Сестры зимнего леса

Вижу, как Либа

идёт на кладбище с тятей.

Не знаю, что они видят

в этих холодных плитах,

но задаюсь вопросом,

почему никогда он

меня не зовёт

с собой?

Однажды, когда мы с Либой

были ещё малышками,

мы забрели в талмуд-тору.

Либа увидела

в чёрных буквах некую тайну,

которую только ей

и дано разгадать. Я же

не понимала,

что она ищет

в тонких

чернильных чёрточках.

Лучше, по-моему, просто

смотреть в окно,

познавая

леса и облака.

Потом мы пошли домой,

и Либа смотрела на мальчиков,

идущих из хедера.

Я знаю, глядя на Довида

и Нахмана с Лазарем, Либа

тогда задалась вопросом,

чему же их учат там,

за высокими стенами школы,

куда женщинам

хода нет.

После бат-мицвы тятя

начал учить Либу Торе.

Затем пришёл мой черёд,

но я оказалась слишком

рассеянной и безразличной.

«Ханох ла-наар аль пи дарко[5], —

сказал тогда тятя. —

Наставляйте

дитя согласно его пути».

Сказав так, вздохнул

и открыл мне дверь.

«Гей, гезинте гейт,

иди, дочь моя,

я понял, что ты у меня другая».

Я всегда задавалась вопросом,

почему же

он в тот раз сдался без боя.