Шествие богов

Глава 5. Космические дальнобойщики

Космопорт находится южнее Урфинбурга, рядом со Стерсалимом.

До войны тут располагались три разных города. По сравнению с соседями, от военных действий они пострадали в меньшей степени, поэтому их промышленная мощь стала основной силой, поднимающей разрушенную экономику региона. Со временем города росли, развивались и, в конце концов, слились в единую агломерацию, которую назвали Стерсалимом, составив это слово из кусочков названий трёх городов.

Чтобы скоротать время в дороге, я принялся изучать отчёты Джонсона и де Ловерга о произошедшем на Конкордии, но вскоре бросил бесполезное занятие. Во-первых, за два года, что проведу в полёте, данные успеют устареть, выяснятся новые обстоятельства. Во-вторых, сухие сводки не давали ответов на интересовавшие меня вопросы. Лучше расспросить де Ловерга при личной встрече.

Однако заняться чем-то всё равно нужно, поэтому, зевнув, принялся за информацию о самой планете.

Оказывается, терраформирование Конкордии было одним из самых успешных среди подобных проектов. Во многом благодаря тому, что изначально Конкордия очень походила на Землю. На сегодня же две планеты настолько идентичны друг другу, что в служебной документации поэтично именовались «близняшками».

Из описания взгляд выловил лишь одно различие в физических характеристиках: на Конкордии гравитация составляет 107 хокингов, то есть на 7 единиц больше земной, что само по себе не столь уж существенно и коррекции не требует. В процессе инженерной перестройки можно изменить атмосферу планеты, флору и фауну, температурный режим и многое другое. Однако сила притяжения напрямую зависит от массы, а с этим параметром шутить не стоит…

Я вновь зевнул, рассеянно поглядел в окно и неожиданно для себя обнаружил, что достиг пункта назначения.

Комплекс зданий космопорта представляет собой образец стиля ретро: пластик и стекло, остроконечные башни синего и зелёного цветов. Внутри я прошёл аутентификацию и проследовал мимо терминалов регулярных рейсов к самому дальнему — межзвёздному. В общем зале много туристов — легко узнать по весёлым, беззаботным лицам, глядя на которые я невольно позавидовал: для них через несколько часов начнётся увлекательный полёт куда-нибудь на жаркую Венеру или к потрясающим воображение кольцам Сатурна. Нам же, с кислым видом ожидающим очереди, предстоит повседневная рутина.

Авторизовавшись на терминале, я узнал, что корабль почти готов к старту. Менеджер помог заполнить необходимые документы и пожелал счастливого пути.

Я вышел на стартовую площадку и увидел свой звездолёт.

Это был огромный, белый с синими полосами, космический транспорт семисотметровой высоты. Гордо задрав нос к небу, он ждал меня.

Конечно, не только меня — рядом с суетящимися техниками особняком стояла горстка людей. Космические дальнобойщики. С ними, на их корабле, мне и предстоит совершить прыжок через так называемое Космическое Веретено.

Дуга Комогорова, чаще именуемая Космическим Веретеном, — один из самых удивительных объектов во Вселенной. Воображаемая кривая протяжённостью много десятков, а возможно и сотен, световых лет. Вокруг Дуги в определённом порядке располагаются не менее поразительные объекты — червоточины, или червячные дыры.

На нашей Дуге обнаружено несколько десятков червоточин, но по всей видимости, их намного больше. Более того, есть основания полагать, что самих дуг — великое множество. Просто, человечество ещё не доросло до открытия остальных, ибо не шагнуло настолько далеко в космос.

Иногда Веретено называют «запятой Комогорова» — ввиду дугообразности, а может быть, в насмешку над гениальным астрофизиком, который открыл её и закономерности расположения червоточин на ней, но не смог до конца понять и объяснить их природы. Сам непризнанный при жизни учёный предпочитал всё же термин «веретено», поскольку вся эта система медленно вращается вокруг продольной оси.

Вероятно, правильнее сказать не непризнанный, а осмеянный: поначалу его открытие никто всерьёз не воспринимал, а популярной издевательской характеристикой гения Комогорова было «фарш в голове».

Но не будем о грустном…

Для более глубокого понимания устройства мира, учителя в школе обычно приводят аналогию с раскатанным тестом. Если вообразить, что лист теста — это Вселенная или её участок, а потом сложить этот лист пополам, то получится, что точки на его поверхности, которые только что были удалены друг от друга, оказались вдруг совсем рядом и даже соприкасаются. В представлении современных учёных, эти точки и являются червоточинами, а Дуга — это проекция в наше измерение некоего объекта, частью которого являются червоточины. К примеру, если бы вы проткнули сложенный в несколько раз лист теста металлической спицей, то собрали бы несколько точек соприкосновения на одной линии. В такой аналогии спица и является Дугой.

Каждая из червоточин в определённом порядке связана со всем другими. Периодически между ними образуются физические тоннели, через которые можно пройти. То есть, тело, войдя в одну червячную дыру, неизменно появится из другой. В какой именно тоннель попадёт тело, то есть, из какой именно дыры оно появится на выходе, зависит от положения исходной червоточины относительно центра Веретена.

Процесс возникновения и пропадания тоннелей называется синхронизацией червоточин. Состояние дыры, когда она синхронизирована с другой, — фазой. На практике, учёные и сотрудники транспортных служб используют формулировку вида «червоточина А находится в фазе червоточины В» — это означает, что если в данный момент вы нырнёте в дыру А, то вынырнете из дыры В.

Прошло не одно десятилетие, прежде чем людям удалось составить полные таблицы ежечасно меняющихся фаз червоточин. А уже потом, на основании данных из этих таблиц, вывели эмпирические формулы для расчёта фаз.

Путешествие по тоннелям между дырами поражает воображение не меньше, чем сами дыры. Дело в том, что внутри тоннеля время течёт не совсем так, как в привычном для нас мире, и напрямую зависит от скорости движения путешественника. Радиоволна, как и другие электромагнитные излучения, проходит один тоннель за период от нескольких часов до трёх суток — в зависимости от того, о каком конкретном тоннеле идёт речь. Современному звездолёту, которому ещё очень далеко до скорости света, нужно от двух до четырёх недель — по часам, расположенным внутри самого корабля.

Однако во всём остальном обитаемом мире за время, проведённое кораблём в тоннеле, пройдёт от полутора до трёх земных лет — имеются в виду, разумеется, только известные нашей цивилизации тоннели и червоточины. Практическое применение столь замечательного эффекта заставило ввести такие понятия, как абсолютное время (то, которое принято на Земле и других планетах) и относительное (то, которое показывают часы звездолёта, пролетающего сквозь тоннель).

Все обнаруженные червоточины находятся в окрестностях звёзд, но при этом удалены друг от друга на гигантские расстояния: десятки и сотни световых лет. Таким образом, полёт через червячную дыру существенно сокращает не только саму дистанцию пути, но и время, затраченное на прохождение.

Сложное устройство Дуги и червоточин не давало покоя многим умам прошлого, не позволяет успокоиться и современникам. Существует, кажется, около двух сотен научных и околонаучных теорий, пытающихся объяснить те или иные аспекты, связанные с Веретеном. Впрочем, отсутствие единого мнения не мешает человеку в практическом использовании червячных дыр.

К примеру, мы. Через двое суток долетим до червоточины, расположенной за орбитой Марса и носящей имя египетского божества Ра, после чего совершим прыжок длиной в шестьдесят световых лет…

Один из дальнобойщиков — рослый мужчина с одутловатым лицом — отделился от общей компании, приблизился ко мне и спросил:

— В первый раз?

— Угу, — нехотя соврал я.

Он пошло пошутил и представился.

Не стал запоминать его имени — не вижу смысла. Во-первых, не люблю дорожные знакомства. Во-вторых, большую часть полёта собираюсь провести в криоанабиозе, поскольку терпеть не могу перегрузки во время разгона и торможения корабля. Да и томиться в ожидание конца путешествия…

— Может, когда поднимемся на борт, выпьем по этому поводу? — продолжал дальнобойщик.

— Не пью, — опять соврал я.

Он взглянул с неприязнью, вернулся к своим и принялся что-то громко рассказывать. Прислушавшись к разговору, я понял, что речь шла о выпивке и женщинах.

Дальнобойщики — как бы низший слой в «касте» светлячков. Многие из нас относятся к ним как к паршивым овцам, портящим стадо. В дальнобойщики ссылают, как правило, за серьёзные проступки. А их образ жизни — постоянные перелёты, криоанабиоз — не располагают к духовному и интеллектуальному росту. Так что, однажды попав в дальнобойщики, вырваться практически невозможно.

«Сброд, — любит повторять Саша Тойвен. — Отбросы общества».

Перед входом в звездолёт я остановился и обернулся назад.

Небо сегодня особенно красиво — лазурная голубизна подчёркнута тонкими перистыми облаками.

«На Конкордии такого не бывает», — подумал я и ступил на борт.