Сквозь серые стены...

Глава 5

«… Для сохранения мира, мы — следующее поколение, создаем Общественное Собрание для принятия дополнительных законов и методов по возрождению истинного облика человечества…» — Первая новейшая поправка.

За несколько дней до праздника смены года, со стороны духовенства, проводились массовые обязательные проповеди о необходимости единения и примирения в обществе. Вследствие этого, Епископ Марк деловито ходил из угла в угол в своем кабинете, читая выдержки из предстоящей речи, скучающему в кресле Раа. Периодически он сбивался, одергивал одеяние и начинал сначала.

"… Кхм!… В нашей Церкви найдется место каждому. И те, кого мы зовём мальформами, всегда будут находить покровительство и опору. Среди них может быть многоженство исключительных сотрудников. Общество не должно пренебрегать их особенностью. Стоит помнить, что у всего живого есть душа и мы должны проявлять милосердие и добродетель ко всем, независимо от их положения. Мы едины, и мы все братья и сестры…"

Епископ плавно положил свой планшет и громко хлопнул ладонями по столу, из редкого мебельного материала — настоящего дерева, перед носом помощника. Но, он даже не моргнул.

— Раа! Вот скажи мне! Тебе вообще не интересно?!

На что парень лишь медленно оторвал цепкий взгляд от темно-синих высоких стен, отражающих мягкий золотой свет приклеенных неоновых лент. Слегка наклонил голову словно марионетка и выходя из своих мыслей спросил, по-хитрому сощурив глаза:

— Неужели мое слово имеет для тебя хоть какой-то вес?

По сути, это было правдой — Марку плевать на его мнение. К тому же, он давно привык к своеобразному степенному игнорированию своей персоны именно от Раа, для других это запретная роскошь. Раа вообще многое сходило с рук. В том числе и фамильярное общение.

К тому же, на самом деле, причина нервозности заключалась именно в предстоящей поездке в центр. Он был нелюдим в последние годы и практически не выходил в город. Только по крайней причине. Епископ со временем и вовсе поселился в Святилище. Его личное жилое пространство от кабинета отделяла лишь подвижная позолоченная панель за спиной Раа. Проводить предпраздничные таинства было важным мероприятием для представителей Духовенства — придется ехать.

Помимо избегания общества, он также ощущал обеспокоенность деятельностью сопротивленцев. Они выступали против религиозного режима и участия Церкви в принятии законов. О них уже второй месяц ползли слухи в среде Церкви. Возможно стоит ожидать, мелкую пакостную диверсию, ведь все же праздник.

Марк проигнорировал вопрос, недовольно поцокал и указал парню на дверь. Упорно пытался продолжать репетицию вечерней службы. Но, тот даже не сдвинулся с места.

— Да пойди же уже вон! — все же вспылил Епископ — И не смей больше занимать мое кресло! Сто раз уже говорил!

— Ла-а-адно. И все — то тут мной командуют! — Наигранно возмущался Раа.

Спорить не стал, так как его изначально утомила безликая речь. Ему не нравилось, как Марк произносит текст, не выделяя интонационно значимое и совершенно не давая эмоциональной окраски. Он радостно выскочил из кабинета.

*****

Среди рядов одномастных многоэтажек прорывались островки небольших площадей. Их окружали подогреваемые биореакторы заполненные водорослями для очистки воздуха, с вкраплением между ними не большого количества экранов баннеров. Хромированные элементы немного заиндевели и были торжественно матовыми. С баннеров вместо стандартной рекламы транслировались тематические ролики.

В целом, в Полисе ощущалась праздничная атмосфера и неоживленные украшенные, прохладные улицы заливало желто-оранжевым мягким искусственным светом. Накануне Приблизительно 2125 года, несмотря на напряжение в обществе, в Полисе А. было относительно спокойно.

Во времена Упадка записи практически не велись, и исторических данных сохранилось не так много, поэтому годы теперь отчитывались вот так. По религиозным соображениям обнулять Отсчетник запретили. Со временем люди выстроили новую информационную сеть взамен утраченной.

Курсанты Академии — средники патрулировали улицы на практической неделе перед каникулами и следили за подготовкой к выступлению Епископа. Им выдали казённое обмундирование и разбили на группы.

Кураторы групп монотонно доносили необходимую информацию о местах патрулирования и правилах взаимодействия с населением и нарушителями. Даже в вечернюю смену обходить благополучный центр оказалось ещё скучнее, чем сопровождать церковный кортеж. Маячащие на улицах "Черно-красные", все таки, держали в напряжении и узде местных.

Редкие мелькающие горожане косились на них в основном с недовольством и опасением, но некоторые даже с интересом. В большинстве своем женщины. Особенно возрастные молодящиеся в летах. От чего Виктора даже слегка передёрнуло в неприязни от подобной скабрезности.

В районе десяти часов вечера улицы становились оживленнее. Добропорядочные граждане начали собираться на службу. Курсантов распустили, но не все разошлись. В оцеплении остались только кураторы групп.

На возведенную перед службой сцену вышел Епископ Марк в парадном черно-золотом костюме в сопровождении кукольно-совершенногоРаа, который служил символом единения и почти не участвовал в выступлении.

На первых же минутах послышался громкий хлопок. Взрыв. Далее только паника, крики, разлетевшиеся осколки толстого стекла биореактора. Пострадавшие. Изрезанные. С серьезными травмами. У тех, кто стоял ближе к помосту свисали лоскуты кожи и мышц. Силовикам чудом удалось сгруппироваться — их практически не задело, в том числе и благодаря броне. Мгновенно начались попытки вычисления нарушителей. К им подключились курсанты, которые не успели разойтись по Полису. Затем оцепление. Приехали аварийные службы. Машины медицинских блоков…

*****

Даниэль и Ашер пересекали улицы Полиса А. будто-то на последней совместной прогулке. Скорее всего, каждый пойдет дальше своей дорогой.

Почему-то именно сейчас, возможно от обилия впечатлений, Даниэль осознал, что его ощущение мира связано с цветом.

Он давно не видел ничего кроме серого — одиночества и бесполезности. Его жизни. Теперь, с появлением Ашера все дни наполнилась новыми оттенками, которые он непременно полюбит. Вот так преобладает насыщенно синий — ночной; и появился призрачно-голубой — цвет его глаз, цвет льда; а ещё оранжевый — закатный, как в этом городе; черный — его одежда.

Это было прекрасно. В первые, он ощутил прилив сил и хотел изменить свою судьбу. Даниэль сейчас думал о новых проявленных красках своей жизни, крутил головой. Краем уха выслушивал возмущения по поводу выбора тонера для волос Аша, а ещё из-за "кошмарной" одежды. Чуть дальше они остановились у пищевого вагончика и купили сандвичи из натурального хлеба и «обида» тут же ушла. «Настоящая» еда неоправданно дорогая, в сравнении с синтетической и аналоговой, но раз это важно для светлоглазого — пусть будет такая. Юноши чуть задержались у площади. Потому что Ашер канючил переждать нудную проповедь ради голографических новогодних цветов. На самом деле Даниэль не был особенно против.

— Знаешь почему так назван Полис А.? Да ведь, Асфодель — легендарный цветок из царства мертвых. На языке растений означает, сожаление, надежду и бессмертие. Так вот и наша религиозная столица, как бы сожаление и надежда на будущее потомков тех, на чьих городах теперь стоит новая жизнь. Вот поэтому обязательно будут большие цветы…

Даниэль не спел раскрыть рта, как его резко откинуло. В голове зазвенело, воздух стремительно выбило из лёгких. Далее лишь боль и тьма. Когда он открыл глаза, то едва различал белесые стены медицинского блока с мерзким зеленым отливом. Первой мыслью было — а где Ашер.

— Ашер!? — Раздался полувой — полухрип.

Даниэль с трудом привстал на локтях и медленно осмотрелся. Волна переживания прокатилась по телу.

За ширму вошёл Виктор в форме.

— Ну вот и свиделись. Трубки он бросает, — по-доброму отметил "Черно-красный".

— Послушай… Я выгородил тебя как мог перед Обителью, вроде как ты добропорядочный, мечтал на службе настоящей побывать. И случайно пострадал. Но я хочу знать куда ты влип. Может я помогу. Даниэль Резник, твое поведение меня настораживает. Я знаю что ты не полезешь в Полис за просто так.

Дана передернуло от полной формы своего имени. Он не хотел отвечать. Только потирал лицо рукой. Нестерпимо мутило.

— Я там был с другом. На меня похож. Пониже. В сером. Глаза светлые, таких больше нет. Где?

— Дани…

— Хочешь помочь скажи где, — стальным безэмоциональным голосом отрезал он.

— Не знаю. Не видел такого. Правда… Либо в мед блоках либо в подозреваемых. Я поищу. Отдыхай.

Даниэль хотел возразить, но глаза закалились и тело предательски «отключилось»…