Сердце Дэва. Искатель

Глава 10. Лазарет

Олег вскоре вернулся с помощью. За ним в длинном белом халате шагал доктор Гребник. Седоусый старик, прикрывающий лысину врачебным колпаком. Ростом он был на голову ниже Олега и в плечах заметно меньше, зато пузо его выделялось правильной округлой формой.

Следом тащили носилки четыре сокурсника Олега. Они попались на пути совершенно случайно и сами предложили помочь, когда узнали, что случилось.

Перед вольером замялся только доктор. Но смутил его не вид голого профессора Мамаева — тот не делал тайны из своего проклятья и часто его использовал для защиты подопечных. Когда студенты уже принялись раскладывать носилки возле Егора, Гребник опасливо уставился на змея.

— Дмитрий Ионыч, что ты там, как я не знаю кто, топчешься? — окликнул его Мамаев. — Зверя боишься, да? Не бойся, он старых не кусает, он молодых кусает.

— Помилуй, Ирек Даниярович, я не склонен рисковать, — учтиво отказался от предложения войти доктор.

— Эээ! Мне не доверяешь? Или обидеть хочешь?

Гребник нервно сглотнул и даже занëс ногу над порогом, но тут змей слегка поëжился, и всякое желание к нему приближаться отпало.

— Ты, знаешь, думай, что хочешь, но я лучше здесь постою. Насмотрелся, знаешь ли, на укусы тех, кто не кусается. А вы что застыли? — махнул Гребник студентам, которые обсуждали состояние Егора. — Переложите уже человека. Только осторожнее, умоляю вас, это не куль с навозом. У него могут быть очень тяжëлые повреждения. Я уже отсюда вижу, что селезëнка лопнула.

Последняя фраза насторожила всех. Студенты самым аккуратным образом подняли Егора и осторожно положили на носилки. Выпрямились и снова замерли, дожидаясь следующей команды.

— Что вы, как я не знаю кто, да? А ну взяли, по-братски, подняли. Что вас учить всему надо, да? — подогнал их профессор.

Студенты принялись выполнять. Взяли и понесли. Олег тоже было ухватился за носилки, но Мамаев за локоть отвëл его в сторону.

— Ты нормальный, да? Что с тобой неделю происходит, не пойму никак? Был же как орёл, да, — спросил профессор, пристально рассматривая лицо Олега.

— Наверное, не с той ноги встал. Или не выспался. Не знаю, профессор.

— Ты это дело брось, да. Мои ребята всегда с той ноги встают. Знаешь, почему?

— Потому что орлы? — предположил Олег.

— В точку! И ты орëл. Понял, да?

— Да, профессор. Извините, я понятия не имею, как это вышло.

— Эээ, нет. Всë ты знаешь, да. Всë понимаешь. Только говорить не хочешь. А я хочу говорить то, что ты не хочешь, — Мамаев хитро прищурился, от чего его смуглое морщинистое лицо напомнило восточного торговца. А в колючих чëрных глазах заиграли лукавые искры. — С женщиной у тебя проблема, вот что.

— Ну, можно и так сказать, — тяжко вздохнул Олег и понял, что утаить от профессора ничего не получится. — Мы недавно поссорились немного. Ну, всякое бывало, и ссорились тоже не в первый раз. А тут…

— Изменила, да? Эх, баба! Жëстко с ними надо. Это я тебе говорю, Ирек Мамаев! Три раза женат, и три раза вдовец! Ни одной измены!

— Это вы сами их, что ли, прибили? — широко раскрыл глаза Олег.

А профессор только посмеялся.

— Шутишь, да? Это хорошо. Не я их убил, жизнь их убила, вот как. Но любил я каждую вах, как сильно. Столько детей налюбил, что теперь не знаю, что с ними делать. Дома базар, честное слово. Внуки, там, мои младшие, племянники, племянницы, все там. И все одно и тоже: только проснëшься, сразу «И-и-ирек». А Ирек что, нянька, что ли? Ирек за всеми не уследит, да.

Профессор разошëлся и не заметил, как Олег несколько раз учтиво откашлялся. Мамаев мог говорить о своей семье часами и постоянно вспоминать что-то новое.

— Профессор, я пойду, наверное, — не выдержал наконец Олег.

— Эээ, что ты такой, спешишь всë? Ты старого Ирека слушай, он плохого не посоветует, да. Если женщину не любишь, то и плюнь. Набей мурло той собаке, с которой она шуры-муры делает, и забудь. Но если любишь, то не просто набей собаке мурло, но и женщину свою возьми вот так на руки, да, и носи до конца жизни. Понял?

— Понял… Но ведь она же была с другим. Как мне с этим? Забыть, что ли?

— Один раз, — Мамаев выставил указательный палец, — прости, но не забудь. Второй раз, — добавил средний палец, — не прощай и не забывай. Вырви из сердца и закопай!

— Закопаешь тут. Попробую, конечно… — промямлил Олег.

— Но надо быть уверенным, да. Ты уверен, что она такая-растакая?

— В том-то и дело, что не совсем.

— Как это — не совсем? Одним глазом, что ли, уверен? Или как?

— Я слышал разговор еë подруги.

— Чего? — скривился профессор. — Эээ, что ты! Сплетни насобирал и давай расстраиваться. Не орёл, а пеликан ты, честное слово!

— Вы думаете, это неправда?

— Ничего я не думаю, да! Такие вещи знать надо точно, а то очень нехорошая ситуация может случиться. И сам будешь дурак, и еë дурой сделаешь. Так что иди давай, и не ревнуй из-за чужого языка безмозглого, да.

— Хорошо, — взбодрился Олег. — Спасибо, профессор, вы мне очень помогли.

Он покинул зверинец в приподнятом настроении. Уж если мудрый Ирек Мамаев сказал, что не всë потерянно, значит есть ещё шанс вернуть Милу. И эта надежда была сейчас сродни глотку свежего воздуха.

Лазарет находился в отдельном корпусе недалеко от зверинца. Небольшое простенькое здание, лишь отдалëнно напоминающее архитектуру академии. Бежевые стены, широкое крыльцо с тремя белыми колоннами и покатая черепичная крыша.

Внутри было также скромно. В правом крыле две аудитории для лекции по анатомии и знахарству, в левом — кабинеты доктора Гребника, ветеринара Хомякова и ещё несколько помещений, чьë предназначение знали только работники лазарета и самые частые его гости. Второй этаж делился на палаты для девушек и для юношей.

Где расположили Егора долго искать не пришлось. Единственная палата с открытой дверью, откуда раздавались знакомые голоса, оказалась нужной.

Егора уже окружили друзья и наперебой выспрашивали у доктора Гребника, будет ли тот жить, когда восстановится и насколько всë серьëзно. Доктор отчаянно просил их разойтись и не мешаться, но никто его не слышал.

— Да сколько можно!? — не выдержал он наконец и закричал. — Неделю подождите, и будет ваш Егор снова со зверьми возиться! Пойдите уже прочь и не мешайте, пока я экстракт живицы с мышьяком не перепутал!

На этот раз студенты всë поняли и, недовольно погудев для вида, ушли. Только теперь Олег увидел друга в постели. Бледный, как простыня, на которой лежал, Егор почти не двигался. Оголëнное тело его напоминало один большой синяк, а сломанная левая рука уже скрылась под толстым слоем пахучей жëлтой мази. Чудом уцелевшие очки лежали возле подушки.

Доктор сидел рядом с Егором, расставил на прикроватной тумбочке склянки с бирками и стряпал в кадушке смесь из лекарств. Делал всë на глаз, проверял по запаху и разок подцепил немного мизинцем, чтобы попробовать кончиком языка.

— Я вот что скажу, господа студенты, не стоит оно того, — произнëс доктор, когда закончил смесь. — Чего ради вы так рискуете?

— Это интересно, — пожал плечами Олег. — Да и по стране поездить можно будет.

— Ничего интересного в этом не вижу. Сплошные переломы, ушибы и раны. Нет, батенька, это не интерес, а не пойми что. И дай вам Дэв благоразумия не пойти в драконоборцы. Тогда и не мечтайте до старости дожить.

— А вот и пойдëм, — тихо простонал Егор сквозь стиснутые зубы.

И зашипел от боли, потому что доктор начал смазывать его синяк.

— Дикое упрямство. Ну да ладно, ваше дело. Должен же кто-то, в конце концов, от чудовищ родину оберегать. А теперь потерпи, дружок, будет больно.

— Ничего, — промычал Егор. — Потерплю.

Из коридора послышались быстрые лëгкие шаги, и уже через несколько секунд в палату вбежала запыхавшаяся Кира.

— Я только узнала, — сообщила она. — Мне сказали, Егора чуть не съели!

— Зачем пришла? — через боль спросил Егор.

Кира повернула голову к нему и выпучила глаза от ужаса. На неверных ногах подошла ближе, протянула руку и хотела коснуться тела Егора, но доктор не позволил.

— Что это? — ошарашенно выдохнула она.

— Как видите, сильный ушиб большой площади вкупе с повреждениями внутренних органов средней тяжести, — бесцветно объяснил Гребник.

— Это… Это смертельно?

— Да.

Лицо Киры побелело окончательно. Она подняла руку, чтобы потереть лоб, но ноги подкосились. К счастью, упасть ей не позволила другая кровать, что стояла позади.

— Егор, — прошептала она, и на глазах выступили слëзы.

— Да, это было бы смертельно, если бы не мышечный корсет. У Золотова он более чем достойный. Значит, жизни ничего не угрожает, — продолжил Гребник, с трудом сдерживая улыбку.

— Что? — не поняла Кира. — Что вы сказали?

— Я сказал, что ваш молодой человек тот ещё богатырь. Такого простым ушибом не возьмëшь.

— Я не еë молодой человек, — проскрипел Егор.

— Да как вы можете так над людьми издеваться? — воскликнула Кира и вскочила на ноги.

Она открыла уже рот, чтобы продолжить тираду, но Олег обхватил еë за плечи и увлëк в коридор.

— Это же свинство какое-то! — не унималась она.

— Да, свинство.

— Он не имеет права меня так пугать! Доктор он или кто?

— Не имеет.

— И что вообще случилось, мне может кто-нибудь объяснить? А то я как узнала, что Егор здесь, так всë, будто в тумане. Даже не знаю, как сюда добралась.

— Ничего не случилось. Обычная травма на тренировке, — бубнил Олег и, уловив момент, сменил тему: — Слушай, а что у Милы с Фринном.

— А что у Милы с Фринном? — опешила Кира.

— Я слышал, что у них роман.

— Правда? Ого! А мне она ничего такого не рассказывала…

— Дура! — рявкнул Олег. — Ты же сама половине буфета об этом рассказала!

Кира задумалась, но на губах еë постепенно растянулась улыбка.

— А-а-а, вот ты о чëм, — наконец пропела она. — Так это никакой не роман. Может, конечно, будет, если ты перестанешь мешать ей со своими загонами. Но пока нет ничего такого.

— Да чтоб тебя! Если ничего не было, то о чëм ты, мать твою, трепалась?

— Олег, ты бы полегче со словами, — строго осадила его Кира. — Я ведь треснуть могу, куда солнце не светит.

— Ты вообще хоть иногда задумываешься над тем, что несëшь? Я из-за твоих слов чуть умом не тронулся.

— Ну-у, это вряд ли. Чтобы тронуться умом надо им сначала обзавестись. А с этим тебе ещё при рождении не повезло.

Олег махнул на неë и пошëл прочь. Через несколько шагов остановился и вернулся к Кире, которая так и не двинулась с места.

— Так я в итоге не понял, что между ними было? Если это не роман, то что?

Кира закатила глаза.

— Раньше думать надо было.

— Кира, пожалуйста, не зли меня, — процедил Олег. — У меня сегодня настолько отвратительный день, что ты себе и представить не можешь. Поэтому будь добра, просто скажи: что между ними было?

— Да ничего не было. Мила упала в обморок, когда они шли по набережной, а Фринн разорвал на ней платье.

— Что?! — проревел Олег.

— Что слышал! Чтобы спасти Милу, Фринн разорвал платье на ней. Ну, и корсет.

— Он еë… То есть она лежала перед ним голой? И без сознания?

— Дэв, ну что за целомудрие? А как ещё ему было еë спасать?

Олег пыхтел от ярости. Казалось, Кира скрывает самое страшное. Что близость всë же была. Но если Мила была без сознания, то Фринн тогда вообще подонок, которого надо втоптать в землю.

— Убью! — еле сдерживаясь от злости произнëс Олег и рванул к лестнице.

— Куда ты? Стой! Подожди! — кричала ему вслед Кира.

Но Олег уже ничего не слышал, кроме яростного биения своего сердца.