Шагнувший в небо

Глава 9 Полный расчет

Папаша Троффеллиус бросал в их сторону взгляды, полные подозрения и любопытства. Ему не терпелось узнать, откуда вернулись мальчик и охотник, да еще в таком потрепанном состоянии. Охотник явно с кем-то сражался, вон и следы крови на лице об этом говорят, а мальчик выглядел настолько усталым, что того гляди заснет прямо за столом. Вон глазами как хлопает, со сном борется. Но трактирщик не решался подойти и полюбопытствовать. Видно было, что мальчика и охотника связывает общая тайна, и делиться ею с кем бы то ни было они не собираются. Папаша Троффеллиус решил, что, как только Крис Кортатос уйдет, он обязательно попытается вызнать все у мальчишки. Авось, получится, и Даил все расскажет.

Горели фонари, освещая питейную залу. Жарко трещал в камине огонь. Хлопала входная дверь, впуская новых гостей и порывы холодного морозного воздуха с улицы.

Они вернулись полчаса назад, но все никак не могли забыть события сегодняшнего дня.

Крис заказал себе и мальчишке по тарелке гречневой каши с мясом, полкаравая хлеба и две кружки темного пива, от которого Даил категорически отказался. Пришлось ему еще гренш заказывать. Ждать еду долго не пришлось, а то они загрызли бы папашу Троффеллиуса, настолько были голодны. А может, то, что им удалось выжить в кровавой вакханалии сегодняшнего дня, изрядно добавило им аппетита.

Когда тарелки с едой оказались на столе, они набросились на пищу, забыв, казалось, обо всем. Только слышался стук ложек о края тарелок да нескрываемое чавканье. Казалось, что они настолько поглощены едой, что ни о чем не думают.

Но это не так. Даил не знал, что сейчас чувствует охотник, но он не мог изгнать из памяти кровавые события сегодняшнего дня, а также не мог избавиться от осознания того, что к той дьявольской каше, что творилась еще несколько часов назад на улицах Пятки, а быть может творится и сейчас, он приложил руку. Жадных до плоти и крови духов, в конце концов, он выпустил. И плевать, что эти заклинания навязал на веревку охотник или кто-то другой по его просьбе, — отпустил их на волю он, Даил, который никого никогда не обидел в жизни, который всегда ратовал за справедливость, а устроил кровавую жатву. Он пытался себя утешить, что все погибшие были бандитами, сами отнимали жизни и калечили людей, но убедить себя в этом не получалось. Мало ли, по какой причине человек вступил на скользкую дорожку, может, среди всех этих мертвецов были и невинные люди, или те, кто за свои проступки смерти не заслуживал. А он, согласившись помогать охотнику, обрек их на гибель.

Даил отправлял в рот кашу ложка за ложкой и проклинал себя за то, что согласился помогать охотнику. Отработал бы сегодня смену на заводе, поднялся бы с ужином на крышу, любовался бы полетом драконов и мечтал о них. Вместо этого ввязался в кровавую авантюру, и теперь он боялся, что жизнь уже никогда не вернется в прежнее русло, как бы он этого ни хотел. А хочет ли? Вот в чем вопрос.

Даил вспомнил красивую бездыханную девушку, которую Крис Кортатос притащил из другого мира. Как же она была красива! Кто она? Как оказалась в чужом мире? Что она там делала? Мертва ли она? Зачем она потребовалась охотнику, что он из-за нее рисковал своей жизнью? Стоило Даилу закрыть глаза, как он видел безмятежное, напоенное красотой лицо девушки, и она все больше и больше нравилась ему.

«Уж не влюбился ли я?» — внезапно подумал Даил. Фыркнул в пренебрежении. Вот еще чего удумал. У него есть Рада, и ему больше никто не нужен. В любом случае, эта девушка либо мертва, либо принадлежит охотнику, и нечего себе всяким вздором голову забивать.

Он раз за разом проигрывал в голове события последних часов и сам не заметил, как погрузился в воспоминания.

Подъем на поверхность дался им тяжело. Крис Кортатос шел первым и нес на руках девушку — бережно, стараясь не повредить и не разбудить, что наводило на определенные мысли. При этом он не уставал ворчать.

— Старый Раух специально его с нами послал, чтобы проклятый фрел убрал нежелательных свидетелей. Вот же старая скотина! Я это сразу подозревал. Надеюсь, Сирень здорово потреплет шкуру Лекарям. Было бы здорово, если бы она и до старого Рауха добралась. Вот же лживая скотина!

Даил шел молча. Ему не о чем было говорить с охотником. Он хотел, чтобы все это побыстрее закончилось, и он вернулся бы в свою мансарду, забрался бы под одеяло и постарался заснуть. Ведь завтра с утра на завод. Только он очень сомневался, что ему удастся заснуть после всего того, что он сегодня видел.

Время от времени охотник останавливался, присаживался на ступеньки и отдыхал. Даил никак не мог понять, почему он это делает. Девушку мальчишка раньше держал на руках, она совсем ничего не весит. Но лицо охотника густо покрывали бисеринки пота. Может, он ранен? Но увидев, как охотник с трудом поднимает свою ношу на руки, Даил догадался, что каким-то образом девушка стала тяжелее.

Первого мертвеца они встретили в коридоре перед очередной лестницей. Он сидел, привалившись спиной к стене, и выпученными от ужаса глазами смотрел перед собой. На его горле красовалась рваная кровавая рана, словно бешеная собака вцепилась ему в глотку. Руки его были в крови. Он, видно, пытался зажать рану, но потерял слишком много крови и устал бороться за жизнь. Рядом с ним валялся меч, который не спас своего хозяина. Мертвец был Джентлом, в этом не было сомнений, как и в том, что над ним потрудились казуши.

Дальше мертвецы стали встречаться все чаще и чаще. Их всех объединяло одно: они были Джентлами и, судя по характерным ранам, их заживо загрызли дикие звери. Теперь Даил видел своими глазами, какую нечеловеческую злобную силу выпустил он на волю. Он не мог поверить, что всего лишь какие-то несколько узелков могли сдержать кровожадных духов. Это не умещалось в его голове.

То, что предстало глазам мальчика, выглядело ужасно. Тела были повсюду. Изуродованные мертвецы лежали в коридоре и в дверях открытых комнат. Было видно, что они не ожидали нападения и пытались спастись, но вездесущие духи настигали их и за стенами, и за дверями. От них не спрячешься, не скроешься. Интересно, смог ли кто выжить в этой мясорубке? Вот худой мальчишка, ровесник Даила, пытался забраться под кровать, когда его настиг казуши. Оторванная нога лежала чуть в стороне, а на подбородке загустело кровавое пятно от прокушенной губы. В этой же комнате седой мужик средних лет с повязкой на правом глазу, по виду истинный пират, оказался пригвожден мечом к стене. Вероятно, им он пытался обороняться от духов, только злобные твари не дали ему никаких шансов на спасение. А быть может, он пробегал по коридору, увидел паренька, лезущего под кровать от страха, и попытался его спасти. Теперь уже не узнаешь, да так ли это важно?

В конце коридора два бойца приняли смерть друг от друга. Что с ними произошло? Почему они напали на своих? Кто теперь может сказать. Голодные духи отравили их разум, заставили увидеть то, чего не было. Вот чернобородый солдат Джентлов и накинулся на своего товарища, норовя отрубить ему голову. Полегли оба.

Даил шел по полю боя, в которое обернулись мирные коридоры заброшенного здания. Этим черным ходом никто не пользовался уже очень давно, — так говорил охотник, но после того, как казуши вырвались на волю, люди пытались спрятаться от разгневанных, ожесточенных в неволе духов. Любая дверь, каждая дырка в заборе казались им спасением. Но все было тщетно.

От запаха свежей крови кружилась голова, и дышать стало тяжело. Побыстрей бы выйти на свежий воздух и не видеть тот ужас, который разворачивался перед глазами.

Даил бросил взгляд на Криса. Охотник бережно нес хрупкую ношу. По его каменному лицу нельзя было понять, что он чувствует при виде всех этих мертвецов. Ведь в сущности, это он виноват в их смерти. Он принес веревочку с заклинаниями. И чтобы освободить девушку из темницы другого мира, выпустил тварей на свободу. Не велика ли плата за спасение красавицы? К тому же не ясно, жива она или уже нет?

Наконец, они оказались в спасительной близости от выхода. Всего каких-то несколько метров, и они на свободе. Даил в предвкушении свободы убыстрил шаг, но наткнулся на спину Криса. Охотник шел медленно и молча. Но чувствовалось, что он тоже хочет побыстрее убраться отсюда.

Крис толкнул плечом дверь и первым вышел на улицу, аккуратно вынося девушку: так, чтобы ненароком не впечатать ее в косяк. Даил выскользнул вслед за ним и шумно втянул ноздрями воздух. Только вот ободряющей свежести не получил. Воздух был наполнен смертью, болью и страхом. Где-то что-то горело, пахло паленой кожей и мясом, а также испражнениями и внутренностями. Словно он переступил порог скотобойни.

Даил растерянно посмотрел на Криса. Тот заметил смятение мальчишки и подмигнул ему.

— Не боись, парень, прорвемся. Тут тоже казуши пошалили. Нам бы только до повозки дойти, а там до Темного города доберемся. Да и духов ты назад загнал, так что не смотри затравленно. Все уже позади.

Даил кивнул.

Охотник бодро зашагал по переулку к улице, где они бросили свою бричку. Трупы Джентлов продолжали встречаться им на пути. Их было много. Телами были завалены улицы. Все они умерли совсем недавно, некоторые еще до сих пор мучились. И смотреть на их страдания без внутреннего содрогания Даил не мог. Хотелось зажмуриться и бежать отсюда сломя голову. Даил с трудом поборол в себе это желание.

Внезапно его заинтересовал привалившейся к стене человек, в котором легко угадывался Лекарь. Казалось, он просто присел отдохнуть после тяжелого трудового дня и задремал. Его грудь мерно вздымалась, лицо выглядело безмятежным. Только сиреневое облако вилось у него над головой, будто материализованные мысли спящего человека.

Это явление очень заинтересовало Даила. Он даже остановился. Охотник это сразу заметил. Тоже встал, обернулся и раздраженно спросил:

— Ты чего? Пошевеливайся давай, драконья отрыжка. Надо побыстрее отсюда свалить. Мало ли кто из Лекарей выжил.

— Что это? — спросил Даил, кивнув в сторону дремлющего в сиреневом облаке Лекаря.

— Это… — Крис бросил быстрый взгляд на спящего, — Сирень в действии. Тот дух, что мы выпустили в последнюю очередь.

— А что он делает? — поинтересовался Даил.

Сиреневый туман и безмятежный наслаждающийся сном Лекарь выглядели безобидно и трогательно. Эта картина не вязалась со всем тем, чему он стал сегодня свидетелем.

— Сирень — один из основополагающих духов тьмы, основная его сущность — дурман, ложь, обман. Он погружает свою жертву в состояние легкой наркотической дремы, околдовывает разум…

— А зачем ему это надо? — перебил нетерпеливо Даил.

Крис нахмурился. Ему не понравилось, что его сбили с мысли, но любопытство мальчика достойно похвалы, и он ответил на вопрос.

— Сирень таким образом питается. Как бы тебе объяснить попроще… — Крис нахмурился и перехватил поудобнее свою ношу. Было видно, что он разрывался между желанием рассказать обо всем мальчишке и побыстрее убраться из опасного места. Победил дар учителя.

— Сирень, как и другие основополагающие духи, обитает в межпространственном и межвременном мешке. Эти духи сильно отличаются от казуши, которые, в сущности, являются освобожденными от пут тела духовными субстанциями людей, отягощенных какими-то смертными грехами. Но это тебе еще рано знать. Не забивай голову…

Крис, рассказывая, продолжил путь. Даил старался от него не отставать и вслушивался в его слова, наматывая их на катушки памяти, чтобы, когда нужно будет вернуться к самому интересному, прослушать еще раз и осмыслить заново.

— Основополагающие же духи существовали всегда, они словно цементный раствор бытия. Когда-то без них не могло существовать мироздание, но сейчас они отодвинуты на вторые, а то и третьи роли. Они продолжают влачить жалкую жизнь, но теперь, по сути, не играют никакой роли. В процессе развития мира они оказались заперты в межпространственном и межвременном мешке. Вырваться сами они не могут, но их можно выпустить. Такими знаниями обладают маги определенных школ. И вроде практика выпуска первородных распространена и повсеместно применяется, но на деле многие духи вечность томятся взаперти. Они жаждут того предназначения, которое когда-то было на них возложено. И когда оказываются на воле, стремятся насытиться. Сирень — одна из самых опасных сущностей. Она создает иллюзии и ложные сны, тот самый пьянящий дурман, который уводит за собой и может погубить на корню. Ты еще молодой, тебе еще рано об этом знать. Тут, пока на своей шкуре не испытаешь, не поймешь. Вот эта Сирень находит свою жертву, погружает ее в такой губительный дурманящий сон, наводит иллюзии, фантазии и начинает питаться этими снами. Постепенно, шаг за шагом она высасывает всю духовную сущность человека, превращая его в бездушную мумифицированную оболочку, а душа несчастного становится частью Сирени. Это один из самых опасных духов. Если не сказать самый опасный. Правда, есть еще Светлячок, но не дай Творец с ним когда-нибудь пересечься.

Крис бросил на Даила испытующий взгляд.

— Ты, наверное, хочешь спросить, почему я поступил с Лекарями так жестоко. Ведь, по сути, я обрек их на вечное страдание бессмертной души. Так вот… я понимаю тебя… Но у меня не было выбора. Из того, что мне удалось заполучить у Гнездовика, осталась неизрасходованной только Сирень. Я ее приберег так, на всякий случай. И вот оно. Пришлось использовать.

Даил не стал ничего говорить. Но внутренне содрогнулся, как только представил себе, каково это — вечно страдать. Такое даже в голове не укладывалось, поэтому он постарался отогнать от себя эти мысли.

Они вышли на улицу, где оставили бричку, и глазам путников открылось устрашающее зрелище. Площадь перед резиденцией Джентлов устилали мертвецы. Из застывшей возле полуразрушенной стены дома Молотобойки свисало бездыханное тело монга со вскрытой грудной клеткой. Горы мертвецов Джентлов и не меньшее количество одурманенных сиреневыми облачками Лекарей покрывали все пространство площади. От каждого облачка к небу поднималось маленькое усико, которое втекало в большое облако, грозной тучей нависшее над Пяткой. Видно, это и была Сирень, которая нашла себе множество готовых к употреблению жертв и теперь усиленно питалась.

Даил уставился на тучу, и на миг ему показалось, что она тоже смотрит в его сторону. Ноги внезапно стали ватными. Он больше не мог ими шевелить, да и не хотел. Мальчишка остановился посередине площади и вперился глазами в жадную тучу, по которой то и дело прокатывались волны пароксизма наслаждения. Если еще некоторое время назад у Даила был шанс продолжить путь — надо было только заставить себя не смотреть на тучу, то теперь он не мог отвести от нее глаз. Он чувствовал ее силу, ее нарастающую с каждой выпитой каплей чужой жизни мощь. Туча была живая, она обладала не только всепоглощающей страстью — голодом, она была разумной. Не такой как человек. Ее разум был чуждым людям, он был совсем иным — более первобытным и естественным, сложенным из простых кирпичиков.

Даил почувствовал, что Сирень заинтересовалась им, и теперь ему не уйти от ее вездесущего ока. От тучи отделился отросток, который медленно пополз к нему. Мальчик наблюдал, как приближается верная смерть, но его это нисколько не волновало. Какое-то безразличие овладело им, а потом сменилось накатывающим чувством безмятежности. Эта безмятежность, словно ласковые волны моря, которое он не видел в своей жизни, охватывали его со всех сторон, ласкали, пробуждая к какой-то новой жизни.

Щупальце Сирени было уже близко: осталось совсем чуть-чуть, оно дотянется до головы Даила, охватит его и подчинит своей воле. И тогда ничего нельзя будет уже исправить. Он станет рабом Сирени, а потом частью ее. Даил понимал это. Он помнил, что рассказал ему охотник, но не мог ничего с этим поделать. У него не осталось сил на сопротивление.

— Драконья отрыжка, что ты творишь?! — раздался откуда-то со стороны, но словно бы из другого мира, знакомый, но в то же время чужой голос.

Даил слышал его, но ему было все равно. Царство безграничного удовольствия было рядом, остался последний шаг, и он войдет в него. Только это сейчас волновало Даила.

Сильные руки ухватили его за плечи и дернули на себя. Щупальце, точно кобра, кинулось к тому месту, где еще секунду назад стоял мальчик. Оно ужалило брусчатку, растеклось по ней и резко отпрянуло в сторону, выискивая жертву. Даил почувствовал ярость сущности, и в ту же минуту в Сирень ударила зеленая молния, а за ней еще одна. Сирень беззвучно зашипела, втянула в себя щупальце, не нашедшее мальчишку, и постаралась забыть о своей неудаче. Зеленая молния, словно плеть надсмотрщика, отогнала ее от ложной цели.

Даил пришел в себя в бричке, которая неслась по мостовым к Темному городу. Крис сосредоточенно правил лошадьми. Извлеченная из другого мира девушка лежала рядом. Почувствовав, что мальчишка очнулся, охотник бросил на него быстрый испытующий взгляд и сказал:

— Никогда не смотри в бездну. Потому что, если бездна заметит тебя, ты будешь обречен. Я не смогу постоянно вытаскивать тебя из пропасти…

Даил мотнул головой, приходя в себя. Охотник закончил трапезу и копался во внутренних карманах плаща.

— Держи. Здесь полный расчет, — сказал он, бросая на стол перед мальчишкой мешочек с монетами.

— И что теперь? — спросил Даил.

— Ты о чем? — не понял его охотник.

— Что теперь будет дальше?

— Каждый вернется к своей жизни. Завтра я поднимусь в Светлый город. Ты останешься здесь, будешь работать. Все как заведено, — Крис усмехнулся в усы.

Даил кивнул, пытаясь согласиться с ним, но не получалось. Как, после всего того, что он видел, вернуться к прежней жизни? Пока он не знал ответа на этот вопрос.

— А кто эта девушка? — наконец спросил он.

— Тебе это знать не обязательно, драконья отрыжка, — отрезал Крис.

— Она хоть живая, или ты мертвеца вытаскивал?

— Живая. Она просто глубоко спит.

По дороге в трактир охотник остановился перед большим пузатым домом на улице Витаи, бережно взял на руки девушку и отнес ее в дом, после чего вернулся в бричку и продолжил путь.

Интересно, он там живет? Или кто-то ждал девушку в этом доме? Но Даил знал, что ответы на эти вопросы он никогда не узнает.

Охотник поднялся из-за стола, бросил несколько монет, рассчитываясь за себя и за мальчишку, и направился к выходу.

Папаша Троффеллиус не утерпел и тут же уселся на освободившееся место.

Хлопнула входная дверь, выпуская охотника на улицу.

Папаша Троффеллиус выжидающе уставился на мальчика.

Даил знал, чего ждет от него добрый кабатчик, но ему совсем не хотелось говорить, а уж тем более рассказывать то, чему стал сегодня свидетелем. Но все же кое-что рассказать придется.

Даил отхлебнул гренша, глубоко вздохнул и приступил к рассказу.