Штормовое предупреждение

Глава 19

Сон был мутный, липкий, жаркий и до отвращения неприличный.

Варвара нечеловеческим усилием воли вынырнула из омута обвивающей цепкими виноградными лозами дремоты и со стоном села на постели — длинные ноги запутались в сбитых влажных простынях, густые волосы некрасиво растрепались, налипли на бледное лицо и тонкую шею перекрученными антрацитовыми змеями, а спина вдоль позвоночника покрылась мелкой испариной, но хуже всего было ощущение тяжёлого раскалённого комка внизу живота.

Её новое тело — молодое, здоровое, да ещё и, вдобавок ко всем проблемам, мужское — уже предательски подводило её таким образом несколько раз, и Варвара непередаваемо злилась — прошлый мясной костюм был практически уничтожен многолетним приёмом лекарств и последние десять лет не реагировал ни на какие внешние раздражители, и в этой холодной отстранённости от первобытных человеческих инстинктов была своеобразная прелесть. Варвара привыкла ничего не чувствовать, оттого столь раздражающими казались стаи колючих вспышек возбуждения и мурашки, пробегающие от макушки до кончиков пальцев ног.

Вытянувшись на кровати в полный рост, Варвара со свистом выдохнула воздух сквозь крепко стиснутые зубы и без колебаний отдала чёткий приказ своему золотому ядру — по венам бурлящей пенистой волной прокатилась ударная доза энергии ци, причиняя невыносимую боль мышцам и сосудам и одновременно с этим прогоняя остатки лихорадочного дурмана из ослабевших конечностей, — Варвара не собиралась потакать мелочным прихотям своего организма, а потому пресекала любые его выкрутасы с помощью столь, как выяснилось, полезного в быту самосовершенствования.

По-хорошему, следовало бы уйти в поверхностную медитацию хотя бы на пару часов, но Варвара ненавидела бездарно терять время, а потому предпочла тихонько выскользнуть из-под смятого одеяла с твёрдым намерением покинуть комнату и прогуляться по прилегающему к крылу гостевых покоев саду.

Она накинула лёгкий халат поверх нижних одежд — влага на коже постепенно испарялась под воздействием внутренних ресурсов золотого ядра, и нежная шёлковая ткань уже почти не липла к разгорячённому телу. Варвара тряхнула головой, перехватила поудобнее смоляную волну пахнущих лавандовым маслом волос и после секундного раздумья просто подвязала пряди фиолетовой лентой, соорудив некое подобие высокого хвоста, — плести привычную косу посреди ночи было откровенно лень.

Варвара бросила короткий смазанный взгляд на соседнюю кровать — выделенное им помещение оказалось довольно просторным, так что ложе брата располагалось на расстоянии добрых нескольких метров от постели Варвары, и она с облегчением вздохнула: за предыдущий день неугомонный Вэй Усянь так набегался, что едва сумел доползти до своей постели, и, даже не раздевшись толком, рухнул во взбитые белоснежные подушки. Если бы у брата хватило сил и наглости привычно напроситься к ней в кровать, пробуждение получилось бы ещё более неловким.

Варвара тихонько хмыкнула себе под нос, переступила с ноги на ногу и, убедившись, что молодой человек по-прежнему крепко спит, бесшумной тенью выскользнула за дверь, минуя широкий полутёмный коридор, который вёл к неприметному выходу на крытую каменную террасу, украшенную витыми мраморными колоннами, и дальше — в величественный роскошный сад, больше напоминающий загадочный мистический лабиринт из старинных сказок про волшебных эльфов.

Безночный Город никогда не погружался во мрак полностью, как и следовало из его названия, но здесь, под сенью внушительных ветвистых деревьев, царила уютная пепельная темнота, смешивая краски окружающего пейзажа в одно большое сиренево-синеватое пятно, и редкие робкие светлячки увязали в этой густой патоке, переворачиваясь кверху брюшками, и мигали сусальным золотом, медленно опускаясь на диковинные соцветия кроваво-алых бутонов роз и подсвечивая карминовые прожилки овальных лепестков изнутри, — завороженной Варваре это зрелище напомнило задорно текущую по венам юную кровь или, напротив, настоявшееся в подвалах терпкое малиновое вино, что плеснули щедро в янтарную чашу, и крупные капли его осели на гладких стенках спелыми семенами граната.

Варвара прошла немного дальше и чинно опустилась на изящную резную лавочку — дерево до сих пор хранило в себе частичку дневного солнца и под её ладонью будто ожило, окутывая тонкую кожу мягким ненавязчивым теплом. Варвара задумчиво провела пальцами по шершавой поверхности и откинулась назад, позволяя части тёмных локонов свободно стечь вниз и коснуться самыми кончиками изумрудной зелени декоративного кустарника, — здесь, в ночной тишине гостевого поместья, она чувствовала себя на удивление спокойно и умиротворённо, хотя разумом понимала, что находится на территории самого опасного и непредсказуемого ордена во всей Поднебесной.

Варвара глубоко вдохнула прохладный воздух полной грудью и сосредоточилась на наблюдении за светлячками — любопытные насекомые пока не решались подлететь совсем близко и кружили на расстоянии вытянутой руки от её лица, то и дело возвращаясь в колючие заросли розовых кустов, — слабый жемчужный свет, исходящий от бумажных фонарей, украшающих входную группу сада, стелился по мраморной дорожке и причудливо смешивался с яхонтовыми капельками тел маленьких летающих созданий. Варвара даже решилась на неслыханную вольность — откинула голову назад и прикрыла глаза, от души наслаждаясь тёплым покорным ветром и наблюдая сквозь смеженные веки за танцующими разноцветными бликами.

Состояние полного покоя было редким гостем в её суматошной жизни, и Варвара упивалась им на полную катушку, чередуя ровные вдохи и отрывистые шумные выдохи и подставляя острые скулы кусачим поцелуям прохладного ночного воздуха.

О чужом присутствии её оповестило тревожно завозившееся под рёбрами золотое ядро — ощутимо укололо грозовой вспышкой изнутри и послало вдоль позвоночника поток аметистовых искр, заставив Варвару недовольно поморщиться и резко вынырнуть из вялого полусонного состояния. Приняв более благопристойную позу, она невесело хмыкнула себе под нос и тоскливо подумала, что у мироздания, должно быть, очень специфическое чувство юмора — иначе чем ещё объяснить эту пугающую закономерность неожиданных встреч?

— Мне казалось, что резиденция правящей семьи находится немного дальше, — спокойно сказала она, не поворачивая головы, — светлячки испуганно отпрянули и скрылись в извилистых зарослях плюща, мигнув на прощание потусторонним сиянием, и вокруг моментально сгустились сиреневые чернила, словно Госпожа Ночь бережно обернула вокруг этой части сада подол своего роскошного бархатного платья.

— Мне казалось, что в такое время порядочные молодые наследники благородных кланов должны мирно почивать в своей постели, — насмешливо и негромко ответили ей из темноты. — Тебя всё ещё сопровождает бессонница?

— Вас всё ещё мучают дурные сны? — невежливо было отвечать вопросом на вопрос, но Варвара оправдывала своё нахальство странной слабостью в теле и резко обрушившейся на плечи усталостью.

— Лекари Знойного Дворца советуют не пренебрегать длительными прогулками на свежем воздухе для преодоления подобных недугов, — доверительно сообщили ей, и Варвара с интересом взглянула на массивную высокую фигуру из-под полуопущенных ресниц.

— При всём уважении, глава Вэнь, Ваша прогулка, по моему скромному мнению, завела Вас куда-то не туда, — апатично протянула она и застыла в ожидании, что магический огненный взгляд испепелит её прямо на месте за подобную дерзость, но ночной собеседник лишь иронично фыркнул и, наплевав на любые правила приличия, опустился рядом с ней на скамейку — правый бок опалило тягучим жаром чужого довлеющего присутствия, и Варвара с трудом сдержала малодушный порыв отодвинуться на самый край, а то и вовсе сползти с деревянной лавки на ледяной камень и затеряться в зарослях белоснежных акаций. Впрочем, вряд ли ей бы простили такое откровенно наглое поведение, так что Варвара настоятельно убедила своё тело расслабиться и соизволила, наконец, полноценно открыть глаза, смаргивая со стальных радужек лиловую поволоку.

— Это было грубо, молодой наследник Цзян, — неприкрытая насмешка в низком мужском голосе почему-то внезапно развеселила Варвару, и она отвесила собеседнику шутливый поклон:

— Прошу прощения, глава Вэнь, — она извинилась, впрочем, вполне искренне — помнила ещё из прошлой жизни, что в чужой монастырь со своим уставом не суются, — и если уж приспичило господину сих земель бродить по ночам вдали от собственного дома, то скатертью ему дорожка.

Лишних вопросов сообразительная Варвара задавать не стала — ей пока ещё необходима была голова на плечах.

— Так почему ты здесь? — Вэнь Жохань интересовался со своей привычной скучающей интонацией, будто ответ Варвары ему и вовсе не требовался, а её присутствие воспринималось как что-то незначительное — будто один из сотни местных светлячков прилетел погреться в адском пламени вулкана и вот-вот рисковал лишиться своих тоненьких, полупрозрачных крылышек из-за собственной глупости.

Но Варвара не считала себя светлячком, а потому простодушно пожала плечами.

— Дева Вэнь тоже порекомендовала мне побольше находиться за пределами душных стен покоев, — ответила она, задумчиво накручивая на палец слегка волнистую выбившуюся из хвоста прядь волос. — Думаю, это первостепенный совет любого толкового целителя.

— Ты знаешь А-Цин? — а вот и первая эмоция неподдельного удивления со стороны непробиваемого заклинателя на памяти Варвары.

— Доводилось встречаться, — пространно бросила она и потёрла разом занывший висок — общение на грани любезности и вопиющей опасности отнимало у Варвары слишком много душевных и жизненных сил, а непозволительная роскошь расслабиться наедине с таким человеком стала бы величайшей ошибкой в обеих её жизнях, так что Варвара держалась нарочито свободно, но настороженно, будто натянутая до предела тетива лука. — Дева Вэнь довольно сведуща в медицине для её возраста, — деликатно похвалила она родственницу своего ночного собеседника и замерла в ожидании реакции.

— А-Цин очень талантлива, — Варвара едва не поперхнулась воздухом, уловив в чужом тоне мягкие одобрительные нотки безо всякого скрытого подтекста, и взглянула на Вэнь Жоханя с искренним изумлением. — Что такое? — перемену в её настроении, безусловно, заметили и не оставили без должного внимания.

— Глава Вэнь кого-то хвалит — сложно в это поверить, не услышав собственными ушами, — чистосердечно призналась Варвара и моментально прикусила язык, вжав голову в плечи, — вот сейчас ей точно прилетит духовным клинком по незащищённой шее, и отправится она радостно либо в небытие, либо на третье перерождение.

Самая глупая смерть в истории.

— Какого ты обо мне, должно быть, невысокого мнения, — тихий смех на грани слышимости вывел Варвару из прострации и обрушился на её многострадальную голову ушатом ледяной воды. — А-Цин моя племянница, конечно, я высоко оцениваю её заслуги.

Варвара почувствовала, как душная краска стыда потоком заливает лицо и шею, — благо, в полумраке этого заметно не было, — и резко отвернулась, в непритворном смятении поджимая губы.

— Ещё раз прошу прощения, — смущённо пробурчала она и для восстановления душевного равновесия подёргала фиолетовую ленту в волосах, но та вдруг коварно выскользнула из слегка влажных от волнения пальцев, уцепившись на мгновение за высокий бледный лоб, а потом, залихватски щёлкнув Варвару кончиком по носу, вильнула пурпурным хвостом и скрылась за ближайшим кустом, подхваченная порывом игривого ветра.

Бархатный смех перерос в откровенный хохот, пока Варвара растерянно провожала ленту взглядом, отплёвываясь от собственных волос, набивающихся в рот, и возмущённо хлопала изогнутыми ресницами — хотелось витиевато выругаться на родном языке, но ночной гость, разумеется, не понял бы чистого и праведного выражения гнева её души, так что Варвара проглотила рвущиеся наружу заковыристые пассажи и нервно обернулась к Вэнь Жоханю.

— Это не смешно, глава Вэнь! — неподдельно рассердилась Варвара и вскочила на ноги, намереваясь перехватить в полёте своё проклятое украшение для волос, но затёкшие от долгого сидения на одном месте конечности отказались беспрекословно повиноваться своей хозяйке, и Варвара, зацепившись краем халата за особенно раскидистую ветку, едва не рухнула с высоты своего роста носом прямо в колючие заросли — лента ехидно покачивалась на соседнем дереве и явно насмехалась над своей непутёвой владелицей. — Да чтоб тебя!

Яростно крутанувшись на месте, Варвара обиженно опустилась обратно на своё место, напустила на лицо выражение величайшего презрения ко всем лентам этого мира и принялась споро заплетать косу, чтобы привести растрёпанные локоны хоть в какое-то подобие порядка. За её дёргаными манипуляциями наблюдали с весёлым любопытством, но продолжать разговор не спешили, и Варвара почти забыла, что она в саду не одна, ловко орудуя гибкими пальцами, когда в затылок прилетел совсем уж неожиданный вопрос:

— Тебе тоже снятся дурные сны?

Варвара тяжело вздохнула, перебросила не до конца оформленную косу с плеча на спину и повернулась к собеседнику, неловко потирая открытую шею.

— Всем снятся дурные сны, глава Вэнь.

— Разве?

— Нет никаких сомнений, — Варвара задумчиво пожевала нижнюю губу, наблюдая, как сквозь кроны деревьев медленно проникает нежный персиковый свет, окрашивая багровые розы в более благородный коралловый оттенок.

— И что снится тебе? — Варвара всё ещё не понимала, в чём смысл их странной беседы, но отвечать решила честно.

— Война, — просто сказала она, с содроганием вспоминая бушующее пламя, жадно пожирающее Пристань Лотоса в её недавних грёзах. — Кровь, смерть.

— По-твоему, война так ужасна? — прозвучало неожиданно отрывисто и холодно, и кровь в жилах Варвары обернулась льдом: она болезненно поморщилась от терпкой боли в грудной клетке и мысленно приказала нарастающей дрожи уняться, но властный голос будто выбил почву из-под ног и заставил её вспомнить одновременно все самые неприглядные события оригинальной новеллы.

Варвара, не заботясь о том, как она выглядит со стороны, подтянула колени к груди под аккомпанемент изумлённого выдоха Вэнь Жоханя — конечно же, вопиющее нарушение этикета в присутствии главы другого великого ордена — и зябко поёжилась, вдруг ощутив кожей, что от предутренней прохлады садов Безночного Города её тело отделяет только тонкая прослойка ткани.

— Нет ничего хуже войны, — наконец, практически безразлично произнесла Варвара, и перед внутренним взором её замелькали многочисленные исторические хроники реальных мировых событий — Варвара любила историю и старалась извлечь жизненный урок из каждого прочитанного в учебнике или энциклопедии параграфа.

— Как по-детски, — будто бы разочарованно ответил ей глава Вэнь, и его яркие рубиновые глаза в одночасье потемнели, будто присыпанные тлеющими печными углями. — Что же делать, если война — единственный выход из сложившейся ситуации?

Варвара некультурно цокнула языком.

— Война не может быть выходом, — тихо возразила она — чужое недоумение, смешанное с досадой, вонзилось в её черепную коробку не хуже металлического сверла, но Варвара собиралась во что бы то ни стало закончить свою мысль. — Война — это бесконечный замкнутый круг боли и ненависти, который оставляет после себя лишь выжженное пепелище, непригодное для дальнейшего существования.

— Иногда страх — единственный доступный способ удержать врагов в узде, — неожиданно спокойно возразил ей мужчина и пытливо вгляделся в дымную завесу серебряных глаз напротив.

— Страх перед чужой силой может казаться со стороны огромным твёрдым камнем — вечным и нерушимым, но одна маленькая капля ненависти, что точит его день за днём, способна однажды превратить камень в песок и развеять его по ветру, — печально хмыкнула Варвара. — Война стирает с лица земли целые народы и цивилизации, воздвигает бесконечные стены недоверия и неприязни между людьми и отравляет своим трупным смрадом будущие поколения, так скажите мне, глава Вэнь, что же это за выход такой? — она утомлённо подняла голову и ловко перехватила чужой нечитаемый взгляд. — Объясните этому недостойному и глупому наследнику, в чём он не прав?

На пару минут в воздухе воцарилась тяжёлая мглистая тишина, тревожимая лишь звонкими переливами ветра и шелестом листвы; практически догорели бумажные фонарики, а бесконечный сад понемногу накрывала предрассветная золотистая вуаль, разбавляя аспидовые мрачные пятна сияющей охрой, — ранее утро медленно и неотвратимо заступало на территорию Безночного Города, и воздух наполнялся запахом жжёной карамели и благоуханием раскрывающихся розовых бутонов.

Так и не дождавшись ответа, Варвара бесшумно поднялась со скамейки и склонилась в глубоком вежливом поклоне, как никогда соответствующем ситуации, — туманная беспечная ночь прошла, уступая место традициям и церемониям, и теперь она была всего лишь неразумным мальчишкой, стоящим с низко опущенной головой перед великим заклинателем и главой ордена.

— Светлого дня главе Вэнь, — едва слышно сказала Варвара и поспешила раствориться в переплетении узких садовых дорожек — последние несколько минут она забывала даже дышать, а потому сейчас грудина, словно сдавленная железными тисками, ныла и ломала рёбра изнутри острой пылающей болью; прислонившись горячим лбом к ближайшей ледяной колонне, Варвара кое-как перевела дух и обхватила безликий камень руками, сжимая в исступлённом объятии и словно пытаясь врасти — вплавиться всем телом в равнодушный гранит.

В голове протяжно звенела тусклая пустота.

Забытая ленточка осталась в глубине сада, обвивая кроваво-алый бутон пурпурной змеёй.

Обратно в Пристань Лотоса их провожала гроза.

Варвара вообще не думала когда-либо лицезреть данное погодное явление в пределах Безночного Города, но погода преподнесла ей своеобразный сюрприз — ясное с самого утра небо буквально за час превратилось в лохматую серую бабушкину шаль, а потом обрушилось на грешную землю потоками холодной воды.

Варвара, кутаясь в сиреневую мантию, стояла на круглой каменной площадке, откуда адепты и ученики отбывали в свои родные кланы, и дожидалась отмашки отца — Цзян Фэнмянь не торопился, обсуждая что-то вполголоса с главой ордена Цзинь.

Самыми первыми сорвались с места заклинатели из Цинхэ Не — даже не дождались утра: похоже, главе клана Не было физически и морально тяжело находиться во владениях ордена Цишань Вэнь. Варвара видела Не Минцзюэ лишь мельком — Хуайсан шепнул что-то брату на ухо, ловко проскользнул под его внушительной рукой и пробрался к Варваре, вручив ей красивую и изящную лакированную шкатулку из светлого песчаного дерева.

— Как и обещал, Цзян-сюн, — заговорщицки подмигнул он и молнией понёсся обратно к своим адептам, а Варвара ещё долго пялилась на тончайшей работы резной веер, украшенный крупными жемчужинами и сиреневым кружевом и расписанный по всей поверхности пенно-розовыми цветками лотоса.

Орден Гусу Лань отправился в Облачные Глубины рано утром, неукоснительно придерживаясь своего режима, — Варвара, измученная бессонной ночью, проводила взглядом вспорхнувшую в небо стаю заклинателей в белых одеждах и с поэтичной рассеянностью подумала, что они напоминают клин журавлей, улетающих в тёплые края, — в её воспалённом сознании порой рождались максимально странные ассоциации.

Теперь же Варвара терпеливо ждала, пока отец и Цзинь Гуаншань обсудят все насущные вопросы, виртуозно игнорировала мешком повисшего на ней Вэй Усяня и очень многозначительно переглядывалась с Цзинь Цзысюанем — как оказалось, в те моменты, когда юноша из золотого ордена не корчил надменные рожи и не пел серенады о любви к самому себе, он становился очень даже похож характером на саму Варвару из её предыдущей жизни, и между ними установилось негласное товарищеское сотрудничество на уровне ментальной связи.

— Как думаешь, нам сильно достанется от госпожи Юй? — дёрнул её за распущенные волосы брат — он, как и прочие адепты Юньмэн Цзян, удивился, когда Варвара вышла к завтраку без привычной причёски, но задавать вопросы не рискнул — уж слишком сонное и злое лицо у неё было.

— Не сильнее, чем обычно, — «утешила» мальчишку Варвара и растянула губы в ласковой улыбке, от которой Вэй Усянь ощутимо вздрогнул всем телом и даже соизволил отпустить из медвежьих объятий её многострадальную тушку.

— Ну тебя!

Варвара равнодушно хмыкнула и вперила тусклый взгляд в линию горизонта, где насыщенная графитовая серость постепенно уступала место прозрачному эфирному серебру, расступаясь перед преломлённым солнечным светом. Краем уха она прислушивалась к беседе старших адептов, из которой узнала, что главы великих орденов попрощались друг с другом ещё с вечера, — тем интереснее было бы узнать, какие же очередные сплетни сливал прямо в ухо её отцу батюшка Цзинь Цзысюаня.

Но Варвара никогда не позволяла себе излишнего любопытства к чужим разговорам, потому предпочла переключить внимание на брата, которому явно не терпелось запрыгнуть на меч и сорваться с места.

— Если матушка и будет ругаться, то только на меня, — она одобрительно похлопала Вэй Усяня по плечу и подмигнула ему. — Ты проспал половину состязания и всё равно оказался в списке самых результативных лучников, — Варвара с какой-то щемящей сердце тоской подумала, что оригинальный Цзян Чэн, наверное, очень расстроился бы данному факту, но сама Варвара не чувствовала ничего особенного, кроме лёгкого удовлетворения успехами своего спутника.

— Ты тоже мог бы там оказаться, А-Чэн, если бы отвлёкся хоть на секунду от своей драгоценной книжки, — беззлобно поддел Вэй Усянь и сдул с её лица волнистую прядь, обдав кожу ароматом мятного чая и сладких булочек с начинкой из варёной локвы.

— Было бы, на что отвлекаться, — театрально презрительно закатила глаза Варвара под громкое хихиканье брата.

Кажется, Цзян Фэнмянь посмотрел на неё неодобрительно, и вспомнил, наконец, что пора бы отправляться в путь, торопливо раскланявшись с главой клана Цзинь.

«Неужели!» — шепнул одними губами промокший до нитки под дождём Цзинь Цзысюань — Варвара послала ему сочувственный взгляд и похлопала по рукояти собственного духовного клинка, что давно уже пронзительно дребезжал, вплетаясь незатейливой мелодией в перезвон шуршащих по каменной кладке капель, — мечу тоже не терпелось вернуться домой и погрузиться в родное тепло края лотосовых озёр.

Всей душой стремилась в Пристань Лотоса и Варвара — подальше от яркого и горячего Безночного Города, подальше от странных и будоражащих сознание ночных разговоров и насыщенного пеплом горького воздуха.

Подальше от выворачивающего внутренности наизнанку рубинового взгляда главы ордена Цишань Вэнь.

Комментарий к Глава 19

Я вот тоже люблю прогуляться ночью. Плохая, очень плохая привычка.