След исполина

Глава седьмая Жизнь

Конан долго сидел на склоне холма, предаваясь невеселым мыслям и воспоминаниям; мускулы его болели от напряжения, окровавленный меч лежал рядом. Сгущались сумерки, и в лесу и на болоте становилось темно. За его спиной возле костров сидел горстка людей, уцелевших в последней битве — Варган, Болард, Иллес, Тайс и около тридцати солдат.

Долгий бой был окончен. Болотные монстры уползли в свои тайные логовища сразу после смерти Орина; собственно, его смерть и была целью их нападения. Теперь по всему болоту высились кучи изуродованных тел — они покрывали все топи, безголовые, безногие и безрукие, пропитанные кровью, они усеивали склоны всех холмов, многие застряли в ветвях и кустарнике — тела воинов Сафада и ненадолго оживших наемников лежали вперемежку с кусками болотных тварей. А раненые — их жуткие хриплые крики наполняли воздух — вызывали у других такую же дрожь, как предсмертный крик и шум битвы.

Варган подошел к Конану, остановился возле него и постоял немного.

— Пойдем, нам нужно поговорить — произнес он тихо.

Северянин тяжело вздохнул, взглянул на Варгана и поднялся на ноги. Они уселись у костра. Есть и пить было нечего — все пропало в бою.

— Наши люди вскипятили воду, — проговорил Варган, — и зарезали нескольких лошадей на мясо. Скоро будет еда.

Вскоре в лагере стало тихо. Повсюду распространился запах лошадиного мяса и изможденные солдаты жадно принялись за еду. Разговаривали мало. Пламя в небольших кострах дрожало — пламя словно задыхалось во влажном ночном воздухе. Раненые затихли — одни погрузились в судорожный сон, другие заснули сном вечным. Время от времени с болота доносился неожиданный всплеск или хлюпанье и все тут же поворачивали головы и хватались за рукояти мечей.

Конан повернулся к Варгану и негромко произнес:

— Нам нужно решить, что делать. Мы не можем оставаться здесь, а то скоро умрем с голоду и сойдем с ума. Ты представляешь хоть примерно, сколько человек осталось в живых?

Бородач с сомнением покачал головой.

— Ну, около тридцати.

— Не больше?

Варган снова покачал головой.

— Тридцать, — изумленно пробормотал Копан, — пару дней назад у нас было пять тысяч.

— Я уверен, что Усхор не оставит нас в покое. Его тень все время висит над нами, вызывая у нас бессмысленную ненависть и раздражение по отношению друг к другу.

— Мы должны решить, кто поведет нас, — сказал Конан. — Может быть, ты, Варган?

— Я бы предпочел, чтобы ты, — возразил тот. — И, уверен, Орин согласился бы со мной. Я говорил с остальными — они тоже так считают.

— Постой! — внезапно вскинулся Конан. — А где Болард? Его убили?

Он вскочил и стал осматривать сидящих вокруг костров, выискивая блеск черного шлема.

Словно услышав свое имя, у дальнего костра поднялся Дестан Болард и посмотрел на киммерийца. Дрожь негодования пробежал по его телу. Столько смелых людей погибли, а этот негодяй — жив.

Болард бесшумно двинулся к Конану; воины молча провожали его взглядами.

Конан напряженно ждал. Варган поднялся на ноги; Иллес, не вставая, завертел головой. Тайс вдруг затихла и тоже уставилась на коринфий-ца. И даже раненые подняли лица — изможденные, серые, исполосованные шрамами — чтобы увидеть, что происходит.

Болард подошел к Конану и встал перед ним в вызывающей позе — ноги широко расставлены, руки на ремне. Он был весь покрыт запекшейся кровью, слизью и высохшей грязью; доспехи иссечены, погнуты; плащ превратился в лохмотья.

— Орин мертв, — произнес Болард низким металлическим голосом.

Конан молча смотрел на него.

— Мне нужно Кольцо, киммериец.

Окружающие насторожились. Кольцо? Солдаты начали перешептываться. Иллес, несмотря на протесты Тайс, попытался подняться. Он сел неуклюже, опираясь на руки, и стал наблюдать.

— Кольцо.

— Нет, — коротко ответил Конан. Болард поднес руку к мечу.

— Войска больше нет, — произнес он медленно. — Орин мертв. Кольцо не помогло вам. Ни один из вас не дойдет до крепости Усхора.

— А ты, Болард? — насмешливо спросил Конан.

— Я выживу, северянин. Кольцо. Их разговор прервал Варган.

— Что за Кольцо? О чем речь?

Солдаты стали подниматься со своих мест и собираться вокруг Конана и Боларда. Один из них спросил:

— О каком это кольце вы говорите, парни?

Конан не преминул воспользоваться ситуацией. Он отступил на шаг, оглядел толпу и поднял руку, призывая всех к тишине и порядку.

— Воины, вам решать, что делать, — сказал Конан. — Слушайте меня. Я расскажу вам, почему Усхор напал на ваш город и почему Болард явился к барону Орину и начал этот поход. Слушайте! — потребовал он, стараясь перекричать все возрастающий шум голосов. — Волшебник ищет магическое Кольцо. Он разрушил Сафад, потому что узнал, что Кольцо спрятано именно гам. Орин понятия не имел об этом — а Дестан Болард знал, поскольку он помогал Усхору — до того, как волшебник проклял его и наложил на него чары, обезобразившие его лицо!

Из толпы послышались гневные голоса, и люди повернулись к Боларду, удивленные и рассерженные. Но тот был явно в себе уверен. Низким, полным ненависти голосом, он произнес:

— Отдай мне Кольцо, северянин.

— Послушайте! — Конан снова обратился к солдатам. — В Сафаде я случайно нашел Кольцо и сказал об этом Орину. Мы скрыли это от Боларда, потому что он хотел заполучить талисман только ради собственной выгоды, ради личной мести. Мы думали, что талисман защитит нас в бою против Усхора, но… Кольцо не защитило нас — чтобы его использовать, нужно иметь волшебную силу. У Дестана Боларда нет этой силы — и тем не менее он угрожал и мне, и Орину, требуя отдать талисман… он говорит, что доберется с ним до колдуна и уничтожит его — сведет с ним счеты. А я говорю, что мы сами должны дойти до крепости Усхора и отплатить ему за смерть Орина!.. Но вы, солдаты, лично заинтересованы в исходе этого дела; поэтому вам и решать. Мы должны решить все вместе, что делать — идти к Усхору и сразиться с ним, как хотел Орин, или отдать Кольцо Боларду?

Он замолчал — весь взмокший от напряжения, — взглянул на Дестана Боларда и мрачно усмехнулся.

Солдаты прервали свои споры. Некоторые устало опустив голову, направились к своим кострам; остальные сбились вокруг одного из воинов, который вскоре выступил вперед, чтобы сообщить Конану об их решении.

В лагере воцарился тишина. Слышно было лишь жужжание насекомых, да треск сучьев в кострах. Вдалеке по воде прошлепало какое-то существо; задувал легкий ветерок, но он не мог развеять тяжелый запах крови и смерти.

Воин угрюмо произнес:

— Отдай Кольцо Дестану Боларду. Конан был ошеломлен.

— Нет! — закричал Иллес. — Нет! Вы глупцы!.. Тайс умоляла его замолчать. Солдат отвел глаза и направился к своему костру. Дестан сделал шаг вперед.

— Отдай Кольцо, киммериец, — бесстрастно произнес он.

Конан что-то проворчал и схватился за меч, чувствуя, что если он покорится сейчас Боларду, то предаст Орина — и себя самого. Но тут он уловил взгляд Варгана — тот кратко кивнул ему.

Северянин застыл, обескураженный. Варган, один из людей, составивших костяк отряда, Варган, который бился за барона против крылатых людей, подземных чудовищ и болотных тварей…

Конан упрямо покачал головой:

— Орин бы так не поступил!

— Орин погиб, киммериец. От этого Кольца у нас одни несчастья. Пусть его возьмет Болард.

— Кольцо, северянин, — жестко повторил Болард, считая дело решенным.

Конан развязал поясной мешочек, нащупал талисман и извлек его наружу. На фоне черных болот Кольцо сверкало загадочным блеском.

Дестан протянул руку и выхватил Кольцо из пальцев Конана. Затем развернулся и с высоко поднятой головой пошел прочь.

— Собака! — прорычал Конан ему вслед. Было малодушием покориться этому ублюдку… но ведь он сам сказал воинам, что подчинится их решению, каким бы оно ни было! У него просто не было иного выхода!..

— Глупцы! — закричал Иллес. — Вы глупцы! Предатели!

Конан вернулся к своему костру и устало сел у огня.

Болард вскочил в седло и, проехав через весь лагерь, остановился рядом с киммерийцем.

— Ваш поход завершен, — объявил он спокойно и твердо. — Я уничтожу Усхора. Если бы я получил Кольцо еще в Сафаде, вы все могли бы избежать гибели и несчастий; вы можете винить Конана и Орина в смерти своих товарищей — а возможно и в том, что погибнете сами. Моя же месть не за горами. Мы никогда больше не увидимся…

Он развернул лошадь и галопом понесся прочь. Тайс смотрела ему вслед, отказываясь верить в происходящее.

— Подлец! — выкрикнул Иллес в темноту — туда, где исчез Болард.

Конан повернулся к Варгану.

— И что нам теперь делать? Тот пожал плечами.

— Ждать до утра. Нам всем нужен отдых. А утром решим, как быть и как нам выбираться из этих проклятых болот.

— Да, — ответил Конан. — Да… — А затем еле слышно проговорил: — Кром! Кром…

— Он лгал мне… — шептала Тайс.

— Тише, детка, — успокаивающе бормотал ей Иллес.

Люди в лагере улеглись. Нога Иллеса почти не болела, и опухоль спала, но он все еще не мог заснуть; он думал об Орине и о его смерти; его тревожила удушливая темнота болота и пугающие звуки, доносящие со всех сторон… Юноша смотрел на затухающее пламя костра.

— Он лгал мне, — повторила Тайс.

— Кто, любимая? Говори тише…

— Дестан Болард.

— Кто? — чуть не закричал Иллес и снова попытался сесть.

Но Тайс придержала руками его голову, не давая подняться. Вспоминая о том, что так мучило ее, она заговорила почти равнодушно:

— В ночь перед тем, как мы покинули Сафад — мы поссорились, помнишь? И я выбежала в коридор. А там стоял Дестан Болард; он увидел меня и заговорил. Он был… в каком-то странном настроении. Казался добрым, почти ласковым. Я не могла этого понять. Он начал говорил о том, что судьбой нам всем назначено быть вместе, и в то же время у каждого есть свои тайные страхи и желания. Он говорил, что одним можно доверять, другим — нет, и о многом другом. Он был… он был добрым, Иллес. И я не понимала, как это может быть.

Молодой человек поднял глаза и увидел разочарование и волнение на лице Тайс.

— Он дал мне свой кинжал. Сказал, что я должна научиться владеть им — чтобы я могла защищать себя и заботиться о себе сама… что я должна измениться, потому что нам судьбой велено отправиться в этот поход. И он говорил… с такой болью, Иллес— В ее голосе прозвучало удивление. — Но не из-за того, что этот колдун сделал с ним. Он просто был так одинок. И я… я почувствовала жалость к нему.

Юноша негодующе хмыкнул. Тайс пожала плечами.

— Но он обманул меня. Я думала, он заботится обо мне, боится, чтобы со мной что-нибудь не случилось, но… это не так. Ему все равно, умрем мы или нет — он думаем только о своей мести.

Иллес устало произнес:

— Давай спать, Тайс Вот здесь — ложись рядом. Ложись спать. Мы не умрем.

Девушка сглотнула, осторожно переложил голову Иллеса со своих колен и вытянулась рядом, обняв его.

Вскоре усталость сделала свое дело, и Тайс крепко заснула; Иллес по-прежнему не мог успокоиться. Он прислушивался к звукам, доносившимся со стороны леса, смотрел на потухающие костры, прислушивался к мерному дыханию Тайс и думал об Орине.

— Конан! О боги… проснись, Конан!

Он открывает глаза и чувствует ужас в голосе.

— Конан, пожалуйста, проснись!

Это была Тайс. Конан вопросительно посмотрел ей в глаза. И в тот же миг схватился за меч.

— Что… что такое, Тайс?

— Конан! Смотри!

Девушка кивнула в сторону болот. Конан сел и тут же увидел. В глубине леса, с той стороны, откуда они пришли, к ним приближались какие-то существа. Огни, десяток желтых огней.

— Там факелы! — взволнованно воскликнул Тайс. — Кто-то идет к нам!

Киммериец поднялся на ноги и подошел к Варгану, который храпел у потухшего костра.

— Эй! — Он ударил его по ногам. — Просыпайся, Нергал тебя дери!

Тот, проснувшись, выругался, уселся и посмотрел на Конана заспанными глазами.

— Разрази тебя гром… Конан?! — В следующий миг он был на ногах и надевал доспехи. — Что такое?

— Посмотри туда.

Он кивнул в сторону леса, и Варган увидел колыхающиеся желтые огни.

— Факелы?

— Нет, Варган. Это вендийцы. Нам с Орином как-то пришлось с ними сразиться. Они шли за нами, и огни их костров были видны по ночам во время нашего похода. Это маги — жрецы.

Бородач яростно выругался.

— Буди людей! — крикнул он.

Они вдвоем быстро обошли весь лагерь, пинками и криками вырывая людей из сна.

Со стороны болот донеслись новые звуки — шлепанье сапог по воде, хлюпанье по грязи. И огни — их глаза — горящие, прыгающие, рассеивающие желтый свет…

Конан и Варган стояли с обнаженными мечами, и за ними — около тридцати человек… все напряженно ждали. Иллес и другие раненые, дожившие до утра, лежали у своих костров, и с тревогой наблюдали за желтыми огнями.

Наконец из леса появились фигуры, они шли колонной, по трое в ряд — всего около тридцати человек. Они безмолвно выстроились перед воинами. Вперед вышел главный жрец — невысокий человек, который из-за своей черной накидки был еле виден в темноте. Его лысая смуглая макушка отражала огни костра, а желтые глаза сами излучали сияние. Он приблизился к Конану и произнес с заметным вендийским акцентом:

— Мы хотим получить Кольцо Энкату.

Конан ничего не ответил. Солдаты за его спиной начали взволнованно переговариваться. Варган покачался на пятках, взвешивая в руках оба своих меча.

— Киммериец, мы знаем, что Кольцо у тебя — так сказано в пророчестве. Душа Сундара, томящаяся в преисподней, поведал нам о том, что ты снял Кольцо с его руки. Отдай его нам, или мы сами возьмем его — и тогда все вы умрете.

Конан ответил твердым голосом:

— У меня нет Кольца.

— Где же оно?

— У нас его нет.

Вендийцы, стоявшие за спиной своего предводителя, выступили вперед; они хором что-то злобно забормотали; те несколько слов, которые донеслись до уха Конана, были ему неизвестны. Затем жрецы разделились; они разом убрали руки — словно сжимали спрятанное под одеждой оружие.

Первый вендиец повторил:

— Отдай нам Кольцо Энкату.

Но прежде чем Конан успел произнести хоть слово, за его спиной раздался громкий крик, и, вскинув клинок, вперед выступил молодой воин.

— У нас нет его, слышите вы, псы! Оставьте нас в покое! Мало вам того, что вы убили почти всех наших людей?!

И он бросился к вендийцам, размахивая мечом. Главный служитель с шипеньем отступил, извлекая из-под плаща какой-то предмет, светящийся в его ладони. Солдат с диким воплем нанес удар; это было невозможно представить — но жрец поймал клинок голой рукой, и в тот же миг парень закричал от боли. Красноватое сияние пробежало по лезвию меча, скользнуло в ладонь и мгновенно растаяло; парень замертво упал на спину, от его тела поднимался дымок.

Вендиец повернул оружие рукоятью к себе, взял его и с видом знатока взвесил в руке.

— Кольцо! — прошипел он.

Конан бросился вперед и со скоростью молнии взмахнул мечом. Жрец опоздал на какую-то долю мгновения; варвар ударил его по правой руке. Тот пронзительно закричал — рука, держащая сияющий источник силы, взлетела в воздух, разбрызгивая красные капли. Следующий удар пришелся по черепу, и стоящих рядом вендий-цев запятнало кровью и ошметками мозгов.

— Убейте их! — крикнул Конан, взмахивая мечом.

И тут же Варган и все остальные закричали и бросились в атаку. Враги сблизились — солдаты с мечами и жрецы с магическими кольцами — и тут же лес наполнился лязгом и криками.

Конан вертелся смерчем, не останавливаясь пи на миг, представляя собой неуловимую цель для магии. Вокруг него ожесточенно дрались не успевшие отдохнуть, заляпанные кровью солдаты — они махали мечами, секли и рубили, ругаясь и проклиная все на свете. Киммериец видел, как один из жрецов сунул руку под плащ и достал сияющий камень; быстрый, точно мысль, он разрубил его пополам. Обернувшись, он еле успел увернуться от очередного жреца — тот пытался напасть на него сзади — и варвар вспорол ему живот; вендиец упал, согнувшись пополам и забрызгивая все кровью, когда его внутренности полезли наружу.

Тут северянин заметил воина, который, задыхаясь, упал, опутанный чарами вендийца. Конан с боевым кличем бросился на жреца; тот махнул в его сторону рукой, выкрикивая заклинания, и вокруг его пальцев начал вырисовываться сияющий ореол. Киммериец делал отчаянные выпады; и наконец жрец, сраженный в грудь, пронзительно завопил. Конан выдернул меч из раны и продолжил бой.

Варган, балансируя на кромке черной лужи у подножия холма, бился сразу с тремя загадочными служителями. Один вышел чуть вперед, и Варган пронзил его с такой силой, что рукоять меча с треском ударилась о грудную кость. Не вынимая клинок, Варган отбросил его в сторону, и еще живой жрец закричал, падая в трясину, но тут бородач поскользнулся на влажном корне и полетел вниз лицом. Два других вендийца тут же прыгнули на него, сверкая кольцами. Одного Варган схватил за лодыжку и с силой дернул, так что тот тоже полетел в воду, но другой направил красное сияние прямо в спину Варгану. Воин взревел, и, превозмогая боль, поднялся, а затем схватил вендийца за запястье, когда тот принялся нанести ему второй удар. Затрещали кости, жрец завопил. Издав мощный звериный рык, Варган поднял его над землей, точно тряпичную куклу, выдирая из сустава руку; человек дико завизжал — плечевой сустав затрещал, и рука его отделилась, а затем шлепнулась на землю в лужу крови.

Варган швырнул оторванную руку вендийцу и оставил его умирать от кровопотери. Пошатываясь, он прошел по берегу и упал на колени возле дерева, хватаясь руками за ствол.

Солдаты, яростно сражаясь со вендийцами, осознали наконец, что имеют дело с более грозным врагом, чем предполагали вначале. Конан, столкнувшись с двумя из них, обнаружил, что придется проявить все свое умение, иначе ему не справиться с гипнотизирующими взглядами желтых глаз и быстрыми, как у кобры, движениями их рук. Одного он ударил мечом в грудь и еле увернулся от узкого луча магической силы, посланного вторым; обернувшись, Конан всадил клинок вендийцу в бок, затем вытащил его и отпрыгнул — и едва не попал под луч, испускаемый кольцом третьего нападавшего.

Один из жрецов пронесся мимо толпы сражавшихся и набросился на совершенно беспомощного раненого, который лежал на своем одеяле. Человек вскрикнул — колдовская сила поразила его в упор и убила мгновенно.

Иллес, закричав от злости, попытался выдернуть свой меч из ножен. Увидев, что вендиец повернулся к ним, Тайс вся сжалась от страха.

— Сражайся с теми, кто вооружен! — крикнул юноша подбегающему жрецу. Он ухитрился обнажить оружие, но еще не мог стоять и с трудом уворачивался от нападения. Вендиец кружил вокруг, точно хищный зверь, выискивая удобную возможность для атаки.

Тайс, глядя на вендийца широко раскрытыми от страха глазами, принялась судорожно выдергивать из ножен кинжал Боларда.

Служитель вдруг кинулся на Иллеса, выставив свое жуткое кольцо и сверкая глазами. Юноша взмахнул мечом, но тот разрезал воздух, а вендиец с легкостью уклонился и приготовился к следующему броску.

Тайс, сжимая кинжал, бросилась на вендийца. Тот как раз повернулся спиной к ней…

— Иллес!

Истошно крича, она прыгнула и изо всех своих сил ударила кинжалом. Длинное лезвие глубоко вонзилось в спину жреца; он завопил, вскинул вверх руки и упал ничком. Тайс заскулила, ее рука вцепилась в рукоять, она не могла оторвать глаз от человека, который дергался у ее ног, от крови, стекающей у него по спине.

— Еще, Тайс! — выкрикнул Иллес, пытаясь подняться. — Ударь еще раз!

Девушка взвизгнула, как от боли, резко выдернула кинжал и снова вонзила его в вендийца, затем еще и еще. Она чувствовала, как рвется плоть, ощутила, как что-то теплое и влажное стекает у нее по руке между пальцев.

— Хватит, Тайс! — крикнул Иллес, который наконец встал на колени и подполз к ней. — Хватит! — Он схватил девушку за руку, выхватил оружие и притянул к себе.

Тайс прижалась к нему и зарыдала, увидев, что его пальцы в крови.

Бой постепенно стихал. На ногах держались еще двадцать человек; остальные погибли или умирали от ран, у некоторых были перерезаны глотки, от многих исходило странное желтое свечение. Из вендийцев в живых осталось около дюжины.

Одного из воинов одновременно закололи ножами два вендийца. И вдруг один из жрецов — очевидно, главный — закричал:

— Отставьте оружие, служители Энкату, пока наш бог не начал пожинать плоды своего жертвенного урожая! Мы дадим этим глупцам последний шанс.

Люди в черных накидках отступили и собрались вместе, сверкая желтыми глазами. Солдаты угрюмо смотрели на них, ожидая, что же за этим последует.

Неожиданно Конан заметил Варгана, который, держась руками за дерево, стоял на коленях в луже крови. Увидел его и Иллес; он попытался встать, но боль в ноге была еще слишком сильной.

— Тайс, — выдохнул он. — Со мной все в порядке. Пойди, помоги Варгану — кажется, он тяжело ранен.

Девушка утерла слезы, кивнула и подбежала к Варгану. Она сдернула плащ с одного из убитых и попыталась остановить кровь, которая хлестал из раны на спине бородача, но все было бесполезно. Огромный воин упал — у него стучали зубы, а руки и ноги судорожно сотрясались

— с трудом примостился на боку и, тяжело дыша, стал наблюдать за происходящим.

— Кольцо! — прошипел вендиец в темном плаще, сверкая глазами. — Отдай нам Кольцо…

Конан взглянул на него и гневно воскликнул:

— Собаки! — Он сплюнул и угрожающе наставил меч на жреца. — Безмозглые псы! Орин был прав — Кольцо сеет безумие и смерть, и всех, кто его ищет, оно приносит в жертву. Да, и вам — его слугам — известно об этом лучше, чем другим. У нас нет Кольца!

— Нет? — усмехнулся жрец. — У кого же оно тогда?

— У Боларда. Ночью он взял Кольцо и отправился к крепости Усхора.

Услышав это, вендиец надолго замолчал. Он повернулся к жрецам, и они начали перешептываться между собой. Конан наблюдал за ними, держа меч наготове.

Вендийцы кончили шептаться, и их предводитель снова выступил вперед.

— Дестан Болард не знает, как использовать Кольцо, — произнес он мрачно. — Тем не менее мы собираемся выступить против Усхора, и нам необходима магическая защита. Раз у вас нет Кольца, мы должны просить вас об услуге.

Конан ничего не ответил.

— Мы должны принести человеческую жертву, — сказал жрец. — Это…

— Проклятье! — вырвалось у Конана, и он покрепче сжал рукоятку меча.

Но жрец невозмутимо продолжал:

— Это даст нам защиту на время путешествия к цитадели Усхора. Вы позволите нам принести в жертву одного из солдат?

Конан снова сплюнул. Сзади раздались гневные голоса. Жрец, не обращая на это внимания, принялся осматривать лагерь. Взгляд его горящих глаз упал на Варгана.

— Отдайте нам вон того человека, — произнес он торжественно. — Это доблестный воин, и несмотря на свои раны, он не желает умирать.

Из последних сил Варган выпрямился и подался вперед:

— Нет! — закричал он. — Нет! Не дай им украсть мою душу!

Конан посмотрел на Варгана; великан, прежде проявлявший отчаянную отвагу, теперь же, казалось, испытывал невыносимый ужас. Жрец злобно ухмыльнулся, сверкнув желтыми глазами.

— Не позволяй им! Вендийские собаки — вам не удастся проклясть мою душу — Варган умрет как воин. Выхолите вперед и сразитесь со мной!

Тайс пыталась удержать Варгана, но он кричал и рвался; кровь хлестала у него из спины и стекал по ногам.

— Выходите, ублюдки, и я…

— Варган! — крикнул Конан. — Не вставай! Они не…

Тот вдруг начал падать под весом своего могучего тела. Тайс завизжала. Бородач тяжело рухнул на землю; какое-то время он слабо шевелил рукой, потом затих.

— Он мертв! — хрипло проговорил Иллес. Конан повернулся к жрецам.

— Негодяи! Вы украли его душу? Главный покачал головой.

— Нет, северянин. Нам нужен другой человек для жертвоприношения. — И он снова принялся осматривать лагерь.

Конан сердито отрезал:

— Ты никого не получишь — и ничего, кроме доброго клинка в свое черное сердце, если…

И вдруг главный вендиец поднял руку и повернулся к своим:

— Слушайте!

Жрецы остановились. Конан ничего не слышал. А может, это очередная уловка вендийцев? И тут главный жрец заговорил.

— Усхор мертв, — сказал он.

Воцарилось молчание.

— Мертв? — переспросил Конан после долгой паузы.

— Мы чувствуем это, — ответил желтоглазый жрец. Остальные дружно закивали.

— Значит, Болард убил его? — спросил Конан.

— Может быть. Но даже после смерти Усхор опаснее любого живого колдуна. Необходимо убить не только его плоть; нужно уничтожить его до последней искорки души, чтобы он никогда не смог больше воскреснуть. Болард, даже имея Кольцо, не знает, как загнать Усхора в могилу навсегда.

— А что же стало с Болардом? — спросил Конан жестко.

— Возможно, он тоже мертв — ведь его жизнь была связана с Усхором чарами, которые тот наложил на него. А теперь позволь нам пройти — мы отправляемся в крепость. Жертвоприношение больше не требуется.

Конан и остальные воины зорко наблюдали за вендийцами. За ними простирались болота, начинающие светлеть — наступал рассвет. Серый пар поднимался от влажной земли; отовсюду неслись звуки, издаваемые обитателями леса.

— Дай нам пройти, — повторил вендиец. Некоторое время Конан раздумывал, наблюдая за вендийцами. Наконец он опустил меч.

— Дайте им пройти, — велел он. Медленно, осторожно солдаты отступили и столпились по обе стороны от лагеря. Вендийцы выстроились в ряд и медленно, друг за другом, прошествовали мимо.

— Кром! — вырвалось у Конана — он с облегчением вздохнул, глядя, как вендийцы растворяются в темноте. Он взглянул на своих людей — теперь уже все негласно признали его своим вожаком — затем перевел взгляд на раненого Иллеса. Рядом с юношей сидела Тайс, изможденная, напуганная. Сквозь нависающую листву просачивался вялый рассвет; земля сочилась серым паром.

Конан подошел к лошади, отвязал ее и сел в седло.

— Что ты делаешь? — спросил Иллес.

— Я отправляюсь за жрецами, — ответил киммериец, вкладывая меч в ножны. — Мы выступили в этот поход, чтобы убить Усхора. Орин не повернул бы назад; я тоже не собираюсь. Теперь каждый должен решить, что ему делать. Мне кажется — нет смысла возвращаться тем путем, каким мы сюда пришли. Болота простираются недалеко — мы видели вчера крепость Усхора, она расположена на вершине утеса. Самое большее — полдня пути в западном направлении — и топи кончаются. Как только мы окажемся за пределами болот, можете идти куда угодно — но я собираюсь пройти этот путь до конца. Я хочу увидеть Усхора мертвым.

Иллес захлопал в ладоши. Остальные тут же решили, что отправиться на запад — это действительно самый быстрый путь выбраться из этих топей. Некоторые из солдат, обрадованные заявлением вендийцев о смерти Усхора, начали уговаривать других отправиться к башне колдуна, чтобы поживиться спрятанными там сокровищами.

— Ты сможешь сесть на лошадь, Иллес? — спросил Конан.

— Да.

Тайс помогла ему взобраться в седло и сама устроилась у него за спиной. Остальные тоже сели на лошадей, и маленький отряд под предводительством Конана отправился на запад. Стало совсем светло; и еще задолго до того, как лес стал поредел, копыта лошадей уже не проваливались в раскисшую землю.

Ближе к полудню они нагнали служителей Энкату и замедлили шаг, следуя за ними. Некоторые из вендийцев обернулись, чтобы бросить взгляд на солдат, но ничего не возразили против того, чтобы Конан и его люди следовали за ними.

Так два маленьких отряда пробирались к окраине болотных топей.

Прогремел гром. В небе низко нависли тяжелые грозовые тучи. Далеко на востоке, за чередой фиолетовых туч мелькнула молния. Тучи начали закрывать собой небо, и вскоре снова прогремел гром, на этот раз более мощный. На оконечности скалы виднелась крепость — темная, с толстыми стенами. Над ней то и дело вспыхивали зарницы.

Вечером они вступили на тропу, ведущую вверх по склону горы. Дождь не ослабевал; небо было похоже на перевернутую чашу — из-за низких вспененных облаков, окрашенных в серые, черные и фиолетовые тона. Молнии плясали где-то наверху, то и дело ударяя в деревья на вершине горы.

Путь наверх оказался не таким простым и безопасным; крепость из-за выступающих каменистых склонов и пелены дождя вскоре потерялась из виду. Конан бормотал проклятия, раздумывая, не имеет ли смысла поискать другую дорогу; однако с болот вел только этот путь. Вендийцы невозмутимо гуськом взбирались по крутой, петляющей тропе. Иногда из-под лошадиных копыт вырывались камни — они падали и скакали вдоль склона. Один человек попал в грязевой оползень и был сброшен вниз по склону. Те, кто ехал за ним, осторожно обошли это место — кроме последнего, который вел за собой десяток запасных лошадей. Когда он начал обходить то место, где обвалился край дороги — почти вплотную прижимаясь к склону — земля вдруг задрожала и просела. Человек закричал, лошади заржали — и все вместе они заскользили вниз по склону в хаосе обрушившейся породы, дождя и грома.

Вендийцы спокойно шествовали/ни на что не обращая внимания, в том числе и на грозу, которая бушевала вокруг.

Конан видел, что дорога становится все более крутой и ненадежной. Он остановился.

— Дальше придется пешком, — сказал он остальным. — Лошади не пройдут здесь!

Вендийцы продолжали идти.

Конан слез с лошади и помог Тайс спустить Иллеса. Остальные тоже спешились, оставили коней и осторожно стали пробираться по дороге.

Вскоре они достигли скалистого пологого участка. Вендийцы легко перебрались через гряду ненадежных, шатких валунов, затем принялись карабкаться вверх по склону, круто взлетавшему вверх.

Конан начал опасный подъем. Один раз он вовремя успел протянуть Иллесу руку, который едва не соскользнул вниз с влажного камня. Затем продолжил путь.

Наконец они достигли наиболее крутого участка; здесь дорога была вся в грязи, а камни и корни, за которые можно было ухватиться, казались предательски ненадежными. И здесь Конан помогал Иллесу и Тайс. Со скалы сорвался еще один человек — корень, за который он уцепился, сломался, и солдат полетел вниз; Конан, который взобрался выше остальных, видел, как он летел, размахивая руками и ногами. Он быстро исчез за пеленой дождя, и киммериец не видел, как он ударился о землю.

Конан продолжил восхождение; склон был таким крутым, что ему пришлось использовать меч в качестве упора. И вдруг, совершенно неожиданно — он оказался на вершине. Варвар успел заметить, как жрецы один за другим исчезали за воротами крепости.

Замок оказался огромным, почти таким же высоким, как стены Сафада; он был выстроен из мраморных и обсидиановых блоков. С зубчатых стен вбок выдавались три башни, а открытая дверь в стене казалась пастью гигантского змея. Дождь постепенно затихал, но облака нависали так низко, что закрывали верхушки башен.

Последний из жрецов скрылся за воротами. Конан направился туда же, а в это время солдаты один за другим перелезали через край скалы.

…Двадцать крутых ступенек — и киммериец оказался в просторном коридоре. Внутри было хотя и холодно, но сухо. Снаружи раздавались раскаты грома и стук капель по камням. Тайс жалась к Иллесу, держа кинжал наготове.

Коридор привел в просторный зал, здесь стояли вендийцы — неподвижно и молча они взирали на Конана и следовавших за ним воинов. Во мраке их желтые глаза сверкали, точно угли.

Жрецы прошли через огромный темный зал. Каменные плиты, которыми был выложен пол, украшали странные резные узоры — плавные и угловатые — и Конан заметил, что вендийцы обходят их очень осторожно, не наступая на причудливые знаки и символы. Он тоже стал обходить узоры, а вслед за ним и солдаты.

За дверью в дальнем конце зала обнаружился длинный темный коридор. Факелы здесь не горели, лишь в конце коридора светилось что-то красное.

Жрецы двинулись по коридору как и раньше, гуськом. Они передвигались совершенно бесшумно; служитель, который шел первым, то и дело останавливался в ожидании — словно чувствовал впереди какую-то опасность; затем он шел дальше, сделав сначала шаг вправо или влево. Остальные молча двигались за ним.

И вдруг пронзительно закричал первый вендиец. Раздался резкий грохочущий звук камня, трущегося о камень. Жрецы остановились.

Конан слышал, как крик становился все тише и тише, словно жрец быстро удалялся на огромное расстояние. Двигаясь почти вплотную к последнему вендийцу, он заметил, что по коридору ползет зеленоватый дым.

— Не вдыхайте его, — прошептал ему жрец. — Он быстро рассеется, но сейчас он очень опасен.

Конан прикрыл рот рукой; остальные последовали его примеру. Продвигаясь по коридору, он увидел, что в том месте, где на полу были вырезаны узоры, чернело предательское отверстие ловушки. Туда-то и. провалился тот жрец, который шел первым, и именно оттуда поднимался зеленый смертоносный дым.

Проходя мимо светильника, каждый из жрецов поднимал руку и шептал какие-то слова. Дым плыл тонкими струйками, распространяя странный запах. Перед тем, как миновать светильник, последний из вендийцев показал Конану жестом, чтобы он прошел вперед.

— Держись подальше от дыма, — предупредил он. — Иди до конца коридора, и жди там.

Конан двинулся вперед. За ним шли Иллес с Тайс, затем остальные солдаты. Когда вся колонная миновала светильник, вендиец велел им идти дальше — и в этот момент ароматный дым заколыхался, его ленивые спирали начали быстро вращаться. Словно усик растения, тонкая струйка проползла в воздухе и бесшумно опутала руку солдата, шедшего последним.

— Оно схватило меня! — закричал солдат. — Помогите! — Он махал мечом, но все было бесполезно; дым становился все гуще и наконец окутал парня со всех сторон. Тот упал на колени и исчез в красноватом тумане; дым окружил его кипящим облаком. Крики солдата становились все тише…

Жрец произнес какое-то слово и прошел мимо. Красный дым постепенно рассеялся; его тонкие струи уползли обратно в железный светильник. На полу неясным пятном темнел труп — лицо и руки были обожжены до костей и странно блестели.

Дойдя до конца коридора, первый жрец подал рукой какой-то знак. Конану казалось, что коридор кончается тупиком, но в то мгновение, когда вендиец сделал жест, стена начала вдруг отходить в сторону — медленно, с тяжелым скрежетом. Через некоторое время все стихло. Жрец вошел в образовавшийся проем; остальные последовали за ним.

И вновь последний вендиец приостановился.

— Держитесь ближе, — предупредил он. — Мы сейчас войдем в зал, который покажется вам безобидным, но знайте, если вы замешкаетесь, то просто сойдете с ума. Идите за мной быстро, след в след- И ни на что не отвлекайтесь, иначе пропадете.

Он повернулся и вошел в темный проем. Конан перевел дух, затем повернулся к Иллесу.

— Ты сможешь пройти здесь?

— Да, Конан, смогу. Тайс, иди вперед. Глядя на возлюбленного, девушка помедлила; затем встала за спиной Конана.

— Быстро вперед! — скомандовал Иллес тем, кто шел за ним, и они двинулись внутрь.