Серебряные Копья

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— А-айййй… — взвыл было мальчишка.

Под укоризненным взглядом Бертье, Жан пристыжено замолчал, надо же, приставили няньку! Вроде и за шиворот маленько потряс, и сказал что-то хорошее — мальчишку пробрало холодом — ну это пустое…

Вскоре Жан нормально вдохнул, хвала Создательнице во всех её воплощениях. Угоди шальной бельт в лицо… ой нет, об этом лучше не думать! С него достаточно и второго, что скользнул по кольчуге, до сих пор толком не повернёшься в седле.

Непорядок, если подумать, метить в мальчишку тяжёлым бе-е-ельтом… — Жан протяжно зевнул, не углядели бы взрослые!

Жан всё же нажал на спусковой крючок и отправил стрелу в глубину леса. Арбалетные хлопки сливались в один, всё-таки поспел к последнему залпу! Ка-ажется отпугнули… А разбираться с ними всерьёз ни времени, ни желания, только раненых сейчас не хватало.

— Бок случаем не болит? — осведомился подоспевший Этьен.

— Пустое, Этьен, доспехи надёжные, пожалуй, и без синяка обошлось, — бодро отозвался мальчишка.

— Ну, ну… Если станет ныть или вина попросит, сразу наложи повязку потуже, — обратился высокородный к Бертье, — как бы не затронуло рёбра. Сам понимаешь, дело нешуточное. Бывает, и не сразу почувствуешь, помнишь как у Виллема?

— Ещё в бой рвался и грозился Раймону пожаловаться! — понимающе ухмыльнулся Бертье. — Погляжу сперва как он в седле удержится, а то у мальчишек дурная манера терпеть до последнего, благородный он там или нет.

Жан собрался было основательно возмутиться — что он, не бродил по лесам? — но Этьен уже дал шпоры коню.

И зачем он полез вперёд, ещё Шарлю нажалуются… Жан закусил губу. И новёхонькая арбалетная стрела считай, ушла в молоко, а его бельты не из дешёвых. Знать бы наверняка — попал, не попал, а то взрослые, они… Мальчик подавил вздох. Жан снова зарядил арбалет, ведь отряд на вражеской территории. Повезло ещё, что столкнулись с ватажниками, эти то-очно не побегут доносить, крови на них… И не только простолюдинов.

Датчанка — интересно, почему её так назвали? — снова отвергла кусочек сахара и неожиданно прибавила ход, ближе, ближе к огромному жеребцу Раймона. Жан привычно натянул поводья, и Датчанка едва не встала на дыбы, зар-раза…

— Крупная, потому и с характером, — не без сочувствия заметил Бертье, — а силёнок тебе не хватает.

— Будто я её выбирал!

— Кто мог знать, ведь со взрослыми она смирная. Да и с тобой поначалу… Может, пересядешь ко мне за спину?

Мальчик только мотнул головой.

— Ну, смотри, Жан, с боевым конём тебе точно не совладать.

— Она случаем не кусается?

— Под настроение, — улыбнулся Бертье. — Главное не заржет ненароком.

Жан на редкость изобретательно выругался, помянув всех и всяческих предков Датчанки, а также возможных родственников.

— Это надо запомнить, — оживился Бертье, — я такого, и у Этьена не слыхивал. Ты держись-ка лучше поближе к Раймону, иначе толку не будет.

Жан внял совету и поравнялся с караковым жеребцом Раймона. Датчанка не возражала.

Благородный Раймон поднял плеть, еле слышно присвистнул, и Датчанка резко сбавила ход.

— С тобой она больше не забалует, — бросил рыцарь через плечо, — я Датчанку основательно поучил. Грамота при тебе?

— Вы который раз спрашиваете! — вырвалось у подростка. — Прошу прощения, высокочтимый, — тут же поправился Жан.

— Меньше слов. А печать?

— Там же, в кожаном футляре, на поясе. Вы же сами туда ложили.

— С вами, мальчишками… Если что, со мной ещё копия. Чуть похуже, но надеюсь сойдёт. И ещё одна у Этьена. Лучше перекланяться, чем недокланяться, — жёстко улыбнулся Раймон. — А теперь самое главное. — Благородный выдержал паузу. — Если снова высунешься вперёд со своим игрушечным арбалетом, то Бертье тебя попросту выпорет. Сразу же, на первом привале, всё лучше, чем везти твоё тело обратно к Великому. А ещё и не довезёшь, в походе всякое может случиться. Как подумаю, что придётся держать ответ перед Шарлем… Дошло?

С этакой усмешкой впору крокодилов гонять, даже Шарль и то испугается. Жан с готовностью закивал.

Отряд миновал сосновое редколесье и выбрался на какое-то подобие дороги, даже обочина местами видна. Давно заброшенная, как украдкой шепнул Бертье, значит можно пожить спокойно. Ненадолго, где-то с четверть часа, затем снова придётся прорубаться сквозь зелёную гущу. И добро бы только через клятую ежевику, бамбучка там тоже хватает! Прорубаться, иначе никак. И ему в очередь с остальными, если у Раймона допросишься. Это Шарлю простительно покапризничать, взрослые и полсловечка не скажут.

Восемнадцать отборных бойцов — столько выехало из Бовэ — и все до сих пор целы, даже раненых, похоже, не наблюдается. Не случайно благородный Раймон испросил благословения у Великого. Для себя и своего отряда, спасибо Великому!

А до этого… Жан хихикнул.

— Щенков пока что не требуется! — так по слухам ответил Раймон на горячую просьбу племянника.

И впрямь щенок, каких мало, по доброй воле подставлять голову под клинок. Или под бронебойные бельты, что они с доспехами делают, а уж с живыми людьми… Мальчика передёрнуло.

Датчанка ни с того, ни с сего всхрапнула и затанцевала на месте. Снова заартачилась вр-редина, и за что меня наказала Создательница! Помянув грешницу Элизабет, Жан заставил упрямицу поравняться с конём Бертье. Без хлыста понятно не обошлось, и что на кобылу нашло?

Виски Жана сдавила ощутимая боль, не иначе кто-то балуется с потаённой волшбой. То ли силы немеряно, то ли маг совсем рядом… храни Создательница!

— Бертье, скажешь побыстрее Раймону… — затараторил было волшебник — Ой!

Короткая арбалетная стрела пронеслась мимо морды Датчанки и воткнулась в хилое искривлённое деревце. Да нет, скорее уж зацепилась, били явно издалека.

— Что?! — Бертье повернул коня по возможности, прикрывая мальчишку, вдруг и выдаст что действительно дельное.

— Уже ничего, — еле слышно выдохнул мальчик — Мне спешиться?

— Давно пора! И забрало, глупыш, опусти!

Датчанка неожиданно рванулась вперёд — Жан лишь сдавленно вскрикнул — и, резво набирая ход, устремилась в глубину леса.

— Придержи ты свою животину! — грозно рявкнул Бертье.

Интересно, как?! Потерявшая разум Датчанка несётся по лесу напролом, с этакой громадиной не всякий латник управится, что уж толковать о мальчишке… Не соскакивать же на полном скаку при большом везении покалечишься… или попросту приложишься головой, и через день, другой вспомнишь собственное имя. Может быть.

К грешнице Элизабет! Мальчик сдавленно ахнул и вжался в гриву Датчанки. Веткой хлестануло по шлему, хвала Единственной не вышибло из седла! А-а, вот и ещё одна…

Жан снова пригнулся. И вовремя. Короткая толстая стрела — судя по всему из мощного арбалета — пронеслась над седлом, чуть царапнув кольчугу, храни Датчанку Создательница! И его, многогрешного.

Жан на полном скаку проскочил — скорее уж пролетел — сквозь нечастую цепь стрелков, арбалеты вроде серьёзные.

— Благородный?!

— Поди разбери… из наших что ли? — послышалось за спиной.

Основательно удалившись от стрелков и спугнув какого-то приблудного волка, Датчанка свернула в проход между холмами — что она там забыла? — и заметно сбавила прыть.

— В мальчишку толком попасть не смогли, б-бараны безрогие — запоздало выругался подросток. — Ай!

Жан рывком отклонился вправо — повезло ещё, по глазам не хлестнуло — и дубовая роща осталась далеко позади, да когда Датчанка наконец образумится!

Миновав небольшой взгорок, кобыла неспешно зарысила по лощине по прежнему не реагируя на ласковые уговоры, но Жан пока что не торопился покидать седло. Чего доброго вновь рванёт неведомо куда, и тогда останешься на своих двоих — для душевного разговора со стрелками. С рабами обычно не церемонятся… мальчик поёжился.

Датчанка вдруг пошла шагом и поводьев слушается — вот чудеса! — и Жан завертел головой. Ясеневая роща, притом ухоженная не иначе здесь возносят молитвы Богине. Многие молодые ясени украшены разноцветными ленточками — от влюблённых, что приносят здесь клятвы Богине — отныне и на всю жизнь. Бывает и без дозволения старших, что с подростков возьмёшь…

— Привет! — Вредная девчонка как он раньше-то её не приметил, помахала Жану рукой. — Потерялся, как бывает с мальчишками? Ничего, я за тобой присмотрю. Не благодари, Жан, и плакать не надо.

— С чего мне плакать? — усмехнулся Жан.

— Я и взрослых порой доводила, — спокойно сообщила девчонка. — И нечистого не поминай, а то Шарлю пожалуюсь.

Уж лучше бы нарваться на мирных добродушных ватажников, лесные братья всего лишь выкуп потребуют. Подросток обречённо вздохнул и направил Датчанку к вредной девчонке.

— Вот и доверяй лошадок глупым мальчишкам, — заявила Даниэль вместо приветствия.

— А мечи можно?

— Острое железо можно, а лошадок нельзя. Ха-арошая ты моя, — нежно проворковала девчонка, — совсем тебя Жан замучил. Не оглядывайся понапрасну, — снисходительно добавила предсказательница, — этот дерево непростое. Здесь природная аура неприметности, да и я сказала несколько слов.

— Думаешь, не заметят? — засомневался подросток.

— Разве что столкнёшься с кольчужником, — вредная девчонка хихикнула — И кричать понятно не рекомендуется, как вы мальчишки умеете. Как там Шарль… то есть Великий? — Даниэль затаила дыхание.

— Нормально, хвала Богине, на аппетит вроде не жалуется. Три пирожных вечером умял на десерт. Тех са-амых, с шоколадной начинкой, — не без зависти уточнил Жан.

— Дальше, дальше! — Даниэль подалась вперёд.

— А до этого кашу с кусочками медвежатины. Я как водится стоял над душой и по честному заставил его доесть. — горделиво добавил подросток. — Печенюшек он позднее потребовал, когда корпел над учебником. А на поединке с Хуаном, — Жан оживился, — Шарль впервые ухитрился пробить защиту. До сих пор понять не могу, как ему удалось, не иначе Хуан поддался, чтобы малость успокоить Великого.

— Да куда тебе до него! — отмахнулась девчонка — А ещё?

— Всё нормально, я же сказал.

— Говори толком, Жан, почему ты такой бессовестный! — наконец взорвалась красавица. — А Великий на меня то-очно не гневается? После всего…

— Третий лишний, Даниэль, ты сама у Шарля спроси. Будто не болтаешь с ним потихоньку.

— Так ведь связь заблокировали зар-разы, чтоб им всем пусто было! И вдобавок амулет отобрали, это разве по честному… — Даниэль непритворно всхлипнула, — мол, Великого чуть не угробила! Ну скажи, я вся извелась, уж не знаю что и думать теперь. И советую не тянуть до последнего, я ведь и разревется могу, — воинственно заявила волшебница. — Тебе же и придётся меня утешать!

— Ну, бывает и говорит — осторожно начал подросток, — что, опять в четыре ручья? Вечно у вас девчонок глаза на мокром месте. Он со мной особо не делится, но нет, нет, да обмолвится о какой-то вредной девчонке.

— Правда, правда?

— Чтоб мне дохлым ежонком позавтракать! Тьфу ты гадость, вспоминать не хочется…

— Хвала Создательнице, — Даниэль хлюпнула носом, — значит оправдаться смогу. А быть может и не придётся, ведь Великий, он… Не смотри ты с вопрошающим видом, вам мальчишкам всё равно не понять. Одолжи платок, что для Шарля держишь, мой промок окончательно. Научился ты до слёз доводить! — выдала последнюю порцию предсказательница.

— Слушай, ты зачем Датчанку мою взбаламутила? — решился спросить подросток. — Я едва жив остался.

— Ничего себе! — Даниэль всплеснула руками. — Помянула бы проклятого Аримана, но меня слишком серьёзно воспитывали.

— Сколько розог зазря извели! — Жан отступил на шаг.

— Если бы только розог… — Даниэль непритворно вздохнула. — И Сандро недавно приложил руку, надо же, досталось от телохранителя. В четверть силы, по родственному, но мне и того хватило. Повезло ещё, что наставница заступилась. Что ты всё улыбаешься, — девочка вспыхнула, — до сих пор сидеть не могу!

— И не думаю, Даниэль, мне тоже ведь жить почему-то хочется.

— Улыбаешься, что не вижу, вон как губы подрагивают.

— Просто ты очень-очень красивая, когда сердишься.

— Только когда сержусь? — Даниэль недобро сощурилась. — Вот пожалуюсь Шарлю, он тебе пропишет успокоительное. Спать придётся на животе. И учти, Жан, что лошадку я успокоила. А иначе мчался бы неведомо куда, быть может, и к провансальцам в лапы!

Подросток вежливо поклонился и приложился к её руке, девчонка и есть девчонка. Преклонять колено, пожалуй, не стоит, чего доброго сочтёт за насмешку.

— То-то… — Даниэль величаво кивнула. — Ты бы Шарлю лучше сказал, — мечтательно протянула волшебница, — он же такой… такой… нет, тебе не понять. Поучился бы у Шарля говорить комплименты!

— Но ведь он…

— Вот именно. Шарль и полсловечка не скажет, но стоит ему взглянуть…

— Так ведь в темноте дело было, — рассудительно заметил подросток.

— Это вы мальчишки ничего толком не чувствуете! И… и…

— И куда тебе до него! — тут же подхватил Жан.

Девчонка невольно прыснула.

— Обязательно передашь Шарлю, что я только о нём и думаю, — заторопилась волшебница. — Ты не усмехайся, а слушай, и чему только Луи тебя обучал? Ничего, я сама займусь, мальчишек всегда нужно воспитывать.

— Да-а?

— Кроме Великого разумеется, — тут же оговорилась красавица. — И не фыркай, Жан, ты вроде не лошадь.

Мальчик послушно кивнул.

— О последней порке пока не стоит, я сама скажу, если вдруг понадобится. И пожалуй самое главное, — в голосе Даниэль появились просительные нотки, — расспроси его хорошенько, а то в толк взять не могу, когда мы снова увидимся.

— Не получается, Даниэль, чтобы мне сырую лягушку съесть! Отъезд ведь как снег на голову, я как раз колдовал с амулетами, чтобы Шарлю безопаснее было. Говорить, я имею в виду… а то ка-а-ак затянет, если меня вдруг… ну сама понимаешь.

— Храни Создательница! Шарля в первую очередь… ты уж извини Жан.

— Оставил Великому подробные записи, будем надеяться скоро поговорите, заклинания вроде несложные.

— Так зачем же я перед тобой распиналась?!

— Ты сама велела помалкивать.

— Как появится, сразу мне скажешь, я ему такого наговорю. А он мне отве-е-е-етит… — предсказательница блаженно зажмурилась.

— До утра надеюсь, управитесь, — не удержался Жан. — Я молчу, молчу, Даниэль, только без рук! Вроде уже затихло, — бывший ватажник прислушался — Мы когда к Раймону отправимся?

— Жа-а-ан…

— Шарль ведь сразу тебя увидит, когда управится. Моими глазами, как в прошлый раз. И услышит, так что готовься. А пока — стучись, не стучись… — Жан развёл руками.

— Пока дождёшься… Он ведь, и запутаться может?

— Весьма возможно. Это не крокодилов гонять или с Богиней толковать по серьёзному.

— На свой лад и это неплохо. — Даниэль улыбнулась с видом пай-девочки. — Не обманывай себя Жан, до Раймона неблизко. Да и пробиваться, боюсь, придется, храни нас Создательница. И… И не стоит беспокоить Великого, чего доброго прикажет нам возвращаться.

— Так бы ты его и послушалась!

— А как иначе? — искренне удивилась волшебница. — Он мальчик, и он Великий, мне все наши девчонки завидовали. И вдобавок храбрец, каких мало, с целой сотней ухитрился разделаться. Великий пока молчит?

— В отличие от тебя, — огрызнулся Жан.

— Вредина.

— Предсказание, Даниэль, ты не вправе мне отказать.

— Жа-а-ан, а может не надо? Вдруг нам скажут пробиваться к Раймону?

— Шарлю пожалуюсь, — сухо предупредил Жан.

— Ябеда, каких мало, не иначе от меня набрался. Видно мало в своё время пороли.

— Меня или тебя?

— Обо-оих, неужели не ясно? — почти пропела девчонка.

Откинув золотисто-рыжие кудри, предсказательница сняла с шеи и положила на раскрытую ладонь символ видения будущего — серебряную сову.

— Если что, ты лучше уж Мигелю наябедничай, лишь бы до Великого не дошло, — серьёзно попросила волшебница.

Подросток приложил палец к губам.

— Вот за это — спасибо! — не без облегчения заулыбалась девчонка. — В случае чего отплачу, Жан, ты только напомни. Не лови ворон, приступаем пока не поздно! — спохватилась волшебница.

Ладонь Жана легла на нежную девчоночью ладошку, ей-то не пришлось чистить кольчуги. С песо-очком, бывало и до полуночи, это уж Луи постарался. Лёгкое жжение, приятная дурнота — ой, и точно затягивает! — и Жан отдёрнул руку.

Серебряную сову окутало зеленоватое облачко. Девчонка закусила губу.

— Если пойдёшь обратно, — Даниэль указала на север, — ты вернее всего попадёшься. И я глупая вместе с тобой, не бросать же тебя одного, мне Великий вовек не простит. Не обязательно, врать не стану, но шансы невелики.

— Это что, предсказание? — недоверчиво осведомился подросток.

— Предсказание, Жан, с этим я не шучу, иначе Богиня от меня отвернётся. Ты пойми, если мы без взрослых управимся, я с Великим смогу поболтать, когда мне угодно. Ох, замучаю я его… Да и Шарль в долгу не останется. И тогда я с Шарлем буду… смогу… — девчонка залилась краской.

С непослушными детишками лучше не спорить. Жан согласно кивнул.

— Я тебя сама проведу, ордену все засады известны, — тут же похвасталась Даниэль.

— Все?

— Ну… за добрую половину ручаюсь, — скороговоркой уточнила девчонка. — Проведу по-быстрому, Жан, ты меня главное слушайся.

— Если снова в трясину не влезешь. Помнишь, как тогда, с Сандро?

— А уж это твоя забота. Кто из нас мальчик — я или ты?

— От меня ни ногой. Иначе… — Жан показал кулак.

— Как прикажешь, Жан. Я пока отойду… — Даниэль направилась к исполинскому дереву.

— Эй, ты куда?

— Я на полминуточки, зачем больше. Тебе что, всё подробно рассказывать? — девчонка показала язык. — И за дерево ни ногой!

Жан только вздохнул, с крокодилами, пожалуй, попроще, они всего лишь кусаются. И зачем Создательница сотворила девчонок?

— Ты главное не сорвись, Жан, — девчонка придержала коня.

— Десятый раз повторяешь, — проворчал недавний ватажник.

— Четвёртый. Или пятый, неважно, и ещё двенадцать раз повторю. И не вздумай встревать в разговоры — как привык в последнее время — а тем более пререкаться с высокородными. С арбалетом при случае поиграть можно, да что там, нужно… но только если я прикажу, — поспешно уточнила волшебница — Ты охранник и ничего больше, не обижайся, Жа-а-а-ан…

— Скажи уж лучше….

— Свободный ты, конечно свободный, вбил себе в голову! Сам Великий не поскупился на особый указ, а тебе всё мало. Ведь Создательница, она всё видит. И меня многогрешную. В прошлый раз вообще не допустили до исповеди, зар-разы… Уж лучше бы выдрали, честное слово! Получить бы отпущение от Великого, — мечтательно протянула девчонка, — плохо, что нельзя исповедоваться по-настоящему. Мальчики они как-то неправильно думают. Или правильно, поди разбери.

Кому что… Жан старательно сжал губы и уставился в гриву Датчанки.

— Этак мы до полуночи протолкуем, — спохватилась волшебница. — Быстрее, Жан, пока не закрыли ворота. Ласточка вперёд!

Даниэль пришпорила небольшую изящную кобылку. Рослая широкогрудая Датчанка следовала за Ласточкой как привязанная, явно признав её главенство.

Дорога взбежала на очередной взгорок — интересно, который по счёту? — и дети завидели верховых.

Четверо в полной броне на крупных строевых конях, похоже люди барона, а то и самого герцога. Даниэль вполголоса выругалась. И ещё шестеро с огромными самодельными арбалетами и — Жан приподнялся в седле — грубо откованными мечами работы деревенских умельцев. Как водится на разномастных рабочих лошадках, в патруле ведь боевого коня, и убить могут, вот и выставляют коняшек неопределённой породы, лишь бы бегали побыстрее. Вместо мало-мальски серьёзных доспехов всего лишь кожаные куртки с нашитыми железными пластинами. Ополченцы и вдобавок отбывают повинность. Мальчишка пренебрежительно хмыкнул.

— Говорить буду я! — шёпотом напомнила предсказательница. — И не вздумай хвататься за арбалет, ополченцы сразу отправят к С-создательнице.

С них ста-анется… Жан согласно кивнул.

Возглавлявший патрульных плотный смуглолицый эльзасец — да, точно эльзасец, если судить по родовым знакам — с нашивками десятника господина барона, приветственно поднял руку. Недовольная гримаска Даниэль и десятник изобразил нечто вроде поклона, мало ли как оно повернётся.

Ополченцы привычно спешились и заняли стратегическую позицию по правую сторону дороги, всё лучше, чем за спинами у кольчужников.

— Ой, а может не надо? — жалобно попросила девчонка. — Как взгляну на эти клятые самоделки, поджилки трясутся, впору убегать без оглядки.

— Арбалеты ты имеешь в виду?

— Ага. Мама мне велела вернуться живой.

— Эти точно без приказа не выстрелят, пятый раз в патруле.

— А они об этом знают?

Прикрывавший десятника справа рослый рябоватый кольчужник как-то странно захрюкал и прикрыл рот ладонью.

— Не пугайся ты понапрасну… — начал было десятник.

— Вы и сами боитесь — громогласно заявила красавица, — потому и поставили ополченцев в сторонке даже чуточку спереди, лишь бы самим не нарваться. А иначе разместили бы стрелков позади, где-то шагах в сорока. Думаете, я устав не читала?

— Уела! — переждав оглушительный хохот, признал командир. — Ты случайно не в крапиве родилась? Или всё же в капусте?

— В малиннике, неужели не ясно, — парировала девчонка. — Туда не всякий сунется. А капуста это для глупых мальчишек. Да, да, вы всё правильно поняли.

Датчанка отпрянула от нового взрыва хохота, даже ополченцев и то проняло. Рослый рябоватый кольчужник привалился к гриве своего коня, его хохотом — с подвыванием и уханьем, куда до него филину — впору волков гонять. Или же свирепых горных медведей.

— Арбалеты к ноге, от греха подальше, а то барышня испугалась, — зычно скомандовал эльзасец. Тон десятника изменился. — Ну довольно заговаривать зубы, на меня ваши девичьи выкрутасы особо не действуют. Подорожную и побыстрее!

— Не слышу — Даниэль сдвинула брови.

(Если честно, не очень-то получается. Жан снова уставился в гриву Датчанки.)

Смуглолицый эльзасец прокашлялся:

— Предъявите пожалуйста подорожную, милая девушка.

— Неправильно, — Вредная девчонка вздёрнула подбородок, что из неё дальше-то выйдет… Впору пожалеть Шарля, да уж нет, скорее девчонку, будь она трижды волшебницей. — И советую обходиться без фамильярностей, если кое-кому не трудно. Не забудь назвать своё имя, прозвища меня не интересуют.

— Вот оно как… — эльзасец склонился в полупоклоне. — Предъявите пожалуйста подорожную… высокочтимая, — не без колебания добавил десятник.

— Имя! — властно потребовала Даниэль. — Что мне двадцать раз повторять?

— Андреас из рода Лефевр, командир третьего десятка арбалетчиков господина барона, — поразмыслив, выдал эльзасец.

— Андреас из рода… это надо запомнить, — многообещающе прошелестела девчонка. — Жан!

Подросток послал Датчанку вперёд и передал десятнику пластиковую трубочку расписанную изображениями танцующих единорогов, в самый раз для юной непорочной девицы. Да и трубочка недешёвая, пластик пластику рознь. Древние оставили хорошее наследство.

Андреас неспешно извлёк подорожную и принялся её изучать.

— Как насчёт тайных шпионских знаков? — насмешливо вопросила волшебница.

— Настоящая, разумеется, настоящая, я не сомневаюсь, высокочтимая, — живо отозвался десятник — Даже секретарь расписался с ошибками, всего третий день как ввели. Или уже четвёртый?

Даниэль выразительно наморщила носик, сами, мол, разбирайтесь с вашими шпионскими тонкостями.

— Но сперва…

— Ну?

Уточните сперва, если вам не трудно, что заставило проливать слёзы столь юное и очаровательное создание?

— Ватажники, что же ещё! — выпалила Даниэль. — Налетели неведомо откуда, я на Ласточку едва успела вскочить! Жан сумел свалить одного…. а иначе верно дожидалась бы выкупа.

— Где?! — командно рыкнул десятник.

— Четыре или пять лиг к северо-западу, — девчонка указала рукой. — Там ещё озеро приметное с ма-аленьким островком в форме сердечка.

— Сколько их было девочка?

— Как-то позабыла пересчитать — едко ответила Даниэль, — имелись и дела поважнее. Где охранники понятия не имею, один Жан уцелел.

— Простите, высокочтимая.

— Не менее… трёх десятков. Точнее и не скажу, — нерешительно буркнул ребёнок. — И не вздумайте соваться туда на ночь глядя, весь десяток сожрут и костей не оставят!

— На всё воля Создательницы. И Митры, что её сотворил, — благочестиво отозвался десятник. — Хотя с этими, — Андреас покосился на ополченцев, — пожалуй, и Создательница не поможет. Ты права, маленькая, сегодня не сунемся.

— Что-о?! — девчонка приподнялась в седле.

— Вы правы, высокочтимая, примите мои извинения. Я надеюсь, что прекрасная Даниэль почтит своим присутствием замок господина барона.

— То есть как?

— В вашей подорожной, высокочтимая, к сожалению не указана цель поездки. В подобных случаях принято отправлять проезжающих в замок.

— С каких это пор?

— С сегодняшнего утра. Такова воля господина барона. Время тревожное, ничего не поделаешь. То ли будем воевать, то ли нет, сам герцог наверное не ответит. Гостевые комнаты уже приготовлены! — поторопился добавить десятник. — В скором времени ожидается детский бал. Я не сомневаюсь, что прекрасная Даниэль найдёт немало поклонников, вернее это они вас найдут, — галантно поправился Андреас. — А быть может — для такой красавицы нет ничего невозможного — станет и королевой бала.

— Вредина! У меня свои дела в Монкотуре!

— Какие, позвольте спросить?

— Мои собственные!

— Покажитесь, высокочтимая. — Жан, как мог, поклонился в седле.

— А куда денешься… — Даниэль кое-как расстегнула ворот кожаного поддоспешника и серебряная сова тонкой работы — известный всем и каждому знак прорицательницы — легла поверх воронёного пластинчатого доспеха.

— Влипли… — еле слышно выдохнул Андреас.

— Что верно, то верно, — охотно подтвердила волшебница. — Помолитесь сперва, вреда-то по любому не будет.

— Вы не разрешите потрогать? — осмелился спросить Андреас.

— Па-ажалуйста… — Даниэль сняла с шеи серебряную сову — Жан услужливо принял шлем — и положила на раскрытую ладонь. — Если пожелаете получить предсказание, — насмешливо уточнила девчонка.

— Пусть будет так! — Андреас судорожно сглотнул. — Моя жена в положении…

— Мальчик или девочка? — помогла десятнику предсказательница. — Кольчужную рукавицу не забудь снять, иначе толку не будет!

Отзвучали ритуальные фразы, и ладонь легла на ладонь. Серебряная сова ощутимо нагрелась…

— Убирай ладонь, пока с коня не свалился! — привычно скомандовала Даниэль. — Жан, помоги!

Серебряную сову окутало зеленоватое облачко, и предсказательница прикрыла глаза.

— Девочка, ничего не поделаешь, — Даниэль развела руками.

— Живая? А то в прошлый раз….

— Иначе бы я её не увидела! — обиженно отозвалась волшебница.

— Храни тебя Создательница… — Андреас как-то обмяк — И тебя Жан, что её уберёг.

Даниэль сконфуженно опустила взгляд, все вроде по-честному, а совесть почему-то покусывает, впору и впрямь исповедоваться у Великого. Или же попросить назначить суровую епитимью, благо к поркам не привыкать

В самом скором времени двое позёвывающих детей добрались до ворот Нового Монкотура. Старый Монкотур — Монкотур Древних — расположен в западной Франции, сравнительно близко от Пуатье. Кажется. Или где-то на побережье — подросток сладко зевнул — в голове всё путается, надо бы у Шарля спросить. У девчонки лучше не стоит, ещё засыплет насмешками.

Долгая зимняя ночь уже вступила в свои права, но люди эльзасца — навязал всё-таки четверых! — живо вразумили начальника караула. Даниэль беспомощно оглянулась на Жана, но тот лишь повёл плечом, мол, не следовало дерзить всем и каждому.

Стражники было пустилось в долгий и основательный спор — открывать ли городские ворота сейчас, или ограничиться дверкой, предназначенной для гонцов, но окрик старшего из кольчужников заставил их подчиниться.

— Жан, уплати пошлину, — бросила через плечо Даниэль, едва они въехали в привратную башню.

Подросток полез было за кошельком, но начальник караула — только рыжая борода и видна — решительно замотал головой.

— Не оскорбляйте Монкотур, ваша милость. Предсказательницы, да ещё с совой, к нам нечасто наведываются.

— А что бывают другие? — сонно улыбнулась волшебница.

— Прошу прощения, ваша милость.

— Всего лишь высокочтимая, — мягко уточнила девчонка, — я ведь только начинаю постигать азы мастерства.

— А вы что столпились, медвежье отродье? — повернулся к стражникам офицер. — Предсказательниц сроду не видели?

— Я вот точно настоящих не видел — набрался смелости молодой темноволосый стражник, — а вот самозванки попадались частенько.

Поняв, что сказанул что-то не то, юноша сломался в торопливом поклоне и укрылся за спинами товарищей.

Остальные лишь заворожено разглядывали живую настоящую волшебницу, нечастую гостью в здешних краях. При большом желании и дотронуться можно, только смельчаков почему-то не наблюдается. Доспех стоит целое состояние, на вид совсем ещё малолетка, из тех, кого нещадно порют за не вовремя съеденное варенье, или чрезмерный интерес к мальчикам. И вдобавок красавица из красавиц, куда до неё дочери мэра, хоть и та хороша. Вон как начальник караула её разглядывает, а он опытен в подобных делах, куда нам многогрешным. Округлиться конечно не помешает и вообще основательно подрасти — иначе покарает Создательница — но через несколько лет… Не услышала бы прекрасная Даниэль, кто их знает этих волшебников… но тем больше выставят доброго осеннего пива за подробный рассказ о юной волшебнице, одно личико чего стоит!

Даниэль неожиданно благословила стражников, словно взрослая полноправная предсказательница. Сова, совой, но все посвящения она едва ли прошла, а иначе не пороли бы ребёнка почём зря!

Плечистый чернобородый начальник стражи в дорогой каталонской броне от лица всех присутствующих приложился к руке девочки. С должным благоговением и без лишней галантности, чего доброго оскорбится ребёнок… храни Создательница!

— Куда? — по-военному кратко спросил старший из кольчужников, едва они удалились от привратной башни. Виктор, да точно Виктор, десятник же его представлял.

— На постоялый двор, куда же ещё. А то ребёнку хочется спа-а-ать… — вредная девчонка непритворно зевнула.

— Постоялых дворов в Монкотуре не водится, разве что гостиница мадам… — кольчужник было запнулся, — но порядочной девушке там не место! Другое дело трактиры.

— Значит… лучший трактир… — последовал новый зевок. — И советую поспешить, всё в сон почему-то клонит… вам же на руках нести придётся, а то Жан не потянет.

— Ага, — подал голос подросток. — В доспехах она тяжёлая.

— Кто же в здравом уме от такого откажется, — Виктор склонился в полупоклоне. — Эй, что вы вылупились? — спохватился Виктор. — Господин десятник с вас всех шкуру спустит и с меня, грешного, в первую очередь!

— Или сам господин барон, — с готовностью дополнила Даниэль. — Может мне и впрямь Андреасу пожаловаться?

Несколько минут мягкой неспешной рыси — Виктор старался поберечь предсказательницу — и кавалькада остановилась перед двухэтажным трактиром.

— «Золотой грифон», — прочитала вслух Даниэль. — Интересно, почему золотой — мимоходом удивилась девчонка. — Жан, я честно… помоги слезть.

Вместо Жана в волшебнице подскочил Виктор, и для верности выхватил девочку из седла.

— Будто маленькую, — пробурчала девчонка. — Спасибо, Виктор!

Даниэль покачнулась — вроде бы по правде, не притворяется, хотя кто знает этих девчонок — и доверчиво оперлась о руку Виктора.

Крепко сбитая полногрудая трактирщица — по росту пожалуй не уступит Мигелю — живо выскочила из дверей и склонилась в нарочито церемонном поклоне.

— Что желает высокочтимая… — хозяйка было замялась.

— Даниэль, — подсказал Виктор и что-то зашептал в ухо трактирщице.

— «Золотой грифон» к вашим услугам, сиятельная госпожа, — важно пробасила трактирщица. — Я, Мадлен из рода Легранд, сделаю всё возможное и невозможное, чтобы исполнить ваши желания.

— Высокочтимая, — рассеянно поправила Даниэль. — Меньше слов, Мадлен, иначе не управимся до утра.

— Если высокочтимая пожелает, я приму расписку вместо звонкой монеты, — поколебавшись, добавила трактирщица.

— Зачем? — удивлённо улыбнулась волшебница. — Для меня всё самое лучшее! — Даниэль небрежно бросила хозяйке серебряный реал. — И мне, и Жану, как-никак он мне жизнь только что спас!

— Девицам в общем зале не место, — полуутвердительно протянула хозяйка.

— Принесёте горячее прямо в комнату, только поскорее, а то я не дождусь. — Даниэль прикрыла рот ладошкой. — Да, пока не забыла. Благодаря вашей распорядительности, — обратилась к Виктору девчонка, — надвратная башня будет служить Монкотуру ещё долгие, до-олгие годы.

Хозяйка сглотнула и постаралась вжаться в каменную стену, если малолетка хоть наполовину не врёт впору прятаться в мышиную норку… Берлога впрочем, тоже сойдёт, косолапого только не забыть выставить… До тех пор, пока не уедет госпожа предсказательница. Ведь кольчужники похоже поверили, даже не удивились особо… и спаси трактир милость Создательницы!

— Я надеюсь, что достопочтенный Виктор и его товарищи примут этот небольшой дар, — Даниэль вложила в руку Виктора золотой реал. — Полновесный, картахенской чеканки, — тут же похвасталась девчонка. — Его светлость инфанта Карлоса ещё никто не обвинял в порче монеты. Но с одним непременным условием.

— Слушаю, высокочтимая.

— Выпейте за моё здоровье. Только все четверо, ополченцы ведь тоже люди Правда-правда, ну не хмурься, Виктор. Мадлен, ты слышала?

Хозяйка не без облегчения закивала.

— Высокочтимая Даниэль приказывает? — осведомился Виктор.

— Ага, конечно.

— Так и скажу господину барону.

— Быть может, для сиятельной Даниэль подойдёт сочная прожаренная индюшатина под особым соусом — секрет заведения! Молодую форель как нарочно сегодня доставили, специально для высоких особ. А лошадок мы обиходим, — поспешила заверить хозяйка — Что касается медвежатины…

— Вы когда мне постель, наконец, приготовите, на ходу засыпаю, — капризно протянула волшебница. — Распуши служанок, пускай побегают! Поживее, Мадлен, — одна нога здесь — другая там! Про горячее не забудь! — крикнула вдогонку девчонка.

Жан наконец взял в кухне заполненный яствами поднос — повариха постаралась на славу — и перекинулся шуткой с полноватой пригожей служанкой. Девушка сначала едва улыбнулась, и вдруг фыркнула так, что заколыхалась тяжёлая грудь. Мальчишка послал воздушный поцелуй и живо покинул кухню.

Миновав комнаты для прислуги, Жан круто свернул в широкую галерею и едва не столкнулся с плечистым дородным купцом в почти что полном доспехе. Овернцем, судя по родовым знакам. Слуга вежливо уступил дорогу — с рабами обычно не церемонятся — но разом побледневший купец прижался к стене и жестом велел ему проходить.

— Не волнуйтесь вы так, госпожа кажется в настроении, — снисходительно бросил мальчик.

— Ты уверен?

— Вроде бы да. — Жан неопределённо повёл плечом. — Умоталась за сегодняшний день.

— Тогда я вещи свои заберу — немного ободрился овернец.

— Только поменьше шума, госпожа этого не любит, — напутствовал мальчик торговца.

Купец вновь застыл в нерешительности.

Жан как смог осторожно вступил на лестницу — свечей всё-таки маловато — не навернуться бы вместе с подносом.

Накаркал! Чудо что поднос удержал! Подросток перевёл дух. Кто здесь масло ухитрился разлить, не иначе одна из служанок. Надо полагать с великого перепугу, когда спешно готовили лучший номер для сиятельной Даниэль.

Эжен поставил поднос на низкий широкий подоконник и со вкусом умял пирожок с чем-то сладким и сочным, прямо та-а-ает на языке. И ещё один, что он зря старался? Только для успокоения нервов, Даниэль особо и не обидится. Может быть.

Вот и номер вредной девчонки, ах простите, госпожи предсказательницы. Подросток предупреждающе постучал, чего доброго Даниэль отходит ко сну. Тогда мало ему не покажется. Достанется и подносу, попробуй тогда нормально поужинать.

— Ты что ли, Жан? — раздался недовольный голос девчонки.

— Да, госпожа.

— Долго же ты копался. Я чуть было не заснула. Или заснула? Входи, только дай причесаться.

Дождавшись милостивого разрешения предсказательницы, слуга переступил порог.

— Ну и как? — Даниэль рывком поднялась с кровати.

— Ты покушай сперва, погляди какая форель, — нежно предложил Жан. — Объеденье, прямо слюнки текут, я успел ухватить кусочек.

Даниэль закусила губу.

— Ещё нежная оленина в соусе из диких трав, на мой вкус вполне удалась. — Мальчишка поставил поднос на стол. — Да и слоёные пирожки неплохи, хозяйка лично угощала меня, пока я дожидался горячего.

— Пирожки говоришь? — предсказательница оглядела поднос.

— Те, что остались…

— За один я ручаюсь… нет, они и правда вкусные.

— Охотно верю, — вздохнула волшебница.

— Мне ещё принести? — мальчик направился к двери. — Половина тебе точно достанется.

— Половина? — чуть не прыснула Даниэль.

— Ну, почти…

— Не дразнись, пожалуйста, Жан, что мне Шарлю пожаловаться?

— Шарль вообще-то ябед не жалует, даже таких хорошеньких.

Маленькая ладошка Даниэль мелькнула в воздухе и словно прилипла к щеке.

— Красивая, конечно красивая, скора ты на звонкие оплеухи, — поправился Жан, осторожно потирая физиономию. — Ладонь вроде мягонькая, а как приложила…

— Сам виноват, мне всю руку отбил, — воинственно откликнулась Даниэль. — Ничего, что правая онемела, я и левой приложу от души! О гонце давай, о гонце!

— О котором? — Жан старательно сделал большие глаза.

— Благородного маркиза Сорде, не к ночи будь помянут!

— Тот, что возглавляет личную инквизицию герцога? — спокойно спросил слуга.

— И тайный совет. Ты зачем всё начинаешь по новому кругу? — с подозрением спросила красавица.

— Мало ли… — улыбнулся недавний ватажник. — Вдруг о чём ещё проболтаешься, как у вас, девчонок бывает.

— Ты пожалуй повреднее меня.

— С запозданием, но дошло. От тебя и не такому научишься, у тебя природный талант. Не рычи, пожалуйста, Даниэль, лучше попей водички. Или сока на твоё усмотрение.

— Не-е, водички пока не надо. Тебе же всё на голову вылью, — ехидно заявила девчонка.

— Стакан? — подросток покачал головой.

— Весь графин конечно! Что мне на стаканы размениваться? — выдала госпожа предсказательница. — Что ты снова смеёшься, Жан?

— Ты не поняла? — улыбнулся мальчишка.

— Дразнилка бессовестная! Почему тебя крокодил не сожрал?

— Ты ещё драконов припомни.

— Страшных? — заинтересовалась девица.

— Вроде тебя. — Жан попятился к двери.

— Спасибо за комплимент, — озадачено сказала волшебница. — А смеяться тебе зачем?

— Ты подумай сама сперва, может до рассвета дойдёт.

— Как тебя Великий ещё не прибил?

— Я всегда исчезаю вовремя, — ухмыльнулся слуга. — Оплеухи, я думаю, не задержатся?

— Да ну тебя!

— А подробнее? — лукаво вопросил мальчик. — Ты ведь левую руку пока не отбила?

— Не-е, не время сейчас, ты ещё разобидишься, — с сожалением протянула девица.

— А как насчёт водички? — поинтересовался Жан.

— Это только для вразумления. Липкий сок тоже сгодится.

— Для тебя?

— Для мальчишки бессовестного!

— Повторяешься, Даниэль. Тот гонец, как ты и сказала, передал послание мэру — все служанки болтают — и остановился в «Грифоне». Кожаную сумку с гербом маркиза постоянно таскает с собой, поговаривают, даже в бане не расставался.

— Это дело обычное — предсказательница серьёзно кивнула. — Дальше, Жан!

— Сок пока отменяется?

— Это мы ещё поглядим, — грозно заявила девица.

— Пил изрядно между делом лапал служанок. Даниэль, ты случаем не ошиблась?

— Он не должен от других отличаться, сколько я тебе объясняла.

— Как по мне, вполне обычный гонец.

— Он из внутреннего круга — надеюсь — это о-очень большая разница. — Даниэль рассеянно играла кинжальчиком. — При нём письмо барону Анри с приказом послать подкрепления. На север, против Робера, если кое до кого не дошло.

— Против Шарля лучше скажи, — поправил Жан.

— И то верно. Мы с письмом основательно поработаем, у меня умения хватит.

— Ты себя пытаешься убедить?

— И тебя тоже, — призналась волшебница. — Ты же мне конечно поможешь?

— Спасибо.

— Не за что. — Предсказательница прошлась по комнате и зачем-то всмотрелась в темноватую глубину зеркала. — Не допрашивай меня, Жан, пока девочка не наслала чесотку.

— Как Богиня на это посмотрит? — прищурился посланец Великого.

— Насылала, ничего страшного, — отмахнулась волшебница. — Мальчиков всегда нужно воспитывать. Днём-то она особо не чувствуется, а вот ночью… пока заснёшь. Не желаешь на себе испытать?

— После вас, Даниэль, — поклонился подросток.

— То-то!

— Почему Жюстен от своих таится? — сменил тему слуга.

— На большом круге герцогства бароны дружно решили, что нельзя отзывать войска с лангедокской границы, а то там в последнее время… — Даниэль почему-то хихикнула. — И подали всеподданейшую петицию герцогу, а то, как бы мирные добродушные лангедокцы не двинули полки на Прованс. С Лангедоком ведь родовая вражда чуть ли не со времён первого из Жюстенов.

— Знаю, знаю. Мне Шарль говорил, — взмолился было подросток.

— А я повторю, — мило улыбнулась девица. — Мальчишек постоянно нужно воспитывать. Или ты не согласен?

— Только без чесотки!

— Я пока с тобой не решила — Даниэль ухватила ещё тёплую печенюшку. — Лангедок ведь серьёзная сила, герцогство как-никак. И вдобавок владеет Сардинией. Захудалое, но всё-таки королевство. Я Сардинию имею в виду.

— Ты ещё о Цезаре мне расскажи! — тут же ощетинился мальчик.

— Извини, Жан, не подумала. Мы ведь скоро к гонцу пойдём?

— Не вертись ты словно юла, ребёнок и есть ребёнок.

— Я исправлюсь, только скажи, — зачастила красавица.

— Что-то слабо верится, — вздохнул мальчик.

— Жа-а-а-ан…

— И за руку меня не хватай, как бы не дошло до Великого.

— Не томи ребёнка, пока по шее не дала, — пригрозила госпожа предсказательница.

— Только прямо сейчас не выйдет и через час, другой тоже. У гонца оказывается здесь зазноба, между прочим, племянница Мадлен.

— Представляю себе эту дылду! — тут же вскинулась Даниэль.

— А вот я бы не прочь поглядеть, — лукаво отозвался подросток — говорят всё при ней.

— Все, вы, мальчишки, на один лад, в этом я давно убедилась. Кроме Шарля, пожалуй, да и то не вполне уверена. — Даниэль внезапно залилась краской, что она такого сказала? — Ты о деле давай, не смущай невинную девушку, — важно заявила волшебница.

— Только выпей сперва стакан молока. — Жан подвинул поднос к предсказательнице. — Детям говорят очень полезно.

Даниэль беззвучно, по-девчоночьи выругалась, но послушно осушила стакан.

— И хлебцем заешь, поджаристым, для тебя отбирал.

— Лучше уж печенюшкой, она с маком.

— Невелика разница. Ты глотай, глотай, а то ещё подавишься ненароком.

— Шантажист и вдобавок надсмотрщик! — вынесла вердикт Даниэль. — Научился, наверное, у Луи, несладко Шарлю приходится.

— Кто бы спорил… Я потом тебя ещё покормлю, — словно, между прочим, добавил подросток. — Словом сумка в комнате гонца, а гонец сейчас со своей зазнобой. Дошло?

— Боюсь, что это надо-о-олго, — уныло протянула красавица.

А теперь хорошие новости. Только… — Жан умильно глянул на поднос.

— Так и быть бери свой пирожок, я одним всё равно не наемся, — разрешила девчонка. — Что ему, скучать в одиночестве?

— Правильно, — мальчик потянулся к подносу.

— Булочку-то, зачем прихватил?! — возмущённо фыркнула Даниэль.

— За компанию, — объяснил недавний ватажник. Каталонский купец, что остановился в ближайшем номере, срочно переехал в соседний трактир. Во избежание. И вдобавок мой знакомый овернец. В старом добром «Грифоне» теперь только два постояльца — благородная Даниэль и гонец маркиза. Или высокородная?

— Не дразнись ты по новой, сам волшебник не из последних. Пирожки вот только сожрал.

— Усыпить надеюсь получится? — деловито спросил слуга. — До полудня, чтобы с гарантией.

— Да будет известно высокочтимому Жану, — Даниэль показала розовый язычок, — что наслать сон на бодрствующего ну ника-а-ак не получится, в этом я слабовата. Другое дело на дремлющего, а тем более сонного — хоть в холодной воде купай, всё одно не пробудятся. А гонец и его… — вредная девчонка поморщилась, — они понятно чем занимаются. И те четверо, — вспомнила предсказательница, — до сих пор, небось, бражничают.

— Через час, другой отправятся на боковую.

— Вот видишь! Поедим вдвоём, а потом спа-атеньки… — красавица протяжно зевнула и благовоспитанно прикрыла рот ладошкой.

— Ты наверно до зари не проснёшься, — Жан предусмотрительно отступил.

— Ровно на четыре часа, в ордене и не такому научат. И тебя подниму, лентяя, но сначала покушаем. — Даниэль ухватила поджаристый хлебец и принялась намазывать его маслом. — Да не бойся ты Жан, до утра пощёчин не будет, я и без того руку отбила.

— Половина форели моя!

Хоть всю забирай, — отмахнулась волшебница, — пирожков только не трогай.

— Тех, что я успел оприходовать?

Кру-угленьких, с творожком, ты их кажется не заметил. Хвала Богине, подносом накрыли.

— Дашь попробовать? — мальчик вновь отступил. На сей раз поближе к зеркалу.

— Погоди… ты меня отвлекаешь?

— Всё лучше, чем себя изводить Я думал, не догадаешься.

— Нашу дверь не забудь запереть, как подумаю, что войдёт хозяйка… — Вредная девчонка опасливо поёжилась.

Половица предательски скрипнула под мягким сапогом Жана. Только-только выбрались в коридор, что дальше-то будет?

— Тише ты, мамонт! — зашептала в ухо девчонка.

— Слонопотам, — рассеянно поправил подросток.

— Что?

— Читать больше надо!

Даниэль похоже надулась, ничего — перетерпит. Знак Весов на начищенной медной табличке — похоже намёк хозяйки, мол, надо знать меру — ярко-зелёная дверь, да точно, он не ошибся, номер знакомый. Те четверо аккуратно и добросовестно выполнили приказ сиятельной Даниэль, как водится, свалились от непомерных усилий и теперь дружно храпели на весь коридор.

— Ну и запашок, пожалуй, и мёртвый поднимется… а потом отправится досыпать. Даже дверь особо не помогает, — предсказательница наморщила носик. — Они ведь вроде заказали лучшие вина?

— Дело в количестве.

— Ну, пошли, Жан, — Даниэль потянула мальчика за рукав.

— Надо бы нам туда наведаться. Усыпишь ополченцев для верности, им куда меньше досталось.

— Сперва с делом управимся! А у нас, что на двери нарисовано? — вдруг спросила девчонка.

— …

— Я ведь только разок на неё и глянула, а п-потом и вовсе из г-головы вылетело, — зубы Даниэль заметно постукивали.

— Снежно-белый единорог, — недовольно буркнул подросток. — В самый раз для юной непорочной блондинки.

— Блондинки?

— А что, брюнетки?

— Ага. Теперь верно запомню. И дверь кажется розовая, — Даниэль в очередной раз оглянулась и придвинулась к Жану. — Если что, ты мне снова подскажешь, т-только не ругайся пожалуйста.

— Ты бы лучше помалкивала, чего доброго язычок прикусишь, — тихо посоветовал мальчик. — Помнишь как в поговорке?

— Уже. Не до крови, хвала Создательнице, — призналась госпожа предсказательница.

Жан только вздохнул. Дети миновали череду разноцветных дверей — чтобы подгулявшие постояльцы не ломились в соседние комнаты — и поднялись на второй этаж.

— Дверь та самая, с изумрудным дракончиком, — еле слышно зашептала девчонка.

Подросток молча кивнул.

— Жа-а-ан, миленький, может ты первый? Я по правде сейчас боюсь.

А куда денешься? Жан прижал палец к губам.

— Обманка при тебе? — всё же не удержалась волшебница.

Эта и перед казнью будет болтать. Жан слегка щёлкнул по металлической трубочке и направился к двери.

— Только Шарлю не говори, — зашептала в спину девчонка. — Обещаешь?

— Тебя давно пороли?

— Что… ага… — Даниэль послушно кивнула.

Поколдовав немного с замком, подросток устремился в дверной проём, надо же показать пример вредной девчонке. Несколько кошачьи-мягких шагов — что они там на полу раскидали? — и Жан оказался возле широкой кровати. С гонцом похоже порядок, вон как мерно похрапывает. Женщина что-то забормотала во сне — Жан затаил дыхание — и перевернулась на другой бок.

— Живее ты, трусишка, только не споткнись ненароком, — тихонько позвал подросток.

Даниэль мягко по-девчоночьи всхлипнула, переступила порог и без малейшего промедления вцепилась в плечо Жана.

— А… они…

— Беспробудно, хвала Создательнице, видно умаялись за полночи.

Даниэль немного расслабилась.

Послышался монотонный речитатив предсказательницы, понять бы хоть полсловечка! Даниэль сомкнула ладошки — как она только плечо отпустила? — и спящие задышали заметно ровнее.

— До полудня, самое меньшее, ледяной водой не поднимешь! — гордо объявили волшебница.

— Если снова начнёшь трястись…

— Да конечно, не в первый раз. Если что, моим же собственным ремешком, он хотя бы потоньше, — вредная девчонка хихикнула. — Только не отходи пожалуйста, Жан, я всегда темноты боялась.

— А при въезде?

— Там Виктор за нами присматривал. Можно я огонёк зажгу, а то собственных ладошек не видно.

— От плеча сперва отцепись, — мальчик шагнул к окну.

— Жан ты куда? — пискнула Даниэль.

— Занавески толком задёрну, а ты дверь притвори. Замок запечатала?

— Спрашиваешь! Кроме меня никто не войдёт, — похвасталась Даниэль.

— Даже ты? — привычно съязвил Жан. Может быть язык показать, глядишь и перестанет бояться… а-а, у них, девчонок поймёшь… У мальчишек впрочем ненамного лучше, стоит только Шарля припомнить, храни непоседу Создательница!

— Не дразнись, пожалуйста, Жан, там обычное возвратное заклинание.

— Правильно, хорошая девочка.

— Только очень вредная, — предсказательница непритворно вздохнула. Голубой мерцающий огонёк загорелся рядом с кроватью. — Ой… а я совсем не подумала, честно-честно! Жан, отвернулся бы что ли… — жалобно попросила девчонка. — Гонец тоже бессовестный, оставил даме краешек одеяла. Жан, что ты застыл?

Мальчик лишь отмахнулся.

— А подробнее, — Даниэль подбоченилась, — что ты нашёл в этой корове?

— А?

— Все вы мальчишки одинаковы, — вынесла вердикт предсказательница.

Жан сосредоточенно засопел.

— Ну, скажи хоть пару словечек?

— Маленькая, потому и завидуешь, — Жан кое-как оторвался от созерцания пышнотелой зазнобы гонца. — Всё как говорится при ней, без обмана, правильно толковали служанки. Знаешь, я понимаю гонца, знал, кого выбирать, — важно закончил мальчик.

— Ты прямо как наш Филипп! — Даниэль неожиданно прыснула.

— Кто?

— Мой младший кузен, как начнёт толковать о женщинах… Да и я хороша. — Даниэль подхватила юбку зазнобы гонца и прикрыла её пышные прелести. — Сумку лучше проверь, боюсь придётся нам повозится. А-а, ты уже…

— Не мешай! — Жан неспешно провёл рукой над объёмистым металлическим цилиндром — литра три поместится, если вина налить — и прикрыл глаза, при удаче, пожалуй, получится. Предсказательница, как ни странно, помалкивала. Считанные мгновения спустя Жан уверенно набрал комбинацию цифр. Внутри цилиндра что-то звонко щёлкнуло.

— Эт-то как?

— Всего делов… — Жан устало привалился к стене. — Считал комбинацию цифр, благо её недавно меняли, ну а дальше любой управится. Даже твой любимый Филипп, — не удержался мальчик.

— Он не мой!

— Так Великому и скажу — покладисто согласился подросток. — У купцов бывало и посложнее… только Шарлю не разболтай, язык без костей, мало ли что в ватаге творилось.

Даниэль жестом подозвала огонёк к сумке гонца и торжественно отвинтила крышку.

А цилиндр пустой, Жан, что на белом свете творится? — растерянно сообщила девчонка. — Только письмецо какой-то вертихвостки, кто ещё нарисует ожерелье из роз? И дракончик с белой розой в зубах, я и то бываю скромнее!

— Разве? — удивился мальчик.

— Надо же нарвались на подставного гонца! — продолжала причитать Даниэль. — Из того же тёмного ведомства, я ведь слышала о подобных штучках.

— Это я уже понял. Ложного, если по правильному.

— А где же тогда настоящий, с приказом герцога? — растеряно вопросила девица.

— Это ты у меня спрашиваешь?

Гулкий тяжёлый стук, скорее уж основательный удар в дверь заставил девочку вздрогнуть.

— В окно вы точно не выскочите. Там все мои подавальщицы с заряженными самострелами, — пробасила за дверью Мадлен. — Бьют, как и положено девушкам, но добрая половина бельтов найдёт свои цели. И запомни, Даниэль, или как тебя там, я лекаря звать не буду, на всё воля Создательницы.

Даниэль сноровисто застегнула сумку, Жан изготовил к стрельбе арбалет.

— Открывайте, иначе вышибем, я послала за молотом, — вновь взревела хозяйка.

— Жа-ан, я к двери подойти боюсь, — честно призналась девчонка.

— Как насчёт волшебного слова?

— Ша-а-арль конечно, вот так растянуто, и сразу ко мне! Жан, обещаешь? — Даниэль ухватила мальчика за рукав.

— Да.

— Жан, ты точно вернёшься? — не унималась волшебница.

— Мне и самому жить охота.

Оказавшись возле двери, Жан шепнул имя Великого, подражая манере девчонки — тоже мне, нашла ключ к заклинанию — и стремительно возвратился обратно.

Очередной удар, похоже, обухом топора — молот почему-то запаздывал — и крепкая дубовая дверь распахнулась до упора.

Первый в комнату ворвался дюжий плечистый конюх по росту почти не уступавший хозяйке. С факелом в руке — в умелых руках оружие не из последних — и двуручным мечом у пояса. Впрочем, ворвался не то слово — конюх резво переступил порог и нерешительно затоптался на месте, наткнувшись на выразительный взгляд девочки. На вид-то, чистый ребёнок, пальцем перешибёшь, но кольчужники, да и сам господин Андреас…

Вслед за конюхом проследовала трактирщица с увесистой сковородой в руке, пожалуй, и косолапого оглушить можно. Или даже прибить, особенно если хозяйка не духе. Поверх ночного халата видавшая виды кольчуга, тесноватая и коротковатая для дородной трактирщицы.

Ввалилась как водится и прочая челядь, числом не меньше восьми, — кто с молотом, кто с копьём, но в основном с огромными самодельными арбалетами, храни всех Создательница! Вредную девчонку в первую очередь, ведь случись что с этой заразой, Великий вовек не простит.

— Поверили! — хозяйка взмахнула сковородой. — И я, дура, поверила, и почтенный господин Андреас, а его провести непросто. Кто шпиона изловил на прошлой неделе?

— Ма-а, меня опять не пускают! — послышалось в коридоре.

В комнату скользнул гибкий светловолосый мальчишка. Босиком и в ночной рубашке — явно выскочил из постели — и схватился за руку матери.

— Дай ему что-нибудь, Антуан, — не оборачиваясь, велела хозяйка, — а то канючить начнёт. Только не арбалет, хватит с меня и прошлого раза!

— А с меня — позапрошлого, — подал голос конюх.

— Эт-то верно, — живо поддержала Мадлен. — Только не клинок, Антуан, снова беды наделает.

— Я щенков тогда спас! — возмутился мальчишка.

— Поболтай ещё у меня! А кому откупаться пришлось?

— Зато живы щенята, не утопили.

— А теперь не знаем куда девать, — вздохнула хозяйка. — Хоть бы раздавать кутят начал, давно пора.

— Ма-а, ещё самую чуточку…

Смуглый вихрастый подросток понимающе усмехнулся и как мог осторожно передал сыну хозяйки метательное копьецо, в самый раз для ребёнка, кстати, сколько уже ему? Года на полтора младше Шарля, совсем ещё мелочь.

— И учти, Ксавье, — обратилась к сыну Мадлен, — скажешь хоть пословечка, сразу выставлю в коридор. Без копья, довольно с тебя игрушек! Дошло?

— Ма-а… — заныл было Ксавье.

— Слышал, что я тебе говорю?

Ксавье молча кивнул.

— Сбил меня с мысли, паршивец.

— А кто выследил? — подал голос мальчишка, но тут же испуганно съёжился.

— Мой Ксавье ненароком подслушал, как волшебница говорила с э т и м, — Мадлен кивком указала на Жана, — будто с равным, храни Создательница! В жизни всякое конечно бывает, — трактирщица словно размышляла вслух, — от ватажников её щенок уберёг, может вместе росли… Но я ещё тогда заподозрила неладное и велела Ксавье послеживать.

— Ты мне пудинг малиновый обещала, сколько скушать смогу! И… и…

— И хорошую порку! — звонкий основательный подзатыльник привёл мальчишку к молчанию.

— Этак и прибить можно, — еле слышно буркнул Ксавье, — как того телёнка…

— Только не тебя, — усмехнулась Мадлен, — дело проверенное.

— Этих прямо к господину барону? — осмелился спросить конюх.

— Сперва сами обыщем. Заодно разберёмся с фальшивыми денежками.

— Фальшивыми? — неуверенно протянул конюх.

— Поговори у меня! А какие ещё у самозванок бывают? Ведь я, глупая, даже на зуб не попробовала! А сова верно серебряная… Что вы до сих пор толпитесь у двери, самозванка она и есть самозванка! Настоящая бы с вами да-авно разделалась, — трактирщица словно убеждала себя, — а меня грешную обратила бы в пепел. Ну-ка, отдавай свою никчемную побрякушку, может, хватит веса уплатить за ночлег!

Конюх без особой охоты обнажил меч, маленький Ксавье поднял своё копьецо, и хозяйка двинулась к оцепеневшей девочке.

Даниэль шагнула навстречу, — хоть подталкивать не пришлось! — и бросила несколько гремящих полупонятных слов, от которых Жан почувствовал себя маленьким и незначительным, ох уж эти колдовские штучки!

— Знаешь, что с вами сейчас случиться? — кое-как выдавила трактирщица.

Даниэль откинула волосы, сняла цепочку, и серебряная сова мирно улеглась на ладони. На какие-то мгновения — или ему показалось, Жан тряхнул головой — серебряную сову окутало зеленоватое облачко.

— Ты… это… — Мадлен приостановилась.

— Ты просишь о предсказании? — ровно вопросила волшебница.

Дородная трактирщица отшатнулась.

— А ты? — Даниэль повернулась к конюху.

— П-позже, высокочтимая. Вашу Ласточку обиходили, ни в чём отказа не знает.

— Не сомневаюсь. Может быть ты, маленький доносчик? — предсказательница шагнула к Ксавье.

Ребёнок было заколебался, приоткрыл рот, но матушка оттащила шалопая за шиворот.

— Слуги Создательницы! — отчеканила Даниэль.

Конюх громко икнул и сломался в поклоне.

Девочка не спеша достала небольшой, расшитый жемчугом кошелёк.

— Плащ! — звеняще приказала волшебница — И смотрите, чтобы без дыр, сами себя накажете! Не теснитесь вы у порога, слуг я обычно не трогаю.

— Высокочтимая? — конюх сбросил с себя рубашку.

— Ла-адно, ладно сойдет. Она хоть штопанная?

— Вчера сам зашивал, как рассорился, ну неважно с кем…

— Помирились вроде уже, что ты на меня наговариваешь! — недовольно пробасила хозяйка.

На видавшую виды рубашку посыпались золотые и серебряные монеты.

— Шесть золотых реалов и ещё восемнадцать серебряных. Считай восемь ливров, — гордо объявила девчонка. — А ты, мелкий, куда суёшься, денежек захотел? — Даниэль ухватила Ксавье за шиворот.

— В-в-вы…

— Не слышу.

— Высокочтимая, — наконец выговорил ребёнок.

— Это тебе за то, что подслушивал! — предсказательница отвесила оглушительную оплеуху.

Мадлен было двинулась к девочке, но конюх придержал её за плечо.

— А вот это за малиновый пудинг! — Даниэль дополнила пощёчину подзатыльником. — Слишком рано ты всему научился!

Ксавье молча глотал слёзы, с надеждой поглядывал на мать, но протестовать вслух не осмеливался, с благородными спорить себе дороже.

— Получайте обратно своего обормота, — Даниэль слегка подтолкнула Ксавье. — Брысь под юбку матери, пока я ещё добрая. Порки ты не заслуживаешь! — бросила вдогонку девчонка.

Всхлипывающий Ксавье скрылся за широкой спиной матери, вот стыд-то будет, хоть из дома не выходи. Благородная она там или нет, всё равно всего лишь девчонка.

Раскрасневшаяся Даниэль — отвела душу, хвала Создательнице! — жестом подозвала конюха:

— Твоя рубашка — тебе и делить. Половину денег раздашь челяди.

— А другую?

— Думаю понятно кому, эта своего не упустит. Ты слышала, Мадлен?

Трактирщица неохотно кивнула.

— Чтоб вы знали, вам достанется четыре ливра, если считать в серебре, — обратилась девчонка к челяди. — А то мало ли, вдруг Мадлен обсчитается. А теперь — вон! Из трактира я имею в виду. Переночевать можно и на сеновале.

Слуг словно вымело порывом ветра.

— Подавальщицам можно остаться? — решилась спросить трактирщица.

— Если вам овечки нужны. Настоящие, с шерстью и рожками. Ме-е-е… Я сегодня за себя не ручаюсь.

— Простите, высокочтимая, но что будет с моей племянницей? — Мадлен склонилась в церемонном поклоне. — И с почтенным господином гонцом.

— Перережем им глотки, неужели не ясно, и отправимся досыпать, — вредная девчонка показала язык.

Мадлен отвесила глубокий поклон и покинула комнату.

Девочка прижалась к плечу Жана, ещё немного и разревётся, почище Ксавье.

— Не плачь, маленький, как разделим, получишь целый реал. Госпожа волшебница расщедрилась, — послышалось в коридоре.

Даниэль выразительно постучала себя по лбу. Жан согласно кивнул.

— Что дальше? — устало спросил подросток.

— Допросим, как следует гонца, что же ещё. Просыпаться для этого необязательно, — вредная девчонка хихикнула.

— Как ты говорила, твоим же собственным ремешком? — неожиданно осведомился подросток.

— Девочек бить нельзя, а тем более девушек, — тут же зачастила волшебница. — Я Ша-арлю пожалуюсь!

— Зато пороть можно.

— За что, Жан, миленький?

— Зря ты руки распустила с этим мелким Ксавье, — пальцы мальчика сомкнулись на рукояти кинжала. — Мадлен отомстит. Не сразу, но отомстит, знавал я таких…

Даниэль опасливо попятилась.

— Ты сперва гонца допроси, если вдруг что путное выйдет…

— Постараюсь, Жан, но девочек бить нельзя. И Шарль так считает, он меня ни разу не шлёпал!

— Всему своё время, — проворчал подросток.

— Эт-то как? — поежилась Даниэль.

— Ты не поняла? — прищурился Жан.

— Ну конечно, с моим-то характером… — понурилась госпожа предсказательница. — Только ты за меня заступишься. Обещай, иначе жизни не дам!

— Поднимайся ты, соня! — Даниэль встряхнула мальчика за плечо.

— М-м…

— Не мычи, а то скоро заблеешь. Честно-честно, вот разозлюсь ещё малость…

— Это ты хозяйке скажи, — Жан перевернулся на другой бок.

— Может одеяло стянуть? — задумчиво протянула девчонка.

— Преврати пока что в барашка, хоть сегодня отосплюсь вволю, — сонно пробормотал Жан. — Что ты будишь ни свет, ни заря…

— Городские ворота скоро откроют, вот почему. Просыпайся Жан, я тебе бутербродов сама нарезала. С сыром и ветчиной. И куда они колбасу задевали, ты случайно не в курсе?

Мальчик только зевнул.

— А челядь в трактир серебром не заманишь, — мрачно продолжила Даниэль, — так что придётся обойтись без горячего.

— Кто вчера всех запугал? — Жан спустил ноги с кровати. — Не ты случайно? Даже эта гром-баба поверила. Блеять, знаешь ли, никого не тянет.

Мальчик уселся за стол, ухватил вчерашнюю печенюшку и принялся с аппетитом прожёвывать. Ох, проснуться бы толком, а то с этой бешеной Даниэль…

— Да быстрее ты, слонопотам недоделанный, — наконец взорвалась девчонка, — как бы клятая Мадлен не опомнилась!

Жан-искусник переступил порог и оказался во дворе трактира. Разумеется, с заряженным арбалетом, надо же охранять девчонку. Интересно, чем она думает? Уж точно не головой, как и все хорошенькие девицы. Начала зар-раза наводить красоту, когда времени считай не осталось.

А-а, вот и она… Чинно вышла на крыльцо с видом пай-девочки и небрежным кивком ответила на почтительные поклоны.

Та-а-ак…. Жан закусил губу. Даниэль похоже переборщила чуток, впору сдаваться без промедления. Или предложить сдаться Мадлен, а что — неплохая идея! Э-эх, Великого бы сюда… Шарль бы им такого наговорил, сразу оружие положили. И ещё отсыпали серебра.

Трактирщица на сей раз пришла без доспехов — уже хорошо — разве что с кинжалом у пояса. Да нет, скорее с коротким мечом, сразу не разберёшь, при её-то росте… Маленький Ксавье в новеньком тесноватом костюмчике с мученическим видом томится возле матери. Чуть было не улизнул, поближе к лошадкам, но Мадлен привычно придержала его за загривок.

Городские стражники — целый десяток! — уже заняли позицию у ворот, между прочим запертых наглухо! Окольчуженные, при мечах и арбалетах. Не без зависти поглядывают на своего командира, что успел пристроиться рядом с Мадлен.

Давешний конюх смотрит на десятника зверем, но уж это забота Мадлен. Разберётся не позже вечера, а вполне возможно и раньше.

А десятник, мельком глянув на Даниэль, ошарашено уставился на его доспехи. Жан усмехнулся. Не иначе решил поиграть в угадайку. Оно и понятно, доспехи сняли с пажа — похоже родича герцога — сам Хуан выбирал. Да и арбалет штучной работы, он золота не жалел, так что подойдёт и наследнику владетельного барона. Не случайно многоопытный Андреас так старался зазвать их в замок. И челядь туда же — мальчишка беззвучно выругался — видно раньше, в полутьме не обратили внимания.

— Рыцарская конница за воротами? — спокойно вопросила девчонка.

— …

— Или панцирная пехота. А то стражников что-то маловато для моего эскорта.

— Благородная изволит шутить. — Бравый десятник покрутил ус. — Вы не проясните участь гонца его светлости? Господин барон с меня шкуру снимет и вывесит на воротах. Или того хуже — отправит к его высочеству.

— И моей племянницы! — пробасила Мадлен.

— Я уже всё сказала, — невинно улыбнулась девчонка. — До заката их будить не советую, не иначе перебрали за ужином.

Мадлен переглянулся с десятником, тот согласно кивнул.

Матушка что-то зашептала в ухо Ксавье, подтолкнула мальчика за загривок, и ребёнок волей-неволей двинулся к сиятельной Даниэль, почти что девушке по его-то меркам…

— Что тебе на сей раз, маленький плутишка? — добродушно приветствовала мальчика Даниэль.

— Мне это… — ребёнок оглянулся на мать.

— Что это?

— Это самое… — чуть продвинулся наследник хозяйки.

— А подробнее?

— Предсказание! — наконец решился мальчишка. — Я надеюсь получить предсказание, — Ксавье заученно поклонился, не разгневать бы ненароком волшебницу.

— Интере-есно… — Даниэль неспешно оглядела присутствующих, особо задержавшись на стражниках. Полный рябоватый десятник поправил шлем и браво вытянулся во фронт, подавая пример подчинённым. Предсказательница благосклонно кивнула — Выходит ты из них самый смелый, — подвела итог Даниэль.

— Правда-правда? — недоверчиво осведомился ребёнок — Господин десятник ещё осенью схватился с медведем, даже мама и то поверила! Пол-зимы его бесплатно поила… Ой! — мальчишка боязливо покосился на мать. — Он мне сам шрамы показывал, сразу видно от медвежьих когтей!

— То с медведем, а то со мной. — Госпожа предсказательница приосанилась. — Как, по-твоему, есть разница?

— Э-э… — мальчишка без промедления отступил, чего доброго задаст стрекача.

Не пугайся, Ксавье, сегодня я добрая, — чуть смягчилась волшебница. — Пока снова не разозлюсь, тогда кое-кому заблеять придётся. — Даниэль со значением глянула на хозяйку трактира.

Мадлен в свою очередь придвинулась поближе к десятнику и опустила забрало шлема.

— Я надеюсь получить предсказание, — с непритворным почтением напомнил Ксавье, — пока вы… не соизволили разозлиться, — нашёл нужную формулировку ребёнок. — Мама сколько раз повторяла, что вы не сможете мне отказать.

— А по делу?

— Ой, простите, высокочтимая! — шалопай сломался в поклоне. — Ма-а, зачем спрашивать о старом Бертье, он нам ту лавку всё равно не продаст.

— Короче!

— Только вы смеяться не будете?

— Чтоб мне лопнуть! — торжественно пообещала волшебница.

— Карменсита ко мне вернётся? — наконец собрался с духом Ксавье.

— Ну-ка, ну-ка? — оживилась девчонка.

— Мы с ней целовались по-честному целых полгода. А потом… она слишком уж быстро вытянулась, словом, стала выше меня, — с несчастным видом закончил Ксавье.

Даниэль откинула золотисто-рыжую гриву и сняла с шеи знак предсказательницы. Серебряная сова мирно легла на ладонь.

— Довольно мяться, Ксавье, ты же мужчина!

— Мама тоже так говорит, — мальчик шумно вздохнул, — только почему-то не всегда получается.

— Ну?

Ксавье как-то обречённо кивнул, — с благородными лучше не спорить — и ладошка легла на ладонь.

— Жжется!

— Не ври, всего лишь печёт, — рассеянно отозвалась девчонка.

— А долго?

— Пока мне точно не надоест. Не болтай, а то от мамы получишь. Но сперва от меня Довольно, хорошего понемножку, чего доброго свалишься и заснёшь. Жан помоги!

Однако мальчик уже опомнился и опасливо отдёрнул ладошку.

Серебряную сову окутало зеленоватое облачко, Ксавье было потянулся поближе — мальчишка, и есть мальчишка — но Жан оттянул его за плечо. Предсказательница расслабилась, прикрыла глаза и вдруг расплылась в улыбке.

— Так вернётся она или нет? — робко спросил ребёнок.

— Вернее всего не вернётся, — Даниэль потрепала мальчика по щеке. — Что ты сохнешь по этой, Карменсите, ведь она старше тебя чуть ли не на двадцать Лун. И выше тебя на голову! Ну, почти… — поправилась предсказательница.

— Я ещё подрасту! — огрызнулся Ксавье. — Ма-а, всё было по-честному!

— Иди и получай свой малиновый пудинг! — напутствовала его Даниэль.

— Реал! Настоящий, серебряный, ведь, правда, мам?

Мадлен невольно кивнула.

— А пудинг ещё остался? — подал голос Ксавье. — Мне пока что самую чуточку, вишнёвый тоже сойдёт.

Трактирщица ухватила сына за ухо.

— Ма-а, что я такого сказал? — привычно заканючил мальчишка.

Даниэль не без помощи Жана — как и положено девочке — взобралась в седло.

— Эй ты, мелкий, открывай ворота, — скомандовала Даниэль. — Ты слышала Мадлен?

Ребёнок кое-как вывернулся — спасибо сиятельной Даниэль — и опрометью устремился к воротам.

Ксавье — конечно не без помощи взрослых — отодвинул увесистый засов и распахнул ворота. Даниэль потрепала мальчика по макушке, тот сконфуженно отстранился и залился краской, что он, совсем маленький?

— Удачи! — бросила напоследок волшебница. — Надеюсь, завтра сможешь сидеть!

— Это уж как получится… — мальчишка опасливо покосился на мать.

Стражники — на свежих отдохнувших конях — разумеется увязались следом. Жан сдавленно выругался. И улицы пустоваты, ни единого взрослого, Мадлен похоже успела всем растрезвонить. Или говорливые подавальщицы — этим только болтать! — невелика разница. Попадаются лишь стайки детей, восхищенно взирающих на живую настоящую предсказательницу, ну за ними не уследишь, хоть на цепь сажай… Жан усмехнулся. Несколько томительно-долгих минут и благородная Даниэль с почётным эскортом подскакала к привратной башне.

— Быстро же вы управились, — мимоходом заметил начальник караула, как только отзвучали положенные приветствия.

— Но ведь старый добрый «Грифон» и сейчас стоит на своём месте. Постояльцы вроде все целы, — мило улыбнулась девчонка. — Что же вам ещё надо?

Начальник караула недоверчиво воззрился на своего десятника, но тот лишь угрюмо кивнул и поторопил стражников, как бы беды не вышло!

— Доброй дороги и всего наилучшего сиятельной Даниэль, — не без облегчения распрощался офицер стражи.

— Высокочтимой! — привычно поправила девочка.

Дети в сопровождении почётного эскорта — или же конвоя, это как посмотреть — выехали за ворота. Небольшая изящная кобылка волшебницы вновь перешла на рысь. Две или три лиги спустя Даниэль сбавила ход, и белая кобылка волшебницы поравнялась с рослым конём десятника.

— У меня свои дела. Думаю понятно какие, — небрежно заявила девчонка. — Благодарю за службу!

Туго набитый кошелёк перекочевал в руку десятника.

— Но…

— Нас должны встретить! — отрезала Даниэль. — Ещё вопросы имеются?

Десятник остро глянул на малолетку, что-то сообразил для себя и вскинул в прощальном салюте боевой меч, с благородными лучше не спорить! Да и мальчишка больно уж непростой.