Сердце Вселенной

На Энцеладе

Суровые голые скалы освещены бледными лучами далекого Солнца. На серую равнину ложатся черные тени. Прямо над головой сияет призрачным зеленоватым светом Сатурн. В его атмосфере бушуют вихри, появляются и исчезают разноцветные полосы, плавают какие-то темные острова. А вокруг планеты сверкает загадочное кольцо. Оно ярче Сатурна, и под его лучами скалы отбрасывают другие тени, более светлые, чем от лучей Солнца. Над горизонтом всходит второй спутник Сатурна — Мимас — небольшой буроватый диск. Холод. Тишина. Неподвижность.

На склонах скал поблескивают какие-то матовые ромбовидные предметы. Медленно поворачиваясь, они упорно ловят лучи заходящего Солнца. В небе появляется звездочка. Она быстро приближается, извергая вихрь раскаленных газов. Ромбовидные предметы зашевелились, свернули матовые лепестки и исчезли.

С неба падал корабль. Потоки пламени, вырывающиеся из дюз, слегка сдерживают его стремительное падение. На торможение до последней капли уходят остатки горючего. Бесполезно! Скорость чересчур велика!

Корабль врезался в поверхность Энцелада. Двигатели смолкли. Изувеченный гигант зашатался и медленно свалился на бок.

В небе появилась вторая звездочка. Она была меньше первой и двигалась медленней. Десантная ракета опустилась благополучно. Из нее вышли Шура и Андрей и, увидев невдалеке «Разум», не сговариваясь, побежали к нему.

Небольшая сила притяжения позволяла делать oгромные прыжки. Они легко перескакивали через широкие расщелины и небольшие скалы. Андрей, опередив девушку, первым подбежал к ракете. Ужасное зрелище представилось его глазам. Корпус ракеты раскололся почти напополам. Сквозь зияющую трещину были видны внутренние помещения с исковерканными и смятыми перегородками. Повсюду валялись разбитые и поломанные приборы и личные вещи космонавтов. «Разум» был похож на мертвое, побежденное в поединке, существо.

Услышав стон, Андрей оглянулся. Рядом стояла Шура.

— Капитан… погиб?

— Не знаю.

Через трещину они проникли в круговой коридор и остановились перед каютой управления. Андрей нажал кнопку. Двери медленно открылись, Шура и Андрей бросились к командирскому креслу.

Приборы и скафандр Огнева были покрыты изморозью. Сквозь ее белую сетку лица командира не было видно.

— Иван! — окликнул Андрей.

Огнев не пошевелился.

Савенко обмел со шлема изморозь рукой. Иссинябледное лицо Огнева было неподвижно. В уголках губ запеклась кровь. И только легкое дрожание ресниц говорило о том, что жизнь еще не совсем покинула его тело.

— Иван, — тронул Андрей Огнева за плечи, — очнись!

Ресницы затрепетали сильнее, губы дрогнули. Андрею казалось, что он ощущает, как в этом могучем организме борется со смертью желание жить, видеть мир и товарищей. И, наконец, это желание победило — глаза командира медленно открылись.

— Живы… Хорошие мои… — едва слышно прошептал он. Опять все вместе…

— Вы ранены, капитан? Скажите, что надо делать?

Огнев покачал головой.

— Со мною все в порядке… Просто ужасная перегрузка. Осмотрите все узлы корабля. Выявите запасы. Десантная ракета?

— В порядке. Только горючее израсходовано почти все.

— Об этом потом. Идите.

… Через полчаса Андрей коротко доложил:

— Обшивка разорвана почти до половины корпуса. Реактор сильно поврежден. Продуктов и воды при экономном расходовании хватит месяца на три. Кислорода — на четыре.

— Связь?

— Радиостанция разбита, — тихо ответила Шура. — Своими силами отремонтировать нельзя.

— А радио десантной ракеты?

— Ее мощность мала, на Земле не услышат.

Огнев закрыл глаза, что-то обдумывая. Товарищи с надеждой смотрели на его измученное лицо, А впрочем, чего можно ожидать от командира? Он не способен творить чудеса. А сейчас спасти их может только чудо.

— Давайте подведем итоги, — наконец сказал Огнев. — Андрей, помоги мне подняться. Спасибо, друг… Садитесь, не стойте передо мною. Я еще не покойник и, надеюсь, не скоро им буду. Ну, ну, не сердись, Шура. В таком положении, как мы, шутить необходимо. Так вот… Мы летели сюда не на прогулку. Надо помнить, что выполнение полученного нами задания важнее личной судьбы каждого из нас. Надеюсь, что в этом вы со мною согласны. Нам необходимо побывать на Мимасе…

— Но как?

— Тихо, Шура. Выход есть. Наша десантная ракета. Через десять-пятнадцать часов я отдышусь и опять «стану в ряды», как пишут корреспонденты. Мы с Андреем слетаем на Мимас, отыщем место катастрофы. Может быть, там кто-нибудь еще жив…

— А где взять горючее? Вокруг — голые скалы.

— Не падай духом, Андрей. На Энцеладе должен быть замерзший аммиак. Ведь это для нас чудесное горючее. Вернувшись с Мимаса, пополним запас аммиака…

— Если только найдем его здесь, — хмуро заметил Андрей.

— Конечно, если только найдем, — согласился Огнев. — И стартуем на Землю. Ракета рассчитана на двоих, но, может быть, сможем ее облегчить, выбросим что-нибудь из оборудования. Это огромный риск… Все равно, что пускаться в плавание по океану на крошечном плоту. Но иного выхода нет. Если нам не удастся добраться до Земли или Луны, что ж… передадим по радио результаты экспедиции. Радиостанция сможет передать это сообщение уже с орбиты Марса. Так, Шура?

— Да, капитан.

— Вот и прекрасно. Значит, решено. А теперь слушай, Андрей. Не будем терять времени. Иди на разведку, ищи аммиак. В пределах видимого отсюда горизонта. Поддерживай радиосвязь. Регулярно давай пеленг.

— Иду, Иван.

— Доброго пути. А мы тем временем с Шурой соберем вездеход.