Сказочница

Наследник задумался на минуту, которая низшему демону показалась вечностью, а потом попытался объяснить свою идею.

— В детстве нас повезли на экскурсию в зеркальный лабиринт. Нам с Миркой было лет по шесть, наверное, или по восемь… не помню уже, но это и неважно сейчас. Сейчас я о другом. Лабиринт. Никогда в жизни мне не было так страшно, честное слово. Куда ни повернешь голову — натыкаешься на свой собственный взгляд, упираешься в невидимое стекло и понимаешь, что выхода нет, что ты завис в нигде. И самое ужасное, несмотря на то, что от ужаса сжимаются зубы, перехватывает дыхание и до чертиков хочется плакать, свой страх показать нельзя, так как рядом с тобой десяток веселящихся сверстников, свора бездомных собак, готовых разорвать тебя в клочья только за намек на испуг.

Кай замолчал, между бровей появилась недовольная морщинка, и Вишне до боли захотелось его обнять и… И ничего же не мешает это сделать! Она подняла руки, обняла молодого человека за шею, привстала на цыпочки и прикоснулась губами к щетинистому подбородку. Наследник благодарно улыбнулся и продолжил:

— Схожее чувство появилось у меня, когда мы очутились в том бесконечном коридоре. Я тогда еще подумал, что кто-то либо залез в мою голову, либо начитался Стивена Кинга. Ну, и ужастиков насмотрелся всяких.

— Ужастиков!? — от страшного слова Вишня вздрогнула. Кто такие ужастики? Страшные маленькие монстры, отгрызающие маленьким девочкам ноги, высунутые ночью из-под одеяла или кто-то еще более страшный?

— Стивена Кинга? — за непонятными словами низший демон заподозрил какого-то всесильного мага, способного сотворить с маленьким сирым Хозяином Дорог что-то действительно кошмарное. Вообще, мысли о скорой кончине от рук Наследника, Вишни, непонятного чудища, скрывающегося в дебрях странного дома, или стихийного бедствия, в последние несколько часов плодились с пугающей прогрессией.

Кай отмахнулся от вопросов своих спутников и закончил мысль:

— Когда же я увидел доктора Лектора…

— Доктора Лектора!? — на этот раз слушатели были единодушны.

— Ну, то существо в наморднике… Это как… проклятье, как же объяснить? Это персонаж одной страшной сказки из моего мира. Людоед.

«Интересно, едят ли людоеды демонов?» — немедленно озаботился Хозяин Дорог.

— Бояться совершенно нечего! — поспешил заверить Кай, заметив, как побледнела Вишня. — Он ненастоящий.

«Не скажи», — низший демон скептически нахмурился и открыл было рот, но благоразумно промолчал, встретив предостерегающий взгляд Наследника.

— То есть, он станет настоящим, если ты в него поверишь…

— Откуда ты знаешь? — спросила Вишня.

— Просто знаю. Интуиция.

Любая девушка в его родном мире поле этих слов впала бы в истерику и обозвала его идиотом. Эта же выдохнула громко и счастливым голосом произнесла:

— Ну, слава Изначальному! Хотя бы интуицией ты умеешь пользоваться, — а потом смутилась. — Извини, не хотела тебя обидеть.

На правду не обижаются. Кай пожал плечами и легонько щелкнул свою невесту по носу.

— И что нам делать? — спросил Хозяин Дорог.

— О! Все очень просто. Шаг первый: избавиться от своих страхов. Шаг второй: осознать простой факт "и понять главное: ложки не существует", — рассмеялся опешившим взглядам, — то есть все это, — широкий жест рукой, — не на самом деле.

Хозяин Дорог задумчиво и, наверное, даже восторженно, посмотрел на Наследника. А ведь парень прав! Совершенно точно. Не спроста же обострились все страхи, которые не одну сотню лет удавалось подавлять почти без проблем.

— Ты чего боишься? — ничего не стесняясь, мальчишка уставился на демона темными глазами, и тот был вынужден, смущаясь, признаться:

— Боюсь, что ты меня убьешь.

Кай удивился, Вишня возмущенно ахнула, а низший демон уточнил:

— Во-первых, не моя вина, что ты неправильный Наследник.

— Неправильный, — Кай согласно кивнул, — а во-вторых?

— А во-вторых, это то же, что и во-первых… — буркнул Хозяин Дорог и, вжав голову в плечи, добавил:

— Извини, но история не помнит Наследников, которые ради любимой женщины могли отказаться от дармовой силы.

Любимая женщина смущенно потупила взгляд, а Кай не стал уточнять вслух, что низшему демону не грозила бы смерть от рук наследника даже если бы любимая женщина не питала к Хозяину Дорог нежных чувств.

Мир, в котором Каю посчастливилось найти себя, был удивителен и прекрасен, но чудовищно жесток. Закон джунглей в их исполнении не звучал как "Мы с тобой одной крови: ты — и я", скорее, "Каждый сам за себя" и "Выживает сильнейший", а еще вернее, "убей все страшное и непонятное, пока оно тебя не убило". И тем более убей, если от высвободившейся в момент смерти энергии существа из мира демонов, ты сможешь увеличить силу своей магии.

Увеличить не единовременно, а навсегда. Заманчиво, но омерзительно.

— Не знаю, что на это возразить, — молодой человек пожал плечами. — Вот такой вот я неправильный Наследник, как ты верно подметил. Но тебе придется либо поверить мне, либо остаться здесь навсегда.

Решительно отвернулся от представителя Нижнего мира и обратил ласковый взгляд к своей смущающейся любимой женщине.

— А ты, моя ягодная, ты чего боишься?

Вишня испуганно ойкнула и прикрыла рот рукой, а потом покосилась на хмурого Хозяина Дорог и подманила Наследника пальчиком, а когда Кай наклонился, прошептала в самое ухо:

— Не могу сказать.

— Почему? — Кай тоже понизил голос.

— Стыдно. И ты будешь смеяться.

— Я сама серьезность. Из этого рта не раздастся ни единого смешка, клянусь тебе.

И Вишня, забавно краснея и стреляя в молодого человека испуганными взглядами рассказала о том, как они с подружками по храмовой школе проводили вечера. Знай Наследник об этом раньше, немедленно бы забрал девушку оттуда. И вообще, давно пора разогнать этот притон к чертовой матери.

— И ты понимаешь, у всех… у всех было, а я… И море крови же. И больно. И страшно. И наверняка неприятно. Алисия говорила, что проще всего… ммм… в процессе… мысленно повторять двенадцать магических аксиом…

Кай скрипнул зубами и прикрыл глаза, низший демон буркнул что-то едва слышно, а Вишня замолчала и, окончательно смутившись и расстроившись, закрыла лицо руками. И уже из-за ладоней приглушенным голосом продолжила:

— Ужасно боюсь, что это на самом деле так кошмарно, как об этом говорят… И тогда… тогда ты разочаруешься и… и я больше ничего не скажу.

Наследник грозно посмотрел на Хозяина Дорог и тот, не говоря ни слова, с понимающим видом скрылся в одном из стойл.

— Вишенка, — проникновенным голосом начал Кай и осторожно обнял девушку за плечи. — Даже не знаю, что на это сказать. Наслушалась разных глупостей, не верь никому.

— Только тебе? — хмыкнула она и отняла руки от покрасневших щек.

— Мне, — улыбнулся Наследник. — И себе, хотя бы чуть-чуть. Откуда эти панические мысли? Что значит, ты меня разочаруешь? Радость моя, тут главное мне не сплоховать… Ты… ты просто невероятная, правда. Единственная такая на все существующие миры.

— Какая такая? — изогнула черную ниточку брови. — Дурочка?

Вместо ответа Наследник просто поцеловал ее нежно, а спустя пять минут, оторвавшись от сладких губ, произнес:

— Самая лучшая. Для меня.

Вишня порозовела под его тяжелым взглядом, пытаясь придумать, чем заполнить образовавшуюся молчаливую паузу, пока не поняла, что ее не нужно заполнять, что рядом с Каем даже молчать уютно.

— Вишня…Вишенка…Ягодка… Девочка моя любимая, — Кай споткнулся на секунду на слове «любимая», потому что его было как-то даже странно произносить не в Миркин адрес, а глядя в синие-синие глаза, но быстро пришел в себя и продолжил осыпать поцелуями веснушчатое личико.

— Не нужно бояться. Это не кошмарно. Это изумительно.

Вишня недоверчиво хмыкнула и даже хотела возмутиться вслух, забыв всякий стыд, мол, откуда тебе-то, Кай, знать о том, что изумительно, а что больно и страшно. На мгновение столкнулась с нерациональной ревностью, подумав о том, что уж он-то точно знает. Представила себе количество женщин, которые занимались ЭТИМ с человеком, планирующим сделать Вишню своей женой… И окончательно испугалась.

А Наследник, правильно определив причину ее хмурой замкнутости, продолжил:

— Я все равно не смогу тебя убедить, но ты увидишь сама, я обещаю. Ты только поверь мне… Впрочем, — снова тяжело посмотрел на нее. — Почему не могу? Могу…

Легко подхватил девушку на руки и прошептал:

— Ты только не напоминай мне о том, что я обещал подождать до Белого города.

Не напоминай и не останавливай, пожалуйста. Но, если очень хочется, то можно обнимать руками за шею и мурлыкать так совершенно крышесносяще. И пальцами впиваться в плечи тоже можно. И стонать. И громко вздыхать тоже. И, о Боже, именно так тереться грудью и плавиться в руках от одного легкого прикосновения.

Из последних сил удерживая себя в условно приличных рамках, Кай шагнул к стене, сжимая свою невесту в совершенно не целомудренных объятиях. Должно получиться! Должно! Он рвано дышал и думал с трудом. Получиться должно, хотя бы потому, что сейчас самая сладкая Ягодка в мире, очевидно, не боится ничего. И кажется, даже ни о чем не думает.

Кай восхитился ее страстности, позавидовал способности отключаться от окружающего мира и вороватым движением опустил руки на ее ягодицы, порывисто прижал девушку к себе еще крепче, и немедленно спланировал свое… нет, ИХ обозримое будущее.

Немедленно. Бегом отсюда. Верхом. Нет, на дракона. Нет, ближайшим же порталом. В Белый город. В спальню. Дверь на амбарный замок на неделю. Нет, на месяц, а лучше на год…

Свежий ветер ударил в лицо. Вишня втянула в себя резковатый запах озона и непонимающе моргнула, когда Кай прекратил ее целовать.

— Что?.. — оглянулась по сторонам. — Это как?

— Вот так вот, — Наследник невесомо поцеловал кончик веснушчатого носа и прошептал:

— Не боишься больше?

— Я… — Вишня посмотрела на немного опухший рот и, не сдержавшись, провела пальцем, очерчивая его нижнюю губу.

Застонали они синхронно и синхронно же потянулись друг к другу, но за их спинами раздалось довольное сопение и хрюканье, а потом Хозяин Дорог произнес:

— Поразительно, у нас получилось. И где твой дракон? Сматываться отсюда надо, хвостом чую.

Кай посмотрел на картинно суетящегося Хозяина Дорог, стараясь отмахнуться от чувства надвигающейся катастрофы. Что ж такое-то? Только что выбрались из ловушки, а интуиция кричи, вопит просто, что грядут еще большие проблемы.

Наследник достал из холщовой сумки, в которой ждал своего часа «дорожный перекус», гипсовый переговорник и, покрутив ручку, спросил у отверстия:

— Грин, ты меня слышишь?

— Я занят. Не сейчас, — немедленно отозвался дракон, и молодой человек оторопело уставился на статуэтку.

Что значит, «не сейчас»? Что значит, «занят»?

А через секунду:

— Не ходите в Малые Винограды. Возвращайтесь в Белый Город. Я вас по дороге догоню.

А Вишня, словно ждала этих слов, ахнула громко и глаза рукой закрыла.

— Я так и знала.

— Что, Ягодка?

— Еще до того, как мы попали в лабиринт, думала, что нам надо вернуться. Знаешь, вот тут вот, — она нарисовала пальцем кривой круг где-то в районе своего солнечного сплетения, — такое нехорошее чувство было, словно… не знаю, словно я забыла что-то. Или что-то плохое сделала, и мне за это обязательно влетит от метрессы.

Наследник слушал свою невесту внимательно и даже слегка испуганно. Потому что симптомы были до боли знакомыми. Вишня описывала не что иное, как острый интуитивный приступ. И из-за этого Кай восхищался, потому что это стало очередным доказательством того, что он принял правильное решение, что эта девушка действительно его, что это не просто увлечение и помутнение рассудка, а оно, настоящее. Половина сердца.

Восхищался и пугался одновременно. Потому что если это интуитивный приступ, то Вишне, на самом деле, не стоит возвращаться в деревню. Ничего хорошего их там не ждет. И конечно же все, что он знал о своей невесте, говорило за то, что она немедленно потребует ехать в эту проклятую деревню.

— Надо было сразу тебе об этом сказать, — заключила Вишня и нахмурилась. — А не думать про…

Сама себя оборвала на полуслове и порозовела слегка, вызвав тем самым заинтересованный взгляд Наследника. Нахмурилась. Закусила тревожно уголок рта и прошептала, испуганно округлив глаза:

— Мы не можем так уехать, нам надо вернуться.

Хозяин Дорог застонал вслух, а Кай только глаза прикрыл, скрывая под опущенными веками дикую тревожную смесь

— Вишенка, — он прокашлялся, подбирая необходимые слова, — ты же слышала…

— Пожалуйста, Кай!

Молодой человек скрипнул зубами, понимая, что отвертеться от возвращения в Малые Винограды не получится, и недовольно повел плечом.

— Ладно… Но при одном условии: оттуда в Белый Город мы пойдем, используя храмовую дверь.

Вишня протестующее подняла руку.

— И это не обсуждается! — заявил категорично и махнул рукой в сторону дороги. — Так что тебе решать.

Девушка вздохнула, но, гордо задрав курносый носик, решительно направилась в сторону деревни, которую они покинули всего несколько часов назад.

Кай с восторгом рассматривал фигурку шагавшей впереди девушки, с улыбкой следил за ее нервными движениями. Ведь видно, что злится, но не скажет же ни слова. И с решением его не согласна…

Наследник устало провел рукой по лицу. С решением… разве это решение? Правильным было бы, конечно, не возвращаться, тем более что и Грин настаивал, а тот не станет перестраховываться и растрачивать себя на лишние предосторожности. Но разве можно отказать ей, когда она просит, когда смотрит на тебя… так. Вздохнул и криво улыбнулся, понимая, что ждет его судьба классического подкаблучника, если он не научиться говорить ей «нет».

Впрочем, в данном конкретном случаео принятом решении Наследник жалел не сильно, потому что его собственная интуиция, как ни странно, сообщала о том, что они двигаются в верном направлении. И еще противоречиво уточняла, что в Малые Винограды совершенно определенно пришла большая беда.

— Вишня, — предпринял последнюю попытку Кай, — а давай ты меня на околице подождешь? Я быстро выясню, что там такое, и сразу вернусь. Обещаю. Зачем тебе туда…

— Кай.

Одно слово. Без просящей интонации, безгнева, без дрожания подбородка и без слез в глазах.

— Хорошо.

Молодой человек нахмурился и полностью ушел в свои мысли, не замечая, что невеста уже вынуждена почти бежать рядом с ним. У Кая так было с самого детства: стоит задуматься о чем-то волнующем или, наоборот, проблемном, и голова сама собой опускается ниже плеч, а темп ходьбы увеличивается в разы. Мирка в такие моменты не стеснялась врезать по шее и прошипеть гневно:

— Не горбись и не спеши!

Мирка… Еще одна проблема, которая может придать ускорения движению и затормозить мысли. Еще одна проблема, которую нужно решить, что бы она там ни говорила, но Кир еще ответит перед Наследником за… за что?

Кай остановился посреди дороги, осененный внезапной мыслью, и Вишня налетела на него сзади с разгона.

— Что случилось?

— Ничего. Извини. Просто я…

Просто что? Ревную свою сестру к ее счастью? Запоздало забочусь о ней? Я шовинист и тиран? Я…

Какое-то движение слева привлекло внимание Наследника, он повернул голову, чтобы наткнуться на черные мертвые глаза и на хищный острозубый оскал. Успел подумать: «прав был Грин, когда велел сюда не соваться!» И выкинул руку вперед, в бесполезной попытке остановить летящего в прыжке Хата.

Глава десятая, трагическая

Когда происходит трагедия, благородный муж сначала укорачивается, а потом делается выше.

Борис Акунин. Планета Вода

Вишня словно впала в состояние анабиоза, словно каким-то непостижимым образом оказалась на пути парализующего проклятья. И видела все, и понимала, что надо что-то сделать, и чувствовала сразу миллион разных чувств, а сдвинуться с места не могла. И если бы у девушки спросили, сколько времени прошло с того момента, как она услышала знакомое рычание, до того, как начала соображать и двигаться, она бы не смогла ответить на этот вопрос более менее точно. Секунда? Вечность?.. Мгновение, растянувшееся на целый год?

Всего минуту назад она разговаривала с Каем, тонула в шоколадных глазах, а теперь беспомощно следила за тем, как на него летит огромная туша Хата. Во имя Изначального, за что Вселенная наказывает ее все новыми и новыми испытаниями.

— Кай! — закричала пронзительно, когда вернула себе контроль над дыханием и работой голосовых связок, сделал резкое движение в сторону Наследника, который двумя руками держался за голову жуткого хищника, не давая ему вонзиться зубами себе в горло.

Вишня не думала о том, откуда здесь, в нескольких километрах от Малых Виноградов мог взяться Хат. Ей и в голову не пришло, что эти существа не имеют привычки путешествовать по мирам, да и вообще, как правило, не отходят далеко от своих хозяев. В тот момент все внутри сжалось до одной-единственной мысли, до коротенького слова:

— Кай!

Девушка шагнула к молодому человеку и, словно на невидимую стену наткнулась, а затем ее довольно ощутимо что-то утянуло назад, откуда она едва ли могла различить, что происходит. И уж точно не имела никакой возможности помочь Наследнику в схватке.

— Что за ерунда?!

Она дернулась, выхватила из воздуха магические нити и почти простонала:

— Мать Земля, я никогда не просила…

— Не проси, — проскрежетал над ухом Хозяин Дорог. — Это я тебя держу.

Вишня в ярости оглянулась по сторонам:

— А ну, покажись, предатель!

— Не ругайся, тебе не к лицу…

— Сволочь, пусти меня!

— Не могу, прости, — низший демон громко вздохнул, но и не подумал проявиться.

Ничего не поделаешь, такая у него, видимо, судьба, совершить единственный благородный поступок в своей жизни и в благодарность получить тысячу проклятий и пожеланий смерти.

С места схватки раздался болезненный стон, и Вишня, охнув, прижала руки к груди.

— Ты зря волнуешься, — не вполне уверенным голосом проворчал Хозяин Дорог. — Он не просто мужчина, который тебе нравится, он Наследник.

— Он мне не нравится… — попыталась возмутиться она, поймав отголосок мысли, что ее чувства к Каю никак не вписывались в это холодное слово.

— Мы сейчас не это обсуждаем, — беспардонно перебил невидимый собеседник. — Я говорю тебе, что он Наследник. И в этом мире действительно нет ничего, с чем бы он не мог справиться… — секундная пауза и продолжение, которое на корню убило проклюнувшиеся в сердце девушки ростки надежды:

— В теории…

На практике же молодой человек лежал на спине, вцепившись двумя руками в шкуру хата, который упирался передними лапами в грудную клетку Наследника и пытался дотянуться зубами до его незащищенного ничем горла.

— Может, ну ее к бесу эту теорию, а? — неуверенно произнесла Вишня. — Может, я просто шарахну эту скотину сзади палкой по голове — и всего делов?

— Не стоит, — с сомнением протянул демон. — Во-первых, подумай о мужской гордости. Как он воспримет твое вмешательство? Я бы обиделся, решив, что ты не веришь в мое умение защитить тебя и себя заодно.

Хат взвыл, а Кай выругался громко и витиевато.

— Наверное, — поспешил добавить Хозяин Дорог, и неуверенности в его голосе прибавилось. — А во-вторых, это тебе не князь Ольхевич, у хата черепушка покрепче будет.

Вишня смутилась и проворчала что-то о вездесущности нахальных демонов, а потом Кай вдруг с какими-то прямо свирепыми нотками прорычал:

— Да, чтоб тебя разорвало!

Хат даже взвизгнуть не успел или вспомнить о всех прожитых днях от рождения и до сего момента, если хаты, само собой, умеют думать и вспоминать, потому что еще не успели утихнуть раскатисто произнесенные звуки гневных слов Наследника, как верного помощника чарусников не стало. Его, собственно, разорвало, да. И Вишня послала демону благодарственный взгляд за то, что тот вытащил ее из зоны поражения. Потому что кровавые ошметки того, кто еще совсем недавно был живым и страшным, сейчас ровным слоем покрывали круг радиусом примерно в пять метров.

Хозяин Дорог уважительно присвистнул и, наконец, соизволил проявиться, благоразумно решив, что уж коли опасность миновала, то и Вишня не учинит над ним скорой расправы.

— Боже, что ж так воняет… — проворчал Кай, поднимаясь с земли.

— Не что, а кто, — подобострастно подсказал Хозяин Дорог и предусмотрительно ретировался за юбки своей опекунши.

— С тобой все в порядке? — дрожащим голосом поспешила уточнить та, не обращая на демона низшего мира ровно никакого внимания.

— Со мной, да… — Наследник, брезгливо изогнув губы, посмотрел на свои ладони, на одежду, на пространство вокруг себя, после чего некрасиво сплюнул в сторону и вытер рот тыльной стороной руки.

— Сейчас придем в деревню и Милена тебе… — ласково проговорила Вишня, но была перебита решительным тоном.

— Ты не пойдешь в эти чертовы Винограды!

У Вишни обиженно дрогнула нижняя губа, но Кай был неумолим.

— Ты останешься здесь. И этот заботливый демон, который ходит за тобой, как привязанный…

"Почему как?" — подумал заботливый демон.

— … этот заботливый демон проследит за тем, чтобы ты оставалась именно здесь, никуда не ходила и ждала меня. Это понятно? — сказал, как отрезал.

Вместо ответа Вишня недовольно засопела, а Хозяин Дорог прижал к груди правую руку и наклонил голову.

— И если пока меня не будет с ней что-нибудь случиться, — молодой человек не договорил, но демону нижнего мира и не нужны были подробности. Ему достаточно было видеть подробности внутреннего строения хата, которые теперь живописно украшали придорожные кусты.

— Можешь обижаться, если хочешь, — предложил Кай, вытирая руки о чистую траву. — Но я просто знаю, что так будет лучше. А ты… Вишенка, было бы неплохо, если бы ты слушалась меня, хотя бы в качестве исключения из правил, пожалуйста.

И ушел быстрым шагом, оставив ее на дороге. А ведь она только-только начала думать, что у них действительно может что-то получиться.

Кай прекрасно понимал, что за свое решение ему придется оправдываться, что Вишня обидится не из-за того, что он ушел, а скорее из-за приказного тона и… И не было у него времени на уговоры и ласковые слова.

Внутренний голос уже даже не шептал, он кричал о том, что надо торопиться, пока еще не слишком поздно. Наследник еще раз попробовал докричаться до своего дракона и еще раз наткнулся на молчаливую стену. Это… что бы это ни было, но точно ничего хорошего. Иначе Грин не настаивал на том, чтобы они возвращались в Белый Город.

Еще не дойдя до первых домов Кай почувствовал запах и нахмурился.

— Это ничего, — побледневшие губы беззвучно шевельнулись, — это от меня… это вовсе не…

Первая женщина лежала на обочине, голова ее была повернута под таким углом, что Наследник даже подходить к телу не стал, чтобы поверить его на наличие жизни. Остальные обнаружились в храме. Кай сглотнул горечь, заполнившую рот вязкой слюной, и прикрыл глаза на секунду.

Хорошо, что он веле Вишне не ходить с ним. Плохо, что теперь придется ей обо всем рассказывать самому.

Кусты жасмина, густо оккупировавшие стены храма, колыхнулись и до Наследника донеслось несчастное и нерешительное:

— М-м-меее!

А следом за ним вполне человеческий всхлип. Кай бросился на звук и уже через минуту обнаружил рыдающую девушку и перепуганную козу. Девушка подняла на Наследника полные ужаса глаза и, не узнавая, запричитала:

— Пожалуйста! Нет! Я не хочу! Я… мне… ма-ам-ма!

И после этого неловко, но ужасно быстро начала пятиться, не поднимаясь с земли и царапая голые руки об острые ветки. Кай порывисто шагнул вперед и немедленно получил по лицу хлесткой веткой.

— Проклятье! — прижал к розовому следу от удара ладонь и полез в кусты. Девчонка всхлипнула и вместо того, чтобы ожидаемо попятиться еще дальше, вдруг бросилась на него словно разъяренная кошка, растопырив пальцы в попытке выцарапать Наследнику глаза.

— Да что ж за день? — молодой человек под нереальным напором взбесившейся девицы завалился назад, больно ударившись затылком о землю. А несчастная, обрадовавшись своей маленькой победе, с еще большим энтузиазмом кинулась на Наследника, мечтая лишить его зрения.

— Стой же! — одной рукой перехватил два тонких запястья. — Хватит, я сказал!

Встряхнул девчонку как следует и заглянул ей в глаза, в которых по-прежнему не было ни капли узнавания, зато налицо были все признаки приближающегося безумия. За спиной послышался странный шорох и коза, которая до этого не принимала участия в битве, но и убегать не спешила, вдруг шарахнулась испуганной тенью прямо к Каю и затряслась, прижавшись к его боку.

Ох, как нехорошо!

— Послушай! — Наследник склонился к лицу девушки и тихонько зашептал:

— Как тебя? Розетта? Нет, Арфина? Точно, Арфина! Посмотри на меня! Мы же виделись вчера вечером, помнишь? Я тот самый коварный мужлан, который приехал в ваши Винограды за своей невестой? Помнишь?

— Невестой… — шепотом повторила Арфина. — Невестой…

Прижалась к Каю всем телом, зеркально повторив поведение козы, и затихла.

А за пределами кустов, судя по звукам, происходило что-то малоприятное. До затаившейся троицы долетали отталкивающие чавкающие звуки, словно невидимый великан топтался на оном месте в огромной глинистой луже, попеременно поднимая ноги и глядя на то, как с гигантских ступней стекает вода.

"А я-то зачем прячусь? — растерянно подумал Кай. — Мэтр Лин говорил же, что либо я — либо никто. Либо Наследник — либо самозванец. И никак иначе".

Молодой человек попытался оттолкнуть от себя козу и одновременно избавиться от удушающих объятий Арфины. Какое там! Они словно сговорились! Девушка сжала руки изо всех сил, а проклятое животное, на всякий случай, вцепилось зубами в край наследной куртки. И почти сразу великан перестал двигаться в своем невидимом болоте.

Арфина, кажется, перестала дышать, а коза сквозь куртку добралась до кожи. Наследник зашипел сквозь зубы:

— Да твою ж мать!

А потом легко двинул плечами — и в следующее мгновение обе его спутницы недоуменно смотрели на то, как он поднимается на ноги.

— Надоело все! — сообщил им Кай проникновенным голосом, а затем подмигнул вдруг и криво улыбнулся:

— Девочки, вы лучше не шумите. Мне на сегодня вот так, — чиркнул кончиками пальцев по горлу, — хватило женского писка. Договорились?

Женщины ответили разноголосо, но, в принципе, одинаково утвердительно и недоуменно:

— Ме!

— Договорились…

— Вот и умнички! — Наследник кивнул и вышел из кустов, бормоча себе под нос:

— Кто здесь за великана?

А точнее, за великаншу.

На пороге храма, спиной к Наследнику стояла высокая женщина в парчовом платье. Высоко зачесанные темные волосы открывали мощную шею и широкие плечи, почему-то показавшиеся Каю знакомыми. Лица незнакомки не было видно, потому что она внимательно следила за тем, что происходит за левой храмовой стеной. Именно оттуда раздавались чавкающие звуки, умолкнувшие было на секунду.

Молодой человек шагнул в сторону, чтобы посмотреть, что там так привлекло внимание женщины.

Шагнул и замер от отвращения, потому что не замереть было невозможно. На земле в луже крови лежало наполовину съеденное тело. Тут же, на кротко стриженной траве сидело нечто похожее на человека, но не могущее им быть. Потому что люди же не едят себя подобных, не смакуют, урча и облизываясь, куски мяса, вырванного из развороченного живота. И у людей совершенно точно не бывает таких лиц.

Перекошенная маска безумия, острые клыки, глаза горящие голодным огнем…

— Кушай, мой хороший! — проворковала женщина, и Наследник вздрогнул, словно его ударили, потому что он знал, кому принадлежит этот голос.

— Господи! Пусть мне показалось! Пожалуйста! — прошептал он.

И в тот же момент странное существо оторвалось от своего ужасного пира и посмотрело прямо на Кая, засмеялось счастливо и несдержанно хлопнуло в ладоши. После чего женщина порывисто обернулась, и Наследник понял: нет, он не ошибся, ему не показалось. Это действительно была она.

Необъятная грудь, пальцы в перстнях, на мощной шее ожерелье из драгоценных камней, название которых Кай опять забыл. Женщина окинула молодого человека удивленным взглядом и по-доброму улыбнулась, блеснув золотым зубом.

— Тамма?

— Мальчик мой! — густой бас, словно укутал в мягкое покрывало. — Какой неожиданный, но весьма приятный сюрприз!

Она щелкнула пальцами, и немедленно ее питомец плавно поднялся на ноги и двинулся на Кая.

— Это что такое? — рот наполнился вязкой горькой слюной и Наследник сплюнул на землю, заметив под ногами что-то подозрительно напоминающее ошметки человеческой кожи.

— Именно, ЧТО! — Тамма рассмеялась. — Они пока еще не КТО, для того, чтобы им стать кем-то, еще надо много чего сделать.

Еще один щелчок пальцами и из-за угла храма появился второй, отличающийся от первого только степенью окровавленности одежды.

— Я бы больше обрадовалась, если бы здесь была твоя сестра, но она, как назло, все время выкручивалась. Два раза вырваться из чарусы — это, знаешь ли…

Она говорила, а Кай следил за тем, как на храмовую площадь стягиваются монстры. Хорошо все-таки, что он оставил Вишню с Хозяином Дорог. Плохо, если не получится к ней вернуться.

— Разве много я просила?

Почему молодой человек никогда не обращал внимания на то, что у женщины совершенно безумные глаза? Были ли они безумными всегда или стали такими только сейчас? И что должно было произойти такого, чтобы человек согласился пойти на сотрудничество с… чарусниками? Ведь это чарусники? Или нет?

— Не много, — улыбка сползла с лица Таммы, а брови сошлись на переносице. — А просить я не люблю. Не люблю… Я просто хотела взять своё, то, что принадлежит мне по праву рождения… Но разве же он отдал… Нет. Поэтому теперь я возьму всё.

О чем она говорит?

— Тамма, — Кай не определился, в каком тоне лучше говорить с женщиной, но на всякий случай поднял руки в примирительном жесте. Пока.

— Тамма, я не понимаю, что происходит.

— Вот и славненько! — улыбка вернулась на ее лицо. — Вот и славненько, мне и не надо, чтобы ты что-то понимал. Так-то оно поспокойнее будет…

Одно из чудовищ подошло к молодому человеку вплотную, и Наследника окутал запах скотобойни. Легким движением руки он остановил чарусника, и тот замер в неестественной позе, словно доисторический муравей в капле янтаря.

— Это осложняет ситуацию, — женщина закатала рукава платья до локтя, а когда солнечный свет коснулся ее кожи, Кай заметил, как в странном танце двигаются татуировки на ее руках, — но думаю, мне под силу с этим справиться.

С кончиков пальцев на землю одна за другой полились черные и густые, как деготь, капли и Наследник в последний раз попытался достучаться до женщины:

Маленький кусь для затравки. И я все помню про завтра

— Постой! Давай поговорим! Я обещаю, что выслушаю и не трону, только объясни…

Она подняла на Кая глаза, пустые и мертвые, и проговорила не своим глухим голосом:

— Это было моё место. Оно моё по праву, — неестественно и страшно наклонила голову к левому плечу и, глядя на своего собеседника пустыми черными глазами, произнесла:

— Нас было у матери двое. Я и брат. Тебе уже сказали, что Наследники всегда близнецы или об этом достойный мэтр Лин решил умолчать? Знаешь ли ты, сопляк, — Тамма наклонила голову, и черные слезы, косо струясь по лицу, закапали на окровавленную траву.

— У наследников Серого дракона всегда — всегда!! — взвизгнула сумасшедшая, а затем леденящим душу шепотом закончила:

— Рождаются близнецы… Ты убивал людей, мальчик? Впрочем, наверное убивал. А брата? Смог бы ты убить родного брата, зная о том, что истинный Наследник только один?

Висящие бульдожьими брыластыми щеками, словно воск, оплывали, стекая вниз вместе с черными слезами. И сама Тамма медленно, но неотвратимо менялась. Черты лица становились тоньше и благороднее. И, кажется, даже мужественнее.

Кай моргнул, не веря своим глазам, но факт оставался фактом: Тамма превращалась в… в Тамма?

Скулы поднялись, глаза изменили цвет и сузились, вытянувшись к вискам, черные смоляные волосы, собранные в высокий хвост на макушке смотрелись гармонично и правильно, вообще в мужчине, стоявшем перед Наследником все было гармонично, если не считать того, что он плакал черными густыми слезами, что он был в платье, и что всего секунду назад этот человек — человек? — был женщиной, которой доверяли почти все в окружении Кая.

— Я не понимаю… — он неосознанно попятился и качнул головой, не желая верить в то, что видел.

Об отце у Кая было только одно воспоминание, такое мутное и потрескавшееся, словно старая фотография конца девятнадцатого века, пожелтевшая от времени, с обгрызенными мышами краями, с жирной царапиной по диагонали, но обязательно в массивной белой раме.

Это даже сложно было назвать воспоминанием. Так, обрывок детского сна, в котором мужчина в белой рубашке, присев на корточки, завязывал розовые шнурки на желтых ботиночках и напевал:

— Зайчик-душка,

Целых два ушка!

Куст малины обошел

И нору свою нашел…

— Не люблю малину! — капризно сказала девочка и подставила вторую ножку.

— А что любишь, конфетка?

— Пельмени…

Мужчина засмеялся, оглянулся через плечо и позвал:

— Иди сюда, Кай. Я помогу…

Воспоминание обрывалось так же внезапно, как и начиналось. Словно европейское кино середины двадцатого века, когда экран заполняли большие карие глаза, а поверх них белыми буквами было написано «Fin», ну или «The end», если глаза были пронзительно-голубые.

Сейчас те самые карие глаза из воспоминания смотрели на Наследника зло и решительно.

— Скажи мне, мальчик, — голос Таммы не изменился, но все равно зазвучал иначе, видимо, это было связано с тем, что теперь он подходил к картинке. — Сможешь ли ты отдать все своей сестре, если она попросит?

— Что ты такое? — спросил Кай вместо ответа и, тот, кто был похож на воспоминания об отце засмеялся.

— Я то же, что и ты. Нет. Скорее, наоборот. Потому что именно я Наследник.

Мужская грудь под платьем из золотой парчи раздалась в ширь, под давлением легких, а потом Малые Винограды огласил совершенно безумный по своей громкости вопль:

— Я! А ты просто маленький сопливый аферист, который занял место, принадлежащее мне по праву рождения.

И снова спокойно и рассудительно, вгоняя своими перепадами настроения Кая в крайнюю степень ужаса:

— Нас было двое у матери, конечно. Я был младшим, но более сильным и более талантливым. Разве справедливо, что только из-за того, что глаза моего брата увидели свет мира на несколько минут раньше моих, ему должно достаться наследие предков и вся магия миров в придачу?

Срываясь с шепота на крик Тамма говорил и говорил, рассказывая историю своего детства и юности, а Кай слушал, вздрагивая от каждого слова как от удара. О детстве своего отца, об учебе, о Замке, в котором он никогда не был, но который был прекрасен и совершенно волшебен. О Замке Тамма говорил больше всего, захлебываясь от восторга и переходя со срывающегося шепота на повышенные тона. Именно Замок был причиной всего — запретным плодом, камнем преткновения, землей обетованой, в которую стремился каждый, но не каждый был достоен.

Тамма не был.

— «Ты слишком ленив, — говорил прокляты старикашка. — Ты слишком ленив, хоть и талантлив. И ты забываешь, что девяносто девять процентов успеха — это труд, а только один — талант». А мне было плевать на его занудное ворчание, я видел нити, пронизывающие пространство, не используя внутреннее зрение, потоки магии проходили через меня насквозь, оседая во мне мелкими частицами. Я становился сильнее, но никого это уже не интересовала, потому что я по-прежнему был слишком ленив. И все еще был вторым сыном.

Кай слушал о том, как добрый дядюшка, завистливо сглатывая и задыхаясь в собственном яде, следил за тем, как отец познакомился с мамой. И про свадьбу слушал. И про то, как на свет появились они с Миркой. И о том, как родители погибли.

— Ее я убил первой, — невнятно бормотал Тамма. — Не хотел убивать, хотел оставить… себе. Может, она и не догадалась бы, мы были так похожи, так похожи… хотя нет, догадалась бы, она всегда… Случайно вышло… А его вторым, да. Это было даже просто. Почти неинтересно…

Больше всего на свете Каю хотелось, чтобы все происходящее оказалось сном. Закрыть глаза, чтобы проснуться в Белом городе, не слышать этого пугающего голоса, не видеть безумия в шоколадных глазах, а главное, не думать о том, что единственное, кроме Мирки, в мире существо, которое оказалось родным и, по идее, должно бы быть близким, оказалось чудовищным монстром.

— Спроси у меня, в чем моя проблема? — Тамма вдруг наклонился вперед, и Наследник, с трудом удержался от того, чтобы отшатнуться брезгливо, потому что один глаз мужчины был обычным, черным, а во втором медленно закипала отвратительная белесая лава.

— У тебя не вес дома? — Кай не пытался гадать, он знал, что так и есть, но слова сорвались прежде, чем парень осознал, что не стоит шутить с безумцем.

— Возможно, — неожиданно покладисто согласился сумасшедший. — Но это не главное. Главное, что я — закрывающий двери. Знакомая беда?

Кай промолчал, благоразумно решив, что Тамма и не ждет от него ответа.

— Понимаешь теперь, как сильно мне нужна твоя замечательная сестренка? Очень-очень сильно, — улыбнулся сухими потрескавшимися губами. — А теперь, когда в моих руках ты, у меня, наконец, появился шанс ее заполучить.

— Я не в твоих… — попробовал возмутиться Кай, но мир перед глазами вдруг поплыл, стены Храма, центральная площадь Малых Виноградов, небо, кусты, в которых прятались Арфина с Мухой, хаты и Тамма, качнулись, подернувшись странным маревом, а сам Наследник вдруг стал заваливаться куда-то назад и влево.

— В моих, в моих… — деловито потирая руки, проворковал сумасшедший. — Ты просто невнимательно слушал. Я же говорил, в тебе и близко нет той силы, которая должна быть в истинном Наследнике, ты просто младенец по сравнению со мной.

Щелкнул перед затуманенным взглядом Кая пальцами, дунул в лицо, обдавая сладковатым запахом смерти и прошептал:

— Мemento mori…

И Наследник провалился в дождливое болото забытья, с раздражением вспоминая фразу из старого советского фильма:

— Моментально. В море…

***

Море шелестело и обдавало прохладной волной, и почему-то стекало по лицу теплыми солеными каплями, и причитало на два несчастных женских голоса:

— Мы умрем, мы обязательно умрем… Я идиотка, не надо было никуда убегать… Они все умерли, и мы умрем… Кай, миленький, любименький, пожалуйста, открой глаза!

А потом вдруг резко и отвратительно запахло тяжелым козьем духом и что-то горячее, мокрое и шершавое прикоснулоснулось к щеке Наследника.

— Господи, когда я уже подохну!? — пробормотал Кай и открыл глаза.

Вопрос был риторическим, но женщины, сидевшие рядом с парнем, так не думали. Арфина заплакала с утроенной силой, не забыв напомнить в очередной раз о том, что мы все умрем, а Вишня бросилась на грудь, выбивая из этой груди весь воздух.

— Не смей так говорить! — выдохнула куда-то в район ключиц и сжала шею так сильно, что у Наследника на миг снова потемнело перед глазами.

Не пытаясь разжать приятно удушающих объятий, Кай принял вертикальное положение, чтобы определить, где он находится и что происходит вообще.

— Это что за чудное местечко? — пробормотал он, разглядывая поверх темной Вишниной макушки грубо сколоченный деревянный стол, лавку и настоящую русскую печь, которая почему-то смотрелась во всей этой обстановке каким-то совершенно диким и сюрреалистичным элементом.

Вишня взвыла и обильно оросила мужскую шею горячими слезами, Муха мэкнула, Арфина плакать не переставала ни на секунду и Наследник уже серьезно начал переживать за ее здоровье. К чертям нервную систему, но так же и до обезвоживания недалеко.

— В чарусе мы, — объяснил появившийся из-за печи Хозяин Дорог, и Кай улыбнулся ему благодарно, стараясь не думать о том, что вид низшего демона не вызывает в нем привычного отторжения, а лишь нездоровую радость в связи с тем, что тот не бросил его одного на погибель в компании двух рыдающих женщин и одной доставучей козы.

Некстати вспомнилась старая притча про мудреца, советовавшего нищему купить козу.

— Тоже хороший опыт, — задумчиво протянул Кай. — Я, видите ли, мои дорогие, в чарусе не был никогда… Не то чтобы мне этого очень сильно хотелось, но все-таки…

Вишня всхлипнула и, наконец, отлепив свое лицо от терпко, но приятно пахнущей мужской шеи, посмотрела на жениха.

— Глупости говоришь, — совершенно детским жестом вытерла нос кулаком и глянула на окно, за которым моросил извечный дождь.

— Ну почему же, — Кай потянулся, разминая мышцы, и грациозным движением поднялся на ноги. — Могу тебя уверить, что чарусников в гости нам не стоит ждать.

Нахмурился.

— Чарусники сейчас в другом месте и… и мне это очень сильно не нравится.

Он вдруг вспомнил все то, что предшествовало его странному обмороку. И рассказ внезапно обретенного… дядюшки. И его угрозы. И то, что где-то там Мирка в чудовищной опасности.

А он не может ничего сделать.

Он, кажется, действительно занимает чужое место.

Вишня смотрела на него глазами влюбленными, Муха — доверчивыми, а Арфина, судя по всему, вообще считала его богом. Как с пониманием всего этого дожить до конца жизни? Хоть бы уже недолго осталось…

— Ты это брось, — проворчал Хозяин Дорог.

Он забрался на печку и сидел там, поставив ноги на верхнюю ступеньку приставной синей лестницы. Всем своим видом он напоминал доброго ласкового старичка, а никак не низшего демона, которого все учебники и учителя единогласно призывали уничтожать сразу, еще до того, как он успеет задействовать свои демонические силы.

— Напрасно ты меня не слушаешь, Наследник, — Хозяин тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой, а Кай поморщился, услышав официальное обращение в свой адрес, а когда Вишня попыталась разгладить морщинку, образовавшуюся между бровей, поймал ее руку и прижал ладонью к своему сердцу.

А оно, бессовестное, трепыхалось, не желая останавливаться, оно все еще питало безосновательные надежды.

Низший демон ковырнул ногтем край лестницы, словно проверяя ее на прочность, кивнул своим мыслям и продолжил тоном лектора:

— Что такое чаруса? Чаруса — есть природой созданное ответвление, вселенский тупик для забракованных мирозданием созданий. Это я здорово сказал, да? — подмигнул Каю и поднял указательный палец.

— Какова главная мысль моей фразы?

— Про забракованных созданий? — неуверенно спросила Арфина, чувствуя себя неловко на этой внезапной лекции.

— А вот и нет. "Природой созданное ответвление". Так и никак иначе. Когда люди пришли в миры, населенные демонами и магией, они немедленно объявили себя правителями всего сущего и попытались подчинить мироздание своим законам. Глупо, бессмысленно, а главное, невыполнимо. И даже если вам на секунду покажется, что вы и есть короли Вселенной, помните, это возможно только потому, что Вселенная позволила вам так думать.

Кай нахмурился, раздосадованный этим менторским тоном и противоречивыми словами демона.

— Люди пришли в наш мир и изменили его своими экспериментами, но не подчинили ни на секунду, конечно, — Хозяин Дорог нарисовал в воздухе кривой круг, обводя рукой помещение, в котором они находились и заключил:

— Вот это вот все — это не созданное природой ответвление, друзья мои.

— То есть, ты хочешь сказать, что это не чаруса? — Вишня в удивлении приподняла брови.

— Чаруса, — старик кивнул. — Но, как и все созданное человеком, это всего лишь подделка.

Наследник поразился точности определения. Именно подделка. Что придумали люди в его, Наследника, мире? Точнее, в том мире, который он считал своим ранее? Покорили воздух и воду? Природа все сделала ранее и без их участия…

— Не спорю, подделка качественная, — низший демон еще раз постучал указательным пальцем по лестнице, — но это не делает ее чарусой в полном смысле этого слова.

— И что это значит? — спросила Вишня.

— А это значит, — прошептал Кай, — что мы все еще в Малых Виноградах. Он не перенес нас в чарусу. Он попытался изменить мироздание, чтобы сделать свою собственную, но…

— … но изменить мироздание невозможно, — Хозяин Дорого довольно кивнул, обрадованный тем фактом, что не ошибся в мальчике, что у того действительно есть мозги, получив подтверждение тому, что он занимает свое место. Один минус: глупый мальчишка до безобразия не уверен в себе!

— Так что все эти мысли совершенно ни к чему, — повторил низший демон и даже пальцем погрозил Наследнику. — Возможно, тебе пока не хватает сил, но ты еще и не вступил в свой возраст, правда же?

— Правда, — Кай неуверенно кивнул, вспоминая все бесчисленное количество тяжелых вздохов мэтра Лина по поводу его, Кая, молодости.

— Вот годиков через пятнадцать-двадцать, — Хозяин Дорог зажмурился, — будет самое оно.

— Через пятнадцать? — переспросила Арфина и громко хлюпнула носом. — Нам что теперь тут пятнадцать лет сидеть? Я не хочу-у-у-у!..

— Никто не хочет, — согласился ласковый старичок и по-доброму закивал головой, сыто поглаживая живот. — Но есть такое слово, девочка, "надо". Так что…

— Эй! — Вишня и Кай слаженно возмутились нахальству низшего демона, решившего, что ему удалось усыпить их бдительность и собравшегося перекусить прямо у них на глазах. Но неожиданно замерли, глядя друг на друга.

Вишня почувствовала под ладонью, как мужское сердце заколотилось сильнее и громче, а Наследник порывисто обнял лицо своей невесты и, не стесняясь никого, поцеловал ее раз и еще раз, провел большими пальцами от уголков розовых губ до очаровательно порозовевших ушек и прошептал:

— Я люблю тебя.

Девушка растерянно моргнула, смущенная внезапным поцелуем и не менее внезапным признанием, нарисовала дрожащими пальчиками круг напротив сердца, обнимавшего ее мужчины, и невнятно ответила:

— Я… очень.

Они выберутся. Они обязательно выберутся отсюда. Даже если придется изменить мироздание и развернуть ход Вселенной. Только где-то нужно взять для этого силы.

Кай посмотрел поверх темной макушки на Хозяина Дорог, и тот одобрительно кивнул, поднял руки к воротнику рубашки и расстегнул верхнюю пуговицу, попросив:

— Только, пожалуйста, оставь немножко мне…

— Что происходит? — Вишня вдруг почувствовала неладное и испугалась.

— Все хорошо, — Кай снова на миг прижался к сладким ягодным губам. — Я люблю тебя.

— Кай? — внезапная слабость сначала не сказала ни о чем, а потом синие как июльское небо глаза расширились во внезапном осознании происходящего.

— Прости, — Наследник подхватил на руки теряющую сознание невесту, поцеловал ее еще раз и, уложив на кровать, стоявшую в углу, повернулся к Арфине.

— Иди сюда.

— Я… не хочу-у-у-у, — привычно взвыла девушка, но горячие шоколадные глаза не позволили ей отступить, они приказывали двигаться вперед.

— Все будет хорошо, — пообещал Кай. Наследник. Мужчина. Разве можно ему верить? Все мужчины обманщики. Сначала они клянутся в любви и обещают быть рядом, а потом уходят из деревни, из жизни, навсегда.

— Не бойся, — повторил Наследник, укладывая сонную девушку на кровать рядом со своей невестой.

— Напрасно, — проворчал Хозяин Дорог, подходя к молодому человеку. — Их бы сила тебе тоже пригодилась.

— А я попробую так, — Кай решительно кивнул и прижал обе ладони к обнаженной груди низшего демона.

— Я пойму, если ты заберешь все, — обреченно прошептал тот и закрыл глаза.

— Такой умный и такой дурак, — хмыкнул Наследник, но Хозяин Дорог за шепотом покидающей его жизни слов молодого человека уже не услышал. В конце концов, он прожил долгую жизнь. И наверное, даже хорошо, что в самом конце ее он встретил мага, от которого не стыдно принять смерть.

Глава одиннадцатая, пространственно-временная

Не делай вчера того, что следует сделать завтра. А если и выйдет, не пытайся сделать снова.

«Патруль времени»

В детских играх все было понятно. Вот есть я — и я, конечно, за хороших. И Кай за хороших, и все наши друзья тоже, сколько бы их ни было. А есть, например, Петька Воднев, наглец, хам и драчун. И он, само собой, за плохих. Он за хороших быть не может, потому что хорошие люди не стреляют в тебя из резинки сухим горохом, не портят «Резиночки», больно щелкая по обнаженным ногам, и не обзываются плохими словами, доводя тебя до истерики своей твердолобостью и непробиваемостью.

Как просто было в детстве и как сложно стало сейчас!

Кир задремал на соседней подушке, не выпуская мою ладонь из плена своих пальцев — видимо, боялся, что я опять сбегу. Лютик и Ромашка сопели в общей кроватке, а мне не спалось. Я лежала на высоко поднятой подушке и просто рассматривала потолок, испуганно прислушиваясь к тревожному чувству внутри.

Такое бывало со мной и раньше, особенно после приступов особенно хорошего настроения, когда возвращаешься после празднования своего дня рождения домой, а в голове все еще шумит общее веселья, слышны отголоски поздравлений, а шампанское все еще пьяно щекочет нос. И вот идешь ты в сторону своей одинокой квартиры, по-прежнему улыбаешься, но уже чувствуешь, что что-то не так, что дома ждет тебя сюрприз. И он не будет приятным. И ноги сами собой укорачивают шаги, пытаясь отстранить неизбежное…

Так и сейчас. Противное чувство снедало меня не хуже оголодавшего пса, которому, по чистой случайности, попалась сахарная косточка с огромными кусками мяса на мослах… Я перебирала в уме события последних дней, и это, конечно же, не способствовало отдыху и уж точно не могло мне помочь в попытках уснуть.

Но что? Что не дает мне покоя? Пусть бы оно уже случилось, в конце концов!

— Не спишь?

Я вздрогнула и перевела взгляд на Лютик, сидящую в кроватке.

— Не сплю… — прошептала я в ответ.

— И мы не спим, — кивнул Ромашка и совершенно взрослым жестом обнял сестру за плечи. — Ты тоже чувствуешь это?

Я растерянно моргнула, удивленная новой манерой говорить наших маленьких подопечных. И, кажется, даже немного испугалась, потому что в отблесках каминных углей малыши утратили свою младенческую невинность. Сейчас они больше всего походили на маленьких, уставших от жизни старичков.

— Наше время, Ром, — забыв о неправильности своей речи, выдохнула Лютик и погладила брата по плечу. — Кажется, именно сегодня мы, наконец, сыграем свою роль и под аплодисменты зала удалимся за кулисы жизни.

— Что происходит? — я не могла понять, сон это или реальность, и происходящее меня, если честно, очень сильно пугало.

— Все будет хорошо, девочка, — маленький мальчик кивнул лобастой головкой и улыбнулся мне успокаивающе. — Дедушка о тебе позаботится.

— Дедушка?

— Ну, или прадедушка. Какая разница. Просто пришло время встретиться с Серым Драконом.

В легкой панике я оглянулась на спящего Кира. Отчего-то подумалось, что я больше его не увижу, и сердце зашлось и сжалось испуганным комочком.

— Пойдем, — поторопила Лютик. — Не бойся, к рассвету должны успеть. Расскажешь сказку — и назад.

Сказку… Я же не Шахерезада… Какую сказку я буду рассказывать? О чем? А главное, кому? Мифическому дракону, который здесь, в мире, где драконы привычное явление, появлялся так давно, что люди забыли о его существовании? Чушь какая! Что я могу?

Но я пошла, потому что чувствовала, что должна, что ничего другого мне не остается.

Представилось, что в поисках Дракона мы пойдем длинным подземным коридором, освещая каменные стены чадящими факелами. И наши тени будут бежать впереди нас: кривая и длинная — моя и две маленьких, на тонких ножках — Ромашки и Лютика.

Вместо этого они повели меня к комнате, в которой, я точно знала, находилась дверь, ведущая в Замок. В тот самый Замок, где я совсем недавно — а кажется, целая вечность прошла! — впервые увидела Кира. В тот Замок, куда сейчас совершенно точно нельзя, потому что там обосновались чарусники.

— Не думаю, что нам на самом деле надо туда. Это может быть опасно… — пробормотала я неуверенно, а Ромашка только крепче ухватил меня за руку.

— Не сомневайся, мы знаем, что делаем. Ничего плохого с тобой не случится, хотя на какие-то жертвы пойти все-таки придется.

Жертвы? О жертвах мы не договаривались! Я не хочу ничем жертвовать, я хочу просто жить. И чем спокойнее, тем лучше. К чертям все эти миры и двери вместе с ними. Не нужна мне ни магия, ни артефакты. Отдайте мне брата. Хочу наболтаться с ним до головной боли, расспросить обо всем и рассказать о стольком же. Хочу, чтобы он был, чтобы смеялся, чтобы дразнил и защищал. И чтобы мужа моего злил своей заботой обо мне.

Отдайте мне мужа. Хочу засыпать и просыпаться рядом с ним. Завтракать, ужинать, гулять, любить и злиться. Да, хочу даже этого! Работать, отдыхать, детей растить — с ним. А все остальное забирайте к чертям собачьим, вместе с вашими воздушными замками, несметными сокровищами и магией.

Я этими мыслями так себя накрутила, что когда мы подошли к двери, ведущей в Замок, внутри у меня все клокотало. И встреться мне на пути, хоть один, даже самый страшный чарусник, порвала бы его, как Тузик грелку. Ну, по крайней мере в тот момент мне казалось, что я на это способна.

А потом Ромашка посмотрел на меня снизу вверх грустными глазами и сказал:

— Открывай.

И я открыла, и мы вошли.

По ту сторону было жарко, очень-очень, словно я из промозглого пражского ноября шагнула сразу в изматывающий зной июльского Будапешта. Лицо опалило легким порывом ветра, и одновременно по позвоночнику снизу вверх пробежался холодок, пошевелил волосы на затылке и испарился, словно его и не было.

Очень остро, до рези в глазах, пахло серой и аммиаком. Я поморщилась и повернулась к окну, чтобы распахнуть створки и избавиться от этой вони…

Небо было насыщенного красного цвета, и оно пульсировало, словно живое.

— Мы в аду, — уверенно произнесла я. — Совершенно точно в аду.

И вздрогнула, едва не сбитая с ног звуковой волной. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что это был хохот. Смеялся кто-то огромный и невидимый.

— Что это? — прошептала я испуганно, когда последние ноты смеха затихли, словно ворчливые предгрозовые перекаты.

— Кто это, — исправил меня Ромашка и махнул маленькой ручкой в сторону окна.

Красное небо дрогнуло, а затем подмигнуло мне тонким как у старой курицы веком. И я поняла, что это не небо. Это гигантский, невероятных просто размеров глаз, и этот глаз смотрит на меня сквозь окно с веселым любопытством, пытаясь понять, что я за штучка такая.

— Мама, — простонала я, пытаясь удержаться за реальность и не выпасть из собственного сознания. — Мамочка…

— Скорее, папочка… — ответили мне не очень громко, но перепонки в моих ушах все равно болезненно дрогнули.

— Нежная какая, — в голосе послышалось недовольство. — Окно открой и отойди подальше к стене.

Опережая меня, Лютик с Ромашкой бросились выполнять приказ, я же осталась стоять, не в силах сдвинуться с места.

Порыв смрадного воздуха распахнул створки, стоило только Ромашке повернуть защелку, и детей — детей ли? — безжалостным ветром отбросило почти к самой стене, но я устояла. Я стояла на месте, когда вдруг наступила кромешная тьма, наполненная непонятными звуками, больше всего напоминавшими стоны грешников в аду. Я стояла, пока воздух шевелился, говоря мне о том, что кто-то приближается ко мне в этой кромешной тьме. Я стояла даже тогда, когда чья-то когтистая лапа осторожно коснулась моей щеки, а прямо напротив, не более чем на расстоянии полуметра зажглись два красных пугающих огонька.

— Так вот ты какая, дитя… — прошелестела пустота, и мне послышалось удивление, восторг и… гордость?

А потом вдруг стало светло — и вот тут-то ноги меня и подвели. Коленки дрогнули, и я бы точно рухнула на пол, если бы красноглазый мужчина, стоявший прямо передо мной, не подхватил меня, обняв горячими крепкими руками.

В прямом смысле, горячими. Я болезненно вздрогнула, обжегшись, и он немедленно выпустил меня из объятий, зашипев разочарованно:

— Прости, не хотел… Я очень давно никого не обнимал, забыл, что с вами надо быть осторожным…

А потом мы молчали и просто смотрели друг на друга. Ну, то есть он смотрел — задумчиво и нежно, а я просто пожирала его глазами.

Давно, много-много дней и ночей назад мы с Каем сверяли воспоминания. Их было не так много, даже на нас двоих, но они все-таки были. Обрывки эмоций, незаконченные картины, словно мазки безумного художника, изрисовавшего края полотна, а середину оставившего пустой. Но мы сошлись в одном: в том, что тот мужчина, который чаще всего приходил к нам в наших снах, тот мужчина, который мелькал в большинстве воспоминаний, именно он был нашим отцом.

Сейчас он стоял передо мной. Он и не он одновременно. Отец был выше ростом, впрочем, может, это мне только казалось, потому что я тогда была совсем маленькой. А все взрослые детям кажутся настоящими великанами. Но вот черты лица у него совершенно точно были мягче. И нос не такой приплюснутый. И скулы не настолько высокие. Разрез глаз чуть шире, а сами глаза шоколадные. Как у Кая.

— Что ж, — мужчина кивнул своим мыслям. — Мне нравится то, что я вижу. Давай знакомиться что ли, Семечка.

— П-почему Семечка? — перепугалась я. — Меня Мира зовут.

— Потому что ты Семечка, — он ласково улыбнулся. — Мое семя, посеянное время назад и взошедшее таким хорошим ростком…

А потом без какого-либо перехода, серьезно и строго, нахмурив смоляные брови:

— Наворотили вы дел, дети! За столетие не распутаешь…

Мне стало обидно и одновременно страшно. Обидно, потому что никакой вины я за собой не чувствовала, а страшно… Ну, понятно почему. Разве вот он станет разбираться, кто прав, кто виноват?! И еще больше захотелось назад к Киру. К моему деспоту и тирану. Пусть отругает меня за безголовость и самоволие и никуда-никуда больше не отпускает одну.

— Впрочем, тут я не прав… Столетие нам не понадобиться. Вижу, ты немного растерянна и не понимаешь, что происходит…

Ну, слава Богу!

— А происходит следующее, — дракон опустился в кресло, вытянул ноги и, сложив руки на груди, заговорил:

— Возможно, мне надо было вмешаться раньше. До того, как все зашло так далеко. Но время в тоске не летит, оно тянется, словно густой мед за ложкой. И вырваться из этой липкой ловушки совершенно невозможно. Магия уходит из миров, оставляя после себя пустыни, уже давно… Но так всегда было. Если она пропала в одном месте, то обязательно появится в другом. И угадать, где именно это произойдет в следующий раз до недавнего времени было совершенно невозможно.

Серый хмыкнул и закрыл глаза.

— Люди изобретают столько ненужных вещей, за всем разве уследишь? Вот и этот… умелец… придумал ловушку для магии. Высасывает ее из воздуха и запечатывает в банки, как огурцы.

Дракон вдруг подмигнул мне красным глазом и заговорщицким шепотом поделился со мной:

— Страсть до чего люблю маринованные огурцы, небольшого размера, хрустящие, с маленькими, аппетитными пупырышками…

Я моргнула, не зная, что на это сказать, а легендарный дракон блаженно зажмурился и произнес уже другим, совершенно не вяжущимся с выражением лица голосом:

— Когда в руках одного человека собирается много магии, он обязательно начинает чувствовать себя всесильным. Скажи мне, Семечка, чувствуешь ли ты свою Нессу?

Я молча покачала головой.

— А знаешь почему?

— Ну, если этот ваш вопрос как-то связан с тем, что вы тут только что рассказывали про банки с магией, — неуверенно проговорила я, чувствуя себя абсолютной идиткой, — то остается предположить, что они где-то заперты…

— И как ты думаешь, где?

— В банках? — я приподняла брови. Ну, а что… абсолютно необязательно итак смеяться.

— В некотором роде, — отсмеявшись, согласился дракон. — Не обижайся, но если подумать, то чаруса и вправду чем-то напоминает банку.

— Подождите-подождите! — я подняла вверх указательный палец и даже потрясла им для пущей важности. — Но мне совершенно точно кто-то говорил, что драконы не могут летать сквозь чарусы… Там что-то было про магическую аномалию… Я сейчас вспомню, я точно это знала…

— Не могут, — Серый поднялся из кресла и подошел к окну, за которым по-прежнему кто-то многоголосо стенал и плакал. — Точно так же, как чарусники не могут покинуть своего пространственного кармана. Я думал, ты поняла, как это работает. Если магия исчезла из одного места, она обязательно появится в другом…

— И что нам делать? — спросила я и подошла к окну, чтобы посмотреть, что там привлекло внимание дракона.

И лучше бы я этого не делала, потому что там не было неба, деревьев, домов и людей. Ничего такого, что я ожидала увидеть. За окном была спальня. Наша с Киром спальня. И Кир лежал на кровати, откинув руку в сторону. Мерно вздымающаяся грудь говорила о том, что он крепко спит, и мне до боли просто захотелось протянуть руку и провести ладонью по темным волосам, разбудить его, склонившись к его лицу, чтобы я стала первой, кто увидит, как мутны спросонья его глаза, как сон отступает перед действительностью, как раздвигаются в улыбке губы…

— Нам? — Серый перевел на меня задумчивый взгляд. — Боюсь, что сделать что-то в этой ситуации можешь только ты…

— Я думала, что ты всесильный легендарный дракон, — проворчала я. — Что ты можешь все… Неужели нет какого-то заклинания, которое сможет все исправить и повернуть вспять?

— Я не всесильный, — он грустно покачал головой. — Всесилие — миф. Что же касается заклинания, то тут ты права. В некотором роде… Расскажи мне сказку, сказочница. И пусть она будет о том, как ничего этого не было…

Я не хотела понимать. Просто не хотела, хотя, кажется, понимание происходящего уже засело острой иглой в моем мозгу. Так вот о каких жертвах говорил

Ромашка!

Я глянула на мальчишку, который с виноватым видом сидел у стены.

— Вы обещали мне, что я вернусь к утру…

— Мы врали, — прошептала Лютик, и я увидела как по ее кукольной щеке катится одинокая слезинка.

— Сказку, Семечка… — поторопил меня дракон, а я запустила обе руки в свои волосы и простонала:

— Я не могу… Я не хочу, пожалуйста…

Легендарный дракон снова посмотрел за окно, а я проследила за его взглядом и увидела Кая. Он был бледен и измучен, правую щеку рассекала некрасивая царапина, за его спиной виднелась рыдающая Вишня, которая обнимала незнакомую мне девушку.

— Ты не Наследник, — произнес мужчина, что стоял напротив моего брата и занес для удара руку, в которой я успела заметить странное оружие, больше всего похожее на банальный кухонный тесак.

— Нет! — закричала я, и мой крик наложился на вопль Вишни.

— Выхода нет, — произнес Серый Дракон. — Рассказывай свою сказку, сказочница. И когда мы немного отмотаем назад время я, может, успею исправить ошибки своих нерадивых детей.

Я закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и, не чувствуя, как по лицу текут слезы, заговорила:

— Я сидела на полу в темном офисе и смотрела на то, как за окном сыпется снег. Мне было грустно и одиноко в чужом холодном мире. Я словно знала, что где-то далеко и одновременно неимоверно близко есть тот, кто может… — сглотнула, мысленно прощаясь с Киром. Завтра утром он проснется в своей комнате в Замке один, не обнаружив в своей постели обнаглевшую голую сказочницу. — Мне было так хреново, что жить не хотелось, — продолжила я злым голосом. — Поэтому на встречу с одноклассниками я решила не ходить.

Открыла глаза и, размазав по лицу слезы, посмотрела на Серого и, не снижая голоса, продолжила:

— На хрена вообще нужны эти встречи? На хрена вообще нужно все? Все совершенно бессмысленно и…

— Я все еще не услышал нужных слов, — напомнил мне легендарный дракон, и я, застонав от отчаянья, прокричала:

— Ничего. Этого. Не было.

Мир закрутился перед глазами, выбрасывая меня из существующей реальности туда, где я более-менее счастливо жила до того, как все это началось, в темную комнату с заснеженным окном.

— Не было. Не было, — рыдая, я растянулась на полу. — Не было, чтоб ты сдох. Не было…

За окном падал снег, а я жалела себя, стараясь не думать о том, что потеряла, стараясь убедить себя в том, что это просто был прекрасный сон — ничего более…

Кай знал, что надо делать. В теории. На практике же, наверное, никто из Наследников не делал этого ранее. Не черпал силу напрямую из реальности. Не оставлял в живых низшего демона. Не взывал мысленно к чудовищу, напрашиваясь на смертельный бой. И не боялся, конечно.

— Я Наследник, — произнес молодой человек голосом сильным и уверенным. — Я Наследник и я занимаю свое место по праву.

— И непонятно, — добавил мысленно, — кого я пытаюсь в этом убедить. По всему выходит, что лишь себя.

Он оглянулся на спящих девушек, на бессознательного демона, на перепуганную козу, которая смотрела на Наследника совершенно человеческими глазами, полными абсолютно естественного страха.

— Слушай, как тебя там, — Кай понадеялся, что никто и никогда не узнает о том, что перед тем как принять одно из самых важных решений в своей жизни, он решил побеседовать с козой. — Не пойми меня неправильно, я против коз ничего не имею. Я вообще животных люблю… Мы знаешь сколько с Миркой денег в Пражском зоопарке оставили, страшно подумать… И я, конечно, попробую обойтись без крови, но если ничего не получится… Ты уж не обессудь. Как говорится, ее я знаю уже давно, а этого кота вижу впервые.

Наследник вдруг громко застонал, закрыв лицо руками, а потом решительно двинулся к двери, ведущей из избушки. Вышел на крыльцо, окинул внимательным взором тоскливый пейзаж, в котором самая яркая краска принадлежала разбитой глинистой дороге, вдохнул глубоко, втянув воздух тонкими ноздрями, и протяжно выдохнул через рот, после чего наклонил голову, как говорила Мирка, по-ослиному, и произнес, громко, отчетливо и зло:

— Ничего не получится. Решим это сейчас.

В ту же секунду прекратился мелкий дождик, а прямо посередине серого неба появился маленький кружок, который больше всего напоминал спускное отверстие в ванне. И вот через это-то отверстие, к неописуемому ужасу Наследника, окружающая действительность и стала вытягиваться в никуда, проваливаясь в канализацию Вселенной пугающей воронкой.

— Ложки нет, — на всякий случай повторил Кай и неожиданно засмеявшись воскликнул громко:

— Ложки нет! А вот я есть. Я, долбанный избранный!..

Развернулся налево и, сощурившись, уставился в пустое пространство перед собой.

— Ну, правда, дядюшка, хватит. После всего того, что я успел прочитать на Земле, после всех этих бесконечных фильмов, дешевые спецэффекты на меня уже не оказывают впечатления.

А затем, утратив даже намек на веселье, рявкнул оглушительно:

— Я. Сказал. Хватит.

Дрогнув, закачалась одна из стен хлипкого домика, заскрипела ненадежная крыша, стекла, жалобно тренькнув, выскочили из окон и рассыпались по жухлой траве дождем тусклых брызг, но Кай не сдвинулся с места: ни для того, чтобы спастись самому, ни для того, чтобы спасти тех, кто в каждую секунду мог погибнуть под завалами. Наследник просто стоял на месте и по-прежнему смотрел на пустую точку перед собой. Он был немного бледен, но выглядел уверенным и решительным, о внутренних противоборствах говорили лишь попеременно сжимающиеся кулаки да до белизны поджатые губы.

Мир неуклонно менялся. Небо посинела, разбитая глиняная дорога выровнялась до ровного пыльного тракта, далекий серый лес трансформировался в синюю пущу. И Наследник снова оказался в чертовых Малых Виноградах. Не в тех, в которых он нашел Вишню. В тех, где встретился с Таммой. Дорогим любимым дядюшкой.

На ум почему-то пришел Пушкин, вызубренный еще, кажется, в седьмом — или все-таки в восьмом? — классе и отложившийся в голове раз и навсегда пятистопным ямбом.

— «Мой дядя самых честных правил», — вслух произнес Кай, только для того, чтобы избавиться от звенящей тишины в ушах.

— «Когда не в шутку занемог», — вторая строка пушкинского «Онегина» порадовала своей актуальностью и заставила улыбнуться.

— «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог», — продолжил улыбающийся Тамма, появившийся из воздуха словно джинн. — Мне больше нравится эти две строки. Про уважение и про мою гениальность.

Кай на это решил ничего не отвечать. Вообще, разговаривать с главным злодеем перед тем, как вступить в решающую финальную битву — это клише, давно уже всем набившее оскомину. Помнится, после «Охоты на Пиранью» они с Миркой чуть не подрались, потому что она доказывала, что финальный бой на саблях на крыше мчащегося поезда — это очень тонкий стеб над человеческой глупостью и тягой к блокбастерам. Кай же, мысленно считавший, что сцена получилась крутой и захватывающий, сообщил, что сестра со своей любовью к подводным течениям и завуалированным намекам на нечто большее, окончательно впала в маразм. За что немедленно получил полотенцем по шее, а рука у Мирки всегда была очень тяжелой.

Сейчас же, глядя на улыбающегося Тамму, который сверлил племянника совершенно безумным взглядом, Кай — опять-таки, мысленно — согласился с сестрой. Фигня все эти финальные битвы и беседы со злодеями. Поразглагольствовать можно и над оторванной головой. Как Гамлет, например, он, между прочим, ничем не хуже Онегина… может, даже лучше, хотя и плохо кончил.

На все эти совершенно не связанные с происходящим мысли Кай потратил секунды две. После чего вспомнил все, чему его учил мэтр Лин и, не поднимая руки, дабы не привлекать к ней внимания, указательным пальцем подманил к себе одну из магических нитей. Кажется, голубую, он не приглядывался.

А Тамма тем временем досадливо цокнул языком и проворчал:

— Что ж ты такой неугомонный-то, а? Сидел бы там, куда тебя отправили… Видимо, плохо тебя папа с мамой объяснили, что старших надо слушаться.

Про папу с мамой он сказал зря. Об этом Наследник понял, когда притянутая за кончик нить вдруг запульсировала, наливаясь непонятной силой, и дернулась, словно сама по себе, заставляя Кая крепче сжать кулак.

— Ладно, не хочешь быть послушны…ы…ы…ы

Магия вырвалась из рук едва заметным глазу лучом и ударила Тамму в грудь. Непонятно, кто этому удивился больше, сумасшедший убийца или перепуганный Наследник.

— «Его пример другим наука», — прошептал Кай и отступил на один шаг назад, с удивлением следя за тем, как золотые искры пляшут по одежде того, кто когда-то был братом отца и, наверное, смог бы стать им с Миркой дядей, самым близким человеком, семьей.

Магия окутывала все большое тело Таммы, пеленала жестко и бессердечно, вырывая из мужчины сдавленные болезненные крики. Наследник следил за происходящим, не произнося ни слова, но когда умирающий сумел произнести только одно слово, все-таки ответил:

— Потому что ты не прав. Это место мое. Я принадлежу ему точно так же, как оно мне. Просто надо было внимательно слушать учителя. И если он говорит: «Верь в себя»… Ну что ж, надо просто верить. Возможно, во мне нет той жестокости, что отличала других Наследников… что ж. Будем брать красотой.

Молодой человек запрокинул голову и заглянул в синюю глубину неба.

— Я когда-то в детстве очень любил мультфильм… Черт его знает, как он назывался и что там было еще… Я даже толком не помню, о чем он. Ничего не помню, кроме того, что эта сказка приводила меня в восторг… Там на небе два солнца сменяли друг друга. И это было так завораживающе.

Кай перевел взгляд с неба на Тамму.

— Все еще мечтаешь о бессмертии? — спросил он, приподняв уголки губ. — Могу тебе это обеспечить…

Мэтр Лин проснулся, словно от удара. Сердце тревожно ворочалось в груди, весьма многозначно намекая на то, что что-то должно произойти. Старик кряхтя вышел из своей комнаты, посмотрел на спящего за столом Лаврика, покачал головой и, неспешно шаркая ногами, вышел на единственный в башне балкон.

— О Боги!

Над Белым городом, несмотря на слишком ранний для рассвета час, поднималось алое солнце.

— Во имя Изначального, — прошептал мэтр Лин, с восторгом глядя на то, как на фоне кровавого восхода, расправив крылья резвились два дракона: огромный черный, как ночь и маленький, элегантный, цвета самого синего неба. — Мальчишка, кажется, вырос…

В кабинете было холодно и темно, примерно, как и в моей душе. И я мечтала только об одном: сдохнуть, чтобы не чувствовать этой пугающей пустоты внутри. Слезы закончились еще часа два назад, а снег за окном все продолжал идти.

Я повернулась на бок, притянула к груди колени и, шмыгнув носом, закрыла глаза.

— Люблю тебя, Кир, — несчастным шепотом сорвалось с пересохших губ. — Всегда буду любить…

— Меня это безмерно радует, сладкая, — проворчали за моей спиной недовольно и обиженно, — но если бы ты при этом еще меня и слушалась, моему счастью вообще бы не было предела.

Я дернулась и зашипела от боли, потому что от резкого движения умудрилась прикусить себе язык.

В темноте моего кабинета, на фоне заснеженного окна, стоял он. Мой выдуманный красавчик.

— Но как? — выдохнула я, не зная, плакать мне или смеяться.

— Клянусь, я запру тебя до конца нашей жизни… — заявил Кир. После чего подошел ко мне и, совсем не нежно дернув за протянутую руку, помог подняться. — И можешь даже не улыбаться. Я и не думал шутить.

— Кир, — я обхватила его шею руками и крепко прижалась к родному телу. — Ки-ир…

И я думала, что слезы закончились? Вранье, они хлынули нескончаемым потоком, забивая легкие, мешая дышать, не давая возможности сказать все те слова, которые еще секунду назад были в моей голове, а теперь позорно сбежали, выбросив напоследок белый флаг.

— Утопишь же, бестолковая ты моя женщина, — ласково проворчал он и принялся методично сцеловывать слезы с моих щек. — Зачем ушла? Оставила меня одного? Я же просил… Я приказывал, в конце концов!

— При. вал… а он… Огромный… Го-оврит…

— Ну, все… правда, сказочница, не разводи сырость.

А я только всхлипнула громче, совершенно удивленная тем фактом, что от счастья, оказывается, тоже можно плакать. Мой красавчик, прекрасно понял мое состояние и больше не пытался остановить поток слез. Он только бережно обнимал и гладил мои плечи и спину, шепча негромко слова любви.

Когда же я смогла успокоиться и попыталась рассказать ему, что произошло, он только вздохнул и, прижавшись лбом к моему лбу, произнес:

— Не надо. Я все знаю.

— Знаешь?

Он кивнул.

— Я говорил с Серым драконом. И мы… можно сказать, пришли к соглашению.

Мне вдруг стало страшно.

— Что он потребовал от тебя взамен? — выдавила я из себя.

— Ничего, — Кир быстро поцеловал меня в нос. — Ничего, Мира. Он сказал, что одна Семечка пожертвовала во имя равновесия всем. Поэтому он может ради этой малышки пойти на некоторые уступки… Тем более что не с руки ему как-то портить отношения с новыми богами.

— Богами? — я схожу с ума. Я точно сошла с ума. И Кир мне только мерещится. Такая качественная, теплая галлюцинация с крепкими руками.

— А я не сказал? — он широко улыбнулся. — На Наследника снизошло благословление Изначального. Магия вернулась в миры полностью.

— А чарусники?

— Новому богу они пришлись не по душе. Их больше нет.

— А Замок?

— Его больше нет, — Кир поцеловал мою ладонь. — И слава Изначальному. То, из-за чего было пролито столько крови, стерто с лица Мироздания… Не из-за чего больше драться… Я же говорю, магия теперь всюду. А Замок это всего лишь груда камней, сладкая моя. Наследник для своей семьи с удовольствием построит новый. Пойдем домой, Мира, а? А то, боюсь, Белому городу грозит очередной катаклизм и божественный гнев…

Несмотря на пугающие слова, Кир рассмеялся.

— Гнев?

— Ну да, — без труда взял меня на руки и повернулся к окну, за которым все еще была Прага и по-прежнему шел снег. — Вишня пригрозила, что и не подумает выходить за него замуж, пока он не поможет мне тебя вернуть.

— Замуж?

— Сладенькая, пойдем, а? Очень хочется на божественной свадьбе побывать… когда еще случай подвернется — непонятно…

Глава двенадцатая, последняя, свадебная.

Я наблюдал за вами семь дней и пришел к выводу, что вы меня достойны!

("Большая перемена")

Мое возвращение в Белый город было тихим. Кир, так и не выпуская меня из рук, открыл дверь прямо в нашу спальню, сделал несколько шагов и только после того, как за его спиной стих трамвайный перезвон, выдохнул, не скрывая облегчения, и поставил меня на землю.

— До последнего боялся, что ты сама захотела уйти, — пожаловался он с виноватым видом, а я поспешила обнять его и искренне заверить:

— Никогда!

До самого утра мы не выходили из комнаты. Я не верила в свое счастье, а Кир, по-моему, просто не мог на меня надышаться. Когда же, примерно в четыре утра, восток кроваво заалел, я все-таки нашла в себе силы, чтобы расцепить кольцо нежных рук и подойти к окну.

— Как-то рановато для рассвета, — удивилась я, и это удивление было первым в череде последующих.

— Угу, — Кир откинулся на подушку, заложив руки за голову. — У нас теперь два солнца.

Обалдеть.

— Кай говорит, что солнце на самом деле, одно. А это типа луна теперь у нас такая, только светит днем… Народ уже окрестил ее Кровавым глазом.

Когда же Кир, хмурясь, объяснил мне, откуда взялась эта луна и чем, кем она была раньше, я вообще пришла в состояние легкого шока.

А потом я, наконец, встретилась с Каем. И снова плакала, смущенно закрывая лицо руками и удивляясь своей излишней слезоточивости и эмоциональности.

— Как же так? — возмущалась я, когда Наследник рассказывал о своей короткой битве с Таммой. — Я видела совсем другое…

— Серый дракон — всем известный манипулятор и интриган, — негромко проговорил мэтр Лин, который присоединился к нашей беседе сразу после того, как Каю с Киром удалось меня успокоить.

— Интриган, — согласился Кай. — Знаешь, что он мне сказал, когда я Тамму запустил на орбиту? Сказал, что он не хочет ошибиться во второй раз. Поэтому он должен быть абсолютно уверен в том, что отдает магию в надежные руки.

— В твои, — я покивала головой и подавилась воздухом, когда брат ласково меня исправил:

— В наши, Мирка… Как выяснилось, сестра бога тоже немножечко бог.

Я ошарашенным взглядом посмотрела на присутствующих, ожидая взрыва веселья и фразочек в стиле «Обманули дурачка на четыре кулачка», но ничего подобного не случилась. И Кир, и Кай, и мэтр Лин — все были предельно серьезны.

Капец какой-то. Мирка Кацура — богиня. Умереть — не встать.

Я даже покраснела от смущения, и в этот момент Наследник икнул басом. И почти сразу выругался, оборачиваясь себе за спину:

— Я тебя предупреждал? — прошипел он, пугая меня своей неадекватностью, потому что за его спиной не было ровным счетом никого.

— Прощеньице просим, — совершенно не раскаивающимся голосом проговорила пустота. — Но она просто чудовищно вкусно смущается.

— Покажись, вредитель, — беззлобно велел Кай, и я увидела невысокого старичка, отдаленно напоминающего Дядюшку Ау из старого детского мультика. Только этот Дядюшка Ау был более упитан, чист и одет просто по самой последней местной моде.

— Знакомься, — махнул рукой Наследник, он же Бог, он же Кай Кацура, мой брат-близнец. — Хозяин Дорог. Ты спрашивала, Мирка, как мне удалось… Я, знаешь ли, до встречи с Серым сам не понимал, как. Но наш пращур, как ты, наверное, успела заметить, вообще любит поразглагольствовать. Вот он и объяснил. Как и сказал мэтр Лин, проверял он нас. Тебя и меня, Мирка. Устроил экзамен, словно детям малым. Только результат этого экзамена не в зачетную книжку записывался, а в книгу Жизни. Ну, или смерти, если бы мы неправильно на вопрос ответили.

— То есть, — проговорила я медленно, чувствуя, как по спине пробежался холодок. — Откажись я тогда…

Кай кивнул.

— Именно так. От тебя требовалась жертва, а от меня великодушие.

Хозяин Дорог смущенно закряхтел.

— Значит, на самом деле, никакой опасности не было? — моему возмущению не было предела. — Значит, все эти люди погибли просто так, ради прихоти одного Дракона?

— Ну, почему же не было, — мэтр Лин наклонился вперед, опершись обеими руками на свою трость.

— Опасность была весьма и весьма реальная. Вопрос в том, что было бы, если бы вы с Наследником оказались недостойны того места, которое для вас приготовил Серый интриган. Остановил бы он тот ужас, который породили наши предки, или позволил бы злу захватить миры?.. И если честно, я не знаю.

Затем посмотрел на меня задумчивым взглядом и поинтересовался, будто между прочим:

— А вот вы с Киром, когда из Изначального мира уходили, вы учебник тот, который ты обещала, не захватили? Случайно?

— Мэтр Лин! — прошипел красавчик страшным голосом.

— Я просто спросил! — старик примирительно поднял руки. — Просто спросил…

— Не захватили, — рассмеялась я. — А зачем вам?

— Я все думаю про Картаген, о котором ты говорила…

— Карфаген, — исправила автоматически и покраснела смущенно.

— Карфаген, — послушно согласился учитель. — И призыв к борьбе. И то, что он должен быть уничтожен… Ты понимаешь, что «Книга мертвых» — это своего рода руководство, намек на то, что должно произойти… И вот если бы нам раздобыть твои учебники…

— Не проблема, — я беспечно махнула рукой. — Я завтра же сбегаю домой и…

— Ты никуда не пойдешь! — заявил Кир безапелляционно, а я поняла, что прямо в этот момент он реально продумывает вариант с запиранием меня в спальне до конца нашей жизни.

Я мягко улыбнулась своему мужу и согласно кивнула:

— Как скажешь, милый.

— Я совершенно серьезен, — уточнил он.

— Хорошо, — я поцеловала его в щеку и через плечо подмигнула мэтру Лину. Уж этот-то вопрос мы как-нибудь решим. Богиня я или как?

В общем, жизнь была полна удивлений и открытий. В основном радостных, конечно, потому что Вишне пришла в голову идея устроить двойную свадьбу. Ну, и всяких других тоже.

Долго пришлось привыкать к мысли, что милая добрая Тамма была на самом деле злобным Таммой. Разгромила… разгромил нашу с Киром спальню, ранил Кристину… Не знаю, что его остановило от того, чтобы схватить меня во время нашего совместного побега из Замка. Думаю, надеялся добраться до Наследника и заполучить нас обоих.

Больше всего в этой истории, мне кажется, пострадала именно сестра моего красавчика. Мало того, что Наследник окончательно уплыл из ее ручек, без шанса на взаимность, как говорится, так еще и та, которая почти с самого детства была рядом, оказалась предателем. Глаза у Крис почти все время были на мокром месте, но я могла ее понять. Очень сложно быть несчастной в атмосфере всеобщего счастья. Счастье эгоистично по своей сути.

В те несколько дней, пока мы готовились к свадьбе, мы были эгоистами, это правда. И я, и Кир, и Кай, и Вишня. И даже Тайгер Слай, который одел своего спасенного мальчика в женское платье и представил нам его как леди Маргариту, последнюю из древнего рода южных метаморфов. В Белый город она пришла в поисках справедливости. И просто оказалась не в то время, не в том месте.

И теперь грозный тигр ходил за ней как бычок на веревочке, а юная красавица его демонстративно не замечала. Впрочем, я могла ее понять. Тайгер Слай на поверку оказался изумительным болваном.

В последний предсвадебный день мы решили устроить девичник и собрались на пикник… во внутренний двор замка. Увы, но несмотря на всю мою божественность красавчик категорически запретил мне выходить в город без него или, на крайний случай, без военного сопровождения в виде десятка стражников. А это уже было чересчур, в чем со мной согласилась даже Крис. Хотя я была уверена, что слова «Крис» и «согласилась», я никогда не употреблю в одном предложении.

Но спорить совсем не хотелось, поэтому мы махнули на упертых мужиков рукой и устроились в саду, в летней беседке, захватив с собой сладости, вино и Лютик, которая после того нашего визита к Серому Дракону снова стала обычным ребенком. Мало того, она совершенно точно ничего не помнила о ночном путешествии и жила исключительно мыслями о предстоящем торжестве.

— У меня тоже будет крашивое платье, — заявила она, ревниво рассматривая цветы на юбке смущенной таким пристальным вниманием Маргариты. — Даже еще крашивее. Ш рожами…

— С чем? — звонко расхохоталась Вишня.

— Ш рожами, — мечтательно повторила Лютик и прикрыла глаза. — Рожовыми, крашными и белыми… Может быть, я даже буду крашивее, чем невешта…

Мы хохотали как безумные, и, очевидно, наш смех привлек внимание метаморфа. Он без спросу явился на наш девичник и, глядя голодными глазами на Маргариту, произнес:

— Я подумал, что нам завтра тоже стоит пожениться, — вдруг заявил Тайгер Слай. — Зачем ждать? Все равно рано или поздно этим закончится.

Маргарита побледнела, Кристина отвернулась, я же покачала головой и, передразнивая Лютик, прошептала:

— Я так понимаю, что швадьбы не будет. И ответ отрицательный.

Лучший друг красавчика попытался схватить жертву своей внезапной идеи за локоток и уволочь ее в уголок для интимной беседы, но тут в дело уже вмешались все мы, единым, так сказать, фронтом. И Тай был изгнан из сада.

— Каков нахал! — возмущалась Вишня.

— Не знала, что он такое бревно, — согласилась с ней Кристина, чем почти довела меня до инфаркта.

А я смотрела на розовые щеки Маргариты, но подрагивающие губы, на глаза, блестящие не пролитыми слезами, обидой и… совершенно диким восторгом, и понимала, что в одном Тайгер Слай был прав: рано или поздно все равно это дело закончится свадьбой.

Впрочем, это будет уже совсем другая история.

Моя же история закончится завтра утром, когда я защелкну на руке красавчика брачный браслет, окончательно капитулировав перед его любовью. Хотя, если быть предельно честной, то капитулировала я еще вчера, когда тихонько призналась, захлебываясь в его счастье, что я, видимо, безупречна.

— Я это всегда знал, — согласился Кир, целуя мои пальцы. — Но что заставило тебя поверить в свою идеальность?

— Мой несомненный талант в артефакторике, — призналась я и, отобрав у красавчика свою руку, положила ее на живот.

Да моя история закончится именно так. И завтра утром начнется наша, хотя, мне кажется, она началась уже давно, как-то вдруг, не спросив предварительно моего согласия.