заметила. Она ковыряла вилкой кусочек капусты.

— Их никогда не наказывают… Точнее, не наказывали, — в ее словах мне почудился скрытый намек, и я почувствовала себя неудобно от того, что для меня подсуетился мистер Честертон. Я знала, что никто не будет искать справедливости для парня, который носил желтую форму и который выбрал этот путь, потому что больше не мог сносить издевательства. Тем более, при нынешнем раскладе, когда всем заправляют директор, миссис Джеймс и мистер Броуди.

Я снова взглянула в сторону их стола, чувствуя нарастающий гнев, к которому примешивалось мучительное бессилие. Перехватив мой взгляд, Эрик недвусмысленно провел ребром ладони у горла. «Тебе конец, — одними губами произнес он. — Я достану тебя, сучка. Обещаю. Скоро все встанет на свои места — так или иначе.» Не отводя взгляд, он плотоядно улыбнулся и пошло облизнул губы кончиком языка.

К его угрозам мне было не привыкать, но в этот раз страх, пульсирующий, навязчивый, почти животный, сковал меня изнутри. Слишком много бешеной ненависти было в его глазах.

Все случилось почти мгновенно. Скрежет металлического стула по полу, переворачиваемый одной рукой стол, разбитая во второй раз губа, потоком хлынувшая кровь. Удивленный не меньше остальных и прижатый к поверхности стола, Эрик даже не успел подставить руку, как на его нос опустился еще один кулак, разбивая хрящ и превращая его морду в кровавое месиво.

Это было похоже на эпизод в замедленном действии, где ходил, двигался и бил только один человек. Остальные в трансе наблюдали.

— Кто-нибудь оттащите его! — первой опомнилась и завизжала Камилла, пока Джейк продолжал ожесточенно месить лицо Эрика, словно боксер, который бил по безжизненной груше.

— Тьфу, что за… — Вопль заставил жертву наконец опомниться. Он сделал попытку подставить руку, захлебываясь кровью и выбитыми зубами. — Какого хе…

Дилан бросился вперед, но лишь повис на превратившемся в скалу Джейке. Он, казалось, не видел и не чувствовал никого, кроме своей мишени.

Теперь уже вскочили все. К Эрику ринулись на выручку его друзья, к Джейку — Райн и Крис, которые отпихивали от него остальных. Эрику удалось один раз ударить соперника, отшвырнув его от себя, благодаря чему он смог подняться на ноги.

— Еще раз это сделаешь — убью, — прорычал Джейк, пытаясь вырваться из рук крепко державших его друзей.

— Хватит, Джейк, довольно, — Райн с трудом тащил его назад, пока Крис пытался встать между ним и рвущимся вперед Эриком. К ним присоединился Брайн Паттерсон, но даже им троим приходилось нелегко.

— Тебе какое дело, козел? Нахер ты лезешь? — Эрик, словно разъяренный бык, рвался вперед. Его красная кофта была залита кровью, лицо начало распухать. Дилану, Кэйлу Мерфи и Морису Карлайлу стоило больших усилий оттаскивать его назад.

— Я сказал — еще раз, и ты — покойник, — Джейк тоже не бросал попытки вырваться из тисков.

Застигнутые врасплох красные недоуменно хлопали глазами, пытаясь осмыслить причину вспыхнувшей стычки. Они вопрошающе косились на товарищей, но те отвечали им недоуменным пожатием плеч. Мои однокурсники отошли подальше, а желтые боязливо жались в углу.

— Эй, ребята, вы чего? — осторожно поинтересовался Брайн. — Что случилось-то?

— Он, — Дилан обиженно выставил указательный палец в сторону вырывающегося Джейка, — первый кинулся. Ни с того ни с сего.

Не убежденный словами Дилана, Брайн повернулся к Эрику.

— Эрик, что ты сделал?

— Он знает, — прорычал Джейк Эрику, который пялился на него исподлобья. — Остальных не касается.

— Наверное, из-за соревнования, — шепнул кто-то из красной толпы.

Красные многозначительно переглянулись. Это было самым логичным объяснением — страсти по поводу первого места, хоть и притупились из-за визита Совета, еще окончательно не улеглись.

— Да будет вам, — примирительно обратился к обоим Брайн. — Ну в самом деле… Что вы как маленькие? Через несколько месяцев будет еще одно. Ну, встретитесь там снова и решите, кто из вас — лучший…

Вдруг случилось невообразимое. Изрядно помятый Эрик, который все это время пялился на Джейка единственным глазом, потому что второй был залит кровью, расхохотался. Его смех, больше походивший на хохот сумасшедшего, эхом разошелся по притихшей столовой.

— Да ты че? Ты?.. Да ну, нет… Не может быть! — Его окровавленное лицо, больше похожее на расплющенную маску, перекосилось от истошного, издевательского гогота. Он даже забыл про драку и перестал вырываться из рук облегченно вздохнувших дружков.

— Эрик, ты чего? — спросил изрядно озадаченный Брайн.

Но тот его проигнорировал, обращаясь только к застывшему Джейку.

— Черт, а я ведь всегда знал — че-то тут не то. Больно странно ты ее защищал. Я почуял, еще когда ты выгородил ее тогда во дворе. — Он сплюнул в мою сторону выбитый зуб и окровавленную слюну. — А потом, когда против нас перед учителями попер… Я-то думал, что хочешь отомстить, что я тебя чуть не обошел. Но теперь я понял! Теперь я все понял!

В столовой словно ударила молния. Посеревшая Камилла выглядела, словно ее ударили.

Меня пробрал озноб. Звенящее молчание было громче всяких слов, ученики всех трех цветов теперь смотрели в мою сторону. Каждый пытался осмыслить его слова. И только Лин смотрела на меня с видом победительницы.

— Ну и дела, — перестав хохотать, Эрик смотрел на Джейка, даже не пытаясь утереть разбитое лицо. — Ну ни фига себе, удивил. Че, своих баб стало мало, урод?

Пока остальные пялились то на них, то на меня, хватка с обеих сторон ослабла. И зря. Джейк ринулся вперед. Сцепившись, словно два диких зверя, они рухнули на соседний стол, который, не выдержав под их весом, треснул пополам. Ножки подкосились, и в следующую секунду оба уже катились по полу. В воздух поднимались и опускались только кулаки, слышался звон битой посуды, кто-то кричал.

У меня возникла только одна мысль. Бежать отсюда. И как можно быстрее.

Красные снова кинулись их разнимать. Воспользовавшись продолжением потасовки, я попятилась к выходу. Шум разлетающихся столов и бьющихся тарелок, крики — все смешалось в один сплошной бардак. Но в голове у меня звучали только последние слова и дикий, безумный хохот Эрика.

— Уже уходите, юная леди? А я подумал, мы посмотрим представление вместе!

Не успев сделать и двух шагов, я застыла и обернулась. На меня, сложив руки за спиной, с полуулыбкой смотрел Рафаэль. Отход был перекрыт разодетой, вскрикивающей от ужаса толпой.

— Что… Что здесь происходит? — миссис Джеймс выскочила из-за его спины и бросилась в самую гущу красных. — Все — назад! Назад немедленно!

Ей припрыжку кинулся помогать мистер Броуди. Остальные члены Совета с застывшими от ужаса лицами наблюдали за происходящим в центре столовой. За ними, не менее потрясенные, вереницей тянулись учителя.

— Мы собирались устроить прощальный сюрприз по поводу нашего отъезда. Но оказалось, что сюрприз ожидал нас, — Рафаэль вложил в рот знакомую незажженную сигару и с неподдельным интересом наблюдал, как миссис Джеймс пыталась растащить дерущихся красных. — Вы успели сделать ставку, юная леди? — прищурив один глаз, поинтересовался он. — Нет? Ну что ж, ладно. Судя по тому, как это выглядит, я бы сказал, что у вас еще будет такой шанс.

— Прекратить! — Громкий голос директора рассек столовую, отразившись от стен и заставив хрустальную люстру на потолке содрогнуться. Хрустальные подвески тревожно зазвенели, отчего красные попятились. Потасовка начала ослабевать. Два лагеря наконец-то растащили изрядно помятых Джейка и Эрика в стороны.

— Оба в мой кабинет, живо! Остальные — убрать тут все! Сейчас же!

Старшеклассники в красном тут же схватили за ворот несколько парней в желтой форме и указали на бардак, который оставила после себя драка. Они послушно бросились разгребать завалы.

Оттолкнув от себя Райна и Брайна Паттерсона, Джейк сердито пошел по проходу, утирая разбитую губу и не глядя по сторонам. Я спряталась за Рафаэлем, когда он проходил мимо — тот, к моему облегчению, не стал возражать. Проводив Джейка внимательным взглядом, он снова сунул сигару в рот. Под тяжелым взглядом директора насупленный Эрик, который теперь был похож на помятого тролля с кровавой маской вместо лица, подхватил свою сумку и тоже потащился по проходу, то и дело сплевывая кровавую слюну на шикарный ковер.

— Я присоединюсь к вам позже, Рафаэль. — Директор заметил меня за его спиной. Его лицо напряглось, в жестких глазах вспыхнуло пламя, когда он смотрел на меня. От этого по моему позвоночнику пробежал холодок.

— Не торопитесь, Ричард, — в отличие от своих спутников и особенно Джулии, Глава Совета не казался рассерженным. Наоборот, он наблюдал за дракой со спортивным интересом и едва ли не расстроился, что все так внезапно закончилось. — Прошу только об одном, не наказывайте их слишком строго. Ведь мы и сами были в этом возрасте. Вот юной леди это еще неведомо, но время летит так быстро, — он махнул ладонью с зажатой между пальцами сигарой, имитируя быстрый полет. Его глаза были веселыми, но на секунду в них промелькнуло нечто похожее на бессильный гнев.

— На них лежит ответственность, — резко отозвался директор.

— И все равно они остаются подростками, — Рафаэль подмигнул ему. — А подростками, как вам… ммм… хорошо известно, иногда слишком сильно владеет какая-нибудь страсть. Им просто нужно выпустить пар.

В его голосе проскользнул непонятный мне намек. Директор резко выпрямился, его кулаки в карманах черных брюк напряглись.

— Я встречусь с вами позже, — более не взглянув на меня, он пошел туда, где минуту назад исчезли Эрик с Джейком.

— Чуден сей мир, юная леди, — прищурившись, Глава Совета выдохнул воображаемый дым. Затем оглядел глазами столовую. Большинство беспорядка уже ликвидировали подгоняемые пинками желтые. Теперь все столпились по сторонам, испуганно таращась на членов Совета, упавших на них, словно снег на голову. Последние уже начали приходить в себя, изумление и ужас на холеных лицах быстро сменялось хмурым недовольством. Вскинув брови, они шептались.

Глава Совета выступил вперед. Его провожала взглядом бледная как привидение миссис Джеймс и нахохлившийся, взмыленный мистер Броуди.

— Ну что ж, зато нас развлекли, — Рафаэль усмехнулся стоявшим позади него недовольным коллегам.

— Такое поведение недопустимо в пределах этой школы, Рафаэль, — Джулия строго глянула на миссис Джеймс. Та сжала костлявые пальцы так, что они побелели.

— Мы это обсудим, — согласился он. — А сейчас давайте сделаем то, зачем пришли, — он развел руками. — Попрощаемся.

Миссис Джеймс быстро приняла эстафету. Она выступила вперед и дрожащим голосом представила Совет и механически продекламировала свою обычную речь о величии школы. Однако, было понятно, что ее мысли витали совершенно в другом месте.

— Спасибо, Патриция, — поблагодарил ее Рафаэль. Затем сам произнес несколько слов от себя и Совета, благодаря учителей за прием и не упоминая сегодняшний инцидент. — Я знаю, что мы нечасто навещали вас в последнее время, — обратился он к испуганно взирающим на него ученикам. — Многие из вас видят нас в первый раз, но это неправильно. И мы здесь, чтобы сообщить вам главную новость, которая и привела нас сюда, — Рафаэль сделал паузу. Учителя позади него инстинктивно напряглись — похоже, сюрприз готовился не только для нас. — Мы считаем, что пришло время это изменить. Со следующего семестра мы собираемся больше участвовать в вашей жизни. Но на этот раз дело не только в тренировках и распределении, о которых вы уже знаете. Я имею ввиду… и другие, доселе нетронутые аспекты. А это значит, что мы будем проводить с вами больше времени…

Я оглянулась и увидела на лице мистера Честертона беспокойство. Реакцию остальных учителей мне не удалось определить. Только Карл фон Рихтер опять уставился на меня, задумчиво поглаживая свои белые усы.

— Надеюсь, никто не против?

Глава Совета широко улыбнулся, и мистер Броуди неистово захлопал в ладоши. К нему присоединились сначала учителя, а затем неуверенно, оглядываясь друг на дружку, ученики.

Миссис Джеймс тоже хлопала, но в ее глазах появился зловещий блеск, когда она вдруг посмотрела на меня. Подобно ей, красные снова начали коситься в мою сторону — я вспомнила, что собиралась убраться отсюда.

— Пошли со мной, Алекс, — рука Майка легла на мое плечо. Я вдруг осознала, что он тоже был в столовой все это время.

Последний урок отменили, чтобы дать членам Совета попрощаться с учениками. Большинство из них уже отошли от первичного шока и с любопытствующим видом подзывали к себе старшеклассников в красной форме. На лицах последних проступили туповатые улыбки, когда они отвечали на заданные им вопросы. Не дав мне опомниться, Майк поволок меня за собой в сторону выхода. Его провожали восхищенным, почти подобострастным взглядом. Многие из членов Совета приблизились, чтобы с ним заговорить, но Майк увел меня быстрее, чем они смогли это сделать.

— Теперь будешь ездить домой со мной, — сказал он, когда мы отдалились на приличное расстояние от школы.

Я ошеломленно повернулась.

— Зачем?

— Ты видела, что только что произошло. Эрика больше ничто не сдерживает. Он становится слишком опасным.

— Нет, извини. — Я уже жалела, что дала ему усадить себя в машину. Мои щеки пылали от того, что только что произошло. Хотелось, чтобы все это оказалось дурацким сном.

Майк пронзил меня вопросительным взглядом. Казалось, такого ответа он не ожидал.

— Ты принадлежишь к одному миру, а я — к другому, — выпалила я то, что давно уже не давало мне покой. — К тому же меня провожает Уилл.

То, что Совет сделал ему какое-то предложение, только подчеркнуло пропасть между нами. На самом деле, теперь я понимала, что он вписывался идеально. Это я почему-то всегда хотела видеть его другим. И теперь настало время навсегда провести эту черту. Как бы больно это не было.

— Ты ошибаешься, — насмешливо бросил он. — Странно, что ты еще ничего не поняла. Но, думаю, скоро поймешь. Твоя форма — не более, чем их идиотская прихоть. Ты должна быть с нами, Алекс. Это у тебя в крови.

У меня перехватило дыхание.

— Ты ошибаешься…

— Можешь отрицать это сколько угодно. Но ни моя мать, ни директор и ему подобные, которые так решили (он с презрением кивнул на мою синюю форму) не смогут отобрать этого у тебя. Это всего лишь вопрос времени. А что касается твоего… — Он хрустнул костяшками, — одноклассника, то он — не тот, кто защитит тебя от Эрика, когда понадобится. Если бы не появилась Кьяра, то неизвестно, чем бы это закончилось. Больше я не дам этому случиться.

— Не говори так! Он пытался! — внутри меня поднялось негодование. — Я же сказала, что Эрик ударил его и…

— Вот именно! Пытаться — недостаточно, когда речь идет о тебе, — отрезал он, глядя на меня холодными глазами, в которых не было ни капли сочувствия к Уиллу. — И вообще, вместо того, чтобы вечно крутиться рядом с тобой, ему лучше знать свое место…

Его тон был безжалостным, как лезвие ножа.

Меня словно ударили по голове. Не веря своим ушам, я смотрела на его хладнокровный, равнодушный профиль. Мне всегда казалось, что он менее склонен к этим предрассудкам, чем остальные красные. Получается, что я снова ошиблась…

— Уилл — мой друг! Я не позволю тебе так отзываться о нем или Джин! — твердо сказала я. — Пожалуйста, останови машину.

Но он будто не слышал.

— Они тебе не друзья. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше.

— Не говори так. Останови машину! — я почти кричала.

— Я говорю это для тебя, Алекс. Настанет день — и ты сама это поймешь. Просто не хочу, чтобы потом тебе было больно. Поверь мне, я знаю, каково это, — его пальцы резко стиснули руль.

— Прекрати!

Впереди уже маячили ели, окружающие старый коттедж. На дожидаясь, пока машина полностью остановится, я на ходу открыла дверь. Тойота резко затормозила, и я выскочила, не без труда удержавшись на ногах.

— Ты что с ума сошла? — прорычал он.

Осмелев от выплеснувшегося в кровь адреналина, я повернулась к нему.

— Я знаю одно! Им я могу доверять! Чего не могу сказать о тебе или других таких, как ты!

Затем развернулась и пошла туда, где серое небо затянули тяжелые свинцовые тучи. В воздухе чувствовалось приближение холодной зимы.

***

Вечером я меряла шагами комнату. Мои мысли метались между ссорой с Майком и тем, что произошло сегодня в столовой. Драка вспыхнула из-за соревнования! Конечно, из-за соревнования! Я тут совершенно ни при чем. «Просто слишком многое накопилось!» — постаралась убедить я себя, вспоминая слова Рафаэля директору.

Но и с Майком было не лучше. Ну, и хороша же я была сегодня! Мямлила ему, как настоящая дура, вместо того, чтобы встать горой за себя и своих друзей. Что бы он ни говорил и кем бы в прошлом ни были мои родители, я — другая! И нет у меня их дурацкого дара! Это уже понятно!

Я взяла с камина хрустальный шар — подарок Уилла, и села на кровать, машинально крутя его в руках. Звездный бисер сверкал и складывался в фигуры, но в этот раз мне было не до них. В голове творился настоящий бардак, я никак не могла понять, что злит меня больше — откровенное пренебрежение Майка моими друзьями или дрожь, которую я испытывала каждый раз, вспоминая слова Эрика в столовой.

Хватит, не хочу об этом думать! Я с такой силой встряхнула шар, что чуть не выронила его из рук.

Звезды блеснули и замерли, выстроившись в очередное созвездие. Я прищурилась, затем затаила дыхание. Через минуту я уже смотрела на него, начисто позабыв об остальном.

Это был он! На искусственном полотне неба расцвел серебряный кулон с портрета! Аккуратно, боясь нечаянно перевернуть, я поставила шар на стол, затем бросилась к сумке и достала смартфон. Пальцы дрожали, пока я сравнивала его с картинкой, которая хранилась в моем телефоне. Но сомнений больше не было — фигуры совпали целиком.

Созвездие Волка!

Кулон на картине и те два, что хранились в столе мисс Белл, были точной копией этого созвездия.

Я опустилась на краешек кровати, не в силах оторвать глаза от стеклянного купола. Как я раньше не догадалась? Ведь я уже видела его в детстве, крутя в руках такой же шар, подаренный мне Робертом! Но почему именно оно? Просто совпадение? Или за этим стоит нечто большее…

Я вскочила и снова принялась мерять шагами комнату. Дневные события уже отошли на второй план. Мое расследование наконец-то вышло из нудного тупика!

Созвездие Волка! Звездный и другой, вполне настоящий волк! Между всем этим должна быть какая-то связь! Но что означал этот кулон, и почему эта женщина, которая сама принадлежала к красным, его носила? Ведь по словам мистера Честертона, волки — единственные, кто ослабляли их силу…

Я снова взяла в руки шар, вглядываясь в мерцающую на небосклоне фигуру. Звезды таинственно поблескивали, будто хотели мне что-то сказать. Но что именно?

Меня осенило второй раз за вечер, когда я подумала о человеке, который мог бы мне помочь. Одно было предельно ясно — ответы на мои вопросы следовало искать именно у звезд.

***

Отдернув юбку и подправив волосы, я нерешительно постучалась. Вчера это казалось единственным правильным решением, но сейчас я вдруг начала сомневаться. Не зря ли я все это затеяла? Джин посмотрела на меня, как на сумасшедшую, когда я выразила желание зайти сюда вместо ланча. Но согласилась объяснить, как найти нужный мне кабинет. Она уже привыкла к моим безумным идеям.

— Джин, только не рассказывай ничего Уиллу, — попросила я, намекая на инцидент в столовой. Хоть тактичная Джин и не обмолвилась ни словом о вчерашнем, я волновалась, что Уилл, который ходит мрачнее тучи, об этом прознает.

— Мне кажется, это вряд ли останется секретом, — она кивнула в сторону, намекая на участившиеся взгляды в мою сторону. Кое-кто шептался, остальные просто таращились во все глаза, даже не пытаясь этого скрыть.

— Он ни с кем не общается, — я украдкой взглянула на уткнувшегося в одну точку, хмурого Уилла. — Может быть, пронесет.

Пронесет или нет — пока было неясно. Но то, что произошло, разбудило спящего зверя — после отъезда Совета, страсти вскипели с новой силой. Только теперь вражда между двумя лагерями — Джейка и Эрика — стала уже слишком явной, чтобы ее можно было игнорировать и дальше. Учителя ходили в растерянности: оба отказывались разговаривать и больше не появлялись в столовой. Оставалось только гадать, что творилось у них в классе, потому что чат красных зловеще молчал.

Я вздохнула и постучалась снова, уже почти жалея, что притащилась сюда. Внутри я понимала, что это было отговоркой, чтобы не появляться сегодня в столовой. Пусть Джейка там не было, но неизвестно, что там сегодня творится. А мне меньше всего хотелось снова стать предметом всеобщего внимания.

— Входите, — скрипучий голос донесся не сразу. Я подумала, что полуглухой старикан долго думал, что стук ему послышался.

Я повернула ручку, и, набрав в грудь воздуха, вступила в пыльное, прохладное помещение. Кабинет мистера Скрупа находился под самой крышей, и выпуклый потолок в комнате был полностью прозрачным. В него упирался огромный телескоп, который в это время дня был бесполезен. Ряды высоких книжных полок были покрыты толстым слоем пыли и большей частью пустовали: доставая какую-то книгу, мистер Скруп явно не торопился возвращать ее назад. Они оставались пылиться на полу, превращая чердак в беспорядочный, пропахший старостью и сыростью книжный склад. По всему кабинету были раскиданы толстые фолианты, загадочно поблескивающие золотыми буквами, и длинные свитки с непонятными записями и чертежами.

Мистер Скруп, босой, с беспорядочно взлохмаченными волосами, в болтающихся штанах в полоску и старомодном, английском кардигане на пуговицах возился с какой-то книгой, даже не потрудившись обернуться. Я подошла и заглянула к нему через плечо. Склонившись над желтоватой страницей, старик делал странные расчеты и что-то бормотал себе под нос.

— Эээ… — протянула я, опасаясь, что старик уже забыл о моем присутствии. — Мистер Скруп, это я… Алекс Леран.

— Ой, что такое? — от неожиданности он подпрыгнул. Очки слетели со скрюченного носа и затерялись где-то в ворохе свитков на полу.

— Это я, — громче и отчетливее повторила я, когда он трясущейся рукой подставил ко мне большое, как лист лопуха, ухо. Из него торчал рыжий пучок волос. — Алекс Леран.

— А, — старик вылупил на меня свои подслеповатые, как у крота глаза. У меня возникло подозрение, что он меня не узнает. — Одну секунду, мисс… как вас там…

— Леран, — терпеливо подсказала я.

Но он уже склонился и принялся копошиться в куче бумаг на полу, приговаривая что-то себе под нос. Присев на корточки, я принялась ему помогать. Наконец очки были найдены, и он трясущейся рукой водрузил их обратно.

— Ну вот, сейчас-сейчас, — бормотал он, брызгая слюной и поднимая на меня впавшие глаза, почти полностью скрытые тяжелыми веками. — Дайте-ка я посмотрю… А, Бэкингем, — вдруг прошепелявил он. И погрозил мне крючковатым пальцем с желтым ногтем, под которым скопилось изрядное количество грязи. — Нехорошо снова пытаться обмануть старика. Вот проказница!

При звуке этой фамилии меня неприятно передернуло, но я решила, что старик просто слишком стар и, должно быть, перепутал.

— Леран, — громко подправила я. — Бэкингем — это девичья фамилия моей матери.

Но старик уже потерял ко мне интерес. Он вернулся к своему рисунку и почесал лысоватый затылок, стараясь припомнить, на чем остановился.

Я обошла его и встала прямо перед его носом.

— Мне нужна ваша помощь, мистер Скруп.

Но он продолжил бормотать, занятый рисунком, в котором я узнала созвездие Льва. Он часто морщился и потирал лоб, снова и снова сверяя свои расчеты с цифрами рядом с изображением.

Интересно, он в достаточно ясном уме, чтобы ответить на мои вопросы? Но альтернативы у меня не было. Когда на прошлом рождественском балу мистер Честертон говорил про какие-то суеверия, связанные с созвездием Волка, он намекнул именно на этого ветхого старикашку. Мне оставалось только надеяться, что мне удастся их у него выпытать.

— Всего минутку, мистер Скруп, — снова позвала я.

Не отрываясь от своего занятия, он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи.

Это меня разозлило. Я сердито накрыла его рисунок рукой, чтобы привлечь внимание.

— Что вы себе позволяете, юная Бэкингем! — возмутился старикан, силясь вырвать у меня книгу, которую я со своей стороны схватила обеими руками.

— Леран, — опять подправила я, потянув ее со своей стороны. — Я здесь, чтобы задать один вопрос!

Я думала, что быстро осилю его, но старик оказался на удивление цепким. Он сделал резкий маневр, но я чудом успела ухватиться за потрепанный край книги, повиснув на нем всем телом.

— Дождитесь урока, — прохрипел он, громко сопя от усилия.

— Мой вопрос не имеет отношения к географии, — возразила я, тоже задыхаясь. Больше от пыли, которая поднялась в воздух. — Потом я уйду и больше не буду вам мешать!

— Уходите сейчас!

— Нет, не уйду!

— Мне сейчас не до ваших глупых вопросов!

— Вы еще его даже не слышали! — возмутилась я.

Вдруг случилось ужасное — старый переплет не выдержал давления и с громким треском лопнул пополам. Повинуясь закону физики, мы кубарем полетели в противоположные стороны. Откатившись к телескопу, я с ужасом взирала на свою половину. Мистер Скруп, валяющийся на груде книг и смятых свертков, с горечью мял в руках свою часть, силясь отыскать злосчастный рисунок в груде страниц. Но они смешались в бесполезную кучу.

— О горе мне, о горе, — он схватился руками за голову. — Набросок созвездия, сделанный несколько веков назад! Он же бесценен! Что вы натворили? — завопил он, рыдая, как младенец, и тряся охапкой вырванных книжных листков.

Опасаясь, что его вопли привлекут чье-нибудь внимание, я принялась быстро пролистывать свою половину, молясь, чтобы рисунок оказался цел. За такую потерю мне могло достаться.

Но сегодня судьба оказалась ко мне на редкость благосклонна.

— Вот, — завопила я. — Я его нашла! Он цел! Он цел!

Учитель вытаращился на меня. Затем с резвостью, которой я от него не ожидала, подполз и вырвал у меня злосчастный листок.

— Он! Он! — Мистер Скруп любовно погладил набросок, затем, строго взглянув на меня, спрятал его в карман. Как будто боялся, что я снова попытаюсь им завладеть.

Я помогла ему подняться.

— Теперь могу я…

Осознав, что ему от меня не отделаться, мистер Скруп махнул рукой.

— Вечно эта девчонка со своими глупостями, — нетерпеливо прокряхтел он. — Ну, что на этот раз?

Меня это озадачило: я не припоминала, что когда-то обращалась к нему раньше. Но решила не обращать внимания — нужно было получить от него интересующую меня информацию.

— В прошлом году мистер Честертон рассказывал нам про созвездия и то, что наши предки верили, что они как-то влияют на нашу силу… — начала я, складывая в голове вопрос.

Подслеповатые глаза старика внезапно прояснились. Пропала дряхлость, горбатая спина выпрямилась, во взгляде сверкнул гнев. Вместо отъехавшего мистера Скрупа, каким я привыкла его считать, передо мной возник совсем другой человек.

— Наши предки! — сокрушенно завопил он, хватаясь за всклокоченные волосы. — Даже в этой школе уже учат, что звездам нельзя доверять! Ох, позор на мою седую голову! Куда катится наш род!

— Это не то, что я хотела сказать, — быстро поправилась я. — Он просто предупредил, что к старым легендам нужно относиться осторожно. В смысле, не слишком уж переоценивать то, что в них говорится…

— Всегда! Всегда они выставляли меня на смех! — мистер Скруп снова брызгал слюной, расхаживая по заваленному чердаку и рвя на себе волосы. — Никто не верил! И вот, когда снова наступил кризис, а у этих высокомерных всезнаек вдруг не нашлось ответов, они пришли ко мне! Прибежали, поджав хвосты! В кои веки снизошли до того, что я говорил им годами — мы должны слушать то, что говорят нам звезды! Но все равно за моей спиной продолжают насмехаться над моим учением!

Он негодующе потряс в воздухе кулаком.

— Кризис? — не поняла я. — Какой еще кризис?..

Учитель воззрился на меня, как будто видел в первый раз. Он хотел что-то спросить, потом передумал и ринулся в книжной полке, нетерпеливо приговаривая на ходу:

— Временное ослабление нашей силы. Причем абсолютно у всех. Ни одного исключения! — Он подставил лестницу, резво вскарабкался по ней за очередной книгой и начал судорожно ее листать. — Ранее его наблюдали очень редко. Не чаще, чем раз в несколько поколений. Но за последние двадцать лет оно случилось уже в пятый раз! В пятый раз! — Он уставился в стену напротив, словно сам не мог в это поверить. — И с каждым разом это длится все дольше! Это же полная катастрофа! Это конец! Наш род на краю пропасти!

Я вспомнила волнение, охватившее школу в прошлом году, незадолго после того, как я начала здесь учиться. Так вот про что говорили тогда миссис Джеймс и мистер Броуди и почему так беспокоились учителя!

— И вы знаете, почему так происходит? — заинтересовалась я.

— Пффф, они не хотят меня слушать, — он продолжил энергично листать свою книгу. — Думают, что я сбрендил. Даже после того, как некоторые начали прислушиваться, их все равно слишком мало, чтобы убедить остальных! Большинство кривит нос, стоит мне изложить свою гипотезу! И это после того, как я привел им неоспоримые доказательства и показал связь! Но они все еще сомневаются! Высокомерные выскочки, их могущество затмило им глаза! Они больше не слушают предков! И теперь мы все за это поплатимся! Если наша сила исчезнет, наш род прекратит существовать! И все по моей вине! Я не смог их убедить! — Он вдруг зарыдал, заливая крокодильими слезами свой мешковатый кардиган.

Я поерзала, пытаясь придумать слова, которые могли бы его утешить, но ничего не находила. Если сила красных исчезнет, я — последняя, кто из-за этого расстроится.

Но старик уже утер растянутым рукавом мокрое лицо. Сосредоточившись на перелистывании страниц, он тихонько всхлипывал, изредка вытирая покрасневший, большой, как картошка, нос.

— А ведь это так очевидно! — продолжил он, когда я уже раскрыла рот, чтобы вернуться к тому, зачем пришла. Он застыл над книгой, раскрытой где-то посередине. — Каждый раз, когда это случалось, лишь созвездие Волка входило в свою полную силу! Но они продолжают называть это совпадением… Страх — вот что движет ими… Они боятся правды…

У меня резко перехватило дыхание. Вот оно…

— Созвездие Волка? — я произнесла это шепотом, но он услышал.

Не менее резво спустившись с лестницы, он подбежал ко мне и потряс передо мной своей книгой, тыча пальцем в хорошо знакомый мне рисунок. Не веря своим глазам, я смотрела на палочки, которые точно повторяли форму серебряного кулона.

— Именно! Оно! Оно треклятое! Эти колебания происходят из-за него! Но никто мне не верит!

— Я верю. — Я вскинула на него глаза. — Расскажите мне.

Старик прищурился и, прислонив книгу к груди, придвинулся поближе. Я отметила ясный ум, светившийся в его впавших глазницах.

— А, вы, простите, кто?

— Алекс Леран, — быстро произнесла я, не зная, сколько еще продлится это просветление.

— А ну да, новенькая, — он скривился. Затем почмокал губами, словно взвешивал, стоит делиться со мной своими гениальными идеями.

— Вы сказали, что вас никто не слушает. Но я здесь! Я готова вас выслушать! — воскликнула я, боясь, что в здравом уме он отошлет меня прочь.

Старик колебался. Но в конце концов ущемленное тщеславие и стариковская потребность выговориться победили.

Небрежно расчистив край маленького кофейного столика, заваленного свитками, он плюхнул туда книгу и, усевшись в единственное кресло, подманил меня к себе. За неимением стула я опустилась рядом на колени и приготовилась слушать.

Однако он удивил меня, начав с вопроса.

— Что вас учили о волках? — насупившись, поинтересовался он, подправляя очки. Я опять отметила желтый, неровно обгрызенный ноготь.

От неожиданности я поерзала на месте.

— Они ослабляют вашу… нашу силу, — наконец произнесла я.

— Почему так происходит? — мистер Скруп будто вознамерился устроить мне экзамен.

— Ну… у мистера Честертона не было однозначного объяснения…

Но старик смотрел на меня из-под нахмуренных густых бровей, и я почувствовала, что хочешь-не хочешь, а придется отвечать.

— Согласно легенде, волк стал символом людоедства, — наморщив лоб, я прилежно вспоминала прошлогоднее объяснение учителя. — Волки воплощают кровожадность и свирепость, недостойные нашего рода. Совсем не так, как более благородные львы…

— Ерунда!

Я запнулась, так и не успев договорить.

— Объяснение, которые они придумали для себя, потому что не хотят признать истину, — старик снова плевался, стуча сморщенным кулаком по раскрытой книге. В воздух над ней поднялось облачко серой пыли.

— Истину?

Он яростно перелистнул страницу, едва не разорвав ее напополам.

— Да, обычная легенда гласит именно так! Но уж они-то должны знать, что наши предки позаботились о том, чтобы надежно спрятать драгоценные знания! Эти мифы — пустая обертка для людей, не более! Но внутри их — тайны, понятные только тем, кто принадлежит к нашему роду! И младенцу понятно, что для того, чтобы до них докопаться, легенды нужно расшифровать!

Закончив свою тираду, он строго воззрился на меня. Я почувствовала, что провалила тест.

— Но… это то, что мистер Честертон сказал про созвездие Льва, — попыталась защититься я. — Там говорится про первого человека, который обладал даром управлять живыми существами. Но, по его словам, у легенды о волке не было другого смысла!

Мистер Скруп скривился.

— Честертон… Всегда был одержим этой темой, но, как все они, мыслил слишком поверхностно! — С презрением пробубнил он. — Всему пытался найти сугубо научное объяснение! Ах, если бы они хоть немного прислушивались к учениям наших предков!..

Мне не понравилось, как он отозвался об учителе. Я хотела вступиться, но мистер Скруп уже продолжал:

— Если бы не страх, что я уже слишком стар и вот-вот сойду в могилу, я не стал бы пытаться достучаться до этих напыщенных зазнаек. Но беспокойство за будущее нашего рода толкает меня продолжать. Я должен успеть вдолбить эти вещи в их спесивые головы, пока не стало, увы, слишком поздно…

— Поздно для чего? — не выдержала я.

— Наша сила угасает, — горько бросил старик. Подперев двумя руками голову, он смотрел на свои худые, острые коленки, торчащие из-под широких полосатых штанин. — Нас становится все меньше. В последние годы в семьях избранных, увы, все больше детей рождаются без нашего дара, — глухо пояснил он, будто делал мне открытие. Это то, что я слышала от мистера Честертона, но не стала его прерывать. — Те, кто сильнее, пока держатся, но вот у тех, кто посередине (Он поднял глаза на мою форму. Последовал протяжный, горестный вздох), уже наметились резкие изменения. И с годами становится только хуже.

Не отнимая одной руки от опущенной головы, он указал мне на стакан воды и лежащие рядом горстку таблеток, и я торопливо подала ему их. Трясущейся ладонью он закинул несколько в рот и запил водой. Затем, поморщившись, помассировал грудь.

— Сердце беспокоит, — тихо пробормотал он. Затем снова пустился в печальные объяснения: — Звезды более не благоволят к нам из-за того, что мы не соблюдали законов, которые должны были хранить наш род. Мы обернулись друг против друга вместо того, чтобы использовать нашу силу на благо человечества, как было задумано теми, кто намного выше нашего понимания. Мы слишком погрязли в собственных склоках и борьбе за власть. Мы забыли, зачем звезды нас выбрали, и пришло время расплачиваться. Когда-то нас наделили силой, — он обреченно вздохнул. — Теперь эту силу забирают назад.

— Но при чем здесь созвездие Волка? — нетерпеливо заерзала я, после того, как старик замолк и угрюмо уставился в одну точку.

Вместо ответа он указал на раскрытую перед ним книгу, такую старую, что многие буквы уже стерлись, а страницы буквально рассыпались в пыль, стоило до них дотронуться. Я приподнялась и с придыханием заглянула внутрь, ожидая найти там долгожданный ответ. Но лишь разочарованно уставилась на знакомый рисунок. Выцветшие, стертые временем герои древней легенды — разгневанный Зевс и отступивший назад, потрясенный Ликаон, вдруг осознавший, какая судьба его ждет.

— Это не Ликаон предложил Зевсу человеческое мясо, — горько произнес он, сражаясь с неприятной истиной. — Наши прапрадеды так не любили эту легенду, что со временем совершенно исказили ее смысл, поменяв местами хороших и плохих, чтобы избежать, хэ-х, угрызений совести.

— Гордый Зевс — один из наших самых могущественных предков (весьма зазнавшихся, надо признать, — он поморщился) сделал немыслимое — потребовал от своего слуги Ликаона человеческих жертв, как дань своему могуществу. Ослепленный своей безграничной властью, он, увы, забыл о том, что это мы должны служить людям. Но Ликаон, также обладавший силой, хоть и в меньшей мере, пришел в ужас и отказался, за что был немедленно казнен. В ту ночь звезды впервые разгневались на нас, едва не отобрав у нас наш дар. Мы более не могли никем управлять — в ту ночь, оставшись без своих проводников (нас!) человечество едва не погрузилось в хаос. Наш род был потрясен, но сумел пережить этот первый кризис. Наши предки поклялись сделать все, чтобы этого не повторилось, ввели запреты и правила, чтобы выжить и сохранить наши необычные способности. Несколько веков нам удавалось избежать повторения. Но все же с тех пор, каждый раз, когда это созвездие входит в свой пик, мы отмечаем их заметное ослабление.

«Помни, что все не так, как кажется, — возникли в голове слова Роберта, когда еще ребенком я осилила для него эту легенду. Это был мой первый, самостоятельно прочитанный рассказ, и я очень этим гордилась. — Иногда настоящая правда сокрыта где-то там, меж строк древних легенд. Ищи ее. Во что бы то ни стало, ищи ее, Алекс».

Теперь эти слова ясно всплыли из глубин памяти. Я видела перед собой его внимательные, излучающие заботу и теплоту глаза. Глаза, которые так любила…

Меня вдруг поразила молния. Ведь это именно он выбрал для меня этот текст. Что, если это было не случайно? Что, если… что, если Роберт уже тогда хотел мне что-то сказать?

Если это так, то…

Догадка была очевидна. Мне стало трудно дышать, контуры окружающих предметов смазались, появилось ощущение размытости.

Если это так, то Роберт тоже был одним из них…

Комната стало душной, словно кто-то высосал отсюда воздух, стены чердака и стеклянный потолок превратились в одно мутное пятно. Пришлось даже ухватиться за его кресло, чтобы не упасть.

— Вот и я о том же. Это же очевидно, что здесь имеется связь! — Старик истолковал мою бледность за потрясение от его рассказа. Он снова не на шутку разошелся, плюясь слюной и тряся кулаком над головой: — Но они до сих пор не желают это принять! Стремятся найти более понятное для себя объяснение в надежде предотвратить окончательный крах! Но другого объяснения не существует! Дураки, они пренебрегают звездами! Называют меня старым, сумасшедшим, отсталым маразматиком! Но это они забыли историю, отвернулись от наших истинных истоков! Собственное могущество ослепило их! Это звезды наделили наш род этой силой и только они позволяют нам ее сохранять! У них нам нужно просить прощения за наше высокомерие! Если еще не слишком поздно…

Он продолжал громко причитать, но я его уже почти не слушала. Собственные мысли камнем повисли на сердце. Неужели Роберт тоже был частью этого мира? Тогда почему я одна ничего не знала?

Срочно нужно было выйти наружу и немного успокоиться. Я попыталась встать с колен, но старик вдруг цепко ухватил меня за руку.

— Вы должны его попросить, Бэкингем, — он снова смотрел на меня безумным взглядом. Тяжелые веки старика неистово дергались, потрескавшиеся от старости губы дрожали. — Вы должны это остановить!

— Я не понимаю, о чем вы говорите! — я попыталась вырвать свою руку, но он вцепился в меня, как утопающий — в последнюю соломинку.

— Созвездие Волка! — глаза старика горели сумасшедшим огнем. Он даже начал заикаться от волнения. — Только вам это под силу! Вы должны спасти наш род, пока еще не поздно!

— Вы меня с кем-то путаете! — я всерьез испугалась, потому что старик вцепился в меня и второй рукой. Его скрюченные пальцы тряслись. Я попыталась оттолкнуть его, но он продолжал наступать на меня.

— Вы должны!

— У меня заканчивается перемена! Мне нужно идти! Пустите же!

Стрелка на больших, круглых часах на стене приблизилась к половине. Вот-вот должен был начаться следующий урок.

— Вас они послушают… Они всегда вас слушали, — с растрепанными волосами и горящими неистовством глазами он выглядел устрашающе. — Звезды выбрали вас. Не знаю, почему, но таково было их желание. И я вынужден с этим смириться. Вы должны нам помочь, Кэйтлин Я знаю, что мы причинили вам много боли. Но вы — наша последняя надежда…

— Меня зовут Алекс! Пустите! — закричала я. Мне вдруг стало не на шутку страшно. Старик смотрел на меня, но обращался к кому-то другому. Его голос срывался, черные зрачки расширились. В них я видела свое испуганное отражение. Но кого видел старик?

— Кэйтлин, выслушайте меня…

Меня трясло.

— Хватит! — я с силой оттолкнула его. Потеряв равновесие, он налетел на деревянный стеллаж у стены.

Вырвавшись из его лап, я бросилась к выходу, проклиная себя за то, что думала найти тут ответы. Дурацкая затея!

— Они не пощадят никого… Никого!

Неожиданно к нему вернулась прежняя трезвость. В голосе проступила боль. Наверное, не надо было так сильно толкать его, но я испугалась. Сейчас, слушая его тихие всхлипывания, я почувствовала раскаяние и обернулась.

Согнувшись у стены, он плакал как ребенок.

— Простите меня, мистер Скруп, — я закусила губу и хотела было вернуться. Но мысль о том, что он может снова обезуметь и кинуться на меня снова, помешала мне это сделать. — Я правда не хотела сделать вам больно. Простите.

— Я ничего не значу, — он поднял мокрое лицо к расстилающемуся за стеклянным куполом серому небу, даже не пытаясь утереть слез, катившихся по дряблым, впалым щекам. — Я уже прожил долгую жизнь, целиком посвятив себя службе и ревностно блюдя законы наших предков. Но, увы, звезды решили, что именно мне предначертано стать свидетелем нашего заката…

— Мне нужно идти, — тихо произнесла я, все еще чувствуя себя неудобно. Уилл и Джин уже, наверное, недоумевают, куда я делась, а Марлоу намечает жирную запись в своем блокноте. — Сейчас начнется урок и…

— Конечно, — старик утер нос и громко высморкался в грязный носовой платок. — Идите.

Он вдруг что-то вспомнил.

— Надеюсь, я смог ответить на ваши вопросы? — он уставился на меня с почти жалкой растерянностью, которую часто видишь на лицах стариков. На склоне лет они так надеются еще кому-то пригодиться.

Я кивнула, не желая огорчать его еще больше.

— Ну вот и славно, — он с облегчением вздохнул, пряча платок в карман штанов. — А мне еще предстоит сделать кое-какую работу, — он вытащил из другого кармана скомканный клочок бумаги и любовно разгладил его. То самое созвездие Льва, над которым он трудился и которое чуть было не утратил из-за меня. — Я не должен сдаваться! Я должен успеть найти ответ, как это остановить! Есть звезды, которые еще благоволят к нам! Они мне помогут!

От этой внезапной надежды его морщинистое лицо просветлело.

Оставив его снова корпеть над чудом сохранившемся рисунком, я молча пошла к двери. До урока оставалось ровно минута. Как раз, чтобы спуститься по ступенькам и быть в классе ровно со звонком. Быть может, даже удастся обогнать мерзкого мистера Броуди.

— Бэкингем, — окликнул старик, и я обернулась. Прищурившись, он удивленно смотрел мне в след: — Почему на вас синяя форма?

Я покачала головой и, подправив сумку, вышла. Те, кто критиковали его идеи, были правы — старик определенно точно тронулся умом.