Сферы Рапа-Нуи

Глава VI

А на острове Моту-Ну и члены экспедиции окружили предусмотрительно оставленный вчера перед входом в пещеру сундучок. Жанна Мансуа поставила портативную машинку на плоский обломок скалы. Археолог Бернар Леруа, встав на колено, склонился над сундучком. Тут же в нижней части ящика засияли восемь лепестков и раздались щелчки, а кулиса задвигалась.

— Эта штука опять начала работать, — ответил он. — Хорошо, что это не адская машинка, а просто фотокамера.

— Да, — подтвердил этнограф. — В этот самый момент некие странные создания, скрывающиеся бог знает где, фиксируют наши лица, склонившиеся над ящиком. Любопытно себя чувствуешь, зная об этом, не правда ли?

— М-м-м… — пробормотала Жанна. — Выходит, что эта штука была предназначена для фиксации тех, кто когда-нибудь откроет камеру, рано или поздно обнаружив ронго-ронго, спрятанные в пещере…

— У вас, Денуае, нет сомнении относительно своих действий? — спросил командан О’Брайен.

— Нет, командан. Я прежде всего считаю, что ящик не представляет никакой опасности…

Офицер посмотрел на руководителя экспедиции и как бы безразлично бросил:

— Ну что ж! Делайте что хотите. Что же касается нас, то мы удаляемся.

— Но ведь эти существа уже располагают вашими фотографиями. Вы и ваши товарищи смотрели вчера в ящик.

— Это не повод, чтобы постоянно подсовывать им наши обличия, этим ящерицам.

Однако этнограф, пожав плечами, вынул из кармана свой паспорт и, раскрыв его, показал внутрь камеры. То же самое по очереди сделали остальные члены экспедиции под насмешливыми взглядами летчиков.

— Ну вот, теперь мы представились Тангата Ману, — улыбнулся Христиан. — Это должно показать им, что мы разобрались с механизмом.

Сидя на обломке скалы, Жанна Мансуа заложила в машинку лист чистой бумаги и спросила:

— Печатать заглавными буквами, чтобы текст был более читабельным?

Денуае кивнул и медленно начал диктовать:

МЫ НАДЕЕМСЯ ЧТО ВЫ ПОНИМАЕТЕ И ЧИТАЕТЕ НА МНОГИХ ЯЗЫКАХ.

ВЧЕРА ОБЪЕКТИВ РАСПОЛОЖЕННЫЙ НА ДНЕ ЭТОГО ЯЩИКА, СФОТОГРАФИРОВАЛ НАШИ ЛИЦА. ТЕПЕРЬ ВЫ РАСПОЛАГАЕТЕ ОСНОВНЫМИ СВЕДЕНИЯМИ О НАС ИЗ НАШИХ УДОСТОВЕРЕНИЙ.

КТО ВЫ? ГДЕ ВЫ НАХОДИТЕСЬ? МЫ РАССЧИТЫВАЕМ ВОЙТИ В КОНТАКТ С ВАМИ, ЕСЛИ ВЫ ПРОДЕМОНСТРИРУЕТЕ ТАКОЕ ЖЕЛАНИЕ. ЗАВТРА МЫ НАНЕСЕМ ВИЗИТ ТЮПЮТАХИ В НАДЕЖДЕ ПОЛУЧИТЬ ВАШ ОТВЕТ.

— Я полагаю, что этого достаточно, — заключил он. — Наш лаконизм объясним.

Текст, прежде чем его поднесли к сундучку, был напечатан еще на английском и испанском языках. Когда лепестки и кулиса перестали щелкать, Жанна Мансуа поднялась и, улыбнувшись, сказала:

— Итак, наше послание «пошло»! Теперь будем ждать прихода почтальона!

— Счастливые люди! И ни в чем-то вы не сомневаетесь, — проворчал командан О’Брайен саркастически. — Вы даже не знаете, что собой представляют эти создания, и уже наивно направляете им свои пожелания! А если этот ящик просто-напросто наживка? Ловушка?..

Он не знал, как точнее выразить свою мысль, и махнул рукой.

— Этот сундучок был зарыт в пещере по крайней мере несколько столетий, если не сказать больше, — возразил этнограф, — и я не вижу, как бы он мог послужить наживкой или ловушкой. Наоборот, в этом случае он лежал бы на виду!

— Но ведь не положили же его здесь случайно, так ведь? С какой целью эти чудовища спрятали его в пещере, будь то на прошлой неделе или тысячу лет назад? Вы что, не согласны?

— Ладно. Посмотрим. Я думаю, что ответ не задержится, если только они захотят нам ответить. Кстати, сейчас командан Лагранж должен готовить батискаф к спуску, а уж кто-кто, но Лагранж ждать не любит.

Подвешенный на тросах огромный продолговатый аппарат покачивался над верхушками волн при спуске с чилийского корабля в нескольких километрах от берегов острова Пасхи. Помещение внутри Батискафа-2 было достаточно обширным: пять метров в длину, три с половиной в ширину, но высота не более двух с половиной метров. Поскольку готовилось пробное погружение, то, помимо командана Лагранжа и лейтенанта-океанографа Андре Фабра, в батискафе находились пассажиры — Христиан Денуае, Жанна Мансуа, Бернар Леруа, Лоренцо Чьяппе. Сидя перед пультом, светящимся циферблатами, утыканным рукоятками и штурвальчиками, этнограф и его товарищи изучали пластинки, найденные в пещере острова Моту-Нуи. На первой была выгравирована карта Рапа-Нуи в том виде, как он выглядел раньше, то есть вытянутый в два раза больше на восток. На другой пластинке тоже был изображен остров, но его очертания никому не были знакомы.

— Эта вторая карта совершенно непонятна, — ворчал Пьер Лагранж. — Если она в том же масштабе, что и предыдущая, то, скорее всего, этот остров сейчас не существует. В некую эпоху он был поглощен океаном, как это случилось с восточной частью Рапа-Нуи.

— А может, все же речь идет вовсе не об острове, — рискнула Жанна Мансуа.

— Вы хотите сказать, что это, возможно, континент?

— Вы сами подтолкнули к этой мысли, говоря о другом масштабе карты, командан, — напомнил этнограф. — Как толковать эту карту, если она составлена в относительно крупном масштабе? — спросил он, сравнивая пластинки.

— Может быть, это и континент, — улыбнулся офицер. — Например, Муnote 19, древний континент, поглощенный океаном? Послушайте, Денуае, спускайтесь с небес на землю!

— Да мы и так спустились достаточно низко, командан, уже почти в воде, — обронила филолог.

— Ах, да, — тут же обернулся он к ней. — Я и забыл, что это ваш конек!

— Вовсе нет, просто я выдвигаю рабочую гипотезу, — отпасовал этнограф.

— Хотите сказать, что это гипотеза, основанная на серьезных геологических данных? На океанографических и археологических исследованиях? Было бы странным, если бы вы оказались правы, а все другие — в дураках!

— Ну, знаете, командан, батискаф здесь как раз для того, чтобы проверять наши гипотезы, так что пари принимаются!

— О’кей! Ставлю бутылку чинзано, тем более что сегодня мы обогнем остров в подводной его части в пятнадцати километрах от берега. Сейчас мы находимся над бездной в две тысячи сто метров. Мы пройдем в трехстах метрах от поверхности вокруг подводных холмов. — Он показал на нынешнюю карту Рапа-Нуи и добавил: — Там, на континентальном основании острова, на трехсотметровой глубине должна продолжаться одна из этих Арада, или, как их называют, «дороги отплытия», которые еще видны на современных берегах! В соответствии с картой мы должны находиться сейчас прямо у точки, где дорога кончалась и уходила под воду. Но полагаю, что мало шансов обнаружить ее дальнейшие следы. Десятки, а то и сотни метров осадочных пород должны скрыть ее.

— Давайте-ка, Фабр, продолжайте командовать погружением!

Лейтенант взял в руки микрофон.

— Отпускайте тросы!

— Но у вас-то передатчик работает! — удивился этнограф.

— Да. Начиная где-то после пятнадцати километров от берега, но передает только на расстояние около двух километров, что совершенно непонятно. Мы проводили опыты и на катере, но передатчик действовал на том же расстоянии, и точка! Наш друг Тонио увидел бы в этом руку Аку-Аку, — усмехнулся, он.

Шум машин заглушил грохот воды, вливавшейся в балластные цистерны: батискаф начал погружаться. На зеленом экране сонара — ультразвуковое зондирование — рисовались арабески пульсирующей волны. Импульс с регулярными интервалами странным образом резонировал в кабине батискафа. На командном пульте светилась целая куча шкал, на которых неистовствовали стрелки или бежали целые колонки цифр. Темным пока оставался только телевизионный экран, поскольку внешние телекамеры не были включены.

Расположившись позади офицеров-океанографов, пассажиры следили за их жестами, точными и взвешенными. На глубине триста метров включились подводные прожекторы и заработали телекамеры. На экране появилось огромное пространство, покрытое водорослями, настоящий подводный лес, населенный странными обитателями: призрачными медузами, змеевидными полупрозрачными рыбами, креветками. Возбужденные светом прожекторов, растения грациозно распускали свои разноцветные покрывала, которые медленно колыхались.

Континентальный цоколь острова ступенями поднимался к западу. Командан Лагранж включил панорамный обзор. Почти рядом с ними был сход в бездну, всего в каких-то десятках метров. Зияла пропасть в тысячу восемьсот метров глубиной. Батискаф повернулся бортом к «берегу» бездны; противоположная часть была обращена к великолепной цепи подводных холмов. На экране медленно проплывала картина дна — песок, скалы, обломки кораллов, все это проглядывало сквозь заросли водорослей. Иногда под лучом прожектора вспыхивали старые перламутровые раковины, возникали облачка песка, поднятые при бегстве рыб, похожих на ската.

— Конечно, — вздохнул командан Лагранж по прошествии четверти часа. — Было бы наивно надеяться найти продолжение одного из этих путей «разгрузки», ранее используемых полинезийцами. С незапамятных времен их покрывают осадки… Черт побери! — вдруг выругался он, лихорадочно работая рычагами и рукоятками…

— Вы что, наконец обнаружили дорогу? — спросила Жанна Мансуа.

— Да нет. Это скорее напоминает какой-то прибор-индикатор. Смотрите! Смотрите, опять появился! — крикнул он, начиная увеличивать изображение на экране.

И тут действительно на экране возник какой-то объект, вроде металлической пирамидки высотой в три метра с мачтой, на вершине которой располагался черноватый шар около метра в диаметре. Все это было чистое, гладкое, без следов коррозии и раковин-паразитов!

— Вот так раз! — пробормотал археолог Леруа.

— Как вы думаете, что это такое?

— Извините, Жанна, но у меня под рукой нет туристического путеводителя!

Ироническое замечание командана Лагранжа прозвучало тем не менее фальшиво, поскольку лицо его выражало такое же удивление, как и у всех остальных.

— Может быть, это какой-нибудь океанографический прибор, — настаивал Леруа.

Его собрат Лоренцо Чьяппе пожал плечами:

— Ничего похожего на то, что устанавливает мое правительство.

— К тому же, — назидательно добавил лейтенант Фабр, — вообще не существует океанографической аппаратуры такого типа… Я действительно не понимаю, для чего может быть предназначена эта пирамида с шаром.

Батискаф начал медленное движение, описывая дугу вокруг сооружения, прежде чем его стало относить в сторону от подводных холмов.

— Какой странный объект, — прошептала Жанна Мансуа. — На этом металлическом шаре нет ни отверстий, ни выступов.

— Это просто громоотвод на каком-нибудь здании континента Му, — ехидно проговорил командан Лагранж.

Но шутка его повисла в воздухе, а этнограф уточнил:

— Если такой континент и существовал, то он никак не мог находиться здесь, в открытом море, в пятидесяти километрах от Рапа-Нуи. В лучшем случае он располагался бы гораздо дальше к востоку, но теперь это скрыто под сотнями метров осадочных наслоений.

— Ну, это совершенно беспочвенное предположение…

— Да, но небезынтересное с точки зрения осадочных пород, — подчеркнул лейтенант Фабр.

— Эй! Вот еще один шарик, — воскликнула Жанна Мансуа, придвигаясь к экрану.

Действительно, очень близко в луче прожектора появилась еще одна пирамида с колонной, увенчанная шаром. Встревоженный близостью объекта, командан Лагранж, оставив споры, стал быстро манипулировать рукоятками, чтобы сменить курс… Однако течение сносило батискаф, и он шел прямо на мачту.

— Мы… мы сейчас врежемся прямо в шар! — прошептала Жанна, неотрывно глядя на экран.

Металлическая сфера увеличилась в размерах, заняла весь экран и стала расплывчатой. Резкий толчок потряс подводный аппарат и бросил сидящих людей друг на друга. Лишь командан Лагранж и лейтенант Фабр, ухватившиеся за пульт, смогли удержать равновесие. Притормозивший тяжелый аппарат обернулся вокруг оси и долго покачивался, чтобы принять вертикальное положение. Затем его понесло на запад к бездне.

— У нас что, авария? — забеспокоился этнограф, помогая Жанне Мансуа подняться.

— Вроде бы нет. Однако удар был приличный! — проворчал офицер. — Впрочем, камеры не пострадали.

— Как и мы сами, — проворчал чилийский археолог, массируя ребра.

На экране просматривались тучи песка, закрывая обзор. Командир батискафа сконцентрировал свое внимание на пульте управления, а потом направил аппарат к мутному облачку на краю бездны, которое уже оседало. Наконец вода очистилась, и находящиеся в батискафе с удивлением обнаружили, что шара на вершине пирамиды нет.

— Вот те раз! Кажется, мы сорвали эту металлическую штуковину!

Пьер Лагранж медленно повернул камеру.

— Смотрите-ка, и пяти минут не прошло, а шарик почти у края пропасти! — воскликнул лейтенант. — Он зацепился за кусты кораллов.

— Командан! Стоило бы прихватить с собой эту сферу!

— Черт побери, Денуае! Я тоже подумал об этом…

Батискаф медленно двинулся вперед, чтобы занять место прямо над шаром. Из нижней части подводного аппарата выдвинулись манипуляторы, и, контролируемые по экрану, все шесть когтей вцепились в шар.

— Я его захватил, — обрадовался океанограф.

— Браво! — поздравил его командан. — Это стоит бутылки чинзано, Фабр!

— Думаю, что это стоит целого ящика! — тут же откликнулся Христиан.

— Ладно. На сегодня плавание заканчиваем. Завтра вернемся и нырнем в бездну прямо у подножий холмов.

Подхваченный мощной стрелой «Мендозы», батискаф был водружен на свое обычное место.

— Вы что, внизу выловили эту штуку? — спросил командан О’Брайен, разглядывая металлическую сферу, перенесенную на палубу.

— Нет. Она прилетела к нам из стратосферы и села сама по себе! — усмехнулся Лагранж, медленно обходя шар.

Сферу силой оторвали от ее подставки. Точка, в которой она крепилась к матче, была отчетливо видна. Это был кружок, сантиметров двадцать пять в диаметре. Металл в этом месте имел тот же цвет, что и на пластинках ронго-ронго. Этнограф попробовал его пальцем.

— Вы полагаете, что это тот же металл, что и на пластинках из пещеры? — спросил Лагранж. — Если это и не так, то, во всяком случае, очень похожий.

Денуае постучал по сфере зажигалкой, после чего она долго звенела.

— Это какой-то пустотелый механизм. Помогите мне, Лоренцо.

Чилиец помог ему развернуть шар, и тут они заметили, что из него выдвинулась секция размером где-то двадцать на пятьдесят сантиметров.

— Повернув сферу, мы, должно быть, включили какой-то механизм, — заметил Денуае, приближаясь к ящичку.

— Ну, знаете, скорее бы удар, который она испытала, должен был разблокировать механизм. Но тем не менее…

Видя, что этнограф пытается отверткой открыть крышку секции, командан О’Брайен вмешался.

— Не стоит делать этого, Денуае. Эта штука может оказаться опасной.

— Вы, командан, все еще находитесь под впечатлением игры с вашей бомбой «Н»!

Последний удар молотка, и секция, открывшись, упала к ногам. Однако ни по краям отверстия, ни внутри «окна» не было видно никакого блокирующего устройства.

— Как же там держалась эта штуковина? — задумчиво проговорил этнограф, становясь на колени, чтобы осветить внутренность сферы фонарем.

В центре ее находился тоже шар сантиметров в тридцать диаметром, из которого, наподобие морского ежа, торчали стерженьки. Через прозрачный материал виднелись последовательно расположенные в форме бутерброда большие и маленькие диски толщиной миллиметров в пятнадцать, соединенные выступами, и глубже просматривался еще один сложный механизм.

— Да. В этом заложен какой-то непонятный нам смысл, — пробормотал командан Лагранж.

Этнограф закусил губу и наконец решился тронуть внутреннюю сферу. Диски тут же пришли в движение, закачались, завращались, цепляясь друг за друга. Христиан повторил свой опыт, но толкнул сильнее. Движение ускорилось.

— Не напоминает ли вам это что-нибудь, Денуае?

— Да. Кое-что, командан, — ответил тот, храня пока выводы при себе.

Взяв молоток, он нанес резкий удар по внешней сфере, зазвеневшей, как бронзовый колокол. Вибрация тут же передалась малому шару. Диски буквально пришли в неистовство.

— Теперь понятно, командан?

Офицер с сомнением посмотрел на этнографа. Он колебался, прежде чем вынести окончательное заключение.

— Мне кажется, учитывая чувствительность аппаратуры к ударам и вибрациям, что речь идет об инструменте… типа сейсмографа.

— Совершенно верно, командан, я пришел к такому же выводу. Скорее всего, это подводный сейсмограф. Мы обнаружили два таких механизма на расстоянии в пятнадцать километров один от другого, но нельзя исключать, что весь подводный цоколь Рапа-Нуи уставлен подобными штучками. Впрочем, батискаф позволит нам в этом удостовериться.

— Подводные сейсмографы… — недоверчиво протянул командан О’Брайен. — Но если их установило не чилийское правительство, то кто же? И с какой целью?

— А я, например, не удивлюсь, если за всем этим стоят Аку-Аку, — засмеялась Жанна Мансуа.

Британский офицер пожал плечами.

— Нет, нет, — вмешался этнограф. — Не думайте, что это шутка. Я теперь твердо уверен, что прозрачные сферы, появившиеся над островом перед цунами, и эти подводные сейсмографы тесно связаны с созданиями, которых полинезийцы считают Аку-Аку.

— Эти ужасные существа с птичьими клювами? Те, которых старая Тюпютахи окрестила Тангата Ману? By jove! И где же, по-вашему, они прячутся? Летающие сферы, подводные сейсмографы — все это предполагает техногенную цивилизацию, далеко шагнувшую вперед. Цивилизации, способные создать подобные механизмы, не могут исчезнуть просто так.

Он опять пожал плечами.

— Пустынный остров, затерянный в Тихом океане? В наше время в такое просто не верится. Островок, в километр длиной, еще может ускользнуть от внимания навигаторов и воздушного наблюдения. Но чтобы достаточно крупная суша осталась незамеченной, когда небо бороздят самолеты, а воды пенят корабли, в это я верить отказываюсь! — Искоса глянув на семасиолога и этнографа, добавил: — И не говорите мне о некой интеллектуальной расе пришельцев с других планет!

— Но ведь вы сами додумались до этого, — насмешливо сказал Христиан, глядя на офицера, который злился, так как не мог привести каких-нибудь достойных аргументов. — Лучше ищите решение этих загадок на Земле! Не стоит выходить пока за ее пределы!

— Если эти проклятые двуногие наблюдают за нами при помощи сфер, подобных сферам Рапа-Нуи, то они наверняка причастны к разрушению нашей базы на острове Хендриксон! — проворчал лейтенант Петер Хиггинс.

— Да. Можно предположить и такое, — признал этнограф, — но с полной уверенностью утверждать пока нельзя. К тому же выходит, что, будучи ответственными за уничтожение вашей базы, они спасли в то же время Рапа-Нуи от цунами, вызванного взрывом вашей бомбы «Н»!

— Я не понимаю логику их действий, — заявил Стив О’Брайен. — Здесь какое-то противоречие. Если бы остров Хендриксон был разрушен после цунами, то в этом хоть был бы какой-то смысл, как наказание, например. Но он-то ведь был разрушен до цунами часов за пять, прежде чем волны пошли на Рапа-Нуи…

— Действительно, нет никакого смысла разрушать остров и уничтожать базу через час после взрыва бомбы «Н», — поддержал командира Петер Хиггинс. — Если это был ответный удар, то его следовало нанести молниеносно! Но тогда с какой целью, бог ты мой, и по какой причине? С точки зрения логики, нет никакого оправдания уничтожению базы, техников и военных экспертов!

— Оправдание есть!

— Какое? — взвился Хиггинс, глядя на Денуае.

— С точки зрения Тангата Ману, виновники последовавших после взрыва событий, в частности цунами, должны были быть наказаны уничтожением вашей базы. Подземный толчок мог стать причиной многочисленных разрушений на острове Пасхи. Например, под воздействием вашей хлопушки осыпалась и открылась пещера с металлическими ронго-ронго на Моту-Нуи. Могла к тому же пострадать подводная часть острова, где тайно живут эти существа!

Эти аргументы вызвали возбуждение британских летчиков.

— Ладно, пусть так, — согласился О’Брайен. — Но как же эти проклятые создания смогли узнать, что бомба сброшена по команде с острова Хендриксон?

Этнограф молча указал на сферу из красноватого металла, потом проговорил:

— Существа, способные расставить подводные сейсмографы на глубине трехсот метров, которые точно оповещают об опасности, наверняка располагают огромными возможностями. Я не удивлюсь, если окажется, что они могут сотворить много большее, чем мы можем себе вообразить.

— Не дай бог, если они нам это докажут, — проговорила Жанна, испытывая волнение, близкое к ужасу.