Сила стихии

Глава 26

— Ну что, — не переставая ухмыляться, продолжил Накал, — пора возвращаться домой.

— Минуточку! — раздался сбоку голос Григория Геннадьевича. — Мы ещё не закончили.

Накал сразу поскучнел:

— Ах да. Ладно, делайте, что собирались. Только побыстрее.

Учитель Сони подошёл к Игорю и принялся ощупывать его карманы. Не обнаружив там ничего, кроме фонарика, он разозлился, схватил Лазарева за шею и приблизил лицо так, что они едва не столкнулись лбами. В глазах его горело бешенство на грани с безумием.

— Где фальсиформика?

Если бы Игорь мог засмеяться, он непременно бы это сделал. Так вот из-за чего весь этот спектакль! Видимо, прочитав что-то во взгляде Лазарева, Григорий Геннадьевич выругался и занёс ладонь для удара.

— Э, нет, уважаемый, — Накал перехватил его запястье в воздухе. — Так мы не договаривались.

— Её нет! — так, словно это что-то объясняло, выкрикнул старик. Накал в ответ пожал плечами:

— Да мне плевать.

Одним рывком он отбросил Григория Геннадьевича от Игоря на добрых пару метров. Упав, учитель Сони тут же вскочил на ноги и ощерился:

— Мне нужна фальсиформика.

— У него её нет, — констатировал Накал. — Значит, и в Лабиринте Руниста её не было. А может, её и вовсе не существует.

— Но…

— Никаких «но», — грубо оборвал Накал. — Я свою часть уговора выполнил и не моя вина, что ты не получил желаемого. Мы ухо…

Где-то неподалёку раздался взрыв. Накал резко вскинул голову:

— Моя машина! — он со злостью обернулся к Григорию Геннадьевичу, который, казалось, постарел лет на десять. — Ждите здесь. Я пойду и проверю, что там произошло. И не дай бог, — он строго посмотрел на учителя Сони, — с головы Игоря упадёт хоть один волос. Ты горько об этом пожалеешь, я гарантирую.

Не говоря больше ни слова, он бросился прочь. Григорий Геннадьевич тяжело сел на землю возле Игоря и заговорил:

— Всё пропало. Я так надеялся… Да что уж там, я бы и сам проверил этот чёртов Лабиринт! — Игорю показалось, что он услышал скрип зубов. — Но я не мог. Никто из рунистов не мог! В одной из комнат начерчен узор, который парализует каждого руниста, который на него посмотрит. Лабиринт мог пройти лишь тот, кто не был рунистом. Ты был моей последней надеждой, — Григорий Геннадьевич почти шептал. — А теперь… Всё пропало. Всё было бессмысленно, понимаешь?

Игорь не мог ответить — он лежал, полностью парализованный и лишённый возможности даже повернуть голову, — а потому был крайне удивлён, когда откуда-то сзади раздался хриплый голос:

— Я понимаю.

Над Игорем пронеслась какая-то тень, сбившая учителя Сони на землю, раздался влажный всхлип, старик вскрикнул, и Лазарев ощутил, как его бока коснулось что-то мокрое и тёплое. Он как мог скосил глаза в сторону.

— Я понимаю, — повторил Филипп, вонзивший руку Григорию Геннадьевичу в грудь. — Я всё понимаю, правда. Понимаю, как никто другой. Не понимаю только одного, — он наклонил голову и с сочувствием посмотрел на бывшего учителя Сони. — Почему?

— Не только твоему ребёнку… Нужна фальсиформика, — пузырящимися кровью губами прошептал старик.

Онемение неожиданно спало. Игорь почувствовал, что может шевелиться, будто ничего и не было, и тут же поднялся на ноги.

— Я думал, ты в Доме Деметры, — бросил он Филиппу.

— А я и собирался, — подтвердил Кратов, вытирая окровавленную руку об пиджак неподвижного старика. — Ты не представляешь, каких усилий мне стоило оставаться на месте, но я всё же решил выждать оговоренное время. И увидел, как этот, — он кивком головы указал на Григория Геннадьевича, — получив какое-то сообщение, сорвался из нашего убежища, словно за ним кто-то гнался. Я решил за ним проследить, и, как оказалось, не зря. А теперь сваливаем отсюда, пока Накал не вернулся.

— Что ты сделал с его машиной?

— Ну, скажем так: ездить на ней больше не получится, — оскалился Кратов.

С этой стороны холмов находились посадки деревьев, обрамляющих озеро, и над ними вилась отчетливая полоса дыма. Филипп побежал в противоположную сторону. Игорь, стараясь не отставать, двигался за ним. Мокрая одежда неприятно липла к телу, затрудняя движение; Лазарев осторожно активировал силу своей стихии. От вещей повалил пар, и бежать как будто бы стало чуть легче. Но левый рукав никак не желал сохнуть, и Игорь, не прекращая движения, посмотрел на него.

Сильно потрёпанный, он почти не скрывал руки, пострадавшей во время путешествия по Лабиринту Руниста. Чёрные полосы, распространившиеся от кисти к локтю, и не думали никуда исчезать, зависнув на запястье молчаливым напоминанием о ловушке, в которую угодил Лазарев.

От изучения последствий воздействия руны Игоря отвлёк громкий звук удара, раздавшийся спереди. Кратова буквально смело в сторону: Накал, появившийся буквально из ниоткуда, мощным пинком отбросил Филиппа на добрый десяток метров. Кратов врезался в дерево, тонкий ствол которого протестующе скрипнул, но удержал человеческое тело. Впрочем, успех растения не продлился долго — второй удар Накала отбросил и Филиппа, и дерево, в которое он упирался. Несколько раз неловко перевернувшись в воздухе, Кратов упал в озеро.

Накал повернулся к Игорю, картинно отряхивая руки:

— Ну, а теперь, когда мы наконец избавились от лишних людей…

Игорь не дал ему договорить. На бегу приблизившись к Накалу, он подпрыгнул и на скачке ударил его левой, изменённой рукой прямо в челюсть. Противник явно был готов к атаке: его лицо успело покрыться металлическим блеском, — и тем не менее удар заставил его сделать несколько неловких шагов назад, чтобы восстановить равновесие. Он поднял голову и ошеломлённо взглянул на Игоря:

— Как ты это сделал?

Лазарев и сам не понимал, как ему это удалось, но сейчас на лице Накала, несмотря на металлический доспех, красовались две глубокие царапины, внутри которых проглядывалась быстро запекающаяся кровь. Игорь бросил быстрый взгляд на свою левую руку и покрывающие её полосы чёрных камней. Похоже, у повреждённого кулака появились новые возможности.

Мгновенно посерьёзнев, Накал на секунду прикрыл глаза и резко выдохнул. Воздух вокруг него подёрнулся рябью, одежда оборвалась и начала тлеть; наружу выглянули отливающие раскалённым металлом мышцы рук. Затвердевшее лицо побелело. Игорь подшагнул к нему и дважды ударил слева, но Накал успел укрыться под жёстким блоком. От столкновения стихийных доспехов в воздух взметнулись искры.

Они принялись обмениваться короткими ударами на близкой дистанции. Накал бил сильно и тяжело, и несколько раз Игорю чувствительно прилетело, заставив зубы громко лязгнуть. Крепко стиснув челюсти, он совершенно не сдерживаясь атаковал в ответ.

В какой-то момент Лазарев почувствовал, что преимущество на его стороне. Накал по-прежнему блокировал удары и бил сам, но как будто медленнее, чем в самом начале, и уж точно медленнее, чем Игорь. Воодушевившись, он удвоил напор, вынуждая противника уйти в глухую защиту. Такой рывок дался ему непросто — в конце концов, путешествие по Лабиринту с дальнейшим падением в воду и параличом не могли пройти бесследно, — но Игорь не мог поступить иначе, потому что увидел то, чего Накал заметить не смог.

Выбравшись на берег, Филипп на полусогнутых ногах подкрадывался к нему сзади. Кратов был без доспеха: всю свою стихийную силу он сосредоточил на кончиках пальцев, на которых сформировались длинные сверкающие когти из плотно спрессованного снега.

Поняв, что проигрывает в обмене ударами, Накал двумя руками отпихнул от себя Лазарева. Игорь качнулся назад и в последний момент перехватил врага за запястья, утягивая его за собой и не давая возможности посмотреть назад. Накал на мгновение потерял равновесие, и Кратов тут же этим воспользовался.

Одним рывком преодолев разделяющее их расстояние, он резко взмахнул рукой, целясь куда-то под рёбра. Когти ткнулись в правый бок Накала, и в глазах Филиппа загорелось торжество, но в следующий момент оно сменилось недоумением, и он посмотрел вниз.

Из-за Накала Игорь не видел, что произошло. Он почувствовал, как противник разворачивает руки и вскидывает их вверх, заставляя Лазарева разжать пальцы. Увесистый пинок в грудь довершил дело: несколько раз кувыркнувшись, Игорь упал в кусты.

Все эти действия заняли какие-то доли секунды. Отброшенный назад, Игорь, уже скрываясь среди веток, увидел, что так сильно удивило Кратова. Удар белых когтей, собравший в себе все его силы, не оставил на спине Накала не царапины. Черноволосый элементаль крутанулся на месте и взмахнул рукой, металлический доспех раскалился добела; жара полыхнувшей стихии оказалось достаточно, чтобы уничтожить не только перчатку из спрессованного снега, но и скрывавшуюся за ней кисть.

Филипп заорал и схватился единственной уцелевшей рукой за культю. Игорь вскочил на ноги и бросился вперёд, с ужасом понимая, что не успевает, никак не может успеть. Рука Накала, нагревшаяся до такой температуры, что воздух возле неё подёрнулся заметной рябью, с силой врезалась согнувшемуся Кратову под рёбра, отправляя его в полёт, словно удар гигантского молота.

Словно в замедленной съёмке Игорь наблюдал за тем, как тело Филиппа безвольной куклой катится по земле, пока наконец не замирает без движения у самой кромки озера. Он видел это в мельчайших подробностях: видел, как падение Кратова подняло в воздух вытянутое облако из пыли, видел, как его уцелевшая рука изогнулась под неестественным углом, а изувеченная — густо набилась песком и грязью, грозя занести в рану какую-нибудь заразу.

Игорь прыгнул.

Он не останавливал свой бег, и сейчас, подобравшись к Накалу на досягаемое расстояние, с силой оттолкнулся от земли передней ногой. Вражеский элементаль не успел полностью к нему развернуться, и выставленное колено врезалось ему точно в челюсть. Раздался взрыв.

Стихия, словно разделяя ярость своего хозяина, вспыхнула сильнее, чем когда-либо прежде, и Накал, развернувшись в воздухе, отлетел назад и тяжело врезался лицом в широкое, расположенное в нескольких метрах от них дерево. Голова элементаля раскалённым топором наполовину погрузилась в ствол, вызвав протестующее шипение разлапистого растения.

Игорь на секунду замер и кинул взгляд в сторону Филиппа. Тот по-прежнему не шевелился, и, вполне возможно, ему требовалась срочная медицинская помощь, однако Лазарев сомневался, что Накал позволит им спокойно добраться до ближайшего врача. Сам элементаль из Дома Прометея упёрся руками в подпаленное дерево и с протяжным стоном высвободил голову.

— Нехило приложил, — пожаловался Накал, рукой потирая подбородок. — Я чуть не…

Кулак Лазарева оборвал его на полуслове. Игорь не собирался давать противнику прийти в себя. Несмотря на укрепление кожи доспехом из раскалённого металла, губы Накала пересекли глубокие царапины, словно они лопнули от удачного удара. На деле же причина была в острых чёрных осколках, поселившихся в трещинах на руке Игоря.

Он продолжил методично вколачивать кулаки в тело противника. Накал пытался хоть как-то защититься, заслоняя уязвимые точки руками, но отчаянно не успевал реагировать на атаки Игоря, у которого словно открылось второе дыхание. Каждый удар попадал точно в цель, вырывая у Накала тяжёлые, хриплые выдохи.

Не выдержав напора, элементаль ринулся вперёд и обхватил Игоря руками, прижимаясь к нему в клинче. Будь они на ринге — рефери тут же разъединил бы их и развёл в стороны, но они были не на соревнованиях, и никаких судей на побережье озера не наблюдалось. Да и никаких правил в бою насмерть не существовало. Игорь откинул голову назад, так сильно, что в шее громко хрустнули позвонки, и резко ударил лбом в нос Накала.

Противник пошатнулся, его хватка ослабла. Игорь выдернул руки и сцепил их за затылком Накала и снова ударил его головой, ощущая, как по лицу побежала горячая жидкость. Он не знал, кому принадлежала эта кровь, — она могла как вырваться из носа Накала, так и потечь изо лба самого Игоря, — но Лазареву было всё равно. Он ударил ещё раз.

Накал упал на землю. Игорь подшагнул вперёд и как заправский футболист пнул поверженного врага по голове. Накал затих. Тогда Лазарев взял его за ноги и потащил к воде. Тело элементаля оставляло за собой глубокие борозды в мягкой земле.

Когда до озера оставалось каких-то несколько метров, Накал вдруг крутанулся, вырываясь из хватки Игоря, и пнул его ногой. Не ожидавший такого напора Лазарев разжал пальцы и отшатнулся.

Накал поднялся на ноги. Его грудь тяжело вздымалась, с трудом наполняя лёгкие кислородом, но глаза на окровавленном лице упрямо смотрели на Игоря.

— Понимаю, почему Прометей так хотел заполучить тебя в наш Дом, — пробормотал он, — Но, боюсь, исполнить его желание у меня не получится.

Он вытянул руку в сторону. Доспех на нём накалился до предела, озаряя сумерки ярко-белым свечением, и прямо на глазах у Игоря в руке элементаля сформировался широкий двуручный меч, распространяющий в окружающем воздухе заметную рябь.

— Прости, брат, но следующую атаку ты вряд ли переживёшь, — серьёзно предупредил Накал.

Игорь протёр лицо и посмотрел на свою ладонь. Кровь, вытекающая из костяшек несмотря на доспех, смешалась с той, что он только что убрал со своего лба, и он вдруг понял, что нужно сделать.

Накал приближался, обхватив меч обеими руками и медленно поднимая его над головой. Игорь отступил на пару шагов. Под кроссовками влажно хлюпнула вода озера. Идти дальше было нельзя.

Он свёл руки перед собой, представляя, как скопившиеся в них капли крови превращаются в оружие. Он никогда прежде этого не делал, но в голове откуда-то возникло точное изображение оружия, которое он должен был воплотить.

И у него получилось. Воздух перед ним подёрнулся рябью, и прямо в его пальцах начал формироваться тяжёлый каменный молот, исчерченный сеткой трещин, в которых, будто живые, циркулировали полыхающие жаром потёки лавы. Игорь сжал его в ладонях и вдруг осознал, что не успевает. Накал был уже совсем близко, и его клинок в длинном, неумолимом выпаде летел навстречу груди Лазарева. Игорь вскинул локоть в отчаянном жесте, понимая, что защититься от удара уже не получится.

Мощная, невидимый глазу атака смела Накала в сторону, отбросив на несколько шагов и сбив с ног. Он вскинул голову и одновременно с Игорем посмотрел в ту сторону, откуда прилетел удар.

Соня, вытянув руки вперёд и ощутимо подрагивая, не отводила от Накала покрасневших глаз. На её лице бликами в свете сияющих доспехов элементалей выделялись дорожки слёз.

Накал опёрся рукой о землю, пытаясь встать на ноги. Игорь не стал ждать, пока его противник поднимется, и двумя прыжками сократил разделяющее их расстояние, а затем что было сил врезал Накалу молотом по голове.

Окрестности огласил громкий, протяжный звон металла. От удара Накал развернулся и упал на спину, выронив двуручный клинок. Подняв растерянные глаза, он снизу вверх посмотрел на Игоря, который, перехватив оружие на манер дровосека, замахивался для нового удара.

Молот с противным хрустом опустился элементалю на лицо. Игорь методично, удар за ударом вбивал голову Накала в землю, чувствуя, как обжигают израненную кожу стекающие сплошным потоком капли пота.

Наконец он остановился. Накал лежал на спине, его лицо превратилось в кровавую кашу, но, как с удивлением отметил Игорь, он всё ещё не умер. Грудь элементаля еле заметно вздымалась вверх, поддерживая в нём жизнь.

Ярость, застилавшая Игорю глаза, наконец утихла. Он равнодушно посмотрел на человека, в жилах которого текла та же кровь, что и в нём самом. С такими ранами Накал был обречён.

Схватка была закончена, и на Игоря навалилась боль. Стиснув зубы, он, с трудом волоча ноги, подошёл к Филиппу.

Напарник лежал на спине. Страшная атака Накала разворотила его ребра, превратив внутренности в бесформенную, страшно изуродованную массу. Невидящие глаза Филиппа смотрели в небо.

К ним стремительно приблизилась Соня. Игорь поднял на неё свой взгляд. Девочка замерла, неверящим взглядом рассматривая тело мёртвого отца.

— Нет… Нет!

Соня закричала. Игорь стоял рядом, не зная, что делать, не понимая, как он может помочь облегчить заполонившую её боль. Зато она знала.

Решительно сжав губы в тонкую нитку, она бросилась к Накалу, схватила лежащего элементаля за ноги и потащила его к воде.

— Ублюдок… Ты чёртов ублюдок!

Она затянула Накала в озеро — неглубоко, так, что её ноги скрылись в воде лишь по худые, обтянутые чёрными джинсами коленки. Но этого было достаточно: элементаль был не в том состоянии, чтобы сопротивляться.

Соня коленом упёрлась ему в грудь, выдавливая из лёгких остатки воздуха. Вода над головой Накала забурлила. Девочка стиснула его горло тонкими пальцами, сжимая их изо всех сил:

— Умри! Умри, чтоб тебя!

Игорь подошёл ближе. Он видел, как руки Накала в последний раз дёрнулись в судороге, а потом безвольно повисли вдоль тела, но Соня как будто этого не замечала, продолжая сдавливать его кадык.

— Умри, умри, умри… — как сомнамбула, повторяла она.

— Он мёртв, — произнёс Игорь, аккуратно прикоснувшись к плечу девочки. — Пойдём, Соня.

Она среагировала не сразу. Наконец, словно очнувшись, она отпустила шею Накала и разрыдалась, — громко и душераздирающе, так, что сердце Игоря сжалось от боли.

Судороги, сотрясающие тело Сони, потихоньку затихали. Ожесточённо протерев мокрое лицо, она подняла на Игоря опухшие глаза и тихо, почти шёпотом спросила:

— Куда?

Игорь бросил взгляд на мёртвое тело человека, который был его напарником.

Нет, не напарником. Другом.

— Он не успел кое-что сделать. Мы закончим за него, — наконец процедил он.