Скиталец. От монстра к человеку

Глава 19 Бог войны

Грузное тело завалилось на бок и рухнуло на пол. Я отозвал оба артефакта. Рядом встала Арколи.

— Войдас, спаситель, скиталец. О чём он вообще говорил?

Значит, обвинений в убийстве источника ценной информации не будет? Одной головной болью меньше.

— Говорил о том, что иной мир, из которого наш призыватель тянет монстров, не так-то прост и является чем-то большим, нежели обитель агрессивных неразумных существ.

— Насчёт неразумных существ, — задумчиво произнесла учёная. — Уровень развития у этих монстров довольно примитивен. Появляются первые орудия труда, одежды пока нет. Но при этом они не только умеют членораздельно разговаривать, причём на нашем языке, но и уже начали придумывать имена собственные и сочинять какие-то пророчества.

Пожалуй, промолчу. Рано ей знать, что название Войдаса они не придумали, а узнали, едва появившись на свет. Куда больше меня волнует слово «скиталец». Оно не из тех терминов, что принудительно загружались в голову, как названия мира, его локаций и обитателей. Люди сами его придумали. Так откуда бы этой твари знать, как мы себя прозвали? И с какой стати один из нас вдруг стал для этих монстров спасителем?

— Ну а что насчёт тела? — прервала Арколи мои размышления. — Есть что полезное?

— Нет. Ничего, что могло бы мне пригодиться. Возвращаемся.

— Погоди возвращаться. Мне уже давно не даёт покоя одна мысль.

— И какая же?

— Твои способности. Ты можешь исцелять раны, трансплантировать в себя чужие органы и даже выдавать людям доступ к энергии Серра в обход артографа. А способен ли ты… — она многозначительно посмотрела мне в глаза, — воскрешать умерших?

Хо… А ведь интересный вопрос. И как я сам не подумал о столь очевидной вещи? Наверное дело в том, что я не привык к наличию союзников, отчего идеи о принесении им пользы пролезают в мою голову со скрипом. Если восстановить человеку или иному существу разрушенные органы (лишь бы мозг остался цел), то простейшая реанимация и правда должна вернуть его к жизни.

И лучшего времени для эксперимента мне не найти. Свидетелей рядом нет, тварь не опасная и без труда будет побеждена и второй, и третий раз. Что ж, приступаем. Склоняюсь над грузным четырёхногим телом, запускаю внутрь нити-сенсоры и начинаю заживлять сердце вполне обычной для млекопитающего конструкции. Одна проколотая стенка готова, теперь вторая…

— Аргх!!!

Я схватился за голову и повалился на пол. Какая дикая боль! И куда подевались ослабленные боевые рецепторы⁈ Череп словно вскрыли и облили мозг кипятком. И словно этого было мало, агония распространилась по всему телу, заставляя меня дёргаться и выгибаться на полу.

Где-то рядом слышался испуганный крик Арколи, но я не различал слов. К счастью, пытка не продлилась долго, и боль начала понемногу утихать. Придя в себя и позволив самке помочь мне сесть, я увидел прибежавших на крик и окруживших нас дероханцев, озабоченных ничуть не меньше.

— Что стряслось? — требовательно спросил Хален.

— Сама не поняла, — озадаченно пробормотала Арколи, предусмотрительно умолчав об эксперименте. — Керос, что это было?

— Тоже без понятия, — честно ответил я и покосился на мигера. Всё так же лежит, не подавая признаков жизни. Ну ещё бы, я ведь не успел зарастить вторую пробитую стенку сердца. Подполз к твари, повторно запуская усики.

— Керос, может, не стоит? — озабоченно произнесла учёная.

— Я просто взгляну, ничего делать не буду.

Что бы ни стало причиной болевой атаки, это явно было не простое сканирование тела, которое я проделывал уже тысячи раз. Так, подбираемся к сердцу… Ничего себе, да его же разворотило в клочья!

Теорий о причинах произошедшего можно было построить немало, но самая очевидная пришла на ум сразу. Некие правила Войдаса запретили использование плоти нахтаукта для воскрешения умерших. Лечить, видоизменять — это всегда пожалуйста, но в законы жизни и смерти будь добр не лезть.

— Мы здесь закончили, — сказал я, обращаясь к всё ещё озабоченно глядевшему на меня Халену.

— Ну и как, получил, что хотел? — спросил у меня офицер.

— Слушаю тебя и начинаю подозревать, будто за нами никто не следил, — сказал я с усмешкой.

— Немудрено ждать обмана на каждом шагу, когда сам являешься предателем. Но веришь или нет, а я не отдавал приказов о слежке или подслушивании. Тело мы, конечно, заберём и изучим, но что ты с ним делал в наше отсутствие, известно только тебе и твоей подружке.

По команде Халена четверо солдат покинули здание и отправились к оставленному за полигоном транспорту за носилками.

— Мне всё так же нельзя с ним разговаривать? — спросил я, кивнув на стоявшего здесь же призывателя.

— Нежелательно, — сдержанно ответил офицер.

— Лицо и имя тоже нельзя узнать?

— А они тебе так важны?

— Как минимум хотелось бы знать, кого защищать первым в случае какого-нибудь форс-мажора. Этот человек, знаете ли, ценнее всей вашей страны вместе взятой.

— Нерел Хеммит. Так его зовут. А лицо увидишь в машине.

Вернувшись в джип, мы дождались плебеев, с кряхтением тащивших носилки с погружённой на них тушей. Тяжело, наверное. Мигер покрупнее человека будет.

Хален задал мне ряд простеньких вопросов о показателях и поведении этого существа. Я поделился своими выводами, но о нашем коротком разговоре и уж тем более о моей попытке преступить законы мироздания умолчал. Интересно, дероханцы сами-то знают, что эти твари бывают говорящими?

Как и обещалось, как только мы расселись в салоне, и транспорт тронулся с места, призыватель снял всё с головы, позволив себя разглядеть. Ничего особенного, обычный человеческий самец. Гладко выбритое лицо с короткой стрижкой, суровый, волевой взгляд. Внешность вполне под стать военному.

По приезду на базу мы разошлись со спутниками и уединились в своей комнате.

— Интересно, как там Хино, — протянула Арколи, сев на кровать.

— А ей что-то угрожает? Если верить Халену, у наших семей ещё есть шанс выкрутиться и продолжить нормальную жизнь, пусть и без доступа к Серре.

— Будь она плебейкой, уже давала бы показания под пытками и рассказывала в мельчайших подробностях всё, что о тебе знает. Но если дело касается лордов, то подобный перегиб даже сенату с рук не сойдёт, так что вряд ли они выйдут за рамки обычного допроса.

— А если они всё же прознают, или уже прознали о моих особых талантах? О том, что я являюсь чуть ли не главным оружием Дерохана? Есть шанс, что кого-то из моих союзников всё же возьмут в заложники?

— Если они пойдут на такое, это непременно вызовет шумиху в рядах знати. К тому же напоминаю, что кое-кто у нас имеет весьма дурную репутацию. Репутацию человека, которого едва ли будет беспокоить сохранность заложников, даже собственной родни. По той же причине можешь не переживать за свою рыжую любовь. Никому и в голову не придёт, что у лорда (особенно такого, как ты) могут быть серьёзные отношения с плебейкой.

Немного помолчав, она добавила:

— Но даже если Хино цела и невредима, остаётся вопрос о её моральном состоянии. Предательство брата могло стать для неё серьёзным шоком.

— Можно проверить, интернет же работает.

К этому времени мы оба уже перешли на дероханского военного провайдера, исключая возможность слежки за сетевой активностью со стороны Киргонии.

— Только осторожнее, не вздумай с ней переписываться. Если телефон Хино просматривают и узнают, что вы поддерживаете связь, ей и правда могут навредить.

— Хорошо. Просто взгляну, что она сама пишет.

Если так подумывать, я не заглядывал в наши переписки с той самой ночи, когда в компании ныне покойного Марисона вторгся в Хуннет. Итак…

Новых сообщений была целая гора: как в соцсети, так и в Тайнограме. Писали как знакомые лица, так и другие контакты Кероса, с которыми лично мне общаться не доводилось. Даже отец с матерью что-то прислали. Думаю, тут и без прочтения можно догадаться, какие лучи добра они мне шлют. Больше всего сообщений пришло от контакта Вея Род — аж двадцать четыре штуки.

Но всё по порядку. Сначала Хино, как и просила учёная. Которая, кстати, прямо сейчас бесцеремонно пялилась в экран моего смартфона. За вчерашний день сестра прислала пару стандартных сообщений: рассказала, как дела у неё, и спросила, как они у нас с Арколи. А вот сегодня тишина.

— Либо она на тебя разозлилась, либо у неё уже забрали смартфон, — прокомментировала учёная. — Надеюсь, с ней там всё хорошо…

— Смотри, сегодня её профиль появлялся в онлайне. Хотя это ни о чём не говорит и не опровергает ни одной из твоих версий. Плохо, что нельзя спросить напрямую. Давай глянем, что родители пишут.

Насчёт последних я как в воду глядел. Что отец, что мать — оба в ярости. Мало того, что был наркоманом, насильником, хулиганом, да и просто мразью, так теперь ещё и страну предал и семью под удар подставил. Не знают, что их ждёт дальше. Хино вообще в таком шоке, что не выходит из комнаты и ест через раз. Вот это мы и хотели узнать. Жива, здорова. Не арестовали и не допрашивают под пытками. А вы двое тявкайте, сколько душе угодно. Но это значит, что верен был первый вариант, и по возвращении мне предстоит уже во второй раз как-то восстанавливать отношения.

Далее в программе объёмное произведение от детёныша Марисона. Тут тоже всё ожидаемо, разве что Вея не ограничилась текстовыми посланиями и записала несколько видео, на которых, заливаясь слезами, рассказывала, каким он был замечательным и любящим отцом. Ну а в текстовом виде переданы пожелания счастливой жизни, спокойной старости и вечного наслаждения в райских кущах. Только наоборот, конечно же.

Мда, теат просил защитить своего детёныша под предлогом того, что она может стать для меня ценным союзником. Но при таком раскладе о союзе нечего и помышлять. А учитывая, что она и сама будущий теат, когда-нибудь Вея вырастет в опасного противника, вооружённого передовыми технологиями и переполненного жаждой мести. Может, устранить её заранее? Ладно, определимся с этим на месте, когда нас не будут разделять сотни километров.

А вот Каяра с Мазори бросаться обвинениями не спешат. Первая пребывает в полном непонимании и спрашивает, что у нас там творится, а вторая выдаёт заумные формулировки в духе: «Уверена, ты бы не стал совершать подобных поступков без веской на то причины. Надеюсь, ты сумеешь справиться с последствиями, и нас ждут будущие встречи».

— Вы посмотрите, какая понимающая и благородная, — недовольно пробурчала Арколи.

— Ты тоже не спешишь клеймить меня подлым предателем, так что в этом вы с ней похожи.

— Ррррр!

Раздался стук в дверь.

— Керос Мавиан, элитар-командующий Хален Войрек вызывает вас к себе.

— Ну да, я ведь сегодня ещё не отрабатывал своей части сделки, — прокряхтел я, поднимаясь с кровати и направляясь к двери.

Остаток дня я в компании всё того же Фолкена и двух рядовых катался по Хуннету, присоединялся к разбросанным по городу «зелёным» отрядам и добивал остатки «синих», которых за время моего отдыха и знакомства с новыми обитателями Войдаса успело существенно поубавиться. Похоже, дероханцы и сами неплохо справлялись с устранением вторженцев, но со мной дело пошло ещё быстрее.

В конце дня, порядком уставшие, мы позволили отвезти себя в штаб, где нас ждали донельзя довольные командиры.

— Последние скопления неприятеля добиты, военные действия в Хуннете полностью прекращены, — с порога оповестил нас Хален, не пытаясь сдержать улыбку.

— Ясно. Что дальше? — устало отозвался я.

— Приграничные города Велт и Норган тоже постепенно одерживают верх и избавляются от сил неприятеля, а по всей стране полным ходом идёт мобилизация плебеев и элитаров. Но верховным командованием было решено, что в сложившихся условиях нет необходимости ждать полной боевой готовности всей армии, и войскам, отбившим вверенные им города, можно выдвигаться в ответное наступление.

— То есть…

— То есть один день на подготовку и перегруппировку, и уже послезавтра большая часть подразделений, расквартированных в Хуннете, отправится к границе с Киргонией.

— Надо же. А я думал, вы пошлёте меня помогать в тех двух городах, как они там называются…

— Это ни к чему. Они справятся и сами.

— Да вы прямо излучаете уверенность, хотя без моего присутствия у сил Дерохана не должно быть существенного перевеса.

Хален не ответил. И что это за загадочная улыбка у него на лице? Что-то тут не так, и чутьё подсказывает мне, что дело не в численном, территориальном, тактическом или ещё каком превосходстве. Я упускаю некую важную деталь.

— Постойте-ка. Вы знали, что в Хуннет направляется ровно один теат, и благодаря моему предательству имели преимущество и возможность устроить засаду. Но даже при столь выгодных условиях вы не поскупились послать за нами сразу двух высших. А ведь у наших государств их должно быть поровну, и по переданной мной информации к двум другим городам тоже направилось по одному теату. Ваша тактика выглядит расточительством. — Я попытался повторить улыбку Халена, но по привычке снова получился жуткий оскал. — Если только число доступных вам элитаров вдруг не оказалось больше положенного.

— И что, если так? — спросил Хален, продолжая улыбаться мне в ответ.

— Любопытно, как вы этого добились, вот что. Хотя не мне обвинять вас в нарушении правил.

— Теперь понимаешь, почему мы не желаем медлить? Как истинный патриот, я ненавижу всех врагов Дерохана. Но это не значит, что я их недооцениваю, считаю глупцами и слабаками. Есть шанс, пусть и небольшой, что Киргония догадается о нашем методе обхода ограничений и проделает то же самое. А значит, в наших интересах завершить эту войну в кратчайшие сроки. Надеюсь, у тебя нет возражений?

— Да с чего бы им быть? Я и сам не прочь поскорее вернуться. Пока тут с вами воевал, наклюнулась пара важных вопросов, которые хотелось бы прояснить.

— Рад это слышать. Можешь отдыхать, даю тебе на завтра выходной. А я тем временем постараюсь выторговать тебе что-нибудь посерьёзнее сактер-райфла и тнир-блейда.

Вскоре после ухода киргонийского предателя в кабинет привели другого человека. Нарушив тишину помещения стуком ботинок, он остановился напротив стола и пересёкся взглядами с элитаром-командующим.

— Ну и, Нерел, ты поразмыслил над моим вопросом? Пришли в голову какие-нибудь идеи?

— Боюсь, что нет, господин Хален. У меня нет ни одной версии, для чего Керосу Мавиану могли понадобиться обитатели Войдаса, и какую выгоду он извлекает из сражений с ними. В его действиях и мотивах не прослеживается никакой логики.

— Но его связь с Войдасом столь же крепка, как и у тебя. Ты точно уверен, что он не один из вас?

— Его манера речи и методы совсем иные. Столь жестокое и беспринципное существо не может быть моим собратом. В пользу моих слов говорит и его неспособность самостоятельно открывать врата, вынуждающая его цепляться за сотрудничество с вашей страной. Мне пока не ясно, кто или что он такое, но Керос совершенно точно не принадлежит к моей расе.

— Ясно. Что ж, в таком случае продолжим приглядывать за ним и пользоваться его силой, которую он так любезно нам предоставляет.

— А потом вы от него избавитесь?

— Много ли я буду стоить как офицер, если начну предавать тех, кто верно мне служит? До тех пор, пока Керос остаётся на нашей стороне, Дерохан не поднимет на него руку. Но если я только заподозрю, что он готовит для нас удар в спину, пусть не ждёт пощады.

Нам с Арколи тем временем тоже было о чём поговорить.

— Как думаешь, слова этого Халена были правдой? — спросила учёная по возвращении в комнату. — Дерохан сумел обмануть артограф и повысить его пропускную способность? Ведь все страны бьются над этим вопросом уже не одно столетие, и до сих пор никто не добивался успеха. Такое вообще возможно?

— А взять и выкрутить мощность артефактов, которую все считают фиксированной и неизменной, возможно? — усмехнулся я.

— О, так ты тоже можешь влиять на артографы?

— Не знаю, не проверял. А если и могу, то уж точно не собираюсь этим заниматься. Ни к чему дарить лишнюю боевую мощь этим обезьянам с гранатами. Так они ещё быстрее друг друга поубивают.

— Но это означает, что у Дерохана есть кто-то, подобный тебе.

— В плане контроля Серры — вполне возможно.

— А твои способности к преобразованию тела?

— Скажем так, они имеют иной источник и не связаны с управлением энергией.

— Так у тебя не одна, а сразу две уникальных силы? — восхищённо произнесла учёная.

Не удостоив её ответом, я принялся размышлять над новой информацией. Даже при её интеллекте и образовании самка пока не догадывается, что порталы призывателя Нерела работают на технологии всё того же Войдаса, а значит, именно он может быть виновником усиления артографов и порождения новой волны дероханских элитаров.

Но при этом его не возводят в полководцы и вообще не задействуют в боях, а берегут как зеницу ока. Боятся потерять ценного союзника? Но если он весь такой ценный, зачем его притащили к границе с Киргонией, а не укрыли в столице? Уж точно не ради одного лорда-предателя. Странно всё это. Странно и непонятно.

И снова мы трясёмся в фургоне грузовика, везущего нас к очередному театру военных действий. Правда, едем мы сегодня не в Дерохан, а в обратную сторону, к границе Киргонии. Компанию мне в этот раз, не считая плебеев, составляют Арколи и Фолкен.

Как и обещал Хален, весь вчерашний день мы были предоставлены сами себе и отдыхали после череды сражений. Чем учёная не преминула воспользоваться, и на этот раз у меня не вышло отвертеться от удовлетворения её плотских потребностей. Хотя чего уж, у меня и самого за последние дни этих потребностей успело поднакопиться. Как результат, сегодня самка выглядела донельзя довольной и улыбчивой. И не скажешь, что едет на войну.

Благо война между двумя сверхдержавами была официально объявлена, скрываться больше не было нужды, и ехали мы не к лесу под покровом ночи, а открыто, средь бела дня двигались по основному шоссе к пограничному переходу в компании ещё нескольких десятков таких же грузовиков.

Только после пересечения границы и приближения к Венехту — городу у западной границы Киргонии, которому предстояло стать первой целью нашей ответной атаки — транспорт всё же съехал с дороги и обогнул город по дуге, разбив нас на несколько отрядов для наступления с разных сторон. Понятное дело, что о наступлении по главной улице, где нас стопроцентно поджидала засада, не шло и речи.

Транспорт остановился, из динамика донеслось:

— Приехали.

Ну прямо дежа-вю. И тому есть причины. Ведь то, что произойдёт сегодня в Венехте, будет один в один повторять события недавних дней в Хуннете. Даже скучно как-то, никакого разнообразия.

Хотя нет, небольшое отличие всё же есть. И прямо сейчас оно лежит у меня на коленях. Массивный каркас, испещрённый трубками для провода энергии Войдаса, с двумя верхними рукоятями. Хэол-ган. Хален не обманул и выторговал вооружение, подходящее моим способностям.

А вот выдачу мне артефакторного доспеха высшее командование пока не одобрило, да и не то чтобы очень хотелось. Силовая броня полководца сильно подорвёт мою подвижность, а быть медленным я не люблю.

Виллар-сьюит шиноби — другое дело. Мою и без того нечеловеческую скорость он разгонит пуще прежнего. Но и тут опытный боец быстро распознает проблему. Проблему в виде человеческого мозга, который тупо не поспеет за столь быстрым телом. У меня и с мышцами крагсов нередко возникали трудности с координацией движений, так что закатаем губу и пока будем довольствоваться тем, что имеем.

Мы высыпали из грузовиков и двинулись к городу тем же построением: щитовики впереди, стрелки позади. Арколи и Фолкен двигались рядом со мной, взяв на изготовку сактер-райфлы. В какой-то момент дероханцу наконец надоело грузить меня однотипными вопросами на тему того, готов ли я разрушать свои города и уничтожать своё население, и получать однотипные ответы, что никаких «своих» у меня нет и не было, и к моменту наступления на Киргонию он наконец умолк.

Лишь одну фразу процедил он на подходе к черте города:

— Пришло время расплаты за Хуннет, киргонийские черви!

Как же нравится им это слово — что той, что другой стороне. Надо будет после войны устроить соревнование и подсчитать, чьи солдаты чаще его произносили. А победителей как-нибудь перетащить в Войдас и познакомить с милыми червячками-хармарами, способными в один присест сожрать целый полк таких солдафонов вместе с их навороченным оружием и социальными статусами.

Приблизившись к городу на достаточное расстояние, я начал обстрел по методике теата. Бах — и обломки первого жилого дома разлетаются в стороны, обнажая убранство ополовиненных квартир. Бах — и второе здание лишается нескольких этажей с моей стороны.

А затем открывается ответный огонь. Похоже, вместо эвакуации мирного населения Киргония выдала всем жителям западной окраины боевые артефакты, и теперь выжившие жильцы поливали нас синими пульками из своих верт-пистолей.

В ответ по ним ударил шквал зелёных снарядов, сопровождаемый ядрами моего хэол-гана, в считанные минуты превративших ближайшие дома в руины с погребёнными под ними десятками и сотнями трупов.

Как уже говорилось ранее, артефакты Наорина не задействуют никаких боеприпасов и являются не более чем преобразователями энергии Войдаса, придающими ей форму боевых снарядов. Оттого число возможных выстрелов упирается лишь в контроль энергии каждого отдельного солдата.

А у меня этот контроль, напоминаю, в разы превосходит даже театов. Мне нечего экономить и незачем сдерживаться, благодаря чему я способен вести непрерывный артиллерийский огонь, заставляя врага приходить в ужас и гадать, как такое вообще возможно.

Но в то же время я не склонен к гордыне и допускаю мысль, что у меня тоже имеется некий предел, и спустя несколько часов непрерывной стрельбы энергетический каркас моей пушки рассеется, оставив меня безоружным. Но едва ли это случится раньше, чем у врага закончится пушечное мясо.

Обо всём этом я размышлял, продолжая один за другим выпускать разрывные снаряды по вражеским строениям, не разбирая, жилые они, коммерческие, производственные или ещё какие. Наш отряд уже ступил на городские улицы и начал продвигаться вглубь Венехта, уничтожая всех, кто окажется на пути.

Часть горожан тщетно пыталась отстреливаться из пистолетов, наивно полагая, что у них есть шансы против подготовленных и экипированных солдат. Большинство же просто бежало: кто-то успешно, кто-то получая снаряд в спину и падая замертво.

Пока на пути дероханского войска вставали только плебеи, но не было сомнений, что очень скоро дорогу нам заступят военные силы Киргонии, успевшие мобилизоваться и прибыть на защиту приграничных городов. И среди них несомненно будут лорды, а может, и театы сыщутся.

Так и оказалось. Стоило нам выйти на очередной перекрёсток, как стоявший на обочине фургон вдруг сорвался с места. А за ним дожидался обладатель силовой брони, уже подготовивший снаряд в своём хэол-гане и нацеливший его в нашу сторону.

Натренированное тысячами сражений подсознание отреагировало быстрее разума. Выстрелила вражеская пушка. Выстрелила моя. Два ядра столкнулись на середине пути, и взрыв, ослепив нас вспышкой и обдув ударной волной, оставил на асфальте круглую воронку.

А затем из-за поворотов высыпали солдаты в синей форме и открыли по нам огонь. Завязалась перестрелка, засвистели в воздухе энергетические снаряды. Теперь уже с обеих сторон задействовались не только верт-пистоли, но и сактер-райфлы, способные пробить хиленькие щиты «танкующих» плебеев.

По оговорённой схеме двое моих союзников перестроились: Арколи сменила винтовку на более прочный щит и встала впереди, а Фолкен продолжил огонь из-за укрытия. От меня же требовалось не забывать, что вместо брони у меня скорость, вместо защиты — уклонение. Стоять на месте, будучи приоритетной целью, было непозволительно, и я принялся лавировать меж союзных рядов, укрываясь за щитами и выпуская в прорехи меж ними взрывные снаряды, каждым выстрелом обрывая по несколько вражеских жизней.

Теат куда-то подевался. Видимо, даже в силовой броне он не пожелал оставаться на линии огня, и когда стратегия внезапной атаки не сработала, поспешил сменить позицию. Стрекотали снаряды, гремели взрывы. Благодаря моей подавляющей боевой мощи дероханцы теснили врага и продвигались вперёд, оставляя за собой десятки трупов. Но вскоре синие напомнили, что не я один тут разгуливаю с хэол-ганом.

— Справа, второй этаж! — крикнул плебей, чьей задачей было не участвовать в перестрелке, а держаться возле меня, смотреть по сторонам и предупреждать об угрозе.

Всматриваться и выяснять, что он там увидел? Увольте. Мгновенный поворот и выстрел из пушки в озвученное место. Пока летит энерго-ядро, успеваю увидеть в окне фигуру в силовой броне. Затем выстрел сносит часть здания, и враг снова пропадает из виду. Но он жив, в этом нет сомнений. Убить этот ходячий танк может только прямое попадание. Взрывной волны будет недостаточно — это я уяснил ещё в Хуннете, сражаясь бок о бок с Марисоном.

В подтверждение моих слов из частично уцелевшего окна вылетает снаряд и взрывает союзные ряды в десятке метров позади меня. Слышу звук падающих на дорогу тел. И их отдельных частей. Повезло, что теат не пожелал снова попадаться на глаза моему соглядатаю и выстрелил из-за угла, что не позволило ему как следует прицелиться.

Выстреливаю в стену, за которой он прячется, и обваливаю взрывом ещё часть здания. Когда грохот падающих обломков стихает, слышу крик подбежавшего Фолкена:

— Керос, этот теат — проблема! Он так всех наших перебьёт, а потом и за тебя возьмётся! Лучше бы тебе поскорее с ним разобраться!

— Как раз это и собирался сделать, — произнёс я, передавая хэол-ган носильщику и доставая тнир-блейд. — А ты марш к Арколи. Сказано же было не отходить от неё!

— Да помню я. И это я здесь командир, вообще-то.

Не удостоив вниманием его причитания, с переливающимся зелёным клинком в руке вбегаю в здание. Точно помню, что мой последний выстрел обвалил пол второго этажа, а значит, цель должна быть внизу. Оппа, а вот и грохот тяжёлых шагов где-то справа. Не забывая об осторожности, бегу на звук.

Коридор, поворот, лестница наверх, ещё один коридор, и я оказываюсь в просторном помещении. Врагов трое: сам теат стоит у дальней стены, два лорда по бокам нацелили на меня сактер-райфлы. И есть в этих лордах две интересных детали. Первая — отсутствие шлемов и прочей защиты на головах. А вторая — до боли знакомые лица.

— Керос, это ты? — спросил Вальд, стоявший справа.

Тааак, проводим анализ ситуации. Командование Киргонии всё же догадалось, что я не простой лорд и заслуживаю особого внимания. Раз я не вижу перед собой живых щитов из Хино, Каяры или Мазори, то теория Арколи оказалась верна, и власти не стали трогать знатных девиц и рассчитывать на ценность плебейской подстилки (это их мысли, а не мои, конечно же).

Вместо этого решили задействовать шестёрок Кероса, так и так подлежащих призыву на войну, с расчётом, что они смогут если не повлиять на меня, то как минимум вытянуть полезную информацию.

— Когда видишь врага, нужно нападать, бежать или прятаться, а не спрашивать, как его зовут, — ответил я.

Что это у него на лице, облегчение? Да ты совсем не читаешь атмосферу, приятель.

— Керос, ты чего? Какого врага? Мы же дружбаны с тобой! И я, и Фенорио! Узнаёшь ведь нас? Чего эти дероханцы с тобой сделали? Как заставили к ним переметнуться? Угрожали, шантажировали?

Последние фразы пропускаю мимо ушей:

— Вы шестёрки, а не дружбаны. И пользы от вас было примерно ноль. — На самом деле, польза была как минимум в плане наводки на фальху и кошмарики, но я не такой идиот, чтобы раскрывать тайные свойства палёной наркоты. — В общем, пустить вас в расход намного выгоднее, чем отпускать и потом объясняться перед командованием.

— Чего? Какой ещё расход, Керос? Мы же столько лет были заодно, столько делишек вместе провернули!

— Учитывая включенный диктофон в твоём кармане, я бы на твоём месте помалкивал о делишках. Всё-таки большие люди услышат. Хотя какая разница, труп уже не осудишь и приговор не вынесешь.

— К-керос, ты же не…

— Да-да, я то самое.

Сказав прощальные слова, бросаюсь в атаку, первой целью избрав более прыткого Вальда.

Уворачиваюсь от выстрела из винтовки и принимаю на мгновенно призванный мето-шилд такой же выстрел со стороны Фенорио. В следующее мгновение Вальд умирает.

Повернувшись к теату, вижу нацеленный в меня хэол-ган. Энергетический шар вылетает навстречу, и летит слишком низко, чтобы можно было пригнуться. Подпрыгиваю и пропускаю его под собой. Сзади раздаётся взрыв, в спину бьёт ударная волна. Мне же лучше — быстрее доберусь до цели.

Или нет. Прежде, чем успеваю приземлиться, пол под ногами трескается, разрушается и обваливается вниз, и лечу я уже на первый этаж. Падаю в груду обломков, броня уберегает от серьёзных повреждений. Говорите, лёгкой победы не будет? Ну и ладно. Наверху слышится грохот силовой брони: цели снова куда-то убегают.

Прихожу в себя, унимаю гудение в ушах и бросаюсь в погоню по первому этажу. Благодаря звуку шагов я знаю, куда бежит враг. И он знает, что я знаю. И если этот теат не тупой, то он не станет нестись куда попало, а постарается заманить меня в ловушку. Но делать нечего, мне некогда выкуривать его и брать измором. А ещё интуиция подсказывает, что есть смысл сменить клинок на винтовку.

Побегав по второму этажу, цель вдруг выпрыгивает в окно, о чём наглядно говорит звон стекла, и приземляется на тротуар со стороны, противоположной от места боя. Без промедлений тоже бросаюсь к ближайшему окну, выбиваю его мета-шилдом и вылетаю на улицу. И снова вижу нацеленный в меня с противоположного тротуара хэол-ган. Неужто ещё не понял, что из этой штуки в меня не попасть, а пол тут обрушать уже некуда?

Стоп, он целится не в меня, а в стену чуть левее! Если ядро взорвётся в такой близости, меня и контузит, и половину костей переломает! Но я ещё при первой нашей встрече вычислил один серьёзный недостаток этой пушки. Вскидываю сактер-райфл, прицеливаюсь и стреляю аккурат в формирующееся в стволе хэол-гана ядро.

Тихую на этой стороне улицу сотрясает оглушительный грохот. Теата отбрасывает к стене напротив, Фенорио отлетает влево, словно теннисный мячик, и лишний вес его не спасает.

Подхожу к вбитому в стену силовому доспеху, изрядно покорёженному взрывом. Ну что, будет толкать речи перед смертью?

— Ты… не лорд… и не теат… Кто… или что… ты такое?

Будет.

Вообще, не имеет значения, что он услышит в свои последние секунды, но у людей в такие моменты вроде как принято выдавать пафосные фразы.

— Я — ваш бог войны. Вы ведь её хотели? Ну так получите и распишитесь.

Приставляю сактер-райфл к помятому шлему и выпускаю четыре выстрела в упор, превращая шлем и его содержимое в месиво.

Ну и последний. Далеко же отлетел. Лежит на тротуаре, левой руки нет, вся левая половина тела разворочена. Торчат кости, на асфальт стекает кровь. Но каким-то чудом ещё дышит.

— Керос… Пощади… Я вообще не хотел на эту войну… Я так хочу жи…

Обрываю монолог ещё одним выстрелом в упор. Но не слишком ли много времени я потратил на трёх врагов? В соседнем квартале всё ещё слышны звуки боя. Если союзный отряд понесёт большие потери, Хален меня отругает.