Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)

Глава 3

Дом был пуст, и не так, как если бы хозяева только что уехали, нет, дом был заброшен. Если бы не Ирон, огромная шапка снега и толстая корка льда не позволили бы нам проникнуть внутрь, по крайней мере, не сегодня. С замком тоже пришлось повозиться, но мы не стали выбивать дверь, а воспользовались дедовским способом — попросили у соседей масла.

— Здесь так… тихо, — неуверенно произнесла Улла, войдя внутрь.

— Да, чувствуется, что здесь давно никого не было, — кивнула я, брезгливо приподнимая двумя пальцами когда‑то белоснежное покрывало, которым укрыли резной деревянный стол, ныне покрытое толстым слоем пыли, — и никто не заглядывал.

— Я мог бы…, — начал поднимать руки маг.

— Не надо, Ирон, — остановила я его, — не трать силы на эту ерунду. Улла, как считаешь, где твоя мама могла хранить свои письма?

— В своей комнате.

— Логично, — согласилась я, — Знать бы еще, где она, эта комната.

— Скорей всего наверху, — Ирон посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж, — Хозяйские спальни всегда находятся выше комнат слуг.

— Ну, да, — не стала я спорить. Ирон прав, искать комнату Кристины нужно либо на втором этаже, либо на чердаке.

— Я пойду первым, вдруг лестница прогнила, — вышел вперед Ирон.

— Ну уж, нет, — рукой преградила ему дорогу, — лучше я. Меня тебе будет легче вылечить, чем себя.

— Нет, я пойду, — выпорхнула из‑за моей спины Улла, — Я легче.

И пушинкой взлетела наверх. Ну, да, она легче, но если эта девчонка сейчас свернет себе шею, я себя точно не прощу.

— Ирон!

— Уже, — заговорщически подмигнул маг, и я увидела как вокруг Уллы из‑за поднятой с пола пыли, мигнул прозрачный щит, — отойди в сторонку, Ри, сейчас укреплю эту конструкцию.

— Ирон, я тебе говорила, что я тебя обожаю? — прошептала я.

— Нет, — улыбнулся маг.

— Я тебя обожаю.

Ирон пристально посмотрел на меня и шкодливо щелкнул по носу.

— Ау! — отстранилась я.

— Не отвлекай.

Капризно сморщив нос, я отступила еще на шаг, и замерла, с интересом поглядывая по сторонам. Дом не казался мне слишком старым, но в нем чувствовалась тоска и обреченность, словно он уже не ждал возвращения своих хозяев. Что же заставило родителей Кристины покинуть свой красивый двухэтажный дом и уехать из Лиена? Судя по обстановке, люди они были не бедные, так что тяжелое время могли пережить спокойно.

— Готово. Можно идти, — отвлек меня от размышлений Ирон.

Я кивнула и стала поднимать по лестнице, крикнув:

— Улла?!

— Я здесь, — выглянула из‑за угла внучка хранителя, — Я нашла комнату.

— Хорошо. Веди.

В комнате Кристины все так же находилось на своих местах, и так же было наглухо укрыто пыльными чехлами.

— Здесь миленько, да?! — подскочила ко мне Улла, сияя как медный котелок, но встретившись со мной взглядом, скривилась.

— Здесь пыльно, — прогундосила я в ответ.

Стараясь не вдыхать пыль, достала из сумки шейный платок, сложила его пополам и завязала на затылке. Достала второй и протянула его Улле. Ирону предлагать не стала — он и без платка, уже что‑то себе наколдовал.

— Может…

— Не надо, — отмахнулась я.

После своего магического истощения я начала трепетно относиться к чужой магии. Так быстро поставить Ирона на ноги, как получилось у Лика поставить меня, вряд ли у кого другого получится. Если уж в Ристане всех, сколько‑нибудь известных магов, включая Ирона, я могу сосчитать по пальцам одной руки, то, что говорить о Лиене. О магии здесь знают, это факт, но есть ли в Лиене хоть один маг — вопрос остается открытым.

— Что мы ищем? — поинтересовался Ирон, подходя к шкафу и осторожно сдвигая чехол в сторону.

— Шкатулку или пакет, или связку, куда Кристина, складывала письма от своих родителей. Йохан сказал, что всех их она относила сюда и здесь они и остались.

— Но почему вы с хранителем думаете, что Кристина хранила эти письма? — приятель задумчиво огладил бороду.

— Ирон, скажи, ты бы хранил письма своих родителей, если бы они у тебя были?

— Мои родители не умели писать.

— А, если бы умели?

— Д — да, наверное, — неуверенно кивнул он.

— Я что‑то нашла, — Улла вытащила из комода несколько миленьких маленьких шкатулок из натурального камня. Две из малахита, одна из оникса, если я не ошибаюсь.

— Не, — мотнула я головой, — в таких только подаренную кем‑то побрякушку можно спрятать.

— Или записку.

Проигнорировав мой сарказм, Улла с энтузиазмом начала вытряхивать содержимое шкатулок на открытый участок столешницы. Как я и сказала, внутри оказалось множество милых сердцу девушки вещиц: от очаровательных жемчужных заколок до шикарного аметистового колье, но никаких записок или тайных посланий обнаружено там не было. Улла разочарованно вздохнула, но глаза ее продолжали гореть детской радостью, поэтому я промолчала. Ирон тоже не стал комментировать, сделав вид, что упорно ищет что‑то на полках с любовными романами.

Я же решила заглянуть под кровать. Смешно, но именно под ней я обнаружила сундучок лучше всего подходящий для хранения корреспонденции. Пока все были заняты, я достала его и с легкостью открыла подвесной замок обычной шпилькой. Этот навык я получила еще в начальной школе, когда одна из бабушек начала прятать от нас с дедом конфеты на вечер, и нам с ним каждый раз приходилось дожидаться ужина, чтобы полакомиться ими. Никак не думала, что это навык мне снова пригодится, тем не менее, попав в сказку, я только и делаю, что улучшаю его.

Я подняла голову, чтобы похвастаться своей находкой, но Улла так увлеченно перебирала мамины украшения, а Ирон листал какой‑то потрепанный альбом, что я мысленно махнула на них рукой и сама начала рыться в содержимом сундука. Кроме связок писем в нем нашлись документы: два завещания и договор на аренду дома сроком на сто лет, при желании, с последующим продлением на тот же срок. В обоих завещаниях все имущество по наследству передавалось Кристине, а в случае ее преждевременной кончины — ее детям. «Интересно, была ли подобная трактовка задумана изначально или же документы переписывались? Если да, то откуда родители Кристины могли знать о ранней кончине дочери?» Я потрясла головой. Что за ерунда мне лезет в голову? Может, они просто перестраховывались, желая, оградить внуков от дрязг с наследством хотя бы с их стороны. Но меня уже царапнуло это изложение последней воли родителей Кристины, и я, отложив документы, аккуратно развязала первую пачку писем, ту, что лежала сверху. В них не оказалось ничего интересного. Начинались они одинаково «Здравствуй, моя милая девочка! У нас все хорошо…», дальше шел убористый текст с перечислением, кто, во сколько встал, что поел, где погулял, что увидел, но все без конкретики, словно писавший, создав свой идеальный мирок, с каждым новым письмом прописывал то, что, как ему казалось, должно происходить с ним (или с ними) в этом идеальном месте.

Я перелистала все письма, читая их по диагонали, и убедилась, что они, в каком‑то смысле дублируют друг друга. Текст шел ровно. Никаких сильных эмоций или скачков в повествовании не было, но не было и сути, или она ускользала от меня, хотя и пыталась вникнуть в нехитрые бытовые прелести простой семейной жизни. Возникло ощущение, что я читаю очень нудный викторианский роман со всеми мельчайшими подробностями. Письма, как главы этой книги шелестели в моих руках, и я начала замечать, что строчки ручейками поплыли у меня пред глазами, голова отяжелела, а удушливая сонливость затуманила разум.

Как сквозь пелену я услышала испуганный вскрик Уллы и удивленный Ирона. Я попыталась встать, но получилось только приподняться и срубленным деревом повалиться на кровать, тем самым, поднимая в воздух грязное облако пыли. Но и с позиции «лежа на боку», я увидела, как вскакивает с пуфика чем‑то очень перепуганная внучка хранителя, а в руках у нее светится светло — синий овальный кулон. В следующий миг тело Уллы окутал белесый туман, превращая девушку в прекрасную ледяную статую. Подбежавший к ней Ирон попытался отобрать украшение, но только маг коснулся кулона, его тоже окутал белый туман и в комнате стала на одну статую больше. Это последнее, что я увидела, так как под тяжестью век, глаза мои закрылись, и я провалилась в черноту.

— Как же ты не вовремя, — проворчал голос у меня над головой и нетерпеливо позвал: — Рита. Ри — ита. Глаза открой.

Я открыла. Лик стоял рядом с кроватью и был не то, чтобы зол, скорее раздосадован. Затемнения клубились вокруг головы и рук.

— Лик?

— И снова здравствуй, моя спящая неприятность.

— Что? Как? — вскинула я голову, но та показалась очень тяжелой и я положила ее обратно.

Где‑то на краю сознания еще мелькала мысль, что моему телу плохо, что там, где я его оставила нечем дышать, пыль забивает ноздри. Надо встать. Надо. Но мне не проснуться — веки тяжелые. И этот сон он липкий и неприятный. Вот же гадство!

— Рита! — снова окликнул Безликий.

— Не могу, Лик, — вяло пробормотала я, — Я засыпаю. Мне плохо.

Постель противно заскрипела. Это Лик сел рядом и прикоснулся к моей щеке. Надо же, какие у него горячие пальцы!

— Знакомое плетение, — пробормотал он, — Рита, ты хоть понимаешь, что замерзаешь? Комната, в которой ты находишься, погружает в ледяной сон. Тебе нужно проснуться.

— Не могу, — постаралась я разлепить веки, — Тяжело.

— Рита, послушай, — наклонился надо мной Безликий. Его теплое дыхание омыло мое замерзшее лицо, и я блаженно улыбнулась: — Послушай меня внимательно, я помогу тебе, но прежде скажи, что тебя держит?

— Держит? — нахмурилась я, но мысли в голове путались, и так сильно хотелось спать.

— Рита! Рита очнись! — потряс меня Безликий, — Что тебя там держит? Рита! Мне надо знать, что тебя держит. Рита! Что у тебя в руках?

— Письма, — выдохнула я, — Письма Кристины.

— Ну, слава Темному! Держись, моя неприятность, сейчас…

Руки опалило жаром, и я почувствовала, как сонливость отпускает меня, тяжесть и слабость уходят, а сознание проясняется.

— Лик? — подняла я голову и увидела, что находимся мы совсем не в королевских покоях, а все в той же комнате в доме родителей Кристины, только во сне все в ней замерло и заволокло туманом.

— Хм — м, — помог он мне подняться.

— Что‑то не так?

— Все не так, — фыркнул Лик, — но речь не об этом. Тебе нужно проснуться.

— Я поняла. Но там Улла и Ирон. Я не знаю, что мне делать? Лик, — жалобно посмотрела я на него, — что мне делать?

— И, что ты на меня так смотришь?! — резко отстранился Безликий, — Не я влез в это дело, не я попал в эту ловушку.

— Это была ловушка?

— А как еще можно назвать то, что сейчас вас троих накрывает магией Снежных королев и погружает в вечный сон?

Я резко подняла правую руку. Ловушка? Неужели та женщина планировала использовать меня именно так?

— Нет, не она, — словно прочитав мои мысли, качнул головой Безликий, — Это не ее магия. Одной из них, но не ее. Только благодаря ее дару ты еще не превратилась в ледяную статую, но замерзнешь насмерть, если сейчас же не проснешься.

— Но что мне делать? Улла. Ирон, — подошла я к, застывшим во льду, фигурам, — Как мне помочь им?

Лик молчал, а меня затрясло. Назревала обычная женская истерика. И, хотя стояла я к Безликому спиной, он не мог не заметить, как я начала дергаться и покусывать большой и указательный пальцы — дурная манера, переродившаяся из детской привычки обгрызать рукава пижамки, а позже подростковой — ногти.

— Есть один способ, — обреченно — раздраженно вздохнул он.

— Какой? — подскочила я к Безликому и вцепилась в него словно клещ, — Расскажи мне! Пожалуйста! Прошу тебя!

— В первую очередь, успокойся, — отцепил он мои руки от своей то ли мантии, то ли халата, то ли плаща — сейчас не разберешь: — Когда ты проснешься, ты должна будешь действовать очень быстро, так как заклинание будет выжигать тебя изнутри. Я бы не стал предлагать тебе его, но, уже зная тебя немного лучше, тебе может прийти в голову еще большее безумство, так что лучше уж оно и под моим руководством, чем неизвестно что и неизвестно с какими для тебя последствиями. Сразу предупреждаю, будет больно.

— Хорошо, — кивнула я, — Я согласна.

— Не спеши. Запомни, действовать придется быстро. Ты должна, первым делом, передать жар заклинания своему другу — светлому магу, потом девчонке. Я наполню твой резерв ровно настолько, насколько нужно, чтобы ты успела поцеловать и передать жар одному и второму. Не зевай и не отвлекайся, иначе заклинание поглотит тебя. Поняла?

— Поцеловать? Я должна их поцеловать? — нахмурилась я.

— Да. Тебя, что‑то не устраивает? — ехидно хмыкнул Безликий.

— Нет, — качнула я головой, — просто уточняю.

Поняв, что переубедить не удастся, Лик не выдержал:

— Темный и все демоны! Да, где они тебя такую откопали?!!

— Вот бы туда и вернули, — кисло вздохнула я, и, расправив плечи, уверенно отрапортовала: — Я готова. Можно начинать.

— Проклятье, — прошипел Безликий.

В его мареве начало что‑то происходить, но все что мне удалось увидеть — это вспыхивающие огоньки, размером со спичечную головку, там, где у Лика должны быть руки. Затем Лик поднес их к своему лицу, и на месте рта у него появилась маленькая пылающая пентаграмма. Я проглотила вязкую слюну. Это мы, что, сейчас целоваться будем? Ну, ладно, давай, я готова.

— Иди сюда, — Лик взял меня за плечи.

Я глянула на пентаграмму и подняла голову, чтобы Безликому не пришлось мучиться, выискивая мои губы.

— Ты уверена?

— Я же сказала, что да.

— Сначала будет немного щипать, но с каждой минутой боль будет усиливаться, успей передать жар, пока он не пожрал тебя изнутри. Поняла?

— Поняла, поняла. Целуй меня уже!

И Безликий поцеловал. Его губы я практически не почувствовала, мои губы сразу же защипало, потом опалило и когда поцелуй углубился, что‑то горячее и густое пролилось мне в рот. Оно заскользило по глотке и пищеводу, попало в желудок и запылало. Я ошеломленно вскрикнула, так как возникло ощущение, словно меня приласкали изнутри.

— Лик? — выдохнула я, и мне показалось, что из моего рта вырвался дымок.

— Просыпайся! — рыкнул мужчина, грубо отталкивая меня от себя, так как я уже тянулась к нему за добавкой, — Немедленно!

Резко выдохнула, открыла глаза, сделала вдох и закашлялась от попавшей в рот пыли. То, что во сне ощущалось как жар, в реальности оказалось болезненным жжением. Тело ломило, суставы гнулись со скрипом. Я поднималась с постели, как древняя старуха, кряхтя и постанывая.

Небольшой пятачок вокруг меня был единственным местом, куда лед еще не добрался, но он тут же исправил эту оплошность, когда мне удалось поднять свое окоченевшее тело с постели. Меня пошатнуло, но жар внутри уже начал распаляться и я, наплевав на то, что продрогшие конечности подгибаются и плохо слушаются, хватаясь за все выступы, поползла к двум застывшим фигурам. Сначала Ирон.

Маг был всего на голову выше меня. Прижавшись губами к его поджатым губам, я выпустила томящийся во мне жар. Он выплеснулся на мага, но подействовал не сразу, постепенно оттаивая мужчину, пока тот мешком не свалился у моих ног.

После этого всплеска жар внутри словно обрел еще большую силу. Я посмотрела на Уллу, и на мгновение ужаснулась, что придется делать это и с ней — вдруг она очнется, а тут я. Только об этом подумала, как мощная волна преображения окатила меня, беспощадно кинув на обледеневший пол. Неужели уже ночь?!

— Ну, что, принцесса моя белокурая, иди ко мне, — выдохнул Тень дымом, поднявшись с колен и обняв девушку за плечи, — сейчас я тебя отогрею.

Жар заклинания распалился на столько, что стало больно дышать, и Тень влил его прямо в приоткрытый рот Уллы, которая оттаяв, тихо застонала и обмякла в наших объятьях. Девушка открыла свои дивные очи и первое, что она увидела, слава богу, было лицо Тени.

— Люблю, — прошептала она и тут же потеряла сознание.

От ее тихого голоса у меня перехватило дыхание. «Приехали», — вытаращилась я на бессознательную девушку, боясь даже подумать, что разожму руки, и Улла упадет и останется лежать на ледяном полу. Бережно подхватив хрупкую красавицу на руки, я вынесла ее из комнаты и, что невероятно, спустилась с ней вниз, хотя и жутко мешало мое волочащееся по ступенькам платье. Придержав за осиную талию, чтобы стянуть чехол с кресла, я бережно уложила ее и вернулась в комнату за магом.

Из комнаты я его вынесла, но спустить вниз не получилось, для Тени Ирон оказался слишком тяжел. В последний раз, заглянув в комнату, я подобрала кулон и шкатулку из оникса, которая почему‑то не замерзла, а вот письма пришлось оставить — вмерзли намертво.

Достав из сумки свитер и рейтузы, я быстро переоделась, а платье, нижнюю рубашку и широкие панталоны оставила валяться на полу. Тянуть на себе еще и этот груз было бы смешно и опасно. Затянув потуже шнурки на сапожках, чтобы не свалились при ходьбе, я глянула на, лежащего на полу Ирона и тяжело вздохнула.

Чужая магия ощутимо заерзала, когда я воззвала к ней, чтобы поднять бессознательное тело мага на ноги, но, несмотря на недовольство, она все же создала нити, позволившие Ирону встать и самому спуститься вниз, где я, сдвинув сумку за спину, взяла девушку на руки и вынесла из дома.

Покинув дом родителей Кристины, я обернулась, досадуя, что ничего толком не выяснила, но, увидев, как дом изнутри обрастает льдом, передернула плечами, чем потревожила Уллу., та завозилась и крепче пришлась ко мне, словно ища утешения и защиты. Она показалась мне такой беззащитной, что все внутри меня возмутилось несправедливости судьбы, которая оставила малышку сиротой. Йохану уже восемьдесят. Сколько он еще протянет? Лет пять? В лучшем случае десять. И, что тогда? Без сильного плеча рядом Улла останется совсем одна. Вигго не сможет уберечь ее от соблазнов высшего общества Лиена, которые будет подстерегать ее на каждом шагу, от ошибок, которые она обязательно совершит, обученная в закрытом и изолированном от внешнего мира приюте, от первой любви, от боли, от сомнений, от самой себя, в конце концов.

С такими мыслями Тень шел по ночным улицам города, крепко прижимая Уллу к себе, и как мне почудилось, начал думать отдельно от меня, так как считаю, что мысль: «как бы хотелось нести ее на руках вечно, любить и защитить… Никому бы не отдал. Моя процесса», больше подходила настоящему мужчине, чем мне. По ходу у меня намечается серьезно раздвоение личности.

— Поздравляю, Рит, ты только сейчас начала это замечать, — усмехнулся Тень и прибавил ходу.

Когда добрались до библиотеки, понадобилось передать бесценную ношу Ирону, но Тень вдруг начал выражать недовольство по поводу того, почему именно маг должен передать Уллу деду.

— Он уронит ее, — прошипел сквозь зубы неожиданно заартачившийся парень.

— Не уронит, — заставляя Ирона поднять руки, — его магия держит.

— Я сам ее донесу, — дернул на себя Уллу Тень.

— Нет. Мне нужно сменить облик, — вкладывая девушку в руки Ирона.

— А чем я тебя не устраиваю?! — возмутился парень.

— И ты еще спрашиваешь?! — зашипела я, когда Тень снова попытался отобрать у мага девушку, — Да, что ты вцепился в нее, как собака в любимую кость?!

— Сама знаешь!

— Это не нормально. Ты это я.

— Уже нет.

— Что? — недоуменно застыла я, — Как?!

— Представления не имею, — фыркнул парень, — Ладно, будь по — твоему, но я страхую.

— Подожди. Получается, что ты… что я… Но как это получилось?

— Не знаю, Рит, я знаю столько, сколько и ты.

— Вот блин, и как теперь работать? — обескураженно выдохнула я.

— Как и раньше, — хихикнул Тень, — только веселее.

— Очень смешно.

— Прости, больше не буду. Рит, давай все‑таки я ее понесу. Посмотри на него — он же в отключке.

«Вот черт. И как же так получилось‑то?!» — мысленно простонала я.

— Рит, я тебя слышу. Честно тебе говорю, я не знаю, но давай поговорим об этом позже. Если нас увидят — дурка нам обеспечена.

— Отдай Уллу, недоумок.

— Не обзывайся, — насупился Тень, — Рита, ты с трудом стоишь на ногах, если я уйду, ты прямо здесь и свалишься.

— Дилан ничего о тебе не знает.

— Как и о тебе. К тому же магия снежной королевы работает на меня, а не тебя.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Рит, неужели ты не чувствуешь, что она восстанавливает наш резерв? Тебе уже с полдороги стало легче удерживать Ирона и нести Уллу.

Я задумалась, и, правда, в какой‑то момент я перестала ощущать магию, как что‑то чужеродное, а во рту появился привкус перечной мяты.

— Ясно. Но уйти тебе придется. Так надо. Мне будет трудно объяснить, куда я дела Римму.

— Поздно, — цокнул языком парень и поднял голову.

К нам уже спешил встревоженный хранитель, а вместе с ним и Дилан.

— Улла, девочка моя! — Йохан подбежал к нам и уставился на внучку с паникой в глазах, — Что случилось? Что с ней?!

— Она без сознания, — расстроенно вздохнул Тень, печалясь о том, что упустил шанс донести Уллу до спальни.

— Ирон! — подскочил с другой стороны брат Ринари.

— Он тоже без сознания и держится на маги.

— А ты кто такой? — сощурил желтые глаза Дилан.

— Тень, — представился парень.

— Ты?? — вытаращился он на нас.

— А ты что ожидал? — фыркнул Тень.

— Но ты же…

— Еще скажи, что ребенок, — скрипнул зубами парень, и я с трудом удержала его от того, чтобы он не завязал драку с Диланом.

«Прекрати немедленно. Хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез — не петушись».

— Да, мамочка, — тихо прошипел он с интонацией капризного ребенка.

— Что ты сказал? — нахмурился Дилан.

— Говорю: в библиотеку их ведите. Продрогли сильно. В тепло им надо.

— Но, что про…, — встрепенулся хранитель, не представляя как забрать Уллу из рук мага.

— Проклятье! И долго мы на улице стоять будем? Хватит болтать, — не выдержала я, — открывайте двери!

Хранитель вздрогнул, и, наконец‑то заспешил:

— Да, да, конечно. Дилан, помоги мне.

Только войдя в помещение и введя в него Ирона с Уллой на руках, я поняла, насколько мы замерзли.

— Их нужно раздеть и согреть, — взяла я командование на себя.

— Но, что произошло?

— В доме была ловушка.

— Ловушка? — вздрогнул Йохан и сильно побледнел, что могло означать, что о ней он не знал.

«Или знал и теперь боится, что мы его раскроем», — проворчал недовольный Тень.

«Цыц, сейчас не время для этих мыслей», — шикнула я на него, а вслух сказала:

— Все обошлось, но дом превратился в ледяной короб.

— О, Светлый! — выдохнул Йохан.

— Где комната Уллы?

— Идемте. Я покажу вам.

Я посмотрела на композицию маг с девушкой на руках и покачала головой, все‑таки придется разрешить Тени нести Уллу, магия нам может еще понадобиться.

— Я понесу девушку. Но магу тоже понадобиться помощь, сам он не дойдет, а в сознание приводить его еще рано.

— Я держу его, — сжал плечи друга Дилан.

Бережно подхватив Уллу, я попросила силу медленно схлынуть, чтобы Дилан мог подхватить мага, что следопыт и сделал, ухватив приятеля за талию и перекинув того через плечо. Н — да, силен, однако. Прямо в дрожь бросает.

«Мы тоже ничего», — обиделся Тень.

«Да, ты смеёшься?! — фыркнула я, реально оценивая наши возможности: — У нас не та весовая категория».

Почувствовав, что парень сейчас начнет что‑то доказывать себе и другим, я тяжело вздохнула.

«Тень прекращай, ты же видишь, что Дилан даже не смотрит на нее. Девочка ему не интересна. Да ты и сам знаешь, кто ему нравится… Боже, что за бред я несу»!

«Не бред. Ты права. Дилан видит только тебя и никого больше, но ничего хорошего в этом нет. Будь осторожна, Рит, такая зацикленность у мужчины крайне опасна. Когда он поймет, что похищение души никак на нем не сказалось, он начнет проверять тебя на прочность, и твое нежелание стать его собственностью с каждым разом будет распалять его только сильнее».

«Черт, Тень, не пугай меня. Мне и так от его внимания не по себе, а ты еще масла в огонь подливаешь».

«Я беспокоюсь за тебя».

«Лучше думай, как нам сейчас разрулить ситуацию и объяснить Дилану, куда я пропала».

«Ты постоянно куда‑то пропадаешь — его это уже не удивит».

Комната Уллы оказалась следующей за комнатой Эдит. Услышав шум, та вышли из комнаты, и застыла, только зрачки испуганно расширились. Следом выбежала Белоснежка.

— Что с Уллой? — спросила она.

— Все хорошо, — улыбнулась я ей, — Она без сознания, но невредима.

— Ты Тень? — склонила темноволосую головку к плечу сообразительная принцесса.

— Да, а как ты догадалась? — приподняла брови.

— Рита мне рассказывала о тебе. Я так тебя и представляла. Ты симпатичный.

Я еще раз улыбнулась и кивнула Йохану, чтобы он придержал дверь. Внеся Уллу в комнату, я положила ее на постель и нахмурилась.

— Служанка все еще не вернулась?

— Нет.

Недовольно пождав губы, я вышла в коридор и внимательно посмотрела на, мнущуюся у дверей, Эдит.

— Ты ведь ее подруга?

— Д — да, — робко произнесла девушка, и светлые ресницы затрепетали.

Краем глаза отметила скривившуюся мордашку Снежки. Эдит была ей неприятна.

— Уллу надо переодеть.

— Х — хорошо, — сделала она преданные глаза, при этом словно невзначай облизнула пересохшие губы.

Но я уже опустилась на одно колена перед любопытствующей принцессой и взяла ее за руку. Темно синие глаза радостно заблестели.

— Малышка, я буду очень благодарен, если ты поможешь этой девушке. Ты согласна?

— Конечно! — обрадовалась Белоснежка, — Я помогу.

И схватив девушку за подол платья, потащила ее за собой.

— Быстрее, Эдит, быстрее, Уллу надо переодеть, — затараторила принцесса и неожиданно не к месту, но с серьезным личиком, выдала: — Мужчины очень не любят, когда их заставляют ждать.

Тень, все еще оставаясь коленопреклоненным, зажмурился и закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться, Йохан хмыкнул в бороду, а Дилан озадаченно вытаращился на закрывшуюся перед нами дверь. Я тоже озадачилась и сделала зарубку на будущее поговорить с Белоснежкой о том, где она это услышала?

Следующим мы уложили мага. Для него Йохан выделил комнату напротив. Приятеля Дилан переодел сам. Для этого дела Йохан выделил одну из своих длинных ночных рубах. Заверил, что новая. Я пожала плечами. Какая разница? Этим двум важнее отогреться и отоспаться, тем более обоим светит растирание — надо только ингредиенты поискать. Что‑то есть с собой, что‑то легко найти на кухне.

— Где у вас кухня? — поинтересовалась я, задвигая Тень, чтобы не мешал думать.

— Вы голодны? — озадачился Йохан.

— Нет, — качнула я головой, — Этим двум не повредит небольшое растирание, чтобы разогреть кожные покровы.

Хранитель уважительно покивал, и взмахом руки предложил идти к лестнице.

— Я покажу.

— Будьте добры.

— А, ну, стой! — неожиданно схватил за плечо Дилан.

— Проблемы? — тут же высунулся Тень.

— Где Римма?

— Осталась ковыряться во льду, — пожал плечами парень.

— Зачем? — нахмурился следопыт.

— Ты меня спрашиваешь? — скривился Тень, — Наверное, надеется пробраться внутрь.

— И ты оставил ее там одну?

— Ловушка сработала. Дом превратился в ледяной монолит. Войти внутрь не представляется возможным. Если Римме хочется побегать вокруг него как у новогодней елки, пусть бегает — мне не жалко.

Не дав Дилану возмутиться Тень продолжил:

— Послушай, Римма попросила у меня помощи. Я помогаю. А где она и, что сейчас делает — этого я тебе сказать не могу. Она взрослая, самостоятельная женщина и я ей не указ.

Следопыт громко заскрипел зубами.

— Идемте, — кивком головы показала Йохану, что можно идти, — чем быстрее мы сделаем им растирание, тем лучше.

Хм — м, а кухня‑то в библиотеке оказалась хорошо скрыта от посторонних глаз. Попытайся я искать ее самостоятельно, возможно бы и не нашла. Коридорчик, ведущий в помещение, нашелся сразу за комнатой Марты, но располагался он в темной нише, так что заметить его было практически невозможно, разве что знать наверняка.

— Вот, — Тень протянул старику две миски с растиркой, — воспользуйтесь полотенцами.

— А сам? — нахмурился Йохан.

Тень передернул плечами.

— Предпочел бы ванную.

Хранитель кивнул и непринужденно подсказал, где искать нужное нам помещение.

— Как выйдешь, по коридору прямо и на право. В белом шкафу халат, можешь взять.

— Премного благодарен, — кивнул Тень и вышел из кухни вместе с хранителем.

— А? — задержал нас Йохан.

— Да? — остановился парень и настороженно покосился на старика.

— С Риммой действительно, — Йохан запнулся, — все в порядке?

— Лучше не бывает, — фыркнул Тень, — Она, конечно, раздражена и раздосадована, но ей не впервой оказываться у разбитого корыта — у нее все норм.

— «у нее всё норм»? — опешил Йохан.

— Нормально у нее все, — закатил глаза Тень и раздраженно пробурчал: — Вы уж простите, но мне срочно нужно в уборную.

— Прямо и налево, — тут же подсказал хранитель и весело улыбнулся.

Тень направился в упомянутое место, ворча, что подобное внимание к моей персоне ни к чему хорошему не приведет.

— Кстати, тебе не показалось, что он не заметил, что ты морок? — поинтересовалась я, глазами ища выключатель.

— Он и не заметил, — усмехнулся Тень, — я ведь теперь не морок.

— А что?

— Не знаю, — нахмурился парень, — но не бездушная оболочка это точно. Рит.

— Да.

— Как думаешь, у нас с Уллой может что‑нибудь получиться?

— Нет, — жестко ответила я, но почувствовав, как парень вскипает, уточнила, — По крайней мере, не в моем теле.

— А если…

— А если, — тяжело вздохнула я, — надо подумать.

— Спасибо.

— За что? — удивилась я, — Я еще ничего не сделала.

— За то, что ты такая.

— Какая? — усмехнулась я.

— Такая.

— Ну, прямо все такая, растакая, — хихикнула я и ткнула пальцем в выключатель, который пришлось искать наощупь, — Направо или налево?

— Направо. Налево еще успеем, — усмехнулся Тень.

— Эх, — притворно — расстроенно вздохнула я, — Когда ж я налево‑то пойду?

— Налево? — приподнял брови мой телесный сосед, — Не, Рит, тебе только прямо и напролом.

— Гад же ты, Тень. Мог бы девушку поддержать.

— Ты давно не девушка, Рит, — оскалился в ехидной улыбке парень, — и лучшая для тебя поддержка это хороший пинок под мягкое место. Мозги прочищает, и ускорения придает.

— Тень, если ты, таким образом, решишь ухаживать за Уллой, то я не уверена…

— Спокойно, — застыл у ванной Тень, — За Уллой я буду ухаживать, как положено: с цветами, конфетами и стихами (если понадобится), но ты… Тебя, Ри, надо уже за бараньи рога и к алтарю.

— А фиг вам, — насупилась я, — не пойду. Рогами упрусь.

— Ну, это смотря, кто поведет, — злорадно захихикал Тень и включил полный напор.

— Паршивец.

— Весь в тебя.

— Глянь, у этой шкатулки двойное дно, — Тень подковырнул ножом тонкую нижнюю пластинку и из тайника выпал сложенный в несколько раз листок.

— Черт, пихай, пихай его обратно! — воскликнула я, краем глаза зацепив знакомый символ.

— Опа. Знакомый дневничок, — расправив лист бумаги, присвистнул Тень.

— Он сейчас исчезнет! Верни его обратно.

— Но в прошлый‑то раз он не сразу исчез.

— А в этот раз может удастся показать его Ирону. И вообще, на кой ты решила заняться этим в ванной? Делать больше нечего?!

— А про это ты забыла? — Тень повернул правую руку, показывая на снежинку, — Не могу же я ходить в перчатках в помещении.

— Можешь. Но ты прав. Я забыла.

— Смори, здесь такой же символ, — разгладив лист на полу ванной, Тень постукал указательным пальцем в центре.

— Весь дневник раздербанили, — покачала я головой, — Но зачем?

— Может это дневник какого‑нибудь колдуна или мага? — предположил Тень.

— Или алхимика, — нахмурилась я, любуясь красивым почерком, которого мне не добиться, даже если начну выводить каждую букву.

— Ну, может, и алхимика, — пожал плечами парень и провел пальцами по первым двум строчкам, — Ни слова не понимаю.

— Аналогично, — подражая братьям Пилотам, усмехнулась я.

— Знаешь, Ри, есть у меня такое чувство, что дневник разорвали не по тому, что в нем зашифрованы какие‑то заклинания, а для того, чтобы нельзя было его прочитать.

— Он же и так не читаем, — закатила я глаза, — Да, и, подумай сам, зачем его рвать, если можно просто уничтожить.

— А если нельзя? Что если его нельзя уничтожить? Ри, подумай, на каждой странице есть символ, заставляющий обжечь открывшего его и вернуться назад в дневник. Есть? Есть. Что если есть символ, не позволяющий их уничтожить? Попробуем?

— Ну, давай, — неуверенно согласилась я и позволила Тени порвать лист на четыре части.

Наш следственный эксперимент странице не понравился, и она не сильно, но обожгла нам пальцы, а когда мы положили кусочки на пол, начала стягиваться к центру, пока не восстановилась полностью.

— Что и следовало доказать, — усмехнулся Тень.

— Ну, да. Ты был прав, — кивнула и раздраженно забурчала: — Фигня какая‑то. Ну, писал этот маг или алхимик свои мемуары, ну, и бог с ним. Ни он первый, ни он последний. Но, во — первых, зачем ему понадобилось так защищать свой дневник, что он ни в воде не тонет, ни в огне не горит, да еще самовосстанавливается — это же не магический гремуар, в самом деле! Во — вторых, зачем кому‑то понадобилось рвать его постранично и прятать в совершенно не предназначенных для этого местах?

— Почему не предназначенных, вполне даже предназначенных. Помнишь символы на страницах в дневнике Марты? Здесь такие же.

Тень перевернул шкатулку верх дном, и я увидела, что на дне тайника так же, как и на каменной пластине, вырезан символ блокирующий возвращение страницы в дневник.

— Но какова цель?

— Чтобы не вспомнил.

— Кто и что? — не поняла я.

— Кто — скорей всего, маг, а что — тем, кем он был раньше.

— Но зачем?

— Не знаю, Ри, но мне неприятно даже думать об этом, — скривился парень.

— В каком смысле?

— Ри, я не так давно появился на свет и воспринимаю это, как если бы человека взяли и разорвали на части: его воспоминания, его чувства, его знания — его личность. Это мерзко. Я помню, как ты создавала меня. Я ведь не из воздуха появился. Спонтанно ты создала только образ, остальное кропотливо собирала, как мозаику. Поэтому я другой — я сильнее, выносливее и смелее. Я мужчина.

— Вай, какие мы тут речи толкаем, — смущенно замахала я руками, — Я тебя поняла, но с дневником все рано ничего не понятно.

— Может, если нам удастся его перевести…

— Ага, вот сейчас страница исчезнет и тю — тю твой перевод. Да и не наше это дело, Тень, кто там этот дневник писал, кто его рвал — какая разница, нам бы со своими проблемами разобраться.

— Зеркало, — легко догадался парень.

— Ну, или выяснить, зачем Снежной королеве понадобилось оставлять ловушку в доме родителей Кристины, — по — женски вильнула я в сторону от щекотливой темы, — Есть у меня одна мыслишка. Надо бы наведаться в архив.

— Йохан нас заподозрит.

— Не страшно. Идем.

Так мы и пошли в подсушенной рубашке, штанах и халате. Тень зашел в комнату Марты, посмотреть на работу Нырка, но споткнувшись, свалился на измятую кровать.

— Везет нам сегодня на кровати, — хмыкнула я.

— Пф — ф, — сдул перья с лица парень.

— Замри, кто‑то идет! — шикнула я на него.

— У нас одни уши. Я ничего не слышу.

— Все равно замри.

Мы затихли, а от засветившейся снежинки потянулась белесая дымка, создавшая вокруг нас прозрачный барьер.

«Слышишь»? — приподняла я голову.

«Слышу», — моргнул Тень, — «Крадется кто‑то».

Тихие осторожные шаги прошли мимо комнаты и направились в конец коридора.

«Может, приспичило кого‑то?» — слез с постели парень.

«Зачем тогда красться?» — засомневалась я.

«Ну, мало ли, смущается, человек».

«Под кроватями в каждой комнате я видела ночной горшок, зачем тащиться через всю библиотеку, чтобы справить нужду в туалете»?

«Ты бы так и поступила», — поддел Тень.

«Это я. Меня мама еще в детстве от горшка отучила», — парировала я в ответ.

«А в замке ходишь», — съехидничал парень.

«Хватит, — скрипнула зубами, — Пойдем, посмотрим, кого это принесла нелегкая».

Тень хмыкнул, но выглянул в коридор. В темноте тонкая фигурка хоть и старалась идти прямо, но было заметно, что планировка библиотеки ей не знакома и она то и дело вытягивала руку, чтобы не врезаться в стену носом.

Тень втянул воздух, и знакомый аромат дорогих духов защекотал нам ноздри. Вот поэтому я и не пользуюсь духами — есть риск быть узнанной по запаху.

«Эдит», — презрительно скривив губы, хором подумали мы с Тенью.

«И куда это она направляется?» — подобралась я.

«Ты видела, с каким лицом она смотрела на принцессу? — напомнил мне Тень, — Эдит была сильно раздражена. Снежка, скорей всего, ни на минуту не выпускала ее из виду. Она это умеет».

Я кивнула, соглашаясь с Тенью.

«Да, Снежка, может быть еще той занозой в з… в мягком месте. Похоже, Эдит рассчитывает, что пока остальные заняты Ироном и Уллой, ее никто не хватятся».

«И мы бы не хватились, если бы дошли до архива».

«Ох, не верю я в случайности. Замри. Она возвращается».

Застыв у стены, мы с удивлением проследили, как Эдит, войдя в комнату, не заметив нас, наощупь обследовала каждый угол.

— Бездна! Неужели они забрали его?! — но что‑то вспомнив, хлопнула себя по лбу, — Она же говорила, что оно должно быть в архиве.

«Оно?» — вытянулись мы в струнку и даже перестали дышать. Дождавшись, пока Эдит покинет комнату Марту, мы последовали за ней. К ее досаде и неприкрытой злости, дверь в архив оказалась закрыта, а ключ, если я не ошибаюсь, в единственном экземпляре есть только у Йохана. Молодец, старик, перестраховался.

«Только нам теперь туда тоже не попасть», — напомнил напарник, — Кстати, что ты там хотела посмотреть"?

"Было у меня одно смутное подозрение, — проводив взглядом Эдит, хмыкнула я, — А теперь целых два. Но одним нам здесь не управиться. Если Лик прав и Йохан не тот, кем кажется, нам понадобится помощь мага. Подождем, пока Ирон очнется, и будем действовать по ситуации. Черт! Нужно срочно подыскать тебе приличный костюм".

"Зачем?" — опешил парень.

"На банкет пойдешь, — постучала я себе по лбу, — Уллу охму…. Тьфу. Охранять ее будешь. Совсем я с тобой запуталась".