Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

- Bitte, bitte, - зачастила переводчица. - В знак уважения к вождям революции, пожалуйста, выньте руки из карманов!

- Ja, Horst, - поддержала девушку Александра. - Unsere Kinder schauen zu! Bitte mach, was sie verlangt!*

- Nein! - грубо отрезал я, демонстративно запихивая ладони поглубже в брючные карманы.

Кинул взгляд вверх, к высеченным в камне словам "Ленин - Сталин - Сырцов". Нет у меня никакого почтения ни к этим людям, ни к уродующей Красную площадь пирамидке Мавзолея. И приехал я в столицу СССР отнюдь не с поклоном призракам былого мира, а по очень настоятельной просьбе наркома образования. Кому не нравится - стерпят, никуда не денутся. Я, к счастью, не гуманист, помнить все хорошее собираюсь сто лет, но все плохое - двести.

Зайти бы наконец внутрь, да плюнуть на "святые" мощи... хотя плевать - мелко и глупо. Еще и при детях. Они ведь не знают, что их родители имеют к двум третям надписей на граните самое что ни на есть прямое отношение. Вот придумать бы вместо плебейского плевка что-нибудь утонченно-аристократическое, достойное мультимиллионера и барона...

Пока я строил коварные планы, прямо к очереди подрулил лупоглазый сто семидесятый Мерседес. В триэсэрии его, почему-то, искренне считают своим - в отличии от наводнившего улицы североамериканского секонд-хенда.** Упирают при этом на красный овал с буквами "АМО" над радиатором. Быть может, в таком подходе есть своя сермяжная правда - в истории старого мира, когда-то давным-давно, "Жигули" тоже считались собственной, често отвоеванной у капиталистов моделью.

Дверь машины широко распахнулась, выпуская на площадь невысокую девушку в строгом черном костюмчике. Несколько секунд она рассматривала очередь, натолкнувшись на меня взглядом, улыбнулась и быстро застучала острыми каблучками навстречу:

- Герр Кирхмайер! Как же хорошо, что вы тут, я вас по всей Москве ищу!

В ответ я чуть приподнял шляпу, а девушка, осознав свою бестактность, смешалась, щечки, бледные, напрочь лишенные загара, мило порозовели. В поисках помощи она оглянулась по сторонам, так что в стеклах изящных очков на мгновение отразились белесые стены Кремля.*** Не найдя поддержки, она смутилась еще более, и продолжила уж совсем по-простому:

- Меня Маша зовут...

- Очень приятно, - пришел я ей на помощь. - Хорст. Для вас просто Хорст. А вот, - я указал рукой на Сашу, - моя супруга Марта.

Дети, повинуясь грозному движению Сашиных бровей, прекратили междусобойчик и представились:

- Пауль.

- Питер.

- По поручению товарища Лукашенко, - собралась с силами девушка Маша. - Я его секретарь.

"Губа у ее товарища не дура", - отметил я про себя.

Высокие, чудесно очерченные скулы, нежный подбородок, чувственные и пухлые темно-алые губы. Хорошая девочка, и немецкий знает как родной. Вот только фамилия Лукашенко мне ни о чем не говорит.

- Что же вам поручил... герр Лукашенко?

- Это наш новый наркомпрос, - с придыханием, явно млея от высоты своей новой позиции объяснила девушка. - Товарищ Рыков его вчера назначил!

- Ну наконец-то! - искреннее обрадовался я.

Наш с Сашей приезд в СССР пришелся в аккурат на момент переформатирования местного, ответственного за образование начальства. Яков Стэн,**** возглавлявший наркомат с 1933 года, был внезапно снят с должности и отправлен послом в Германию. Не сказать, что его постигло кошмарное карьерное фиаско, все же Германия не Новая Зеландия, однако любому советскому партаппаратчику ясно - еще один товарищ пал жертвой кадровой метлы Михаила Томского,***** нового первого секретаря ЦК, по совместительству - лидера правого крыла ВКП(б). Более двух лет прошло после загадочной смерти Сырцова, а процесс распихивания его друзей-леваков по ответственным, но далеким от столицы постам никак не останавливается.

И черт бы с ними. Да только без первого лица наши с Сашей дела встали мертво. Три недели ни туда, ни сюда. Мы уже и все музеи обошли, и по Золотому кольцу на огромном арендованном "Кадиллаке" успели прокатиться, и в Ленинград "Красной стреле" съездили, не торчать же без толка в душной летней Москве. Замучили нетривиальными хотелками полдюжины гидов, однако самолично, собственными буржуйскими глазами убедились - теория господина Шульгина****** "все как раньше, только хуже" пала жертвой исторического прогресса.

Кстати сказать, сам "гигант мысли, отец русской демократии и особа, приближенная к императору" живее всех живых. Недавно перебрался из Парижа обратно в Киев. Большевиков он по-прежнему ненавидит - в теории. На практике, как человек умный, прекрасно понимает, что сам по себе, в отрыве от "непримиримой" борьбы, никому уже дано не нужен. Поэтому балансирует на острой грани между фрондой и коллаборационизмом, которая, в данный исторический период, пролегает через идеею русского фашизма. Не потому, что идеология близкая, а просто ведомая гением Муссолини Италия - стратегический союзник СССР в Европе.

Что до уровня жизни обычных советских людей, то Германию или Францию Россия не догнала, а вот с Польшей или Румынией уже можно сравнивать. Особенно если осторожно, без фанатизма и далеких выездов из трех столиц. Единственное, что однозначно плохо - сервис в гостиницах и ресторанах. Издержки пропаганды: буржуи непременно злые враги, таким мало нахамить, обязательно нужно еще и в суп плюнуть.

При этом видимые с нетуристических маршрутов поля ухоженны, дороги местами асфальтированы, в городах и деревнях кипит перманентная стройка. Карточек на продукты нет и в помине, цены на основные позиции вполне доступны. На Москву и Ленинград хватает импорта, можно без проблем купить апельсины или даже бананы. Хотя последнее для меня совсем не тайна, недавно СССР закупил на одной из фабрик нашего "Quantum Fund" большую партию камер для этиленовой газации.*******

С промтоварами дела обстоят существенно хуже. Необходимое для жизни продается свободно и повсеместно, но очень, очень дорого. Придуманные еще при Сталине ножницы цен в сочетании с транспортной монополией позволяют контролировать благосостояние села вообще без всяких налогов. Ответный шантаж исключен; процентов восемьдесят хлеба, картошки и овощей производят госхозы, эдакие здоровенные латифундий, напрямик приписанных к заводам, фабрикам или ведомствам. Работают там... вольнонаемные крестьяне-батраки, командуют парадом присланные с предприятий начальники-приказчики. Не слишком эффективно, зато дешево и сердито. Можно сказать, что крестьянам-частникам большевики оставили только одну системную функцию: размножаться, а затем - отправлять на заработки в города молодых парней и девчат.

\\\*Наши дети смотрят! Пожалуйста, сделай то, что она просит!\\\

\\\**В реальной истории Дженерал Моторс еще в 1930 году предлагал СССР 150-200 тысяч (и более) восстановленных автомобилей (капремонт, новая резина) по цене $200, да еще в кредит на 10 лет.\\\

\\\***В красный цвет Кремль был покрашен только в 1947 году - к празднованию 800- летия Москвы.\\\

\\\****В 1919 году окончил учительскую семинарию, читал курс по основам философии в Сызранском рабочем университете. В 1927-1928 годах замзав агитационно-пропагандистским отделом ЦК ВКП(б), принадлежал к "бухаринской школе". В начале 1930-х годов вместе с В. В. Ломинадзе, Л. А. Шацкиным и философом Г. Е. Рохкиным образовал новый "лево-правый блок". Расстрелян 20 июня 1937 года.\\\

\\\***** В 1921-ом году выступал за независимости профсоюзов от партии. В 1922-1929 годах - председатель ВЦСПС, вместе с Бухариным и Рыковым выступил против свёртывания НЭПа. В 1930 году выведен из состава Политбюро, хотя и остался членом ЦК ВКП(б). Спасая семью, застрелился в 1936 году. Не помогло, два старших сына расстреляны, младший сын и жена - прошли лагеря.\\\

\\\******Василий Шульгин, депутат Второй, Третьей и Четвёртой Государственных дум, один из организаторов и идеологов Белого движения, автор "Трех столиц". Он же прототип Кисы Воробьянинова из "12 слульев".\\\

\\\*******Процесс контролируемого дозревания бананов в среде этилена и азота. Эффект отрыт Д. Нелюбовым ещё в 1901 году, но реально начал использоваться только после ВМВ.\\\

- Пойдемте пожалуйста! - вывела меня из задумчивости Маша.

- Мы уже до Баку билеты на поезд купили, - попробовал я набить себе цену. - Может быть, отложим нашу встречу на на пару недель?

- Нет, нет! - Не на шутку перепугалась Маша. - Вас срочно ждут!

- И где, позвольте узнать?

- Сегодня товарищ Лукашенко принимает от строителей новый главный корпус МЭИ!

"Свадебный генерал понадобился"? - чуть было не сорвался я.

Да вовремя остановился. Зачем еще больше смущать ни в чем не повинную девушку? Генерал, не генерал - заканчивать вояж по СССР нужно "еще вчера". Время не ждет. Завод коаксиального кабеля в Риге погнал брак, под угрозой контракт c Telefunken. В селекционном хозяйстве, затеянном Брно, эффективные менеджеры разворовали бюджет. Руководитель транзисторной лаборатории в Берлине уперся в дороговизну очистки от примесей и вместо вывода технологии на промышленный уровень решил искать паллиативы кремнию. Везде что-нибудь, да не так. Яцеголовые напортачат, чиновники палку в колесо сунут, управленцы невозможное учудят. А еще... а еще надо, наконец-то, свозить Сашу на Кубу!

- Марта? - обратился я к жене. - Уважим товарищей?

- Езжай один, - с видимым облегчением отказалась Саша. Верно, прикидывала про себя, какую еще дерзость я выкину рядом с мумиями вождей. - Я лучше погуляю с детьми в Нескучном саду, чем слушать болтовню всяких наркомов.

- Мы ненадолго, - неуклюже обнадежила мою супругу Маша. - Будет торжественный митинг, экскурсия и пресс-конференция.

- Хорст, ты там смотри, много не пей, - перебила девушку Саша. - К восьми не придешь...

- Да как можно! - поспешил заранее оправдаться я. - Разве что возместить потерю жидкости.

- Вы уж постарайтесь, барон!

- Баронесса, вы на что-то намекаете?

- Нет!

- А если...

- Вашей постелью, барон Пампа, станет попона боевого коня!

Маша, изрядно напуганная нашей семейной перебранкой, отпрянула на пару шагов назад, и снова, совсем как при нашем неудачном знакомстве, порозовела щеками. Однако, уловив в словах Саши шутливую аллюзию на недавно опубликованный в СССР роман "Трудно быть богом", успокоилась. Настолько, что осмелилась намекнуть на быстротекущее время:

- Простите, но церемония начинается через сорок минут.

- Едем, - скомандовал я, скорее сам себе, чем кому-либо еще.

Подчеркнуто формально, всего лишь в щечку, поцеловал Сашу и устремился к машине - да так, что Маша на своих цокочущих каблучках едва успела меня догнать.

Умоститься на задний диван оказалось не так и просто - пришлось сдвинуть в сторону огромную кипу свежих, еще пахнущих типографской краской журналов "Смена", с товарищем Тухачевским, радостно улыбающимся корреспонденту на фоне длинной колонны новейших, оснащенных ПТУРами танкеток. Наверно, с их помощью доблестная монгольская народная армия где-то далеко-далеко за Байкалом сумела разгромить злобных и подлых маньчжурских захватчиков. По-настоящему ценный подарок согнанным на новоселье студентам-электрикам.

Пока водитель рулил по забитым машинами улицам, Маша дала волю любопытству. Уж не знаю, сама ли она продумала тему, или помог кто-то умный, но мне в кость она попала первым же вопросом:

- Герр Кирхмайер! А зачем вы, такой известный антикоммунист, решили помогать советским школьникам?

- Хорст, - поправил я. - Мы же договаривались.

Самое смешное, что ни я, ни Александра, никогда не планировали помогать юным строителям большевистского рая. Не из-за старой обиды или какой-то лютой злобы, просто поначалу мы не хотели брать на себя лишний риск и заботу. Чуть позже, году к тридцать пятому, текучка стремительно расширяющегося бизнеса и вовсе вытеснила новости из СССР на периферию нашего внимания.

Все поменяла поистине булгаковская история. Нежданно-негаданно, а вернее сказать, после публикации "VorwДrts!" необыкновенно слезливого репортажа о трудной судьбе советских беспризорников, ко мне в кабинет, с категорическим требованием помочь деньгами несчастным сиротам, вломилась делегация собственных сотрудников. Сцена из "Собачьего сердца", в которой домкомовская дама требует с профессора деньги для немецких детей, встала перед моими глазами как живая. И, вместо того, чтобы отделаться о просителей сотней-другой марок, я решил пошутить.

Снял со стены кабинета изрядно надоевшую картину, тот самый несостоявшийся подарок Бабелю, который мы с Сашей по случайности прихватили во время бегства из СССР. Затем, обливаясь крокодиловыми слезами, вручил полотно делегации со словами: "денег нет, а искусство полезно для здоровья молодежи". Нормальные бы люди обиделись, да выбросили бесполезную живопись в ближайшую помойку. Те, что с хорошим чувством юмора - повесили бы подарок на стенку у себя дома, а долгими зимними вечерами рассказывали гостям за кружечкой пива, какой гадкий козел их шеф.

Озабоченные советскими беспризорниками тетки пошли к искусствоведам, и... там выяснилось, что пейзажик в стиле луминизма написан каким-то знаменитым маляром.

Активисты получили огромные деньги. Огромные, разумеется, лишь в их понимании, на самом деле за "образчик луминизма" дали что-то около трех тысяч марок. И все бы на этом благополучно закончилось, однако история попала к журналистам. По старой скандальной памяти они постарались, раздули из мухи шикарного белого слона. Меня, впрочем, не обидели, напротив, выставили эдаким щедрым спасителем сирых и убогих, не пожалевшим отдать на нужды несчастных детишек свою любимую картину. Задать вопрос, какого черта миллионер жертвует живопись, а не деньги, никто не удосужился.

Возможно, все они хотели сделать как лучше, но на самом деле, лучше бы обвинили в поедании христианских младенцев.

Просители многочисленных конфессий, партий и союзов немедленно взяли меня в осаду по всем правилам стяжательской науки. Послать их сразу и далеко опасно, раздутый до неприличного размера пузырь хайпа схлопнется в маленькую черную дыру, которая навсегда похоронит за горизонтом событий доброе имя "Quantum Fund". Давать же деньги - не просто опасно, а еще и глупо: у подобных товарищей, как правило, нет ни тормозов, ни совести. То есть, требовать они будут все больше и больше, а передавать по-настоящему нуждающимся - все меньше и меньше.

Спасением стал собственный благотворительный фонд под прямым управлением Александры.

- Герр Хорст, - не слишком вежливо прервала мою задумчивость Маша. - Так зачем?

- Взрослые должны сами отвечать за свои поступки, - попробовал отшутиться я. - А дети... советским детям можно помочь.

- Только советским?

- Им тяжелее всего.

- Почему? - нахмурилась Маша.

- Вашей стране нужен не коммунизм, а образование!

- Неправда! СССР вкладывает огромные средства в школы и университеты!

- Попы тоже церкви для прихожан строят, - пошел на обострение я. - Так и большевики, сперва строят школы, а затем насаждают в юные доверчивые умы марксистскую лженауку. И этого еще мало, - продолжил я перечислять популярные страшилки, не обращая внимания на выражение Машиного лица. - В ваших учебных заведениях слабая, не соответствующая современному развитию техники материальная база. Под прикрытием идеологических лозунгов проводится политика ограничения доступа к новейшим достижениям европейской и американской науки. А еще, и это, пожалуй, самое страшное на сегодня - штаты преподавателей закрыты квалифицированными кадрами едва ли четверть!

- Да как, как вы можете так говорить! - задохнулась от возмущения Маша. - Чтоб вы знали, счастье советской молодежи состоит в том, что она, будучи избавлена от физического закабаления, не знает и закабаления духовного. Материалистическая наука фундаментирует ее взгляды...*

- Маша, вы же очень умная девушка, зачем вы говорите не своими словами, а глупыми штампами газетных передовиц?

- Вы, вы...

В ответ я демонстративно отвернулся к окну.

На самом деле советское образование далеко не так ужасно, как я пытаюсь его представить. Пусть оно не самое лучшее в мире, однако сырцовский всеобуч, без сомнений, прочно сидит в первой мировой десятке.** С институтами и университетами дела обстоят заметно хуже, впрочем, и тут не "кошмар-кошмар-кошмар". Единственный серьезный недостаток системы - безжалостная трамбовка мозгов в духе марксизма-ленинизма. И то, назвать это страшной бедой прямо сейчас нельзя: матерям, отцам и большей части педагогов мозги промыть не успели; дети, по крайней мере этого поколения, связь с реальностью не потеряют.

Есть лишь один неприятный нюанс: если все так неплохо, то как объяснить мое и стремление помогать именно советским, а не немецким, румынским или китайским детям?

Несмотря на все мои старания, молчание Маши не продлилось и пяти минут. Любопытство, или, что гораздо вернее, задание любимого наркома, пересилило обиду:

- За прошлые три года вы обеспечили великолепной техникой и учебными материалами двести сорок три школьных кабинета электротехники. Почему, почему именно электротехника?!

- "Quantum Fund" охотно бы профинансировал кружки изучения реальной истории вэкэпэбэ, - брезгливо поморщился я. - Не двести сорок три, а двадцать три тысячи. Да разве такое позволят? Вот на что радиодело нужный советскому хозяйству предмет, и то запретили. Там, - я выразительно ткнул пальцем вверх, в металл крыши автомобиля, лишенный ради экономии кожаной мерседесовской обивки, - прямо сказали, нечего поважать контру, ночи на пролет слушающую "Российский национальный фронт" фашиста Ларионова.

- Так вы правда надеетесь внести сумятицу в мировоззрение школьников!

Молодец Маша! Сама, разве что с небольшой подсказкой, сумела вскрыть суть "мягкой силы", или второй слой маскировки, призванный скрыть необъяснимую симпатию немецкого мультимиллионера к России нового мира.

- Люблю делать простые добрые гадости, - подтвердил я Машину догадку. - Истина познается в сравнении. Даже у самого твердого ленинца появятся неудобные вопросы, если подаренная буржуями техника, на которой учился в школе, на порядок лучше заводской.***

- Вы настоящий антикоммунист!

- Да, и горжусь этим. Наш фонд ненавидят в чека и Политбюро, нам регулярно срывают договора, то и дело отказывают в визах нашим инспекторам. Партактивисты на местах стыдливо сдирают шильдики, вымарывают из учебных пособий "вражеские" названия. Да вот беда, никак не находится иных дураков, готовых регулярно дарить вашей стране оборудование на суммы с квадратными нулями.

- Всего-то какая-то электротехника... - кажется, девушка сама удивилась истинности своей догадки. - Она правда так опасна для дела социализма?

- Еще как опасна! - согласно мотнул головой я. - Хотя знаете, Маша, есть вещи, куда более страшные для большевиков. Например, дифференциальное исчисление или общая теория электромагнитного поля.

- Правда?! - Машины глаза широко распахнулись от моего признания, и лишь позже, через бесконечные несколько секунд, в них сверкнула искра обидного понимания. - Ой!

Я скорчил ехидную буржуинскую рожицу, а она... вдруг всхлипнула, и совсем по-детски прикрыла ладонями полные слез обиды глаза.

Водитель злобно зазыркал в зеркальце заднего вида, все равно, утешать девушку я не собирался. Она, конечно, даже в плачущей форме более чем мила и очаровательна, да только здесь и сейчас она представитель капитально засевшего в моих печенках наркомата. Machen Sie sich erst einmal unbeliebt, dann werden Sie auch ernstgenommen, как частенько любит повторять в тесном кругу друзей и соратников рейхсканцлер Аденауэр.**** Пусть лучше Маша поскорее изольет обиду своему наркому, глядишь, мы сразу и поймем, можно с новым начальником иметь дело в будущем, или на должность для вида поставили тупого выдвиженца из селюков, а реальную венчурную филантропию в СССР следует организовывать через кого-нибудь другого.

\\\*Незначительно измененная цитата из передовицы журнала "Смена" 1936 года.\\\

\\\**7-летнее всеобщее обучение в СССР было осуществлено только в 1950-56 годах.\\\

\\\***Борис Черток в 1945 году писал, что обычные заводские немецкие лаборатории битком набиты измерительным оборудованием, о котором в СССР мечтал любой НИИ, а кафедры университетов и вовсе ни разу не видели.\\\

\\\****Сначала заслужите нелюбовь, тогда вас начнут воспринимать серьезно.\\\

При виде нового здания МЭИ мое сердце пропустило удар. Треугольный, украшенный массивной лепкой фронтон - мажорная стилизация под древнюю Грецию, высокий ряд выдвинутых вперед колонн, под ними - вливающаяся в широко распахнутые порталы дверей толпа веселых, нарядно одетых студентов. Черт побери, когда-то, в навсегда потерянном 21-ом веке, я был таким же как они! Стоял перед ГУКом УПИ, любовался на летних, открытых солнцу и взгляду девушек. Думал об он-лайн играх и мечтал о настоящей любви. Каких богов просить, что бы вернуться туда хоть на минутку?!

- Нас ждут, герр Киргхмайер, - поторопила меня Маша холодным как руки чекиста голосом.

Наваждение ушло; а вот мечта рассыпаться осколками реальности отказалась.

Наркомовская секретарша, сменившая гнев на роль экскурсовода, старалась зря. В коридорах института меня не смогли тронуть за живое ни отделка стен живым мрамором, ни огромные хрустальные люстры, ни шикарный, навощенный до зеркального блеска паркет. Тяжеловесные, подчас неуклюжие и старомодные "завоевания социализма" бессильно меркли на фоне радостных лиц местных парней и девчат. Я, не сегодняшний, а тот, что остался в далеком старом мире, шел рядом с ними по коридорам МЭИ; более всего я боялся размазать об тухлый официоз чувство тайной, пронесенной через пропасть времени сопричастности.

Если бы Маша привела меня в скучный актовый зал, я бы, наверно, сразу же развернулся и ушел. Однако "праздничный митинг" оказался настоящим митингом, в изначальном, буквальном значении этого слова. Студенты толпились в огромном, обнесенном по периметру колоннами зале свободно, без всякого порядка. Переговаривались друзьями, задорно шутили, с немалым уважением, но без малейшего подобострастия комментировали слова выступавшего с невысокой трибуны невысокого, почти лысого старичка.

- Это профессор Круг, - заочно представила докладчика Маша.

- Так вот он оказывается какой!

Маша недовольно покосилась на меня, пытаясь разыскать в восклицании уничижительный для социализма подтекст. Не найдя такового, небрежно отметила на всякий случай:

- Товарищ Лукашенко думает, не назначить ли товарища Круга директором МЭИ.

- Хех, - фыркнул я возмущенно. - Надо же, он еще думает!*

Общение по вопросам оформления школьных электротехнических лабораторий с Карлом Адольфовичем я начал года два назад, первое время удивлялся - что мне напоминает стиль его писем. Начал искать и, к собственному немалому удивлению, обнаружил учебник "Основы электротехники" за авторством товарища Круга в спасенных со смартфона материалах.** Издание оказалось аж 1947 года, невообразимая древность, однако же... мой преподаватель ТОЭ рекомендовал своим студентам именно эту книгу, обзывая авторов многочисленных последующих версий курса "невежественными эпигонами".

Оставив вновь обидевшуюся девушку разбираться в оттенках собственных чувств, я устремился навстречу спустившемуся с трибуны профессору. Представился, выразил свое глубочайшее почтение, упомянул московскую жару, и мы как-то очень легко перескочили с вежливых тем на обсуждение моделей магнитных пускателей асинхронных двигателей средней мощности. Зафиксировав позиции, переключились на дроссели насыщения, затем - принялись сравнивать жидкостные реостаты и системы мотор-генератор в управлении шахтными подъемниками. Маша тусовалась рядом с обескураженным видом - ее помощь как переводчика нам не потребовалась, товарищ Круг шпрехал по-немецки едва ли не лучше меня самого.***

Митинг, между тем вовсю катился к завершению. Карл Адольфович все настойчивее звал меня в индивидуальную экскурсию по лабораториям, да еще с прозрачными намеками на припасенный для протирки коллекторных щеток коллекционный коньяк. Секретарша наркома пребывала в растерянности - оставить меня в покое ей не позволяло поручение начальника, навязываться же пить в компанию двух "немцев" - неполиткорректно и опасно для репутации.

Как видно, комсомольские боги услышали молитвы своего очаровательного адепта:

- Товарищ Лукашенко, товарищ Лукашенко, - вдруг обрадованно закричала Маша. - Мы тут!

Я неохотно обернулся, как ни интересна беседа с профессором, совсем игнорировать приезд столь долгожданного наркома нельзя.

На меня в упор смотрел электрозаводской профорг Лукашенко. За минувшее десятилетие он изрядно обрюзг и лишился чуба. На лице проступили мелкие склеротические жилочки, а под глазами набрякли мешки. Мелькнула мысль - неужели много пьет?

- GrЭss Gott! - без всякой заминки приветствовал я старого знакомого.

Подобных накладок я не опасался. Похожих друг на друга людей в мире хватает, однозначно признать во мне бывшего белоподкладочника Алексея, или, тем более, убитого пограничниками Алексея Обухова, не сможет никто. Подозревать же можно сколько угодно - допросить, или, тем более, арестовать мультимиллионера-филантропа из Германии без железобетонных доказательств чекисты ни за что не решатся. Да и с доказательствами - подумают десять раз.

Лукашенко, в отличии от меня, к встрече с призраками прошлого морально не готовился, поэтому с ответом задержался куда дольше допустимых приличий. А когда пришел в себя - ограничился притворной крокодиловой улыбкой, рукопожатием и парой формальных фраз. Наш с ним совместный выход "к широким народным массам", на который неоднократно ссылалась Маша, очевидно, сорвался - поздравительная речь наркомпроса, на радость студентов, оказалась предельно простой и краткой.

Я уже собирался вежливо отказать Карлу Адольфовичу в приватной экскурсии и отправиться в отель, к жене и детям, как услышал в спину тихое:

- Если ты Алексей, то знай: я доносов на тебя не писал.

Внешне вида я не подал. Зато про себя... едва тлевшая под броней цинизма вера в людей полыхнула ярким огнем. Если советский нарком способен на столь честное признание, то дни большевиков сочтены. Скоро, очень скоро они окажутся на свалке истории нового мира. А вот стоящие в этом зале студенты - они останутся и, даст Фарадей и Максвелл, вытащат, да не кровавый СССР, а великую Россию - в число ведущих мировых держав. Не по размеру суши и глубине Байкала. Не по количеству танков или ракет с ядерной начинкой. Но по уровню открытий ученых, таланту писателей, мастерству специалистов, инженеров, столяров и станочников, а если взять шире, - свободы и счастья всех, кто тут живет.

Одним движением, отстранив какого-то "выпукляющего вузирование" замшелого завхоза, я взлетел на трибуну. Оглядел море радостных, улыбающихся, или чем-то озадаченных лиц. Каким-то чудом, а скорее въевшейся в кровь и плоть привычкой, удержался от перехода на русский.

- Guten Abend meine Herren Studenten! У электротехников есть хорошая традиция: раз в пятьдесят миллиардов лет они строят новую атомную электростанцию!

Вовремя среагировавший на мою инициативу, и также успевший подняться на трибуну профессор Круг аж поперхнулся смехом, но перевел все точно. Осторожные ответные смешки господ студентов по мере понимания шутки переросли в дружный хохот. Зафиксировав взмахом руки внимание участников митинга, я продолжил экспромт:

- Меня зовут Хорст Киргхмайер, я учредитель "Quantum Fund".

- Нешто вправду?! - не удержался кто-то из студентов.

- Да-да, тот самый, - переждал я быстро угасшие смешки. - Думаю, многие из вас успели отучиться в наших школьных кабинетах электротехники. И мне кажется, эту традицию необходимо продолжить! Прямо здесь, несколько минут назад, мы с товарищем наркомом Лукашенко договорились, что фонд поставит в ваш институт полный комплект оборудования для двух лабораторий - нерегулируемого электропривода постоянного и переменного тока!

Профессор Круг на несколько секунд прервал перевод, внимательно посмотрел на зависшего наркома, на мило хлопающую ресницами Машу, потом на меня, недоуменно покачал головой, добавил от себя:

- Надеюсь, это не шутка!****

- Кроме того, - я прервал радостные крики студентов. - В благодарность за вклад вашего уважаемого профессора и будущего директора в мировую науку и технику, "Quantum Fund" сделает особый подарок. Предоставит институту в безвозмездное пользование нашу технологию, патенты и все необходимые материалы для разработки и исследования тиристоров! Надеюсь, вы уже знаете, что это такое.*****

Глаза профессора округлились до размера оправы очков:

- Широтно-импульсное управление током силового привода без тиратронов или игнитронов! Экономия до четверти электроэнергии в сравнении с реостатно-контакторной системой!

- Именно, профессор! - подтвердил я. - Именно! Под вашим руководством МЭИ встанет наравне с самыми передовыми университетами мира!******

- Но... почему?!

- Сегодня ко мне вернулась вера в будущее нового мира, - просто и в тоже время загадочно ответил я. - Зря старик Хем писал, что один человек ни черта не может.*******

Надеюсь, до завтра журналисты подберут к моим словам какое-нибудь разумное толкование.

\\\*В реальной истории К. А. Круг высоких административных постов не занимал.\\\

\\\**Первое издание учебника К.А. Круга состоялось в 1916 году (!!!), этот курс широко использовался в вузах до конца 1970-х годов. К настоящему времени сильно устарел, но... все еще популярен у некоторых преподавателей и студентов, ведь теория за сто лет измениться не успела.\\\

\\\***Не удивительно, докторскую диссертацию К.А. Круг защищал в 1911 году в Дармштадтском техническом училище.\\\

\\\****В реальной истории современное оборудование МЭИ получил только в 1945 году - после вывоза из Вены стендов и приборов компании AEG.\\\

\\\*****В реальной истории промышленные тиристоры были разработаны в 1958 г. фирмой Westinghouse.\\\

\\\******Свою удовлетворительно надежную тиристорно-импульсную систему управления для транспорта СССР смог создать только в конце 1980-ых годов. Для метро - к середине 1990-х годов с использованием иностранных компонентов.\\\

\\\*******Несколько упрощенная цитата из Эрнеста Хемингуэя, роман "Иметь и не иметь", 1937.\\\

Конец трилогии.

Екатеринбург - Рига,

2014 - 2019.