Северные волки (СИ)

Эпилог

Соленый морской ветер ластился к обгорелой под жалящими лучами солнца коже. Шипели и плевались брызгами волны за бортом. Гудел сине-красный парус. Берта собственными руками вышила ворона, на трепещущем замени. И теперь он раскинул крылья, ловя дыхание Эгира, что гнал гордый и быстрый дрэкки на юг. К берегам богатой на серебро и золото Фракии.

Скрипели позади две снэкки и три дрэкки, что в этом походе тоже шли под флагом Ворона. Они достались ярлу Хальвдану от Олафа Удачливого. Он так и не набрался смелости спросить о судьбе Гессы Колдуньи и умер в своей постели с мечом в руке, чтобы пробежать по его лезвию в Вальхаллу. И только Берта знала, что ладонь его разжалась не после того, как последний вздох слетел с его губ. А ярл Олаф Удачливый отправился в Хель. Искать свою вельву, что прождала его всю жизнь. И Берта надеялась, что ему это удастся. А честь быть ярлом, как и все добро Олафа Удачливого перешли Хальвдану. Как и его корабли. Быстрый юркие снэкки и сильные дрэкки. Но не им тягаться с гордым Режущим Волны.

Берта коснулась резной головы на носу.

Как же соскучилась она по старому другу. Семь зим. Семь долгих зим она не выходила в море. Семь долгих весен и лет, что провела она на берегу Норэгр, выглядывая парус ярла Хальвдана Любимца Богов.

Семь долгих зим, что он запретил ей ходить в походы. После того одного — к берегам Бригии. Семь зим рассказывали о воительнице, что сражалась не хуже мужчины, и молва о Берте Бесстрашной катилась по берегам Норэгр… Семь долгих зим…

И вот она снова оседлала морского дракона. Чтобы, наконец, снова почувствовать этот ветер и соль на лице.

— Что маленькая вельва, готова к тому, что нас ждет? — заключил ее в объятья Ульв. И Берта откинула голову ему на плечо. Чуть улыбнулась, коснувшись сильной руки.

— Я ждала похода семь зим. Если бы еще одна, сошла бы с ума от скуки.

— И даже если набег будет на Фракию? Помнится мы славно поживились на ее берегах.

— Они подготовились, Ульв. Больше не получиться взять добычу, почти не окрасив сталь кровью. Этот поход будет не легче, чем тот, что мы совершали на Бригию.

— Берта Фракийка стала страшиться битв? — усмехнулся Хальвдан, встав рядом, глядя вперед.

Берта Фракийка… Как мало осталось в ней от фракийки, что закидывала сети в море, чтобы прокормить младших и старуху Гессу. Как мало осталось от испуганной девчушки, тощей, как старая кляча землепашца. Как мало осталось от отчаянья и безысходности в ее сердце… только память. И волосяная нить с серебряным колечком на ней. Чтобы не забыть. Чтобы не казалась та маленькая вельва кем-то другим.

— Берта Фракийка осторожна и умеет думать головой, — передразнила Берта Хальвдана, гладя вперед — туда, где небо касается моря. — К тому же ярл Хальвдан Любимец Богов должен помнить, что ее ждет дочь дома. И если она не доведет до безумия Бьерна, Анствит, Астрид и Маргрэту, и не сожжет пол селения… или не загоняет близнецов Эриксоннов, — улыбнулась Берта, вспоминая, как дочь дерется на палках с как две капли воды похожими на Эрика близнецами, что родила ему Лиз.

О! как праздновали их рождение. Эрик опустошил все запасы эля на исходе той зимы. А Рагда возилась с младенцами, как с собственными, пока Лиз отходила от родов.

— О да! Аслауг сама подобна пожару, — рассмеялся Ульв.

— Я говорил, чтобы ты оставалась дома, — рыкнул Хальвдан.

— Угу. Семь лет говорил.

— Место женщины дома возле детей.

— Место вельвы и воительницы — в битве.

Хальвдван резко выдохнул. И повернулся, наконец, к Берте лицом. И она подобралась, готовясь к очередной перепалке. Но он только усмехнулся:

— Ульв, убери руки от моей жены, пока я тебе их не оторвал. И брат хевдинга отскочил, делая вид, что испугался угрозы.

— Я все еще зла, — напомнила Берта.

— Я тоже, — обнял ее Хальвдан, коснувшись губами виска.

— Ты не имеешь права лишать меня посмертия в Золотых Чертогах, — сказала Берта, обнимая его.

— И все же не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Берта как никто понимала его. Слыша, как на поле боя поют валькирии, она раз за разом оглядывалась на Хальвдана. Но и в инеистые туманы возвращаться не хотела. Как и говорить об этом сейчас.

— Освальд и Дьерт не захотели встать под твои знамена?

Тень набежала на дорогое лицо, на котором она знала каждую черточку. И хмурая складка залегла между бровями. Берта легким касанием пальцев, ее разгладила, словно избавляя от тяжелых мыслей.

— Хельги Жрец предсказал им большую удачу в Гардарики, что за Белым морем. Они выступят через год. Под знаменами Хререка. К тому же Хельги и сам отправится в этот поход и приглядит за ними.

Берта закусила губу.

— У меня дурное предчувствие. Отговори их, когда вернемся. Хальвдан мотнул головой.

— Они оба вправе следовать своей судьбе, а не покориться моей воле. Освальду семнадцать. Я в его годы уже ходил к берегам Бригии. К тому же они неплохие воины.

Берта вздохнула, затолкав подальше скребущее чувство.

Пусть мальчики Хальвдансонны не смогли принять ее, сердце Берты все равно тревожилось за них, как если бы они были ей сыновьями.

— Я вижу землю, — выкрикнул зоркий Скафти.

И тут же убрали парус, чтобы не выдать себя раньше срока. А мужчины сели на весла, и вскипела вода за бортами от опустившихся весел.

— А что ты видишь, вельва Берта Бесстрашная? — спросил Хальвдан, щекоча дыханием шею.

— Удачу и добычу, ярл Хальвдан Любимец Богов, — улыбнулась Берта, сказав то, что говорила всегда.

И плевать, что напряли норны для них в этот раз. Главное, что они вместе. Вместе дома. Вместе на борту Режущего Волны. Вместе в бою и на супружеском ложе. И даже если удача будет не на их стороне, то вместе отправятся в Вальхаллу на восьминогом Слейпнире, чтобы сесть за стол великого и мудрого Отца Богов. Главное вместе…