Шанс на жизнь, шанс на смерть

Глава 9

— Оборотень?!

— Маг?!

— Я никуда не поеду с этой… этой… мутанткой!

— Я отказываюсь находиться в непосредственной близости от этого чародейского отродья, одного из тех, кто возомнил себя властителем мира и повелителем судеб!

Стоило Кейрену проснуться и бросить взгляд на Ориен, как начался сумасшедший дом. Девушка и вор кричали друг на друга, на меня, и только Игнис, отнёсшийся к расовой принадлежности Ориен с обычным своим безразличием, оставался вне конфликта: к нему никто из спорщиков и подходить не смел. Стараясь не обращать внимания на шум, я занялась подготовкой к отъезду: затушила костёр, свернула одеяло.

— Это ведь твоё? Спасибо.

Я улыбнулась Игнису, безразлично рассматривающему протянутое мной одеяло. После недолгих раздумий он всё-таки взял его, ничего не сказав. Подождав немного, я отошла от Игниса, не желавшего тратить силы на разговоры, и отправилась к другому пренебрегающему общению со мной субъекту.

— Опять тебе не удалось избавиться от меня, да? Расстроен, милый?

Разочарованно фыркнув, Арктур соизволил повернуться ко мне мордой, но только для того, чтобы я могла по достоинству оценить его хорошо отрепетированный мученический взгляд. В отместку я щёлкнула его по носу и, туго затянув подпругу, вскочила в седло.

— Стоп! — во весь голос выкрикнула я, оглушив даже саму себя и заставив замолчать и замереть всех присутствующих. — Так, теперь слушайте меня. Кейрен, если тебя что-то не устраивает — проваливай. Ориен, если ты не хочешь ехать с нами, тебе придётся выбрать другой маршрут, поскольку мы устремляемся прямиком к твоему дому.

Расставив все точки над и, я безапелляционно направила Арктура к дороге, Игнис последовал за мной. Наградив напоследок Кейрена пылающим взглядом, Ориен сделала какое-то неуловимое движение, и рядом с ней появилась белая лошадь — вор скривился, будто увидел дохлую крысу недельной давности, а девушка, гордо подняв подбородок, поспешила за нами вдогонку. Кейрен досадливо сплюнул, но перевес был не на его стороне, и он уныло поплёлся к своей кобыле…

Следующие несколько дней напоминали мне поход где-нибудь в подмосковных лесах. Арктур издевался надо мной, как мог: взбрыкивал в самые неподходящие моменты без видимых причин, норовил сделать шаг в сторону, когда я садилась в седло или слезала с него, резко останавливался и трогался с места в карьер — от послушного и невозмутимого коня, каким он казался мне поначалу, остались одни воспоминания (приятные, надо сказать). Ориен и Кейрен так и не примирились с существованием друг друга, переругивались при каждом удобном случае и занимались откровенной показухой, благодаря недюжинным способностям обоих грозящей в любой момент перерасти в катаклизм или другу какую неприятность меньшего масштаба. Несколько дней послушав их крики и взаимные обвинения, мне удалось уловить суть конфликта — это была, пожалуй, идейная вражда между магами и всеми нестандартными существами в целом, а также оборотнями в частности. Насколько я поняла, первые заперли вторых в Других Долинах и протолкнули закон, под страхом тяжкого наказания запрещающий им покидать отведённую территорию. Я благоразумно ничью сторону не принимала, хотя творящийся здесь геноцид мне безусловно претил. Тише всех себя вёл Игнис — он почти не говорил, в спорах никогда не участвовал, но мог одним взглядом охладить пыл любой перепалки, если шум ему слишком уж надоедал. Я украдкой наблюдала за наёмником: окружающий его ореол таинственности придавал ему определённое очарование… которое, впрочем, тут же рассеивалось, стоило пробудиться пламени в его глазах. Вопреки тому, что обычно пишут в книгах, путешествие не казалось мне ни скучным, ни утомительным. Пейзажи радовали разнообразием: бескрайние луга сменялись тенистыми рощами, стоянкой служили то уютные лесные полянки, то узкие берега безымянной речки, вдоль которой проходила большая часть нашего пути. К вечеру четвёртого дня мы вышли на просторную пустошь, романтично поросшую вереском и какими-то мелкими тёмно-красными цветами, названия которых я не знала. Горизонт на востоке загораживала одинокая гора, снег на её острой вершине в красках отражал яркий фиолетово-розовый закат.

— Красота, — восторженно протянула я, натягивая поводья.

Остановившись рядом со мной, Ориен уныло проводила взглядом большекрылую птицу, лениво парившую вдоль далёкого склона, и с горечью в голосе произнесла:

— Жаль…

— О чём это ты? — не поняла я.

— О своём путешествии. Оно заканчивается и… я едва ли осмелюсь покинуть пределы Долины ещё когда-либо. Этот пик — то, что манило меня к дальним странствиям. Я смотрела на него и понимала, что там, за гранью, целый мир, пусть жестокий и недружественный подобным мне, но такой огромный и притягательный…

— Насчёт недружественного ты не ошиблась, — поддел Кейрен, с независимым видом проезжая мимо.

— Когда-то я наивно полагала, что люди не безжалостные, бессердечные звери, какими их видят мои сородичи. В ошибочности своих суждений я имела несчастье убедиться, едва переступив границу Долины. Мне многое пришлось пережить, прежде чем я научилась таиться, с одного взгляда отличать обычных людей от магов, выбирать из толпы наиболее безобидного представителя, к коему можно безбоязненно обратиться. И… убивать. Я была вынуждена научиться убивать, чтобы выжить.

— Жалеешь? — недоверчиво прищурилась я.

— Нет, — Ориен недобро усмехнулась, в её голосе звякнула сталь. — Они заслуживали своей участи, и муки совести я не испытываю.

— Не сомневаюсь, — буркнула я, вспоминая, какой хищный и опасный вид был у девушки с моим мечом в руках.

Словно бы не заметив моей реплики, Ориен вернулась к возвышенно-печальному облику.

— Я не была дома почти год и, хоть устала от дорог и недоверия, но навсегда отказаться от всех чудес мира мне теперь будет непросто. Хоть и легче, чем раньше: теперь, когда я знаю о людях немного больше, их общество мне неприятно, и это отвращение трудно чем-либо окупить.

Хм, я вообще-то тоже человек… Однако моя оскорблённая рожица на Ориен впечатления не произвела, да и вожделенное слово «привал», послышавшееся от кого-то из наших спутников, отвлекло меня от дальнейших препирательств.

Мы остановились на ночь на берегу узкой речушки, глубокой и полноводной. Озаботившись приготовлением ужина, Кейрен занялся рыбной ловлей, а Игнис впервые за последние дни решил подать голос:

— Мы почти у границы. Пора более точно обозначить направление движения.

— Наша цель — некая Долина Огватан.

— Значит, драконы… — задумчиво проговорил наёмник.

— Драконы?! — Кейрен возбуждённо взмахнул руками, позабыв о рыбалке. — Но они же очень опааа…

Неуклюже повернувшись, вор потерял равновесие и плюхнулся в воду под наш с Ориен смех.

— Чтобы туда добраться, надо ещё пересечь Дефрокоф и Локомору — Долины оборотней и русалок, — сверился с картой Игнис. — Не слишком приятный маршрут…

— Почему? — поинтересовалась я, но, очевидно, ответ на этот вопрос содержал недельный запас слов наёмника, и он промолчал.

…Было уже заполночь, когда я оставила бесплодные попытки уснуть. Последовать примеру дрыхнущих без задних ног спутников мне мешало несколько факторов, и первым из них являлось стойкое нежелание моего желудка переваривать отвратное варево, в которое Кейрен превратил обычную речную рыбу. Причём сам вор есть свою стряпню предусмотрительно не стал (из чего следовало бы сделать вывод, что он собрался нас отравить), Ориен своих вегетарианских предпочтений естественно не меняла, а Игнису вообще было безразлично, какого качества, вида и вкуса продуктами восстанавливать потраченную за день энергию; в результате пострадала от сего кулинарного шедевра я одна. Вторым фактором являлось шумное присутствие огромной стаи комаров: кусать они меня не кусали и ближе, чем на полметра, не подлетали (по запаху, что ли, опасность выявляли?), но их хоровой писк выводил меня из себя. И последней по порядку, но не по значимости, причиной моей бессонницы была впервые за последние дни давшая о себе знать привычка бодрствовать по ночам.

Я встала, широким кругом обошла стоянку, дабы не будить не в меру мнительных спутников, спустилась к реке по чуть наклонному берегу. Ночь была удивительно тёплой и светлой, по воде бежала серебристая лунная дорожка, чуть размытая неторопливым течением. Найдя сухое местечко у самой воды, я села на траву. Что может быть прекрасней? Летняя ночь, запах реки, звёздное небо… рычит кто-то… громко… Я спохватилась прежде, чем хищник приблизился на опасное расстояние, и вскочила. С пустоши ко мне подкрадывался, угрожающе скалясь, абсолютно синий зверь, вроде волка, но помельче и с более вытянутой мордой. Из его пасти на землю капала слюна и пена — верный признак бешенства, о том же говорили жёлтые глаза, не выражающие ничего, кроме неконтролируемой ярости. Вынуждая меня пятиться, зверь подходил всё ближе, предостерегающе размахивая… двумя хвостами?! Неужели и здесь радиация?! Делая очередной шаг назад, я оказалась по щиколотку в воде — отступать дальше мешала река. Хотя… По моим скудным познаниям в медицине мне помнилось, что водобоязнь — один из симптомов бешенства — правда, у людей или у животных, я не знала, но попробовать стоило. Не сводя глаз с приближающегося зверя, я медленно углублялась в реку, но едва сделала пару шагов, когда волк счёл момент подходящим для нападения, по-кошачьи сжался и прыгнул. Я, запоздало вспомнив, что не одна на берегу, ещё успела завизжать, коротко, но громко, и прикрыть горло в защитном жесте, прежде чем на моей руке сомкнулись челюсти, в плечо впились когти, а я сама полетела в воду под весом неподъёмной туши. Я зашла недостаточно глубоко, поэтому прижимающая меня ко дну зверюга не испытывала нехватки воздуха, а вот мне оставалось только возмущённо пускать пузыри и пытаться оттолкнуть его свободной рукой. Впрочем, несмотря на свой небольшой размер, волк был для меня тяжеловат, к тому же он наваливался на меня всё больше, безумие в его глазах смешалось со страхом. Вода перед моим лицом окрасилась алым и потеряла прозрачность, но мне не нужен был обзор, чтобы понять, что происходит. Зверь, вдоволь хлебнувший моей крови, имел неудовольствие ощущать на себе действие смертельного яда, который скоро прервёт его безумное существование… Долго ждать не пришлось — волк безжизненно навалился на меня всем весом и даже начал сползать вправо, когда какая-то добрая душа решила мне всё-таки помочь: некто ухватил волка за шкирку и потащил вверх. Учитывая то, что моя рука до сих пор была зажата в пасти зверя, такое «спасение» меня не особо обрадовало, о чём я доходчиво и в не слишком вежливой форме сообщила, как только смогла поднять голову над водой. Пожав плечами в ответ, Игнис придержал волка на весу, а сонный Кейрен хмуро зашёл в воду и за шиворот поставил меня на ноги. Зверя вытащили на берег, я вынужденно села рядом, силясь разжать намертво сцепленные на моей руке челюсти. Склонившись над безжизненно распластавшимся на земле волком, Игнис со сдержанным любопытством осмотрел труп, заглянул даже в жёлтые остекленевшие глаза и заинтересованным тоном спросил:

— Что ты с ним сделала?

Вопрос был провокационным, хотя, наверное, таким и не задумывался. Не могла же я ответить «Знаете, бедный зверик отравился»…

— Волк был, кажется, бешеный, — неуверенно начала я. — Может, он сам помер?

— Наверняка так оно и было, — иронично согласился Игнис, снисходительно улыбаясь.

— Волк?! — издевательски расхохотался Кейрен. — Во-первых, никакой это не волк, а тапи — вымирающий, между прочим, вид. Во-вторых, у них не бывает бешенства. На людей, кстати, тапи не нападают, а питаются снежными зайцами, которые водятся, соответственно, только зимой. Летом тапи впадают в спячку, а этому что-то помешало, вот он и обезумел от голода.

Под любопытным взглядом Игниса, угрожающим — Кейрена и недоверчивым — Ориен, не решившейся подойти близко даже к телу хищника, я была вынуждена срочно выдумывать новую, более правдоподобную версию, но в голову, как на зло, ничего не приходило. Мыслительному процессу существенно мешала ноющая рука, которой становилось всё неуютней в чужой холодеющей пасти.

— Не хотите сначала помочь? — не надеясь на удачу, попыталась перевести разговор в другое русло я. — Мне вообще-то больно.

А в ответ — тишина… Мрачное молчание спутников не сулило мне ничего хорошего; Кейрен молчал выразительней всех: злой и невыспавшийся, он, судя по выражению лица, был готов для профилактики что-нибудь мне отрезать…

— Ладно, ладно… — сдалась я, отчаявшись придумать достойное оправдание. — Скажу честно, этот ваш тапи отравился.

— Чем? — вопросительно поднял бровь Игнис.

— И зачем? — не дошло до Кейрена.

Ориен нервно рассмеялась, но случая поиздеваться над вором не упустила.

— Конечно, Кейрен, несчастный оголодавший тапи решил покончить с собой и переел волчьей ягоды.

В другое время это стало бы началом очередной баталии, но сейчас у вора был объект поинтересней, поэтому он только дежурно огрызнулся на выпад Ориен и вновь переключил своё внимание на меня.

— Так ты объяснишь нам что-нибудь?

— Я уже сказала, что зверь отравился. А чем — вопрос некорректный, лучше спросить кем…

Игниса я не разочаровала: он сразу понял, о чём речь, и ему это явно показалось фактом любопытным и достойным интереса. А вот Кейрен думал долго: мыслительный процесс так явно отражался на его лице, что вызывал улыбку.

— Ты хочешь сказать…

— Кровь, — разрешила я его умственные затруднения. — Не советую меня кусать…

Округлив глаза, Кейрен брезгливо отшатнулся, мнительно вытирая руки о штаны.

— Что за…? — возмущённо начал он, но, похоже, решил, что ему лучше не знать подробностей: некультурно сплюнул и, нарочито громко топая и бормоча в мой адрес что-то нелицеприятное, отправился досыпать. Нахмурившись, я повернулась к Ориен, но та несколько виновато отвела взгляд и последовала за вором.

— Ах так, да?! — зло выкрикнула я им вслед. — Ну и катитесь! Вы мне очень помогли, спасибо!

Не на шутку рассердившись, я даже дёрнула прикушенной рукой: освободиться, конечно, не удалось, а боль отдалась в плечо, заставив меня обиженно взвыть. Тапи злорадно смотрел на меня остекленевшими глазами и разжимать зубы не собирался.

— Давай помогу.

Я удивлённо покосилась на Игниса: уж от него поддержки я никак не ожидала. Наёмник присел на корточки и, крепко обхватив пасть тапи двумя руками, с неприятным хрустом разжал наконец его челюсти. Болезненно скривившись, я торопливо сунула онемевшую руку с двумя рядами симметричных ранок в воду, а, почувствовав мягкую прохладу, разливающуюся по раскалённой, как мне казалось, коже и связанное с ней облегчение, смогла членораздельно выговорить:

— Спасибо.

На мою благодарную улыбку Игнис не ответил, выудил из-за пазухи какую-то светлую тряпочку, на вид чистую, и, требовательно дёрнув меня за плечо, взял на себя роль санитара. Мой рукав был разрезан с пугающей ловкостью, причём я не успела заметить ни как оружие появилось, ни как вновь исчезло из виду. Уверенно накладывая на мою руку импровизированную повязку, наёмник ненавязчиво поинтересовался:

— Не расскажешь что-нибудь ещё об удивительных свойствах твоего организма? Ведь ты обычный человек — я вижу — так откуда ядовитая кровь, если не секрет?

Я устало вздохнула. Конечно, из своей болезни тайны я не делала, но и болтать о ней направо и налево не стремилась. И не только потому, что не хотела, чтобы меня жалели, а и в связи с тем, что говорить об этом вслух мне было слишком трудно. Игнис завязал последний узелок и выжидающе посмотрел на меня с задумчивой полуулыбкой на губах.

— Не хочу обсуждать эту тему… сейчас, — подумав, осторожно ответила я.

Игнис не спорил — согласно кивнул, признавая моё право, и, не теряя благостного выражения лица, одним резким рывком встал. Я последовала его примеру: поднялась с земли, к слову, не слишком тёплой, и поплелась было к тускло мерцающему в темноте кострищу, однако моё внимание привлекли странное шипение, послышавшееся сзади, и дохнувший в спину могильный холод. Обернувшись, я невольно поёжилась: тела тапи на берегу больше не было, теперь о событиях этой ночи напоминала лишь примятая трава, зловеще припорошенная серым, почти бесцветным пеплом. В глазах Игниса затухало багровое пламя, на лице не осталось и следа улыбки, словно секунду назад я говорила с другим человеком. Встретившись с моим испуганным взглядом, наёмник холодно пояснил:

— Падальщики набежали бы, — и быстро прошёл мимо меня к стоянке.

Случайный порыв ветра подхватил пепел с травы, пронёс над лунной дорожкой в воде и унёс с собой, помчавшись над ночной пустошью на рассвет…

…В путь мы отправились ближе к обеду: спутники дали мне выспаться. Я тешила себя надеждой, что они испытывали заслуженные муки совести (кроме Игниса, конечно), но умом понимала, что и Ориен, и Кейрен просто сами были не прочь отдохнуть после ночного происшествия. К тому же, спешить не имело смысла — до Дефрокофа, родной Долины Ориен, оставалось всего ничего, а от возможности прервать турпоход и переночевать в цивилизованном месте никому отказываться не хотелось. День выдался жарким и солнечным, но, несмотря на это, горизонт впереди скрывался за широкой полосой тумана. Я догадывалась, что так, вероятно, выглядела граница Долины, однако подтвердить или опровергнуть своё предположение не могла: Игнис мне вряд ли ответил бы — разговоры на пространные темы почему-то не входили в десятку его любимых занятий, а подходить с вопросами к Ориен или Кейрену, опасливо держащимся от меня в стороне, было ниже моего достоинства. Вот так, в молчании, под перестук копыт и стрёкот разомлевших на жаре кузнечиков, прошло несколько часов пути. Возглавлявший процессию Игнис остановился за пару метров до плотной стены тумана.

— Куда дальше, Ориен? — поинтересовался наёмник, когда мы поравнялись с ним.

— Он знает моё имя?! — тихо буркнула девушка, проезжая мимо меня, и продолжила уже в голос. — Поедем по дороге, здесь же нет развилок.

— Учитывай, что дорогу можешь видеть только ты, — недовольно вставил Кейрен.

— Почему?

— Потому что, по счастью, среди нас других оборотней нет, — язвительно ответил он. — И там, где для тебя дорога и приметный куст, мы видим густой туман.

Ориен нахмурилась, раздражённо тряхнула головой.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, — отчеканила она, давая прямую посылку к новой перебранке.

— Это ты мне?! — мгновенно вскинулся вор, только и ждавший повода.

Зная по опыту последних дней, что подобный спор может затянуться на неоправданно долгий срок, я поспешила вставить слово:

— Стоп, стоп, стоп! Даже не начинайте!

— Я должен тебя слушать? — недружелюбно отреагировал Кейрен.

— Должен, — хмуро сообщил Игнис. — Поехали уже.

Перечить ему вор не посмел и, обиженно надувшись, замолчал. Насмешливо фыркнув, Ориен развернулась и скрылась в тумане.

Белая пелена вокруг была такой густой, что не удавалось разглядеть даже собственные руки. Осязаемо плотный воздух гасил все звуки, дышалось тяжело. Я не была уверена не то что в правильности выбранного направления, но и в том, что двигаюсь прямо. Утешало только одно — Арктур вёл себя спокойно и шагал достаточно уверенно, чтобы надеяться на отсутствие проблем с ориентированием в пространстве. Полоса тумана закончилась также быстро и резко, как началась. Вопреки моим ожиданиям, пейзаж по ту сторону границы ничем кардинально не отличался. Всё тот же пустырь, едва видимая дорога без единого следа колеса, неподалёку виднелся лес. Загадочным образом я выбралась из тумана первой, Ориен вынырнула следом, чуть левей.

— Придурок, — с чувством обозвала кого-то девушка, глядя в туман.

— Кто?

Я обернулась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в белой пелене, но не преуспела.

— Да твой приятель, — Ориен скорчила кислую рожу, продолжая наблюдать за каким-то действом в тумане.

— Который из двух? — устало уточнила я.

Насмешливо выгнув бровь, девушка повернулась ко мне.

— По-моему, тебе должно быть очевидно, кого из них я могу называть так вслух.

Ответ на заплетающихся ногах выбрался из тумана рядом — Кейрен, злой, как чёрт, вёл лошадь в поводу: чтобы пересечь границу ему пришлось прибегнуть к магии. Не скрывая издевательской усмешки, я с чувством полного превосходства протянула:

— Потерялся?

Ориен и Кейрен посмотрели на меня одинаково обиженно: девушка потому, что я отбивала у неё хлеб, а вор — поскольку не ожидал подвоха от меня. В другое время я действительно не стала бы над ним издеваться, но больно уж хотелось сделать ему гадость за его ночное поведение. Игнис выехал из тумана последним, но по его лицу, как обычно, нельзя было сказать, чем он там так долго занимался: блуждал или просто любовался окрестностями. Жестом предложив Ориен идти первой, он нетерпеливо поехал вперёд, и девушка, как раз собиравшаяся что-то мне сказать, была вынуждена отложить разговор и вести нас в глубь Долины.

Местные жители возникали в самых неожиданных местах. Мы подъезжали к большому дереву с густой кроной, когда с одной из нижних веток свесился головой вниз светловолосый парень со смешным выражением лица.

— Эй, Ори, ты вернулась? Давно? А кто это с тобой?

Ориен тепло улыбнулась ему, гораздо более искренне и открыто, чем делала это обычно.

— Здравствуй, Ити, давно не виделись, — приветливо отозвалась она. — Я только приехала. Это моя новая знакомая, её зовут Полесия, и её друзья.

Парень заинтересованно повернулся к нам, любопытно наклонил голову вбок, что в перевёрнутом виде смотрелось весьма забавно.

— Люди?

— Да, Ити, люди. Поговорим позже, ладно?

Пока мы добирались до дома Ориен, девушка успела провести несколько разговоров подобного содержания, и каждый из её собеседников считал своим долгом с осторожным интересом осмотреть нас со всех сторон. Благоразумно не раскрывая рта с самой границы Долины, Кейрен мрачнел всё больше и больше: окружающая обстановка угнетала его вследствие растущего количества не-людей на квадратный метр. Ориен же, напротив, становилась непривычно весёлой и прямо светилась жизнерадостностью: такой я не видела её никогда раньше.

Понятия городов, или деревень, или каких-либо поселений как таковых в Долине, похоже, не существовало: дома и некие странные сооружения, их заменяющие, стояли абсолютно беспорядочно — то тут то там среди деревьев, на полянах и прогалинах. Вскоре мы подъехали к просторной хижине довольно летнего вида: на окнах стояли цветы, стены были оплетены вьюном.

— Это твой дом? — спросила я у Ориен.

Девушка кивнула и остановилась, задумчиво разглядывая строение. В её взгляде читалась неуверенность, растерянность человека, вернувшегося домой после долгого отсутствия. Прошло не меньше минуты, прежде чем Ориен решилась спешиться и подойти к дому, на ходу объединившись со второй ипостасью. Поднявшись на невысокое крыльцо, девушка едва слышно постучала по косяку. Из дома не раздалось ни звука, но уже через пару секунд дверь распахнулась, и на пороге показалась высокая женщина, внешне ненамного старше Ориен. По её лицу нельзя было понять, рада ли она визиту; молчание затягивалось.

— Здравствуй, мама, — Ориен робко улыбнулась, словно неуверенная в своих словах. — Я вернулась…

— Здравствуй. Ты не одна? — не одарив дочь ответной улыбкой, женщина бросила неприязненный взгляд на нас.

— Я всё объясню. Могу я войти?

Женщина пожала плечами и посторонилась, обе скрылись в доме, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Будучи в некотором замешательстве, я переглянулась со спутниками, но надувшийся не пойми с чего Кейрен вообще ничего вокруг себя не замечал, а Игнис, как всегда, был невозмутим и спокойно ждал у моря погоды, так что моей обеспокоенности никто не разделил. Ориен почти не рассказывала мне о себе, и о её довольно странных на первый взгляд отношениях с семьёй я ничего не знала. Хотя, может, у них, оборотней, так принято?

Вокруг было тихо и безлюдно, ветер шевелил макушки деревьев, слышались уютные птичьи трели, однако впервые в жизни я не имела уверенности в том, что издают их именно птицы. Откуда-то издалека доносились голоса, к лёгкому хвойному аромату примешивался запах дыма. Время шло, из дома никто не выходил и даже не подавал признаков жизни. У Кейрена терпение, если таковое в его характере вообще присутствовало, давно кончилось: он спешился и ходил из стороны в сторону, наматывая уже десятый, наверно, километр, я сидела на крыльце, свесив ноги под перила, и, в надежде хоть чем-то себя занять, наблюдала за Игнисом. Наёмник не шевелился, застыв на коне подобно статуе, в его глазах, неопределённого на данный момент цвета, мерцали зелёные и голубые искорки, хотя изредка среди них пробегал и тревожный алый оттенок. Видимо, он о чём-то думал или погрузился в воспоминания — я уже успела заметить за ним эту странную привычку: Игнис мог сидеть так часами, но при этом никогда не «уходил в себя» — мгновенно реагировал на звуки и оклики и даже ловил на лету неспелые дикие яблоки (ради интереса я как-то зашвырнула в него таким, но повторять эксперимент не рискнула бы: вслепую поймав «снаряд», наёмник одарил меня таким тяжёлым взглядом, что захотелось спрятаться где-нибудь подальше и для верности не высовывать носа пару дней).

Я уже собиралась по-наглому постучаться в дверь, а Кейрен заканчивал бормотать длинную нецензурную тираду об этом мире, Долине, лесе, доме, оборотнях в целом и Ориен в частности, когда погрустневшая и раздражённая девушка высунулась из дома и позвала нас внутрь. Я вошла первой и тут же почувствовала на себе враждебный взгляд. Ориен неловко кашлянула и неохотно пояснила:

— Это моя мама, Эниен.

Женщина стояла сбоку, гордо задрав голову и сложив руки на груди.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я.

Мы встретились взглядами, но этот поединок закончился вничью — обе отвели глаза одновременно: я — испугавшись тяжёлой волны ненависти, накрывшей меня с головой; она — смутившись искреннего непонимания, легко читающегося на моём лице. Идущие вслед за мной Кейрен и Игнис также не избежали «тёплого» приёма. Впрочем, вор не продержался против взгляда Эниен и секунды, трусливо отвернувшись и тайком зло скривившись вместо того, чтобы поздороваться. Игнис же, напротив, без труда заставил женщину опустить глаза — и я вполне её понимала.

В доме было три спальни и гостиная, в которую Ориен переселилась на время, любезно предоставив нам на ночь свою комнату. Кровать здесь, конечно, стояла всего одна, но до вечера я предпочла не поднимать вопрос о её дележе, не без оснований подозревая, что решён он будет не в мою пользу. Скинув все ненужные вещи в угол (необходимым я сочла только оружие — для солидности и на случай неожиданных конфликтов — и сумку со всякой бесполезной ерундой вроде паспорта) и умывшись из миски, стоявшей на полу (надеюсь она предназначалась именно для этих нужд), я хотела выйти из комнаты, но уже на пороге остановилась и зачем-то решила проявить вежливость, пригласив на прогулку спутников. Конечно, моё великодушие никто не оценил: по пояс высунувшийся в открытое окно наёмник просто промолчал, намекая на полную абсурдность моего предложения, а завалившийся на кровать Кейрен, не открывая глаз, выдал сложную трёхэтажную конструкцию, из которой я узнала о себе много нового и, помимо того, ухитрилась уловить общий смысл — нечто вроде «Я никуда отсюда не выйду вплоть до самого отъезда, а ты делай что хочешь, но попробуй только сбежать». Удручённо вздохнув, я покинула помещение, обманутая в лучших чувствах… Хотя нет, вру, чего-то подобного я, собственно, и ожидала… Из дома я вышла незамеченной, не встретив никого ни в коридоре, ни во дворе, а искать Ориен специально не сочла необходимым. Арктур смерил меня недовольным взглядом, демонстративно не отрываясь от поедания приглянувшегося ему стебелька, но, к его облегчению, я не собиралась уходить далеко и запланировала лёгкую пешую прогулку. Куда идти, мне было, в общем-то, всё равно, поэтому я выбрала одну из более-менее утоптанных тропинок и отправилась по ней в противоположную границе строну, стараясь запоминать дорогу.

В одиночестве я пробыла недолго. Вскоре сзади послышался какой-то шум и треск, и едва я успела обернуться, как с одного из ближайших деревьев свалился парень, встреченный нами ещё у границы. Кривясь и потирая ушибленную пятую точку, Ити с кряхтением поднялся и не преминул пожаловаться:

— Уже третий раз за день! Знаю же, что перекидываться надо на земле, и всё равно…

Я усмехнулась. Оборотень или нет, но вёл он себя как обычный человеческий подросток. Теперь, когда Ити стоял на земле, стало заметно, что он ниже меня почти на голову, да и в возрасте уступает мне на добрых полдесятка лет.

— А я вот увидел, как вы идёте, и решил догнать, — продолжил тараторить парень, ничуть не смущаясь моего молчания. — Вы ведь человек, да?

— Вроде с утра была, — ещё раз усмехнулась я, вызвав своей репликой у собеседника сомнение и непонимание, ярко отразившиеся на подвижном лице. — Да человек я, человек, это шутка такая просто.

Ити ещё секунду хмурился, переваривая услышанное, но потом просиял и даже вежливо улыбнулся, так и не поняв юмора. Однако, в каждой шутке есть доля шутки: обладая ядовитой кровью неизвестного состава, я теперь не могла с полным правом называть себя человеком, особенно в этом необычном мире, населённом самыми разными человекоподобными существами… Незаметно для себя, я опять начала двигаться по тропинке, а шагающий рядом Ити продолжил свой допрос.

— А каково это, быть человеком? — наивно поинтересовался он, поставив меня в тупик своим детским любопытством.

— Ну-у, — протянула я, подбирая слова. — Это сложный вопрос. Вот ты сам можешь сказать, каково это, быть оборотнем?

— Ага, — Ити с готовностью кивнул, испортив весь мой ответ. — Это очень весело и свободно!

— Хм… Тогда скажу так: быть человеком легко, а вот оставаться им и не превратиться в бездумное животное — тяжело.

— А разве у людей есть вторая ипостась? — удивлённо воскликнул Ити, восторженно округлив глаза.

Эх, ну почему я не могу говорить прямо и понятно, не давая возможности коверкать смысл иносказания?!

— Нет, Ити, конечно, люди не умеют превращаться в животных. Это иносказание, я имела в виду, что человеку трудно оставаться… как бы это попроще сказать?.. хорошим во всех ситуациях.

— А правда, что люди убивают нас и едят?

— Э… — я несколько опешила от очередного убойного вопроса, но поспешила ответить, чтобы меня саму не заподозрили в оборотнеедстве. — Если кто-то так и делает, то это плохие люди. Оборотни тоже не все хорошие, не так ли?

Ити энергично закивал и открыл уже рот для следующего вопроса, но вдруг запнулся, эмоционально хлопнул себя по лбу и, густо покраснев, выпалил:

— Извините, мне нужно бежать: у меня… свидание. Но мы ещё поговорим, правда?

Не дожидаясь ответа, Ити стремглав умчался в обратную сторону, и я мысленно пообещала не подпускать его к себе и на метр, а главное не позволять спрашивать у меня что-либо. Отдышавшись от расспросов и бегло осмотревшись, я обнаружила небольшое деревянное здание невдалеке: на двери мелом было накарябано слово «таверна», на стене чуть выше выделялось чуть более светлым цветом пятно от недавно снятой вывески. Голод давно давал о себе знать, и я, позабыв о категорическом отсутствии финансовых средств (несколько монет не слишком понятного мне номинала, конфискованные мной у стражника в Экстре, я с собой взять не догадалась), потянула за ручку двери.

Едва я вошла внутрь, сразу поняла, что до еды дело не дойдёт. Хозяин заведения прятался за стойкой и только изредка высовывался, дабы оценить ущерб, из посетителей в наличии имелся только унылый старичок, с обречённым видом ковыряющийся ложкой в глубокой миске. Но оба эти субъекта вместе со всем антуражем таверны служили лишь фоном для основной картины: три воинственные личности неопределённого рода занятий, вооружённые короткими широкими мечами теснили в угол худощавого мужчину — он отчаянно сопротивлялся, но на сражение против троих противников у него элементарно не хватало сил. Во всяком случае, так мне показалось…

Любой нормальный человек на моём месте тихонько покинул бы помещение и аккуратно прикрыл за собой дверь, будто его тут и не было. Любой нормальный человек не полез бы в чужие разборки, не зная даже, кто правый, а кто виноватый, чтобы сохранить свою голову на плечах как можно дольше. Однако, с некоторых пор я вышла за рамки поведения любого нормального человека и, руководствуясь принципом «днём раньше, днём позже — какая разница» стала способна на самые опасные глупости и абсолютно необдуманные поступки.

В общем, во мне возопило чувство справедливости, и я решила вмешаться в драку. На стороне меньшинства, разумеется… Только вот, как это сделать, я не знала: моего появления в таверне никто не заметил, а просто так ввязываться в бой мне было неудобно… Обратить на себя внимание удалось не сразу: я, не таясь, вытащила меч из ножен, нарочито громко топая, вышла на середину зала и кашлянула. Мой подзащитный, обращённый лицом как раз в эту сторону, заметил меня первым и наградил коротким, длившимся доли секунды, удивлённым взглядом — отвлекаться на большее время он не мог себе позволить. Самый бдительный из его соперников быстро оглянулся, но, к моему возмущению, я не показалась ему объектом, достойным внимания. Разозлившись не на шутку, я схватила с ближайшего стола полупустую глиняную кружку и, особо не целясь, швырнула её в сторону потасовки. Эффект превзошёл все мои ожидания: звон-треск разбивающейся посуды сменился грохотом — один из бандитов оглушённый упал, сшибая тяжёлую скамью. Ага, один-ноль в мою пользу! Драка на секунду остановилась, на лице моего союзника не то от удивления, не то неожиданности источника помощи застыло офигевше-радостное выражение. Бандит, стоявший рядом с оглушённым, медленно обернулся, вытирая рукавом с лица содержимое праведно окончившей своё существование кружки. На его щеке алел свежий порез от отлетевшего осколка, в глазах горело бешенство и жажда крови. Он сделал шаг вперёд, я невольно отступила, впечатлённая его габаритами, предупреждающе выставила перед собой меч. Только теперь в голову пришла мысль, что все они здесь, наверное, оборотни, а значит сильнее и быстрее меня в неопределённое количество раз, а вот этот конкретно их представитель, вероятно, может переломить меня пополам одним пальцем… Оценив безрадостную перспективу, я не то чтобы передумала участвовать в драке, но как-то расхотела вступать в открытый поединок. Когда же я отчётливо услышала, как наступающий на меня бандит утробно рычит, желание подпускать его к себе на расстояние удара окончательно отпало. Он приближался, я отступала, но длилось это недолго: уже через пару шагов дорогу мне преградил стол. Вспомнив, как в кино герои ловко запрыгивают на любые возвышающиеся поверхности и как ни в чём ни бывало продолжают сражаться из такого положения, я почему-то решила, что тоже смогу. Обдумывать сомнительные преимущества новой дислокации я не стала (ведь так поступил бы любой нормальный человек, а я себя к ним не причисляла). Упёршись в стол свободной рукой, я прыгнула… Разумеется, повторить трюк профессионалов мне не удалось, а моя новая позиция вряд ли годилась для боя: сама не поняла, как это вышло, но теперь я сидела на столе, поджав одну ногу под себя, а вторую согнув в колене. К тому же, при выполнении своего пируэта я ощутимо стукнулась лодыжкой об угол и встать быстро теперь не могла. Недолгое замешательство оборотня, ошарашенного моими выкрутасами, — вот и вся польза от трюка… Впрочем, бандит пришёл в себя быстро и, злорадно ухмыляясь, подошёл ко мне вплотную. Но и я не теряла времени зря: резко ударила вбок, не слишком надеясь на результат, но предполагая рассеять внимание противника для применения хитрого приёма, всплывшего в памяти, но оборотень не ожидал от меня такой прыти и увернуться не успел — с неклассифицируемым криком-воем выронил оружие и схватился за раненое предплечье. В другой ситуации он вряд ли бы так легко попался, но, видно, моё странное поведение заставило его расслабиться… В попытке закрепить результат, я замахнулась для новой атаки, но второй раз мне так повезти не могло: оборотень вскинулся и ударил меня по руке — вроде не очень сильно, но я отчего-то тут же разжала пальцы — наверно, он знал, куда бить, чтобы вызвать какой-то рефлекс… Только вот меч не упал, а по инерции полетел дальше, конечно, уже не по заданной мной траектории, а вперёд, в сторону другой увлечённо сражающейся пары. Мой подзащитный, по удачному стечению обстоятельств всё ещё остававшийся лицом ко мне, вовремя заметил опасность и, не растерявшись, пригнулся. Его противник, почуяв неладное, начал оборачиваться… но не успел — получил по голове гардой вращавшегося в полёте меча… Два-ноль! Правда, теперь мне и одного хватит… Услышав глухой стук сзади, оборотень прозорливо догадался, что произошло, злобно зарычал и потянулся, видимо, к моему горлу. Повторить участь Дездемоны мне не улыбалось, и я применила последнее средство — распрямила ногу. Удар вышел сильный, оборотень согнулся и опустился куда-то под стол, но только для того, чтобы через секунду вынырнуть уже с мечом в руках. Ой-ой-ой… Я непроизвольно вжала голову в плечи, пытаясь отползти в сторону противоположного края стола: острому клинку противопоставить мне было нечего. И тут наконец подоспела помощь: упорно спасаемый мною парень стукнул чем-то по затылку уже замахнувшегося было оборотня, тот покачнулся и послушно упал, а выпавший из его рук меч глубоко вонзился в столешницу в сантиметре от моей ноги…

— Эй, нельзя ли поосторожней?! — вместо благодарности возмутилась я и, осторожно огибая клинок, сползла со стола.

— Извини, — без тени раскаяния ухмыльнулся парень, протягивая мне мой меч рукояткой вперёд. — А ты всегда дерёшься из положения сидя или это особая техника для трактирных драк?

— А тебя всегда девушки спасают или только в случае трактирной драки? — подколола я в ответ, убирая оружие в ножны.

— Я бы справился и сам, — бравурным тоном возмутился он, не переставая ухмыляться.

— Ага, а я — английская королева.

«Только вот Англии тут нет», — мысленно поправилась я.

— Приятно познакомиться, — ничуть не смутился парень.

Мы могли бы ещё некоторое время продолжать этот разговор, но нас невежливо прервали: окончательно убедившись в том, что опасность миновала, трактирщик покинул своё укрытие и, горестно заламывая руки, запричитал:

— Кто же возместит мне теперь ущерб? Посетители разогнаны, мебель попорчена, кружка глиняная, одна штука, бита…

Мы с моим новым знакомым переглянулись.

— У меня нет денег, — шепнул он.

— У меня тоже, — в тон ответила я.

Трактирщик вряд ли мог нас расслышать, но, видно, понял всё по нашим лицам и, строго нахмурившись, переместился так, чтобы загораживать от нас выход.

— Знаете что, милейший… — парень взял меня за руку и настойчиво потянул за собой, бочком пробираясь к двери, — драку здесь затеяли вот эти господа… Так что, когда они придут в себя, то с них вы и потребуете оплаты ущерба в полной мере…

На последнем слове мы как раз оказались у выхода: парень резко выскочил за дверь и что есть духу рванул вперёд, вынуждая меня следовать за собой. Не успели мы пробежать и десятка метров, как сзади раздался страшный грохот. Стоило мне оглянуться, и у меня появился реальный стимул прибавить ходу: вышибив дверь вместе с косяком, за нами гнался огромный медведь — трактирщик, конечно, тоже был оборотнем… Долго бежать не пришлось: упорно тащивший меня за руку парень резко свернул в сторону зарослей и уже через пять шагов мы катились по неровному склону в глубокий овраг.