Сердце Крона

Глава 8. Пифии, цветочки и эликсиры

Медея, женушка Ясона, главы аргонавтов. Помнится, жрица богини Гекаты… а все же нехорошо увлекаться мифами, пусть и в детстве. Слишком много будешь знать. Вот и сейчас память услужливо предоставила мне концовку занимательной повести о возвращении Ясона домой.

Я села рывком, распахнула глаза и поинтересовалась:

− Ты покрошишь меня в котел и сваришь, как Медея – царя Пелия?

− Чего-о?! – перекосился алхимик. – Это что за новости, ах, то, да не то! Пролистай-ка мысленно миф назад, до задания Ясона – помнишь, что там было?

− Достать руно? – предположила я непонимающе. – Он должен был доплыть в Колхиду и достать золотое руно, чтобы Пелий уступил ему трон…

− Ладно, − Веслав нетерпеливо махнул рукой и сгреб с низкого столика несколько восковых табличек. – Идите сюда, я порылся в здешних архивах, и там эта история тоже присутствует.

− И они пропустили тебя в архивы? – усомнился Йехар, косо глянув на него.

− Скажем так, они пытались не пустить. Но потом еще и показали все, что я хотел найти, спасибо моей специальности.

Йехар сдвинул брови и хотел начать воспитательную работу, так что мне пришлось быстро переводить стрелки разговора.

− Что с Ясоном?

− Когда он заявился в здешнюю Колхиду, − начал Веслав, проводя пальцем по надписям на воске, − царь Эет, конечно, руном делиться не захотел и дал герою поручение, которое тот должен был…

Вспомнила. Вот теперь вспомнила: запрячь быков Гелиоса (огнедышащих), вспахать поле и засеять его зубами дракона, из которых должны будут вырасти воины. А потом собрать богатый урожай, то есть, воинов перебить. Ничего себе задание – не с Гермафродитом бешеным, конечно, сражаться, но тоже в своем роде. И выполнил его Ясон при помощи волшебницы Медеи, дочери Эета, а вот как она ему помогла…

Воспоминания словно уперлись в глухую стену. Мифы надо было читать внимательнее.

− «Масло Прометея», − тем временем вещал Веслав. – В нашем мире известно как «Эффект Медеи». Иными словами, снадобье, наделяющее человека на определенное время непобедимостью. Рецептов масса, все они сложные, но мы пойдем по самому первому: только один ингредиент.

Он с торжествующим видом сунул мне под нос табличку и ногтем отчеркнул на засохшем воске пару строк.

«…там, где на краю земли прикован к скале титан Прометиус. Велики муки его. Каждый день прилетает огромный орел, разрывает когтями его тело и терзает печень, а за ночь раны затягиваются вновь. Из крови пленного титана вырастает на песке дикий и страшный цветок. Не каждый осмелится сорвать его. Если же кто-то решится…»

Алхимик нетерпеливо дернул табличку к себе.

− Дочитали? – осведомился он и грохнул табличкой о стол, не дожидаясь ответа. – Усвоили? Ну?

Йехар помотал головой и с трудом сфокусировал взгляд на браслете.

− Если это поможет, – мы обязаны попробовать, - проговорил он. – Но есть преграды, которые…

− Первая, − загнул палец Эдмус. – Давайте я прямо сейчас слетаю на край земли, а? Вы только покажите, на который, а я уж постараюсь обернуться за три дня, но, если задержусь на пару сотен лет, – вы уж не обижайтесь. Оля, ты не снись мне потом по ночам и не укоряй…

− А здесь нам помогут наши тапочки, − осек алхимик. Я вдруг заметила в нем пугающую перемену: лицо перестало дергаться, но как-то заострилось, глаза напряженно смотрели в одну точку, и в них читалась холодная сосредоточенность. – Раз уж вы сказали, что встретили Зевея и Гээру, то и к скалам Прометея они нас дотащат. Впрочем, я не настаиваю, чтобы участвовали все. Могу попробовать один или в паре с кем-нибудь, но нужно учитывать: что нас ждет у этих скал, – не знает никто. Отправляться нужно как можно скорее, конечно, после того, как кое-кто протрезвеет…

− Неизвестно только, выпустят ли нас из дворца, − подала я голос. – И пустят ли потом обратно, если узнают, за чем мы мотались. Не очень-то им понравится такая затея, как ты думаешь?

− Именно поэтому нам нужен небольшой отвлекающий маневр, – отозвался алхимик невозмутимо, − и здесь у меня кандидатура имеется.

Его взгляд задумчиво остановился на Эдмусе.

− Я? – изумился тот. – Какая честь, вашество! Все обеспечу, все оправдаю, прямо сейчас скидываю портки – и в небо, внимание отвлекать. И ты мне еще зелья своего этого дай… как его, «Ниагары», тогда их внимание будет приковано ко мне надолго. Правда, может, они из лука не очень стреляют, а так, конечно…

− Ты, − Веслав яростно ткнул в нос шута табличкой, − не замолчишь или не начнешь говорить по делу – полета без штанов не обещаю, а «Ниагара» точно окажется у тебя в глотке вся до капли…

− …и в благодарность за это я постараюсь в небесах держаться поближе к тебе, и потом тебя будут долго сторониться люди. Хотя они и сейчас-то тебя почему-то опасаются: может, потому, что ты все время хочешь кого-нибудь отравить, я даже не знаю…

Алхимик тихо выругался сквозь зубы и спасся бегством, бросив нам: «Нужно будет − найдете». Йехар оценил состояние остального воинства (а подозреваю, и свое собственное) и дал отбой до раннего утра. Отчасти он объяснил это тем, что «на сегодня нам хватило тревог, а завтра тоже ждет день, полный лишений и битв». Наверное, он все же предчувствовал, что план Веслава будет отличаться стройностью, но кровожадностью.

Вслед за этим все сразу вспомнили, что это, вообще-то, моя комната, и начали расходиться. Дольше всех задержалась Бо. Сначала я решила, что это по причине врожденной тормознутости, но причина оказалась шокирующей.

К Бо в голову забрела мысль. Да еще и мысль философская.

− Я вот много мужчин у себя в мире видела, − протянула она потусторонним голосом, таращась голубыми глазищами на дверь, − я и таких видела, и других… но что-то как Веслав – таких не видела. Я думала, если он такой взрывной, – он не должен быть таким… – она некоторое время помахала руками, но справилась и огорошила меня термином: − логичным. А если он такой весь расчетливый – как он может быть таким… ну, дерганым, что ли… Вроде как, он выпадает из законов, а?

Я была так рада появившемуся шансу на выживание, что решила не удивляться даже задумчивой Бо.

− Знаешь, − ответила я, опять бухаясь на кровать, − я с ним недавно знакома, но уже поняла: по-моему, он вообще подчиняется только одному закону.

− Да-а? Какому?

− Элементарно, – сказала я, – гравитации.

Бо некоторое время морщила лобик, потом пожелала мне спокойной ночи и вышла. Я еще слышала, как в коридоре она обиженно повторяет: «Грави… чего? С ума все сошли, ругаются по-всякому…»

* * *

Редко мне доводилось видеть такие сонные царские дворы. Хотя мне и обычные-то приходилось видеть нечасто.

Двор правительницы Микеи даже не спал. Он дрых самым бессовестным образом и пробуждаться не желал. Никаких снующих везде распорядителей, никаких поваров, торговцев, конюхов… Дремала даже стража.

Правда, держаться это спокойствие должно было недолго.

По дворцу мы шли под мороками Бо и все впятером. Не захотел остаться даже Йехар, который морщился, хватался за голову и просил, чтобы все разговаривали шепотом.

− У тебя нет никаких чудодейственных зелий от этого? – поинтересовался он с неохотой у Веслава. Тот развернулся и продемонстрировал ему убийственно кривую усмешку:

− На кухне искать не пробовал? Первейшее снадобье, рассол называется.

Рыцарь нахмурился и уже взялся за рукоять меча, но я подергала его за рукав.

− Не стоит. А то еще отравит по принципу «нет человека – нет похмелья»…

− Мне ли бояться! – шепотом возмутился Йехар, но клинок отпустил.

Итак, соблюдая полнейшую тайну и пререкаясь под прикрытием мороков по каждому поводу, мы пересекли двор. В полном недоумении, куда мы, собственно, идем и что там делать будем. Эдмус тащил на плече сандалии Герема и на всякий случай поправлял штаны, но приказаний «скидавать и взлятать» покамест не было. Бодрым шагом мы миновали ряд конюшен, поплутали немного в области казарм и вышли наконец к устрашающего вида бронзовой клетке. В клетке лежало и храпело что-то черное, прикрытое ободранными кожистыми крыльями…

− Свят-свят-свят! – заорал Эдмус, непонятно откуда набравшийся таких выражений. – Только не говори… и даже не думай… и… и… давайте все-таки я, а? Последних остатков чести не пожалею…

− Это твой отвлекающий маневр? – не поверил глазам Йехар. – Ты не в своем уме, темный! Могут быть жертвы… пострадать могут невинные люди! В тот раз, в зале, нам просто повезло, а теперь ты хочешь пробудить это чудовище?!

Алхимик молча вытащил из кармана какую-то травку и коснулся запертой двери клетки. Дверь с готовностью распахнулась.

− Знаешь такое слово – «наплевать»?

− А я и не сомневался, − отрезал Йехар, крепко хватая его за рукав плаща, − по отношению к тебе – и не сомневался! Но нам не наплевать. Не могу говорить за демона, но остальные…

− Ух, я ужас какой кровожадный, − расплылся в умиленной улыбке Эдмус. – Только кого увижу – сразу к горлу примериваюсь, а уж видеть, как этот конь разнесет молниями весь дворец, – и вовсе моя мечта с детства. Сплю, бывало, и думаю: ах, вот бы хоть во сне, одним глазком…

Свободной рукой алхимик выхватил из кармана очередной пузырек. Мы на всякий случай попятились. Йехар не тронулся с места.

− Отдай или спрячь, − твердо заявил рыцарь, пытаясь свободной рукой выхватить меч. – Так не пойдет.

− Это единственное, что может обеспечить достаточную панику, чтобы они не заметили нашего отсутствия! – прошипел алхимик, пытаясь вырвать рукав. Его усилия выглядели смешными. – Пара капель – и…

− Не смей!

− Ну так иди и сам их отвлекай! На поединок вызови или спляши, глядишь, весь двор сбежится посмотреть на твое слюнявое благородство!

Йехар молча разжал пальцы и схватился за рукоять меча как следует. Я, Бо и Эдмус, рванулись к нему в надежде остановить кровопролитие.

Смысла в этом было ровно нисколько. Когда рыцарь разжимал пальцы, он не учел, что его движение будет неожиданным для алхимика, который все еще тянул на себя свой рукав. Веслав потерял равновесие, взмахнул руками, чтобы его удержать, пузырек выскользнул из его пальцев, описал болезненно красивую дугу и приземлился на одно из крыльев Нефоса. Пробка, конечно, выскочила.

− А его же пить надо, да? – с надеждой вопросила Бо, глядя, как из пузырька на пегаса выливается все больше и больше янтарного цвета жидкости. – Чтобы оно подействовало?

Ей не ответили ввиду тупости вопроса. Едва ли Веслав собирался заливать свое снадобье Нефосу в пасть.

Алхимик начал пятиться, бледнея на ходу. Весь его приобретенный за эти пару дней загар смывался с лица с каждым шагом и каждым словом:

− Ты… что… наделал… идиот… светлый?!

Йехар задвинул клинок в ножны и с тревогой оглянулся.

Нефос в клетке встряхнулся, вскочил на ноги и явственно принялся соображать, что происходит.

− Веслав, − шепотом спросила я. – А что это за эликсир был?

− М-м, названия не очень цензурные, но самое нормальное – «Шило в…».

Йехар тоже начал пятиться. Мы дружно на цыпочках отступали от клетки, в которой у коня Громовержца начинали съезжаться в кучку глаза. И старались ничем не нарушить тишины, кроме своего тревожного шепота:

− А какого размера шило – это от дозы зависит?

Полуобморочный кивок. Четыре очень неопределенных, но очень жалобных звука от субъектов, которые вскоре могут стать предметами…

И драматический хруст какой-то левой веточки, попавшей под каблучок Бо-Бо.

Он прозвучал в нереальной сонной тишине двора для нас – похоронным ударом палача по плахе, а для Нефоса – выстрелом из стартового пистолета.

Глазки лошадки сошлись в кучку совершенно. Пасть распахнулась, но вместо молний или хоть ржания оттуда донесся невменяемый вопль:

− Ий-о-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у!!!!

Когда рэпперский клич перешел в подобие звука взлетающего истребителя, пегас расправил крылья и рванул в небеса.

И травка Веслава оказалась ненужной, потому что Нефос разнес крышу бронзовой клетки вдребезги. Издавая вопли, которые никак не могли принадлежать лошади, черный крылатый конь унесся вверх, выписал пару фигур высшего пилотажа, и мы уже почти поверили, что все обошлось и надо бы попотеть над другим планом… Но тут на одном из виражей он заметил нас.

Ржание Нефоса, когда он пошел в атаку, напомнило пиратский клич:

− Йо-хо-хо!! – и звучало просто очень зловеще, но мозги мне не отшибло.

− Усыпляй его обратно! − заорала я, дергая Веслава за рукав. Алхимик рукав вырвал и огрызнулся:

− После такой дозы его и яд не возьмет!

И тут уже Бо оценила прелести ситуации и завизжала так, что перебудила весь двор, а Нефоса чуть не сбила с намеченного курса.

В общем, мы в очередной раз приготовились умирать, но тут над ухом грянула команда Эдмуса:

− Все в тапки! – и поверьте, несмотря на неполную формулировку, ее все восприняли быстро и исполнили немедленно. Спорю на что угодно, ни в одну обувь не набивалось столько ног и с такой скоростью. При этом отдавленные конечности никто не считал.

От казарм послышался шум. Да уж, паника тут будет – лучше некуда, а о количестве жертв даже задумываться не хочется. Жеребец со свистом шел на сближение. Правда, молниями пока не злоупотреблял, наверное, после предыдущих промахов собирался бить наверняка…

− Мы не можем их так бросить! – рванулся Йехар, но мы вцепились в него вчетвером, и я услышала холодный, ясный голос, выкрикивающий:

− К скале Прометиуса! – и потом в него добавились холерические нотки нашего алхимика: – Живо!!!

Последнее слово было лишним. Сандалии ушли вверх со скоростью средней ракеты, и нам пришлось вцепиться друг в друга еще крепче, чтобы кто-нибудь не отделился, как первая или вторая ступень. Нефос предусмотрительно убрался с пути, помня давешнюю историю с тараном. Ветер засвистел в ушах, мне весь рот забили волосы, но не мои, а Йехара, между прочим, жутко невкусно… да еще какая-то вспышка…

А тут еще вдруг полет прекратился, вернее, не совсем прекратился, он просто продолжился в обратном направлении.

То есть, вниз.

«Бензин кончился», – фразой из анекдота отреагировало мое сознание на такие перемены. Что характерно, голова осталась совершенно ясной – ну, то есть, во время моих истеричных воплей и метаний в воздухе.

− Руками помаши еще! – заорал Веслав, когда я заехала ему по затылку. – Авось, полетим!

А потом над нами развернулись два широких кожистых крыла.

− Нефос? – неуверенно спросила Бо.

− И так… всегда… – прохрипел спирит, работая крыльями. – Никакой… благодарности…

Потом мы упали. Но не так, как должны были: с высоты и насмерть, - а довольно мягко, но все равно на несколько минут мы превратились в невероятноепереплетение рук, ног, отчасти крыльев и не самых лучших настроений.

− Темный, – рычал Йехар, пытаясь разобраться с принадлежностью ближайших ног, – как только я… я сразу же… как ты мог!

− И это ты мне? – орал Веслав, извиваясь где-то под Бо. – Освободите мне руки! Ну, хоть одну! Ты что, не видел, что я емкость держу, получайте психанутый «Энерджайзер»! Дергать не надо было!

− Щекотно… − хихикала Бо. – Ай, Веслав, полежи спокойно… щекотно же!

− Крылья… мои крылья! – вопил спирит. – И так чуть не сломал, а вы в них ногами тычете!

− Эдмус… – хрипела я. – Это… просто мое… лицо!

− Большая разница!

Такая какофония длилась еще некоторое время. Первыми из клубка тел освободились мы с шутом. Тот коснулся крыльев и тихо зашипел.

− Как нетопырь на вертеле. Хоть бы не расплавились, и как это не сломал? А тяжелы вы, ребятушки, на одного меня! Знал бы, что такая ноша, – выдернул бы ноги из этих сандалий и посмотрел бы на вас сверху. Жаль, не додумался.

− Спасибо, что не додумался, − буркнула я, осматривая кучу малу на земле. – Мощные они у тебя, если смог нас всех удержать.

− Это что. Д`Каас, наш лучший, протащил бы вас всех в небе моон знает сколько, в Город, если надо, забросил бы, а я… из спиритов-то я самый хилый. Магии нет, летать не горазд, так что, ежели Арка сюда меня пропустила, – думаю, у нее совсем мозги набекрень. Или что там у нее вместо мозгов… Я ведь даже предавать не умею!

− Чего?

− Да, знаешь ли, так и не научился. У нас это обязательная наука: предательства, подлости, основы шпионажа и наушничества. Первое считается самым легким, так и это не постиг, – Эдмус ухмыльнулся и закатил глаза, – как сейчас помню, мой учитель на коленях умолял, чтобы меня забрали… Так и вышло, что спирит я никудышный.

− Может быть, поэтому Арка тебя и выбрала, – послышался голос Йехара.

Вид рыцаря начисто стирал понятие о величии момента. Лицо красное, волосы растрепаны, железный обруч на голове сбился набок – пожалуй, из всего его снаряжения только Глэрион сохранил подобающее место.

Веслав выглядел не лучше и, поднимаясь, смерил Йехара таким взглядом, что я и спирит мгновенно рванулись вперед и схватили алхимика за руки.

− Пустите, идиоты, – зашипел он, вырываясь. – Не путайте желание с намерением! Да у меня, может, разбилось что-нибудь…

Как только его отпустили, он тут же бросился проверять сохранность сумки и карманов плаща. Наверное, за наши жизни нам нужно было благодарить его профессию.

Пока мы решали семейные конфликты, Бо изучала окрестности.

− Ну, может, этот Прометиус был к дереву привязан? – предположила она наконец.

Мы оглянулись и вопрос поняли.

Дружина стояла посреди леса. Точнее, посреди вековой дубовой рощи, и никакой видимости скал или гор не было и в помине. А может, скалы были, но мы не могли их увидеть.

− Этот титан был прикован к скале, − Йехар попытался показать себя не потерявшим оптимизма, сомневаюсь, что так оно и было, − нам просто надо разойтись ненадолго и попытаться… попытаться позвать…

− Эй, на скале-е-е-е-е! – тут же заголосил Эдмус. – Нам нужен цвето-ок из твоей кро-ови! Что? Не так? Или мне нужно разойтись ненадолго?

Веслав все это время осматривал окружающую растительность странно пытливым, изучающим взглядом, как будто собирался просветить стволы деревьев

− По здешней хронологии Прометей уже был освобожден Гераклом, – сказал он наконец. – Пару сотен лет назад. Но даже если бы он висел на скале – что-то я сомневаюсь, чтобы он начал с нами аукаться. Похоже, тапки Герема нас притащили не туда.

Эдмус крякнул, обиделся за обувь, но ничего не сказал. Бо приложила пальчик ко лбу и изобразила оживленное напряжение мысли. Притворялась, наверное.

− Эдмус, − я повернулась к все еще надутому спириту. – Ты бы слетал на разведку, что ли. Может, это место каким-то чудом недалеко и сандалии промахнулись ненамного.

− Скажи «пожалуйста».

− Пожалуйста!

− Не-а, не полечу. Нет, я понимаю, что вы уже забыли, как я пять минут назад изображал какой-то летательный агрегат из тех, что в твоем ящике с картинками показывают. Да вот беда, крылья мои не забыли! Летать смогу хорошо если завтра к вечеру. Так что давайте я лучше покричу. Э-эй! На скале-е…

На этом у меня идеи закончились. Йехар нам свои предположения и без того высказал, а Веслав, когда на него посмотрели, только развел руками, как бы показывая: эва, сколько тут дубов. Это ж какое количество дриад можно отловить и расспросить!

− Я запрещаю тебе… – начал Йехар сурово, но тут спирит прекратил свои завывания и предложил:

− А вообще-то, если чуть повернуть уши в нужную сторону, – вон в той стороне море. Этот, который на скале, не у моря был прикован, нет? Ну, даже если и нет, сейчас спросим вон у той, которая хохочет между деревьями.

Мы дружно повернули головы, прислушались, но до меня долетел только невнятный гул, не эхо даже – отзвук эха. Хороши у нашего спирита ушки… Но это что касается моря, а вот никакого хохота между деревьями слышно не было.

До тех пор, пока он не раздался прямиком за нашими спинами. Одно из трех: либо существо, которое его издало, в совершенстве умело двигаться мгновенно, а подкрадываться неслышно, либо этих существ было несколько, либо мы опять столкнулись с каким-то полубожественным мифическим экземпляром. Правда, когда я развернулась и на полном автомате попыталась выпалить заряд холода в сторону смеха, я ни о чем подобном не помышляла. Я вообще ни о чем не помышляла, я даже забыла, что у меня браслет на руке, просто сказались издерганные нынешним утрецом нервы.

А браслету спасибо. Иначе лежать бы персоне, вздумавшей взоржать за нашими спинами, ледяной статуэткой под местными дубами. Ей и так пришлось в прыжке уворачиваться от огненного сгустка, сорвавшегося с пальцев Йехара, Рыцарь даже не стал выхватывать меч, а нервничал, видно, не меньше моего. Спасибо, Веслав не успел среагировать.

− Охо-хо, − произнесла «персона» и враскоряку села на землю, глядя на оплавленное отверстие в стволе ближайшего дуба. – Дружина сердится! Дружина не любит чужаков.

И залилась диким, беспричинным смехом, даже не пытаясь подняться с земли. Сами понимаете, после всех недавних происшествий наше настроение от того, что над нами смеются, не улучшилось. И как это еще незнакомка не испугалась наших кровожадных физиономий.

Хотя ее вряд ли что-то могло испугать. Женщина лет тридцати выглядела так, будто повидала в своей жизни решительно все, и это все заставило ее в давнем времени сбрендить окончательно. Безумные глаза. Перекошенный рот на грязном лице, волосы тоже грязные и висят колтунами; одежды самый минимум, и та представляет собой какие-то ошметки. Худая как… я невольно скосилась на Веслава. Алхимик с возмущением уставился на меня, и первой фразой, какая раздалась с нашей стороны, оказалась вот эта:

− Что я-то?! Телосложение такое просто!

Незнакомке стало еще веселее, она так и зашлась, показывая то на меня, то на Веслава своей тростью – или скорее тросточкой, легкой, почти невесомой, изящной, на которую казалось страшно опереться.

− Дружина сердится! Дружина злится! – только и вычленили мы из всего этого бульканья.

И, вроде, подумаешь: ну, встретили что-то бомжеватое с виду, и крыша у этого чего-то основательно наперекосяк, так мало ли, чего не бывает! Вот только факт того, что безумная дама в отрепьях в секунду признала в нас в Дружину, – наводил на неприятные размышления.

И уж совсем неприятными они были для нас в свете нынешнего утра.

− Кто ты? – спросил Йехар и шагнул из наших мрачных рядов с самым воинственным видом. И величественным, если учитывать рост, ширину плеч, осанку, благородство лица и прочие несущественные мелочи, которые не произвели на невменяемую незнакомку ни малейшего впечатления. Ответом стал все тот же взрыв смеха.

− Дружина не узнает скромную пифию! Дружина растеряла остатки разума!

На мой взгляд, не всем из нас было что терять. А если у кого разума и было в недостатке – так у этой самой «скромной пифии», которая пока не обрадовала нас ни пророчествами, ни указаниями, ни хоть просто мало-мальски умным словом, а на земле сидела просто с высшим целомудрием, выставляя при этом напоказ почти все, что должны были скрывать лохмотья.

− Здесь что, никто за собой не следит? – в ужасе спросила Бо. – Ну, кроме царицы Алгены, а?

Йехар обратил вопрошающий взгляд на нас с Веславом.

− Ранее мне не доводилось сталкиваться с пифиями, − поведал он шепотом, в волнении начиная говорить от первого лица. – Несмотря на то, что, конечно, я о них слышал… Но вы не знаете – они всегда такие… м-м…

Мы с алхимиком переглянулись, срочно извлекая из памяти все, прочитанное о пифиях. Что там читать-то? Практически те же пророки и пророчицы, только малость не в себе. Что-то вроде юродивых отшельников.

− Обычно, но не в такой мере, − заключила я вслух.

− Отборный экземпляр, − подвел итог Веслав.

Пифия и не заметила, что мы от нее отвлеклись. У нее было другое занятие: как следует покататься по травке под дубами, истерически похохотать и подрыгать ногами. Создавалось впечатление, что в этой местности все же встречаются галлюциногенные грибы и кое-кто их переел на завтрак.

− Дружина хочет сделать богов богами! – наконец провизжала пифия в небо то, что ее так развеселило. Эта философская мысль привела ее в такое приподнятое состояние, что она принялась кататься от хохота еще активнее.

Взгляды опять скрестились на алхимике. Тот с предвкушением размял пальцы. После неудачи с Нефосом ему не терпелось реабилитироваться.

− Чего надо? Предупреждаю: я настроен на летальный исход!

− Кто бы сомневался, – фыркнул Йехар и деловито кивнул на хрипящую от смеха женщину. – Ее можно как-то привести в себя?

− Могу рассказать ей самую занудную свою шутку! – предложил Эдмус с маниакально загоревшимися глазами. – Ручаюсь, что черед четверть часа…

Ясно. Спирит тоже был настроен на летальный исход. Веслав, сосредоточенно щурясь, на весу вливал в мерный стаканчик по несколько капель из разных флакончиков и подсыпал каких-то порошков. Лицо его опять стало бесстрастным, как вчера вечером, и я еще успела подумать: не хватало нам еще одного раздвоения личности – но тут алхимик поболтал стаканчиком и заявил в прежней манере:

− Ну, вот это из нее дурь выбьет на какое-то время.

− На какое? – уточнили мы хором.

Веслав широким жестом художника пожал узкими плечами.

− Так зависит от количества!

− Эликсира?

− Дури.

− Почему ты не сделал ведро? – тут же заинтересовался спирит, но отвечать ему никто не стал, между дубов уже разворачивались военные действия.

Схватить пифию удалось сразу, а вот удержать ее нам с Йехаром оказалось трудновато. Не то чтобы она сильно сопротивлялась, просто уж очень извивалась и заявляла, что «скромная пифия не хочет, чтобы ее щекотала Дружина».

− А что… х-ха… задумал Поводырь с железными руками? Он… хе-хе… собрался причинить вред бедной пифии?

Йехар предпочел не отвечать и приложить все усилия, чтобы удержать ее на месте. Каким образом Веслав в этой кутерьме ухитрился влить мерный стаканчик в рот несчастной – осталось тайной.

Почти в ту же секунду пифия перестала хихикать, извиваться и побледнела смертельно. Глаза ее расфокусировались. Йехар рефлекторно отпустил ее и шагнул разбираться с Веславом. Дальше вообще все действовали на рефлексах: я и Эдмус рванулись к Йехару, алхимик – от него, а Бо достала зеркальце.

− Вы… что сделали?!

У меня зазвенело в ушах от пронзительности и громкости звука. Обернулись мы все вместе – и здрасьте-пожалуйста, наша пифия стоит на ногах, уже совсем вменяемая, но очень-очень злая.

− Что вы сделали, глупцы?! – завизжала она, замахиваясь на нас тросточкой. – Мое безумие… мое безумие!

Вид при этом у нее был такой, что, увидь ее любая гарпия, – и сдохла бы на месте от осознания собственной красивости. А на нас она смотрела так, будто готова была растерзать нас всех пятерых, да что-то ее останавливало.

− А что, она на нас рассердилась? Ей нравилось смеяться? – проявила сочувствие Бо.

Да просто безумие для пифий священно, потому что именно оно позволяет им быть самими собой. Ой. Наверное, это надо было раньше вспомнить и сказать Йехару.

− Да поразят вас все проклятия миров! – бушевала тем временем пифия, поднимая худые кулаки. – Мое святое безумие! Покуситься на такое! Да будет разрублен твой клинок, Поводырь! Пусть сломаются твои крылья, спирит! Вечно разрывайся между своими натурами, триаморф! Пусть предаст тебя тот, кому ты будешь верить безгранично, дочь воды! Пусть…

− Ну? – хрипло поинтересовался Веслав. В ошеломлении от этого потока проклятий, мы не сразу заметили, что он стоит на несколько шагов впереди нас и однозначно сжимает нечто такое в пальцах. Пифия впилась в него глазами и замерла с открытым ртом, челюсть ходила туда-сюда, ей очень хотелось договорить, но вот умирать не хотелось совсем.

Йехар молча опустил на плечо алхимика тяжелую руку. Это был отнюдь не дружеский жест, это был приказ держать себя в руках, когда мы на чужой территории.

− Прости, если мы причинили тебе некую обиду, − спокойно заговорил рыцарь, – поверь, мы сделали это по незнанию. Однако нам показалось, ты хотела что-то сообщить до того, как решила нас всех проклясть?

Пифия и Веслав смерили его одинаковыми взглядами. Более всего у них в глазах было желания сообщить, а менее всего – сделать это конструктивно и вежливо.

− Хотела! – наконец выплюнула пифия. – Многое хотела, но теперь вы не услышите от меня ничего! Сердце Крона не смягчится в своем гневе, и вы все… чик! – она провела грязным пальцем с обгрызенным ногтем по горлу. У меня за спиной очень громко сглотнула Бо, а Йехар среагировал мгновенно.

− Сердце Крона? – переспросил он. – То, чьи удары отдавались в ушах у жертв? Так значит, оно как-то связано с… подожди же!

Но пифия уже поняла, что проговорилась, подхватила тросточку и довольно неприлично высморкалась, не применяя носового платка.

− Черный цветок найдете там, − она со злостью ткнула склизким пальцем за наши спины, мы все шарахнулись невольно. – Дружина! Смех миров… поделом вам… восстанет первейший и беспощадный!

И заковыляла дальше, кряхтя, сопя, и вообще, она издавала такие звуки, что я подумала: наверное, я ошиблась с ее возрастом. Лет на сорок. Почему-то догонять ее и о чем-то спрашивать никому не захотелось, всем хватило предыдущего разговора. Да и сам этот разговор наводил на мысль, что мы вряд ли многое узнаем.

К тому же, как только пифия скрылась за деревьями, оттуда донесся взрыв ненормального хохота. Действие эликсира Веслава оказалось непродолжительным. А это священное безумие в ней присутствовало… в больших количествах.

Оставалось вернуться к тому единственному и пока что наиболее полезному, что мы все же узнали. Наша разношерстная команда с сомнением переглянулась, но все же побрела по указанному пифией маршруту. Да и Эдмус утверждал, что море как раз шумит в этой стороне…

Само собой, мы продвигались вперед в грозовом молчании – все, кроме Бо. Та время от времени начинала гадать, что творится сейчас у дворца Алгены. После каждой подобной фразы следовал обмен мрачными взглядами, а Йехар прибавлял шаг.

Когда море зашумело совсем близко, а между дубами начала просматриваться синевато-зеленоватая неровная поверхность, я наконец ощутила поддержку стихии и набралась смелости задать Веславу не оставлявший меня вопрос:

− А ведь пифии сами по себе не говорят ничего, они только изрекают волю богов, разве нет?

Алхимик поморщился:

− Говори короче.

− Тогда кто же из богов пожелал, чтобы мы узнали об этом Сердце Крона. Да еще узнали так мало?

− Вопрос хороший, занеси его в свою записную книжечку, подумаешь на досуге. Пока меня другое волнует.

− Что мне через два дня могут голову открутить?

− Не обольщайся. Что, когда тебе открутят голову, я не смогу вернуться, а у меня два сложных эликсира в разработке.

Осталось поблагодарить за сочувствие и соучастие и ускорить шаг, чтобы оторваться от алхимика и поравняться с Йехаром. Но рыцарь тоже на время забыл о моей возможной печальной участи.

− Сердце Крона… − шептал он на ходу, не реагируя ни на какие внешние раздражители. – Сердце Крона… Сердце Кр…

И он остановился, как остановились мы все, придавленные пейзажем, который выскочил прямо на нас.

Мы стояли перед отвесной гранитной скалой, круто уходящей вверх. С нашей стороны монолит был стесан настолько гладко, что казалось – его отшлифовала чья-то чудовищная рука. Невдалеке шумело море, а перед скалой лежал серенький песочек, вид которого внушал почему-то подозрения. Словом, по мрачности места представить, что когда-то здесь и был прикован провинившийся титан, никакого труда не составляло.

Никаких цветков не было и в помине. Эдмус самым доблестным образом обшарил все окрестности, чуть ли не по песчинке просеял серенький песочек между пальцами, а притащил только чахлого вида зеленое растение, которое мы даже без помощи Веслава дружно посоветовали выкинуть на фиг.

− Ну, я даже не знаю, на что мы надеялись, − оттопырила губы Бо. – Что тут клумба этих цветков будет? Может, еще и симпатичный садовник в придачу? Если этого, как его, давно уже обратно отковали – наверное, уже и все цветы растащили…

− Если они были, − мрачно вставил Йехар. Я изобразила широкую радостную улыбку.

− Этот бой будет переломным моментом в истории…

Особенно для меня. В жизни каждого человека момент, когда тебе ломают шею, можно считать именно таким.

− Ничего, мы что-нибудь придумаем, − утешил Йехар и тряхнул за плечо Веслава. – Что же ты, ведун?

Действие тут же привело к обычному результату: своеобразной, но бурной алхимической реакции.

− Лапы прочь! Что я? Я – занят процессом, вам недоступным: думаю! В данный момент о том, где в этом забытом богами мирке нарыть пару хороших ушных затычек, свои я почему-то не взял, а надо бы. Место то. Остается понять… ну, хотя тут и понимать нечего.

Он подошел поближе к скале − мы, конечно, поступили так же − присел на корточки и зачерпнул горсть серого песка. Внимательно рассмотрел ее сперва невооруженным взглядом, потом при помощи лупы, которая появилась из холщовой сумки. Энергично кивнул и встал на ноги.

− Что говорят лабораторные исследования? – поинтересовалась я.

Алхимик тщательно отряхнул ладонь. Мало того – еще и вытер носовым платком. Потом принялся неспешно закатывать рукав.

− Да что ты нашел в этом песочке?

− Да не песочек это, − теперь Веслав пристально изучал содержимое своей сумки. – Мы стоим на семенах.

− А я-то еще думаю, цвет такой необычный, − хмыкнул Эдмус. – Теперь нам нужно стать садовниками? Удобрять их, пропалывать, поливать – глядишь, через месяц чего и прорастет?

Все посмотрели на серенький сухой песочек, то есть, извините, на семена, с вполне понятным сомнением.

− Да нет, прорастет и раньше…при условии хорошей поливки.

Мне выражение лица Веслава не понравилось. Уж очень он был в этот момент сосредоточенным.

− Я готов хоть сейчас… − бодро начал Эдмус, но его прервал задумчивый голос Бо:

− Так это нам надо у того, который титан, крови попросить, и тогда вырастет цветочек?

Логика этого заявления граничила только с его же безнадежностью для нас. И в самом деле, мы как-то забыли, что для цветка требовался еще один магический компонент – кровь полубожественного создания. И у нас нет времени носиться за всеми здешними полубогами и рассказывать им о гуманности донорства.

Йехар тяжело сглотнул. На песок он теперь смотрел с неприкрытым омерзением.

− Не кровь титана, − прошептал он. – Они… оно жаждет крови, да, но крови любой… Любой крови.

− Я бы поспорил с тобой о видовых предпочтениях, – хмыкнул Веслав, который наконец прекратил раскопки в сумке. В руке он теперь держал тонкий длинный нож со стерильно блестящим лезвием. – Думаю, от крови животных они бы отказались с брезгливой гримасой. Ладно, проверим.

И он поднес лезвие к своему оголенному запястью. Прозвучал наш дружный ах. Веслав посмотрел на свою худую, практически бескровную руку скептически и обернулся к нам.

− Я тут припоминаю, мне предлагали помощь…

Его задумчивый взгляд миновал Эдмуса, Бо, меня и остановился на самом полнокровном из всех Йехаре.

− Ты же у нас рыцарь, а?

Скиталец по мирам с готовностью двинулся вперед и тоже обнажил запястье.

− Что надо делать?

− Да почти ничего, - умиленно ответил алхимик. – Просто дозы-то мы не знаем…

Йехар коротко глянул на меня и – вот рыцарская сущность – ни на секунду не колебался:

− Режь. Ежели нужно, то хоть всю…

Алхимик неопределенно хмыкнул и зачем-то пощупал правый нагрудный карман.

− Остальные – отойдите подальше, – велел он.

Яркая красная полоса резанула по глазам, хотя мы и стояли теперь в десятке метров. Йехар не пикнул и даже не поморщился, Веслав сохранял болезненно-сосредоточенное выражение лица, а кровь тонкой струйкой стекала на семена у их ног.

Рядом со мной раздался тихий, сдавленный звук. Я обернулась и убедилась, что серо-зеленая физиономия Эдмуса приобретает все более зеленый оттенок.

− Я не говорил, что мне не нравится вид крови? – поинтересовался шут, отворачиваясь.

− Он же все время всякую пакость жрет, и с кровью тоже, − прошептала Бо удивленно. Оставалось пожать плечами и в очередной раз поздравить Арку с подбором кадров.

От пары у скалы время от времени долетали тихие советы Веслава:

− Стой на месте, не дергайся. Прометей же был неподвижен, так что кровь скорее распространялась вглубь… И хватит круговой поливки: на меч, что ли, обопрись, если тебе стоять сложно… руку не сдвигай, сказано!

Йехар молчал, прерывисто дыша сквозь зубы. Последнее скорее было вызвано не слабостью, а услышанными советами. Хотя не факт, уж больно серенький вид становился у нашего рыцаря с каждой секундой. Но ручеек крови, падавший на песок, все не слабел. Касаясь семян, кровь мгновенно сворачивалась, становилась черной и вязкой и расплывалась чем-то похожим на деготь или на застывшую нефть… слой за слоем… и еще слой… и наконец на черной вязкой поверхности проклюнулся маленький бугорок. Медленно потянулся вверх…

− Зажми рану и отойди, − отрывисто скомандовал алхимик, подготавливая нож. Через секунду: − Да отойди же ты! – еще через пять: − Все бегом отсюда!!

Черный бугорок вспучился и за несколько мгновений прибавил в росте. Теперь он был высотой человеку по пояс. Потом он словно разломился надвое, и из него выплеснулась головка чудовищного цветка.

Тонкие, острые, извивающиеся лепестки напоминали лапки пауков. Кроваво-красная середина образовывала что-то вроде пухлых алых губ, которые явственно пошевеливались и производили гламурные, но все равно жуткие звуки: чмок, чмок, чмок. Цветок прибавил в росте еще, и его головка закачалась в метре над головой Веслава. Из стебля, как раздвижные, выскочили шипы.

− Да это уже дерево какое-то! – возмутилась Бо, когда цветок поднялся еще на пару метров.

Если бы оно еще на месте стояло, как дерево. Кошмарный плод античной селекции наклонился к Веславу с явным намерением произвести чмок с летальными последствиями. Алхимик со спокойной сосредоточенностью ждал этого движения. Как только чашечка цветка оказалась на достаточно близком расстоянии, он одной рукой ухватился за стебель, не считаясь с шипами, и взмахнул ножом, зажатым во второй, проводя разрез.

− Ну, вот… − но тут разрез вдруг затянулся, и комментарий алхимика продолжился уже совсем в ином направлении: − …вот блин!

А потом цветок обмотал его в несколько слоёв, причем кисть выкрутил так, что нож упал на песок, который тут же жадно всосал в себя кровь с лезвия. Рядом начала появляться новая поросль цветочков, и они сразу же стремились обвить лодыжки алхимика.

Йехар опередил нас всех. Перетянуть рану он не успел, кровь капала на серые семена, но клинок рыцарь вытащил мгновенно, правда, размахнулся им так, что на секунду могло показаться: он решил избавиться разом и от цветка, и от Веслава.

− Куда с мечом?! – прохрипел алхимик, который изо всех сил прикрывал рукой шею от шипов растения. – Не на…

Но удар Йехара был точен хирургически: отрубленная головка цветка слетела со стебля. Вслед за этим в мелкую нашинковку отправился сам стебель, при этом рыцаря не очень волновало, что стебель этот был обвит вокруг алхимика. Он действовал так, будто Глэрион составляет с его рукой единое целое: казалось даже, что меч время от времени изгибается, чтобы ловчее перерубать живое подобие черной шипастой веревки. Не прошло десяти секунд, как изрубленный цветок лежал на песке. Йехар вытер лоб рукавом и усмехнулся алхимику почти добродушно.

Чмок. Чмок. Чмок. Чмок.

− Оглянитесь! – заголосили мы с безопасного расстояния.

Вокруг Йехара и Веслава поднималось что-то вроде живой черно-красной клумбы. Цветков было не менее десятка, а то и больше, и они шли в рост с поразительной быстротой, на глазах распахивали навстречу солнцу шевелящиеся лепестки. И намерения у них явно были как у собрата, который недавно отправился в нарезку.

− Ты рану не зажал, что ли? – крикнул Веслав, изменившись в лице. Но тут же с ужасом уставился на свою ладонь: она тоже была окровавлена, истыкана шипами, кровь каплями стекала на семена и застывала, расплывалась черным мазутом, это ненадолго… − Уходим отсюда!

Но рыцарь оттолкнул его туда, где стояли мы, а сам быстро обмотал окровавленное запястье плащом.

− Иди. И их держи, чтобы не ввязались.

Поражение от того, что Йехар заговорил без обычной возвышенности, возымело действие. Веслав не пытался спорить и выскочил с поля битвы, то есть, к нам, где не было серого песка. Вид у него был, как будто на нем практиковались пятьдесят энтузиастов по иглоукалыванию: лицо и руки в крови, на плаще тоже кое-где пятна, уголок рта сведен нервной судорогой, сам дышит тяжело, а говорить он сначала не мог вовсе.

Но он-то хоть дышал, а вот с Йехаром это было сомнительно. Мы уже не видели рыцаря из-за стены черных шипастых стеблей.

− И что нам – следить с расстояния? – возмутилась я и дернулась было к скалам, но Веслав коротким жестом преградил мне дорогу.

− Пока стойте. Похоже, эту дрянь только огонь берет.

− А если они его сожрут? – без особой тревоги поинтересовалась Бо.

− Хоронить не придется, − отрубил Веслав, после чего преспокойно уселся на песочек, достал из холщовой сумки бинт и занялся своими ранами. Эдмус тоже поглядывал по сторонам да посвистывал, это что – типичный пример безразличия темных к судьбам других? А я-то почти разуверилась в этом постулате: у нас в Отделах даже те, кто владел так называемыми темными стихиями, были вполне нормальными людьми, готовыми помочь, если что… но, может, я их просто не видела в подобных ситуациях?

− Так он же погибнет там! – и я рванулась вперед вторично, но на сей раз меня перехватил Эдмус.

− Кто – этот? Да эти цветочки просто стошнит от его благородства… эй, только не надо меня замораживать! Оля, а ты знаешь, что такое светлый странник? Призвание такое: ходишь по мирам и нечисть разную рубишь, ну, не вроде меня, конечно, а страшнее… словом, сама посмотри.

Вспышка огня разметала черные извивающиеся стебли. Мы наконец увидели Йехара.

На лице рыцаря была спокойная сосредоточенность человека, который в сотый раз выполняет привычную работу. Глэрион он держал одной рукой, и черные стебли так и ложились вокруг клинка – тот горел ровным, ясным пламенем. При этом Йехар тщательно оберегал себя, уклоняясь от выпадов кровожадных растений, следя за тем, чтобы его даже не поцарапали: любая капля крови увеличила бы количество противников. Как страннику, который совсем не отличался тонкостью и гибкостью фигуры, удавалось с такой легкостью уклоняться от мелькающих вокруг шипов, листьев, которые тоже заканчивались шипами, и заостренных лепестков – оставалось тайной. Так или иначе, чмоканье у скал Прометиуса становилось все печальнее, а дым от сожженных клинком растений – все гуще.

Чпяк! Головку последнего цветка Йехар разрубил на четыре части, когда она еще была в воздухе. Без малейшей театральности и как бы мимоходом. Потом рыцарь осмотрелся и пришел к выводу, что «мавр сделал дело». Осторожно переступая через лежащие на земле обугленные остатки растений, он приблизился к нам и, опираясь на меч, сел рядом с Веславом.

− Надеюсь, ты мне что-нибудь оставил, − проворчал тот, глядя на площадку у скал, которая превратилась в пепелище. – Не хочется все это повторять.

Рыцарь, морщась, развернул плащ, перетягивающий запястье. Ткань еще больше потемнела от крови, и мы все только сейчас вспомнили, что до того как броситься в бой, Йехар уже, скажем так, нуждался в массе гематогена. А дрался-то он как, а?!

− Сходи да сам посмотри, − ответил рыцарь с точно такой же неприязнью, какая прозвучала в голосе алхимика. – Бинт есть?

Вдобавок к бинту Веслав протянул ему темный плоский пузырек и мерный стаканчик, налитый доверху.

− Это – заживляющее, польешь бинты, а кроветвор выпьешь, − он силой сунул стаканчик в руку Йехара. – Да бери ты! Нам на себе тебя тащить? Обезболивающего, надеюсь, не надо?

Возмущенный сомнениями в своей терпеливости рыцарь раскрыл рот.

− Ладненько, − заключил алхимик. – Я на сбор урожая.

И он опять отправился к скалам, убедившись перед этим, что у него на одежде не осталось следов крови. Йехар поколебался, но кроветвор проглотил. На лицо его мало-помалу начал возвращаться румянец.

− Бой замечательный был, − заметила я. Присела рядом и принялась помогать рыцарю забинтовывать запястье. Заживляющее пахло гнилыми яблоками, но кровь остановило сразу, и рана мгновенно взялась корочкой.

− Глэриону спасибо, − Йехар с любовью погладил рукоять клинка. – Не могу припомнить точно, в который раз он меня выручает за все эти десятки лет…

− Десятки? Сколько же лет ты по мирам скитался?

От скалы донесся голос Веслава:

− Чем ты думал, пироман?! Тут сплошные головешки!

Йехар скрипнул зубами, но тут же утомленно улыбнулся мне.

− Я расскажу тебе. Потом. Теперь самое главное – что поединок с Афродитом тебе не страшен более, и вскоре после него мы сможем отправиться к вратам Эйда…

Тоже мне, утешение. Бо какое-то время соображала, потом завела глаза к синему небу и вдруг поинтересовалась:

− А если браслетик и действие этого цветочка сведет на нет, а?

В который раз мне захотелось в Питер.