Школа чародеев

Глава 28

Я полагала, что Элоди не захочет снова пойти со мной на встречу с Элис после ее слов: «у меня зияющая рана в груди, позвольте мне показать вам ее», но она удивила меня, когда встретила меня по лестнице на следующую ночь.

— Итак, и когда вы познакомились с Элис? — спросила она по дороге вниз.

— Середина октября? — я ответила. Элоди кивнула, будто это и был ожидаемый ею ответ — Таким образом, после того, что случилось с Честон.

— Да, — сказала я, — Какое это имеет отношение ко всему этому?

Но она не ответила.

Элоди ходила со мной на протяжении следующих двух недель. Элис, кажется, не возражала, что она следует за нами по пятам, и я также была немного шокирована, узнав, что я не находила ее присутствие совершенно отвратительным. На самом деле, я начала подозревать, что Элоди мне даже нравится.

Не то, чтобы вся целостность ее личности враз изменилась, но она точно стала более доброй, мягкой Элоди. Может она просто использовала меня ради Элис.

Я имею в виду, что всего после двух ночей тренировок, Элоди уже могла создать маленький диванчик из ничего, и она перешла к транспортировочному заклинанию. Не то, чтобы хоть кто-то из нас уже смог это проделать.

Но не думаю, что дело было только в магии; Я думаю, ей просто было одиноко. Рядом не было Анны и Честон, и я никогда на самом деле не задумывалась о том, что они были единственными людьми, с которыми Элоди когда либо говорила, не считая Арчера.

И даже они, кажется, проводили меньше времени вместе. Элоди говорила, что слишком занята «другими вещами», чтобы думать о парне, в то время, как Арчер говорил, что дал ей «свободу действий».

Наши отношения с Арчером также были странными. После бала, что-то изменилось между нами, и легкий дух товарищества, который был между нами во время работы в подвале, испарился.

Теперь мы действительно весь час проводили за каталогизацией вместо того, чтобы дразнить друг друга и шутить, а иногда, когда он не знал, что я смотрю, я видела этот отсутствующий взгляд на его лице.

Я не знала, думает ли он об Элоди или, возможно, обо мне, он был расстроен этой неудобной дистанцией, возникшей между нами.

Ноябрь в Гекате был пасмурным и дождливым, что отвечало моему настроению. Несмотря на это, я была рада, что мы с Элоди стали в некотором роде подругами, но она не была Дженной, и я скучала по своей настоящей подруге.

Около недели спустя, как на Анну было совершено нападение, Миссис Каснофф объявила, что Совет сняло с Байрона все обвинения. Очевидно, у него было твердое алиби; он телепатически говорил с кем-то из Совета в то время.

Но сколько бы я ни спрашивала, Миссис Каснофф так и не ответила мне, где находится Дженна или что происходит, и я почти все время волновалась о ней.

Мама, будучи мамой, чувствовала что-то всякий раз, когда я звонила ей, но я сказала, что я просто завалена уроками. Я не упомянула ничего о Честон или Анне, или Дженне, это бы испугало ее, и я знала, что она и так достаточно обо мне беспокоится.

Я ненавидела находиться в комнате в одиночестве ночью, поэтому я начала проводить вечера, свободные от работы в подвале, в библиотеке, углубляя свои знания о Продигиумах в надежде, что смогу найти что-то, что очистит имя Дженны.

Пока, только одни существа, о которых я знала, что они берут кровь у своих жертв, были вампиры, демоны, и, если этой книге можно верить, Льоккио ди Дио. Так как Миссис Каснофф отмела мою теорию о Льоккио ди Дио, я пыталась найти книги о демонах.

Но оказалось, что каждая книга о демонах во всей библиотеке была написана на латыни. Я попыталась приложить свою руку к страницам и сказать «Говори», но книги, казалось, не поддавались магии.

Из всего, что я разобрала, были факты о которых я уже знала. Я надеялась, что это не демон объявился в Гекате. Ведь я полагаю, что не так просто найти демоноборец.

В один моросящий вечер в конце ноября, как раз после обеда и перед тем, как я должна была доложить об отработке наказания в подвале, я взяла несколько книг для миссис Каснофф. Она была в своем офисе, писала в большом черном журнале.

Лампа излучала теплое свечение по комнате, и мягко играла классическая музыка. Как в ночь бала, музыка исходила из чего — то мне не видимого.

Она взглянула на меня, когда я вошла. — Да?

Я показала книги. — У меня есть вопросы.

Она немного нахмурилась, но закрыла книгу и жестом попросила меня сесть.

— Есть причина, по которой вы изучаете демонов, София?

— Ну, я читала, что они иногда пьют кровь своих жертв, и я думала, вы знаете, может быть, это и случилось с Честон и Анной.

Миссис Каснофф долго и пристально меня изучала. Я поняла, что музыка больше не играла.

Софи, — сказала она. Это был первый раз, когда она меня так называла. Ее голос был очень усталым, — Я знаю, как ты хочешь, чтобы оправдали Дженну.

Я знал, что она собирается сказать — то же, что и говорила про Око. Я поспешно добавила: я не могу прочитать ни одной из этих книг, потому что они на латыни, но в них есть картинки, на которых изображены демоны, которые выдают себя за людей.

— Верно. Но также верно и то, что мы бы знали, если бы что-то подобное было в пределах школы.

Я встала, хлопая по одной из книг на ее столе. — Вы сами сказали, что магия не всегда ответ! Может ваша магия разрушена. Может что-то имеет магию сильнее вашей и проникло в пределы школы.

Миссис Каснофф встала из-за стола, распрямила плечи. Внезапно в воздухе возник заряд, и я вдруг — болезненно — ощутила, что миссис Каснофф представляла собой намного больше, чем просто директора.

Она была чрезвычайно могущественной ведьмой. — Не повышайте свой голос в моем присутствии, юная леди. Хотя это, правда, что магия не всегда непогрешима, то, что вы предлагаете, не представляется возможным.

Мне очень жаль, но ты должна принять тот факт, что на протяжении трех недель, пока Дженна отсутствовала, ни ты, ни Элоди, ни один другой ученик в этой школе не подвергался нападению. Ты приняла неправильное решение в выборе друга, но с этим ничего не поделаешь.

Я смотрела на нее, мое дыхание издавало резкий звук, будто я только что бежала наперегонки.

Миссис Каснофф провела рукой по волосам, и я увидела, что ее рука дрожала. — Я прошу прощения, если я была грубой, но вы должны понять, что вампиры не такие как мы; они монстры, и я была бы глупцом, если бы забыла об этом.

Выражение ее лица смягчилось. — Мне также больно, как и тебе, Софи. Я поддержала решение твоего отца, чтобы вампиры посещали эту школу. Теперь у меня мертвый студент, еще двое, которые возможно никогда не вернуться, и множество очень влиятельных разгневанных людей.

Я бы с радостью поверила, что Дженна не причастна ни к чему из этого, но доказательства наводят на обратную мысль.

Она глубоко вздохнула и прижала книги к моим онемевшим рукам. — Ты преданный друг, который пытается найти способ снять подозрение с нее, но в данном случае, боюсь, твои усилия напрасны. Я хочу, чтобы ты впредь перестала проводить исследования о демонах, это понятно?

Я не кивнула, но она вела себя так, будто так и было. — Теперь, мне кажется, что ты опаздываешь на работы в подвале, так что я предлагаю тебе поспешить туда, прежде чем Мисс Вандерлайден пойдет тебя искать.

Через пелену слез я смотрела, как она садиться обратно за стол и открывает свой журнал. Я была разгневана тем, что она отказалась признать, что в Гекате может быть что-то, о чем она не знает. Я также почувствовала грусть, пронизывающую до костей.

Не имело значение, что я нашла, или какие теории я пыталась разработать; самое простым объяснением было то, что Дженна убила Холли и попыталась убить и другую девушку, так что это было все, во что кто либо когда-либо поверит. Все остальное могло означать допущение, что они ошибались или, что еще хуже, что они не всесильны.

Слезы высохли к тому времени, когда я достигла подвала. Им на замену пришла тупая устойчивая боль за глазами. Венди ждала меня в дверях.

Я ожидала, что она откусит мне голову — возможно даже буквально — но она должно быть увидела что-то на моем лице, потому что она лишь проворчала: ты опоздала, — и слегка подтолкнула меня к лестнице.

Когда она заперла за мной дверь, Арчер выглянул из-за одной из полок. — Вот ты где. Неужели Венди послала за тобой цербера?

— Нет. Я подняла планшет и направилась в самый дальний угол подвала.

— Что ни остроумной реплики? Ни фирменного ответа Софи Мерсер?

— Я не чувствую себя очень остроумной на данный момент, Кросс, — сказала я, когда мои глаза невидящим взором просматривали полки.

О, — тихо сказал он, — что с тобой?

— Давай посмотрим, хорошо? Единственная подруга, которая у меня здесь есть, и та, вероятно, больше никогда не вернется. Каждый намерен думать, что она чудовище, и никто не будет слушать любые другие идеи.

— Какие еще идеи? — спросил он. — Софи, она вампир. Это то, что они делают.

— Ты тоже веришь в это?

Он бросил свои бумаги вниз. — Да. Я знаю, что она твоя подруга, и что это хреново, но она была не единственным другом у тебя здесь.

Я была так зла, я почувствовала, что начала дрожать. Я пересекла комнату, чтобы стать перед ним. — Ты хочешь сказать, что ты мой друг, Кросс? Я могу поклясться, что ты едва разговаривал со мной с бальной ночи.

Он отвернулся.

— Ты стал совершенно странным после той ночи.

— Я? Он кинул взгляд обратно ко мне. — Это ты та, кто не была в состоянии смотреть на меня. И прости меня, если я думаю, что это немного подозрительно, что как только Элоди начала проводить время с тобой, она неожиданно разрушает то, что было между нами.

Я замотала головой шокированная, пока то, что он говорил, не дошло до меня. — Неужели, ты думаешь, я рассказала Элоди о том, что ты хотел провести вечер со мной, и поэтому она бросила тебя и я могу получить тебя в свое полное распоряжение?

Когда он ничего не ответил, я легонько толкнула его. — И не мечтай, — я чуть не зарычала. Я попыталась пройти мимо него, но он схватил меня за руку, потянул меня к себе, так что я почти столкнулась с ним.

На несколько секунд мы застыли, глядя друг на друга, и тяжело дыша. Я увидела, что его глаза чуть-чуть темнее, чем были у Дженны в день, когда она видела мою кровь. Но это был другой вид голода, который я тоже чувствовала.

Я не позволяла себе думать. Я просто наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.

Он размышлял долю секунды, чтобы ответить, но потом из горла вырвался звук похожий на рычание, и его руки вокруг меня, держали меня так крепко, я едва могла дышать. Но меня это не волновало. Всем о чем я думала был Арчер, его губы на моих губах, и его тело прижимающееся к моему.

Меня целовали несколько раз прежде, но ничто не могло сравниться с этим. Я чувствовала себя наэлектризованной от макушки головы до пальцев ног, и где-то в потайных участках моего мозга я услышала голос Элис, говорящую, что у любви была своя собственная сила. Она была права: это было волшебно.

Мы одновременно отстранились, чтобы отдышаться. Я задавалась вопросом, выглядела ли я столь же ошеломленной, как он, но в этот момент он снова поцеловал меня, и мы наткнулись на полки. Я услышала, что что-то упало и разбившись о пол, услышала мягкий хруст стакана под ногами, когда Арчер прижал меня к стене.

Где-то была та разумным часть меня, что ухватила суть и прошипела, что мне лучше не отдавать девственный билет в подвале, но когда руки Арчера скользнули под рубашку и по коже моей спины, я начала думать, что подвал был так же хорош, как и любое другое место.

Как будто они даже не принадлежали мне, мои руки расстегивали первые пуговицы на его рубашке. Я хотел коснуться его кожи так же, как он касался моей.

Он, должно быть, чувствовал то же самое, потому что он отклонился немного, чтобы предоставить мне лучший доступ. Его губы продвигались от моих губ к моей шее, и я закрыла глаза, и позволила своей голове отклониться назад к стене, когда я шевелила руками под его рубашкой.

Ощущение его рта на моей шее было так прекрасно, что мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что моя рука горела.

Моя голова казалась тяжелой, когда я опустила ее, чтобы взглянуть на свою руку на его груди, как раз над его сердцем.

И затем туман желания, омрачающий мой мозг, уступил ошеломляющей волне шока, поскольку я увидела как татуировка — черный глаз с золотой радужной оболочкой — появляется под моими пальцами.