Сказки белой волчицы

3

Болел бок, что-то внутри, может ребро сломали гады? На шее жгло рану, а вокруг неё обдавало приятным холодом. Слабость и горе. Слух проснулся раньше, чем Дорофей глаза открыл.

– …а я знаю?! Трое осталось в живых, две девчонки, спрятались, чудом уцелели и мой племянник, – это голос дядьки Максима. Приятный юношеский голос, хотя Максиму уже тридцать два.

К больному боку приложили прохладную повязку, и Дорофей открыл слипшиеся веки. Через щёлки больших голубых глаз рассмотрел Лику.

Сестра Стаса его ровесница, считалась ведьмой в семнадцатом поколении. Уже каких-то мазей наделала и лечила Дорофея. Лицо её чудесной красоты с большими чуть раскосыми зелёными глазами и пухлыми губками. Она белая, рыжеволосая красавица, волосы вьются ниже плеч. Напугано оглядывалась на взрослого мужчину, который расхаживал взад-вперёд по комнате деревенского дома, где жил Дорофей с мамой. И личико казалось детским. Но не таким прекрасным, как у его Лилечки.

Лиля присела рядом с Дорофеем, чтобы заглянуть ему в лицо. Глаза заплаканные, носик раскраснелся.

– Моя мать… – прохрипел парень и тут же ощутил резкую боль в груди и в горле. Застонал.

Лиля отрицательно покачала головой. А Лика с сожалением сказала:

– Только мы втроём из всего клана. Стаса так и не нашли.

Дорофей заскрипел зубами. Стас предатель, он в стаю убийц ушёл. Но об этом он только дядьке Максиму расскажет, Лике знать не обязательно, а то ещё брата искать пойдёт и пропадёт.

– Ну, что боец, – Максим в дорогом классическом костюме чёрного цвета присел у кровати на корточки. – Ишь ты, кудесница какая, уже и раны затянулись, – мужчина облизнулся, щуря голубые глаза на рыжеволосую Лику.

Девушка одарила его взглядом дикого волчонка, от которого можно ждать чего угодно и отстранилась от больного.

Максим ещё немного поглазел на прелестницу и вернул свой взгляд на племянника. Был мужчина красив и худощав, как вечный юноша с русой чёлкой, и в росте Дорофею уже уступал.

– Не известно, кто такие. Это уже третий случай за полгода, вырезают мелкие кланы. Я с бойцами приехал, но ночевать мы здесь не останемся. Сейчас вещи быстро собрал и в машину.

Макс вскочил на ноги, подмигнул Лике и вышел из дома.

Как только зверь чужой исчез, девушки подбежали к парню и с двух сторон и приподняли его под мышки. Вначале усадили. У Дорофея голова кругом пошла. Пришлось закрыть глаза и глубоко дышать.

– Вы вещи собрали? – Дорофей не сомневался, что Максим девчонок тоже заберёт в город.

– Да, – ответила Лика. – У нас по рюкзаку получилось, документы взяли. Дядька твой обещал наши квартиры продать. Он не обманет?

– Нет, – наверняка ответил Дорофей.

Ему было немного неуютно сидеть в одних семейных трусах перед девчонками, да ещё и раненым. Но ситуация была такой странной, что ни одна ни другая не проявляли любопытства к его телу. Зато, окружили заботой, что ему стало не по себе. Лиля принялась аккуратно натягивать на него потрёпанную футболку, а Лика поочерёдно вставляла ноги в штанины джинсов.

– Я сам, – он покраснел, растолкал нянек и медленно встал.

Боль отступала. Раны действительно затягивались, недаром Лика считалась самой искусной знахаркой в округе, к ней из города даже приезжали лечиться.

– Спасибо,– прошептал Дорофей. Застегнув ширинку, пошёл собирать свои жалкие пожитки. У него ничего ценного не было, только фотография отца и матери. Рваные кроссовки, кнопочный телефон, даже куртка б/у от дяди Миши досталась. Нищета кругом в посёлке. Он, как и девчонки вышел во двор с рюкзаком. И одеты они были почти одинаково, джинсы потёртые, футболки тёмные и обувь так себе. Только у Лилички рюкзак розовый, а Лики с Дорофеем черные, куплены на одном развале.

Встал Дорофей, как вкопанный у ямы, в которую положили два тела убитых волков. Это его мама и дядя Миша. Под яблоней во дворе зароют. Бойцы Максима подождали, пока Дорофей простится с сородичами, и стали зарывать могилу.

Парень стоял ни живой, ни мёртвый. Ему опять захотелось зареветь, закричать от отчаяния. Но две хрупкие девушки рядом делали из него мужчину. Лилечка и Лика взяли его за руки с двух сторон. Они уже пережили свои похороны. Теперь втроём, они были семьёй, волчата из Старого посёлка.

Максим всё время говорил по телефону, вышагивая по двору дома. Расстёгнутый пиджак, рука одна в кармане. И только иногда поглядывал на Лику, которая его взгляды игнорировала. Деловито, открыл заднюю дверь огромного внедорожника и пригласил молодёжь жестом в салон.

Девочки двигались исключительно за Дорофеем. Он это понял и, собрав волю в кулак, взял их под негласную опеку. Их рюкзаки, он закинул в багажник и усадил на мягкое сидение автомобиля. Сел между ними, почувствовав, как девочки прижимаются к нему.

Водитель огромный мужчина, как и Максим в чёрном приличном костюме. Внимательно рассмотрел троицу в зеркало заднего вида. Когда дядька Дорофея залез в салон, завёл машину и вырулил на дорогу.

– Вы точно продадите квартиру? – не смело поинтересовалась Лика.– Я поступать буду, мне жильё снимать надо.

– Тебе восемнадцати нет, – фыркнул Максим.

– Через месяц, – Лика была не из робкого десятка, и скромницей не числилась.

– Вот, через месяц и поговорим,– тихо ответил мужчина. Напряжение почувствовали все, у него явно на Лику появились планы и её сопротивление и желание жить отдельно, вызывали резкое раздражение, что повисало в воздухе.

Вот так вот сразу, с первого взгляда.

– А я? – мяукнула маленькая Лилечка.

Дорофей взял её ручку и спрятал в своих здоровенных ладонях, девчонка перестала бояться и ещё плотнее подсела к нему. Это был сюрприз, подарок судьбы, который Дорофей оценил по достоинству. Она так ему нравилась, что сон терял. Отвергала, а тут сама льнёт. Пользоваться её растерянностью Дора не собирался, скорее, будет ей опорой и защитой.

– А тебе только шестнадцать, – Максим рассматривал паспорт девушки.– Школа и надзор опекунов.

– Я могу стать опекуном? Она со мной, – обеспокоенно спросил Дорофей. – Мне тоже восемнадцать скоро.

– Ну, раз с тобой, будете вместе жить. Не переживайте, Камский клан молодых волков в беде не бросит, всё у вас будет и учёба и работа, если нужно. И жильё, конечно. Поживёте до осени у меня, а там видно будет.

– Я в восемнадцать ухожу, – выдвинула свои условия Лика.

– Я уже это слышал, – недовольно отозвался Максим.