Сказки белой волчицы

2

Вот она жизнь юного волка в деревенской глуши. На окраине, рядом с лесом их маленькая стая за свой счёт установила тренажёры. В основном самодельные. Даже люди приходили, вливались в здоровый образ жизни.

Дорофей сюда наведывался часто, особенно, как у мамы дядя Миша появился. Кинув тетради на скамейку, с разбега зацепился за турник и стал подтягиваться. Девок рядом не было, выпендриваться не перед кем. Но зато друзья из стаи пришли. Во главе друг его, двадцать лет рыжему Стаське, как и Дорофей с хищным лицом и глазами голубыми холодными. Стали хором считать, сколько раз Дорофей подтянулся. Это ли не стимул дотянуть ещё пару раз выше своего рекорда? Выжал из себя последнее, под радостные вопли, и соскочил на землю, потирая мозолистые ладони. Мышцы приятно затвердели с лёгкой болью. В дополнение к этому упражнению, захотелось бежать со всех лап.

– Ну, Дора, даешь, – рассмеялся Стас, потрепав густые русые волосы.

На перекладину уже взлетел другой волк. Всего в стае тринадцать особей из них трое мужчины, две женщины, Лиля мелкая, подруга её Лика, сестра Стаса, а остальные парни молодые. Кто постарше, уже невест себе приглядели по соседним стаям, остальных взрослые пытаются оставить в посёлке жить, но Дорофею это не грозит, его ждёт большой город.

Оглядевшись по сторонам, чтобы людей рядом не было, парни рванули в лес наперегонки. Только хвойные деревья прикрыли их своей сенью, как каждый стал оборачиваться волком. Прямо с одеждой покрывались мехом, вытягивались лапы и шеи выгибались во взъерошенные холки диких хищников. Шесть зверей, огромных, страшных ринулись вперёд в таёжные дебри.

Дорофей однажды спрашивал маму, можно ли остаться волком навсегда. Легко быть зверем, человеком намного сложнее, а сочетать в себе две натуры очень тяжело. Нет, нельзя остаться зверем, люди охотники подстрелят мальчика, шкуру на стену натянут. И человеком жить нельзя, иначе зверь однажды вырвется на свободу и страшных дел наделает. Радоваться надо, что стая есть, что не один на белом свете.

Стая это хорошо. Серым волком Дорофей бежал за рыжим волком Стаса, старался ему ни в чём не уступить. Ни в скорости, ни в ловкости. Ему уехать предстоит, а Стас наверняка скоро альфу сменит. Отец Лили, Пётр Сергеевич мужчина в возрасте, долго пост свой занимать не станет.

Сила, мощь звериная, девать некуда. Волк Дорофея насторожился, темп бега сбавил.

Поздно.

Целились прямо в голову.

Как только увильнул, не понятно, шею пробило.

Запах чужих оборотней на весь лес. Выстрелы раздались, рык. Дорофей повернул в сторону, набросился на первого попавшегося чужака. Тот его одним ударом сбил. И так в раненную шею клыки впились. Юный волк стал извиваться. Его пришпилили к земле лапой. Только что и оставалось, скалиться и огрызаться.

Оборотни вокруг оборачивались людьми.

Дорофея отпустили. Он следом за чужаками, обернулся раненым парнем. Кровь на шее текла горячей струйкой, он зажал её рукой. Нога поцарапана внутри боль невыносимая. Но он встал, чтобы запомнить лица нападавших. Мужчины взрослые. Ничем не примечательные, словно безликие, только глаза горят жёлтые.

Четверо его друзей, убитыми волками лежали на земле. Их не просто убили, с них шкуры снимали. Такого зверства парень не выдержал, хотел броситься на защиту, но ему дали под дых.

Дорофей взвыл от боли, согнулся в три погибели и пополз, упав носом у кроссовок Стаса. Поднял испуганные глаза.

А в лесу тишина зловещая. Стелется по земле непроглядный туман, леденящий кровь своей неестественной густотой. Воздух, словно, бедой пропитан, тяжёлый, затрудняющий дыхание. Волчата старого посёлка стали задыхаться. И запах появился, странный такой, еле уловимый. Чужие оборотни резко воняют дёгтем берёзовым и как будто хлоркой. А тут нечто иное летает, дурное предзнаменование.

Колдовство.

– Стас! – Дора позвал друга.

А тот не двигался. Замер, как изваяние, врос в землю и даже не моргал. Запах колдовства приторный и сладковатый становился сильнее. Дорофей с трудом поднялся и посмотрел туда, куда был устремлён взгляд рыжего парня.

Совсем рядом среди стволов могучих сосен стояла на половину обнажённая женщина. Грудь её белая с сосками тёмными. От неё Дорофей резко отвернулся, словно не груди это, а фары автомобиля слепящие в темноте. Темноволосая, глаза чёрные бездонные, старая уже лет двадцать пять.

– Стас, – Дорофей теребил руку друга, с опаской оглядываясь по сторонам. – Бежать надо.

Но Стас не двигался. Внюхивался в воздух, каплями пота покрылся. Из приоткрытого большого рта потекли слюни. Глаза его темнели с каждым вдохом, становясь глубоко-синими.

Вот женщина упала на землю и обернулась бурой волчицей, побежала вглубь леса, исчезая в тумане. И рыжий парень страстью опьянённый, за самкой вперёд ломанулся.

Дорофей его и поймать не успел, волком друг исчез в тайге.

Сердце Дорофея колотилось в испуге. Запах крови убитых волков. Убили. Друзей убили, шкуры с них сняли. Стиснув клыки, он сжал кулаки и решил до конца с убийцами сражаться. Только силы не равны. Загнанным зверем, парень метался по кругу, вооружённых мужчин. Они смеялись над ним, стреляли ему по ногам, вынуждая подпрыгивать.

– Харэ! – раздался грозный голос. Волки отступили от Дорофея.

Вперёд вышел вожак, низкорослый мужчина в клетчатой рубахе с коротким рукавом. Ни дать, ни взять, рабочий из колхоза, комбайнёр или слесарь. Вот так живёшь рядом с людьми и не знаешь, что они волки лютые.

– Сопляк ещё, – сказал один из пришлых, покручивая на пальце пистолет.

– Это Петровскова племянник, он клану Камских принадлежит, – сказал главный. – Рано нам туда ещё лезть.

Оборотни стали расходиться. Дорофей огрызался, пытался броситься на обидчиков, но упал и зарыдал от своего бессилия. Он рыдал отчаянно, не стесняясь, слёз, клятвенно обещая себе, что это последние слёзы в его жизни. И когда он вырастет, то обязательно отомстит.

Обернулся волком и завыл. Выл протяжно с горечью, пока от ранений не потерял сознание.