Глава 4. Свет милосердия

Утро первого дня в этом мире началось для меня на удивление поздно. Не думал я, что Дурсли дадут Гарри Поттеру проспать аж до полудня. Странно это. Хотя странность тут же получает объяснение.

— Вот, святой отец. Он тут. — Похоже, дядюшка решил прибегнуть к экзорцизму. Ну-ну.

— А Вы уверены?

— Вы же сами сказали, что так ударить может только демон.

— Хорошо. Я поговорю с мальчиком.

— Гарри, иди сюда! — Судя по вежливому обращению, священник не в курсе подробностей жизни Гарри в этом семействе. Что же, наверное, ему будет интересно.

— Здравствуйте. — Вылезаю из чулана во всем великолепии своих обносков.

— Благослови тебя Господь, мальчик. — Ох! Ну, силен мужик. После такого инфернал тут же провалился бы в Бездну, да и хаот, насильно захвативший душу — оказался бы в нокауте. Но я занял это тело с согласия Гарри, и спокойно принимаю благословение.

— Благодарю, святой отец.

— Не желаешь ли исповедаться, отрок?

— Польщен, что Вы, святой отец, взяли на себя труд посетить меня, и не смею отказываться.

— Где бы мы могли провести таинство святой исповеди?

— Пройдемте, святой отец. Там, где я жил последние годы нам, возможно, будет удобнее всего. — Вернон дергается, пытаясь возразить, но я взглядом затыкаю его.

В чулане для двоих места не слишком много, и, под шокированным взглядом священника я забиваюсь глубоко в угол.

— Что это?

— Это? Чулан, в котором последние несколько лет жил мальчишка, которому на днях могло бы исполниться одиннадцать.

— Но ведь ты — не он.

— Нет.

— И как тебя называть?

— Морион. Ксенос Морион.

— Черный кристалл иного... Я слышал о тебе.

— Удивительно. Я не думал, что настолько знаменит.

— Церковь старается следить за Детьми Хаоса. Особенно — за теми, кто достаточно силен, чтобы не скрывать своего имени.

— Польщен. И что Вы будете делать?

— Сначала ответь: что ты сделал с ребенком?

— Отпустил его душу.

— То есть — убил его?

— Можно и так сказать.

— Но за что?

— Святой отец, а попробуйте представить, каково это — жить, когда переломанные ребра пробили легкие? Жить, задыхаясь от заполняющей эти самые легкие крови, и не иметь возможности даже умереть?

— Почему?

— Заклятье.

— Мальчик был проклят?

— Как ни странно — нет. Судя по всему, это заклятье задумывалось как защита, но... крепость стала ловушкой.

— Ты снял заклятье?

— Нет.

— А как тогда?

— Я перенес его на себя.

— То есть, ты сейчас связан с этим телом.

— Да. — Может показаться, что не стоит так раскрываться перед незнакомым человеком... Но я вижу его ауру. Это не фанатик. Он понимает меня, понимает причины моего поступка. Я верю ему.

— Значит, экзорцизм проводить бессмысленно.

— Абсолютно.

— И каковы твои планы?

— Поживу пока тут, поучусь местной магии. Может, что интересное найду. Скупать души и совращать праведников — пока не собираюсь.

— А мстить родным Гарри?

— Я уже сделал все, что собирался. Пока они не трогают меня — я не трогаю их.

— Ты хочешь учится магии... В Хогвартс о тебе сообщать?

— Судя по тому, что я чувствую остаточные силы, до сих пор связанные с этим телом — там знают, что Гарри — волшебник.

— Постой-ка... Гарри... А фамилия?

— Поттер.

— Ох...

— Вот именно.

— Ты не хочешь, чтобы о твоем изменившемся статусе узнали в волшебном сообществе?

— Скажем так... У меня нет уверенности, что все это — обегаю взглядом чулан, задерживаюсь на надетых обносках — было личной инициативой Дурслей.

— Хм...

— Вот именно.

— И если ты узнаешь...

— Смерть — не наказание.

— Месть — не выход.

— Да.

— Что ж. Мы поняли друг друга. Помощь нужна?

— Справлюсь. Рад, что встретил Вас.

— Я тоже.

На выходе из чулана нас уже поджидает дядюшка с самой благостной улыбкой на лице.

— Вы проведете экзорцизм?

— Нет.

— Почему? — Любуюсь ошарашенной физиономией дядюшки.

— Одержимость этого мальчика — его защита и наказание Вашему семейству по вашим грехам. Покайтесь. Оставьте его в покое. И демон не причинит вам вреда.

Святой отец покидает дом Дурслей, а я, полюбовавшись на немую сцену, скрываюсь в чулане.


Загрузка...