Схватка с судьбой

Глава 15 ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

Таэль вздрогнула от внезапного стука. Это маленький алый кристалл мерцал и подпрыгивал на столе. Кто-то жаждал поговорить с ней.

Княжна быстро вскочила с кресла, схватив с невысокого столика рядом магический мелок: круг был готов, но руны требовалось обновить.

Таэль встала в центр и присела, поворачиваясь по кругу и рисуя новые руны. Когда все было готово, она положила в середину кристалл и отошла на несколько шагов, развела руки и сосредоточилась, чертя в воздухе рунические символы легкими движениями пальцев.

От кристалла поднялось темное марево, и в нем отчетливо проступили черты эльфийки — Светлейшей из Эмельнейма.

— Приветствую тебя, Вийастан.

— Приветствую тебя, княжна. У меня для тебя тревожная весть.

Таэль прикусила губу. Возможно, лунные из Эмельнеймского леса что-то прознали про «Артефакт душ». Однако это опасение было напрасным.

— Кое-кто, знакомый нам обеим, вчера с боем вызволил свою подругу из темницы короля Зиборна. И опять отправился в Монтейнкип.

— Зерван? Вийастан, ты тоже с ним знакома?!

— Да, знакома, чему, между прочим, рада. Что большая редкость при знакомстве с человеком.

— Ну не совсем человеком, скажем так, — уточнила Таэль.

Вийастан насмешливо приподняла уголок рта:

— Как раз он человек. Был им и остался, что, впрочем, нехарактерно для вампиров-людей.

— Похоже, ты неплохо его знаешь, — осторожно заметила княжна.

— Верно. Не суть важно, когда и как мы познакомились, не о том речь. Вчера вечером при свете солнца Зерван ворвался в темницу и пострадал, вызволяя подругу. От солнечного света. Люди Зиборна обошлись с баньши очень грубо, и я полагаю, что Зерван собирается отомстить. Это может для него плохо закончиться, учитывая, что он в неважном состоянии.

Таэль некоторое время осмысливала услышанное. Ее также мучила ревность к той, другой. Княжна не имела претензий по поводу того, что у Зервана была другая женщина, как-никак они не виделись семьдесят с лишним лет. Но напасть на тюрьму в одиночку и днем… Поступок в равной степени героический и очень опасный. И в нем весь Зерувиэль. Таэль испытывала даже не ревность, а зависть. Она бы предпочла, чтобы подобный подвиг был совершен ради нее.

— И что ты предлагаешь, Светлейшая?

— Только ты можешь спасти его. Пошли своих братьев, пусть найдут Зервана до заката. Отговори его от мести. И от смерти. Прощаясь, он сказал, что уже зажился на этом свете. Мне неизвестно почему, но кажется, что твой возлюбленный собрался умереть.

— Я… я благодарю тебя за эту весть. Прости, но мне надо срочно кое-что предпринять…

Вийастан кивнула, и марево рассеялось.

Таэль в растерянности стояла посреди комнаты, пытаясь собраться с мыслями. Зерван, которого она отлично знала, чья душа была для нее открытой книгой, совершал непредсказуемые поступки один за другим. Когда Таэль сообщила ему через Светлейшую Эмельнеймского леса о предательстве Реннара Витарнского и похищении баньши людьми Зиборна, она ожидала, что возлюбленный попытается выкупить подругу. Но вместо этого он предпринял невероятно сложный и дерзкий штурм. И теперь, когда договор с Реннаром нарушен, а баньши спасена, Таэль ожидала, что Зерван вернется к ней, чтобы провести оставшееся время вместе.

Княжна бросила быстрый взгляд на дальнюю полку, где среди магических компонентов стояла неприметная серая баночка с вытяжкой из крови бхута.

Она была уверена, что долгие тренировки под руководством Силорна сделали ее как минимум равным вампиру бойцом на мечах, но честно драться с Зерваном на самом деле не входило в планы Таэль. Был один моментик, о котором княжна все-таки умолчала в откровенном разговоре с Зерваном: она не собиралась ставить на кон судьбу своего народа. С помощью бхутовой вытяжки Таэль намеревалась просто и безопасно выиграть рискованный поединок против вампира, после чего осуществить задуманный старейшинами солнечного народа план. А тогда уже будь что будет. Если ей повезет, то убивать возлюбленного не придется. Если не повезет… Таэль была готова к смерти — и своей и Зервана. В обоих случаях они все равно найдут друг друга на узких перекрестках мироздания в Послежизни… что бы ни имели в виду жрецы под этим словом. Но в первом случае обречены еще и все высшие эльфы. Во втором пострадают люди… но только пострадают, а не вымрут.

Зерван был лучшим из людей, он был достоин быть братом любому из эльфов, но все-таки уступал им кое в чем. Вампир еще должен был решать — убить любимую женщину или позволить умереть тысячам своих соплеменников. Это все-таки так характерно для людей, даже самых лучших — быть эгоистами. Но для эльфийской княжны все было очевидно и однозначно. Во второй раз предательская слабость не одолеет ее.

Таэль тяжело вздохнула. На самом деле то, что она задумала, было не таким уж и ужасным. В любом случае им никогда не быть вместе в этой жизни. Но вот после нее… Княжна не знала, что скажет Зервану, встретившись с ним по ту сторону смерти, насчет вероломного убийства, но была уверена — он простит. Но все равно Таэль никогда не чувствовала себя так гадко и никогда так себя не презирала.

И вот теперь вампир просто избавил ее от необходимости совершать пресквернейший поступок. Конечно, умереть самому, дабы не делать сложный выбор, тоже не очень достойно. Но эту маленькую трусость Таэль ему уже простила. Чувство омерзения к самой себе более не мучило ее. Осталась только глубокая, безысходная тоска и гнев на этот несправедливый, жестокий мир. В этой жизни княжна больше никогда не увидит добрую печальную улыбку того, кого так отчаянно и безнадежно любила, даже считая его мертвым. Не почувствует ласкового прикосновения. Судьба на одну короткую ночь вернула княжне возлюбленного, чтобы отнять уже навсегда… Хотя на самом деле не так уж и надолго.

Что ж, ей осталось только одно — стойко дождаться того часа, когда можно будет наконец-то умереть.

Таэль почувствовала спиной взгляд и обернулась. У двери стоял Силорн, по своему обыкновению подпирая стену.

— Кажется, моя госпожа, сэр Зерван да Ксанкар принял решение, идеально нас устраивающее…

Она молча швырнула в него чернильницей, расплескав ее содержимое, и черный маслянистый след протянулся от письменного стола до двери, словно кровавый след смертельно раненного существа.

Королевский дворец в Монтейне мог бы по праву называться самым роскошным жилищем на очень много верст вокруг. Из соседних королевств только Эренгард мог бы тягаться с Монтейном по части роскоши.

Громадина из белого мрамора была хорошо видна издали, а сверкающая в лучах садящегося солнца красная черепица крыши могла по яркости соперничать с самим солнцем.

Внутреннее убранство обители Зиборна было еще более впечатляющим — длинные ряды доспехов у стен вперемешку с живыми стражниками в позолоченных кирасах, дорогие ковры на стенах, мраморный пол, золотые светильники, слуги в роскошных ливреях. Поговаривали, будто одна ливрея пажа каким-то образом, видимо, вместе с послами деда Зиборна, попала в одно небольшое королевство далеко на севере еще лет пятьдесят назад, и до сих пор царствующий монарх той страны надевает ее по большим торжествам…

Люди, собравшиеся в тронном зале, были разодеты. Знать в нарядах похуже обычно теснилась в задних рядах, дабы не оскорблять взор короля недостаточно роскошным видом.

Впрочем, самого Зиборна это не радовало. Восседавший на троне король, несмотря на все старания кривлявшегося у его ног шута, был мрачнее тучи, хотя знал об этом только он сам. Сегодня был день аудиенций — монарх принимал всех своих подданных, обычно с жалобами и просьбами. Мрачный облик мог бы испугать просителей, а это было нежелательно, и потому старый король сохранял невозмутимость с выдержкой и стойкостью шестерых гвардейцев, стоявших на тронной лестнице.

Зиборн твердо усвоил простую истину, которую сказал его дед его отцу: вассал верен королю, если видит своего повелителя и хотя бы иногда может воззвать к нему с просьбой о помощи или справедливости. Да и королевская награда самым преданным должна вручаться монаршей рукой — иначе какая ж она королевская? А недоступный для простых смертных вассалов король рискует утратить их преданность куда больше, чем тот, кто хоть иногда внемлет подданным лично.

И потому раз в месяц, в назначенный день, Зиборн Второй принимал всех жаждущих аудиенции дворян — независимо от их значимости или важности просьбы. И обычно он старался выглядеть величественно и милостиво — хмурый взгляд вредил популярности короля.

Монарх Монтейна остался верен себе и сегодня, хотя причин для скверного настроения было куда больше, чем обычно. Только вчера среди бела дня заложница-баньши была с боем освобождена из темницы, а о вампире-освободителе уже начали ходить слухи, басни и шутки. Каждый шут в придорожной таверне почитал своим долгом сострить на тему распоясавшегося кровопийцы и поймавшего шиш короля.

Гораздо хуже было то, что теперь сердцу Жнеца можно помахать ручкой. Хорошо, если окаянный Реннар из Витарна не ошибся и вампир действительно не продаст никому сердце. Однако Зиборн никак не мог придумать ни одного хоть капельку разумного обоснования, почему неупокоенное отродье не продаст вожделенную вещь кому-то из по меньшей мере трех десятков младших принцев полутора десятка ближайших стран. А согласится купить любой из них. Более того, король искренне полагал, что Зерван да Ксанкар будет последним дураком, если откажется несказанно разбогатеть таким способом. Конечно, верный Диркхем всячески успокаивал повелителя своими побасенками о том, какой же этот вампир честный и благородный, а Зиборн уже давно убедился в недюжинной интуиции и проницательности своего главного шпиона. Однако даже честнейший и благороднейший человек, имея возможность честно разбогатеть, продав один кусок мяса, обязательно воспользуется этим шансом. И каждый раз, когда король говорил это, Диркхему крыть было нечем. Даже хитрый и чертовски умный граф не мог придумать причину, мешающую да Ксанкару продать сердце. Конечно же он всегда напоминал, что его, видимо, не существует как такового, но что, если это не так?

Еще одной причиной дурного настроения был печальный факт: стража темницы вместе с четырьмя людьми Диркхема ничего не смогла противопоставить вампиру и почти все погибли. И ладно бы дело было ночью… Так ведь днем! При свете солнца, хоть и садящегося!

Конечно, о возможностях двадцати- и тридцатилетних вампиров Зиборн знал. О том, что с возрастом они становятся все сильнее, тоже знал, как и о том, что до полусотни доживают единицы из них. А Зервану да Ксанкару с момента превращения уже семьдесят с чем-то.

Король не так давно имел очень обстоятельную беседу с опытнейшими охотниками за головами, с профессионалами высочайшего класса, которые в одиночку охотятся на оборотней, баньши, вампиров, горгулий и прочую нечисть за соответствующее вознаграждение. Все они — а их было шестеро — в один голос утверждали, что вампиры старше пятидесяти лет очень опасные противники, и наперебой рассказывали об их способностях и физических возможностях. Двое уверяли, что уже убивали таких тем или иным способом. Но никто не смог толком объяснить, как вампир сумел выжить под прямым солнечным светом. И если раньше рассказ отпущенной вампиром на все четыре стороны Киры ан Кранмер, достигший царственных ушей через массу посредников, воспринимался как байка-оправдание, то теперь Зиборн имел прямое доказательство правдивости этой информации. А еще этот Реннар… Королек Витарна упоминал, что вампир якобы говорил, будто убивал уже королей… Судьба Тэй-Тинга молчаливо свидетельствовала об истине этих слов.

Король прогнал от себя запоздалый страх. Как бы там ни было, вампир заполучил подружку обратно. Клубок распутан, пускай и не в пользу Зиборна. Осталось как-то утрясти вопрос с сердцем.

Монарх милостиво подал знак первому просителю, и в его уши полилась какая-то чушь насчет засухи и спорного озера на стыке двух имений, иногда перебиваемая остротами шута. Что ж, много у короля невеселых дум, но их надо отложить на потом. Один вечер в месяц он должен потратить на своих вассалов, какими бы убогими и мелочными они ни были.

Слушая вполуха жалобщика, Зиборн пробежался взглядом по толпе просящих — их оказалось не так уж и много, всего-то сорок с небольшим. Остальные собравшиеся явились не на саму аудиенцию — все знали ярость короля по поводу особо никчемных воззваний, — а просто засвидетельствовать почтение монарху да пообщаться друг с другом. Этот день был для многих дворян днем, когда можно было всего за один час переговорить с другими гостями со всех уголков королевства и решить множество вопросов, для которых в другое время потребовалось бы посылать гонцов с письмами в двух- и трехдневные путешествия много раз. И еще было немало желающих испить винца на пирушке, которая всегда следовала за аудиенций. Винцо пусть так себе, зато дармовое. Впрочем, все относительно. Выпивку, которую король считал плохонькой, большинство дворян и рыцарей находило отличной, да и могло отведать только на пире в королевском дворце.

Взгляд Зиборна привлек один из просителей — высокий, плечистый человек в старых, но добротных рыцарских доспехах и в шлеме с опущенным забралом. Такие не были редкостью. Либо нищие бродячие рыцари, не имеющие денег на шелка и явившиеся проситься на службу, либо желавшие скрыть свое лицо от окружающих. Наметанный глаз сразу уловил легкость движений и даже некую непринужденность, с которой этот человек двигался. А ведь доспехи весят немало.

И Зиборн уже решил, что, если этот рыцарь явился поступать на службу, его просьба будет удовлетворена. Если с рожей у него будет все в порядке и репутация не подпорченная, то можно даже в один из гвардейских полков определить: король ценил сильных бойцов.

У левого подлокотника возник Диркхем и тихо шепнул на ухо королю:

— Уже арестовано сорок два высоких чина ордена Белой Розы. Вестей от более отдаленных фортов пока нет, но, думаю, мои парни и там справятся не хуже при содействии местных гарнизонов.

Зиборн удовлетворенно кивнул. Вешать всех он в общем-то и не собирался. Пожалуй, конфискация всего имущества ордена на территории Монтейна — хорошая компенсация за попытку предательства. Верховный паладин Монтейнского Оплота конечно же заслужил петлю и получит ее. А остальные королю особо и не нужны были. Орден как таковой уже больше не существовал, хотя еще не все его члены об этом знали. Но гонцы уже везли в соседние королевства вести.

— Граф, уточните в канцелярии примерную стоимость собственности ордена Белой Розы. И сразу ко мне с докладом.

— Уже, мой повелитель. Не считая недвижимого имущества, такого, как оплоты, замки и заставы, можно рассчитывать на увеличение казны на сто или сто двадцать тысяч талантов. Ну и земель хватит для того, чтобы вы могли одарить баронскими титулами по меньшей мере десяток достойных.

Старый король одобрительно кивнул графу и жестом отпустил его, а сам снова сосредоточился на просителе, выбросив орден из головы — с ним покончено. И вовремя. Человек как раз закончил свою речь и в ожидании склонился у ступенек перед троном.

— Мы примем решение по вашему ходатайству в скором времени, — ответил Зиборн стандартной формулировкой и жестом показал, что проситель может освобождать первую ступеньку тронной лестницы для следующего в очереди. Он на самом деле даже не пытался вникать в суть — для того сбоку от трона сидели два писца. Записанная просьба будет рассмотрена королевским стряпчим, а сам король, вероятно, всего лишь подпишет резолюцию, им составленную.

В стрельчатые окна проникали последние лучи заходящего солнца, в зал беззвучно вошли слуги и принялись зажигать светильники у стен.

В толпе возникла небольшая заминка — следующий в очереди просящий не мог покинуть своего места и преклонить колени перед тронной лестницей, поскольку путь ему преградила рука в массивной боевой рукавице.

— Я покорнейше прошу простить меня, милорд, — раздался спокойный и ровный голос из-под забрала рыцаря, — но закат близок, а я непременно должен воззвать к его величеству при свете дня.

С этими словами он вышел из толпы и двинулся к первой ступеньке.

— Да ты никак темноты боишься? — захихикал шут, но его острота никого не рассмешила. Остальные просители недовольно проводили наглеца злыми взглядами, но устраивать склоку из-за такой мелочи, как очередность, в присутствии монарха было глупо и рискованно — король мог и разгневаться.

Зиборн внимательно смотрел на рыцаря, пока тот подходил к подножию трона. Щита при нем не было, а на боку висел длинный тонкий клинок в ножнах, хотя король ожидал, что это будет меч. Рыцарь со шпагой? Необычная картина.

А тот приблизился к первой ступеньке и преклонил колено. Короля отделяли от просителя десять широких мраморных ступеней.

— Ваше величество, я проделал сюда неблизкий путь, дабы воззвать к вам.

— И по какому поводу желаешь воззвать? — поинтересовался Зиборн. — Ты здесь. Мы слушаем.

— Я здесь в поисках справедливости. У меня есть враг. Меня не было бы здесь, если б его козни не шли вразрез с таким понятием, как «честь». Но враг мой оказался неспособен бороться честно и поступил так, как не позволено поступать человеку благородной крови. И потому я тут.

— Вот как… — протянул король, — что ж, тогда назови себя, сэр рыцарь, и своего врага. Да и забрало подними…

Дело приобретало интересный поворот, но он и ожидать не мог, насколько этот поворот будет крут.

— Мое имя Зерван да Ксанкар, ваше величество, а мой враг… — У Зиборна перехватило дыхание от ужасной, но запоздалой догадки, он не успел окликнуть стражей, застывших по краям тронной лестницы, и потому последние слова рыцаря прозвучали в полной тишине: — А мой враг — это вы.

Секундным замешательством охраны вампир воспользовался как нельзя лучше. Он и колено преклонял не из уважения, а чтобы обеспечить себе хорошую позицию для старта.

Рывок, взмах бронированного кулака и удар слились в глазах зрителей в одно смазанное движение. Лязг металла — и первый стражник справа, сверкнув подкованными подошвами сапог, полетел на писарей. Левого вампир просто обошел, уклонившись от удара алебарды, и с ходу, поднырнув под второе сверкающее в алых лучах солнца лезвие, сбил стражника справа, затем метнулся влево и схватил другого гвардейца. Рослый детина был поднят в воздух легко, словно пушинка.

Двое последних стражников загородили короля и попытались отогнать Зервана алебардами, но тщетно. Вампир с размаху швырнул поднятого над головой гвардейца в них и рванулся следом, уходя от атаки солдата.

В одно мгновение он оказался у самого трона. На то, чтобы сбросить вниз сбитых с ног стражей, ушла одна секунда. Гвардейцы оказались у подножия трона вместе с парой дворян, спешивших на помощь своему королю.

А в следующий миг полумертвый от испуга Зиборн уже трепыхался в тисках стальной хватки.

— Замрите! — прогремел на весь тронный зал Зерван, — один шаг — и я оторву вашему королю голову!

Зал застыл, боясь перевести дыхание, а вампир, удерживая короля левой рукой за горло, правой поднял забрало и впился глазами, в которых горели недобрые красные огоньки, в глаза своему врагу.

— Ну что, король? Ты хотел, чтобы я пришел, не так ли? Вот он я. Что ж ты не радуешься? Ах да, — лицо Зервана исказила волчья ухмылка, — сердце Жнеца, ради которого ты похитил мою женщину, я не принес. Оно не нужно тебе больше. Желаешь что-нибудь сказать напоследок? — Он слегка ослабил хватку на шее Зиборна.

— Пощади! — прохрипел король. — Я дам тебе все, что ты пожелаешь!

— Вот как? — издевательски расхохотался вампир. — Понимаешь, я даже не представляю, что бы такого пожелать. Золото? Драгоценности? Все это ничто для меня. Знаешь, почему я пришел за тобой? Потому что я обречен. Мне нечего терять. Я потерял все, что мог, и мне предстоит потерять еще больше, несмотря на то что у меня и так уже ничего не осталось. Я говорю загадками, не так ли? Я загнан в угол, из которого смерть — самый легкий выход.

— Я тут ни при чем, — прохрипел король, — я только не хотел выдавать свою дочь неизвестно за кого…

— Верно, ты хотел выдать ее за заморского ублюдка вопреки ее воле и понадеялся, что принцесса не нарушит слово, данное тобой. Ах, какой просчет.

— Я виноват перед твоей… женщиной, — надсадно прохрипел Зиборн, — я оплачу все ее и твои неудобства и лишения, тебе не станет легче, если ты убьешь меня!

Зал замер. Раскрыв рты, молчали дворяне. Неподвижно лежали гвардейцы, боясь нечаянно звякнуть доспехами. Слуги стояли у стен со свечами в руках, не замечая, как воск течет по пальцам. Все взгляды были прикованы к высокой фигуре в доспехах и цепляющемуся за схватившую его стальную руку королю.

— Мне станет легче только в Послежизни, — отрезал Зерван и продолжил: — Особенно если ты попадешь туда раньше меня. Ты ублюдок, ничем не заслуживающий не то что корону, а даже жизнь, совершающий подлейшие вещи ради своих жалких, сиюминутных интересов. Таких, как ты, множество. А дотянуться я смог только до тебя. Вот и вся причина.

В этот момент в зал ворвались Диркхем и две дюжины гвардейцев, некоторые из них были вооружены арбалетами.

— Эй ты! Стоять! — завопил граф.

— А то что? — насмешливо ухмыльнулся вампир. — Стой где стоишь. Рыпнешься — твой король проживет еще меньше, чем ему осталось… Хотя ему, по правде говоря, и осталось-то всего ничего.

Диркхем оценил обстановку. Да, его ужасное опасение сбылось. Вампир действительно явился, чтобы собственноручно прикончить короля. В его же тронном зале, при свете угасающего солнца. И охрана оказалась бессильной.

Развитие событий приближалось к черте, когда уже ничего нельзя исправить или вернуть, и если сейчас же не предпринять что-то… Граф тяжело вздохнул и сделал шаг вперед:

— Послушай, Зерван…

— Для тебя, коротышка, сэр да Ксанкар, — холодно прервал его вампир.

— Как вам будет угодно, сэр да Ксанкар, — моментально подстроился под тон собеседника Диркхем, — я должен вам сказать, что я граф Диркхем. Это я придумал выкрасть вашу… э-э… женщину. И я же осуществил этот… план.

— Главный шпион Монтейна, ставленник этого старого хрыча, поднятый из грязи в князи? — полувопросительно-полунасмешливо ухмыльнулся Зерван.

— Он самый, — кивнул граф, украдкой бросив взгляд на арбалетчиков.

— Ты, должно быть, умный человек, не так ли? — Еще одна кривая, обнажающая клык ухмылка. — Ты же понимаешь, что я не куплюсь на такую убогую приманку, как твоя никчемная персона.

— Но я же не мог не попытаться, верно? Послушайте, сэр да Ксанкар, всегда можно договориться добром. Хотите отомстить? От этого никому легче не станет. Позвольте, я угадаю… Дело же не в мести? Я слышал, что вы говорили о безысходности. Пытаетесь уйти из жизни красиво? Убийство старого беспомощного человека — это не то, что будут воспевать в балладах. Из любой ситуации есть выход, всегда можно договориться…

— Не проведешь, — отрезал Зерван, — любой договор имеет силу, только пока я держу этого ублюдка за горло!

Зиборн молча полустоял на носках, полувисел на руке вампира, задыхаясь, но боясь издать хоть звук.

— Всегда можно придумать механизм сделки, исключающий возможность обмана — было бы желание ее заключить. Послушай, — граф незаметно для себя перешел снова на «ты», — я узнал о тебе кое-что. Я не знаю, что для тебя ценно помимо чести, но Реннар нанял тебя за гроши. Десять талантов камешками. Смешная цена за трон Монтейна. Я не думаю, что ты польстился на деньги. Значит, на что-то еще. На что?

— Реннар выгнал орден из Витарна по моему требованию. Теперь я спрошу. Солжешь — сверну шею вначале ему, потом тебе. Как ты узнал про Сейинхе? — Пылающий взгляд вампира встретился с карими глазами Диркхема.

— Искал тебя, а нашел ее. Расправа над Тэй-Тингом слишком уж была похожа на расправу над орденом в заброшенном замке. Я искал тебя в окрестностях Зордара — или место, откуда ты начал свой поход и куда ты вернешься по завершении своего контракта. По портрету, написанному со слов наемника-эльфа, тебя узнал другой эльф. Дальше было несложно.

— Какой маг, как и почему отслеживает мои передвижения?

— Ни малейшего понятия не имею. Я узнал о маге только позавчера из письма Реннара. Большинство высокопоставленных членов ордена уже арестованы — возможно, допрос бы прояснил этот момент. Да это уже и неважно. Я верно понимаю, что сердца не существует? Жнецы рассыпались в прах, не так ли?

— Так и есть, — кивнул Зерван.

— Тогда это устраняет все противоречия интересов. С тобой не стоило связываться в любом случае, но уже поздновато. Ты выиграл. Ты можешь ставить любые условия, и я уверен, что у тебя есть и более важные дела, чем разменяться на убийство ста…

— Заткнись, — коротко сказал вампир.

На минуту воцарилась тишина. Долгую, словно вечность, минуту вампир смотрел в окно, провожая взглядом уходящее на заслуженный отдых солнце, и о чем-то думал. Только тихо хрипел Зиборн Второй. Диркхему показалось, что эта минута вообще никогда не закончится. Впервые он был так бессилен как раз в тот момент, когда от него зависело так много — жизнь короля и благоденствие его самого. Не станет Зиборна — граф вернется туда, где его нашел король. В грязь.

Наконец вампир повернул голову в сторону коротышки:

— Выставь стражу из зала.

— Всем немедленно покинуть зал! — начал отдавать распоряжения тот, но Зерван прервал его:

— Я сказал — стражу. А дворянство Монтейна пускай останется.

Стража, пятясь, покидала зал. Молчали дворяне и застывшие как истуканы у стен слуги.

— Иди сюда, — поманил пальцем вампир.

Диркхем нехотя повиновался, медленно поднимаясь к вершине тронной лестницы. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки от короля и да Ксанкара, последний молниеносно выбросил правую руку, угодив графу прямо в лицо стальной перчаткой. Диркхем покатился обратно вниз, разбрызгивая кровь из сломанного носа.

— Знаешь, король, — сказал вампир, глядя в наполненные ужасом глаза Зиборна, — я все-таки не убью тебя. Мне просто жаль твою дочь, она очень неплохая молодая леди. Не хочу ее сильно огорчать. Но и простить тебе того, что ты сделал, не могу. Так что я преподам тебе урок, который запомнишь не только ты до конца своих дней. Многие короли будут помнить это еще немало лет…

С этими словами он нанес удар правой королю под дых. Отвел руку и ударил еще раз. И еще. И еще. В лицо, в печень, под дых. В лицо, в печень, в желудок. Зиборн перестал издавать звуки уже после второго удара, но вампир все бил и бил, превращая монаршее лицо в отбивную котлету.

У подножия трона рыдал от боли, отчаяния и бессилия Диркхем, в немом ужасе молчал цвет монтейнского дворянства, самые разумные удерживали самых горячих, зная, что королю просто свернут шею в тот же момент, как кто-то попытается подняться к трону. А вампир размеренно наносил удар за ударом.

Экзекуция продолжалась минуты две, но наконец избиение закончилось. Король, потеряв сознание, грузно осел, поддерживаемый только рукой вампира.

— Вот и все на этот раз, — сказал Зерван, — когда король очнется, передайте ему, что я не прощаюсь.

Он разжал руку и позволил Зиборну упасть рядом с его троном, а затем стрелой рванулся к окну, за которым гасли последние лучи, и выпрыгнул через него, разбив цветной витраж.

— Поймайте его! Убейте его! — пробулькал кровью Диркхем, привстал на коленях и завопил: — Лекаря королю, лекаря!

Вампир кубарем скатился с крыши третьего этажа на куда более широко раскинувшуюся крышу второго, безумно хохоча. Он упивался вседозволенностью, безнаказанностью и неуязвимостью.

Залог победы — понимание слабостей врага, ибо если непобедимость заключена в тебе самом, то возможность победы, как правило, в противнике. Зерван да Ксанкар усвоил это очень давно и теперь одержал величайшую победу в своей жизни, обыграв самого непобедимого врага — Судьбу — на ее же поле. Та злая и непобедимая воля, приговорившая его неизвестно за что к необходимости выбирать между своей любовью и своим народом, воля, вершащая судьбы людей, эльфов, дварфов, орков, сегодня была побеждена.

Если противник несоизмеримо сильнее — его можно победить, использовав против него его же силу. Что вампир с успехом и сделал, отплатив Судьбе ее же монетой. Он не стал выбирать из двух зол. Пускай теперь выбирает эта злая стерва!

Зерван, все так же хохоча, пробежал по пологому скату крыши, рискуя сорваться прямо под ноги бегущей внизу страже. Впереди — край крыши, а за ней на расстоянии двадцати шагов — острые зубцы ограды.

В другой раз он бы дважды подумал, прыгать или нет, даже если бы за ним гналась свора львов. Такое расстояние было велико даже для него. Но сейчас Зерван прыгнул, не задумываясь и не волнуясь ни о чем. Он сделал свой ход. Теперь пускай ходит Она.

План был предельно прост. Уж если Судьба так долго и упорно хранила его ради давным-давно запланированной экзекуции, пускай и дальше хранит сколько влезет. А он, Зерван да Ксанкар, будет творить, что ему захочется. И пускай Она сама теперь выбирает — терпеть его выходки и продолжать упорно беречь свою непокорную жертву или же просто дать вампиру умереть, тем самым оставшись в дураках.

Зерван знал, что абсолютно все, с кем он был знаком, сочли бы его безумцем. И в общем-то был с этим даже согласен. Но другого выхода, кроме вот так дерзко подергать за хвост саму Судьбу, у него не оставалось.

Он приземлился аккурат за оградой, его плащ был разодран острыми зубцами, но сам вампир был невредим. Незримый палач не желал отпускать свою жертву.

Конечно, можно было бы на время выкрасть Таэль — пока планеты вновь не минуют критический рубеж. Но это значило подписать приговор остаткам некогда великого народа высших эльфов. Даже сохрани он княжну в живых, она бы ему не простила. Не смогла бы жить дальше. Как ни крути, как ни поступи, в любом случае умрут десятки тысяч, а ему не быть с любимой. И до последнего дня жить с осознанием совершенной ошибки. А раз так… Вампир твердо решил — он не будет делать выбор из двух равных зол. Не будет решать задачу, у которой всего два решения — и оба ошибочные.

Он рванул через парк, разбитый перед дворцом, распугивая прохожих и весело приветствуя взмахом руки сбегающуюся стражу. Куда им угнаться за вампиром в сгущающихся сумерках!

Теперь, приняв решение, Зервану требовался более детальный план действий. Пункт первый выполнен: Зиборн получил по заслугам, Сейинхе отомщена. А вот что предпринять дальше?

Вампир до самого конца не верил, что вырвется из дворца живым, но ему это удалось. Стремительно пересек парк, скрывшись на узких улочках. Теперь надо добраться до городских ворот, южных или западных, прорваться с боем — и поминай как звали. И пусть Зиборн продолжает расклеивать его портреты. Но что дальше?

Реннар не виноват и не имеет отношения к подлому похищению баньши… стало быть, его можно вычеркивать из программы развлечений. А других пунктов в том списке нет. Прятаться в лесу, скрываться? Это поражение. Ведь планеты стремительно приближаются к роковому рубежу. Выбирать Зерван не будет. Это решено. Но и не выбирать он тоже не может. Не может остаться в стороне, когда вот-вот начнется бойня.

— Эй, дурачье! Я тут! — весело крикнул вампир страже, безуспешно искавшей его.

Он будет веселиться, развлекаться, сеять панику и хаос на улицах Монтейнкипа и не остановится до тех пор, пока сама Судьба не остановит его. Пока ей не надоест и она наконец не признает, что проиграла. Пока наконец не лишит вампира своей роковой защиты.

Мандала была вложена в ножны. Она не нужна более, ни к чему убивать стражников. Боги свидетели, он убил слишком многих за последние дни. Хватит с него. Как и Учитель-Древний, Зерван решил уйти красиво. Не замарав рук кровью. Кровь из носов Диркхема и Зиборна не в счет.

А стража оказалась тут как тут, хлынув волной с трех сторон сразу. Вампир изящно ушел от выпада алебардой и встретил несущегося на него стражника кулаком. Разворот по инерции, удар ногой, уход с линии атаки и стремительная контратака. Еще раз уход в сторону и удар «волной гнева». Гремя доспехами, первый ряд стражников отлетел назад, свалив вторую волну.

Окруженный со всех сторон, Зерван метался, словно молния, вклиниваясь в ряды пехотинцев, сбивая их с ног плечом, ногами, расшвыривая магией и безумно хохоча. Взятый в кольцо пик и алебард, он оставался недосягаем для смертных и совершенно неуязвим. Раз или два острие царапнуло его доспех — не более того.

И стража дрогнула. Человекоподобный вихрь, крушащий все на своем пути, вселил страх в их сердца. Пехотинцы бросали пики и разбегались кто куда.

— Бегите же, — кричал им вслед вампир, — и приведите с собой еще стражу! С вами скучновато, сыть гоблинов!

В улочку влетел отряд из трех кавалеристов с копьями наперевес, но первого же из них Зерван выбил из седла, просто ухватив нацеленное в него копье и направив его в землю. Рыцарь, словно прыгун с шестом, на полном скаку перелетел через голову коня и с диким грохотом упал наземь. До того как двое других успели что-то предпринять, вампир с разбегу подпрыгнул на добрых четыре метра к ближайшей стене дома и по водостоку взобрался на крышу.

— Ну что, господа рыцари его величества короля Зиборна Битого? Так и будете там внизу топтаться? Давайте же сделайте хоть что-то! Вы же понимаете, что, если явитесь к королю без моей головы, свои собственные вам не сносить. Давайте, зовите арбалетчиков, подмогу, оцепляйте квартал. А лучше снимайте железяки и забирайтесь сюда! Это весело — бегать по крышам!

В ответ ему неслась отборнейшая ругань и угрозы. Зерван расстегнул ремни, удерживавшие две половинки кирасы вместе, и снял броню, а затем бросил вниз. Судя по звонкому звуку, он попал в одного из рыцарей. Грохот от свалившегося с коня человека в тяжеленных доспехах был еще громче.

Вампир перемахнул на соседнюю крышу. И на следующую. Ему впервые за долгие годы было по-настоящему весело. Скользящая сквозь ночи семидесяти долгих лет безымянная тень вышла из мрака на свет пред очи всего мира и, не таясь больше, сверкнула яркими огоньками глаз… И вновь обрела свое имя.

Час спустя Зерван остановился, отстегнул от пояса флягу и выпил последние несколько глотков крови. Он находился в купеческом квартале, стоя на крыше и обозревая кипящий город. По улицам бегали пешие воины и гарцевала кавалерия, командиры хрипло выкрикивали приказы и проклятия. Три тысячи солдат и рыцарей искали вампира, поднявшего руку на короля, но безуспешно. Время от времени Зерван появлялся из ниоткуда, расшвыривал отряд зазевавшихся стражников и легко уходил от преследования по крышам. В него выпустили не меньше сотни арбалетных болтов — все напрасно. Вампир был неуязвим.

Впрочем, он уже задумывался о том, чтобы закончить свое развлечение, спуститься с крыш на землю и дать решительный и безнадежный бой всему разыскивающему его войску. Кто сильнее? Та сила, что хранила его столько лет и все еще продолжает хранить, или три тысячи воинов?

Было и еще что-то. Странная, неуловимая мысль, которая посетила Зервана в тронном зале. Целую минуту он в полной тишине пытался ухватить эту мысль за хвост… Не вышло. Но осталось ощущение, похожее на то, когда смотришь на руки опытного фокусника. Легкое движение — и в искусных пальцах исчезает конфета. Неуловимый пасс — и эта конфета вытаскивается из уха маленького зрителя. Много раз шут Ламар проделывал этот фокус, и по прошествии многих лет Зерван догадался, что конфета между исчезновением и появлением из его уха находилась в рукаве у старого фокусника. Не потому, что это было как-то заметно, а потому, что больше в общем-то ей негде было быть. Но понять это тогда, в детстве, будущий граф, вампир и убийца королей не сумел. А теперь… Теперь же Зерван испытывал странное чувство. Как будто сама судьба показывает ему фокус. Но в чем этот фокус заключается и какова техника, понять не мог. И это внезапно стало для него навязчивой идеей фикс: понять и разгадать этот последний в его жизни странный фокус.

Вампир изменил свое решение. До рокового часа еще есть немного времени. Испытать судьбу на стойкость и сразиться против целой армии он еще успеет. И если сейчас, прямо сейчас, выбраться из города, то до рассвета Зерван успеет добраться до поселения эльфов, где осталась Сейинхе. Затем… может быть…

«Да, определенно, если тебя собрались вешать, попроси стакан воды. Кто знает, что случится, пока его принесут». Сии мудрые слова вампир и принял как план действий. Выбраться из города, а дальше… Дальше будет видно. Может быть, переждать день-два и снова навестить Зиборна? Память услужливо напомнила о перенесенных эльфийкой муках, и Зерван ощутил острое желание избить короля еще раз.

Чуть больше получаса спустя вампир с боем прорвался через западные ворота, заставив пару пленных стражей поднять для него ворота, и, не таясь, вышел на мост, перекинутый через стремительную Вартугу, несущую свои воды мимо Мертвых гор в сторону Зирааверд. Мост был длинный — пятьсот шагов, не меньше, и дальний берег реки терялся во мгле.

Дойдя до середины, Зерван услышал за спиной топот множества ног, но шага не ускорил. Плевать на погоню. Если он уже лишен покровительства своего незримого палача, так тому и быть. Да и на мосту драться куда выгодней — мост неширокий, аккурат двум телегам разминуться. «Волной гнева» можно будет сбросить в воду немало врагов…

Однако в этот момент впереди показались светлые силуэты. Около ста с лишним человек перекрыли мост. Вампир еще не видел их обычным зрением, но тепло их тел нельзя было не заметить.

Зерван немного ускорил шаг. Подойдя на полсотни шагов, он наконец хорошо разглядел неожиданную помеху. Рыцари пешим строем в несколько рядов, отстоящих далеко друг от друга, блокировали проход. Свет факелов, которые они держали в руках, освещал свежевыкрашенные щиты без гербов.

Двое рыцарей стояли впереди строя, и вампир догадался, кто это, еще до того, как узнал их.

Топот преследователей позади стих. Зерван оглянулся — стражники перекрыли ему путь к отступлению и остановились. Вампир сделал еще несколько шагов вперед и окликнул рыцарей:

— Недобитые останки ордена Белой Розы, я полагаю?

— Ты прав, — откликнулся тот, что был повыше, — ты даже не представляешь себе, как я благодарен богам, что ты тут, вампир. Мы принесем королю твою голову и вернем себе его милость.

— Сэр Даймен из Эрнау, не так ли? А кто это рядом с тобой? Уж не…

— Кира ан Кранмер, — мрачно ответила молодая женщина. — Вот мы и встретились. Как я тебе и обещала.

Зерван хмыкнул: не судьба, значит, уйти без крови, как он собирался.

— Ну что ж. Это даже хорошо, что вы тут. У меня с тобой незаконченное дело, сэр Даймен. Я не простил тебе того, как ты меня назвал.

— На этот раз мы все-таки закончим то, что начали в Витарне…

— Ты хотел сказать — попытаетесь совершить ту подлость, которую задумали ваши покойные кадеты, те, что заварили всю эту кашу?

— И закончим, — сказала Кира. — Даже если я умру сейчас, это и твой последний миг.

Зерван ехидно засмеялся:

— Меня просто так и подмывает прыгнуть сейчас с моста — и поминай как звали. Опять в дураках останетесь.

— Ты не можешь прыгнуть с моста, — злорадно сказал Даймен, — внизу бегущая вода. Ты не можешь в нее прыгнуть.

Ответом ему был гомерический хохот.

— Может, — мрачно сказала Кира, — если смог выйти на солнце, отчего в воду не прыгнуть?

Затем она крикнула вампиру:

— Ты только не трусь, ладно? Я с тобой сражусь один на один, только не убегай. — Она сделала шаг вперед, вынимая меч.

— Да ладно, я же пошутил. Я с превеликим удовольствием сражусь со всеми вами… с одним условием. Даймен… Один из нас не доживет до утра, так что будь честен, как на исповеди. Скажи мне кое-что, хорошо?

— Спрашивай.

— Как вы узнали, что я пройду именно тут, по мосту? Это то, чего я не мог никак понять. Как вы постоянно узнаете, где я?

— Нам сообщает о твоих перемещениях маг. Не всегда, а временами. О том, что ты наведаешься в замок короля, мы, к сожалению, не знали.

— Да я знаю, что маг. Вопрос в том, кто он?

— А его имя я обещал хранить в тайне.

— Даймен, вопрос стоит ребром, — ухмыльнулся вампир, — ты говоришь мне имя, или я прыгаю в реку, а ты остаешься с носом.

— Проклятый ублюдок, — заскрежетал зубами рыцарь, — ты заставляешь меня выбирать между моей честью и самим существованием моего ордена!

— Да брось. Ты ничем не рискуешь. Просто когда мы скрестим клинки, ты шепнешь мне имя на ухо. Никто ничего не узнает.

— Будь по-твоему, — мрачно согласился рыцарь, извлекая меч.

В руке вампира блеснула эльфийская сталь.

Даймен и Кира молча бросились в атаку. Остальные рыцари остались на своих местах, видимо, по приказу Даймена.

Все трое сошлись в бешеной схватке посреди моста. Тонкому клинку мандалы и скорости вампира противостояли два меча, два щита и два пылающих ненавистью сердца. Звон мечей, шарканье ног, сдавленные проклятия рыцарей — все смешалось. Блеск красных глаз и насмешливая улыбка, отражения луны на сверкающих доспехах, мерцающие молнии клинков… В смертельной карусели ничего не разобрать со стороны.

Тяжелый меч Даймена не мог соперничать в скорости с эльфийской сталью, как и более легкий меч Киры. Однако в паре рыцари оказались опасным тандемом, заставляя вампира уйти в глухую оборону. Зерван применил свой излюбленный прием — отход в сторону и удар магической волной. Но на этот раз рыцари только слегка пошатнулись.

— Угадай, кровосос, что начертано на наших щитах под слоем краски? — злорадно хихикнула Кира.

— Неужели магические защитные руны?

— Именно, — пропыхтел Даймен и сделал выпад.

Вампир легко ушел от него в сторону, противоположную той, с которой находилась Кира, и оказался слева от Даймена. Мандала звякнула, упав на камень моста. Двумя руками схватившись за края щита, Зерван навалился на него плечом, вложив в толчок всю свою недюжинную силу.

Сэр Даймен сбил с ног напарницу, споткнулся о нее же и рухнул на перила моста, которые не выдержали веса рыцаря в полном облачении и с треском сломались.

С протяжным криком Даймен полетел с моста вниз.

— Вот и все, — спокойно сказал Зерван, поднимая с земли свой клинок, — я сдержал свое слово, данное в поселении дварфов.

— А сейчас я сдержу свое, монстр! — С этим криком Кира невероятно резво вскочила на ноги и ринулась в атаку очертя голову.

Строй рыцарей пришел в движение — видя бесславную смерть командира в водах Вартуги, остатки ордена пошли в атаку. Вампир же сдерживал отчаянно атакующую девушку — до тех пор, пока не улучил момент для точного прямого удара. Кираса не смогла устоять против остроты мандалы, и Кира получила укол немного пониже правой груди, аккурат между двух ребер.

— Не судьба тебе сдержать свое слово, — мрачно сказал Зерван, глядя сквозь забрало в широко открытые глаза, и выдернул клинок.

Кира ан Кранмер выронила меч, опустилась на колени и молча завалилась на спину.

Вампир взмахнул мандалой, стряхивая кровь, затем поднял меч девушки и пару раз махнул для пробы. Давно он не дрался двумя клинками, но время пришло, придется тряхнуть стариной.

Зерван с ухмылкой загнанного зверя наблюдал, как стремительно приближаются к нему, размахивая мечами, рыцари. Когда они оказались почти рядом, он рванулся вперед, в безумную атаку, и встретил наступающего врага стальным вихрем. Как в старые добрые времена, подумалось ему, никакой магии, только сила, скорость, доблесть и мастерство. Наверняка недобитый орден выскреб все, что оставалось в закромах, и потратил на магические щиты. Ему, сильному, но неумелому магу, не пробить чары, наложенные искусными чародеями Монтейна.

И он кружился в танце смерти, отправляя рыцарей на залитые кровью камни моста или сбрасывая в реку, кружился, потеряв чувство времени и пространства. Меч Киры был выбит из его руки, и вампир крепко двумя руками сжимал мандалу, словно любимую женщину. И танец продолжался.

Разум Зервана да Ксанкара помутился, вернув его в далекое прошлое. Он больше не видел ни рыцарей, ни бегущих со стороны города арбалетчиков. Вокруг него кружился в танце цвет эльфийской знати. Это был тот самый бал, после которого Князь-Кузнец Эйнхартайль Этиан подарил предполагаемому мужу своей дочери великолепную, искусно сработанную боевую мандалу. Тот самый бал, на котором он виделся со своей возлюбленной в последний раз, будучи еще человеком.

И сейчас в руках вампира был не щедро обагренный кровью клинок, выкованный покойным князем, а его дочь. Бережно прижимая к себе стройное, сильное тело, он кружился в танце и шептал ей на ухо, что хотел бы танцевать так до самой смерти, тонул в янтарных глазах Таэль и не замечал, что из его груди торчит наконечник попавшего ему в спину болта. Музыканты играли нежную, стремительную мелодию на странных инструментах, но Зервану не было никакого дела, что эти инструменты похожи на арбалеты. Он танцевал, ощущая, как земля уходит из-под ног, счастье переполняло душу, сердце пело, зажатое между двумя древками.

Щелчка двух десятков арбалетов вампир не услышал — он взлетел, буквально взмыл ввысь, уносясь в черное ночное небо.

— Я люблю тебя, — тихо прошептала Таэль, — и буду любить тебя вечно. Даже смерть не разлучит нас — она не властна над нашей любовью…

— Я люблю тебя, — успел прошептать Зерван за миг до того, как темные воды Вартуги сомкнулись над ним.