Синдром Вильямса

Глава 7. Вторая попытка

Я дошла до пруда и двинулась вдоль берега. Заросли кустов с красной корой, деревья, полощущие тонкие гибкие ветки в воде, заборы вдоль крайних домов — все это скрывало меня от охотника. Сейчас моя главная задача — убраться как можно дальше отсюда и желательно не пользуясь дорогами.

Я дошла до крайней точки пруда и остановилась. Если двигаться дальше вдоль воды, меня легко будет рассмотреть с дороги. Пока там было пусто, только птицы кружили над местом, где лежал охотник. Но рано или поздно он придет в себя. И к тому времени я должна оказаться как можно дальше от него. Желательно в другом мире. Я вздрогнула от этой мысли. Второй переход за такое короткое время?

Но я не могла рисковать. Мне нельзя оставаться в этом мире. Он видел меня. Он видел меня слишком долго и находился ко мне слишком близко. Если я буду здесь — он найдет меня. Он почувствует меня. А я по-прежнему не умею убивать, несмотря на зажатый в руке стилет. Я посмотрела на него. Вряд ли это хорошая идея — разгуливать по незнакомой деревне с ножом в руке. Я открыла сумку. Ничего подходящего, чтобы завернуть нож. Я бросила его в сумку просто так, поверх всего, надеясь, что когда открою сумку в следующий раз, то не забуду о ноже. Об очень остром черном ноже.

Я осмотрелась. Большинство домов лежали между дорогой и прудом. Несколько хаток обступили пруд с той стороны, откуда пришла я. С другой стороны дороги тянулось болото. Что там дальше за деревней — неизвестно. Куда ведет дорога — неизвестно тоже. Судя по всему, здесь много городов и именно города — средоточие жизни. Но это вовсе не значит, что ближайший город окажется в пешей доступности. От крайнего дома, стоящего дальше всех от дороги начиналась тропа. Она скрывалась между холмиками, но скорее всего вела в лесок вдалеке. А даже если и нет — эти самые холмики защитят меня от глаз охотника.

Я двинулась вперед. Самый опасный участок — луг, который клином воткнулся между берегом и деревней. И на краю которого я стояла сейчас. Да, меня было бы видно с дороги, если знать, куда нужно смотреть. Я могла бы ползти, но это заняло бы больше времени. Поэтому я просто пошла. Медленно, плавно, будто я волна, перекатывающаяся с камня на камень. Будто я трава, прогибающая спину под порывами ветрами. Будто я дерево, качающее ветвями на волнах ветра. Будто я ветер и облака. Будто я часть пейзажа и если я двигаюсь, то только потому, что движется ветер, движется трава и вода под ветром…

Я дошла до тропинки. Она действительно вела в лес. Ей давно не пользовались. Сухая трава по бокам стояла ровно — не было ни сломанных стеблей, ни отогнутых листьев, ни откинутых от тропы прядей спутанной травы. Это было хорошо, с одной стороны. Потому что прятаться лучше в безлюдном лесу. Но с другой стороны, мои следы на ней будут хорошо заметны для опытного следопыта. Ладно, может быть, не хорошо. Но при желании меня можно будет найти. Я развернулась и посмотрела на дорогу. На то место, где лежал охотник. Он начал приходить в себя. Шевелился, пытался повернуться на бок, шарил руками вокруг себя. Нужно спешить!

Я пошла вперед. Уходить из мира в мир можно не только через «краевые» места. Можно пробиваться напрямую. Все то же самое, только во много раз хуже. Это все равно что переходить из комнаты в комнату, проламывая стену. Естественно, сил тратится намного больше. И последствия могут быть… В общем, неважно, какими могут быть последствия! Все равно у меня нет выбора!

На половине дороги до леса, я постаралась выбросить из головы все мысли и чувства. Даже наваливающую усталость, слабость в коленях и легкий звон в висках. Я сосредоточилась на чувствах. Мне нужно почувствовать в полной мере все, что происходит вокруг. А потом убедить себя, что я чувствую совсем другое. Вот примерно так это и происходит — ты словно заставляешь себя проснуться в другом месте.

Я собрала все силы, которые у меня были, и шагнула вперед. Еще раз и еще. Воздух был упругим, но податливым. Я буквально услышала, как лопается пленка, отделяющая одну реальность от другой, и тут же стягивается обратно. Я прошла вперед еще километр или два по лесу, прежде чем разрешила себе остановиться, осмотреться и упасть на траву под развесистой ивой.

Воздух был свежим. Где-то недалеко жили люди — ветер пах водой, коровьими лепешками, сырым деревом. В деревне еще не проснулись, но утро скоро настанет. Уже мычали коровы, но еще не настойчиво и требовательно, когда молоко распирает их вымя, а осторожно, с надеждой, будто здоровались друг с другом, рассказывают, что снилось. Собаки тоже еще спали, впрочем, не мне бояться собак. Теплые, лохматые, они вдоволь нашлялись этой ночью и досматривают последние собачьи сны, смешно морща носы и дергая ушами. Птиц почти не было, ни домашних, ни диких. Странно, конечно, столько воды вокруг, столько пищи для уток и чаек… Но мало ли, что это за вода? Может, в ней рыбам и жить уже невозможно. Как ни крути, в воздухе слишком много тяжелых металлов и гари, даже здесь, вдали от города. А какие здесь выпадают дожди — лучше даже не думать. Наверняка, кислые на вкус, разъедающие кожу и одежду… И сколько всяких ядов собралось в траве, которую едят коровы… и в молоке, которое собирается в их теплых сосках… и которое наверняка пьют все здесь… Тяжелое, больное место! Приснятся же кошмары!

Я застонала и открыла глаза. Это был не кошмар.