Сквозь серые стены...

Глава 1

Дан

Даниэль возвращался домой на своем пути не замечая грязные низкие змейки домов "Обители" и остальное вокруг. Он знал это место наизусть. Здесь, на неухоженной территории, с наспех построенными хлипкими бараками нет ничего — только темные серые давящие стены.

Иногда, и он сам чувствовал себя тут никем — обезличенным механизмом, выполняющим свою работу. И нет другого выхода для него, и возможно не будет. Теперь это его дом. Здесь почти не бывает ничего живого, кроме жухлой травы и полусухих больных деревьев. Даниэль давно привык к этой серости и практически смерился с до омерзения однотипной жизнью.

За его спиной на мгновение зашуршали мелкие камешки. Ветер принес запах крови и чего-то растительно-сладкого. Конечно же, он обернулся. Но там никого не было, и он последовал, как будто за этим запахом, сам не зная зачем. До тех пор, пока в одном из тупиков между рядами жилищ не наткнулся на силуэт в черном с полуприкрытым капюшоном лицом. Первое, что увидел Дан — его глаза. Его? Неважно.

Сюда — на территории Обителей, просто так не попасть, поэтому Даниэль решил разобраться во всем. Тонкий силуэт испуганно дёрнулся, как зверёк загнанный в угол. Стоило Дану отвести взгляд, как он мгновенно пропал, оставив в доказательство своего существования вязкие бордовые капли на каменной дроби. Слишком нетипичная внешность, даже те крохи, что успел рассмотреть Даниэль, отозвались тянущей тоской в душе и спутанными ассоциациями из детства. Холодные прозрачные глаза врезались в само его существо, как будто он видел однажды подобное и сейчас упускал что-то важное…

Ашер

Силуэт в черном неопасно, но болезненно раненый, убегая из переулка Нижнего города, решил затеряться в окраинах. Но кровь не сворачивалась и не останавливалась какое-то время. Возможно, от резких движений или от недостатка ресурсов тела из-за плохого питания в последние дни.

Липкие теплые капли предательски плюхались, образовывая редкую багровую дорожку и оставляя повсюду его следы. Он не осознанно ввалился на территорию Религиозных закрытых работных земель. Собрав последние силы, скрывался между грязных строений.

Ему нельзя было себя выдавать ещё больше. Ашер забился в самую неприметную часть общины и выдохнул, но повернув голову, врезался взглядом в Даниэля.

До этого мгновения Ашер использовал всю сноровку, чтобы уйти, утратив последнюю энергию. Поэтому он крайне удивился, что попал кому-то на глаза. Все что ему хотелось — просто лечь на землю и ждать пока кровь остановится.

Его колотило от слабости, усталости и голода. Одежда намокла от раны. Он думал лишь о том, как прийти в себя и выбраться. Растерянный впервые заблудился на местности. Он, которого застали врасплох, взвыл от отчаянья и провалился в забытье.

Пришло бесконечное падение во тьму. Без мыслей чувств и желаний. Просто полет — падение Ашера. Лишь тело слегка отзывается тупой болью где-то далеко.

Затем противный мокрый холод хлещет в лицо и грудь, врываясь в полусон, видимо кто-то щедро плеснул в него водой. Ашер не совсем осознал ситуацию и поэтому не решился открыть глаза, продолжая лежать на полу и стучать зубами на чем-то холодном, поджав ноги. Его лихорадило.

Чуть позже, слегка опомнившись, он рывком вскочил на ноги. Тело взорвалось приступом пронзительной боли. Едва не задохнувшись от этой боли он начал медленно падать, ударился спиной о твердую поверхность, сполз по стене и снова провалился во тьму. Подобное повторилось ещё пару раз пока его не связали.

Недолго так пролежав, он пришел в себя и наконец осмотрелся. Помещение не было ему знакомо. Было темно и лишь едва различались гладкие синеватые плитки.

Щёлкнул замок двери и перед ним появился некто чужой, по виду не "черно-красный" — незнакомец был не слишком хорошо одет и внешне очень типичен для этой местности. Он сел напротив, ссутулившись до уровня Ашера.

Пленник замер. Взгляд Даниэля неотрывно изучал незнакомца. Тонкие правильные черты лица, белая кожа ледяные глаза, и бесцветные тонкие волосы слипшиеся от влаги, непривычный крой одежды, сложно сразу понять кто он.

— Какой же ты неугомонный, — почти прошептал Дан.

Ашер удивлённо распахнул глаза и спросил почти беззвучно одними губами:

— За мной едут? Я тебя видел ночью…?

— Не знал, что ты представляешь какую то ценность. Сейчас ты в безопасности. Пока что…

Тонкие огрубевшие от тяжёлой работы пальцы Даниэля скользили по веревкам развязывая узлы. "Пленник" продолжал быть неподвижным, оценивая обстановку и возможность побега. Вынужденно ему пришлось сесть напротив.

— Так ты откуда? И что тут "забыл"? — с нажимом спросил Даниэль.

— Я пришел от Нижних ворот Полиса, там на меня напали, возможно хотели ограбить, и ранили, я в первые здесь и просто скрывался.

Дан наблюдал, раздумывая не врёт ли блондин, и продолжил, выдержав паузу:

— Ты спросил едут ли, за тобой… Почему тебя ищут? Быстрее и по делу, мне уже нужно идти.

— Меня зовут Ашер, я мальформ, — выдохнул он с вызовом в лицо сидящего напротив, сам не ожидая от себя такой честности, возникшей от стресса или тревоги.

Даниэлю не удалось скрыть беспокойство граничащее с опасением (но нет не страхом), он начал ходить из угла в угол оценивая ситуацию. Он мало знал о мальформах. Ему было известно кое-что, из скудного церковного образования Обители и только официальные версии и сухие факты.

Лишь то, что до войны, названной "Пепельной", основная масса населения была относительно биологически стабильной. На протяжении нескольких лет небольшие конфликты то затихали, то возобновлялись с новой силой, что и привело к этой масштабной войне за власть и ресурсы, в которой использовали новые виды оружия. Было разрушено большинство городов, удар пришелся и по живому. По населению прошлась "генетическая волна". Вырожденных назвали мальформами. Их строго отслеживали и контролировали возрожденная Церковь и армии Полисов, воздвигнутых на руинах былого мира. Именно эти "Черно-красные" и Церковники стали основной силой.

Даниэль резко очнулся от раздумий и снова сел напротив Ашера:

— Послушай, это жилой контейнер моего приятеля. У тебя ведь ещё нет маячка? На вид ты юный совсем.

Ашер слегка кивнул.

— Отлично. Поскольку Вика временно нет, ты можешь остаться тут. Мне нужно уйти сейчас. Позже я вернусь и принесу что-нибудь полечить тебя. В углу лежат сухие вещи, возьми что хочешь. Я обещаю, за тобой не едут.

Не дожидаясь ответа Дан вышел. Не видя вариантов получше светлоглазый решил остаться, но не решился встать, пока не выйдет Даниэль. Он осмотрелся в небольшом пространстве и немного освоился, так же он понял, что его все-таки заперли.

Следующим днём, едва дождавшись окончания смены, Даниэль ринулся к жилому контейнеру. Тем временем, Ашер жарил аналоговую колбасу, слегка нервно ожидая своей участи. Он услышал, как снова щелкнул замок и в полумрак плохо освещённого помещения ворвался прохладный воздух. Пришёл тот кого он ждал.

Даниэль пришел один и не предал его. Ашер был счастлив, что его действительно не задержали, чувствовал себя в целом лучше. Он отдохнул. Дорогие коллагеновые нити в гелевой оболочке, которыми, видимо, Дан наложил швы, тоже сделали свое дело и рана не воспалилась и медленно заживала. Ашер был удивлён медицинским познаниям у обитателя Обители.

Дан пересёк небольшое пространство контейнера и сел рядом за низкий стол. Какое-то время просто наблюдая за действиями. Освоившийся Ашер достал посуду и разложил простой ужин, не решаясь завести разговор первым. Где-то фоном слышались голоса с экрана прямой трансляции Церковного канала: "Помолимся же о нашем исцелении, чтобы каждый вновь пришедший в наш мир обладал изначальным геномом. Чтобы люди вновь стали единым целым, таковым как были созданы. Мы должны искупить свои грехи, как предрекал нам Пепельный пророк…."

На что Даниэль, недовольно поморщившись, шумно вздохнул и закрыл окошко с трансляцией на дисплее.

— Прости, ничего другого нет, тут только бесплатные каналы с новостями и пропагандой-наконец подал голос Ашер.

— Я, кстати, могу узнать твое имя? — вполне обыденно спросил он.

*Тут же осторожно беззвучно поставил тарелки себе и пришедшему. *

— Даниель — ответил парень, хитро улыбнувшись.

Вместе с приподнятым уголком рта загорелись и оливковые глаза лукавыми огоньками.

— Очень красивое… Спасибо тебе за все. Ешь.

— Я замел за тобой следы как смог вчера и пришел, как закончилась смена. Патрули как с цепи сорвались. Не из-за тебя ли? Надеюсь я получу более подробный рассказ после того как помог.

Повисло недолгое молчание.

— Хорошо… — он ответил и вымученно уселся поближе, — знаешь, однажды я отплачу тебе…

— Я родился в семье чистых. Мой отец был медиком. Очень правильный и добрый человек. Часто ездил по окраинам и лечил безвозмездно. Когда я был ребенком, он помог одной из групп сопротивления режиму, которые сотрудничали с одной из коммун. За что конечно понес последствия, но не суть. Так вот… Такие… Кхм… проблемы как у меня проявляются в основном ближе к полному взрослению. У некоторых бывает и раньше. Отец заметил, то я не буду чистым в первые годы жизни и скрывал это сколько мог. Но совершил ошибку, привлекая внимание к своей семье. В общем меня отослали, чтобы был шанс не попасть под систему. А дальше ты знаешь… Я до места не дошел… Ты расскажешь мне о себе?

Задумчивый Даниэль прекратил жевать и отозвался приглушённым голосом:

— Знаешь, мне кажется кое-кто меняет тему, — отметил он.

К тому же эта мотивация показалось слегка "надуманной". Затем продолжил, решив не акцентировать на этом внимание, временно:

— Я жил в одной из таких коммун на задворках Полиса. Был шестым и не самым крепким ребенком в семье, поэтому без особых сожалений меня отдали за вознаграждение. Религиозным представителям. В Обитель… Мне было 12 лет, так что мало что помню… Только монотонное простое образование, территориальное распределение и работу. На самом деле это не плохо…. В принципе мы приспособились к такой жизни и меняем церковные карточки на всякие ништяки — горько усмехнулся Дан, скрывая презрение, которое возникает при попытке вспомнить семью.

Затем они говорили, спокойно и долго, будто были знакомы раньше. Даниэль ушёл за полночь, пообещав, связаться с приятелем, после завтрашней смены, чтобы оставить Ашера здесь до полного восстановления.

*Мальформация — любая аномалия развития, любого органа или тканей.*