Скуф. Маг на отдыхе 4

Глава 14

— Василий Иванович, но ведь, наверняка, можно всё это как-то распутать, — сказала Стеклова, разливая чай. — У вас же связи есть. И в Канцелярии, и в минобороны, и…

— Не в этот раз, — отрезал я.

И как-то даже сперва разозлился, что альтушки лезут не в своё дело и советы мне свои советуют. А потом вспомнил, что дело-то и их тоже касается. В той же степени, что и меня самого. Мы же в одной лодке, и принцип «все за одного» работает далеко не в одну калитку. Так что не только я воспринимаю нападки на девок как нападки на себя самого, но и наоборот.

Да и вообще…

Субординация субординацией, но у нас всё-таки не совсем обычная группа, и девки имеют полное право знать, что происходит. А ещё понимать мои мысли и мотивы. Когда твой командир предсказуем, как генератор случайных чисел, и, на твой взгляд, действует по велению левой пятки или голосов в голове, то атмосфера внутри коллектива, мягко говоря, портится.

Так что я решил быть с девками предельно честен и искренен. Рассказать всё, как есть — что, зачем, и почему. А тем более, что у нас с группой «Альта» и так уже секретиков более чем дохрена.

— Ситуация очень непростая, — сказал я. — И на кону стоит очень многое…

— Творожное колечко? — предложила Дольче, протягивая мне блюдо. — Сегодняшние.

— Спасибо, — кивнул я и взял одно.

Девки по утру уже метнулись в магазин и вернулись с целой горой всякой вкуснятины. Тренировки на сегодня явно откладывались, всем нужен был денёк на то, чтобы перевести дух и собрать мысли в кучу. Да и Шестакова временно выбыла, а без неё теперь никак не обойтись. Отныне вся тактика будет строиться вокруг нашего золотого танка и её дрессированных зайцев.

— Бр-р-р, — вдруг передёрнула плечами Смертина.

К слову, да. Утро было пасмурным. Впервые за время пребывания в Удалёнке, девки расчехлили тёплые вещи: кофты, худи, ветровки всякие. За календарной осенью потихоньку подкрадывалась настоящая.

У меня дома полным ходом шли ремонтные работы, Кузьмич каким-то образом нашёл бригаду строителей в ночи, и потому сейчас наше неофициальное собрание проходило в беседке дома Чего.

— Так вот. На кону стоит очень многое, — повторил я. — Объясняю: с охранной системой авторства Ирины Ивановны Скуфидонской произошла какая-то неортодоксальная хрень. Что за хрень, нам ещё предстоит выяснить, но по факту — все артефакты разом разрядились…

Тут я куснул колечко и чуть не завизжал от восторга. Вот ведь… девки в сладком шарят, на то они и девки. Надо будет их потом Кузьмичу в список обязательных покупок вписать.

— И тут вот какая дилемма получается, — продолжил я. — Если проблема в артефактах, то это одно. В таком случае сор из избы выносить никак нельзя. Во-первых, репутация пострадает безвозвратно, а, во-вторых, я даже боюсь предположить сумму неустоек. Но!

Тут я назидательно поднял палец вверх.

— Ирина — лучшая в своём деле. И если действительно где-то накосячила, то обязательно поймёт где. Затем устроит турне по своим заказчикам и под видом техобслуживания всё это тихонечко пофиксит. На том история и закончится. Всем спасибо, все — молодцы.

— А если дело не в артефактах? — спросила Стеклова.

— А если дело не в артефактах, тогда надо понять, в чём именно, — озвучил я простую истину. — И тут я вижу два варианта развития событий. Первый вариант — у нас уникальный и единичный случай поломки. В таком случае хрен с ним. На мой взгляд, жизнь без загадок лишена привкуса чуда и пресна. Но! Есть второй вариант, который куда хуже. Если дело в тех, кто на нас напал, и эти сволочи умеют обходить такую защиту, то нужно срочно проинформировать об этом всех-всех-всех. Потому что кто знает, куда они сунутся в следующий раз?

Тут я обратил внимание на то, что Фонвизина сосредоточена, как никогда. Хм-м-м… может быть, Иринка и с её семьёй успела поработать?

— Василий Иванович, — подала голос Её Сиятельство. — Мы с девочками думаем на сингапурцев.

Ах вот оно в чём дело. Ну ладно.

— Я тоже на них думаю, — честно ответил я. — Но предъявить им сейчас абсолютно нечего. И вот опять! Что нам мешает, прямо сейчас можем прыгнуть в машину, поехать и сломать им всем лица? На упреждение, так сказать. Да ничего не мешает. В случае чего я Женьке Данилову сам заводик организую… спасибо.

Это Стеклова подлила мне свежей заварки.

— Но если выяснится, что они ни в чём не виноваты, то грянет международный скандал.

— Пф-ф-ф, — фыркнула Дольче.

— Не фыркай, кадет Дольче, — попросил я. — Величество так подставлять нельзя, у Величества и без того идиотов в окружении хватает. Тёрки с Сингапуром только на первый взгляд кажутся пустяком. Никакой войны, ясен хрен, не будет. Но ты представь, какой вой поднимут наши неуважаемые недоброжетали? Дескать, так и так, большая жуткая Империя Зла обижает маленький и гордый город-государство.

— Или ещё хуже, — кивнула Фонвизина. — Скажут, мол, раз вам можно маленьких обижать, то и вы в наши разборки не лезьте.

— Во-во! — согласился я. — Вон, Сиятельство смысл ухватила, молодец. Короче… Я вот ни разу не политтехнолог, но уже вижу примерно пяток вариантов, как вывернуть ситуацию против Российской Империи.

Так…

Вроде бы я сказал всё, что хотел сказать, и теперь сосредоточился на творожном колечке. И попытался вспомнить. Блин… а мы с альтушками когда-нибудь разговаривали так долго да при том на темы, которые не касаются их обучения? Вроде бы нет.

Крепчают отношения. Всё более и более свойскими становятся. Не знаю, как им, а мне от этого отрадно.

— Бзз-взз! — зазвонил телефон. А вот и…

Ксения Константиновна Шестакова проснулась без будильника. Выспалась, что называется, за всю хурму. И первым же делом, открыв глаза, ощутила стойкое, недвусмысленное чувство влюблённости.

Да, она полюбила.

Крепко.

Страстно.

Она полюбила так сильно, как только человек может полюбить матрас. И тут же Шестакова решила для себя, что-либо выкрадет из императорского номера это ортопедическое облако, либо же во что бы то ни стало заработает себе на такое же.

После прорыва на Золотой уровень юной магичке нужна была мотивация, и она её нашла.

— М-м-м-м, — сладко потянулась Ксюша и тут вдруг увидела свои руки.

Нормальные руки телесного цвета, без этих чёртовых зелёных пупырок, из-за которых она была похожа на ходячий куст крыжовника.

— Ах-ха-ха-ха! — шаманка вскочила с постели и кинулась к зеркалу.

Хворь исчезла так же внезапно, как и появилась. Вчера, когда всё только началось, Шестакова больше всего боялась, что после сыпи останутся рябые оспины, но, как оказалось, боялась зря. Кожа её была чиста, как и прежде.

Ну… если не брать в расчёт татуировки.

Да и в остальном самочувствие Ксении Константиновны было просто прекрасным. Чувствовался эдакий прилив и сил, и настроения. Мыслилось ясно, как никогда прежде. Но самое главное — то, из-за чего хотелось танцевать, визжать и радостно прихрюкивать, так это абсолютно новое ощущение себя в качестве мага.

Энергоканалы перестроились и теперь работали совершенно по-другому. Шестакова тут же придумала простую и понятную метафору. Если раньше токи маны по принципу действия были похожи на водопровод в частном секторе с бытовым насосом и бойлером для подогрева, то теперь её как будто подключили к центральному водоснабжению. Набирай ванну, Ксюша, до погорячее. Теперь можно.

— Ах-ха-ха-ха!

Шаманка мутно помнила вчерашний день, но усвоила следующее, её оставили одну в гостиничном номере до тех пор, пока она не пойдёт на поправку. Или дольше. На ситуацию можно смотреть по-разному, но… какого хрена⁈ Когда ещё удастся потусоваться в императорском номере среди всей этой роскоши⁈

— Если тебе что-нибудь понадобится, — сказал ей вчера Степан Викторович. — Буквально что угодно: просто берёшь трубку и просишь об этом на ресепшн.

Быстренько сполоснувшись в душевой… нет! Не в кабинке, а в целой душевой комнате со струями гидромассажа, которые били буквально отовсюду, Ксюша Шестакова напялила пушистый гостиничный халат и вышла в свою роскошную гостиную с видом на центр Москвы.

Включила музыку — что-то из джаза, весёлое и энергичное. Предпочтения предпочтениями, рок во всех его проявлениях навсегда поселился в сердечке Шестаковой, но вот конкретно сейчас, под атмосферу момента, нужно было что-то лёгкое и солнечное.

— О-о-о-о-о, эл байон! — пропела Ксюша, танцуя по направлению пухлой папки с надписью «Меню», что лежала на тумбочке рядом со входной дверью. — Мамасита, ми густа, ми густа! О-о-о-о-о-о! Долбо…

— Тах-тах-тах! — раздался стук и в номер, не дожидаясь приглашения, вторглись два человека в костюмах химзащиты.

— Ксения Константиновна, — одним из «космонавтов» оказался Державин. — Сегодня выглядите получше.

— Да я здорова! — лучезарно улыбнулась Шестакова. — Чувствую себя так, как будто горы свернуть могу!

— Ну, — развёл руками Степан Викторович. — Мне очень отрадно слышать, что вы чувствуете себя именно так. Но, здоровы вы или не здоровы, будут решать анализы.

— Да-да, без проблем. Только сперва позавтракаю и…

— Натощак, Ксения Константиновна, — перебил Державин. — Натощак. Прошу вас, пойдёмте с нами…

Одна пробирка из пальца, три из вены. Мазок из горла, мазок из носа и на кой-то чёрт мазок из уха. КТ, МРТ, Флюорография — институтские натащили сюда столько всяких агрегатов! — и несколько рентгенов сверху.

Приятного уже само по себе мало. После того, как у Ксюши взяли прядь волос и срез ногтя, а самое главное не смогли объяснить зачем, все эти процедуры начали напоминать ей ритуал вуду. Но по-настоящему точка невозврата наступила тогда, когда к ней в палату вошла медсестра в таком же, как и у всех, дутом костюме.

— Витаминчики, — игриво и нараспев сказала девушка, пощёлкала пальцем по шприцу и выгнала из него лишний воздух. — Ну и чего мы ждём, Ксения Константиновна? Приспускаем штанишки…

— Василий Иванович, они меня пытают! — голосила в трубку Шестакова. — Знаете, как колют болюче! До слёз прям! У меня даже нога отнялась, понимаете⁈ А я здоровая! Здоровая я! Хотите фотографию пришлю⁈

На заднем фоне я слышал какой-то кипишь. Кажется, кто-то что-то кричал про зайцев.

— Василий Иванович, заберите меня отсюда, пожалуйста!

— Сыпь прошла?

— Прошла, Василий Иванович! Совсем прошла! За что меня колоть-то теперь⁈ Заберите меня, я вас умоляю! Что угодно просите!

— Ловлю на слове, — хохотнул я, скинул вызов и набрал Державина.

Оказалось, что после инъекции витаминчиков группы В внутримышечно, Шестакова в одно лицо начала восстание. При помощи зайцев-щитовиков, которые теснили по коридорам институтских, альтушка выбралась из процедурной комнаты и вернулась в императорский номер. К себе никого не подпускает, но при этом отчаянно требует завтрак.

Говорили мы с Державиным долго, но, в конце концов, договорились.

Судя по тем анализам, которые он уже успел сделать, Шестакова была чиста аки росинка. Кожный покров в норме, никаких зелёных пупырок и никакого адова чихания, как вчера. Так что, в конце концов, я уломал Стёпку отпустить шаманку.

Под мою ответственность, само собой. Пообещал минимизировать контакты с людьми и два раза в день принудительно пролечивать Ксюху с помощью Её Сиятельства.

— Ладно, — вздохнул Державин. — Отправлю спецтранспортом, жди через час.

Через час — это он, конечно, приврал.

По столичным пробкам фургончик с Шестаковой приехал только через два часа, а то и через два с половиной, — особо не засекал. Я тем временем допил чай, с понтом дела угостить Кузьмича гопнул девок на упаковку творожных колечек и вернулся домой, хоть одним глазком понаблюдать за ремонтом.

Не знаю, где Кузьмич нашёл этих ребят, но работали они очень быстро. А что удивительно, они реально успевали закончить всё за день. А хотя… это ведь не квартира всё-таки. Потолки не белить, обои не клеить, да и напольное покрытие нахрен не упёрлось — просто освежить дерево.

— Я попросил ускориться, насколько это вообще возможно, — сказал Кузьмич. — И если вы не против, то настройка оборудования будет производиться ночью.

— Настройка… чего? Какого ещё оборудования?

Тут я заметил, что в руках у камердинера был здоровенный планшет. Новенький, чистенький, с заводской плёнкой на экране. Муха не сидела.

— Умный дом, — хитро улыбнулся австрияка и торжественно вручил планшет мне.

Ожидаемо, на экране были план дома и целая куча зелёных точек, буквально в каждом углу. Первый раз вижу нечто подобное, но, считай, уже разобрался — интерфейс был сделан настолько интуитивно, насколько это вообще возможно.

— Помимо управления голосом, вы сможете пользоваться умным домом через планшет, — начал объяснять Кузьмич. — Всю электрику, какая только есть в доме, можно будет включать и выключать прямо отсюда…

— Ага, — задумался я. — А ворота гаража как открывать? Старым брелком или новым?

— Можно и так, и так.

— Отлично. А в баню эту систему протянут?

— М-м-м-м… а это действительно целесообразно?

— Ясен хрен! Хочу умную баню!

— Василий Иванович, здрасьте!

— Привет, Шестакова!

— Спасибо, что вытащили!

— Обращайся! Так вот… о чём я? Голосовое управление в парилке вещь вообще незаменимая! Не, ну ты сам подумай, Вильгельм Куртыч! Сидишь ты, паришься, музыку слушаешь. Захотел вдруг трек переключить…

— Василий Иванович, а что у вас тут происходит?

— Ремонт делаем.

— А зачем?

— Бли-и-ин, — я аж по лбу себя хлопнул. — Точно! Ты же не в курсе, да? В дом залезли.

— Как залезли⁈ — Шестакова сделала круглые глаза. — Куда залезли⁈

Ох… переживает девка, как за своё. Вон, аж ноги подкашиваются.

— Не волнуйся ты так, — как можно мягче улыбнулся я. — И шуруй давай к себе отдыхать. А девчонки тебе как раз всё подробно расскажут.

— Э-э-э… Да. Да-да-да, — замотала головой Ксюха. — Можно я только в гараж заскочу? Хочу в барбухайке покопаться вечером, инструмент нужен.

— Да заскочи, в чём проблема-то? — пожал я плечами, и вернулся к Кузьмичу. — Итак, умная баня. В идеале ещё будет подвести умную трубу с умным клапаном, чтобы по команде: «Поддай пару»…

Пропали.

Чертежи, которые Шестакова с таким трудом вырвала из лап триады, пропали. Ещё в самый первый день, когда их со Смертиной заселили в гараж, она придумала себе хранилище для заветной тетрадки именно здесь.

В дальнем углу на специальной стойке Василий Иванович хранил под брезентом зимнюю резину для джипа — между ней-то Шестакова и прятала свою реликвию, когда покидала Удалёнку. Вполне разумно, она рассуждала так:

Во-первых, в ближайшие несколько месяцев туда точно никто не полезет. А, во-вторых, прятать что-то в доме Скуфидонского куда безопасней. Тут и охранная система, и Кузьмич…

Как же она ошиблась.

Чёртовы сингапурцы всё-таки дотянулись до неё спустя столько лет. Это они. Это точно они. Та раскосая тварь, которую девки радушно пригласили ко столу пить чай, да-да-да, она — триада! Безо всяких «наверняка» и «может быть»! Нужно быть полным идиотом, чтобы отрицать очевидное!

И те, другие, к которым ездил Василий Иванович, они тоже триады. Клан Сколопендры, да будь он неладен.

И что теперь?

Что дальше?

Прямо сейчас кадет Шама видела для себя три пути. Первый — забыть, простить и смириться. Это никуда не годится, можно отбросить сразу же. Путь второй — разбираться самостоятельно. Путь третий — позвать Василия Ивановича на откровенный разговор и вывалить на него всё и сразу. Признаться в том, что соврала ему тогда, на балконе, а затем расписаться в собственном бессилии и попросить помощи.

И на самом деле ещё вчера Шама переступила бы через себя и пошла по третьему пути. Да только вчера не сегодня. Сегодня Ксения Шестакова — маг Золотого Уровня. Сегодня она впервые в жизни не боится эту чёртову сколопендру. Сегодня страх сменился гневом и решимостью раздавить эту гадину.

Сама.

Она сделает всё сама.

Потому что… что сделает Скуфидонский? Не так! Некорректный вопрос. Что может сделать Скуфидонский? Вспоминая недавнюю войну с Несвицкими, он умеет выигрывать почти без жертв и не устраивает кровавое месиво просто потому, что может. И если есть хотя бы призрачная вероятность того, что Скуфидонский вернёт чертежи миром, значит, его нельзя задействовать.

В задницу пацифизм, гуманизм и прочую чушь.

Каждый ублюдок из клана Сколопендры должен умереть. Каждый! Ксюша Шестакова будет лично убивать каждого — долго и мучительно. Так же, как они убивали её семью.

— Всё нормально? — кажется, Скуф что-то заподозрил. Надо бы лицо попроще сделать.

— Нормально, — улыбнулась Ксения Константиновна. — Всё хорошо…