Серебряная Снежинка

Глава 9

Все лето смех и музыка, а не листья, исписанные печальными стихами, плыли над стенами Холодного дворца: Серебряная Снежинка, Ива и Ли Лин, изгои среди богатой, счастливой жизни, делились своими талантами и воспоминаниями.

— Почтеннейший Ли Лин снизошел до знакомства с этой недостойной, — писала Серебряная Снежинка уверенными и точными ударами кисти, — и научил ее многому. Он шлет привет и покорно просит, чтобы недостойная напомнила о нем…

Теперь она могла писать отцу со спокойным сердцем и, благодаря Ли Лину, быть уверенной, что ее письмо доставят. Сейчас она с улыбкой вспоминала свои мятежные и жалкие мысли, которые посещали ее во время заключения во внутреннем дворе и изгнания в Холодный дворец. Двор, который, как она надеялась, будет орудием ее свободы и прощения отца, на самом деле оказался западней; а Холодный дворец, который должен был казаться ей ужасным, как западная граница этой нелепой госпоже Сирени, теперь принес ей спокойствие, учение, мир и даже своего рода свободу.

Конечно, физически она заключена в своем павильоне, и этот павильон содержится не лучше, в нем не стало теплей, чем в прошлую зиму. Но он не хуже двориков ее утраченного северного дома; и теперь в нем сокровище, которое значит для нее больше тепла жаровен и роскоши драгоценностей и шелковых ширм. Мысль ее далеко вырывается из этого павильона, как будто она физически пересекает Пурпурную границу и теперь свободно скачет по травянистым степям.

И хоть у нее очень мало шелка и совсем нет нефрита, зато в ее распоряжении обширные ресурсы ума Ли Лина. Вначале его уроки ограничивались тем, что, как он считал, интересно женщине благородного происхождения: музыкой, каллиграфией, стихами, ботаникой и травами. Впрочем, в изучении трав Ива быстро обогнала свою хозяйку и вскоре превзошла и самого Ли Лина. Она была в большем родстве с природой, у нее было острее зрение. И, как поняла Серебряная Снежинка, она, должно быть, больше страдала в первые дни заключения здесь.

Девушка знала, что эта новая радость и свобода однажды кончится. Ли Лин гораздо старше ее; вероятно, многочисленные раны, лишения и наказание ослабили его. Он умрет, и она будет предоставлена самой себе. Но к тому времени она будет старше. Можно надеяться, что скандал, сопровождавший представление портрета, будет забыт и ей позволят больше свободы и возможности передвижения во внутреннем дворе. Может, тогда она подружится с кем-нибудь, как подружился с нею Ли Лин.

— ., ничтожная не может достойно поблагодарить отца за уроки терпения и истинных ценностей, которые он преподал ей. И хотя у ничтожной нет иного выбора, кроме повиновения Сыну Неба, она ценит порядок и достоинство отцовского дома и мудрость его учения превыше нефрита. Она будет вспоминать их и попытается прожить с ними весь остаток своей недостойной жизни…

На второй год своего заключения в Холодном дворце, осенью, Серебряная Снежинка сидела в своем тщательно подметенном дворике и смотрела, как колышутся на ветвях золотые листья и сосновые иглы. Запахи напоминали о родине: ветер, даже после преодоления множества стен дворца, намекал на свободу, на движение. Она знала, что в степях ветер укладывает травы длинными серебристыми полосками, словно веет над морем, а не над растительностью.

Вошел Ли Лин — вошел быстрей, чем обычно. Серебряная Снежинка поклонилась. Но не успела она привстать, как Ли Лин прервал ее приветствие.

— Где Ива? — спросил он. — Прикажи ей бросить палочки тысячелистника и набросать гексаграммы.

— Ветер переменился? — с легкой улыбкой спросила Серебряная Снежинка. Это тоже признак роста, подумала она. Год назад она вся горела бы от нетерпения, ее мучили бы предчувствия. Теперь она ожидала перемен лишь с любопытством, могла понять их истинную цену и забыть о них: вероятно, это вообще не ее дело.

— Переменился? — переспросил Ли Лин. Его усталые осторожные глаза сверкнули; таким оживленным девушка его еще не видела. — Любая служанка — я не имею в виду твою Иву — уже почуяла бы ветер перемен. Ветер перемен, который дует над степями. Он приносит нам с запада новости, а может, и новый союз.

Шелест одежды, неловкая хромая походка и поклон возвестили о появлении Ивы. Служанка торопливо поклонилась.

— Осторожней, дитя! — воскликнул Ли Лин, помогая ей. Появились палочки тысячелистника; и вот — уже несколько месяцев этого не было — Ива бросила палочки и склонилась, разглядывая образованные ими гексаграммы.

— Перемены, — сказала Серебряная Снежинка. — Долгий путь. Ива, в последний раз у тебя получилась такая же гексаграмма. Да, да, — обратилась она к Ли Лину, — и я отругала ее. Скажи мне, достойный учитель, означает ли это, что тебя скоро заберут у нас и тебе придется снова отправиться на запад?

Слишком скоро, говорил детский мятежный голос в душе, слишком быстро теряет она человека, который стал ее другом и учителем, который заменил ей отца. И все же если он снова должен уехать на запад, значит Сын Неба вернул ему свою милость и все титулы. Если это правда. Серебряная Снежинка должна радоваться. И эта вторая мысль была достойней первой, эгоистичной и пугливой.

Ли Лин улыбнулся и покачал головой.

— Дни путешествий этого ничтожного позади, маленькая госпожа. Ты ведь знаешь, что шунг-ню — великие путешественники. Ты помнишь такое имя — шан-ю Куджанга?

— Отец был его пленником, — ответила Серебряная Снежинка. — И ты сказал Сыну Неба, что этот Куджанга, если победит своих противников на западе, будет искать союза со Срединным царством. Значит, это он едет в Шаньань?

К ее удивлению. Ли Лин рассмеялся, но в его смехе звучала печаль.

— Значит, ты подсматривала при дворе, госпожа? Наверно, твоя заслуга,

— бросил он Иве, и та покраснела. — Ты отыскала глазок для хозяйки, а та оттуда видела и слышала, как ее чернят.

— Но я также видела и слышала тебя! — возразила Серебряная Снежинка.

— Знаешь, — задумчиво сказал Ли Лин, — в тот вечер Сын Неба поклялся, что видел тень своей умершей возлюбленной; она бежала по коридору. Несмотря на толпы Жасминов и Драгоценных Жемчужин, которые его окружают. Сын Неба спокойный человек, он глубоко привязывается и страдает, когда теряет тех, к кому привязался. Или когда считает, что его предали. И тогда наказание бывает тем жесточе, чем сильней его разочарование. Именно таков случай, когда он осудил меня и приговорил к заключению во внутреннем дворе. Не думаю, чтобы он забыл свою утраченную любовь. Какая ирония: тень утраченной возлюбленной — это была ты…

Ли Лин замолчал и как будто задумался. Вопреки желанию, Серебряная Снежинка постучала пальцами по матрацу.

— Значит, этот шан-ю Каджунга приезжает в Шаньань? Мне казалось, он совсем старый.

— Так и есть, дитя, — подтвердил Ли Лин. — Старый, весь в шрамах, искалеченный в битвах. Если бы он сейчас уехал из степей, умер бы в пути. Но он выиграл все битвы и сейчас ищет союза.

— Зачем? — спросила Серебряная Снежинка. — Стена защищает нас от шунг-ню. Зачем ограничивать за стеной их блуждания? Они хоть и варвары, но любят свободу.

Впервые за время их знакомства Ли Лин заметно приосанился.

— Никогда в жизни я не радовался так тому, что мой совет отвергнут. Много лет назад, когда я сам был в степи, Куджанга расспрашивал меня о Срединном царстве. И я сказал ему: «Вся твоя орда едва ли равна населению двух префектур, но тайна твоей силы в независимости от Чины во всем необходимом. Я заметил у вас усиливающийся интерес к предметам роскоши из Чины. Подумай: одной пятой богатства Чины достаточно, чтобы купить всех твоих людей. Для той жизни, которую вы ведете, войлок подходит больше шелков и сатина. И ваши кумыс и сыр питательней деликатесов».

Но Куджанга продолжает ценить шелка и роскошь и считает Чину матерью разумной жизни. Поэтому посылает своего сына как заложника своей верности дружбе с Чиной.

— А что в обмен?

— Ах, госпожа, если ты слышала наш разговор с Сыном Неба о союзе с Куджангой, ты знаешь, на что он надеется: шелка, золото и принцесса из Чины, чтобы закрепить союз.

Как человек, который советовал шан-ю заключить союз. Ли Лин в те дни был в большой милости. Сейчас он вспоминал об этом с легкой иронией. Вскоре, как только позволяла вежливость по отношению к другу, он ушел. Серебряная Снежинка сидела, покусывая кончик кисти. До того, как карикатура Мао Иеншу опозорила ее, она видела принцесс. Красивые бледные создания. Кому из них предстоит поехать на запад и выйти замуж за престарелого шан-ю. Как сможет выжить такая девушка, которая плачет из-за смерти любимой птички, словно это большая трагедия, чем поражение в битве; которой нужен целый отряд служанок, только чтобы одеться утром?

Такая девушка вполне может сойти с ума еще до встречи с шунг-ню. Серебряная Снежинка снова постучала кистью по нижней губе. Отец и Ли Лин много рассказывали мне о западе, гораздо больше, чем может знать такая девушка. Может быть.., может быть, я смогла бы поговорить с ней, утешить.

Ее охватила такая зависть, что кисть задрожала в руке. Эта девушка по крайней мере будет свободна! Серебряная Снежинка закрыла глаза, чтобы лучше представить себе земли, которые она никогда не видела: бесконечную травяную степь, жесткие стебли колеблются на летнем ветру, как вода в пруду; лошади скачут по земле, трава касается их боков; воет холодный зимний ветер, яростно завывает на тысячах ли; немыслимая жара спекает грязь и камни в пустыне.

Вскоре даже в одиночество Серебряной Снежинки проникли слухи. Она слышала, что Драгоценная Жемчужина получила приказ от самого Сына Неба: вскоре она станет великолепной наложницей или одной из ближайших. Это была единственная новость, касавшаяся внутреннего двора; все остальное — о шунг-ню.

Женщины — да, а также некоторые мужчины и евнухи — находили удовольствие в том, чтобы пугать друг друга рассказами о шунг-ню. Вскоре после того, как Мао Йеншу объявил, что принцессу ни в коем случае нельзя отдавать варварам, такие разговоры происходили все чаще. Сын Неба «удочерит» одну из пятисот девушек, которые прибыли во дворец год назад. Она станет его «дочерью», а не супругой; но ей недолго придется наслаждаться роскошной жизнью принцессы ханьской династии.

Естественно, сама Серебряная Снежинка не слышала это объявление, сделанное пухлым корыстолюбивым евнухом. Она могла себе представить, какие взятки сейчас текут в его ухоженные руки: женщины одна за другой умоляют, чтобы выбрали не ее. А кого же выберут?

Слухи становились все более и более зловещими. Как должен теперь наслаждаться ими Мао Иеншу, думала девушка. Внутренний двор бурлил, как муравейник, в который злобный воин воткнул копье. Шунг-ню едят только сырое мясо; шунг-ню питаются только корнями и мясом, которое кладут себе под седла; шунг-ню никогда не расстаются с лошадьми, они вообще не похожи на людей.

Слухи усиливались, становились все ужасней, и Серебряная Снежинка рискнула покинуть свое изгнание и обратиться к самым младшим наложницам, среди которых и будет произведен выбор.

— Если шунг-ню едят только сырое мясо, почему Ли Лин говорит о больших медных казанах? Если они никогда не расстаются с лошадьми, как смогут шунг-ню ходить среди нас при дворе?

Слухи и страхи, как чума, распространялись во внутреннем дворе, и лето прошло без признаков красоты, какими хвастают эти сады в другие годы.

Неужели они действительно похожи на животных?

Ива, конечно, сказала, что видела одного или двух. Она назвала их гордыми и мрачными; в незнакомом городе, среди незнакомой роскоши они опасались быть опозоренными; но все же это люди, а не звери. И хотя императорский зал Сверкания напоминает ей об унижении, Серебряная Снежинка подумала, нельзя ли снова спрятаться за ширмой и самой увидеть этих незнакомцев.