Сквозь войну и руины

Глава 6. Дух леса

Данн втянул в себя тяжелый влажный воздух леса, и тот застрял у него в горле, точно мокрый носок. В небе, над сплошным пологом листьев, раздавались раскаты грома. Отряд медленно продвигался вперед, преодолевая плотную листву, толстые лианы и огромные корни, торчавшие из земли, дорогу им освещал лишь свет балдира. Сейчас Данн был уверен лишь в одном – он от всей души ненавидел Темнолесье, или лес Аравелл, или как он там на самом деле назывался.

Здесь не было ничего хорошего, и Данна наполняло множество вопросов, на один из которых ему особенно хотелось получить ответ: что могло заставить эльфов жить в таком месте?

– Я его не вижу, а ты? – прошептал он, придерживая поводья Друнира, наклонившись поближе к лошади, шагавшей рядом.

Лошадь промолчала, впрочем, ничего другого Данн не ожидал. Но даже без слов животное, пожалуй, являлось едва не лучшим собеседником во всем отряде.

Тэрин и Эйсон шли слева от Данна. Впереди, словно кошки, легко двигались Алеа и Лирей, перед ними парила сфера, испускавшая белый свет. Анган Балдон принял форму волка и шел справа от Алеа, не опережая эльфиек, его холка находилась примерно на дюйм выше головы Алеа.

– Тэрин?

Эльф смотрел прямо перед собой.

– Тэрин? – Данн приподнял брови. – Тэрин, у тебя не получится. Я знаю, что ты меня слышишь.

Эйсон покачал головой и рассмеялся, что случалось с ним не слишком часто.

– Тэрин, пожалуйста, ради любви богов, ответь ему. Ты же знаешь, он не успокоится.

Тэрин повернул голову, некоторое время смотрел на Эйсона, потом на Данна и вздохнул.

– Надеюсь, его вопрос не имеет отношения к эльфам и бородам.

Несколько мгновений Данн боролся с искушением, но потом выбрал другой вопрос.

– Нет, хотя у меня еще остались вопросы на эти темы.

– У тебя всегда есть вопросы, Данн, – проворчал Тэрин.

– Чистая правда. Чего вы боитесь? Барды у нас дома рассказывали, что здесь обитают существа бездны, которые ради развлечения сдирают плоть и пожирают кости. Если это так, то почему мы тут?

Тэрин вздохнул, задумался и наклонил голову в сторону.

– В каждой истории есть своя толика правды, Данн. Именно на ней основаны все мифы и легенды. Лес наполняет старая магия. Она была здесь задолго до того, как эльфы построили город Аравелл. И на самом деле она одна из причин, по которым они выбрали это место, – лес стал дополнительной линией защиты, если пожелаешь. В его глубинах… бродят духи. На древнем языке мы называем их алдитмарами. Они не добрые и не злые. Они просто есть. Как они появились, я не знаю. Но каким бы ни было их происхождение, они яростно защищают свои владения. Даже рейнджеры Аравелла могут безопасно путешествовать по лесу только в сопровождении анганов из клана Двалина. Каким-то образом клан Двалина достиг взаимопонимания с духами. И только нитрандиры не дают духам войти в город.

– Ты уже упоминал это слово, нитрандир.

Тэрин наклонил голову, чтобы не зацепиться за низко нависшую ветку, и осторожно провел под ней свою лошадь.

– Страж Души на общем языке. Легче показать, чем объяснить.

– Таинственный, как всегда, Тэрин, – сказал Данн, качая головой. Эльф имел обыкновение превращать один вопрос в сотни других, а потом выказывал недовольство, когда Данн требовал новых ответов. – Тэрин… еще один вопрос?

К несчастью Тэрина, Данн продолжал задавать столько вопросов, сколько было в человеческих силах. Некоторые из любопытства, другие ради развлечения. Даже если бы Данн не получал удовольствия, глядя на недовольное лицо Тэрина, разговоры позволяли ему отвлечься от окружающего мира. Но проходило время, вопросы заканчивались, и тогда снова становились слышны звуки Темнолесья: потрескивание ветвей, свист ветра, низкий рокот и крики животных, которых постигала незавидная участь.

Данн сжал руки на поводьях Друнира.

– Я не беспокоюсь, но чувствую твою тревогу.

Лошадь тихонько заржала, но продолжала шагать вперед, оставляя на земле следы от копыт.

Данн потянулся назад и коснулся стрел в колчане. Он уже знал, что их всего двадцать семь; проверил утром. Одна из самых успокаивающих привычек. Он притронулся указательным пальцем к тетиве лука, потом опустил ладонь на рукоять меча, висевшего на бедре. Он владел мечом не хуже любого другого, ну, быть может, не любого, но большинства.

За исключением этой компании. Кейлен был настоящим фехтовальщиком. С самого детства. Данн едва ли мог вспомнить утро, когда Кейлен не повторял фехтовальные движения и позиции перед тем, как начать помогать отцу в кузнице. А потом почти каждый вечер снова упражнялся. В особенности после гибели Хейма. Тогда в Кейлене что-то изменилось.

Данн оторвался от собственных мыслей и посмотрел вперед, где Алеа и Лирей уверенно шагали через темный лес, а рядом с ними легко бежал Балдон, мощным телом закрывая большую часть света балдира. Данн много думал о том, что рассказал Тэрин об эльфах и чести – и о Лирей. Она до сих пор не произнесла ни слова. Молчание, само по себе, являлось для Данна пыткой, и ему казалось, что это очень странное наказание. В Прогалине, если Данн делал что-то не так, мать переставала разговаривать с ним, но, если бы он отказался говорить с ней, его ждала бы серьезная порка деревянной ложкой. А его мать была доброй душой – с деревянной ложкой для наказания.

Данн резко остановился, когда что-то толкнуло его в грудь, опустил взгляд и увидел, что это рука Тэрина.

– Тэрин, что…

– Ш-ш-ш. – Эльф, оглядываясь по сторонам, продолжал держать руку на груди Данна.

Данн увидел, как руки остановившегося рядом Эйсона легли на эфесы мечей.

Данн настолько погрузился в свои мысли, что не замечал ничего вокруг, но сейчас почувствовал, как ветер что-то принес, правда, он ожидал услышать совсем другие звуки. Ни треска, ни рычания, с которым порождения бездны могли бы пробираться через лес. Звуки более всего напоминали… песню.

Без слов, только мелодия, едва слышная.

Нежная, мягкая. На лице у Данна появилась улыбка.

Он увидел, что шедшие впереди Алеа и Лирей остановились, и свет балдира озарил вставшую дыбом шерсть на спине Балдона.

Тэрин шлепнул свою лошадь по крупу, потом сделал то же самое с Друниром. Обе лошади мгновенно помчались в сторону Алеа, Лирей и Балдона, за ними бросилась лошадь Эйсона.

– О боги, зачем ты это сделал? – потрясенно спросил Данн, глядя на Тэрина.

– Они бы недалеко успели ускакать, если бы мы сидели в седлах. А теперь беги.

Когда Данн не пошевелился, Тэрин схватил его за ворот рубашки и толкнул вперед.

– Я сказал, беги!

Данн шагнул вперед, все еще не понимая, что происходит. Эйсон и Тэрин продолжали толкать его вперед, оба уже обнажили мечи и ускорили шаг. Алеа, Лирей и Балдон сделали то же самое – они бежали по лесу легко и с грацией, балдир плыл рядом с ними, также увеличив скорость.

– Тэрин, что происходит? – Данн уже задыхался, когда произносил свой вопрос, перепрыгивая через ствол наполовину сгнившего, упавшего дерева.

– Продолжай бежать. – Эйсон оглянулся на ходу, перепрыгивая через тот же ствол. – И не останавливайся до тех пор, пока мы не скажем.

Сердце стучало в ушах Данна, после каждого тяжелого шага он ощущал отдачу в ногах, треск веток и шелест листвы под ногами внезапно стали резкими и хрустящими.

Свет обоих балдиров потускнел, как только они перешли на бег, внимание Эйсона и Тэрина теперь было направлено в другую сторону, а Данн видел не больше, чем на несколько футов – остальное скрывала темнота. Впереди, сквозь мрак, он все еще различал очертания остальных, и второй балдир заставлял плясать их движущиеся тени. От страха, свернувшегося в клубок у Данна в животе, внутри у него все сжималось, он почти ничего не видел вокруг, земля под ногами стала почти неразличима, он не знал, от кого убегал, но не сомневался, что обязательно умрет, если остановится.

– Первая линия уже рядом! – крикнула Алеа, слегка повернув голову назад. – Просто продолжайте…

Что еще хотела сказать эльфийка, так и осталось неизвестно – из темноты выскочила тень и врезалась в нее, повалила на землю взмахом длинной конечности. Данн бросил взгляд на существо, и его сердце остановилось.

Его рост составлял никак не меньше семи футов, конечности, длинные и толстые, выглядели так, точно их вырезали из отдельных кусков древесной коры. Руки доходили до колен и заканчивались длинными сломанными пальцами. Глаза, посаженные на голову из сучковатого, покрытом мхом дерева, пульсировали чистым белым светом, терявшемся в воздухе, словно туман. Облако черного дыма двигалось вместе с существом, имитируя его форму.

Концы покрытой корой руки изменились во время движения, когда существо ударило Алеа, в последний момент став острыми. Лирей взмахнула мечом, отсекая острый клинок из коры. Затем описала мечом дугу, опустилась на одно колено и рассекла ногу существа, отчего оно издало пронзительный нечеловеческий крик и попятилось. От этих звуков дрожь пробежала по спине Данна. Существо закачалось, но из земли стали очень быстро выбираться корни, которые обхватили обрубок ноги существа.

И, как только они заняли нужные места, существо с треском высвободило обновленную ногу.

Герайя и Варин, что это…

Еще один дух – именно так их называл Тэрин, насколько это соответствовало истине, Данн не знал, – выступил из темноты окружавшего их леса, но Балдон врезался в него, разрывая ему грудь клыками и когтями, пока Лирей помогала Алеа подняться на ноги.

Когда появились еще два духа, Эйсон сделал шаг в сторону и атаковал, два его клинка сверкнули в свете балдира. Ближайший к нему дух выставил покрытую корой руку, пальцы вытянулись вперед, остроконечные корни взлетели в воздух.

Эйсон сделал еще один шаг в сторону, и корни ударили в то место, где он мгновение назад стоял. Существо взревело, но тут же смолкло – Эйсон отсек ему голову.

Голова духа еще не успела упасть на землю, как с пальцев Тэрина слетели голубые молнии и ударили в тела обоих духов, которые тут же охватило оранжево-красное пламя.

– Вы можете бежать? – прокричал Эйсон, оказавшись рядом с Лирей и Алеа.

Алеа кивнула, ее грудь тяжело вздымалась и опускалась.

– До Нитрандира всего несколько сотен футов. Мы успеем.

– Бегите, – сказал Эйсон, толкая Алеа вперед. – Бегите!

Данн споткнулся о корень, но сумел сохранить равновесие и помчался вперед. Эйсон немного задержался, пропуская его, после чего из его рук вырвалась колонна ревущего пламени, осветив темный лес, точно сигнальный огонь. Кровь похолодела в жилах Данна, когда он увидел темные фигуры, выбегавшие из леса. Их глаза испускали белое сияние, и они преследовали беглецов. Он даже не успевал их сосчитать.

Проклятие, что я здесь делаю? Его легкие горели, он просил ноги продолжать бежать еще быстрее.

Эйсон периодически оборачивался на бегу и метал колонны огня, заставляя тени взрываться оранжево-красным пламенем. Но, когда он повернулся назад в очередной раз, из темноты появились корни, ударили его в икру, пробили ее насквозь и снова скрылись из вида. Эйсон закричал и рухнул на землю. Данн остановился, сердце стучало у него в груди, точно раскаты грома. Через долю секунды мимо пронеслась Лирей, и ее изогнутый эльфийский клинок сверкнул в свете огня и балдиров.

Каждая кость в теле Данна кричала, что он должен бежать. Он не был магом. Не был рейнджером Аравелла. Беги. Он посмотрел в сторону Тэрина, Алеа и Балдона. Все трое продолжали бежать; они не заметили, как Эйсон упал.

Ноги Данна дернулись, заставляя его повернуться. Они не слишком меня любят. Однако он не мог их бросить.

– Проклятие!

Данн сорвал с плеч лук и выпустил три стрелы одну за другой. Все три попали в цель, пролетев над головой Лирей и воткнувшись в шишковатое лицо духа, который устремился к ней. Когда одна из стрел угодила в пульсировавший белым светом глаз духа, последовала вспышка. Дух взревел, удар заставил его чуть-чуть замедлить атаку, но этого оказалось достаточно для Лирей, которая сначала отсекла ему обе ноги, а потом и голову. И сумела добраться до Эйсона.

Данн закинул за спину лук и побежал к Эйсону и Лирей. Эльфийка перерубила корни, которые удерживали ногу Эйсона, и помогла ему встать.

Еще два духа выскочили из темноты и врезались в Эйсона и Лирей. Из-за спины Данна послышались крики.

Рука юноши метнулась к мечу, но он ее опустил. Сталь лишь замедляет их. Огонь. Нужен огонь. Огонь их убивает.

Не останавливаясь, Данн подпрыгнул и сильно ударил ногой по одной из горевших конечностей существа. Как и любая ветка, она с треском сломалась. Подняв ее одной рукой, Данн бросился к Эйсону и Лирей, которые сумели подняться на ноги, но у обоих появились кровоточащие раны.

Данн атаковал, промчавшись мимо своих спутников. Вложив всю силу в хлесткий удар, он попал импровизированным оружием в лицо ближайшего духа, во все стороны полетели искры, вспыхнуло пламя, и чудовище с воем отскочило назад.

Данн заскользил вперед по влажной земле, его ноги не находили опоры, и он с грохотом упал на землю. Его пальцы оставили борозды в палой листве, когда он, охваченный паникой, попытался вскочить на ноги. Что за идиотская идея пришла мне в голову? Вставай. Вставай. Вставай.

Над его головой вспыхнул свет, дуги голубых молний. Пронзительные крики ударили в уши. Чьи-то пальцы схватили его за ворот рубашки и поставили на ноги. Лицо Лирей было залито кровью, когда она толкнула его вперед, рот исказила судорога боли. Данн побежал, спотыкаясь о корни и скользя на мокрой листве.

Впереди он увидел Алеа и Балдона, стоявших рядом с бледным Эйсоном, который лежал. Они не двигаются. Почему они стоят?

– Бегите! – взревел Данн, у которого пересохло в горле. – Бегите!

Он оглянулся. Пальцы Лирей все еще сжимали ворот его рубашки. Тэрин бежал среди моря горящих глаз, его озаряли дуги молний, слетавших с пальцев эльфа. За спиной Данна послышались новые крики.

Пальцы Лирей еще крепче сжались на вороте рубашки сзади, и она сильно толкнула его вперед. Данн потерял равновесие, споткнулся обо что-то твердое и упал вперед, размахивая руками. Земля и грязь устремились ему навстречу, с влажным хлопком ударили в лицо и грудь, перед глазами расцвели звезды, легким мучительно не хватало воздуха.

Вставай.

Голова у Данна кружилась, когда он вскочил на ноги, продолжая скользить. Лирей лежала лицом вниз рядом с ним, ее дыхание стало хриплым и прерывистым, грязь и кровь покрывали тело. Данн выхватил меч и повернулся к существам, толпившимся в темноте. У него больше не было шансов от них убежать. Если ему суждено умереть здесь, то он хотя бы сумеет их задержать. И пусть Тэрин потом рассказывает истории о его храбрости.

Его грудь судорожно вздымалась, тело дрожало, в ушах звучало собственное тяжелое дыхание. Туманные белые глаза духов пульсировали в темноте перед ним, в тусклом свете балдира он видел очертания их лиц.

– Давайте! – закричал он, заставив свои ноги перестать дрожать.

Но духи не двигались. Данн сильнее сжал пальцы на рукояти меча, потом посмотрел на лежавшую на земле Лирей. Крови рядом с ней становилось все больше.

– Они не пересекут линию, Данн, – сказал Тэрин, опускаясь на землю рядом с Лирей. Его спокойный голос показался Данну странным. – Помоги мне с ней.

– Какая линия? – спросил Данн, глядя на Лирей.

Потом он перевел взгляд на толпу духов, столпившихся всего в шести или семи футах от него. Черный дым скрывал их лица, белые ноги испускали свет.

– Данн, – голос Тэрина стал твердым. – Она умрет, если я ее не исцелю. Мне нужно, чтобы ты ее держал, пока я буду это вынимать.

– Что вынимать? – Паника овладела Данном, когда он опустился на колени и увидел обрубок корня, торчавшего из живота Лирей, кровь продолжала литься из раны.

Когда это произошло?

Данн бросил меч на землю.

– Держи запястья, – сказал Тэрин, не отводя глаз от Лирей.

– Насколько все плохо? – Эйсон стоял над Данном, Тэрином и Лирей, одну руку прижимая к ране под ребрами, другой опираясь на плечо Алеа.

Тэрин не ответил Эйсону, только посмотрел Данну в глаза.

– Данн. Запястья.

Данн кивнул и с трудом сглотнул, пытаясь хоть как-то смочить пересохшее горло. Он замедлил дыхание, вдыхая через нос и выдыхая через рот, как его когда-то научил отец. Духи продолжали стоять на прежнем месте, но теперь Балдон находился всего в нескольких футах от них, его шерсть встала дыбом, он скалил зубы.

Данн крепко сжал запястья Лирей.

– Пожалуйста… О-о-ох! – простонала эльфийка.

Без предупреждения Тэрин схватил кусок корня и одним движением вырвал его из раны. Лирей завыла. Данн посмотрел вниз и увидел зияющую дыру в кожаных доспехах, которая уходила внутрь тела. Однако кровь не брызнула из открытой раны, не вытекло даже струйки.

Тэрин положил одну руку на бок Лирей, а другую – на рану.

– Все будет хорошо, дитя мое. – Челюсти эльфа сжались. – Все будет хорошо.

В животе Данна все сжалось от ужаса. Совсем не казалось, что все будет хорошо.

– Тэрин. – Эйсон оторвал руку от плеча Алеа и опустился на колени рядом с другом, поморщившись от боли. – Тэрин, рана очень серьезная, а ты очень слаб.

– Я не дам ей умереть, – прорычал Тэрин. – Ты удерживай поток крови. А я заживлю рану.

Эйсон перевел взгляд с Лирей на Тэрина, на мгновение закрыл глаза, потом кивнул, и его лицо стало холодным и стоическим. Данну показалось, что Эйсон выглядел более измученным, чем Тэрин.

Данн ослабил хватку на запястьях Лирей, поднял голову и увидел, что над ними стоит Алеа, ее глаза были широко раскрыты, и она не сводила их с сестры.

– Клянусь богами, – прошептал Данн, на глазах которого рана Лирей стала закрываться, мышцы срастались, появлялись новая плоть и кожа.

Данн и прежде видел, как Тэрин исцелял раны – эльф вылечил его плечо, – но ничего подобного и никогда прежде. Как, именем Герайи, такое возможно?

Лирей застонала, под закрытыми веками зашевелились глаза. Тэрин упал в грязь, тяжело дыша.

– Нам нужно доставить ее в Аравелл, – сказал он, стискивая переносицу и встряхнув головой, словно пытался не заснуть. Потом он обнял себя за колени и закинул голову назад, стараясь замедлить дыхание. – Эйсон, нам нужно закрыть рану на твоей ноге. Придется использовать огонь.

Алеа опустилась на колени рядом с Лирей, убрала волосы сестры с лица и провела пальцами по щеке. Сделав глубокий вдох, Данн поднялся на ноги, взял свой меч и вытер клинок о штаны. Потом убрал меч в ножны и повернулся к существам, которые стояли напротив, но увидел лишь темноту и смутные очертания деревьев и подлеска.

Балдон все еще их охранял, однако теперь он стоял на двух ногах, приняв более человеческую форму – более здесь было ключевым словом. Кровь и грязь покрывали серый мех оборотня, на котором остались куски дерева и коры. Из горла вырывалось тихое рычание.

– Почему они остановились? – спросил Данн, все еще пытавшийся отдышаться и успокоить сердце.

Он едва ли обменялся двумя предложениями с анганом с тех пор, как тот появился в Даракдаре. Теперь наступил подходящий момент это изменить.

– Их не пропускал Нитрандир, – ответил Балдон, чей голос оставался хриплым и холодным.

Он повернул голову и указал куда-то вправо, и его золотые глаза заблестели в белом свете балдира, висевшего между Эйсоном и Тэрином.

Данн проследил за взглядом Балдона и не нашел слов, что случалось с ним очень редко. Он и сам не понимал, как мог это пропустить – скорее всего, из-за отсутствия нормального света, – но перед ним возвышалась огромная статуя, не менее десяти футов в высоту, состоявшая из толстых корней, которые сплелись, точно змеи. Корни имели очертания почти человеческой фигуры, хотя плечи были непропорционально большими, а грудь широкой и мощной. Украшенные узорами доспехи покрывали все тело, руки и ноги. Пластины доспехов, окантованные золотом, показались Данну в два раза более толстыми, чем любые, которые он видел раньше.

– Что это? – спросил Данн.

– Души древних эльфов, которые отдали себя для защиты своих потомков. Они окружают весь город.

– Я не…

– Данн, сейчас не время, – вмешался Эйсон. – Нам нужно помочь отнести Лирей. Аравелл недалеко. Мы должны спешить.

Данн несколько раз повернул шею и застонал, когда затрещали кости. Все мышцы у него болели. Он нес Лирей на руках, как маленького ребенка. Хотя она не была ребенком, а его руки не привыкли к подобным упражнениям. Сначала он хотел забросить Лирей на плечо, но заработал суровый взгляд Алеа. Он пытался протестовать, но впервые за все время оказался единственным, кто не получил никаких ранений. При любых других обстоятельствах это стало бы поводом для радости, но теперь, когда его плечи и руки горели от тяжести эльфийки, это казалось скорее наказанием.

– Почему ты не можешь ее нести? – спросил Данн и повел плечами, переместив Лирей так, чтобы иметь возможность посмотреть на Балдона, который шагал рядом вялой походкой, широко размахивая руками.

– Я не ваше вьючное животное, – ответил анган, его золотые глаза вспыхнули, и он продемонстрировал острые как бритва зубы.

– Значит, я такое животное?

Балдон почти незаметно пожал плечами и стал смотреть вперед.

– Осталось совсем немного, – сказала Алеа, которая слегка прихрамывала. – Уже совсем близко.

– Совсем близко? Я думаю, нам следует поработать над этим понятием. – Данн видел только корни, лианы, кустарник и деревья, освещенные балдиром – дальше была темнота. – Очень скоро мне придется положить ее на землю. Она тяжелее, чем кажется. – Данн прищурился и повернул голову, когда его ослепил яркий свет. Он потряс головой и переместил Лирей, чтобы не уронить. Когда его глаза приспособились к яркому свету, смазанные образы и очертания стали принимать форму, и он понял, что слышит ритмичный шум падающей воды и пение птиц.

Ему вдруг показалось, будто кто-то его трясет, и подумал, что еще немного, и его желудок извергнет наружу все свое содержимое. Когда его глаза приспособились к яркому свету и полностью вернулось зрение, он отшатнулся и резко выдохнул.

– О боги… – пробормотал он.

Темнолесье исчезло. Небо скрывали черные тучи, но солнце стояло у западного горизонта, мягким сиянием озаряя мир. Перед Данном возникла огромная платформа из белого камня, которая имела форму полукруга, окаймленного низкими белыми стенами. Высокий мост соединял платформу с гигантскими воротами, выглядевшими так, словно они были высечены из сплошной кости, инкрустированной камнем лазурного цвета, напоминавшим виноградные лозы.

Ворота, которые наверху изгибались, как оленьи рога, уходили вверх почти на двести футов. По обе стороны от них стояли две цилиндрические башни с плоскими вершинами, соединяясь со стеной из гладкого естественного камня, тянувшейся на мили в обоих направлениях, поднимаясь все выше, пока они не смыкались с двух сторон с утесами, как если бы находившийся внутри город защищал природный ландшафт.

– Такого просто не может быть… – Данн смолк, оглядываясь по сторонам. За спиной все еще оставался лес, такой же темный и мрачный, как и прежде, но теперь впереди был огромный подъем, словно они шли вниз много часов. – Наверное, я сошел с ума. Это единственное объяснение, – продолжал Данн, не сводя глаз с огромных каменных ворот – еще совсем недавно там находилось бесконечное море леса. Он почувствовал огромное облечение, когда посмотрел на Друнира. Серо-белая шкура животного блестела в солнечном свете – его скакун стоял вместе с двумя другими лошадьми перед стеной. – Я счастлив, что с вами все в порядке, но я, наконец, спятил.

Он перехватил взгляд Тэрина и мысленно выругался, увидев довольное выражение на лице эльфа. Тэрин ненавидел отвечать на вопросы Данна, но получал удовольствие, когда Данн просил у него объяснений. Теперь, когда Данн обратил на это внимание, он увидел парадокс.

– Самые могущественные чары во всей Эфирии, – сказал Тэрин.

Его плечи все еще оставались опущенными после исцеления Лирей, глаза запали и покраснели, а дыхание было тяжелым. Но ему почти удалось улыбнуться. Данн знал: Тэрин понимает, что ему потребуется дать дополнительные объяснения.

– Ты помнишь Белдуар? Пещеру на горном перевале.

Данн кивнул. И он не забыл раздражение, которое тогда испытал, когда не получил объяснений.

– Здесь такая же магия, но только куда более могущественная. Она многие столетия хранит Аравелл. Даже со спины дракона можно увидеть лишь Темнолесье, если только живот дракона почти не касается верхушек деревьев. Главная проблема с такими сильными заклинаниями состоит в том, что их нельзя запереть при помощи ключа, – как было сделано в Белдуаре. Это зрительные чары, а не чары прикосновения, если попытаться дать примитивное объяснение. Более сконцентрированные, небольшого размера магические заговоры можно наделить истинными физическими проявлениями.

– Ясно. – Данн понятия не имел, о чем говорил Тэрин, но не собирался ему это показывать.

Эльф и без того выглядел слишком довольным собой.

Грохот ударов стали о камень привлек внимание Данна к мосту. Первым побуждением Данна было потянуться к своему луку, но обе его руки были заняты безвольным телом Лирей, и он решил, что не следует класть ее на камень.

По мосту шли десять воинов. Шестеро – в сверкавших стальных доспехах, гладких и блестящих, которые, впрочем, выглядели слишком легкими, чтобы принести какую-то пользу, на бедрах у них висели мечи, в руках они сжимали похожее на копья оружие с длинными изогнутыми лезвиями на конце. Кожаные доспехи одного из них напоминали те, что носили Алеа и Лирей, за спиной развевался зеленый плащ и висел лук из белого дерева. Еще один воин был в зеленой мантии, расшитой золотом вдоль ворота и рукавов, снежно-белые волосы спадали ниже плеч. Последние двое, в простых белых туниках и свободных зеленых штанах, с коротко подстриженными волосами шагали по обе стороны от эльфа в зеленом.

– Алеа, Лирей! – Эльф в кожаных доспехах побежал, увидев Алеа и Лирей. – Что случилось? Где остальные?

Эльф встретил взгляд Данна и протянул руки, чтобы взять Лирей. Его левый глаз был молочно-белым, и Данн узнал эльфа по последней встрече в Темнолесье – сложно было забыть покрытое шрамами лицо и стеклянный глаз. Именно он ехал верхом на олене с черными рогами. Данн с величайшей осторожностью позволил эльфу забрать Лирей.

– Высокий капитан. – Алеа склонила голову и застыла в неподвижности. – Насколько мы знаем, Вейрил все еще с дралейдом. – Она сделала паузу, у нее перехватило в горле. – Эллисара и Гейлерона приняла земля.

Высокий капитан переместил Лирей так, что ее голова оказалась у него на плече, и стиснул челюсти.

– Вы потеряли дралейда?

– Мы разделились в Белдуаре, Таланил, – поморщившись, сказал Эйсон. – Поэтому мы здесь. Нам требуется сопровождение, чтобы пересечь Аравелл и попасть в Свидар'Циа. Мы должны уйти, как можно скорее.

Таланил посмотрел на Лирей, лежавшую в его объятиях, потом перевел взгляд на Алеа. Он собрался ответить, но в этот момент к ним подошли остальные эльфы.

– Добро пожаловать, – сказал эльф в зеленой мантии и раскинул руки в знак приветствия. Он посмотрел на Лирей, потом повернулся к эльфу в белой тунике, стоявшему справа от него. – Сообщи целителям, чтобы они подготовились. – Затем эльф оглядел всю группу. – Для нас честь видеть вас всех. – Он склонил голову в сторону Эйсона, демонстрируя уважение, но ничего больше. – Ракина, твои братья и сестры обрадуются, когда узнают о том, что ты здесь. Балдон из клана Фенрир, пусть духи богов станут проводниками твоего света. Клан Двалин будет рад тебя видеть.

– Холмир, у нас нет времени на любезности, – сказал Эйсон, перебив эльфа, когда его взгляд остановился на Данне. – Нам необходим эскорт, чтобы пересечь Аравелл и добраться до Свидар'Циа. Дралейд в опасности. Как и мой сын. Пожалуйста.

Эльф задержал взгляд на Данне, затем неохотно кивнул Эйсону и вздохнул.

– Очень хорошо, ракина. Я отведу вас к Эфори.