Сердце Крона

Глава 2. Рыцари, демоны и блондинки

− Куда она могла деться?

− Она? Уж будь спокоен – эта могла деться, куда… куда… чертовы корни!!

− Замолчи, алхимик, мы на вражеской территории!

− Ну, вы, может и на вражеской, а лично я…

− Бо-о-о-о-о!! А? Что? Что вы на меня смотрите, надо было молчать?

− Тебе вообще по жизни молчать надо, а рядом со мной – особенно…

− Да где она может быть, в конце-то концов?!

− Веслав, ты орешь шепотом, но ты орешь так, что слышно очень хорошо!

− Она отскочила в кустики, и ее там сожрали! Слышите, там рычат? Идет дележ белокурых прядей: по волоску, по волоску…

− Это было твое последнее слово. Сейчас я тебя… Стоп, кажется, правда рычат.

Треск кустов. Тихий клац нескольких отваливающихся челюстей. Низкое, утробное рычание, и тут я слышу свой собственный визг:

− Мамочка-а-а-а!!

Кажется, я до сих пор верю, что это розыгрыш.

* * *

Сомнения в реальности происходящего окончательно и бесповоротно отвалились на следующую ночь. Попытку компенсировать прошлый недостаток сна прервал звонок Игнатского. И, для разнообразия, в четыре утра.

− Вы что там все − совсем… − начала я, прижимая трубку к уху.

От еще одного возможного проклятия шефа спас трезвон в мою дверь. Да еще такой, будто ко мне за травкой ломится стадо измученных наркоманов. Я подскочила на кровати, машинально выбрасывая в сторону двери руку с простейшим призывом холода. Потом, не отрывая от уха телефон, выглянула в коридор. Дверь была покрыта инеем.

День еще не начался, а уже начал выскакивать за все возможные границы.

− Арку обнаружили, − помирающим голосом сообщил шеф мне в ухо. – Скоро ждем гостей…

− Угу, − диким голосом сказала я, пытаясь нашарить ногой халат. – А я что – там нужна?

− Да. Тебя проводят.

Он отключился. Я мрачно посмотрела на заиндевевшую дверь – за ней, наверное, скрывался тот, кто и должен был меня проводить. Пожалуйста, пожалуйста, только не Андрий, у меня же просто нервы его не выдержат, я же просто…

В жизни всегда все хуже, чем представляешь. За дверью обнаружился Веслав.

− Рехнулась? – прошипел он синими губами.

Вид у него был изрядно подмороженный и очень-очень злой.

− Незачем было так трезвонить. Я думала, ко мне маньяк ломится!

− Тебя что, не предупредили?

− Через секунду после твоего концерта. И дай догадаюсь – ты меня отравишь?

− Нет, − подумав, ответил алхимик. – Хотя хочется. Еще немного – и ты меня в ледяную статую бы перекинула!

Я заглянула за его плечо: он не преуменьшал. Вся площадка была покрыта изморозью, а кое-где виднелась ледяная корочка. Вот бы мне так на зачете, но я, как комиссию увижу, – даже воду в стакане заморозить не могу.

Пришлось вылезать на площадку, стряхивать остатки недосыпа и пытаться сосредоточиться. Конечно, к утру и само растает, но вдруг кого-то из соседей на площадку вынесет не по делу… Краткий мысленный призыв к стихии, плавный жест: «от холода в пар» − изморозь и лед стали каплями и начали испаряться.

− А мне, значит, так и наживать себе ангину? – возмутился Веслав.

− Тихо, − буркнула я, приоткрывая дверь. – Проходи. Могу тоже воду испарить, но ощущения будут – будто тебя в микроволновку сунули. Начинать?

− Лучше сделай мне кофе, − отозвался алхимик, скептически оценивая мой халатик.

Опять сюрреализм какой-то начинается.

− Может, еще печеньками угостить? Или оливье замастрячить на скорую руку?

− Я ж не горячую ванну требую и не санаторий, а ты, кстати, меня заморозила!

Идти на кухню не хотелось, но пришлось («Ибо наши стихии – стихии жизни и мира, и мир должен наполнять душу… и ты заморозила его, Вересьева, так что отрабатывай»). Заодно я заварила кофе и себе, но выпить не успела: вдруг оказалось, что мы торопимся. Веслав, попивая кофеек, так и сказал:

− Поторопись. У меня такси у подъезда, и ждать я не буду.

Осталось плюнуть, хлопнуть дверью спальни и по-армейски уложиться в пять минут. После чего демонстративно принять из рук темного чашку, закрыть дверь и выйти на все еще влажную площадку.

− Тебя Знак в квартире подловил? – поинтересовался Веслав, сбегая по ступенькам.

− Ага, прямо в спальне, утром. А тебя раньше, да?

− Угу. Вечером. Черт бы его драл, этот Знак, – такое мне устроил! Стою в лаборатории, дозу отмеряю, и тут он. На стене и на руке. В общем, рука дрогнула. Теперь моей хибаре нужен капремонт.

У подъезда и впрямь ждало такси, причем шофер – не под действием магии, я могла бы поклясться.

− Ты что, нитроглицерин варил? – шепотом удивилась я, впихиваясь на заднее сидение.

− Да нет, эликсир один... давно над ним работаю.

Не хочешь говорить – не надо. Больше я ничего не спрашивала, да и он тоже.

Нет, не могу я нормально с этим темным общаться. Вот съедим вместе пуд соли – если успеем, конечно, – тогда посмотрим.

Ехать нам оказалось по пустынным в четыре ночи улицам не слишком долго, а выходить пришлось на Исаакиевской площали.

− Здесь, что ли? – недоверчиво хмыкнула я.

Алхимик кивком указал на собор. Шофер посмотрел на нас грустно («Туристы, небось, − сказали его восточные глаза»), и укатил, оглядываясь через плечо.

− В музей по ночному времени? – усомнилась я. Веслав только плечами пожал. Никакого удивления он не проявил. – А что ж не на крыше?

− На крыше? Что за дурь, почему на крыше?

Я пожала плечами. Да так… стереотип. Пережитки попсовой культуры. Если портал – то на крыше, если ведьмак – обязательно дерзкий, мрачный, с мужественным лицом и в балахоне. А вот чтоб с характером четвертого энергоблока – не хотите?

На площади и у самого собора было довольно людно по ночному времени. Или нет, не людно. Похоже, единственным человеком в окрестностях был таксист, который только что унесся.

Стихийники.

Темные и светлые. По парам. От уровней рябило в глазах: подмастерья, мастера, магистры, два раза промелькнуло что-то вроде профессора. Низшего уровня ученичества, который у нас зовется «ясельной группой» (и к которому я пока что отношусь), не было. Серьезное оцепление.

Светлые со мной здоровались, темные приветствовали короткими кивками и насмешливыми взглядами – мол, ну-ну. Вот с Веславом не здоровался никто. Раз-другой ему кивнул кто-то из темных, и то ученики. Магистры и профессора глядели на него молча и пристально, и, как мне показалось почему-то, – нехорошо. Про наших и говорить нечего: глазами б сожрали, если бы могли. Особенно отличился Андрий, уже возле входа в собор: сперва бросил мне укоризненный взгляд – немое порицание за утренний обман − потом выдвинулся вперед, ткнул Веславу пальцем в грудь и выдал:

− Имей в виду, темный! Если ты посмеешь ее предать…

Мне захотелось провалиться в древний фундамент собора. Ну, вот! Так и составляется мнение, что адепты «стихий жизни» – все наивные дурачки.

− Палец в сторону! – тут же ощетинился Веслав. – Или умрешь раньше, чем успеешь вякнуть еще глупость.

− Думаешь напугать?

− Я? Нашел идиота. Да мне и по должности сразу травить положено…

Мне еще предстояло узнать, что это святая правда и что кодекс должности Веслав старается блюсти очень-очень. Ну, а пока я просто проскользнула мимо окаменевшего стихийника в зал собора.

Он был освещен совсем неярно – и оттого создавалось ощущение, что входишь в каменный, причудливо изрисованный грот. Рассеянный свет поигрывал на золоте высоких алтарных врат, скупо выхватывал богатства храма: розовый, белый, желтый, бордовый мрамор, малахит, лазурит. И смотрели лики с мозаичных полотен, и парил купол – тот самый, с Богородицей, с росписью Брюллова, и…

И прямо под куполом стояла она – неуместная среди пышного убранства, каменная, грубая и простая, знаки стихий выбиты на камне.

Арка.

Возле Арки с умными лицами застыли Игнатский и дамочка в скучном сером костюме и с высокой прической.

− Призывники, − сказала она, разворачиваясь в нашу сторону.

Макаренко, глава противоположного отдела, а кого еще можно было ожидать.

− Здрасте, − промямлила я. На меня тут же нацелились наукообразными прямоугольными очками, и я почувствовала себя проштрафившейся ученицей. Ходили, ходили слухи о родстве легендарной главы Темного отдела с не менее легендарным советским педагогом…

− Ты, значит, Ольга. Вода, ученик… − тут Макаренко повернулась к Игнатскому. – Даже не знаю насчет уровня.

С Веславом она не поздоровалась и вообще вела себя с тем оттенком неприязни, который я уже успела заметить у темных по отношению к нему. Потому вводила в курс дела вроде бы только меня.

– В целом положение таково: Арка проявилась здесь около часа назад. Пока что закрыта, но остальные призывники могут явиться с минуты на минуту. Мы вас оставим: в конечном счете, работать с ними будете вы, так что налаживайте знакомство. Наша задача на данный момент – обеспечить вам изоляцию от внешнего мира, то есть, от людей. А также вывести вас с призывниками из собора,если они прибудут днем.

− Если – что? – вмешалась я. – То есть, неизвестно, когда они появятся?

− СМСок из других миров мы не получали, − холодно проинформировала меня Макаренко. – Раз Арка здесь – значит, появятся. Сидите и ждите.

− Да, и если что – кричите, − обнадеживающе вставил Игнатский. – Мы… вроде как, неподалеку будем…

От какой-то колонны отделилась тень, подошла поближе и заговорила с запинками:

− С-со стороны ф-фасада – г-группа людей с ф-фотоаппаратами. Все в состоянии…

Макаренко досадливо махнула рукой.

− Начинается. Ладно, ждите, − и удалилась бок о бок с Игнатским, и говорили они негромко, но до меня все же долетела одна фраза: «Девочку жаль».

За мэтрами, пугливо оглядываясь, вприпрыжку пустилось похожее на тень создание.

− Это кто такая? – опознала я свою давешнюю знакомую из коридора Отдела.

− Это? А-а, личный секретарь Макаренко. Как ее… Зося… Зоя… Зина… неважно. Не смотри, что пугливая, везде пролезет. Черт, хоть бы стулья поставили!

Я огляделась и заметила, что стульев правда нет никаких. То есть, они должны были быть – в соборе, вообще-то, и гиды, и смотрители, и церковная лавка, и сувенирные точки… А вот почему-то не было: Макаренко, что ли, озаботилась?

Мы должны были коротать ночь на полу собора.

− Здесь красиво, − заметил Веслав. Он переходил от иконы к иконе, щурясь и вглядываясь в лица. – А я здесь ни разу не был… ну, и, наверное, зря.

− Знаешь, как-то странно слышать такое от…

− Темного? – он развернулся ко мне лицом. – А-а, как я мог забыть, что мне положено любить сушеных пауков и восхищаться змеиными потрохами! По-твоему, я не могу ценить красоту?

− Я не…

− А может, и не могу, − сказал он тут же, пожимая плечами. – А сушеные пауки, кстати, ничего бывают… что еще?

− Слушай, вот я понимаю, за что тебя твои не любят.

− Ты о главной старой деве Отдела? Макаренко? Так она не из-за характера, она по личному поводу. И это не то, что ты подумала. Просто зацепилась она со мной по одному вопросу, ну я ей и капнул «Ниагары» в чай, а потом…

− Чего капнул?

− Снадобье так окрестили. Действие… гм… ну, скажем, фенолфталеин, знаешь? Правда знаешь? Ты небезнадежна, глянь-ка. Вот умножь на десять то, что знаешь. И соотнеси с названием. И представь результат, а там как раз конференция какая-то была, ну и…

Я прикрыла рот руками, потому что истерический смех в зале древнего собора выглядел откровенным кощунством.

− Она же сильный маг!

− Сказала тоже, да найдите мне мага, который после моего эликсира на ногах останется. Действие вышло послабее, чем надо, а так все сработало. Я, конечно, не знал, что выйдет так мощно… вроде как с дозой переборщил.

− Да ведь они… − меня по-прежнему трясло, и говорить приходилось через ладонь, − даже к нам за консультациями… к целителям… правда, для кого, не говорили… но за закрепляющим… и конференцию тогда отменили, точно… это тогда из-за этого?

− Да, наверное, − но алхимик отнюдь смущенным не выглядел. – А я как раз уехал тогда, так что пока они до меня добрались за антидотом… В общем, она на меня еще сердится – и черт с ней, или ты собралась о ней говорить ночь напролет?

− А у тебя есть другие темы?

На это Веслав не ответил и принялся бродить по залу, рассматривая иконы, панно, украшения и временами убредая совсем уж в тень. Я махнула на разговоры рукой и присоединилась – в конце концов, у меня был мобильник, так что можно было подсветить фонариком. И вообще, в полумраке, при усталом молчании стен, когда в соборе нет толпы туристов и гидов, – кажется, даже лики икон глядят на тебя иначе…

Это была бы лучшая экскурсия в моей жизни, если бы не грубая каменная арка, которая маячила в центре помещения, оттягивая взгляды на себя.

Мы рассмотрели уже почти весь собор, когда с Аркой наконец что-то начало происходить. Не берусь сказать, как я это почувствовала, просто что-то заставило обернуться, и в ту же секунду рядом дернулся, оборачиваясь, Веслав.

На кирпичной поверхности Арки начали проступать символы. Вначале вспыхнул алым знак огня, за ним – зелёным загорелся знак земли, голубым − воды, и потом по кругу полыхнули разноцветьем остальные, большинство я видела в первый раз. Затем без всяких переходов и эффектов в собор шагнул первый призывник.

Ах, нет, один эффект был. Выходя, этот призывник как следует приложился об Арку лбом.

− Боммм! – синхронно отозвались древние камни на такое приветствие.

− Прошу прощения, − со всей серьезностью отозвался призывник. Развернулся к Арке и, без всякого сомнения, отвесил ей поклон.

Я развернулась к Веславу и обнаружила, что у него дергается не только уголок рта, но и правое веко.

По одному этому можно было заключить, что прибывший – светлый стихийник.

Призывник распрямился, сразу оказавшись головы на две меня выше, оглянулся и увидел нас.

− Прошу прощения, − повторил он спокойно. – Можем ли мы заключить, что видим наших товарищей по Дружине?

И слегка откинулся назад, положив руку на рукоять клинка.

Теперь я заметила, что он был опоясан мечом. И вообще, этот тип являл собой воплощение средневекового витязя из сказки: высокий, с длинными белокурыми волосами и благородным лицом, в пропыленной дорожной одежде и плаще старинного покроя. И при мече, как уже было сказано. Все это в совокупности произвело на меня такое впечатление, что я только и смогла выдавить:

− Мо-можете.

Рыцарственного вида тип склонился в еще одном глубоком поклоне.

− Весьма приятно. Йехар и Глэрион, странники по мирам, борцы с тьмою и несправедливостью – к вашим услугам! Не окажете ли честь назвать ваше имя?

− О-ольга, − я упорно продолжала запинаться, только теперь по другой причине. Нечасто мне приходилось встречаться с таким количеством психов за одни календарные сутки. Мало Веслава, теперь и это «два в одном флаконе» пожаловало.

Псих номер два тем временем галантно поцеловал мне руку и собрался еще что-то сказать, но тут молчание нарушил номер первый.

− «Мы» – от избытка скромности или от раздвоения личности? Или ты оборотень, и у твоей второй натуры другое имя?

По лицу любезного пришельца прошла нелюбезная судорога, он круто развернулся и сделал шаг в сторону алхимика.

− Кто бы ты ни был – не смей равнять нас с темной нежитью, или мы…

− Который Йехар или который Глэрион?

Странник по мирам неспешно извлек из ножен тускло отливающий клинок.

− Йехар – мое имя. Глэрион – имя моего меча, и воздержись от оскорблений, темный – а что натура твоя темна, я заключаю…

− Прелестно, − проворчал Веслав себе под нос. – Меня вычитывает тот, кто дает имя какой-то железке, да еще говорит от ее име…

Вжух! На моих глазах меч полыхнул оранжевым пламенем. Лезвие никуда не делось, хотя накалилось докрасна. По клинку неспешно перебегали языки огня.

− Никогда не оскорбляй нас, − с тихой угрозой предупредил Йехар, острие меча теперь было в нескольких сантиметрах от носа прижавшегося к стене Веслава. – Никого из нас. Никогда больше. Или жизнь твоя будет… коротка.

Алхимик, который вначале выцвел с лица до уровня писчей бумаги, теперь начал наливаться нездоровым пятнистым румянцем.

− Никогда не поднимай в мою сторону эту штуку, как бы ее ни звали, − прошипел он. – Иначе предупреждение ты не успеешь закончить.

− Больше предупреждений не будет.

− Убери этот…

Но дальше ничего не последовало. Острие меча слишком красноречиво смотрело алхимику в лицо.

− Я не договорил. Если ты маг воды – знай, что водой его не погасить. И помни, темный, тебе придется сдерживать свою тягу к коварству, подлости и предательствам. Я живу для того, чтобы истреблять подобных тебе, и ты дышишь лишь потому, что тоже причастен к Дружине. Ты усвоил?

− Куда уж яснее, − и по взгляду Веслава я заключила, что вот прямо сейчас в соборе станет на человека меньше. – Буду строить свои козни только на будущее.

− Вот именно!

− И каждый раз, как у меня будут пальцы чесаться тебя отравить – я просто…

Три возгласа слились воедино:

− Отравить?!

− Э-э, как вас там, Йехар, а может…

− Фу-фу-фу, а где приветственные речи?

Увлекшись разборками, мы совсем забыли об Арке. Зато она о нас – нет.

Этап свечения символов мы безнадежно пропустили. Этап появления из Арки очередного члена Дружины – явно тоже. Зато этот самый очередной присутствовал. Присутствовала.

Возле Арки стояла блондинка из анимешного мультика. Огромнейшие голубые глаза на фарфоровом личике, укрытые ресницами из модной рекламы о новой туши. Два наивных хвоста натурального блондинистого цвета. Длиннющие ноги если не от ушей, то от шеи точно, вздернутый носик, микроскопический ротик с пухлыми губками, да еще рюкзачок на плече – розовый, видно, для полного комплекта.

От блондинки веяло такой мощной волной отсутствия не просто интеллекта, а мышления во всех смыслах, что меч бессильно обвис у Йехара в руках, а Веслав даже не успел вставить что-нибудь про очередное отравление.

Что до меня − я купалась в волнах душевного облегчения. Похоже, что я все-таки еще не самый худший вариант для Дружины…

− Ну, − капризно топнула ножкой блондинка, − я жду. Что, музыки и вечеринок в честь моего прибытия не будет? У… какая пакость, и как называется этот отстойный мир?

С языком она явно осваивалась прямо на ходу и, что называется, крайне успешно.

− Не знаю, деточка, как называется мир, откуда ты выползла, − тут же завелся Веслав, − но я посоветовал бы тебе…

− Не смей оскорблять даму! – с непроницаемым лицом предупредил Йехар.

− Придержи в ножнах своего Глэриона, а то в моих руках может оказаться почти незаметный пузырек…

− Так ты, значит, ведун! И ты мне угрожаешь?

− Я – алхимик! А это было предупреждение. Сразу последнее, без первых…

Новоприбывшая озадаченно потрогала меня за плечо.

− У них любовь? – на полном серьезе спросила она.

− Ага, − от души ответила я, рассматривая сурового Йехара и разъяренного алхимика, − мгновенно вспыхнувшее, яркое, взаимное чувство.

И у меня такое ощущение, что жить ему в веках.

− Хорошенькое дело, − фыркнула новенькая. – Вместо встречи и отдыха – какой-то зал и два парня, у которых супружеская, что ли, ссора…

К несчастью, до «парней» это долетело, потому что оба обернулись.

− Что-что? – тихо переспросил Веслав, слегка запинаясь. – Мне как-то показалось, я слышал…

− Ольга, − я торопливо сунула блондинке руку, − светлый ученик, стихия воды. Это Веслав, темный алхимик, и Йехар… хм… с Глэрионом. Светлый… светлые.

− Бо-Бо, − блондинка с ослепительной улыбкой помахала всем ручкой. – Для друзей − Бо, а мы же будем друзьями, а, ребята? Ну, где ваш командный дух…

− Обязательно, − сказала я, силясь улыбаться и симулировать командный дух и оптимизм одновременно. – Бо, а ты… уровень и так далее?

Блондинка как будто серьезно задумалась.

− Уровень? Какой? А-а, вы про этот…ну, если честно, я не знаю, я как-то не выясняла… Ну…колдую немножечко.

− Боевой маг? – уточнил Веслав.

− Светлая? – встрепенулся Йехар.

Бо-Бо покрутилась и с отчаянием всплеснула руками при виде отсутствия сидений. Ее отчаяние было понятным: в таких каблуках – разве что на подиум…

− Боевой? Ой, не говорите при мне это жуткое слово, я терпеть не могу эту бяку. Чтобы там драться… нет, фи! И я не светлая, вы даже не думайте!

− Темная? – тут же насупился Йехар.

− Серая!

Странно. А внешность у нее самая что ни на есть светлая, но не по внешности же судить? Вон на мое лицо посмотришь, особенно с утра – к темным можно писать только так, а Веслав – это вообще какой-то беглец из палаты под невнятным номером. Да и серый стихийник – и не самый худший вариант. Хотя они, судя по нашим учебникам, обладают не очень устойчивой психологией, вплоть до раздвоения личности… но запас нейтральных заклинаний не повредит.

И значит – она пользуется поддержкой воздуха, потому что из стихий только воздух откликается всем.

Бо тем временем оглядела нас, что-то про себя прикинула и спросила:

− А где еще парень?

− Пятый еще не явился, − ответила я. – И откуда ты знаешь, что не девушка будет?

− Как не явился, а вы же сказали, что парней три. Который на «…слав», который на «…хар» и какое-то длинное имя.

Что обозначает «длинное имя», мы поняли не сразу. Потом я повернулась к Йехару.

− Ах, да, − спохватился рыцарь-странник, в очередной раз вытаскивая меч из ножен. – Прекрасная дама, позвольте представить вам свой клинок…

Я оценила сцену знакомства и покачала головой. Только что в сознании включилась какая-то пророческая жилка, и теперь нудный голос чуть ли не в ухо мне твердил, что ничего хорошего из этой миссии не выйдет.

− Два светлых стихийника, темный и серая, − потом услышала я.

Веслав напряженно щурился на Арку и что-то бормотал. Наверное, ему это казалось очень важным: я понаблюдала за ним с минуту и еще два раза услышала эту самую фразу. После чего не выдержала:

− Это так важно?

− Что? – гаркнул алхимик раздраженно. – А, это ты. Да вот важно. Есть что-то типа поверья: якобы исход миссии Дружины благоприятнее, если в ней больше стихийников «мира».

Он подошел к Арке и начал рассматривать ее едва ли не вплотную, осторожно касаясь пальцами древних символов. Потом прочитал какую-то надпись на неизвестном мне языке. Ощупал зачем-то кирпичи.

Я тоже дотронулась до символов, но ничего не почувствовала.

− Ну, так у нас же пока и больше. Может, еще один добавится.

− Не скажу, чтобы мне этого очень хотелось, − фыркнул Веслав, глянув туда, где по-прежнему шла историческая церемония знакомства блондинки с клинком. – Но уж лучше так.

− А… словом, если в Дружине больше темных?

Не отрываясь от подробного осмотра Арки, Веслав коротко провел пальцем по горлу.

− Тогда благодарить надо Арку, что нам такое не грозит… слушай, а если следующий призывник будет темным – выходит двое на двое плюс серый маг…это что же – чистое равновесие получается? Нейтральная Дружина?

− Нет.

− Не получается? – обиделась я, считая по пальцам.

− Не будет темным. Светлый или нейтрал.

− С чего это ты…

− С того, − Веслав махнул рукой на Арку и уселся прямо на пол собора, скрестив ноги, − что Серых Дружин не было еще никогда. Слишком опасен этот цвет: может склониться и к тьме, и к свету. Словом, для равновесия хуже некуда.

− Ясно.

− У тебя такое выражение лица, будто ты мне не веришь?

− Не-е, ничего подобного. Просто в прошлый раз ты говорил, что остальные участники будут нас уравновешивать.

Веслав глянул на парочку, то есть, тройку, если считать по именам, и я с радостью увидела, что довод его сразил наповал.

− И кстати, ты-то откуда знаешь о других Дружинах?

− Читал, − получила я уже знакомый по похожему вопросу ответ.

− Да ведь они в другие миры приходили!

Но тут алхимик вспомнил о своем холерическом темпераменте и заорал, чтобы я от него отстала, и с него на сегодня и так хватит общения, и он скучает по своим колбам и перегонным кубам, потому что они его вопросами не достают.

На это тут же среагировал Йехар, который стеной встал на мою защиту, требуя меня не оскорблять, и вообще, время пролетело куда быстрее, чем до этого.

Наверное, можно уже не говорить, что за следующие три часа мы так и не смогли толком ничего выяснить о наших гостях. Бо ничего не могла пояснить в принципе, так что ее и не спрашивали. Йехар (и Глэрион тоже) не желал ни слова пояснять о том, почему меч пылает и каким образом они оба умудрились попасть в Дружину. Правда, рыцарь-то снизошел до теоретической лекции на тему «Многообразие миров и их разновидностей», но прочитал ее настолько выспренним тоном, что почти задвинул Амалию Людвиговну, которая знакомила нас с этим предметом на первом курсе.

− Благородные дамы! Вы и представить себе не можете, сколь велико и разнообразно множество миров, которые нас окружают. С чем могу я сравнить их? Со звездами ли, что похожи одна на одну – и все же отличаются? С бесчисленностью ли чуть искаженных отражений в гранях бриллианта? Не сомневайтесь же, о прекрасные: в Ордене хранят память о благословенных временах, когда все миры были единым целым – о временах до пленения Небироса и Великого Разделения. Теперь же… что мне сказать? Я бывал во многих из этих отражений. Где-то глушат недругов камнями, где-то – земля подобна глухой и иссушенной пустыне и покинута жителями, устремившимися к звездам. Время течет по-разному – о, да! – однако же людская натура не меняется. Не меняется и зло, и мой Орден, расположенный в Междумирье, искореняет его, где только можно и как только можно. Арка… не только она служит залогом равновесия в мирах: светлые странники также владеют умениями разрывать грани, а потому...

Что такое Междумирье, Орден, а также странники по мирам, Йехар отказывался выдавать намертво. По крайней мере, в присутствии Веслава, хотя алхимик и не прислушивался к беседе: кутался в свою ветровку и не отлипал от Арки.

­ Бо внимала Йехару, приоткрыв ротик и восхищенно шепча: «Ой, как он красиво говорит…» Я слушала рыцаря плохо. Нервировала неизвестность: судя по словам Веслава, тот, кто явится следом, должен обладать такой силой, что уравновесит нас всех! По мнению, которое составилось лично у меня о нашем теперешнем составе – уравновесить нас мог бы разве что легендарный Повелитель Тени. Правда, пока что я опасалась это выражать вслух. Так что ожидание было наполнено дурацкими вопросами, не менее дурацкими ответами и междометиями со стороны Бо, которой вздумалось после второго часа бдений осмотреть собор.

− А третий что-то не торопится, − уныло заметила я наконец. – Сколько мы тут торчим?

− Скоро утро, − буркнул Веслав, и не посмотрев на часы. Стычка с Йехаром сделала и без того не слишком общительного алхимика почти немым.

− И что делать? Эта штука открывается только по ночам или как?

− Эта штука может открываться когда угодно.

− Ну, и… собор на сегодня закрывать, что ли? Это уж как-то…?

− Следует ли мне это понимать так, что мы находимся в известном и посещаемом всеми месте? – очнулся Йехар. Он просветленно оглядывал мозаичные панно. – Это напоминает мне один храм, где я…

− А прикольненькие рисуночки, − хмыкнула Бо-Бо, трогая пальцем иконостас. – А у нас таких нет, ну, может, только в виртуальных музеях… ох, что-то ноги болят, сил нет! Скоро можно будет поспать?

− Вы можете расположиться на моем плаще, прекрасная дама! – галантно сдирая с плеч этот самый плащ, отозвался Йехар.

− Сейчас свихнусь, − углом рта сообщила я.

− Могу дать успокоительного, у меня с собой, − не остался в долгу Веслав.

− Качественно успокаивает?

− Очень. Если глотнуть два раза – еще и навсегда.

Я потерла глаза и отказалась от успокоительного. Вот кофе – это было бы здорово, но в Исаакиевском соборе кофе распивать – наглость и для темного мага. Сюда даже американские туристы ходят без жратвы. Максимум жвачку жуют.

− Ты думаешь, эти, − я покосилась на двоих, которые разгуливали по залу собора, − как-то нас с тобой уравновешивают?

В ответ прозвучал хмык, полный тихой грусти. Я наконец осмелилась:

− Мне почему-то тоже так кажется. То есть, последний все же будет тем, кто всех нас перекроет по уровню магии?

Веслав вдруг еле слышно захихикал.

− Если честно, насчет последнего я уже думать боюсь.

Как мне предстояло в будущем узнать, алхимик вообще редко ошибался. В конкретно этом случае его правота подтвердилась ровно через тридцать секунд.

− Герцог, не на-а-а-а-а-а-а….. – именно с этим воплем открылась Арка (почему-то не в ту сторону, в которой стояли мы), и из нее вылетело какое-то существо. Вмазалось в стену, потревожив фреску, и, не отлипая от стены, последовательно закончило:

− …до… И вообще, зачем туда, где стена, она же…

Тут он, она или оно по стене сползло, поднялось на ноги и закончило уже непоследовательно:

− …в картинках?

А потом началась коллективная истерика.

Как только создание увидело нас – оно немедленно махнуло к Арке (в прямом смысле махнуло, на плотных кожистых крыльях) и заорало туда:

− Немедленно заберите меня обратно! Это недоразумение! Я никого не хотел обидеть, я не заслуживаю такого наказания и… я даже не знаю их языка!

Само собой, все это он (видимо, все-таки он) вопил на чистейшем великом и могучем. Наверное, до него это дошло тоже, поскольку «пятый элемент» тут же и поправился:

− Ну, язык знаю… Но это ничего не меняет, я же даже не… ааа!

Поблизости от него мелькнул огненный клинок. Я могла бы поклясться, что две секунды назад Йехар вместе с Бо-Бо рассматривал лотки для сувениров, бормоча что-то о ценах – и вдруг оказался возле Арки с занесенным мечом. Как последний дружинник мог увернуться от такого замаха – я не поняла.

− Демон! – рявкнул Йехар, поднимая клинок во второй раз.

− Убивают! – заголосило создание, опять поднимаясь в воздух.

Зал огласился двойным визгом. Визжали я и Бо-Бо, разглядев нашего визитера. Уродливее тварей я видела только в кино: несоразмерной длины серо-зеленая физиономия, нос загибается наподобие клюва, глаза желтые и явственно отсвечивают из-под потолка; но первое, что я рассмотрела – зубки, которые были идеально приспособлены для того, чтобы прокусывать горло.

− Какая гадость! – закончила Бо-Бо свои вокалические упражнения. «Гадость» из-под потолка не растерялась, ответила пронзительным визгом и воплем:

− На себя посмотри! Хорошенькое дельце, сначала закидывают, куда попало, потом мечом махают, потом оглушают и обзывают! Ай, я бедный, нет у меня в жизни счастья-а… и, судя по тому, что я здесь, – и не будет…

− Демон! – внушительно произнес Йехар. – Спускайся и сразись со мной, как мужчина с мужчиной!

− Ага, щас! – прозвучало из-под потолка. – Мне тут, кстати, довольно уютно, и, хотя я не знаю в подробностях, что такое «фигли»… Фигли тебе!

− Порождение тьмы!

− Чмо с мечом! Отличный язык, гораздо богаче, чем у нас. Постой там, я еще что-нибудь накопаю!

Судя по решительности позы Йехара, он не собирался стоять, а собирался мочить нашего гостя по полной программе.

И никто ему мешать не собирался: Бо-Бо в ярости от «на себя посмотри», Веслав в ступоре, а я-то тут при чем?! Ну, видно, при всем, раз никого больше нет…

Отчаянно и виртуально плюнув на мощёный плиткой пол собора, я одним ударом отдавила Веславу полторы ноги. Тот вздрогнул, охнул и бегом кинулся к Арке. На полпути обернулся в мою сторону:

− Ты… в общем, потом отравлю…− и Йехару: − Убери свою железку! Свихнулся?!

− Не оскорбляй Глэрион! – рявкнул в ответ Йехар, разворачиваясь к нему с поднятым клинком.

− А-а, и меня тоже не надо! – орало из-под потолка существо с крыльями.

− Ты – заткнись! Ты – опусти меч, включи соображалку! Это – тот, кого мы ждали, последний из Дружины!

− Правда? – усомнился Йехар.

− Что – правда?! – озадачилось крылатое недоразумение. – Ну, я бы не стал так категорично, гм…

− Он не может быть из Дружины, он – демон! В Дружину допускаются только маги, а не… нежить! Это лазутчик, а ты… ты прикрываешь его!

− Не-ежить?! Ну, все, сейчас я спущусь и сражусь с тобой как мужчина с… э-э, не отвлекайтесь, шутка… шутка!

− Заткнитесь оба! Арка – не дурное дитя, чтобы ее можно было обмануть, в нее нельзя прокрасться! Если он прошел в наш мир, если сумел пройти…

− Но он…

− Правила помнишь? Все равно, кто он и какой он!

− Э-э, что, пра-авда?

− Молчать! А вот ты, светлый борец с нечистью, придержи свои инстинкты. А то как-то похоже, что ты нам закроешь путь назад еще до начала миссии.

Повисла недолгая тишина. Йехар и Веслав смотрели друг другу в глаза – прекомичное зрелище, если учесть, что Веслав был сантиметров на тридцать пониже и в полтора раза уже в плечах.

− Ведун, − тихо сказал рыцарь наконец, − не будь Арки, что соединила нас, – тебе не миновать поединка со мной.

− Светлый, − тем же тоном отозвался Веслав. – Не будь Арки – ты был бы уже мертв. Мои яды действуют быстро и осечек не дают.

− А теперь пожмите руки и поклянитесь в вечной дружбе! – потребовали с потолка. – Не хотите? А какое было бы зрелище, ручаюсь, эти стены рухнули бы только от выражений ваших лиц.

Медленно и бережно, не спуская мрачного взгляда с Веслава, Йехар вложил потускневший меч в ножны.

− Спускайся, − крикнул алхимик в потолок.

− Ни за что. Это место просто приспособлено для полетов. Отсутствие потоков воздуха…

− Я сказал – вниз!

− Слушаю, ваше величество, − невообразимо ехидным тоном отозвался пришелец. Он снизился до трех метров и с опаской показал пальцем на Йехара. – Этот злобный тип с мечом не будет на меня бросаться?

− Будет, если не будешь держать за зубами язык. Спускайся.

Незнакомец наконец спустился и сложил крылья. С опаской вытащил из пасти язык,– сантиметров в тридцать и раздвоенный − скосил на него глаза и запихнул обратно.

− Его трудно держать за зубами, он все время высовывается! Даже здесь я из-за него… − тут он отвесил что-то вроде кривого церемониального поклона. – Я Эдмус, шут его величества Цепеока Первого. Здрасьте. Здрасьте. Ты, с мечом – с тобой здороваться не буду из принципа (кстати, что это такое?). Ты, которая гадость, – с тобой тоже.

− Чего-о?! – взвыла Бо-Бо.

Мы с Веславом переглянулись.

− Ну, и… как я понимаю, Арка еще раз откроется завтра? Как мы, интересно, в такой компании отсюда выйдем?

− Вызову нейтралов, пусть мороки накладывают. А то этого – как бы ваши не прикончили…

− Справедливо.

− Что я слышу, тут еще кто-то хочет меня убить? – вмешался Эдмус, который старался держаться все-таки подальше от Йехара. – А это все мое везение. Конечно, я мог бы попасть в мир, где мной были бы очарованы решительно все, но нет…

− Такой мир было бы трудно найти, демон! – хмыкнул Йехар мрачно.

− Нет, вот опять. Дружочек, да ты жить не можешь без оскорблений, хотя по твоим нездорово горящим глазам я заключаю, что ты пришел из света. Я ничего общего с демонами не имею, чтоб ты знал… да и вы тоже. Я спирит!

По тому, как застонал Веслав и напрягся Йехар, стало ясно одно: наш пятый – стопроцентно темный маг.