Скудные берега

6

На поминальную трапезу по слепой Торве пришел почти весь город. Несмотря на холод, столы вынесли на улицу, потому что в доме столько людей не поместилось бы.

Торве здесь любили. Любили за несгибаемый характер и твердость духа, за то, что она первой из женщин не побоялась выйти в море, за то, что вырастила своих семерых детей и никого из них не похоронила, и, наконец, за то, что сорок лет хранила верность погибшему мужу.

Потеряв супруга, женщины обычно стремились поскорее выйти заново замуж, без мужчины выжить почти невозможно, а Торве сумела, и это восхищало горожан, всегда готовых выказать уважение достойным. Она была словно воплощением самой стихии, с её холодами и ветрами, и старухи поговаривали, что в загробном мире Торве ожидает развеселая жизнь.

Ари не хотел идти на поминальную трапезу, он считал, что Торве предала его, но Ауд снова разболелась, и Джо был вынужден остаться с ней. И Ари пришлось сопровождать Бель.

Он уже не раз замечал, что Бель вообще любила всякие разные людские сборища, будь то праздник или похороны. Стоило нескольким горожанам собраться в одном месте, как Бель уже спешила туда. За короткое время, прошедшее со дня её приезда, она уже успела познакомиться с кучей людей. И хотя горожане относились к ней с настороженной подозрительностью, саму Бель это мало смущало. Она была открытой и милой с ворчунами, улыбалась старухам, скромно опускала глаза в присутствии женатых мужчин. Порою Ари казалось, что этой нездоровой общительностью Бель упрямо и упорно преследовала какие-то важные для неё цели.

Вот и сейчас она уже сочувственно обнимала Ильву, будто та никогда не носилась по деревне с криком «ведьма». О чем-то тихо говорила с кузнецом Вальгардом с таким спокойным лицом, будто не прятала в своём доме полуживую Ауд. Иногда её о чем-то спрашивали, но и она сама задавала какие-то вопросы.

Ари не подходил к Бель ближе, чем на пять-шесть шагов, смотрел на неё издали. От холода и тоски он уже выпил несколько огромных черпаков ягодной браги, злой и кислой, мельком пожалев, что медового пива на поминках не подают.

— Ещё? Хочешь, чтобы я волок тебя домой за волосы? — смеясь, спросил Тови, отбирая у младшего брата черпак.

— Верни, — буркнул Ари. Он был не слишком рад своему родичу, впрочем, как и всем другим присутствующим здесь. Бергторра прошла мимо, полоснув Ари недобрым взглядом, а Иске в его сторону даже головы не повернула.

— Да напивайся на здоровье, благо Бъерна нет в городе, — пожал плечами благодушный Тови. — Он поехал на равнины к Сангррид. — И сам налил Ари ещё браги.

— Всё равно Бъерн не имеет права меня теперь ругать, — хмыкнул Ари, — мой учитель — лекарь Джо.

— Чудно, правда?

Они помолчали, наблюдая за тем, как дети умершей складывают еду и домашнюю утварь в последнюю — рыбацкую — лодку Торве.

— Мерзкая была старуха, — не сдержался Ари.

— Да нет, она была ничего, — рассудительно ответил Тови, — только немножко странная.

— Она всегда называла тебя младшим сыном Бъерна, — припомнил старые обиды Ари, — будто меня вообще на свете не существовало.

— Торве была права, — вдруг обернулась к братьям высокая женщина, стоявшая перед ними. К своему потрясению Ари понял, что не знает её. Очень красивая, рыжеволосая, стройная, с ведьмовским обручем на голове, она никогда не появлялась в городе раньше. — Тови действительно младший сын Бъерна, а ты, Ари, не должен был рождаться.

Бель уже была рядом с ними, она внимательно слушала, её лицо было очень напряженным.

— У Торве был редкий и сильный дар, — продолжала незнакомка, — но любовь к мужу, любовь к детям почти уничтожили его. Человеческие чувства и ведьмовство не помещаются в одном разуме. Что же, это был её осознанный выбор.

— Кто ты? — спросила Бель.

— Я Рута, — улыбнулась рыжеволосая женщина, — ведунья с востока.

— Торве говорила о тебе, — откликнулась Бель завороженно.

— Торве позвала меня, вот почему я здесь… Но что ты такое?

Голова Ари шла кругом. Рута, ведунья с востока, говорила сплошными загадками. У Торве в этом смысле с мозгами всё же получше было. Но больше всего Ари пугала даже не рыжеволосая провидица, а Бель. У неё было такое лицо, словно она понимала каждое слово.

— Я как Ари, — ответила Бель, — меня не должно здесь быть. Но я хочу помочь.

Рута положила руку Бель на лоб и закрыла глаза.

— Нет, — решила она, — ты что-то совсем другое… И ты здесь совершенно не по своей воле.

— Какая разница, из какого дерева сделан посох, — возразила Бель очень нежным голосом.

— И это тоже ложь… От того, из какого дерева сделан посох, зависит то, куда приведет дорога путника, — отрезала Рута. — Но ты действительно поможешь, несмотря на то, что нет в тебе ни правды, ни света.

Бель положила руку на плечо Ари, и это совершенно подкосило его. Ари и сам не понимал, почему стоит тут, как теленок, слушает всякие глупости, да ещё и позволяет себя трогать.

— Я знаю, где смогу украсть всё это, если понадобится, — заявила Бель.

Рута убрала ладонь с её лба и открыла глаза.

— Я вернусь весной, — сказала она, — и мы поговорим ещё раз. Пока ещё у нас есть время. Немного, но есть. Береги мальчика.

Бель кивнула, и Рута пошла к рыбацкой лодке Торве. Ари увидел, как она срывает с шеи какие-то амулеты и кладет их покойнице на грудь.

— Зачем ты меня трогаешь? — возмутился он, сбрасывая руку Бель с плеча. — Ты меня позоришь, женщина.

— Пойдем домой, Ари, — устало попросила Бель.

Но он поручил её заботам Тови, а сам остался на берегу. Казалось, что каждая косточка в его теле звенит от холода. Вскоре Рута ушла, исчезла в вечерних сумерках, но Ари выждал ещё немного и только потом подошел к лодке.

— Рыжая дрянь, — пробормотал он, склоняясь над Торве. После смерти она выглядела красивее, чем при жизни, будто бы даже помолодела. — Запомни, что я отплатил тебе добром на зло, — на всякий случай сообщил Ари покойнице. Пальцы почти не слушались его, до того они замерзли, но он всё-таки смог зацепить несколько амулетов с груди Торве. Она не хотела ведьмовства при жизни, а после смерти оно тем более будет ей без надобности. — Счастливого воссоединения с мужем, — пожелал Ари, — мерзкая ты старушенция.

Он оставался на берегу до тех пор, пока старший сын Торве не подошел к лодке с факелом. Вскоре судно уже объял сильный и высокий огонь, и только после этого Ари медленно побрел к дому.

Джо и Ауд уже спали, а Бель ждала его на кухне.

— Хельга, наложница твоего брата, принесла тебе молока, — сказала она, — но оно уже остыло. Давай я подогрею тебе его.

— С мёдом, — попросил Ари, вгрызаясь в кусок хлеба. — Бель, — спросил он, когда губы совсем отогрелись, — почему же я такой злой?

Она сидела на корточках у очага и грела ему молоко. Услышав вопрос, Бель повернула к нему лицо, и в отблесках пламени оно показалось очень красивым.

— А сам ты как думаешь, Ари?

— Потому что младший сын Бъерна — это Тови?

— Тебе не нравится этот город, — откликнулась Бель очень тихо, — и не нравятся эти люди… потому что… почему, Ари?

— Потому что я не принадлежу всему этому, — произнес он, будто прочитал эти слова в книжке. — И всё это не принадлежит мне.

Бель смотрела на него снизу вверх серьёзно и грустно.