Сквозь столетья

Глава 2

Последняя восковая свеча, стоявшая в железном канделябре, незаметно догорела до конца, и в маленькой полукруглой комнате воцарилась кромешная тьма. Лишь кое-где сквозь редкие щели закрытых оконных ставен пробивался серый лунный свет.

Колдун Геларус тяжело вздохнул и нехотя отложил в сторону тонкий лист папируса, решив завтра закончить свой труд — перепись древней легенды о тёмном алентадском боге, когда у него будет больше свободного времени. А сегодня в первую ночь полнолуния ему ещё предстояло одно очень важное дело, которое могло оказаться не менее опасным, чем вся эта полумифическая история о Рахусе и верховном жреце Кулхеме.

Пошарив руками по крышке стола, чернокнижник извлёк из-под кучи разнообразных свитков три новые свечи и на ощупь вставил их в гнёзда канделябра. Потом осторожно, чтобы не споткнуться о груды сваленных на пол фолиантов, подошёл к узкому окну и распахнул деревянные ставни. В помещение тут же ворвался порыв свежего ночного воздуха, принёсшего с собой запах морской соли. Внизу у подножья отвесных скал слышался размеренный шум прибоя.

Геларус выглянул наружу и поднял глаза на тёмное небо. Серебристо-белый диск полной Луны почти приблизился к нужной ему звезде, но у него оставалось ещё немного времени для того, чтобы навестить свою прекрасную одалиску и сломить её непокорную волю. Тогда, возможно, он изменит планы на эту ночь и не станет рисковать своей жизнью.

Отыскав на ближней полке небольшие песочные часы, колдун перевернул их, взял канделябр и вышел из комнаты на площадку винтовой лестницы. Здесь он зажёг свечи от висевшей на стене масляной лампы и стал, не спеша, спускаться вниз по крутым каменным ступеням. Башня, в которой он находился, была очень высокой, поэтому чернокнижник был очень осторожен, дабы не свернуть себе шею.

Принадлежащий Геларусу замок стоял на неприступном скалистом утёсе, и чародей гордился тем, что с помощью колдовства смог в одиночку захватить эту прибрежную цитадель. Прежнего хозяина замка он собственными руками столкнул с вершины утёса на каменистый берег, где его труп поглотили волны морского прилива.

Чернокнижник жил здесь уже более тринадцати лет, и Плат, правитель островного государства Фардон, трижды пытался добраться до Геларуса, чтобы убить или хотя бы изгнать из своей страны. Однако воины Плата всякий раз терпели поражение, когда на них ясным божьим днём неожиданно обрушивался камнепад, сильный ливень с градом или ураганный ветер. Естественно, без чар Геларуса здесь не обходилось.

После таких неудач правитель Фардона решил оставить чернокнижника в покое, но перед этим взял с него клятвенное обещание не причинять вреда коренным жителям острова. Несмотря на всю свою злокозненность, колдун сдержал данное Плату слово, и с тех пор покупал себе рабов, привезённых из других стран земного круга.

В главном портовом городе Фардона имелся огромный невольничий рынок, где продавались люди всех цветов кожи и любого происхождения. Там были маленькие мальчики и девочки, подходящие для различных забав и утех, а также взрослые мужчины и женщины, годные как для домашних работ, так и для проведения над ними всевозможных магических обрядов. Геларус не жалел на них злата и серебра и не считался с гибелью подопытных рабов, поскольку дело того стоило.

Оказавшись на первом этаже замка, он миновал центральную галерею и вошёл в правую башню цитадели, где содержалась его юная наложница Айрея. Она была единственной, кого чернокнижник по-настоящему желал, и кем хотел обладать по доброй воле без насилия над телом и душой. Но гордая одалиска была слишком строптива и своенравна, чтобы смириться с предначертанной судьбой и покориться своему господину.

На верхней площадке винтовой лестницы перед закрытой на ключ дверью стояли два темнокожих раба, у которых ради спокойствия хозяина были отрезаны языки. Геларус терпеть не мог болтливых рабов, и в данном случае решил перестраховаться, проявив чрезмерную бдительность. Стражники охраняли Айрею и, по мере необходимости, прислуживали ей.

Увидев хозяина, оба раба низко поклонились ему, но колдун, погружённый в собственные мысли, даже не взглянул на них, а сразу открыл дверь и потихоньку проник в комнату юной девы.

Предназначенное для неё помещение было хоть и небольшим, но самым роскошным во всём замке. На полу лежали дорогие восточные ковры и подушки. Стены завешаны яркими гобеленами и лучшими в мире зеркалами. Кроме того, здесь имелись два резных столика, инкрустированных золотом и янтарём. На одном из них стояли серебряные блюда с различными яствами и кувшины с превосходным заморским вином. Второй был заставлен стеклянными пузырьками и флаконами с разнообразными ароматическими маслами и омолаживающими зельями, которые чародей готовил собственноручно.

У дальней стены находилась широкая кровать, закрытая со всех сторон белым узорчатым балдахином, и именно там сейчас почивала несравненная Айрея, купленная Геларусом на невольничьем рынке в начале нынешнего года. Ему пришлось выложить за неё двадцать пять золотых монет, торгуясь ещё с несколькими фардонскими богачами. Но чародей не жалел о своём приобретении, ибо одна эта дева стоила десятка иных красавиц.

Она была младшей дочерью старого царя, который правил в той же далёкой стране, откуда пришёл сам чернокнижник. И теперь его главной целью стала возможность заручиться любовью и поддержкой царевны, чтобы впоследствии завладеть троном её отца. С такой властью и зачарованной бесстрашной армией он мог бы завоевать весь мир.

К сожалению, прекрасная Айрея оказалась более упрямой и неподатливой на уговоры, чем он ожидал, так что добиться от неё благосклонности было совсем не просто. Разумеется, он мог расположить её к себе с помощью заклятья или какого-нибудь приворотного зелья, но ему не хотелось с этим спешить, ведь ещё оставалась надежда на их добровольную связь.

Бесшумно пройдя по толстым ворсистым коврам, Геларус остановился возле кровати Айреи и аккуратно отдёрнул край балдахина. В тусклом и неверном свете канделябра девушка выглядела завораживающе прекрасной — она лежала на мягком ложе с закрытыми глазами, но нетрудно было догадаться, что она лишь притворяется спящей. Её прелестное белое личико, обрамлённое копной огненно-рыжих волос, постепенно заливал розовый румянец, а длинные чёрные ресницы чуть заметно подрагивали. Под тонким шерстяным одеялом чернокнижник мог легко разглядеть очертания стройного тела одалиски, и это вызывало в нём чувство необузданного вожделения.

Он суетливо поставил свечи на ближайший столик, склонился над юной красавицей и резко откинул одеяло, обнажив её восхитительное тело, едва прикрытое двумя полосками ткани.

Царевна мгновенно открыла глаза и с криком праведного гнева швырнула в Геларуса одну из своих подушек.

— Ах ты, похотливый ублюдок, убирайся отсюда! Зачем ты пришёл? Я не хочу тебя видеть…

— Кричи, кричи, прекрасная Айрея, — неожиданно поддержал её колдун. — Чем больше ты злишься и негодуешь, тем больше ты мне нравишься. В ярости твои глаза подобны сверкающим изумрудам. Твои губы как блестящие рубины, зубы как жемчуг, а волосы как червонное золото. И скоро ты сама подаришь мне всё это.

— Нет, никогда и ни за что на свете!.. Ты мне омерзителен, я ненавижу тебя!

— Как можно ненавидеть того, кого совсем не знаешь? — притворно-ласковым голосом попытался воззвать к разуму юной царевны Геларус. — Сначала ты просто должна меня понять и принять. А потом ты изменишь своё мнение и полюбишь меня. Со мной ты будешь счастлива, ведь я могу исполнить любое твоё желание.

Хочешь, сделаю тебя самой богатой и могущественной царицей в мире? А, может быть, ты хочешь жить до трёхсот лет? Только представь себе это…

— Молчи, чародей, и перестань соблазнять меня своими лживыми речами! — оборвала его Айрея, прикрываясь одеялом. — После того, как разбойники похитили меня во время царской охоты и продали в рабство, я желаю лишь одного — поскорее вернуться домой к своим родителям.

— Но ведь и я этого хочу, — искренним тоном ответил Геларус. — Если ты станешь моей женой, мы оба вернёмся в нашу родную страну и поклонимся в ноги царю, чтобы он принял меня в вашу семью как любимого сына.

Дева ехидно рассмеялась:

— Любимого сына говоришь?!. Ха, да ведь ты сам уже дряхлый старик — лет на десять старше моего отца. Тебе, должно быть, не меньше семидесяти лет, а может и все триста. Но я таких старых не люблю, поэтому уходи и не возвращайся до тех пор, пока не согласишься выполнить моё главное желание без всяких предварительных условий.

А теперь убирайся!..

— Хорошо, я уйду, — сквозь зубы прошипел чернокнижник, — сейчас у меня всё равно нет времени тобой заниматься. Но когда я вернусь, ты в любом случае станешь моей. Если понадобится, я возьму тебя силой чёрной магии. До встречи.

Схватив канделябр, он грубо выругался и быстро пошёл к выходу.

— Чтоб ты сдох, мерзкий колдун, — прокричала ему вдогонку Айрея, когда он закрывал дверь, — чтоб ты сдох!

Последние слова непокорной одалиски ещё больше разозлили Геларуса. И, чтобы хоть как-то выместить свой гнев, он наотмашь ударил песочными часами по лицу стоявшего рядом чернокожего стражника.

Поморщившись от боли, раб молча схватился рукой за разбитую скулу и остался стоять на прежнем месте. Он смиренно ожидал от хозяина новых зуботычин. Вместо этого чародей обругал его и сплюнул горькую слюну на ступени лестницы.

Ничего, он ещё покажет Айрее, кто здесь главный. Она ещё узнает, как его следует бояться и почитать. А иначе…

Спустившись в глубокое сырое подземелье, колдун прошёл мимо темницы, сокровищницы, винного погреба и, наконец, остановился перед тяжёлой дубовой дверью. За ней находилась комната, куда имел право входить только один Геларус. Для всех прочих обитателей каменной цитадели она являлась запретным местом. Сняв с пояса кольцо с ключами, он открыл увесистый железный замок, сдвинул лязгнувший засов и толкнул массивную дверь плечом.

В просторном помещении ничего не изменилось. Всё было на своих местах, как и во время последнего чародейства. Вдоль стен на крючьях висели засушенные тушки различных животных, пресмыкающихся и птиц. Ниже на деревянных полках в беспорядке лежали магические принадлежности и редкие колдовские книги. По углам комнаты в сетях плотной паутины сидели чёрные толстобрюхие пауки, а прямо напротив входа стоял человеческий скелет.

Пахло здесь плесенью и гнилью, но чернокнижник не обращал на это особого внимания, ибо за долгие годы тёмного ремесла успел привыкнуть к запахам сырости и тлена. Он и сам немного походил на воскресшего мертвеца, недавно вышедшего из склепа. У него была сухая дряблая кожа нездорового желтушного оттенка, длинная спутанная борода, крючковатый нос и чёрные глубоко посаженные глаза, частично закрытые прядями седых засаленных волос.

Откуда пришёл этот человек и сколько ему лет — никто не знал. Однако на острове Фардон ходили упорные слухи, будто бы здесь в старом замке с помощью своих заклятий и адских демонов он пытается обрести бессмертие. И, как ни странно, местные жители оказались правы, ибо Геларус действительно мечтал открыть тайну вечной молодости.

Не признавая истинной веры в Господа Иисуса Христа и не желая верить в жизнь вечную после смерти, он решил добиться своей цели с помощью чёрной магии. Только ради этого он покинул в отрочестве свою семью и отправился в услужение к знаменитому магрибскому чародею, который в те времена странствовал по свету. Геларус хотел быть его учеником и прилагал для этого все свои усилия, в том числе хитрость и лесть.

Через шесть лет верной службы, когда магрибский колдун убедился в преданности молодого слуги, он стал посвящать его в тайны чернокнижия. Кроме того, Геларус мог и самостоятельно узнавать много интересного о чёрной магии, поскольку владел грамотой и по ночам в своей каморке тайком изучал кое-какие фолианты, написанные на понятном языке.

После этого минуло ещё десять лет тяжёлого и опасного обучения. Но однажды честолюбивому и заносчивому ученику надоело терпеть насмешки и придирки учителя, и он убил чародея, подсыпав ему в пищу яд. Так Геларус сам вышел на путь зла и насилия, ведущий лишь в одном направлении — к вечным мукам в геенне огненной. Однако новоявленный чародей думал совсем по-другому, и его высокомерию не было предела.

Он стремился к личному бессмертию, используя все доступные средства. И верил, что сможет обрести его, если отдаст свою душу демону гордыни и тщеславия Хатлонгу — ближайшему приспешнику Дьявола.

Пройдя налево, в дальний угол комнаты, колдун поставил на высокий столик канделябр и песочные часы, которые он снова перевернул. Перед ним лежала большая раскрытая книга, сшитая из тонких листов пергамента — белой человеческой кожи. Она была не очень древней, но содержала множество редчайших заклинаний, необходимых для вызова потусторонних сил.

Взгляд Геларуса невольно задержался на одной из открытых страниц, где отчётливо и красочно был изображён огненный демон Хатлонг, танцующий в языках адского пламени. Внешне он представлял собой диковатый гибрид человека, бабуина и крысы. У него было узкое морщинистое лицо с маленькими злобными глазами и острыми звериными клыками, выглядящими особенно мерзко из-за лукавой ухмылки. За спиной изгибался длинный тонкий хвост. Всё его тело было покрыто густой пепельной шерстью, а на руках и ногах торчали когти.

Несмотря на то, что чернокнижник давно привык ко всяким ужасам, даже для него встреча с этим монстром один на один обещала быть опасной. Но ничего не поделаешь — выбор был невелик.

В лежащем на столе фолианте под названием «Ключи от преисподней» было убедительно поведано о том, что во вселенной существуют лишь две потусторонние сущности, которые способны дать человеку реальное бессмертие тела в обмен на его душу. Это властелин ада Сатана и демон Хатлонг, известный под ложным именем Вельзевул. Правда, вызывать сюда самого дьявола чародей не решался. Такое серьёзное дело могло быть опаснее всего, с чем он когда-либо сталкивался в жизни. И ещё неизвестно, чем бы оно закончилось.

Зная о неудачах других колдунов, он шёл к намеченной цели осторожно и не спеша. В последнее время он не любил рисковать.

Геларус с трудом оторвал взгляд от изображения, задумчиво расчесал пальцами седую бороду и перевернул лист пергамента. На другой странице фолианта была нарисована защитная пентаграмма — пятиконечная звезда в круге, оберегающая чародея от любых посягательств со стороны вызванного существа.

Заново перечитав весь раздел, посвящённый огненному демону, чернокнижник глянул на песочные часы и удовлетворённо кивнул. Пора!

Он торопливо прошёлся по комнате, выискивая на полках все предметы необходимые для начала магического обряда. Затем встал в центре помещения и с помощью древесного угля, пролежавшего три года в крови убитого младенца, начертил на гранитном полу защитную пентаграмму. В одиннадцать образовавшихся секторов Геларус вписал требуемые слова, астрологические знаки и магические символы. На концах звезды он зажёг пять чёрных свечей. Всё было готово…

Потушив канделябр, колдун скинул с себя грязный серый плащ и, оставшись в одной чёрной мантии, вошёл в круг пентаграммы. После этого он взял с пола длинный костяной стилет и быстрым движением пронзил левую руку чуть повыше кисти. Боли он не почувствовал, но всё его тело напряглось в ожидании будущих испытаний. Устоять перед адским демоном было нелегко, а заставить его выполнить желание ещё труднее. Главное — не отступать от первоначальных слов и не поддаваться на его хитрые уловки.

Как только вниз потекли две струйки крови, Геларус принялся громко нараспев читать магическое заклинание вызова, смысл которого он и сам едва понимал.

— О, карт Хатлонг, архелл манторра хас…

При других обстоятельствах и для иных целей чернокнижник мог бы воспользоваться живой кровью какого-нибудь раба, но в данном случае он должен был заклясть демона собственной кровью, чтобы установить с ним более надёжную связь. Кровь — средоточие человеческой души, и монстр обязан её учуять.

— …Лакрунн лакссад уменда Хорн… — продолжал читать заклинание колдун, и вскоре явственно ощутил в воздухе отвратительный запах серы.

Это был первый признак того, что адский демон его услышал, и теперь прорывается из преисподней в земной мир. Окружавшие защитную пентаграмму свечи неожиданно заискрились и стали колебаться, будто от порыва ветра, хотя никакого сквозняка в комнате быть не могло. Непроглядная тьма в одном из углов комнаты ещё больше сгустилась, и оттуда повеяло раскалённым воздухом, как из печной заслонки.

— …Бадилл экраш, ватурр Хатлонг!

Геларус едва успел выкрикнуть последние слова заклинания, как чёрная мгла напротив него вспыхнула ослепительным огненным шаром, и ад исторг из своих недр жуткое демоническое существо. Иллюстрация в книге не обманула ожиданий, вполне претендуя на портретное сходство, даже слегка приукрашенное. Хатлонг оказался более ужасающим, чем в фолианте.

Пристально глядя на монстра, колдун чуть не рухнул перед ним на колени, дабы молить его о пощаде, но вовремя опомнился. Адским тварям нельзя показывать свой страх, какими бы сильными они ни были. А иначе пентаграмма может потерять свою силу, и тогда смерть будет неминуемой.

— Ничтожный червь, как ты посмел вызвать меня в этот проклятый Дьяволом мир? — пророкотал Хатлонг свирепым голосом. — Ты поплатишься за это!

Его крысиный хвост озарился пламенем, и он ринулся на чернокнижника, выставив вперёд когтистые руки. Однако в этот гибельный момент Геларус не дрогнул, и невидимая преграда защитной пентаграммы, сверкнув синими искрами, отбросила демона назад. Всё-таки во вселенной ещё оставались силы и законы более могущественные, чем этот монстр, и они преграждали ему путь.

— Ты узнал моё настоящее имя и создал между нами непроницаемый барьер, но тебе это не поможет, — злобно прорычал Хатлонг. — Ты всё равно сдохнешь, грязный слизняк!..

Он вновь бросился на колдуна, окружив себя языками адского огня, но и на сей раз потерпел неудачу. Преграда по-прежнему была неодолима, но демон не хотел сдаваться. Лишь после третьей попытки он признал своё бессилие и для видимости решил сдаться.

— Хорошо, чародей, я готов тебя выслушать. Зачем ты меня вызвал? Что тебе нужно?

Я могу дать всё, что угодно, но это будет стоить тебе одной мелочи — твоей собственной души. Маленькой жалкой душонки, которая, в сущности, никому не нужна. Ты согласен пойти со мной на такую сделку?

— Да, согласен, — твёрдо ответил Геларус, — именно для этого я и позвал тебя в земной мир.

— Так что же ты хочешь, человек?

— Я хочу бессмертия!

— Бессмертия? — удивлённо переспросил Хатлонг и оглушительно расхохотался, так что изо рта вырвался сноп огня, — но зачем тебе это нужно, какой прок от вечной жизни? Одна лишь скука.

Давай лучше я дам тебе власть и несметные сокровища, чтобы ты смог стать властелином этого жалкого мира.

— Нет, мне нужно только бессмертие и вечная молодость, — убеждённо возразил чернокнижник, — а власти над миром и богатства я и сам смогу добиться без чьей-либо помощи, ведь я уже не простой смертный. Я великий колдун.

— Что ж, колдун, воля твоя, — лукаво ухмыляясь, согласился демон, и его глаза засветились, как маленькие угольки, — я дам тебе то, что ты хочешь. Я дам тебе эликсир бессмертия. Но сначала ты должен скрепить наш договор собственной кровью.

Он взмахнул руками и извлёк из пустоты две вещи. В правой появился драгоценный кубок с каким-то золотистым напитком, а в левой — лист пергамента, на котором было записано согласие Геларуса отдать свою душу в обмен на вечную жизнь.

— У тебя ещё есть время передумать, — насмешливо сказал Хатлонг и бросил договор перед кругом защитной пентаграммы.

— Нет, я уже давно всё решил, — ответил чернокнижник и быстро схватил свиток пергамента.

Когда он оставил на нём кровавый отпечаток правой ладони, демон протянул ему кубок с эликсиром бессмертия и одновременно забрал лист с договором.

— Итак, Хатлонг, теперь наша сделка закончена! — радостно воскликнул Геларус, ни мало не печалясь по поводу скорой утраты собственной души.

— Да, чародей, почти закончена, — кивнул монстр, скрывая хитрую улыбку, — но для того, чтобы она обрела свою истинную силу, ты должен выпить эликсир вечной молодости, напиток богов. Не медли, пей!

— Ты прав, демон. Не будем растягивать удовольствие, — важным тоном заявил колдун, представляя себе тысячи лет будущей жизни и власти над всем миром.

Уж если Бог правит на небесах, а Сатана в аду, то он будет вечно править на Земле. С этими мыслями Геларусзапрокинул голову и в несколько глотков осушил кубок, даже не почувствовав вкуса предложенного напитка. Впрочем, для него это было уже совсем неважно, ибо в руках он держал не эликсир бессмертия, а яд.

Коротко вскрикнув, чернокнижник схватился окровавленными пальцами за горло и замертво повалился на пол.

— Ха-ха-ха…Вот оно истинное бессмертие! — вновь рассмеялся Хатлонг и, взмахнув листом пергамента, превратил его в огненный хлыст. — Что есть тело? Тлен и прах. Что есть душа? Суть жизни. Всё остальное человеческие глупости.

Он резко ударил хлыстом по распростёртому телу колдуна, воспламенив на нём одежду, и тем самым выгнал из него мелкую тёмную душонку, которая теперь принадлежала аду.

Так закончилась история о злом чародее из Фардона. Подобным же образом может оборваться жизнь всякого грешника и нечестивца, если он предаст господа Бога и пойдёт против его воли, ибо сказано в Библии: «Каждому воздастся по делам его, и никто не избегнет кары Господней». Да будет так отныне и вовеки веков! Аминь.