Сказание об Оками 7

Глава 15

И вот, полгода каторжной медицинской работы спустя, я наконец-то добралась до основной операции. Стремно дико. И дело нифига не в том, что если Пейн двинет кони, то Конан передумает со мной дружить. И даже не в том, что Аме останется без вполне грамотного управления.

Пугает то, что все эти нукенины S-ранга окажутся вне контроля божественного садиста. Что они тут устроят – даже представлять неохота. Всякие пафосные метафоры про реки крови и горы трупов цветочками покажутся. Ну и некоторые меня попробуют прикончить.

Сасори наверняка считает, что из меня получится суперская марионетка. Да я и сама солидарна с этим мнением. Я офигенская во всех проявлениях и трупешник из меня тоже выйдет на загляденье.

Джашинитский ублюдок Хидан – понятно почему. У нас с ним типа химии сразу вышло. Без вариантов меня в жертву принести попытается.

Какузу захочет убить меня ради денег, за награду от Скрытого Тумана, где я сейчас чуть ли не номер один книги бинго. Приятно занимать престижные места в крутом рейтинге опасных людей.

Что в голове у Зецу – нифига не ясно. Он вообще максимально мутный. О нем я знаю меньше всего в Акацуки.

Киринин Кисаме вроде на вид неплохой мужик и от Ягуры ушел. Но и к Ринго Амеюри не примкнул, хотя наверняка имел такую возможность. Короче, неясная туманная перспектива. Может тупо решить своему нынешнему напарнику Сасори помочь новую куклу добыть из приятельских чувств.

Короче, нереальный груз ответственности на мои внешне хрупкие плечи сваливается. По факту, они у меня покрепче любых мужицких, но я же девушка.

Чего-то я задумалась. Это всё мандраж. Замялась на лишнюю секунду у двери операционной. Понятное дело, что сомнениям тут не место. Отступиться на данном этапе только чуть менее дерьмово, чем накосячить.

– Шини-сан, у вас всё получится, – внезапно подбодрил меня Итачи, занявший пост напротив двери, рядом с Пейном-два. Тоже мне мотиватор! Хотя… как-то очень приятно стало, что тут есть кто-то, как минимум, не враждебный.

– Да, у Шини всегда всё получается, знаешь ли, – подтвердила я и шагнула навстречу судьбе.

Состоит намеченная операция из трех условных этапов – извлечение стержней, починка нервного столба путем имплантации нитей чакры и возвращение стержней обратно. И каждый проще сказать, чем сделать. Уже выдергивая сращенную с позвоночником железяку не так и трудно ненароком прикончить пациента, не то, чтобы пышущего здоровьем, несмотря на все мои героические усилия.

В общем, предельно муторная операция, учитывая то, что Пейн-сама утыкан этими арматуринами, как дикобраз иголками. Он вообще не рассыплется на запчасти, если убрать несущую конструкцию? Причем каждая антенна чакры еще и отличается от остальных. Если бы не банк памяти – фиг бы я запомнила, как и куда их потом возвращать. Ну и на всякий случай бирку на каждый штырь вешала, чтобы внезапная амнезия мне не стоила здоровья пациента. Раны внутри, после извлечения металла – это тихий ужас, против которого я заранее подобрала средство.

Нужно было что-то, что смягчит реакцию организма на чужеродные предметы и я нашла подходящую субстанцию – взяла слизь, выделяемую Кацую. Предварительно устроила испытания на себе и воткнутой в руку булавке, а затем на одном из моих ранних пациентов-паралитиков. Он умудрился порвать нити чакры и, восстанавливая их, заодно вживила в тело железку. Через пару дней убрала, убедившись, что проблем не возникло.

И, несмотря на весь мандраж, внезапно гладко всё прошло. И даже руки не дрожали. При том, что основные манипуляции я делала телекинезом, по классике пальцами тоже много чего приходилось проворачивать.

Где-то на середине процедуры я поймала то самое состояние медицинского автомата, в котором вытаскивала безнадежных больных в Конохе после атаки девятихвостого ублюдка. Отрешилась от всех эмоций и действовала безупречно, по заранее составленному и оговоренному с наставницей плану. Реально, как робот. Разрезать плоть, выкрутить имплант – а они именно вкручены, даже резьба есть – перейти к следующему… и так почти на двенадцать часов.

Убрав железки, я перешла к многочасовой процедуре внедрения нитей чакры и подключения их к энергосистеме пациента. Кто-то говорил, что возиться с черными железяками было однообразно и кропотливо? Протягивание нитей чакры еще более муторно, учитывая, что их для создания эрзаца нервных связей требовалось дофигища, десятки. Долгая и муторная работа едва ли не на половину суток. Нормальный ирьенин ее бы не выдержал. Я? Ну, устала так, будто меня биджу любили, но осталась дееспособной.

И последнее – вернуть черные штыри обратно, где взяла, предварительно смочив в слизи. Она быстро засыхает и образует устойчивую защитную пленку. Возможно, придется раз в какое-то время обновлять слизь. Через год, пять или десять. Никаких сведений. Нормальный ирьенин еще бы за подобную операцию не взялся как раз потому, что они в большинстве своем консерваторы и за проверенные методы, а идею “давайте запихаем в позвоночник технику марионеточников” принять докторам сложно.

– Готово! – я поняла, что вышла из хирургического ступора в тот миг, когда сделала последний стежок и затянула нити медицинских швов у него на спине. – Поздравляю, Нагато-сан, после реабилитации и восстановления мышц вы снова сможете ходить.

Никакого ответа, конечно. Анестезия. Ненавижу всю эту медицинскую байду, но… я крута! Да сама наставница Цунаде и то справилась бы не так хорошо. Она не владеет нитями чакры и телекинеза у нее нет.

– Шини? – в операционную заглянула Конан. Эта придурочная тоже торчала под дверью с того момента, как я начала. Хорошо хоть присутствовать при операции не стала и под руку не лезла.

– Готово, – сказала я, выходя из стерильной палаты. – Вы теперь должны поставить Шини памятник, рядом с Пейном-самой, – я распечатала бутерброд с копченым мясом и начала жевать. Жрать хотелось неимоверно. – Короче, это медицинский шедевр, – выдавила из себя, не прекращая жевать. – Сама себя не похвалишь – ни один ублюдок не похвалит. Полная реабилитация займет несколько лет, но первые шаги он сделает, как только Шини снимет швы.

Чего я не ожидала – так это того, что Конан меня прижмет к себе и обнимет. Ей вообще не очень свойственно проявление эмоций. Чуть бутер не уронила от неожиданности.

Итачи тоже удивил с приятной стороны – протянул мне вкусно пахнущий стаканчик с горячей лапшой, которую я и заточила прямо на месте. И как он только момент так точно подгадал? Почти не остыло. Добралась до своей циновки и отрубилась. Хочу нормальную кровать. И чтобы Фумито был рядом…

Снилось мне, как злючка-тян, одетая в тюремную ярко-желтую робу с оторванными рукавами, откручивает голову какому-то бритому зэку. Нет, это не банк воспоминаний начал протекать – я видела эту сцену во время сканирования памяти. Бунт в тюрьме. Она тогда была обколота блокиратором и не могла манипулировать энергией. Но старое доброе мордобитие работает и без подпитки. К биджу в зад ее.

– А можно с вами поговорить, или нужно через Пейна-один обращаться? – спросила я спустя пару дней, занимаясь послеоперационном осмотром. Пациент уже чувствовал ноги, и мог слегонца шевелить пальцами. Биджево большой успех. Лежал он обычно на животе, но я приподняла в вертикальное положение телекинезом.

– Говори, – несмотря на всю очевидную слабость, голос Нагато остался сильным. Ну еще бы, я сама чинила ему легкие до того. Голос Пейна. И глаза – хорошо знакомые мне буркала с фиолетовыми линиями. Пациент впервые встретился со мной взглядом и не отвернуться было реально тяжело. Какой же он жуткий, несмотря на то, что инвалид, едва-едва способный шевелиться.

– Вы контролируете марионеток не при помощи нитей чакры, не так ли? Используете для этого ваши импланты. Иначе нафига… ой… хотела сказать, “зачем” весь этот пирсинг на них. Не одолжите мне пару стержней покрупнее? Хочу протянуть через них нити. Если получится, то, может, и вам будет без надобности держать стержни в себе, все-таки это больно.

– Боль – это основа мироздания, – типичное пафосное заявление Пейна, лишенное всякого смысла. – Твоя просьба будет удовлетворена, но будь готова к разочарованию. Этот материал особенный, работать с ним обычным шиноби не удается.

Как хорошо, что я необычная и даже через гвоздик пирсинга смогла чего-то да добиться. Вполне себе годный способ подать сигнал, если на другой стороне сенсор, умеющий уловить вложенную мной чакру. Для общения с Итачи сойдет. И это что получается, Конан не доложила о моих экспериментах? Или нифига в них не въехала, она-то чакру не видит. Ну… норм.

Важное последствие удачной операции – меня отпустили погулять. Ну то есть полетать, если недалеко и недолго. Всё, уже не настолько важная я птица, раз и дальше в клетке меня держать нет смысла. С реабилитацией, должно быть, и ирьенины Аме вполне себе справятся. Они не совсем на уровне дна, стоит все же признать. Пейн-сама специально для моей прогулки дождь выключил… шутка. Ливень сам периодически прекращается. Где-то раз в неделю. Хотя при том уровне дичи, который творят от излишка энергии некоторые шиноби, контроль погоды или даже климата не кажется такой уж фантастикой. Да че уж там, шторма, вызываемые Ягурой, тому пример. Да и тупо разогнать облака какому-нибудь мощному пользователю водного или воздушного стихийного преобразования вполне себе доступно, просто никто с этим в Аме не заморачивается, все уже привыкли.

– Шини-сан, как ваш телохранитель, я не рекомендую совершать одиночные прогулки, даже в небе, – обратился Итачи, когда я разворачивала крыло. – Пока вы будете на удалении от меня, я не смогу обеспечивать вашу безопасность, – ну да, приказ меня охранять ведь никто не отменял. И в нём даже есть некоторый смысл. Ну то есть я все еще ценный сотрудник, несмотря ни на что, и меня надо беречь. Нитей в Пейна-Ноль, как я мысленно прозвала Нагато, напихано с большим запасом и если какая-то из них нечаянно оборвется, он даже не особенно это заметит, но восстанавливать без меня их будет некому. Это дает мне шанс на спокойную жизнь. Хотя… сомнительно.

В общем, забила на все возражения пацанчика и взмыла в воздух. А там призвала Кацую.

– Фумито, наставница, мелкие, Чи-тян и Ши-тян, Миура, я офигенно по всем вам скучала…

Кружилась в воздухе над городом, пока снова моросить не начало. У всех всё хорошо. С каждым хотя бы парочкой слов перекинулась. На остров целую сотню новых поселенцев навербовали. Фумито сделал наколку уже для вторых врат и построил дом. Реально отдельный дом, пусть неподалеку от родительского, но собственный, для себя и меня. Взаправду чуть не прослезилась, как узнала. Или это порыв ветра в глаза мне угодил?

С наставницей мой медицинский подвиг обсудили. Осталась ли она довольна? Как бы не так.

– Ты не должна была выполнять такую сложную операцию в одиночку, без ассистентов, – выговорила мне Цунаде. – И неважно, что пациент требовал. Они всегда требуют и всегда врут по поводу своего состояния.

– Биджева работенка, знаешь ли, – проворчала я.

– Да, так и есть. Быть ирьенином сложно и люди бывают неблагодарными. Но это спасение жизней. Самая важная работа в мире.

Бе-бе-бе. Почет, уважение, жизни важны. Да пошло оно всё к биджу в зад! Не хочу быть ирьенином. Вслух я, конечно, ничего такого не сказала. А то на ближайшем спарринге она меня отделает в наказание. Типа как в доказательство силы медиков.

Что еще узнала? Наши мелкие прямо-таки закорешились с Наруто. Им тоже несколько не хватает друзей. А еще…

– Сестренка Оками, с днем рождения! – хором поздравили меня четыре малых Узумаки. Чё? Реально? Всё с этим медицинским марафоном проморгала, включая то, что несколько дней назад на календаре сменился год и я стала официально старше.

– Сенсей, ты совсем берега потеряла так надолго нас бросать, – выкатил предъяву братишка Дей. – И как мы на этом драном чунинском экзамене всех порвем, если ты нами не занимаешься?

– Мой косяк, исправлюсь. Полгода еще где-то есть, не так ли? Скоро уже меня босс отпустит, через месяц-другой.

– Смотри, по-честному только, – потребовал мальчишка.

– Зуб даю.

– Не поняла, – призналась Тару. – Что это значит, Оками-сенсей?

– Ну, типа я себе зуб вырву, если назвездела. Не волнуйтесь, тут есть одна тема с дальним контролем марионетки. Если выгорит – вообще почти всегда с вами буду. Или я, или Окамимару.

Лучше бы, конечно, напрямую, а кукла пусть напарником Итачи побудет. Но это если смогу-таки нить через черный стержень протянуть.

– Сенсей, мы не поведемся, у тебя зубы из-за техники регенерации отрастают, – рассмеялся Дейдара. – Цунаде-сама нам показывала, какие вы с ней неубиваемые.

Пока же, вернувшись под крышу, я занялась тренировками.

– Пошли, будешь моим сенсеем по ручным печатям, я просто обязана освоить теневого клона, – позвала я Итачи. – И вообще все техники, под которые заточена марионетка. Джонинского уровня от него ждать не стоит, но че я, хуже всяких генинов и не могу повторить то, что они изучают? Я что, зря эти отлюбленные печати в академии зубрила, время на них тратила? Пусть приносят пользу наконец-то.

Место для тренировок мне в Аме показали еще в самом начале и я там больше ни разу не появлялась. Громадный подвал под одним из высотных зданий со стенами, укрепленными толстыми листами металла и нанесенными на них поверх барьерными фуин на вид создал впечатление надежного. Понятное дело, что технику разрушения деревень тут не отрабатывать. Да даже будь прочность стен и потолка реально абсолютной – взрывы в замкнутом пространстве навредили бы в первую очередь мне самой.

Внутрь нас с Итачи пускать начали без вопросов. Моднявые плащики открывают в деревне Дождя почти любые двери.

– Какие техники вас интересуют, Шини-семпай? – деловито уточнил Итачи, убедившись, что помещение чисто и на мою жизнь тут никто не покушается.

– Базовый минимум, известный всем приличным шиноби. Про клонов я уже сказала. Техника подмены, шуншин, техника маскировки. Было бы круто что-то атакующее, но без понятия, как у Окамимару со стихийными преобразованиями. Че бы и не попробовать. И гендзюцу, конечно. Не твоё читерское – самое обычное, базового уровня.

– Молодые шиноби годами разучивают названный вами набор, – сказал тринадцатилетний пацан. Или ему уже четырнадцать? Вообще без понятия, в каком месяце он рожден, да и что-то мне подсказывает, что ему тоже плевать на собственный возраст.

– Ну-у… у меня есть месяц, а затем я сваливаю в отпуск. Причем не как в прошлый раз, а в нормальный, на годик.

– Шини-сан, мои обязанности телохранителя вынуждают сопровождать вас, – тоном, не терпящим возражений, провозгласил пацанчик. И че с ним теперь делать? Вообще, привязалась уже к малому. Был бы надежный вариант убедиться, что он не будет болтать об увиденном и никого не тронет – взяла бы с собой. Но риск слишком высокий. Вот честно, не могу представить, как он идет по улицам нашей деревни и вырезает всех, кто ему повстречался. Но Фугаку тоже даже в худшем кошмаре наверняка такого не представлял – и вон оно как получилось.

В какой-нибудь тупорылой книжонке юный гений бы мне поклялся, что никогда и ни за что, я бы прониклась, поверила и вообще усыновила бы малого. Но нет, конечно же. Никакие клятвы ничего не стоят, если не скреплены поручительством кого-то сильного, кто прикончит нарушителя. Ну вот Пейна-самы, например, но нафига ему сдалось под такое подписываться?

– Не переживай, мы что-нибудь придумаем. Есть вариант, как мне надвое разорваться. Просто он дофига сложный. Но Пейн-сама мне с ним поможет, надеюсь.

В чем угодно можно живого бога Аме обинить, но не в том, что он балабол. Бог сказал – бог сделал. Уже на следующий вечер Конан позвала меня на чай и передала комплект из двух предметов. Здоровенный полуметровый острый штырь, вполне годный, чтобы им кого-нибудь убить и булавка-пирсинг, покрупнее, чем в комплекте, ранее отданном мне на эксперименты.

Сбылась дебильная мечта.

– Я верно понимаю, что вот этот здоровенный фаллос – передатчик, а мелкая фитюлька – приёмник? – покосилась я на подарочки.

– Всё верно, – подтвердила синевласка. – Пейн-сама создал их специально для тебя.

Создал? Офигеть. Он еще и ремеслом увлекается. Какая разносторонняя личность!