Шрамы и песни

Глава 10

Я просыпался медленно и неохотно, обнаружив, что спал не один, а в компании. Мысленно я улыбнулся, потому что впервые за все мои жизни это произошло по моему желанию, а не из-за того, что я по ошибке где-то вырубился.

Грейс пошевелилась во сне, и тихий, сладкий стон сорвался с ее губ. Губ, которые так нежно касались моей груди, в то время как ее тело уютно переплелось с моим. Я протянул руку и осторожно коснулся ее шелковистых волос и медленно откинул их ей за спину. Она еще теснее прижалась ко мне. Боже, да все мое тело пробудилось и пришло в полное возбуждение, и мне точно не хотелось шевелиться и терять ощущение абсолютного экстаза от ее тела, лежащего на мне.

Какое-то время я наблюдал, как она спит, а потом выскользнул из-под нее. Мое сердце чуть не разбилось на осколки, когда я разорвал наш контакт. Я бесшумно побрел по квартире, побывал в ванной, а потом налил Грейс чашечку кофе.

Я вернулся в постель и медленно провел кончиками пальцев ей по спине, чтобы разбудить.

Она подскочила; волосы беспорядочно упали вокруг ее лица, а глаза широко распахнулись.

— Привет, я принес тебе кофе, — сказал я.

Недолго думая, она схватила кофе и отхлебнула его. Озадаченный взгляд появился у нее на лице, она слегка покачала головой и прищурилась.

— Спасибо. Ты приготовил его или Леа?

Я весь напрягся, меня бросило в жар, отчего выступил пот. Я встал, в гневе сорвал свою футболку и бросил ее в корзину.

— Не переживай, Грейс, все еще спят. Никто и не подумает, что у нас был секс, а если кто-нибудь спросит, я позабочусь о том, чтобы все узнали, что ты меня не хочешь, — огрызнулся я, роясь в сумке возле двери, которую накануне притащил Итан.

Совершенно спокойная, она сделала еще один глоток кофе и поставила чашку на тумбочку. Она медленно выпуталась из простыни.

— Я не спрашивала о том, подумают ли Леа или Коннер, что мы переспали. А просто поинтересовалась, это Леа или ты приготовил кофе. Вот, что я спросила. — Избавившись от простыни, она поднялась с постели и потянулась.

Ох, твою ж мать.

Я был так возбужден, что от одного только взгляда на нее в этих крохотном лифчике и трусиках все мышцы слегка задрожали. Я бросился на нее как бешеный бык на красную тряпку. Я был вне себя от гнева. Меня мучили, чертовски истязали. Никто, черт возьми, не достоин иметь надо мной такую власть. Никто! Она же выворачивала мою душу наизнанку, но все это гребаное время бросала меня, отставляя едва дышащим. Это, должно быть, самое жестокое наказание — не суметь переубедить ее, что я не какой-то кусок дерьма.

— Да, конечно. Ну, почему нет, давай поговорим о ничего не значащем дерьме. Леа спит, поэтому это я приготовил долбаный кофе! Что, слишком крепкий для тебя? И позволь мне признаться, что я не играю в игры или что еще там твой извращенный мозг думает, я делаю. Я так жутко рад, что не переспал с тобой, Грейс, потому что мы с тобой были бы ужасны. Секс был бы хреновым, и я не смотрел бы на тебя, делая вид, что ты большее, чем просто дырка для моего члена на следующие шесть недель! Теперь ты счастлива? Ведь именно так ты думаешь обо мне, да?

С трудом сглотнув, я почувствовал, как все краски покидают мое лицо. Я сказал ей именно то, что она хотела услышать. Теперь посмотрим, как она поймет всю эту чушь. С дверцы шкафа я схватил ее халат и бросил им в нее. От ее вида меня разрывало на куски.

Поймав халат, она подошла ко мне и бросила его к моим ногам. Она невозмутимо посмотрела мне в глаза.

— Спасибо за предупреждение о том, какой был бы у нас секс. Но честно, Шейн, я просто хотела узнать, действительно ли тебе пришлось похлопотать, чтобы выяснить какой именно кофе я пью, потому что если да, то это... мило.

Да. Какого. Черта?

Из одного из ящиков она вытащила стопку вещей, даже не взглянув на них, и помчалась к двери.

— Грейс, остановись.

— Отвали, Шейн. Считай свою обязанность нянчиться со мной законченной, раз уж ты остался прошлой ночью защищать меня, ведь все равно это для меня закончилось душевной болью, — прошептала она, выходя за дверь и закрывая ее за собой. Да, прозвучало так, будто я действительно сделал ей больно. Черт.

Я рванул за ней, но она заперлась в ванной.

Мои плечи опустились, и я поплелся на кухню. Леа стояла, прислонившись к стойке, скрестив руки на груди, с дымящейся чашкой кофе неподалеку.

— Из-за чего вы так кричали?

— Я все испортил. Наговорил кучу дерьма и разозлил ее, потому что меня взбесило то, что она сказала. Я вел себя прям как шизанутый Такер. Я. Полный. Мудак.

А потом Леа обняла меня. И это было чертовски странно, потому что она пощупала мои бицепсы и попросила их напрячь. Меня окружают одни озабоченные подростки.

— Что мне теперь делать, Леа? Она сводит меня с ума. И я не могу забрать сказанное дерьмо обратно. Черт, да она просто убивает меня.

— Ну, я не знаю, что ты ей наговорил, но знаю точно, что вчера ты сделал что-то прям супер-пупер, потому что еще ни один парень за все время, что мы живем вместе, не проводил ночь в ее комнате.

— Да, но как давно ты живешь с Грейс?

Она похлопала меня по щеке.

— С четырнадцати лет. И да, Шейн, что бы ты там вчера ни делал, продолжай в том же духе. Но, э-э... что у вас вчера было?

— Ничего. Мы целовались, вот и все, но... Боже, Леа. Не подумай, что я превратился в бабу, но это, черт меня подери, был лучший поцелуй, который мои губы когда-либо чувствовали.

— Вау. Да она показала, что такое класс, твоим вездесущим губкам. Это просто... вау, — засмеялась она.

Я тоже усмехнулся.

Именно в этот момент Грейс влетела на кухню и вытащила из холодильника бутылку воды.

— Куда уходишь? — Спросила Леа.

— На пробежку, — сказала она, старательно избегая моего взгляда.

— Одна? — спросила Леа, переводя взгляд с меня на Грейс.

— Леа. Это Нью-Йорк. Здесь живут восемь миллионов человек, я точно не останусь одна, — засмеялась она и вышла из квартиры.

В течение еще нескольких минут мы болтали с Леа, а потом я отправился домой. Сидел на диване в своей гостиной и смотрел по телевизору какой-то фильм, совершенно не обращая внимания на сюжет. Просто понял, что это какая-то чушь.

Первый фильм слился со следующим, и не успел я опомниться, как Итан и Брейден начали швырять в меня мячиками для пив-понга¹⁵. Сильно. Я имею в виду, они меня просто отхлестали.

Проигнорировав ребят, я принял душ, надел джинсы и старую футболку и пошел в «Бузер». На улице снова пошел снег, но тихо падающим снежинкам, не удалось успокоить мою душу.

В «Бузере» никого не было, и слава Богу, потому что мне хотелось упиваться в жалости к себе.

Я взял пиво у Молли, одной из официанток (НЕТ! Я никогда не заваливал ее — Алекс без памяти влюблен в нее) и забрался на сцену. Уселся на складной металлический стул и начал играть на гитаре.

И так прошло четыре часа.

Да, четыре часа.

Я осознал, что бар переполнен и нам скоро выступать, только когда Грейс зашла за сцену и резко остановилась передо мной. Она не ожидала меня здесь увидеть.

Я приподнял голову, когда заметил ее, но играть не перестал.

— Эй, — сказала она. — Что делаешь? — Затем она спихнула мои ноги со второго стула, на который я их забросил.

— О, ты со мной разговариваешь? Я-то думал, что мы ненавидим друг друга. — Знаю, прозвучало жалко, но мне было плевать.

Но знаете, что она учудила в ответ? Она УЛЫБНУЛАСЬ МНЕ! Она улыбнулась, и на ее щеках вспыхнул малиновый румянец.

Мое сердце чуть не остановилось.

— Перестань улыбаться, Грейс. — Наклонившись вперед, я улыбнулся своей сексуальной улыбкой. — Подобная улыбка разжигает в мужчине огонек надежды.

Ни один из нас так и не перестал улыбаться. Улыбаясь, мы смотрели друг другу в глаза, пока к нам не подошел Итан и не откашлялся.

— Что это с вами?

Толпа закричала, приглашая нас, и когда мы вышли на сцену, крики стали оглушительными.

Глядя на Грейс, я взял аккорд, который заставил замолчать публику. Мы играли словно объятые пламенем, а вопли толпы словно разжигали настоящее адское пекло.

Мы играли песни по сет-листу, нас просто распирало от чистой энергетики и силы. Каждую песню мы играли так, будто плясали между нашей дружбой, отчаянным страхом и напряжением. Мне никогда не будет достаточно совместной музыкальной игры с Грейс.

После выступления мы все спрыгнули со сцены. И снова я протянул руки Грейс, и без колебания она нырнула ко мне. Потные и пылающие, мы побежали к бару, чтобы попытаться погасить это пламя.

В баре Райан выставил в ряд стопки с «Камикадзе»¹⁶, идиотским фруктовым девчачьим коктейльчиком.

Я кое-как проглотил его и хлопнул стопкой по барной стойке, не отрывая глаз от Грейс. О, эта чертова жажда.

А потом какое-то убожество встало прямо передо мной, будто меня и не было. Он облокотился о стойку рядом с Грейс и спросил:

— Могу я тебя угостить?

Грейс посмотрела на него так, словно он единорог с рогом во лбу, точнее членом. Который ему бы пригодился, однако точно не с ней.

— Привет, я Стив, — сказал этот членорог, затем указал на ее пустой стакан и повторил вопрос: — Могу я тебя угостить?

Она вежливо улыбнулась ему.

— Спасибо, но у группы в баре открытый счет, так что не стоит.

Черт, это было горячо. Она ОТКАЗАЛА ЧЛЕНОРОГУ!

Но членорог не уловил намек. Он остался.

Членорог Стив улыбнулся ей и кивнул со взглядом а-ля Такер.

— Ты выступала потрясающе, — сказал он. — Уверен, ты постоянно слышишь это, но ты невероятно сексуальна и твои глаза... никогда не видел более красивого цвета.

Грейс улыбнулась ему. И не успев все обдумать, да, я это осознаю, я продемонстрировал все симптомы психопата-собственника-со-склонностью-к-жестокому-насилию, встав между ними.

— Привет, прошу прощения, эм, Стив, верно? Да, ну что ж, у нас с Грейс остались еще кое-какие дела, связанные с группой, так что прощай. — После чего я просто стоял и сверлил его взглядом сверху вниз (да он на фут¹⁷ ниже меня, он даже ниже Грейс), пока тот не отступил. — Немедленно свалил от нее ко всем чертям, она недоступна для лапанья, Стив. — Ну ладно, возможно я повел себя как подросток.

Стив не отводил своих голодных глазенок от Грейс.

— Она недоступна для лапанья? Успокойся, придурок. Я просто хотел угостить эту красивую девушку. — Да этот парень настроился покончить жизнь самоубийством.

Я шагнул к Стиву, закрывая собой Грейс.

— Парень, просто катись отсюда.

Стив покачал головой, засмеялся и поднял руки в воздух. Он наклонился через меня и сказал напрямую Грейс.

— Слушай, мы с друзьями посидим здесь еще недолго, так что, если захочешь потанцевать или еще чего-то, найди меня.

О, нет. Я сейчас затею драку у бара.

Я сжал кулак и отошел.

Грейс сразу же слезла с табурета, улыбнулась Стиву и нежно положила руки мне на грудь. Все тело мгновенно освободилось от гнева.

— Спасибо, Стив, но я совершенно выжата после выступления, поэтому собираюсь домой. Кстати, меня зовут Грейс. Было приятно познакомиться с тобой, и я рада, что тебе понравилась музыка. — После чего она повернулась к нему спиной, он наконец-то понял намек и ушел.

Все это время мы смотрели друг на друга.

Ее рука все еще лежала на моей груди.

— А теперь я ухожу. И больше так со мной не поступай. Не смей запрещать кому-либо говорить со мной. Я не твоя собственность. Даже друзьями нас едва ли можно назвать, — прошептала она.

Я не мог отпустить ее.

— Ты хочешь уйти с ним домой?

— Да что, черт возьми, с тобой такое, Шейн? Серьезно? Ты — тот парень, который переспал почти с каждой в этом баре, а мне никто даже выпить не может предложить?

— Ты же сказала ему «спасибо, не стоит», а он не услышал. И, Грейс, я ни с кем не спал с тех пор, как ты вошла в этот бар в ту самую пятницу.

— Лжец. Ты был здесь с девушками и присасывался к ним прямо передо мной, — ответила она, скрестив руки на груди.

— Ни с кем из них я не спал, Грейс. Прошлая ночь с тобой, Грейс, была лучшей в моей жизни. И я сожалею о той истории с кофе... для меня это все ново...

— Прошу, не говори больше ничего. Пожалуйста. Мне пора. Я истощена и у меня нет сил спорить с тобой.

— Тогда я провожу тебя и останусь.

— Что, прости? — спросила она.

— Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Карл Самптон все еще на свободе, и если ты пострадаешь, то все парни из группы будут чертовски раздавлены.

— Все парни из группы, да? — спросила она с лукавой улыбкой.

— Да, Грейс. И особенно я. Который безумный собственник.

Подхватив наши гитары, мы молча зашагали по снегу в сторону дома. Переступив порог ее квартиры, мы совершили набег на холодильник.

Стоя рядом перед открытым холодильником, воздух которого охлаждал кожу, я потянул ее за талию.

— Что скажешь, если я приготовлю блинчики, а ты в это время запрыгнешь в душ и расслабишься?

— Как заманчиво, — прошептала она.

— Да, как и блинчики, — поддел я.

Готов поклясться, что она хихикала, пока шла к ванной.

Я смешивал тесто для второй партии блинчиков, когда на кухню зашла Грейс, в одном лишь в полотенце. Лопатка выпала из рук на пол, разбрызгав все вокруг тестом.

— Блинчики почти готовы, — прошептал я.

— Если хочешь принять душ, горячая вода наберется минут через пять, — сказала она.

Я выключил конфорку на плите и снял футболку через голову. К черту блинчики вместе с душем. Только она мне нужна.

— Зачем, Грейс? Думаешь, я грязный? — Я начал медленно подходить к ней.

— Э, нет, Шейн, я готова спорить, что ты грязный, — засмеялась она.

Наши тела приближались, пока губы не нависли друг над другом, и я смог чувствовать запах мыла от ее кожи. Она подцепила пальцами петли на моих джинсах и притянула ближе к себе.

— Вау-вау! Чую здесь блинчики! — прокричала от входной двери Леа. А после и другие голоса донеслись до нас.

— Нет. Нет, нет, нет. Эти голоса нам просто мерещатся, — сказал я, смотря на то, как самой красивой девушке в мире не дали меня поцеловать.

Так что, да. Да уж. Спустя еще пять партий приготовленного теста, все ели блинчики. К счастью, произошел всего один эпизод битвы едой. Только один блин пострадал в бою от лица Алекса, когда тот пришел и заказал яичницу с беконом и побыстрее. Придурок.

Через некоторое время подошла Грейс и присоединилась к нам в гостиной, она села прямо рядом со мной. Я потянулся, провел рукой по ее пояснице. У нее такая нежная кожа, она таяла под моим прикосновением. Я чуть не упал замертво прямо перед всеми, когда она провела рукой по моим волосам.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Просто устала. Думаю, мне пора спать, — она улыбнулась мне, — До свидания, Шейн.

Я наблюдал, как она уходит, думая, что дам ей немного времени, а потом, когда все разойдутся, проберусь к ней в кровать. Нельзя, чтобы меня заметили крадущимся в ее спальню, иначе потом пойдут вопросы. В конце концов, они и так уже как-то странно поглядывали на нас.

Когда все разошлись, было уже по-настоящему поздно. Леа спала в своей кровати, а мы с Коннером вырубились на диване в гостиной, пытаясь досмотреть до конца серию «Ходячих мертвецов».

Спустя некоторое время я проснулся, и мое тело переполняла энергия. Коннер валялся рядом со мной и храпел. Громко. Но я проснулся не из-за храпа. Что-то было не так. Что-то с Грейс.

Именно тогда я почувствовал запах дыма; темные и густые клубы дыма заполняли коридор. Я разбудил Коннера, и мы побежали к комнатам девушек. Комната Леа была заполнена дымом, но комната Грейс... комната Грейс была объята огнем, языки рыжего пламени вырывались из-под ее двери. Я подбежал к шкафу в коридоре, схватил с полки полотенце, побежал к раковине в ванной и пропитал его водой.

Пригнувшись к полу, направился назад к двери спальни Грейс, пока Коннер выводил Леа через входную дверь, чтобы позвать на помощь.

— Грейс! — закричал я. Я выкрикивал ее имя, пока жар от огня не заполнил легкие. С полотенцем, обернутым вокруг моей руки, я повернул ручку, и пламя вырвалось в коридор. Кожу жгло от высокой температуры. Я прыгнул в самое пекло, меня не это заботило. Необходимо было добраться до Грейс.

Ее комнату охватили языки пламени. Грейс неподвижно лежала на своей кровати, я еле видел ее сквозь густой темный дым. Я скользнул к ее кровати, прикрывая своим телом как щитом.

— Грейс, — взмолился я. — Грейс, прошу, проснись! — Я встряхнул ее, но она безвольно повисла у меня на руках.

Огонь распространялся и, пожирая потолок и пол, окружал нас. Замыкаясь чертовски идеальным кругом? Что за хрень? Как, черт возьми, огонь может образовать чертовски ровную ОКРУЖНОСТЬ? Я слышал, как Леа кричала откуда-то, но спустя считанные секунды ее крики оказались поглощены шипением и треском пламени. Грейс лежала у меня на руках. Не было даже времени, чтобы собраться с мыслями. Как, черт возьми, я вытащу ее отсюда?

Воздух становился слишком плотным, огонь приближался к нам, начиная поглощать постельное белье.

— Грейс, малышка, пожалуйста, пожалуйста, проснись. Грейс, прошу, не покидай меня, пожалуйста. Я люблю тебя.

Звуки сирен прорвались сквозь шипение огня.

Я пронес ее безвольное тело сквозь жар и огонь. Слезы стекали по моим щекам и испарялись за считанные секунды от обжигающей температуры. Я все еще чувствовал ее пульс, бьющийся под кожей, но мысль потерять ее, как я потерял Селу, сокрушала. Я пинал ботинком окно ее спальни, пока не ощутил, как разбилось и разлетелось вокруг стекло.

Холодный воздух болезненно наполнял легкие, когда я спускался с Грейс по пожарной лестнице. Откашлявшись, я крикнул Коннеру и Леа, чтобы они открыли ворота. Пожарные сразу же окружили нас и вырвали Грейс у меня из рук. Я рухнул на тротуар, блеванул чертовыми блинами со вкусом текилы и заплакал как ребенок.

Я не шевелился до тех пор, пока Коннер не положил руки мне на плечи и сжал их.

— С ней все будет в порядке, старик, она дышит. Ее хотят забрать в больницу, чтобы понаблюдать за состоянием, но, похоже, она просто надышалась дыма. — Он сел на корточки позади меня и приложил лоб к моему затылку, все так же крепко вцепившись в мои плечи. — Шейн, если бы ты не проснулся... Грейс и Леа... — Он глубоко вздохнул и сдавлено прохрипел: — Спасибо тебе, Шейн, я не смог бы жить без Леа. Просто не смог бы. Не захотел бы.

Коннер помог мне подняться и одарил меня крепкими мужскими объятиями. Так и держа руку у меня на плече, он помог мне добраться до Грейс, чье прекрасное покрытое и почерневшее от пепла лицо накрывала кислородная маска.

Я обратился к медсестре из скорой помощи, которая очищала ее лицо чем-то вроде влажной салфетки.

— Есть какие-нибудь ожоги?

— Нет, сэр, — улыбнулась она. — Она очень везучая девушка.

Когда огонь был потушен, я подошел к начальнику пожарной команды чтобы все выяснить. Определенно поджог. Достаточно было просто взглянуть на обгорелые участки и учуять запах бензина, густой черный дым, ох, и давайте не будем забывать о чертовом расплавленном газовом баллоне, оставленном кем-то у изножья ее кровати.

Карл, мать его, Самптон.

Какую смерть предпочитаешь, Карл? Ведь я устрою тебе смерть. Медленную.

Я наблюдал издали, как Грейс с помощью Леа приподнялась. Почему этот парень хочет убить Грейс? Оставаясь на расстоянии, я наблюдал за ней, мой мозг чуть не взорвался, раздумывая над тем, что нужно сделать, чтобы уберечь ее. Итан и остальные парни побежали по улице к ней. Такер, конечно же, достиг ее первым и схватил в свои объятия, словно тряпичную куклу, пока врачи не оторвали его от нее и не закатили каталку в машину скорой помощи.

Скорая отъехала, увозя Грейс в больницу, пока мы с Коннером беседовали с начальником пожарной части и полицией о Карле Самптоне и событиях прошедшего вечера. Появились даже парочка тех самых детективов, которые наведывались к Грейс, чтобы сообщить, что этот упырь сбежал. Я посмотрел на них так, словно собирался выколоть им глаза голыми пальцами. Всего этого дерьма не произошло бы, если бы они смогли удержать проклятого заключенного, которому якобы оставалось жить всего несколько недель. Бессмыслица какая-то.

Я говорил с начальником пожарной части, проводившим меня в квартиру, чтобы забрать наши с Грейс гитары из гостиной. В квартире воняло, но настоящему ущербу подверглась только комната Грейс. Я задумался, как кто-то может посмотреть на Грейс и не захотеть быть с ней. Для меня это казалось чем-то нереальным.

Такер, Итан, даже Брейден и Алекс столпились на улице перед пожарными и полицейскими, обсуждая ситуацию, когда я вышел из квартиры с нашими инструментами.

— Только гляньте на этого гребаного героя, даже гитару ее он спас! — усмехнулся Такер.

— Заткнись, придурок.

Все притихли, пока я не подошел к ним.

— Знаете, ведь она ни за что не оставила бы здесь свою гитару? — Я взглянул на Итана и Коннера. — Они с Леа останутся у нас. Все это слишком странно. Больше я ее из виду не упущу, — решительно сказал я.

Итан и Коннер молча кивнули. Здесь и обсуждать было нечего.

Такер кашлянул.

— Я тут подумал, может быть, свозить ее в мой зимний дом. Вывезти ее из города на какое-то время, и никто не будет знать, где ее найти.

У меня вырвался смешок.

— А с чего ты вдруг решил, что она захочет остаться с тобой наедине? Таков твой план? Ее хотят убить, а ты только и пытаешься залезть к ней в трусики. Иногда у тебя изо рта льется такое дерьмо, что мне хочется на твою гребаную голову нацепить подгузник. Она останется с Коннером, Итаном и мной. Точка. — У меня от бешенства чуть ли не пена изо рта капала.

Коннер положил руку мне на плечо.

— Шейн, я согласен с тобой, что сегодня им лучше переночевать у нас. Но надо вывезти их из города, пока всей этой чертовщине не положат конец. — Он в упор посмотрел на Такера и скрестил руки на груди. — Едем все вместе, Так.

Такер предложил забрать Леа и Грейс из больницы, пока мы с Коннером проливали властям свет на сложившуюся с Карлом Самптоном ситуацию. Итан ушел, чтобы начать собирать сумку для поездки к Такеру, и что-то мне подсказывает, что оставшихся двоих, Алекса и Брейдена, дожидались цыпочки, к которым парням хотелось бы вернуться.

Я ненавидел факт, что Такер поехал забирать ее. Это должен был быть я, но также на мне была ее защита и продумывание некого плана, как уберечь ее в безопасности. Кроме того, только у Така, помимо Грейс, была машина. Гнида, подвид высокомерная, с ягуаром.

Пока полицейские и пожарные обматывали все лентой, Итан написал мне, что Грейс уже в квартире.

Итан: Такер отвез их к себе

Шейн: Не хочу, чтобы Грейс была там

Итан: А то, они уже со мной

Итан: Засранец пытался напоить ее шампанским

Шейн: Скоро буду

Когда я вернулся домой, Грейс принимала душ. Звук воды из ванной гипнотизировал.

Маленькие завитки пара плыли из-под двери, и аромат мыла заполнил мои легкие. Пройдя в свою спальню, я обшарил ящики, чтобы найти что-нибудь, в чем Грейс будет удобно, пока я не смогу добыть ей нормальную одежду. Футболка, маловатая для меня, и пара новых боксеров — вот и все, что я смог придумать.

Идя мимо ванной в гостиную, чтобы попросить Леа дать Грейс какую-то одежду, я услышал ее нежный, страстный голос, напевающий песню, которую я написал для нее. У меня перехватило дыхание. Я так и не добрался до гостиной.

Я тихонько постучал и открыл дверь ванной.

— Лучше бы это была Леа, — фыркнула она.

У меня вырвался смешок.

— Нет, прости. Всего лишь я. Но если хочешь, чтобы я пригласил к тебе в душ Леа, то это очень заманчивая идея.

— Шейн, убирайся отсюда! — закричала она.

— Расслабься, Грейс, я не собираюсь запрыгивать к тебе. Просто зашел, чтобы дать тебе кое-что из моих вещей. Если только ты не хочешь носиться по квартире в одном полотенце в поисках одежды, потому что тогда... А знаешь, ты совершенно права, эта идея намного лучше, чем та, в которой я одалживаю тебе что-то из одежды... Я же прекрасно помню его на тебе в прошлый раз. Эта картина впечаталась мне в память. Думаю, что она произведет тот же эффект и на остальных присутствующих. — Одна лишь эта мысль вызвала у меня стояк.

— Ладно! — взвизгнула она, высовывая мыльную голову из-за шторки. — Спасибо! Пожалуйста, просто оставь одежду и уходи! — Черт, намыленная как сейчас она еще больше разжигала мои фантазии.

Я прислонился к раковине, сложил руки на груди и посмотрел ей в глаза. Перестань думать о ней голой за этой шторкой, ты, извращенец, она только что побывала в пожаре.

— Ты в порядке, Грей? — Черт, я назвал ее Грей, прозвищем Леа, это взбесит ее? Не. Трогай. Эту. Шторку. Отбой, приятель!

Она опять подставила лицо под душ, смыла пену и выключила воду. Потом протянула руку с другой стороны шторки.

— Можешь подать полотенце, пожалуйста?

Я, наверное, немного растерялся, но потом все же подал ей полотенце. Я ведь не полный болван. Хотя, может быть, и полный, потому что я все еще стоял там, и я не уйду, пока не увижу ее.

Сердце бешено забилось в груди, когда она скользнула из-за шторки, я видел только ее голые плечи. Потрясающе.

— Ты все еще здесь, — прошептала она. И широко распахнула глаза, в которых притаился страх.

— Да. У меня проблемы с перемещением, — пробормотала я.

Я услышал тихий вздох. Отодвинув шторку в сторону и выйдя из душа, она прошептала.

— Ты пострадал?

О, Боже мой.

Она была влажной.

В полотенце. В одном лишь полотенце.

Влажная.

— Нет, — пробормотал я. Взял принесенную для нее футболку и натянул на влажные волосы. Она медленно подняла одну руку и просунула в рукав, продуманно придерживая полотенце. Когда футболка достигла колен, полностью прикрывая ее, она позволила полотенцу упасть на пол. — Что ж, этим я еще не занимался, — вздохнул я.

— Полагаю, ты привык раздевать женщин, да? — поддела она. На ее губах появилась усталая улыбка, но ее лицо демонстрировало явное изнеможение.

Я потянулся к ее лицу.

Ее глаза покраснели от слез, а кожа под ними стала розовой и припухшей. Все внутри меня жаждало забрать ее боль, перенести на себя, но больше я не обладаю такой силой. Хотелось ударить себя пару раз по лицу за то, сколько раз на этой неделе я напоминал себе данный факт.

Руками я обхватил ее лицо и нежно вытер большими пальцами следы от слез.

— Ты плакала, — пробормотал я, мягко водя пальцами по ее коже.

— Ну, я побывала в пожаре, который, по словам Такера, кто-то подстроил, так что да, я плакала.

Мои руки замерли на ее лице.

— Такер сказал тебе это, да? Этот урод не мог дать тебе хоть ночь передохнуть? — Я взглянул на нее. — Обещаю, Грейс, я не позволю ничему здесь с тобой случиться, а завтра мы все поедем к Такеру и уберемся подальше от Карла Самптона и его безумных игр. Никто не узнает, где мы.

Грейс открыла рот, чтобы что-то сказать, но так ничего и не произнесла. Почему она всегда сдерживает себя со мной?

Я медленно провел по ее рукам и обнял за спину, сжимая в объятиях. Боже Милостивый, она задрожала от моих прикосновений. Дрожь усилилась, когда ее руки скользнули по моим предплечьям и обхватили плечи. Ткань футболки поползла вверх, стоило ей поднять руки, а от осознания, что она была без белья, у меня чертовски закружилась голова. Возненавидев себя за то, чему я не позволил сейчас произойти, я отклонился схватить взятые для нее боксеры и сунул их ей в руки.

— Вот, не могу стоять рядом с тобой, пока ты в таком виде, так что надень, пожалуйста, мои боксеры. — ДА, я скотина. Из-под ширинки мой член сперва вовсю меня обматерил, а потом нагло заявил, что я, наверное, стал геем и просто забыл его об этом предупредить.

Не отрывая от меня своих светло-серых глаз, она медленно натянула боксеры на свои длинные ноги. Я крепче сжал челюсть, потому что мне отчаянно захотелось немедленно сорвать их с нее.

Мы так и стояли, лицом к лицу, глаза в глаза, осознавая, что кое-что вот-вот может произойти.

Ее взгляд затуманился, губы приоткрылись, и она медленно провела языком по нижней губе, пробуя то, что хотелось испробовать мне. Она только после пожара. Она только после пожара. И ей не нужно, чтобы ты сейчас чем-то тыкал в нее. Она истощена, у нее была жуткая ночка, и, скорее всего, она сейчас не в настроении для поцелуев. Но я же все равно должен попытаться поцеловать ее, правильно? Спрошу, как она смотрит на...

— Я и вправду устала, Шейн. И, если честно, кажется, я вот-вот упаду в обморок. — Она крепко схватилась за раковину, словно ей было сложно стоять ровно.

Вот я и получил ответ.

Я подхватил ее на руки и сжал в объятиях. Ее веки закрылись. Она обняла меня за шею и уронила голову на плечо.

Крепко прижимая ее к груди, я открыл дверь ванной и смотрел, как потянувшийся из коридора холодный воздух заставил ее кожу покрыться мурашками; я обнял ее еще крепче. Как же мне не хотелось ее отпускать.

Итан направлялся к нам с заинтересованным выражением лица.

— Она просто отключилась, — объяснил я.

— Да, Леа недавно вырубилась на Коннере в гостиной. Он собирался отнести ее в постель. Куда положишь ее спать? — Ну да, будто бы он не знает, что я отвечу. Грейс не такая девушка, которая заслуживает комнаты-на-одну-ночь. Даже не хочу, чтобы она туда просто заходила.

Я нес ее по коридору, идя к своей спальне.

— Открой дверь в мою комнату, — сказал я.

— Шейн, это не лучшая мысль. Проснувшись, она взбесится на тебя.

— Я лягу в другой комнате. Я не уложу ее в комнате-на-одну-ночь, Итан.

Она открыла глаза, когда Итан зажег у меня в комнате свет, и подняла голову с моего плеча.

Оглядев комнату, она улыбнулась.

— Эй, Грейс, тебе что-нибудь нужно? — спросил ее Итан.

— Нет, Итан, спасибо. Я просто опустошена. Мне без разницы, где спать, мне просто нужно выспаться. — Она все еще осматривала комнату, и ее глаза распахнулись, когда она заметила, что было прислонено к стене в углу. Она повернула ко мне свое лицо, наши губы разделяли считанные сантиметры. — Ты спас мою гитару?

Сдернув покрывало, я осторожно опустил ее на кровать и сел рядом, после чего еле заметно кивнул и улыбнулся. Она прикрыла глаза и прижалась головой к моей подушке. Проклятье, как красиво; ее голова на моей подушке.

— Поспи, Грейс. Мы будем снаружи, если тебе что-нибудь понадобится, — прошептал я.

Не успел я встать, как она вытянула руку и притянула меня к себе.

— Не уходи, Шейн, — прошептала она.

Три слова, как наркотик, чистый и волнующий, вонзились мне в кровь. Ничего в этом мире я не жаждал больше, чем провести еще одну ночь, держа ее в объятиях.

Я сжал ее руку и аккуратно слез с кровати. Итан одарил меня глупой улыбкой и выскользнул из комнаты. Я пошел к шкафу переодеться. Швырнул снятую одежду в корзину и натянул одни пижамные штаны. Футболку решил не надевать. Мне хотелось ощущать ее кожу, всю ночь обнимая ее, и так оно и будет. Я буду обнимать ее всю чертову ночь. И будь моя воля, никогда бы ее не отпускал.

Я выключил свет и лег под одеяло рядом с ней. Одним пальцем погладил ее от плеча до локтя.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Да, просто не хотела оставаться одна. Прости, — прошептала она.

Я притянул Грейс ближе.

— Не извиняйся. Я получил шанс всю ночь обнимать красивую женщину, так что я совершенно не против.

— Спасибо тебе, — сказала она. Я понял, что она улыбнулась.

Я коснулся носом ее затылка и между лопаток. Она выгнулась ко мне.

— За то, что назвал тебя красивой? Будто ты не слышишь этого от каждого чертова пялящегося на тебя парня.

— Не за это. За то, что спас меня сегодня. Ты мог погибнуть, Шейн. Больше не делай ради меня ничего подобного.

Я нежно коснулся губами ее затылка и поцеловал.

— Замолкай и спи, Грейс.

Не думаю, что в ту ночь мне было бы дано заснуть, не с ней в объятиях, не с прижатым ко мне телом и не с ужасающими мыслями, что где-то бродит кто-то, кто хочет навредить ей. Однако, когда тело ее расслабилось и дыхание выровнялось, веки мои отяжелели и я задремал. В ту ночь мне ничего не снилось, но я все время просыпался, чтобы убедиться, что она в моих объятиях и ей ничего не угрожает.